К чему приводит злость во время поездки в школу (джен)

Хеллоуин девяносто первого года запомнился Гарри на всю оставшуюся жизнь. Но глубоко в его память ему врезалось не то, что они чуть не погибли. Нет, об этом, конечно, Гарри тоже никогда не забывал, но очень уж незабываемым оказалось чувство которое его тогда охватило и почти поглотило. Потом он узнал, что чувство это называется отчаяние.

А началось всё с того, что в этот вечер Невиллу срочно понадобилось в одну из теплиц. Как раз должен был зацвести какой-то очень редкий кустик и, разумеется, не мог он пропустить это событие. Ну, а Гарри и Гермиона составили ему компанию и оказали некоторую помощь. А еще разделить с другом радость, как говорится, сам Мерлин велел.

Именно поэтому они и не пошли вместе со всеми на праздничный пир. Да и не хотелось Гарри туда идти, если честно. Особенно после того, как он узнал, что именно в Хеллоуинскую ночь были убиты его родители. Но, раз уж взялся следить за соблюдением друзьями режима учёбы и отдыха, то будь добр соответствовать. Тем более что регулярное питание тоже было составной частью этого.

Вот они и шли, не торопясь, в большой зал, чтобы поужинать, когда в коридоре им повстречался тролль. Огромный, злой и голодный. Да еще и с дубиной в руке. Он-то их чуть и не убил. А отчаяние Гарри испытал когда тролль загнал их в тупик.

Вообще-то, тролли считались медлительными и тупыми. Но вот после этого случая Гарри так считать перестал. Ещё и потому что тролль своими повадками и внешностью очень напоминал ему кузена Дадли. Тот тоже с виду был здоровым, тупым и медлительным. Сложить тридцать семь и два было для него затруднительно. А вот стукнуть исподтишка Гарри, подставить ему подножку, толкнуть в спину у него ума вполне хватало. А уж как Дадли манипулировал родителями.

Вот так и тролль. Быть сильно быстрым ему и не нужно было, за счёт его роста. Почти четыре метра. Так что, на его один шаг приходилось три-четыре шага детей. К тому же он, видимо, успел побродить перед их встречей по коридорам замка. И, поэтому, загнал их в тот, который заканчивался тупиком. Так что, когда кто-нибудь, впоследствии, говорил про тупость троллей, то Гарри никогда с ним не соглашался.

Именно тогда-то, оказавшись в тупике Гарри и испытал отчаяние. Из-за того что он ничего не может сделать. Ничего противопоставить этой горе мяса, которая их преследовала. Нет, был бы он один еще неизвестно как бы всё получилось. Но, вот то что рядом были Невилл и Гермиона. Особенно Гермиона. За это время Гарри как-то незаметно стал ощущать её… частью себя наверное.

Вот и разозлился он, когда он представил как тролль разрывает Гермиону на части и пожирает её. И ещё. В тот момент он вдруг отчётливо понял, что в его случае злиться, это — хорошо. Потому что, соображалка в этот момент начинала чётко работать.

О чём в тот момент он даже не догадывался, так это о том, что уподобился киношному ситху из фильмов под общим названием «Звёздные войны». Только у них использовалось слово «страсть», а в случае Гарри больше подходило слово «злость». Главным же… девизом, наверное, у ситхов были слова:

Покой — это ложь, есть только страсть.

Со страстью я получаю силу,

С силой я получаю власть.

С властью я побеждаю,

С победой мои оковы рвутся.

Сила освободит меня.

— Как так-то, — подумалось в тот момент Гарри, — мало того что эта зараза хочет нас убить, так еще и сожрать после этого. Что делать-то? Что делать?

К счастью он увидел один из старых заброшенных классов. Много их встречалось в Хогвартсе. И затащил туда Гермиону и Невилла.

— Невилл, — начал тут же командовать Гарри, — отруби-ка от парты вот такую щепку.

Гарри показал руками каких размеров она должна быть. Невилл тут же использовал заклинание Секо. Для ботаника знать его было необходимо. Ну, кустик там подрезать или сухую ветку отрубить.

— Гермиона, преобразуй эту щепку в заострённый штырь.

Вообще, за прошедшие два месяца, Гермиона поняла, что её любимым предметом является трансфигурация. А склад её ума и уровень знаний позволял ей иногда беседовать с профессором Макгонагалл на непонятном никому языке. Нет, то что язык был английским было понятно. Но, только это.

