Старая сказка (джен)

Возвращение обратно к озеру принц Адриан запомнил плохо. Ноги у него болели, а сознание мутилось от усталости, жары и жажды. Вид воды из озера, мягко плескавшейся о берег и казавшейся розово-золотистой на закатном солнце, чуть не свел его с ума. Пришлось призвать на помощь всю свою волю, чтобы не уступить просьбам Сэнди, которая искренне жалела спутника и убеждала его освежиться и утолить жажду.

Раньше Адриан верил историям о том, что жители Полуночного мира любят обольщать людей, стремясь завлечь их в свой мир и сделать пленниками Волшебной страны, но в этот день, глядя на Сэнди, он подумал, что, возможно, эльфы действуют так вовсе не из злого умысла — если они даже и помнят, что, последовав их приглашению, их гость забудет о своих родных и не захочет возвращаться в Полуденный мир, то это вряд ли кажется им чем-нибудь плохим. Для эльфов, жизнь которых была вечной, в подобном решении не было ничего необратимого. Едва ли они ясно сознавали, что за время долгого отсутствия какого-нибудь человека его близкие могут состариться и даже умереть, или же что во внешнем мире у него могли остаться неотложные дела.

Во всяком случае, принц видел, что Сэнди, приобретшая «эльфийский» взгляд на вещи, хочет ему исключительно добра, и что ее призывы не страдать от жажды и жары — вовсе не какая-то хитрая уловка, а естественное для любых живых существ желание помочь тому, кто страдает у тебя на глазах. Адриан понимал, что выглядит усталым и измученным.

Когда они сели в свою лодку, принц взялся за весла, но довольно быстро ощутил, что его руки двигаются совсем вяло. Сэнди вызвалась грести сама, и Адриан быстро убедился, что она прекрасно справляется с этим делом — откровенно говоря, они плыли назад значительно быстрее, чем в то время, когда лодкой управлял сам Адриан. Отчасти, конечно, дело было в том, что лодка, как и все предметы в Полуночном мире, была сделана при помощи эльфийской магии, и руки эльфов — а теперь и Сэнди — пробуждали эту магию и заставляли ее служить себе. Но Адриан считал, что дело не могло быть только в этом. Адриан был уверен в том, что кто-то учил Сэнди править лодкой, и не сомневался в том, что это был ее отец. Эти воспоминания, в отличие от разговоров об их миссии, наверняка были счастливыми, и принц надеялся, что Сэнди не захочет сходу отметать их прочь. С трудом ворочая шершавым пересохшим языком, он спросил у своей спутницы :

— Кто научил тебя так ловко обращаться с веслами?

Сэнди весело рассмеялась.

— А что, у меня правда хорошо выходит?..

Было видно, что она и так ничуть не сомневается в его словах, но ей хотелось бы, чтобы он продолжал ее хвалить. На ее месте кто-нибудь из эльфов поступил бы точно так же.

— Просто замечательно, — подтвердил Адриан, решив сыграть на свойственном всем местным жителям детском тщеславии. — Лодка кажется легкой, словно перышко... Если бы я закрыл глаза, то даже не заметил бы, что мы плывем, а не парим по воздуху! Сразу видно, что у тебя большой опыт в этом деле. Готов спорить, что ты научилась править лодкой еще в детстве.

— Да… — задумчиво сказала Сэнди. — В детстве…

— Тебя учил отец? — в лоб спросил принц.

Сэнди молчала, но взгляд, которым она смотрела на сидящего напротив Адриана, показался ему отстраненным и мечтательным, как будто в своих мыслях Сэнди унеслась куда-то далеко.

— Это был Бен? — настойчиво повторил Адриан.

— Да, — мягко подтвердила Сэнди. — Я совсем забыла… но ты прав, это был Бен. Мы плавали на лодке по реке… Нам было очень хорошо вдвоем. Это было давно.

