Три рабочие встречи (джен)

Когда в промозглой вечерней тьме на пороге его дома появились две закутавшиеся в плащи женские фигуры, он ничем не выдал себя, изобразив неподдельное удивление от их появления.

— Нарцисса! — Он открыл дверь шире, приветствуя откинувшую капюшон блондинку. Свет из узкой крошечной прихожей упал на вторую женщину, стоявшую рядом с ней. — Какая приятная неожиданность!

— Северус, — проговорила Нарцисса сдавленным шепотом, — можно мне с тобой поговорить? Это очень срочно.

* * *

Разговор, который уже однажды происходил между ними в темном баре для анонимных встреч, был разыгран, как по нотам. Они оказались прекрасными актерами: он молчал, напоминал о ярости Темного Лорда, она плакала и бросалась ему в ноги, умоляя помочь ее сыну.

Беллатриса предсказуемо третировала его вопросами, выслушивала четкие спокойные ответы, и задавала новые. Он парировал, не делая ни шагу назад, когда наступил, наконец, нужный момент. Непреложный обет. Нарцисса успела предложить его первой. Беллатриса была явно ошарашена, когда он согласился.

— Обещаешь ли ты, Северус, присматривать за моим сыном Драко, когда он попытается выполнить волю Темного Лорда?

— Обещаю, — весомо проговорил он.

— Обещаешь ли ты всеми силами защищать его?

— Обещаю, — повторил он еще раз.

— А если понадобится… если станет ясно, что Драко не сумеет… — взгляд Нарциссы ни на минуту не терял его лица, — обещаешь ли ты выполнить за него приказ Темного Лорда?

— Обещаю, — в последний раз четко произнес он, глядя таким же прямым и внимательным взглядом в голубые глаза напротив.

Удивленная происходящим Беллатриса смотрела, как одно за другим обвивают их руки тонкие полосы, похожие на раскаленные проволоки, как Нерушимый обет Снейпа приобретает силу, как в глазах Нарциссы загорается нечто странное. И как, благодаря его, она отчего-то смотрит в сторону.

* * *

Войдя в директорский кабинет Хогвартса, Северус Снейп закрыл за собой дверь и тяжело оперся на нее спиной. Усталость последних дней давала о себе знать — он почти не спал, ел, не замечая вкуса, и держался, по сути, на крепком кофе и честном слове.

Но все это не имело значения. Главное было сделано уже давно, он позаботился об этом заблаговременно.

Взгляд черных глаз быстро пробежался по кабинету. Он так и не стал здесь своим, хотя и не стремился. Этот кабинет навеки останется в его памяти принадлежащим Дамблдору, он сам здесь всего лишь гость. Лишний, чужой, временный.

Где-то там, за спиной, в коридорах, кто-то назвал пароль от кабинета — каменная горгулья пришла в движение, отъезжая в сторону и открывая пришедшему проход наверх.

Он отошел от двери, незаметно выпуская из рукава сюртука палочку и сжимая ее в руке.

— Директор! — вошедший был кем-то из недавно присоединившихся приспешников Лорда. Он даже не помнил его имени — не было смысла. Появившийся мальчишка тяжело дышал — видимо, бежал со своей новостью через весь замок. — Вам следует знать: Гарри Поттер был замечен в Хогсмиде этим вечером. Патруль видел его патронуса.

Северус медленно поднял подбородок. Вот оно, началось.

— Я понял, — он щелкнул в воздухе пальцами, показывая, что не помнит его имени. — Благодарю.

Посыльный произнес какое-то до боли банальное имя, но Северус его уже не слышал.

Поттер здесь. Буквально через час-другой, он был уверен, им предстоит встретиться уже в стенах замка.

* * *

— До меня дошли сведения, что этим вечером Гарри Поттер был замечен в Хогсмиде, — оглядывая присутствующих внимательным испытующим взглядом, произносит он. Лицо непроницаемо, руки по самые края выступающих из-под рукавов сюртука белоснежных манжет засунуты в косые карманы под обвивающей его фигуру мантией.

По залу, в котором стройными ровными рядами выстроены ученики с понуро опущенными головами, проносится рокот изумления.

Перешептываясь и переглядываясь, они не верят другу другу, не верят его словам. Поттер здесь? Он правда здесь? Но где же он?

— Если кто-нибудь из преподавателей или учеников попытается помочь мистеру Поттеру, они будут наказаны в полной соответствии с серьезностью своего преступления. Более того: любой человек, кто будет знать о подобном поступке и воспротивится сообщить о нем, будет считаться в равной степени виновным.