И, вот когда штырь был наколдован, а тролль с третьего удара вышиб дубиной двери в класс, в котором они находились, в дело вступил сам Гарри. Тролль, как раз, попробовал протиснуться в образовавшийся проход и непроизвольно замедлился. На это-то Гарри и рассчитывал. Он приподнял над полом штырь, используя заклинание Вингардиум Левиосса, и вогнал его троллю в голову. Со все своей дури.

А потом он почувствовал отток сил, слабость и под кожей как будто поселились муравьи. И не просто муравьи, а — активно двигающиеся. И в глазах начало темнеть. Если бы стоящие рядом Гермиона и Невилл не подхватили его, то упал бы Гарри.

— Ох, ребята, как же хорошо что вы живы, целы и невредимы. — с трудом вытолкнул из горла свои слова Гарри, обращаясь к Гермионе и Невиллу. — Слушай, Нев, а колдани-ка ты еще раз.

— Зачем? — не понял сначала Невилл. — А, ну правильно. Авроров-то вызвать совсем не помешает.

Этому заклинанию его научила бабушка. Очень уж она была не в восторге от нынешнего директора. Вот и научила, на всякий случай. А еще Невилл, опять же на всякий случай, вызвал их семейного домовика и попросил сообщить о случившемся бабушке. Она входила в попечительский совет. И Невилл посчитал, что чем больше народу будет задействовано, тем лучше. В чём его поддержали Гарри и Гермиона.

После чего они почистили от пыли парочку стульев, уселись и стали ждать. Выбраться-то у них бы не получилось бы. Тролль своей мёртвой тушей загородил проход.

Гермиона после всего случившегося расплакалась. Настиг её откат, да и Невилла стало потряхивать. И Гарри стал их успокаивать.

— Соберитесь друзья, соберитесь. — говорил он обнимая плачущую Гермиону. — Я всё понимаю. Пережить такое событие почти без последствий далеко не каждому удаётся. Но вот предчувствие у меня что еще ничего не закончилось. Как бы нас крайними не захотели сделать.

И предчувствие его не обмануло. Первыми их нашли профессора. Макгонагалл, Снэйп и Квиррелл. Правда Квиррелл при виде мёртвого тролля упал в обморок, так что пришлось Макгонагалл и Снэйпу вдвоём оттаскивать тролля и освобождать проход. И желание сделать кого-то виноватым буквально читалось на их лицах.

Так, профессор Макгонагалл сверлила взглядом Гарри и Невилла и Гермиону. Гарри никогда не видел ее настолько разозленной. У нее даже губы побелели.

— О чем, позвольте вас спросить, вы думали? — её голосе была холодная ярость. Ну, оно и понятно. Все трое — студенты её факультета, мёртвый тролль. Вот и переволновалась старушка. И испугалась, наверное. А теперь нашла объекты на которые можно выпустить накопившееся раздражение. — Вам просто повезло, что вы остались живы. Почему вы не в своей гостиной?

— А почему мы должны там быть, профессор? — спросил в ответ Гарри. Невилл и Гермиона предпочли промолчать. Вообще, после урока полётов они предпочли, как говорится, делегировать всяческие переговоры Гарри. Здорово у него это получалось.

— Потому что профессор Дамблдор, отдал чёткий приказ отправить студентов в гостиные.

— И когда же это случилось?

— На пиру. Когда в большой зал вбежал профессор Квиррелл и сообщил, что в замке тролль.

— А мы этот приказ не слышали. Наверное потому, что нас там не было в этот момент.

— А почему это вас не было на праздничном пиру?

— А почему я должен был там находиться, профессор? — Гарри несмотря на усталость и истощение снова начал злиться. — Я что там, по вашему, должен

был праздновать? Может быть день смерти моих родителей? Да даже если бы это было не так, то я тыкву терпеть ненавижу в любом виде. Вот и подумайте, профессор, должен ли я был находиться со всеми на пиру.

А потом подумал и добавил:

— Если сами облажались, то не нужно делать из нас виноватых. Хорошо ещё что баллы с нас снять не пытаетесь за спасение наших собственных жизней.

