Помни, у тебя осталось ещё одно желание... (гет)

На часах было почти три часа дня как тогда в пятницу. Аня, практически в бешенстве, грозно шагала в музей, просекая одним за одним повороты и всякие столбы. Как посмел Джинн не исполнить желание её любимого человека?

Солнце поднялось высоко и уже неслабо припекало: идти в куртке было невыносимо жарко. Снова сновали подростки помладше по углам и обочинам, бегали дети с расстёгнутыми куртками. Но ветер всё ещё оставался прохладным.

Но к Ане в пути приходили иногда совершенно иные мысли, которые заставляли её идти медленнее и впадать в короткие, но тяжёлые раздумия. Она говорила себе: «Я же не хотела, чтобы он уезжал». И снова возвращалась к исходным: «Но он ведь мечтал...»

Каждый ли человек сможет переступить через своё я, закрыть глаза на свои капризы и отдать последнее тому, кто дорог? Много ли людей на планете заботятся о мечтах других, ставя свои на дальнюю полку? А много ли людей благодарны этому? А много ли людей замечают это? Если бы Саша знал бы всё, он бы это заметил? Или бы он просто отделался от Ани словом «спасибо»? Человек — книга неизвестного издательства и неизвестного писателя. Поэтому никто не знает, что от неё ожидать...

Наверное, за всю свою жизнь Ане никогда не приходилось так часто бывать в музее! Но мало кто знал, что её волнуют далеко ни мечи с кувшинами. А знали это, должно быть, только сама Аня да Джинн, неизвестно сколько лет проживающий в этом здании, построенном и открытом ещё в середине прошлого века.

Аня вошла в вестибюль, скрип двери раздался по стенам и потолку эхом. На ресепшене сидела та самая грузная женщина с очками на переносице, которая, по-видимому, Аню не узнала.

Та застенчивость, которая постоянно сопровождала Аню в людных местах, сегодня не появилась и не заявила о себе в самых неподходящий момент, как это часто бывает. Надменность некоторых продавщиц, сторожей, учителей и прочих её всегда заставляла чувствовать себя неловко, но только не сейчас.

Холодно поздоровавшись друг с другом, женщина продолжила разгадывать кроссворд, а Аня прошла по коридору вперёд. Её переполняло возмущение и небывалая смелость. Она продумывала, что сейчас скажет Джинну, и Аню абсолютно не интересовало, видимо, что она хочет накласть по шее самому́ древнему арабскому духу.

Показался белый стенд, уже так чётко отчеканенный в памяти. Тут возмущение и смелость отступили. Осознание того, что в лампе покоится дух, пришло быстро, но обратного пути уже нет.

Аня подошла к лампе и коснулась рукой к холодному металлу. Но тут же одумалась и потупилась: Джинн исполнил все три желания, появится ли он вообще? Этого она не учла. Ещё одно поражение? Но Аня всё же безнадёжно провела рукой по лампе, и, к её удивлению, дух явился и восторженно заговорил:

—Здравствуй, подруга! —

—Что ты наделал?! — вспыхнула Аня, сразу перебив духа.

Джинн испугался и замялся в словах. Он широко раскрыл глаза, наполняемые недоумением, и уставился на свою некогда милую и застенчивую спасительницу. Даже показалось, что сине-сиреневый дымок, который окружал его, тоже поник и, вздрогнув с хозяином, прибился, будто перед дождём.

Но Аня смотрела на виновника и не замечала удивление Джинна. Она помолчала, чтобы подавить распирающие эмоции, и продолжила:

—Я же просила выполнить желание Саши! А ты что сделал?!

После последних слов Джинн вдруг загадочно прищурился и улыбнулся, скрестив на груди руки, будто что-то понял. Дух приосанился, а сверкающий туман распушился. Джинн чуть повернул голову набок и спокойно, глубоким голосом заговорил:

—А разве я не исполнил его желание?

Аня помрачнела и уставилась на Джинна. Выполнил?.. Тут её окутал страх и стыд. Где та смелость? где то возмущение? Вернулась та робкая и милая Аня. Сейчас она хотела развернуться и убежать, но в то же время она боялась сойти с места.

А Джинн смеялся, глядя на свою бледную спасительницу.

—Я обязан слушаться тебя и исполнять все твои желания, — сказал Джинн, глядя на Аню.

