Три рабочие встречи (джен)

Он намеренно отворачивается, как только замечает среди стоящих у прилавка людей двух женщин — блондинку и брюнетку, таких невообразимо разных и таких во многом похожих сестер Блэк. Делает вид, что сосредоточенно рассматривает полки с ингредиентами для лечебных зелий, складывает руки за спиной и прищуривает взгляд, продолжая краем глаза следить за ними в отражении стеклянной витрины.

Беллатриса откровенно скучает, разглядывая стоящие по обеим сторонам от прилавка стойки с готовыми зельями, накручивает на палец темную тяжелую прядь густых каштановых волос, давит зевки, не слишком утруждаясь подносить при этом к лицу ладонь. С раздражением шипит вслед случайно толкнувшей ее женщине и плотоядно ухмыляется симпатичному помощнику фармацевта, раскладывающему на полках связки лечебных трав и наборы сушеных грибов.

Нарцисса же выглядит не то сердитой, не то озабоченной — ее темные брови сведены вместе и будто склеены — она не расслабляет лица, даже пытаясь улыбаться. Хотя лучше бы и не пыталась — иногда воспитанием следует пренебречь в угоду здравомыслию: с такой гримасой отчаяния улыбка эта выглядит зловеще и пугающе.

Они уже расплачиваются, и Белла помогает сестре сложить покупки в небольшую сумочку, когда Нарцисса вдруг замечает его у стеллажа. Ему не нужно даже видеть этого в отражениях витрин — взгляд, тревожный и тяжелый, упирается ему в спину, бьется эхом между лопатками, заметно выпирающими из-под тонкой ткани учительского сюртука.

Она непременно остановится рядом, проходя мимо него к выходу — он знает это так же точно, как то, что цена в десять сиклей за унцию стрекозьих крылышек — это непомерно много и полнейшее надувательство.

— Дай мне минуту, Белла, я догоню тебя на выходе, — говорит она, намеренно изображая, что забыла о чем-то спросить старого фармацевта Рика Сандерса и делая пару шагов назад. Белларикс хмыкает, потуже завязывает тесемки крошечной дамской сумочки с объемными цветами и медленно плывет к выходу, так же не замечая его среди нескольких мужчин в черном, теснившихся у полок под стеклянными загородками.

Но едва сестра исчезает за порогом аптеки и Нарцисса убеждается в том, что за ней никто не наблюдает, нескольких быстрых коротких шагов хватает ей, чтобы подойти и намеренно встать рядом. Взгляд устремляется на витрину, будто она так же нашла невероятно интересным предложение о продаже стрекозьих крыльев.

Он прекрасно видит, что смотрит она вовсе не на ингредиенты.

— Северус, — жарким быстрым шепотом произносит она. — Не оборачивайся и сделай вид, что мы незнакомы.

Он и не собирался переводить на нее взгляд. Но в ответ на обращение медленно кивает, давая понять, что слышит ее.

— Мне нужно поговорить с тобой наедине. Где и как мы сможем встретиться, чтобы завтра об этом не судачил весь Лондон?

Он с трудом давит кривую ухмылку. Даже в этой ситуации репутация леди Малфой — то, что заботит ее прежде всего. Ни о цели встречи, ни о том, к чему такая секретность, он не спрашивает, позволяя ей думать, что репутация заботит его не меньше, к тому же такое явное отсутствие интереса только добавляет ему пару очков к благовоспитанности в ее глазах.

Несколько секунд на изображение мучительного обдумывания — нужно сделать вид, что этим предложением она застала его врасплох.

— Возле бара «Малкольм и сыновья» сразу справа от центральной арки есть проход во внутренний дворик. Он заканчивается дверью в небольшой секретный паб для анонимных встреч. Рабочих встреч, — уточняет он, видя, как полосы гневного румянца вспыхивают на ее щеках. — Войти можно, используя чары сокрытия личности, каждое помещение накрывается всеми возможными чарами невидимости и приглушения голоса. Секретность гарантируется, проверено.

Она закусывает губу и нервно теребит в руках кошелек из крокодиловой кожи. Косится на окно и вздрагивает, замечая за ним разгуливающую по улице скучающую Беллатрису.

— Когда будешь готова, пришли мне сову, — говорит он, поднимая взгляд вверх и делая вид, что присматривается к лежащим на полке черепам животных и связкам перьев.

Она коротко кивает в ответ и, подхватив края платья, с выражением брезгливости и отвращения протискивается через толпу неряшливого вида торговок.

Он провожает ее взглядом в отражении витрин и разрешает кривой улыбке исказить тонкие плотно сомкнутые губы.

В баре оказалось темно настолько, что она едва различала границы комнат и края мебели. Встреча была намеренно назначена на раннее утро — время, когда, в ее понимании, романтических свиданий уж точно никто не назначал, а значит, и риск хотя бы случайно быть узнанной, сводился к нулю.

— Вас уже ждут, госпожа, — поклонился ей седовласый мужчина в маске, намеренно не глядя под капюшон наброшенной мантии, не ловя взгляда и не ожидая ответа. — Встреча оплачена. Вот ваш ключ, — рука мужчины с длинными узловатыми пальцами подвинула к ней небольшую металлическую бляшку с цифрой три, нанесенной светящейся краской.

Она медленно кивнула, рукой в перчатке поднимая жетон, и поспешила к очерченной едва заметным светом арке с надписью «вход».

