Сверкающий во мраке (джен)

Утром Сириус проснулся поздно (почему его не разбудили?). Спустившись вниз, он не зашёл в столовую сразу, а посмотрел в щель. Отец сидел на диване и читал газету, мать сидела за столом и как будто чего-то ждала. Больше в комнате никого не было. Сириус понимал, что завтрак для него не предусмотрен, и решил спрятаться и подождать, когда родители уйдут, и он сможет что-нибудь поесть. Лучшим местом для этой цели было пространство между стеной и шкафом, стоящим в углу около двери. Сириус подошёл к своему укрытию, как вдруг увидел там Регулуса. От неожиданности Сириус негромко вскрикнул. Регулус прижал палец к губам, но было уже поздно. Дверь открылась, и на пороге возникла мать.

— Так, пожаловал. Ну, заходи, — жестом пригласила она. Регулус, по-видимому, остался незамеченным.

Сириус обречённо зашёл. Мать опустилась в кресло рядом с отцом. Мальчик встал напротив них. Повисло тяжёлое молчание.

— Итак, что ты скажешь? — наконец спросил отец.

— А что я должен сказать? — ответил вопросом на вопрос Сириус.

— То есть ты считаешь, что твоё вчерашнее поведение не вызывает никаких разговоров?

— А что я сделал? — деланно спокойно спросил Сириус.

— Ты ещё спрашивать, что ты сделал?! — заорала мать. — Начал говорить постыдные вещи, спорить со старшими, обозвал их, опозорил нас! Я не думала, что ты способен на такое! Начал он решать, кто тут злой, а кто добрый! Да что ты в таких вещах понимаешь! Ни-че-го! И ведь откуда столько понахватался! Ведь понимает, что говорит глупости, а всё равно говорит!

— В том-то и дело, что он не понимает, Вальбурга. А слово вставить хочет. Ну что ж, мы тебя отучим болтать что попало.

— Отец! Ты сам мне говорил, что я — Блэк, и могу говорить то, что мне вздумается, разве не так?

— Ты можешь позволять себе всё где угодно, но только не в своей семье! — выкрикнула мать. — Здесь мы все Блэки, и все вопросы решают старшие.

— В том числе, как и воспитывать чересчур наглых детей. Если бы ты знал, что о тебе говорили гости!

— А мне плевать, что они говорили! — выпалил Сириус. — Я буду говорить то, что думаю!

— Ах то, что думаешь?! Ну так я тебе вправлю мозги, чтобы ты думал то, что надо. Ложись на диван, быстро! Не понимаешь словами — поймёшь через боль.

Сириус молча лёг на диван, зажмурился и уже приготовился кричать, как вдруг в комнату ворвался Регулус с криком:

— Папа, не надо! Не делай ему больно, пожалуйста! Он больше не будет! — — Регулус встал между Сириусом и направленной на него палочкой.

Отец резко произнёс:

— Ты тоже хочешь получить за то, что заступаешься за него? Иди отсюда сейчас же! — И он не сильно, но неожиданно дал подзатыльник Регулусу. Тот вздрогнул и остолбенел.

— Уведи его! — приказал отец жене. Мать схватила младшего сына за локоть и выпроводила из столовой.

Потом Сириус получил 10 ударов специальным заклинанием хлыста. Он, как обычно, предпочёл громко кричать, чем тихо плакать. Плакать можно, чтобы вызывать к себе жалость, а жалеть его всё равно никто не будет. А иначе получится, что он просто слаб. Поэтому Сириус недавно для себя решил, что не будет плакать по пустякам. После наказания ему объявили, что он лишается прогулок и будет обедать в своей комнате (без сладкого), целую неделю. Сириус безропотно воспринял и это известие. Если им нравится над ним издеваться, то пусть. Он стерпит всё, но делать будет так, как хочет.

Но когда он поднялся на второй этаж, его пыл сразу погас. Сидя на скамеечке возле огромной вазы, Регулус плакал, уткнувшись лицом в колени. Сириус подбежал к нему:

— Рег, что случилось?

Регулус поднял голову и прошептал:

— Почему папа с мамой так рассердились? Я же только хотел за тебя… Они ни разу меня не трогали, — малыш снова заплакал. Сириуса охватила горечь. Его брат, такой послушный, не побоялся за него заступиться. Он привык, что родители с ним добры и ласковы, а тут вдруг так грубо с ним обошлись.