Адриан был готов продолжить говорить на эту тему и попробовать заставить Сэнди вспомнить что-нибудь еще… но потом ему неожиданно подумалось, что это ни к чему. Скоро они вернутся в свой мир, и там на плечи Сэнди сразу же навалится тяжелая ответственность за жизнь отца, необходимость справиться с опасной ведьмой и куча других забот. Сэнди и так с раннего детства должна была постоянно думать о таких вещах, которые не беспокоят никого из ее сверстников. Если магия эльфов может дать ей хотя бы несколько часов беззаботности, радости и покоя, то Адриан не хотел разрушить это волшебство.

До сих пор Сэнди приходилось проявлять решительность и стойкость духа, тогда как он сам был огражден от любых неприятностей и наслаждался жизнью во дворце. И сейчас принц внезапно ощутил, что он ужасно рад возможности хотя бы один день пронести ношу Сэнди за нее, позволив ей немного отдохнуть. Адриан ощутил, что смотрит на сидевшую напротив девушку с какой-то неуместной нежностью, и поспешно отвел глаза. Сэнди сейчас, конечно, совершенно все равно, но, будь она в своем обычном состоянии, она наверняка заметила бы этот взгляд и возмутилась бы его нескромности.

Адриан полагал, что, когда они возвратятся в город эльфов, их снова отведут к Королеве — хотя, откровенно говоря, он предпочел бы, чтобы их немедленно отправили домой, поскольку даже ночная прохлада не могла облегчить ему муки жажды. Но, к его удивлению, их безо всяких объяснений отвели в круглую комнату, напоминавшую одну из комнат королевского дворца Алларии, хоть и обставленную куда более изящно. Их с Сэнди оставили одних, но буквально пару минут спустя в комнату вошел эльф с подносом, при виде которого Адриан чуть не подскочил — это был тот самый возничий, который правил коляской Сэнди в ночь ее побега!.. Обнаружив, что его узнали, остроухий проходимец улыбнулся, на секунду обнажив мелкие блестящие зубы, но ни словом не упомянул об их последней встрече.

— Моя госпожа посылает нашим гостям пищу и питье, чтобы вы могли утолить голод и жажду, — с этими словами эльф поставил свой поднос на стол. Заметив гневное движение, помимо воли сделанное Адрианом при упоминании подобного «подарка», эльф прищурился.

— Не бойтесь... Моя госпожа отправила посланца к королеве Эйслин, чтобы они с Эдвардом не беспокоились о своем сыне и не сомневались в том, что с вами все благополучно. Гонец позаботился о том, чтобы принести вам еды из человеческого мира. Так что вы можете есть и пить спокойно. Пища человеческого мира вернет вашей спутнице ее воспоминания, и это будет очень кстати, так как моя госпожа хотела с ней поговорить.

Адриан едва не спросил, нельзя ли было обеспечить их едой и питьем прежде, чем посылать их в долину, но в последнюю секунду удержался от подобного вопроса. Эльфы не терпят осуждения и критики, в особенности от людей — об этом принц успел узнать на личном опыте. Ему уже один раз пришлось просить у королевы эльфов извинения за свою неучтивость, и он не горел желанием повторять этот опыт еще раз.

Коротко поблагодарив эльфа и его госпожу за их заботу, Адриан схватил серебряный кувшин, стоящий на подносе, и, дрожащими от нетерпения руками налив себе воды, одну за другой осушил четыре кружки. Наслаждение казалось острым, словно боль. Только после четвертой чашки принц перевел дух и посмотрел на Сэнди.

— Тебе тоже стоит выпить. А потом чуть-чуть поесть.

— Не хочу, — равнодушно возразила Сэнди, едва удостоив поднос взглядом. Принц знал, что она вдоволь напилась воды из озера, поэтому не слишком удивился этому отказу.

— Ну, тогда кусочек хлеба. И немного сыра, — сказал он, отламывая кусок от лежавшей на подносе подрумяненной краюхи.