Ответить Макгонагалл ничего не успела, потому что в этот момент появились Дамблдор, авроры и несколько попечителей. Среди них Гарри узнал двоих. Бабушку Невилла Августу Лонгботтом и Люциуса Малфоя. Хотя до этого он их ни разу не видел, но сразу понял кто это такие. Невозможно их было не узнать. Особенно Малфоя. Слишком уж Драко старался подражать своему папаше.

— Почему дети ещё здесь, Минерва? — задала первый вопрос бабушка Невилла не дав никому рта раскрыть.

— А где они должны быть, Августа? — не поняла Макгонагалл.

— Где, где? В больничном крыле. Значит так, сейчас я провожу туда детей. Со мной пойдёт один аврор для составления протокола произошедшего. Остальные остаются здесь. И чтобы к моему приходу была составлена чёткая и ясная картина произошедшего. В противном случае я закачу такой скандал что в этой школе поменяется администрация. Вы меня знаете.

Бабушка Невилла служила когда-то в аврорате. И с тех времен за ней закрепилось прозвище Железная Августа. Вот она и напомнила сейчас всем присутствующим, что со счетов её сбрасывать рановато.

Гарри, при поддержке Гермионы и Невилла добрался до больничного крыла. А там, после того как аврор взял у них показания, мадам Помфри напоила их всех зельем сна без сновидений и оставила до утра в своей вотчине.

По итогам этого происшествия, как рассказал потом Невилл, Дамблдору было вынесено предупреждение о неполном служебном соответствии. Припомнили ему всё. И то, что к Гарри отправили Хагрида, и старые мётлы, и многое другое. Числилось, как оказалось за Альбусом много мелких грешков, которые сами по себе были незначительны. Но вот по совокупности, в итоге, вылились в предупреждение.

А еще из школы исчез Квиррелл. Он просто не вышел к завтраку на следующий день. И поиски ничего не дали. Никакого результата. Вроде бы потом, весной, Хагрид нашёл в Запретном лесу чьи-то останки. Но, кто это был при жизни, понять было невозможно. Поэтому Хагрид тихонько прикопал их под деревом и водрузил сверху могильный камень без всяких надписей. А ЗОТИ начал преподавать отставной аврор.

Кстати, как только Квиррелл исчез, голова у Гарри на уроках ЗОТИ болеть перестала. Они с Гермионой и Невиллом посовещались и пришли к выводу, что дело было в самом Квиррелле. А ещё авроры обнаружили в школе щенка цербера. Такого себе, милого трёхголового пёсика. Как раз в том коридоре, в который Дамблдор запретил заходить под страхом мучительной смерти.

Остаток учебного года прошёл спокойно. Единственное, что волновало Гарри, куда он отправится на летние каникулы. Можно было бы напроситься в гости к Невиллу, да и Августа дала понять что не будет против приютить Гарри. Но, Поттер подумал, подумал да и решил, что подстраховаться не помешает. Кто знает, как события повернутся.

Вот, кто бы мог подумать что в Хогвартсе, самом безопасном месте британского магмира окажется тролль. Но ведь оказался же. Поэтому Гарри и решил, что страховка не помешает. А так-то, конечно, неплохо было бы. Недельку там, пару недель еще где-нибудь, глядишь и каникулы закончатся. Тем более, что дом в Годриковой Впадине был частично разрушен. А ещё их Министерство магии сделало из дома памятник. И был он как бы и поттеровский, и не поттеровский одновременно. Так что, этот вопрос Гарри решил пока отложить. До лучших времён.

Сама Годрикова Впадина была деревней смешанного типа. То есть жили там и маги, и те кто не имел к магии никакого отношения. Разве что, магические дома стояли немного обособленно. О том же, где находится их дом и где похоронены его родители рассказала Гарри Августа Лонгботтом. Она же предложила сопроводить туда Гарри, а то как так-то, дожил почти до двенадцати лет, а на могиле у родителей ни разу не был. Нехорошо.

Еще Гарри не знал насколько его могут задержать в Мунго. Туда-то он собирался обратиться в любом случае. В общем, планы на лето были определены. Но вот, что делать если придётся все-таки вернуться в Литтл Уингинг, к родственникам, Гарри пока не знал. Тем более что Гермиона выяснила, что на каникулах магичить-то им оказывается нельзя.