— Ну ладно, не плачь, — Сириус вытер слëзы с щёк брата. — Мне вот больше твоего досталось…

— Почему всё-таки они такие строгие? — уже успокаиваясь, спросил Регулус. — Они же нас так любят…

— Это из-за меня всё, — невесело усмехнулся Сириус, а сам подумал: «А любят ли они меня так, как Регулуса?». Но о грустном говорить не хотелось, поэтому он перевёл разговор на другое:

— А где девочки и тётя с дядей?

— Они пошли прогуляться.

— А ты почему не с ними?

— Не хотелось без тебя…

Сириус обнял братишку. Регулус ещё маленький и доверчивый, родители могут внушить ему всё, что захотят, и он станет таким же, как Белла. А Регулус вон какой добрый: пожалел Сириуса, хоть ему и сказали, что тот сам виноват. И Сириус почувствовал себя большим, сильным, способным помочь Регулусу, как старший брат. Правда, он пока не знал, как ему помочь, но по крайней мере, был готов к этому.

К обеду вернулись девочки. Беллатриса злорадно спросила:

— Ну что, выпороли тебя?

— И не надейся! — как можно задорнее ответил Сириус.

— Врëшь! Я знаю, что выпороли, твои мама с папой ещё утром об этом говорили. Спорим, что ты больше не будешь позволять себе спорить с нами?

— С тобой буду! Можешь даже палочку доставать и…

Неизвестно, до чего бы договорился Сириус, и что бы было ему на этот раз, если б его не прервала вовремя подошедшая Андромеда.

— Сириус, тётя Вальбурга разрешила тебе обедать с нами, так что пойдём скорее.

— И как тебе, Меди, интересно возиться с этой мелкотой, да ещё выпрашивать за них разрешения?

— Белла, он наш брат и член нашей семьи, между прочим. А если возраст для тебя так важен, то тогда не говори больше о том, как ты гордишься нашим родом, — холодно разъяснила Андромеда, и от Сириуса не ускользнуло, что их «блэковский» тон действует на Беллатрису так же, как и на остальных. По крайней мере, она больше не проронила ни слова насчёт «мелкоты».

За обедом Сириус узнал, что вся семья собирается в гости к Розье, родной семье тёти Друэллы. Регулус был ещё слишком мал, чтобы ходить на всякие приёмы, а Сириус после вчерашнего мог забыть о гостях на месяц. Потому мальчикам предстояло быть дома одним под присмотром Кикимера. Сириус отнёсся к этому равнодушно, ему было всё равно, куда пойдёт его семейка, если он будет заперт у себя.

— Меди, дорогая, а почему ты ничего не ешь? — мать удивлённо наблюдала за племянницей, которая, подперев рукой голову, к еде даже не притронулась.

— Мне что-то не хочется, — вяло проговорила Андромеда. — Мне как-то вообще нехорошо, голова что-то болит.

— Может тебе зелье сварить? Оно быстро готовится, — участливо предложила тётя Друэлла. — А то как ты в гости пойдёшь?

— Я лучше останусь дома, мама. Мне зелья и в Хогвартсе не помогали, но я только полежу, и у меня всё пройдёт.

— Ну что ж, тогда иди в свою комнату, отдохни. Сириус, Регулус, слышали? Ведите себя тихо. Впрочем, Сириус сейчас тоже пойдёт к себе, — с нажимом на последнюю фразу сказала мать.

Под недовольные взгляды взрослых, Сириус пошёл к себе. Едва он закрыл дверь, как тут же услышал голос матери: «Коллопортус!». Ну вот, теперь ему точно не выбраться. Сириус покопался в шкафу, где хранились его старые игрушки, и вытащил оттуда небольшой, размером с яблоко, стеклянный шарик. Если его держит в руке ребёнок, то шарик начинает переливаться разными цветами, в зависимости от настроения ребёнка. Сириус сжал шарик в руке. Шарик приобрёл серо-голубую окраску — цвета задумчивости и грусти. Вообще то, что красиво переливается, вызывает хорошее настроение, и постепенно шарик переходил в зелёные тона. Прошло, наверное, минут двадцать, как вдруг Сириус услышал «Алохомора!».

— Свобода заключëнным! — торжественно изрекла сияющая Андромеда. — Это одно из простейших заклинаний, мы его ещё на первом курсе учили.

— Тебе лучше? — удивлённо спросил Сириус.

— Да мне и не было плохо, — усмехнулась Андромеда. — Мне всегда было скучно ходить к Розье, вот я и посимулировала немножко. А раз я здесь, то почему бы тебя не выпустить?