— Выглядит совсем неаппетитно, — безо всякого почтения взглянув на белый хлеб и на овечий сыр, изрекла Сэнди. Вероятно, жителям Полуночного мира требовалось время, чтобы пресытиться местными деликатесами и начать воровать еду людей в поисках необыкновенных ощущений.

— Да ты только попробуй… Это вкуснее, чем кажется, — убеждал ее принц, буквально втискивая в руки Сэнди деревянную дощечку с сэндвичем. Девушка наморщила нос.

— Не понимаю, почему ты так стараешься ради того, чтобы я это съела!.. Ладно. Если для тебя это так важно — так и быть. Но только один маленький кусочек.

Сэнди взяла хлеб с лежавшим на нем сыром и осторожно откусила самый краешек, всем своим видом давая понять, что она просто выполняет его странную причуду.

Осознание всего произошедшего обрушились на Сэнди, словно поток ледяной воды. Воссоединение со своей человеческой природой оказалось крайне неуютным. Теперь, когда она на собственном опыте узнала, как чувствуют себя эльфы, она позавидовала им. Настолько беззаботным и счастливым человек способен быть разве что в раннем детстве, до тех пор, как в его жизни случится хоть что-нибудь плохое.

Сэнди вскинула глаза на Адриана. Его лицо заострилось, а губы растрескались, но, когда Адриан понял, что она пришла в себя, на лице принца появилась бледная улыбка, словно он очень обрадовался ее «возвращению». Сэнди вспомнила все, что они пережили по дороге, вспомнила, как Адриан шатался от усталости, когда она почти силком тащила его назад к озеру, и у нее невольно вырвалось :

— О боже… Бедный, как ты только это выдержал!..

Услышав, как это звучит, и вспомнив, что ее попутчик все-таки сын короля, Сэнди смутилась.

— Извини. Мне не хотелось вести себя слишком фамильярно.

Адриан решительно тряхнул темноволосой головой.

— Ты что! Мы же друзья. И мне приятно, что ты обо мне заботишься.

— Это ты обо мне заботишься, — сказала Сэнди, ощутив, что на глаза у нее навернулись слезы при мысли о том, сколько Адриан вынес для того, чтобы помочь ей спасти Бена (которого он даже не знал!). Принц познакомился с ней всего пару дней назад, но, несмотря на это, действовал, как ее лучший друг. До сих пор никто, помимо одной только Герты, не казался Сэнди человеком, на которого она могла бы совершенно безоглядно положиться в любом деле, и никто, помимо Герты, не пошел бы ради Сэнди на такие испытания и жертвы, как принц Адриан. И тем не менее, принц почему-то был готов на это, словно они с ней были друзьями уже много лет. От этой мысли ей хотелось плакать, хотя это было глупо, потому что в этом не было ничего грустного, совсем даже наоборот.

— Ты помнишь эльфа, который принес сюда поднос с едой?.. — поспешно спросил Адриан, как будто бы стесняясь ее слов.

Сэнди кивнула. Она тоже опознала своего возницу.

— Помнишь, что он говорил о своей госпоже? — продолжал Адриан. — Как ты считаешь, это сама Королева фей?

— Возможно, — согласилась Сэнди. Если верить сказкам и легендам человеческого мира, то большинство из эльфов не могли менять свое обличье, но самые могущественные из фей были способны на такие превращения, которые способны были изумить даже их соплеменников. Сэнди была бы рада обсудить эту идею с принцем Адрианом, но, поскольку за ними вполне мог незаметно наблюдать кто-то из эльфов, было куда более разумно не высказывать своих догадок вслух. Все, что они могли себе позволить — это обменяться выразительными взглядами, давая собеседнику понять, что они размышляют об одном и том же.

Этот молчаливый диалог прервала неожиданно открывшаяся дверь, через которую в их комнату вошла одетая в сияющее, словно лебединое перо, белое платье фея. Сэнди ахнула от удивления, но все-таки сумела удержаться от какого-нибудь необдуманного восклицания. Смеющиеся глаза «феи-крестной» одобрительно сверкнули.