Кстати, с Гермионой Гарри очень не хотелось расставаться. И он собирался видеться с ней летом как можно чаще.

Так вот, про запрет. Основывался он на том что, мол, детишки народ любопытный. Вот и колданут чего-нибудь такого-эдакого. Что потом ни один великий маг не расколдует. Да и пострадать при этом могут.

С одной стороны это было разумно, но вот Гарри такое не устраивало вообще, от слова совсем. Не хотелось ему вновь испытывать скотское отношение родственников. Да и потом, маг он или погулять вышел? Поэтому Гарри отправился в гости к профессору Флитвику. Флитвик, как было известно, был наполовину гоблином. Вот к его гоблинской половине Гарри и решил воззвать.

Флитвик выслушал просьбу Гарри, помочь разобраться в возникших затруднениях и рассмеялся.

— И как вы себе это представляете, мистер Потер? — спросил смеющийся Флитвик. — Я, всё-таки, какой ни какой, а профессор. И учить такому ученика не очень-то педагогично.

— А вы представьте, что вы задумались и начали рассуждать вслух, ну а я случайно подслушал.

— Ну и искуситель же вы, — продолжил смеяться Флитвик.

Впрочем, совет он всё же дал. Посоветовал написать в Гринготтс и заказать пару-тройку гоблинских артефактов. Объяснил же он это следующим образом.

— Поскольку гоблинская магия, как правило, за пределами Гринготтса не применяется, то и маги не додумаются что кто-нибудь будет использовать её где-нибудь в другом месте. Так что попробуйте мистер Поттер, но помните, я вам этого не говорил.

В общем, Гарри написал в Гринготтс и к концу года у него в распоряжении было несколько артефактов. Бытового, защитного и наступательного характера.

А еще его вдруг вызвал директор и начал рассказывать, что лето он должен непременно провести у своих родственников. А на вопрос зачем это нужно самому Гарри, начал проповедь про какую-то материнскую защиту. Дескать, тётя Петуния родная сестра его мамы и поскольку они, так сказать одной крови, то Гарри там ничего не грозит.

А на вопрос Гарри о том, что же может ему угрожать, Дамблдор вообще погрузился в какие-то дебри. Мол, кругом враги, которые не дремлют, а только то и делают, что ждут момента добраться до Гарри.

В общем, Гарри послушал-послушал, да и согласился. Проще было согласиться, чем что-то доказывать. К тому же, Дамблдор почему-то не очертил временные рамки. Почему? Кто знает. Может Дамблдор настолько привык что его все, ну, почти все слушают, что и не подумал что кто-то может его ослушаться или же выполнить его распоряжение по своему.

Кстати, ключ от хранилища в банке Дамблдор потребовал у Гарри обратно. Типа он просто обязан позаботиться о его капиталах, чтобы неразумный ребёнок не потратил всё в одночасье.

А на вопрос Гарри как ему делать покупки ко второму курсу, Дамблдор, как ни в чём не бывало, рассказал что об этом позаботится мать хорошего, светлого семейства Уизли. Как будто бы не было договора о том, что Уизли не трогают Гарри и его друзей.

Впрочем, не стал Гарри спорить. Отдал он ключ. Тем более, что по совету того же Флитвика, он договорился с гоблинами и его деньги были перемещены в другой сейф. А в том сейфе, ключ от которого затребовал Дамблдор, остался ровно один кнат.

Посмеиваясь Гарри двигался к гриффиндорской башне, представляя как в хранилище сунется Молли Уизли. И какой поднимется скандал. А там наверняка и Дамблдор подтянется. И какие вопросы зададут ему гоблины. Так-то в дела волшебников они не лезли. Но вот репутацию банка блюли свято. А смеялся Гарри потому, что принцип. «Сделал гадость, сердцу — радость». Вот он и посмеивался.

Точно так же он посмеивался, когда наконец каникулы начались и он усаживался в дядин автомобиль. Сначала, конечно, он познакомился с родителями Гермионы и постоял с ней немного обнявшись перед расставанием. С ней он договорился заранее, что если её родители не будут против, то видеться они будут часто.

И только потом направился к встречавшему его Вернону. Совершенно не обращая внимание на дядино раздражение и нетерпение. В общем, лето предстояло быть насыщенным разными событиями, и Гарри ехал в Литтл Уингинг предвкушая некоторые из них.