— Спасибо, Меди! — Сириус радостно улыбнулся.

В отсутствии взрослых ребята прекрасно провели день. Как и все последующие. Андромеда провела с младшими все каникулы, и Сириус чувствовал, что ей это ничуть не в тягость. Его совсем не огорчало, что его не пускают гулять: с Андромедой и так было нескучно. В отличие от матери, она читала ему столько, сколько он просил. Кстати говоря, она прочитала ему одну из «сказок Барда Бидля», которую мама никогда не читала. Это была смешная история о том, как магл перехитрил одного заносчивого волшебника.

Но вот неделя пролетела, и девочки должны были вернуться в Хогвартс. В последний вечер Сириус выглядел печальным. Андромеда попыталась подбодрить его:

— Не скучай без меня, может быть, мы приедем к вам летом. С тобой будет Регулус, старайся его развлечь. Но только я прошу тебя выполнить мою просьбу.

— Какую? — спросил Сириус.

— Пожалуйста, помни о том, что я тебе говорила, — Андромеда оглянулась, как будто боялась, что их подслушают, и заговорила шёпотом. — Не высказывай своё мнение вслух, если не хочешь нарваться на скандал. Просто будь самим собой, но не показывай это, ладно?

— Хорошо, Меди, я постараюсь, — ответил Сириус. Но в душе ему всё равно было очень грустно. За эти семь дней Андромеда подарила ему столько внимания и заботы, сколько он не получил за несколько лет.

* * *

На следующий день Сириус вспомнил что срок наказания истёк, и после завтрака он и Регулус пойдут гулять вместе. Но, может, мама об этом забыла?

— Мадам, — тихо, но уверенно начал Сириус. — Неделя наказания прошла, можно мне пойти гулять?

Мать выпрямилась, и медленно произнесла:

— Сириус. Мы вчера говорили с отцом, и решили, что тебе хватит только играть да гулять. Ты уже в том возрасте, когда пора учиться. И учить тебя будем мы сами. Поэтому сейчас мы пойдём в классную комнату.

— Но у меня же нет ни палочки, ни…

— Тебе ещё рано учиться магии. Для начала надо научиться чтению, письму, математике, и ещё многому, — объяснил отец. — Мы хотим, чтобы ты получил качественное и разностороннее образование, перед тем, как тебе придёт письмо из Хогвартса.

Так кончились беззаботные дни Сириуса. Вставать теперь приходилось в шесть утра. На то, чтобы привести себя в порядок, выделялся целый час, в который Сириус крепко спал, пока его не будил Кикимер. Кстати делал он это в последнюю минуту, из-за чего Сириус научился одеваться и причëсываться за считанные секунды. Прийти в столовую в неряшливом виде или опоздать — это значило то же, что сказать матери, что он её не любит. На завтрак выделялся тоже час, хотя с ним Сириус мог справиться за десять минут. Но нет — всё с толком, с чувством, с расстановкой, и никак иначе. А вот с восьми до часа Сириус получал то самое разностороннее образование.

Первым всегда было чтение. Научиться читать Сириус хотел уже давно, и через два месяца делал это довольно бегло. Арифметика тоже давалась легко. А вот с чистописанием были большие проблемы. Выводить буквы каллиграфическим почерком (а мать требовала только так) у Сириуса не хватало терпения. Он вообще не мог усидеть на месте дольше минуты, а тут ему надо было держать перо под правильным углом, не сажать кляксы. Сколько было уроков письма, столько же было пролитых чернил на одежду. И ровно столько же выговоров от матери. Не за испачканную одежду, которую отчищали одним взмахом палочки, а за нестарание.

Мать в совершенстве владела французским языком, а отец хорошо знал латынь. Сириус, естественно, учил оба языка. Из них лучше шла латынь, возможно потому что ей учил отец, который в отличие от матери не заводился от неправильных ответов ученика. Французский был куда сложнее латыни. Сириус не понимал, зачем ему учить два языка одновременно, и выучив слова к одному уроку, благополучно забывал их к следующему. Несмотря на все старания матери, сдвиг во французском был очень незаметный.