— Рада видеть, что вы оба отдохнули и насытились, — сказала она принцу с Сэнди. — Моя сестра будет рада узнать, что вы нашли цветок, который может спасти отца этой милой девушки.

— Ваша… сестра? — с запинкой повторила Сэнди, запоздало осознав, что ее «крестная», действительно, чем-то напоминает Королеву фей. Сэнди припомнила, как та перечисляла все, что им известно о виновнике переполоха — «очень сильный маг, эльфийский лорд, принадлежащий к высшей знати…» — и задумалась, уж не могла ли Королева с самого начала знать, кто ей помог? Теперь, когда Сэнди узнала, кем на самом деле была «фея-крестная», ей начало казаться, что правительница фей слишком легко смирилась с ее нежеланием назвать виновника.

— Да. Уверена, что за пару последних дней вы с принцем не раз обвиняли Королеву фей в жестокости. Но моя сестра знает людей лучше, чем вы думаете, а ее поступки милосерднее, чем кажется на первый взгляд.

— Я понимаю. Сэр Гильом Орси сказал мне то же самое, — сказала Сэнди. Адриан, впервые слышавший об этом, удивленно покосился на нее.

Крестная рассмеялась.

— Неудивительно! Ему ли этого не знать!..

Адриан с любопытством посмотрел на фею.

— Значит, сэр Гильом уже встречался с вашей королевой? Как это произошло?

— Спроси об этом у Гильома, принц. Пускай рассказывает сам — если захочет, — смеясь, возразила фея.

— Не знаю, как насчет сэра Гильома, а мне жители вашей страны сделали много добра, — сказала Сэнди, пристально глядя на фею. — Я не знаю, почему ваша сестра… и вообще кто бы то ни было из жителей вашего мира решил помочь мне и моему отцу. Но, даже если это было сделано только забавы ради, я никогда не забуду, скольким вам обязана.

Фея немного помолчала, а потом качнула головой.

— Нет, Сэнди-из-земного-мира. Это было сделано не для забавы. Ты помнишь то место, где вы были вместе с принцем? Сад на противоположной стороне горы?..

— Помню, конечно, — согласилась Сэнди. Про себя она подумала, что никогда не сможет забыть ни одной подробности того, что они с принцем видели в этом саду.

— Это место называется Последний приют, — сказала крестная. — Когда Ормонд увидел, что магия не сработала, и что его возлюбленная угасает не по дням, а по часам, он забрал ее в этот дом, в котором все было устроено по ее вкусу и в согласии с ее желанием. Каждое утро он на руках выносил ее в сад, чтобы она могла сидеть в беседке и смотреть на озеро, а сам садился рядом с ней. То место, где вы были — единственная могила в нашем мире. Эльфы никогда не умирают. Ормонд — единственный эльф, который умер, как самый обычный человек. Я была там в день его похорон. Но с тех пор никто из нас не посещал его могилу. Вы, люди, наслаждаетесь своей печалью и скорбите по своим погибшим, но мы здесь не любим грустные места и грустные воспоминания.

— Мне… почему-то кажется, что вы вспоминаете об Ормонде чаще, чем другие, — рискнула заметить Сэнди. — Когда вы о нем упоминаете, то кажется, что вы с ним были хорошо знакомы.

Фея грустно улыбнулась.

— Он был моим братом.

Сэнди охнула. В эту минуту ей было так жалко свою «крестную», что она чуть было не выдала себя. Адриан потихоньку сжал ее ладонь, как будто бы стремясь ее утешить.