Он ощущает, как стоящие за его спиной брат и сестра Кэрроу буквально дышат ненавистью ко всем присутствующим, как не терпится им взять в оборот любого, на кого он только укажет пальцем. Их поднятые в готовности палочки словно копья колют ему спину. Но это не имеет значения.

— Итак, — он спускается с подиума, на котором обычно стоял преподавательский стол и идет в зал, проходя между рядами неподвижно стоящих студентов. — Если кому-нибудь здесь что-либо известно о перемещениях мистера Поттера этим вечером, — он медленно плывет между почти одинаковыми фигурками в черном, кажущийся огромной летучей мышью в своей развевающейся за его спиной мантии, — я приглашаю их выйти вперед. — Остановившись у пересечения двух пустых рядов, знаменующих окончание одного блока выстроенных, словно солдатики на параде, студентов, он останавливается, оглядывая зал. — Сейчас.

Где ты? Я чувствую тебя здесь. За чьей спиной ты стоишь, чья мантия наброшена на твои плечи? Выходи, дай мне увидеть тебя еще раз. Последний раз перед тем, как я уйду к ней. Выходи. Посмотри на меня еще раз.

Звук шагов отдается в сердце, он замечает невысокую фигурку в простой ученической мантии. Круглые очки, привычно взъерошенные волосы. Северус горделиво вскидывает подбородок, оглядывая нарушителя дисциплины снисходительным взглядом сверху вниз.

Сколько же мы не виделись? Не так, украдкой, у края замерзшего озера в королевском лесу Дин, а вот так, среди стен школы, под пристальным взглядом десятков глаз? Когда последний раз наши взгляды сталкивались здесь, в Большом зале. Ты помнишь, Поттер?

— Я думаю, несмотря на все ваши обстоятельные защитные меры, у вас проблемы с безопасностью, директор, — он смотрит в черные глаза со злостью и презрением. Он винит его в смерти Дамблдора. В том, что по его вине учеников сейчас пытают Круцио ради забавы. Он винит его во всем. Но это не имеет значения.

За его спиной распахиваются двери Большого зала, и команда Ордена Феникса появляется на пороге. Поттер ощущает их присутствие так же четко, как до этого сам Северус ощущал за спиной Кэрроу.

Сколько времени у тебя заняли твои странствия, мальчик? — взгляд Северуса скользит по плотно сжатым губам, лбу с будто еще сильнее проявившимся шрамом. — Я знаю больше, чем ты можешь предположить сейчас, глядя на меня с ненавистью в широко распахнутых зеленых глазах. Знаю, что еще немного, и тот, кого я столько лет звал Повелителем, наконец догадается. Еще немного, и он призовет меня к себе. В последний раз. Но в этот раз он сделает фатальную ошибку — я не владелец Старшей палочки. Она твоя по праву.

— Как смеете вы стоять там, где стоял он? Скажите им, что произошло в ту ночь. Как вы смотрели ему в глаза. Он доверял вам, а вы… Убили его! — Поттер стоит боком, как готовый к нападению хищник. Северус едва сдерживает порыв нежности, не уверенный в том, что взгляд сейчас не выдает его.

Еще немного, еще совсем немного. Смотри на меня, не отводи взгляда. Ты этого не узнаешь никогда, но я сделал все, чтобы твой путь не прервался. Твоя мать защитила тебя своей жертвой, погибнув за тебя. Другая мать, рискнув репутацией и семьей, силой, завязанной на древней магии добровольно отданного семени, защитит тебя снова, когда придет время. Лорд не оставит Малфоев в стороне, их деньги, их связи будут всегда нужны ему. Мать не оставит своего сына, какими бы путями не пришлось ей рваться к нему. Нарцисса однажды, сама того не понимая, украдет, солжет, предаст ради тебя. И вот это действительно — важно.

Он выхватывает палочку, направляя ее в грудь Поттера. Делает вид, что готов сражаться, уже видя боковым зрением, как вылетевшая в центр зала МакГонагалл выхватывает свою, закрывая его собой.

Спасибо, Минерва. Я надеюсь, когда-нибудь ты поймешь меня.

Их дуэль не может быть долгой — он не собирается сражаться. Шаг, другой, отброшенное заклятие, направленное на него самого, летит на стоящих позади брата и сестру Кэрроу. Зал чист, больше Ему ничего не грозит здесь. Прощай, мальчик.

Вылетая в окно темным вихрем, он слышит доносящееся ему вслед оскорбительное «Трус!».

Но это уже точно неважно. Совсем неважно.