Также до поступления в Хогвартс Сириус должен был иметь хоть какие-то сведения о природе и истории магии. О природе мать рассказывала ему по каким-то древним книгам, будто созданным для того, чтобы навсегда отбить интерес к науке. А вот историю магии мать, похоже, знала в малейших подробностях. На этих уроках Сириус выяснил, что его предки были весьма значимыми людьми, о чём никогда не уставала напоминать ему мать. Вообще довольно значимую часть этих уроков была посвящена изучению родословной. Вскоре Сириус знал не только родственные связи каждого Блэка, но и то, кем он работал, какой вклад внёс в общественную жизнь. Однажды отец показал Сириусу орден «За заслуги перед министерством», которым был награждён его дед.

— Я очень надеюсь на то, что и ты, когда вырастешь, станешь гордостью нашей семьи. Министерство магии — это наша опора, если там сидят порядочные волшебники. Чтобы жить в своё удовольствие, лучше всего пробиться туда, а это вовсе не трудно, когда есть деньги и связи.

— Какие связи? — спросил Сириус.

— Вот допустим, что ты хочешь устроиться на работу в министерстве. Какому-нибудь там полукровке Тому придётся много учиться, впахивать, показывать на что он способен. А вот тебя туда примут сразу, как только узнают, что ты Блэк. Потому что у тебя там работали многие родные, вот дед твой перед министерством отличился, и я там немного поработал.

— А почему ты сейчас не работаешь? Тебя уволили?

— Да ну нет, конечно! Сам посуди, зачем мне напрягаться, если у нас столько денег, что вы с Регулусом можете и не работать. А всё-таки поработать надо, иначе деньги через пару веков кончатся. Но говорю ещё раз — тебе это не составит особого труда. Только бы начальство было хорошее. А то нынешний министр Нобби Лич равняет древние семьи волшебников со всякими магловским отребьем. Но если наши связи не помогут, ты уж, что называется, подслужишь. Министерству всегда нужны деньги, вот ты им и дашь денег, и потом золота будет у тебя, как у лепрекона. Деньги, Сириус, решают всё на свете. Дружи с теми, кто побогаче, увидишь, как много выгоды ты с этого получишь.

— А что вообще делают в министерстве? — Сириуса больше всего волновала практическая суть, а не выгода, которую он получит.

— Там создают законы, управляют магическим миром, и самое бесполезное — уравновешивают отношения между нами и маглами. Хотя твоя тётя Араминта пыталась ввести закон, разрешающий травлю маглов…

Последующие слова Сириус пропустил мимо ушей. Сколько можно говорить об этих маглах, уже слушать тошно. Когда отец замолчал, Сириус задал новый вопрос:

— А если я не хочу работать в министерстве? — Сириус действительно не видел в этом ничего интересного.

— А что же ещё? Больше-то таких удобных мест нигде не найти.

— Всё, хватит разговоров, пора дальше учиться, — прервала их мать. Сириус открыл было рот, чтобы поспорить:

— А мне всё-таки кажется…

— Силенцио! — мать взмахнула палочкой, и больше Сириус не мог произнести ни слова. Что поделаешь, когда он начинал слишком много говорить, мать применяла это заклинание, хоть он много раз просил её этого не делать.

Сириус бы очень быстро раскис, если б с ним на его уроках не присутствовал Регулус. Делал он это исключительно по собственной воле. Во-первых, к знаниям у младшего Блэка было больше тяги, и, кстати говоря, он был намного прилежнее. Да и скучно играть одному, если старший брат полдня сидит в классной комнате. Зато вместе с братом Сириусу было гораздо легче.

Также в учебную программу входили танцы и игра на фортепиано. Танцы Сириус не что бы любил, но во время них можно было двигаться, и Сириус, в котором энергия била ключом, танцевал очень недурно. У него это получалось даже лучше, чем у Регулуса. А вот с игрой на фортепиано было всё наоборот. Регулус выводил своими маленькими пальчиками весьма трудные пассажи, а Сириус, как ни старался, только долбил по клавишам. Нотам он научился быстро, но разбираться в них было слишком муторно и долго.

А как правильно ставить кисть вообще не понимал, и ставил её как попало, за что постоянно получал по рукам. Из-за этого желание научиться фортепианной игре вскоре отпало.

После обеда Сириус обычно шёл гулять, что было намного веселее. Вечера тоже были свободны. Но такой уж необычный мальчик был Сириус, что умудрялся вытворить какую-нибудь проказу не реже, чем раз в неделю, а скорее чаще. Он помнил слова Андромеды о том, что не надо высказывать своё мнение окружающим, но не мог им следовать. Нет, не для него это было — делать вид, что он соглашается с семьёй и покорно слушаться её. Он хотел быть просто не таким, как они.