— У эльфов чаще всего рождается только один ребенок, — продолжала фея-крестная. — Мы были исключением. Нас было трое — я, моя сестра и он. Цветок с тройняшками — это, по местным меркам, что-то небывалое… У эльфов не бывает ни отцов, ни матерей. Эльфийское дитя — дитя всего эльфийского народа. Все заботятся о нем и балуют его. Тем более, что дети здесь рождаются гораздо реже, чем у вас. В детстве мы были неразлучны — я, моя сестра и Ори. Мы играли здесь, в этом дворце, купались в садовых каналах и фонтанах, и каждый из нас считал, что мы никогда в жизни не расстанемся.

— Мне очень жаль, — негромко сказал Адриан.

— Я рада это слышать — потому что мой рассказ вовсе не бескорыстен, принц. Я бы хотела, чтобы жители Полуденного мира знали о судьбе моего брата, и надеюсь, что ты позаботишься о том, чтобы история об Ормонде и Беренике не была забыта. Таких способных магов, как моя сестра и Ормонд, не рождалось с незапамятных времен. Всем с самого начала было ясно, что моя сестра однажды станет королевой. Ормонд не стремился к власти. Он любил уединение, игру на музыкальных инструментах и поэзию, и занимался Высшей магией с таким же увлечением, с которым люди занимаются резьбой по дереву. Он создал множество непревзойденных амулетов и заклятий, превзойти которые не могут до сих пор. Многие его тайны, к сожалению, погибли вместе с ним. Наш мир понес в его лице невосполнимую утрату.

— Странно, что вы нас не ненавидите, — тихо сказала Сэнди. — Если бы не люди, вы бы не лишились брата…

— Ненавижу? — удивилась фея. — Девочка моя… Если ты так подумала — значит, ты ничего не поняла. Эльфы, по большей части, относятся к людям с полным безразличием. Ты когда-нибудь задумывалась, почему? По большей части, потому что они вас не понимают. В этом мире мы с сестрой — единственные, кто на личном опыте познал страдание и боль утраты. Когда мы потеряли Ормонда, нам показалось, словно от нашего сердца оторвали по куску, и теперь оно будет кровоточить вечно, потому что эту пустоту ничто не возместит. Эта потеря заставила нас почувствовать, что то же самое, что мы, переживает каждый — каждый!.. — из людей Полуденного мира. И не один раз, а много раз за свою жизнь. Это заставило нас присмотреться к людям, и в конечном счете — относиться к ним совсем иначе, чем другие жители этого мира. Кое-кто из наших даже думает, что мы с сестрой питаем ту же слабость к людям, что и Ормонд. Тут ещё постарались ваши сочинители, которые приписывают феям человеческих возлюбленных. Но, откровенно говоря, в этих рассказах нет ни слова правды. Единственным эльфом, который когда-нибудь влюблялся в человека, был мой брат. Но все-таки мы вам сочувствуем и относимся к людям дружески. А теперь — помни о том, что я тебе сказала, и прощай!

Фея поцеловала Сэнди в лоб, слегка пожала руку принцу Адриану и ушла, изящным знаком дав понять, что им не стоит следовать за ней.

Пару минут спустя длинноволосый эльф в короне из лесных цветов сказал, что его повелительница хочет видеть их, и ему поручено отвести гостей Королевы в Летний зал.

Посланник Королевы настоял на том, что перед предстоявшей им аудиенцией люди должны переменить костюм и привести себя в порядок, чтобы не являться перед Королевой в таком непотребном виде. Адриан, судя по сдвинутым бровям, считал, что слуга Королевы Фей ведет себя бестактно и, наверное, был прав — эльф вполне мог бы предложить им сменить платье и умыться более учтиво, и вообще сделать вид, что это предложение, а не приказ. Но в глубине души Сэнди должна была признать, что появиться в тронном зале, не переодевшись, было совершенно невозможно — их одежда запылилась, а рубашку Адриана покрывали белые разводы высохшего пота. Так что Сэнди безропотно позволила двум юным и беспрерывно смеющимся служанкам королевы затащить себя в роскошно убранную мраморную комнату с бассейном в полу. Юные феи унесли ее одежду, а Сэнди вручили губку и шкатулку всевозможных притираний. Через несколько минут они вернулись, чтобы помочь отмыть ее густые и длинные волосы, а потом расчесали и соорудили на голове сложную прическу из нескольких переплетенных кос, оставив на свободе только парочку вьющихся локонов возле ушей.