Музей совершенно спал: вокруг была такая тишина, что прислушиваться к ней было неприятно и странно. Не летало даже ни одно насекомое, способное нарушить такое редко явление в мире.

—Это благородно, что ты отдала своё последнее желание другому человеку, Аня, — начал тем же глубоким, величественным голосом Джинн. До этого он никогда не обращался к Ане по имени. — И поэтому я дарю тебе ещё одно, четвёртое желание.

Аня остолбенела снова. Вся сказка шла наперекосяк и превратилась во что-то ныне ей неизвестное и... более волшебное, ненастоящее.

Девушка медлила. Джинн не торопил, усердно ждал её последнее подаренное желание и в то же время взглядом будто выпытывал это желание.

Но... оно же неправильное?...

—Джинн, — заговорила тихо Аня. Она перебивала сама себя, пыталась остановиться, заглушить желание внутри, но взор Джинна оставался непреклонным. — Пожалуйста, сделай так, чтобы... я тоже понравилась Саше.

«Зачем я это сделала?» — спрашивала себя Аня: «Это неправильно! Зачем?!»

Подростковый максимализм? Детский каприз? Эгоизм? Или что это было?

Джинн удовлетворённо улыбнулся и, стряхнув головой, восторженно вскрикнул:

—Будет исполнено, моя подруга! — И поднял руку для щелчка пальцами.

Но вдруг Джинн резко остановился, начал быстро водить глазами вокруг. Аня вопросительно воззрела на духа. Джин продолжал молчать ещё какое-то время и улыбнулся. Он развёл руками и сказал:

—Извини, но я не могу сотворить то, что уже сотворено.

Как уже сотворено? В каком смысле? Джинн удивлял Аню раз за разом, и та молчала, будто заколдованная.

—Оу! Мне уже пора! — встрепенулся Джинн. — Я исполнил уже все твои три желания! Пока-пока!

—Джинн? Стой!

Аня вздрогнула, но дух уже скрылся в лампе. Она подбежала к ней, продолжая звать Джинна, но он не появлялся. Аня взяла лампу в руки в надежде, что дух явится и всё объяснит. Но вместо объяснений девушка услышала сзади себя грозный женский голос:

—Читать не умеешь что ли?! Положи экспонат на место! Их нельзя брать в руки. Живо домой!

—Извините! — испуганно залепетала Аня, быстро поставив лампу на место. — Я не увидела... Я уже ухожу!

Это было и вправду наяву? Или это были галлюцинации? «Я исполнил уже все твои три желания». Почему Джинн не упомянул четвёртое, если подарил сам? «...я не могу сотворить то, что уже сотворено». Уже сотворено? Что он имел в виду? «А разве я не исполнил его желание?» Саша не хотел уезжать? Он не не хотел расстроить Аню, он просто не хотел уехать? Почему тогда врал, что мечтал? Или Саша врал сам себе?

Множество вопросов Ани остались без ответа, а на душе после разговора Джинна остался странный осадок. Пытаясь найти ответы, она в полудрёме плелась домой. Только ответов-то этих не было... А кто их знал? Джинн? Саша? Возможно. Но только не Аня.

Аня не знала и того, что, когда ушла из музея, и сейчас, когда, шагает по тротуару, Джинн всё-таки появился. Что значили все его слова? То и значили. Она не знала, что после её ухода дух сказал:

—Я не смогу исполнить того, что сказала мне ты, подруга. Ибо не в моих силах сотворить то, что сотворено. Я лишь могу исполнять то, что люди хотят. Я всё знаю. И я знаю и то, чего хочет Саша. И, если ты хочешь, так скажи ей это. — И он щёлкнул пальцами, теперь уже навсегда скрывшись в золотой лампе.

Аня не знала и того, почему завтра после занятий Саша подождал её у школы, когда она помогала секретарю. И, увидев её, он подбежал к ней и сказал:

—Привет ещё раз, Ань. Я проведу тебя домой, ты не против? Давай портфель, я помогу тебе его донести.

Сняв лямки портфеля с плеч и передав сумку Саше, Аня удивлённо спросила:

—Ты так долго ждал меня?

Саша опустил глаза и, переминаясь с ноги на ногу, наконец сказал:

—Да. Просто... мне нужно тебе кое-что сказать...