Щенки (джен)

— Вот это улов! Ханьо!

Инуяша оцепенел. Демон держал его за шкирку прямо перед лицом, и его красные глаза словно ещё больше налились кровью — от удовольствия.

— Вы сейчас в цене! Повезло так повезло!

— Кто ты такой? — стараясь не дрожать, спросил Инуяша и закрутился. — А ну отпусти меня!

Выгнувшись, мальчишке всё-таки удалось вцепиться в зелёную ладонь. Демон ухмыльнулся и разжал пальцы — Инуяша шлёпнулся на острые камни пещеры.

— Агх…

— Малявка совсем. Твои укусы для меня — щекотка.

Инуяша вытер рот рукавом хаори и посмотрел на демона снизу вверх, но всё равно дерзко и колко. Тот лишь почесал голое пузо и рассмеялся.

— С характером — это хорошо. Подороже продать можно.

— Что тебе нужно?!

— Говорю же — продам тебя, работа такая. Нечасто мне везёт приманить игрой полудемона — особенно сейчас, когда все ищут ханьо Ину-но-Тайсё. Ты, случаем, не его щенок-то?

— Я вообще-то лис, — тут же соврал Инуяша. — Белый.

— Значится, и такие бывают?..

Демон снова почесал пузо, но в этот раз — задумчиво. Он был слабеньким и тупым, а ещё, видимо, плохо различал запахи. Ложь Инуяши его устроила — кивнув, демон отправился ко входу в пещеру.

— Эй! — воскликнул Инуяша и попытался выбежать, но демон быстро подкатил огромный камень, перекрывая ему путь.

— Сиди здесь, щенок. Скоро тебя ждёт вечный сон.

* * *

Сэссёмару снова стоял перед деревом, с которым так много связывало его отца. Последний раз он был здесь пять лет назад — забрал Тенсейгу, которую старик Мёга побоялся передать ему лично.

И правильно сделал, что побоялся — в тот день Сэссёмару вырубил четверть леса, вымещая обиду и злость. Старейшая магнолия наблюдала за этим молча — её-то невозможно было так просто срубить.

— Где ханьо? — первым делом спросило дерево, и лицо его вытянулось от удивления.

— Я пришёл поговорить не об этом.

— Как — не об этом? Слухи облетели уже весь остров. Объявился самый лакомый полукровка, а он, оказывается, не с тобой?

Сэссёмару не любил пустые разговоры. И всё же что-то мучило дайёкая все эти дни. Несмотря на то, что Сэссёмару не давал Инуяше никаких обещаний, он чувствовал себя предателем.

— Я оставил его у монахов.

— Зачем тогда забирал? Отец позаботился, что пока жива Изаёй…

— Изаёй умерла.

Дерево смолкло. Взгляд понимающе потеплел, так что Сэссёмару тут же добавил:

— Я не собирался заботиться о выродке отца — мальчишка увязался за мной случайно. А теперь скажи…

— Монахи не сдержат охоту на полукровку. Так и знай.

И лицо внезапно исчезло, сравнялось с заросшей мхом древесиной. Сэссёмару зло выхватил меч и со всей силы ударил по магнолии — получилась лишь жалкая зарубка. По лесу прокатился глубокий старческий смех.

— Я же сказал, что пришёл поговорить не об этом!

— Об этом — говорить не время, сын Ину-но-Тайсё. Приходи лет через двести — тогда посмотрим.

Дайёкай хмыкнул. Кровь кипела в нём, и всё же он смиренно вложил меч в ножны.

* * *

Среди высших демонов никто не опустится до получения силы через полукровку, но ёкаи возбуждены — это слышал Сэссёмару, пересекая лес. Всех взбудоражило появление Инуяши. Может, было лучше, чтобы его сожрали тогда — на могиле матери. Сэссёмару словно отсрочил неизбежное — ещё и чувствовал вину, что не выполнил долг.

Тем же вечером он пролетал мимо монастыря, хотя собирался к побережью. Казалось, всё было в порядке — Сэссёмару чувствовал запах Инуяши. Но усиливался он ближе к скалам — не к храму, не к местам, где были люди. Дайёкай почти пролетел мимо… и всё же направился к земле. Магнолия оказалась права — наверное, ему понадобится двести лет, чтобы повзрослеть.