Сэнди была уверена, что ей дадут легкое и разлетавшееся платье вроде тех, которые носили помогавшие ей феи, но вместо этого ей принесли одежду, больше всего походившую на одеяние пажа — темно-зеленый придворный костюм с белой сорочкой, которую было видно в вырезы широких рукавов. Костюм дополнял берет и узкие сапожки. Сэнди удивленно посмотрела на своих помощниц, и те пояснили :

— Ее Величество распорядилась принести вам мужской костюм, поскольку вы скоро отправитесь в ваш мир, и никто не может сказать заранее, что замышляет ваша мачеха и что ждет вас по возвращении. На случай, если вам придется вступить в схватку с ведьмой, этот костюм может быть удобнее, чем любой другой.

Сэнди кивнула и решительно нырнула головой в ворот рубашки. Взятый на могиле Ормонда цветок она спрятала на груди, отметив про себя, что он ничуть не потемнел, а лепестки не покоробились и не завяли после целого дня на жаре. Роза казалась такой же сияющей и свежей, как в ту самую минуту, когда она была сорвана с куста, и, осторожно затягивая шнуровку ворота у себя на груди, Сэнди почувствовала ее тонкий аромат.

Когда она вышла на лестницу, Адриан уже дожидался ее там. Для него эльфы выбрали охотничий костюм из практичной темной ткани. Адриан тоже вымылся, и его влажные темные волосы волнами падали ему на шею. Сэнди показалось, что она впервые с той минуты, как они столкнулись в ночном парке, хорошенько разглядела принца, и сердце у нее сжалось, потому что он внезапно показался ей очень красивым — чересчур красивым, чтобы вести себя с ним так просто и естественно, как накануне днем. Принц что-то сказал — кажется, похвалил ее костюм — и Сэнди пробормотала что-то, выражавшее согласие. Адриан, кажется, был удивлен ее смущением, но не стал ни о чем расспрашивать, решив, наверное, что Сэнди взволнована предстоящей встречей с Королевой фей. Сэнди была этому рада. Сейчас она плохо понимала, как это ей удавалось беседовать с Адрианом так, как будто это Герта или Колин, когда он — не только принц, но и, вдобавок ко всему, так удивительно красив, что на него почти мучительно смотреть. И как так вышло, что она не замечала это раньше.

Их проводили в Летний зал, который, как и ожидала Сэнди, оказался точной копией Осеннего — с той только разницей, что он изображал лес в самый разгар летнего дня, когда солнце светит сквозь листву и придает всем краскам жизнерадостный оттенок. В этот раз большинство эльфов, составлявших свиту Королевы, предпочли зеленые одежды и украсили себя венками из цветов, а трон самой правительницы представлял собой удобную развилку дерева, покрытую мягким зеленым мхом. Сидеть на нем, наверное, было удобнее, чем на бархатной подушке.

Королева улыбнулась им куда приветливее, чем при первой встрече — вероятно, потому, что на сей раз они были не пленниками, а гостями эльфов.

— Вижу, ваше путешествие прошло благополучно, и цветок у вас, — сказала она Сэнди.

— Да, Ваше величество, — сказала Сэнди, поднимая руку, чтобы достать розу.

— Не надо, пусть остается у тебя, — сказала Королева фей — как показалось Сэнди, несколько поспешно. Сэнди поняла, что ей не хочется видеть этот цветок, который будет слишком явственным напоминанием об Ормонде. — Ты хорошо сделала, что носишь его на груди. Этот цветок заслуживает самого бережного обращения… Подойди ко мне, девочка. С помощью любви Ормонда и с помощью твоей любви к отцу мы сможем снять с него заклятие.

— А разве… разве цветка недостаточно? — спросила Сэнди. До этой минуты она думала, что нужно просто отнести цветок к отцу и отдать его Бену, и тогда все будет хорошо.

Ее вопрос, должно быть, показался Королеве исключительно наивным, потому что вызвал у нее улыбку.

— Нет, конечно... Магия судьбы — это Высшая магия, и она неподвластна эликсирам или амулетам. Эта магия древнее даже нашего народа. Заклинания такого рода — это Чувство, Мысль и Воля, изменяющие мир. Воля твоей мачехи была достаточно сильна, чтобы связать свою жизнь с жизнью супруга. Ее направляли страх и чувство самосохранения, а это — мощное подспорье! Знание у нее тоже было — уж не знаю, каким образом, но этой женщине известно о магии больше, чем ей следовало знать. Наложенное ею заклинание было бы нерушимым, если бы ведьма любила твоего отца. На наше счастье, она его не любила. Это сделало ее магию уязвимой. Твоя мать мертва. Твоя любовь к отцу — глубокая и чистая любовь, но, к сожалению, она не может нам помочь, поскольку она не имеет никакого отношения к чувству, которое должно соединять супругов и возлюбленных. Поэтому я отправила вас за этим цветком — он несет в себе отблеск истинной любви, и будет Чувством. Я буду Знанием, поскольку мне известно все, что нужно, об этом заклятии. А ты — ты будешь Волей. Я не могу сделать это за тебя, поскольку магия всегда даёт не то, о чем мы просим, а то, к чему стремится наше сердце. Ты нужна мне, поскольку твое самое глубокое и сильное желание — это спасти отца от ведьмы. Я соединю свое искусство с твоей волей и с любовью Ормонда, и вместе мы разрушим злые чары.

Когда они шли сюда, Сэнди не думала, что ей самой придется прикоснуться к Высшей магии. Мысль об этом вызвала у нее странную робость. Казалось бы, преодолеть несколько шагов, которые отделяли ее от трона Королевы фей, было гораздо проще, чем добраться до Последнего приюта под палящим солнцем, но в словах Королевы фей о Высшей магии было нечто такое, что, хотя Сэнди и не боялась, что это заклятье может причинять ей какое-то зло, она все-таки не решалась сделать шаг вперед.

— Давай! У тебя все получится, — прошептал Адриан, кладя руку ей на плечо, как будто бы почувствовал, что ей нужна его поддержка. В очередной рад изумившись его чуткости и доброте, Сэнди бросила на принца быстрый взгляд через плечо, кивнула и решительно шагнула к трону Королевы фей.

— Дай мне руку, — попросила королева, и ее прохладные тонкие пальцы переплелись с исцарапанными ежевикой пальцами Сэнди. — Ты готова?

Как обычно в важные моменты, в голове у Сэнди проносилась куча глупых мыслей, вроде, например, того, что ногти на ее руке обкусаны, и Королева фей наверняка это заметила, и до чего же это все-таки дурацкая привычка. А еще — что за услугу Королева могла оказать сэру Гильому, и сможет ли Адриан добиться, чтобы тот об этом рассказал. А еще — как накладывают заклинание Судьбы, и что она почувствовала бы, если бы это заклинание, к примеру, связало бы ее с гипотетическим возлюбленным?.. Скорее всего, для нее бы ничего не изменилось — вряд ли хоть какая-нибудь магия смогла бы сделать Адриана более участливым и понимающим, чем он был и без этого.

От этой последней мысли Сэнди вздрогнула, и сердце у нее сначала сжалось, а потом — заколотилось как безумное.

О Господи! Она влюбилась в принца.

Только этого не доставало!..

— Ты готова, Сэнди? — повторила Королева, явно удивляясь, почему она медлит с ответом.

Сэнди почувствовала, что ее рука, которую держала Королева фей, похолодела от испуга. «Магия всегда дает не то, о чем мы просим, а то, к чему стремится наше сердце» — так сказала Королева фей. Она была уверена, что «то, к чему стремится сердце Сэнди» — это спасти Бена. Но что, если в глубине души она предпочтет любовь Адриана спасению своего отца? Если бы решение было за ней — то Сэнди, не секунды не колеблясь, выбрала бы Бена, но что, если этого будет недостаточно? Что, если это новое, переполнявшее ее желание даже сильнее, чем желание спасти отца?! Получится, что она предала и Бена, и даже саму себя, только из-за того, что так невовремя влюбилась в принца!

— Подождите… мне нужно сосредоточиться, — пробормотала Сэнди, судорожно пытаясь найти какой-то выход их ловушки.

— «Сосредоточиться»? — вскинув красивую тонкую бровь, спросила Королева фей. — Не беспокойся. В этом нет необходимости. Магия легко распознает твое главное желание, ее нельзя направить в ту или иную сторону сознательным усилием, как лошадь, которую тянут за узду…

Естественно, вместо того, чтобы успокоить Сэнди, эти слова Королевы Фей повергли ее в панику. Кроме того, ей начало казаться, что фея прекрасно понимает, что с ней происходит, и нарочно издевается над ней.

— Мне нужно время! — яростно сказала Сэнди.

— Это любопытно. Значит, ты не веришь в то, что твое главное желание — это спасти отца?.. — спросила Королева фей — и тогда Сэнди окончательно уверилась, что Королева знает, что творится на душе у собеседницы. Черт бы побрал этих проклятых эльфов с их жестокими забавами!

— Это не важно, — неожиданно вмешался Адриан. — Я могу сделать это за нее. Больше всего на свете я хочу, чтобы Сэнди вернулась домой и снова смогла быть счастлива. Если для этого необходимо, чтобы Бен освободился от заклятья — то я подхожу для вашей магии не меньше Сэнди.

Онемев от изумления, Сэнди смотрела на него.

— И ты уверен в том, что это твое главное желание?.. — спросила Королева, все еще сжимая ее пальцы.

— Да, — просто ответил Адриан.

Фея покосилась на Сэнди и лукаво улыбнулась.

— Кажется, ты получишь и то, и другое. Люди часто желают то, что у них уже есть.

Адриан озадаченно сморгнул — и Сэнди с облегчением вздохнула, осознав, что принц не понял, о чем идет речь.

— Почему ты решил вмешаться? — спросила она у Адриана, когда они вышли за порог тронного зала.

Принц несколько секунд помедлил, прежде чем ответить — очевидно, он боялся ненароком ее оскорбить и в то же время не хотел ей врать.

— Ты выглядела такой растерянной… даже испуганной. Я вспомнил, как ты говорила мне про эту ведьму. С первого же слова было ясно, что ты ее ненавидишь. Не подумай, я тебя не осуждаю! У тебя были на то серьезные причины. Ты, наверное, все эти годы думала о том, чтобы заставить ее заплатить за все те издевательства, которые тебе пришлось терпеть из-за нее и ее дочек. Я подумал — если бы я был на месте Сэнди, я бы сейчас испугался — а вдруг моя ненависть окажется сильнее, чем любовь к отцу?! Что, если магия прикончит ведьму вместо того, чтобы освободить Бена? Даже если бы я был уверен в том, что не могу так сильно ненавидеть эту ведьму, мы было бы очень трудно пойти на такой ужасный риск. Я думал бы — а вдруг?.. — и не мог бы заставить себя ни на что решиться. Так что я сказал себе, что я должен немедленно вмешаться и не заставлять тебя страдать из-за этой дурацкой ситуации. Так как, я угадал?

— Совсем не угадал, — сказала Сэнди с торжествующей улыбкой. И, обойдя принца, двинулась вперед по коридору, оставляя озадаченного Адриана позади.