— Откуда он знал, что меня здесь ждут? — вместо приветствия резко произнесла Нарцисса, едва маленькую комнату, все пространство которой занимал столик и окружавший его диван, завесил тяжелый полог из пыльного плотного бархата, и вокруг повисла полная тишина, — ты говорил что-то обо мне?

— Доброе утро, Нарцисса, — ее спутник, чье лицо было открыто, приподнялся, встречая ее, и знаком указал на место напротив, где уже стояли поблескивавшие в слабом синеватом свете, льющемся откуда-то с края высоких деревянных панелей, простые бокалы для вина. — Все, что знал хозяин заведения — время встречи и то, что я буду ожидать своего собеседника в третьем помещении.

— Почему именно здесь? — садясь на край дивана с ровной спиной, напряженная и не спешащая открывать своего лица, проговорила она. — Почему именно третий?

Снейп скомкал легкую ухмылку, пытаясь сохранять серьезное и даже торжественное выражение лица.

— Потому что шпионаж в пользу… — он коротко дернул бровью, давая ей понять, что о дальнейшем распространяться нет резона, — предполагает такие встречи с совершенно разными людьми. В этом помещении я уверен — использовал его для гораздо более опасных встреч, — он мягко улыбнулся, опуская ресницы, — если, конечно, ты не предложишь мне свергнуть существующее Министерство или еще что похлеще.

Нарцисса дернула плечами, ее руки, затянутые в перчатки, вцепившиеся в уже виденную им ранее сумочку с объемными цветами, заметно подрагивали.

— Я понимаю, что ты рискуешь своей репутацией, появляясь здесь, — внезапно абсолютно серьезным тоном произнес он, — и ни в коей мере не собираюсь ставить ее под удар. Думаю, ты не подошла бы ко мне, не будучи уверенной в обратном.

Его рука, которую он положил на столик ладонью вниз, не выдавала ни малейшего волнения, пальцы с продолговатыми, коротко подстриженными ногтями, не дрожали, он прямо и спокойно смотрел на нее, не прося снять скрывающих чар, не нервничая, ничего не предлагая.

Нарцисса аккуратно поставила сумочку на колени поближе к себе, сняла перчатки, медленно стягивая палец за пальцем, и положила их рядом с ней. Достала палочку и, неторопливым жестом проведя ею перед краем капюшона, сняла чары неузнаваемости со своего лица. Он тут же отметил ее бледность и полосы нездорового румянца на щеках.

— Могу я предложить тебе вино? — произнес он, указывая на бутылку с темно-бордовым содержимым, стоявшую в полутьме чуть поодаль от его руки. — Клянусь, выпивку предоставляет бар заведения, бутылка не вскрывалась. Ты можешь быть абсолютно уверена в содержимом, — он сделал плавный жест в сторону бокалов. — Я намеренно просил оставить ее закупоренной.

Нарцисса покосилась на бокалы, на темневшую золотистой этикеткой бутылку вина, и мягко покачала головой. Он опустил ресницы и усмехнулся про себя: в его намерениях действительно не было ничего подливать ей или как-то воздействовать на ее сознание, но сам он бы точно отказался от предложения, зная, с кем имеет дело. Мысленно быстро перечислив для себя все способы, которыми мог бы подпоить собеседницу, склонить ее на свою сторону, будь это необходимо, он только понимающе кивнул в ответ.

— Тогда мы оставим вино на завершение нашего разговора, когда сделка будет подтверждена и каждый получит то, чего желает, — он откинулся назад, опираясь на спинку дивана, наслаждаясь эффектом, который произвели на нее его слова.

Она пыталась подобрать ответную колкость, стараясь не выдать своего замешательства, кусала губы и сжимала в дрожащей руке перчатки, намеренно не глядя на него.

— Ну полно, Нарцисса, — он быстро наклонился через стол, опершись обеими ладонями о его полированную крышку на расстоянии пары футов, остановил на ней тяжелый внимательный взгляд и позволил свесившимся длинным темным волосам, как шторам, обрамить его лицо с обеих сторон. — Мы оба знаем, зачем ты здесь.

Нарцисса, производившая впечатление воспитанной и надменной аристократки, не поднимавшей взгляда там, где картина перед ее глазами не была этого взгляда достойна, соблюдавшая этикет и предписанные леди нормы поведения, не была бы урожденной Блэк, если бы не ответила в этот момент не менее тяжелым и гневным взглядом. Да, для того, чтобы быть услышанной в своей просьбе, быть понятой в своей беде, получить помощь и поддержку там, где ее не предлагали, нужно прежде всего оскалить зубы, прикрывая оставленное уязвимым горло. Иначе до помощи дело просто не дойдет — тебя загрызут скорее, чем ты о ней заикнешься.

— Давай я скажу все сам, хорошо? — произнес он, когда длившаяся несколько долгих томительных секунд дуэль взглядов грозила перерасти в откровенный бой.

Она не ответила, но напряжение из своего взгляда убрала, опустила плечи и приняла более отстраненную и горделивую позу, будто взмахом платка давая ему разрешение начинать этот турнир. — Итак, — глядя на ножку бокала, которую держал в тонких длинных пальцах, медленно произнес он. — Я знаю о твоей проблеме.

— Ты знаешь? — Нарцисса вздрогнула всем телом, будто отшатнувшись. — Откуда? Драко говорил с тобой?

Короткая судорога, пробежавшая по его лицу, была бы похожа на гримасу отвращения, если бы не тоска, отчего-то появившаяся во взгляде.

— Так вышло, что я в курсе, — повторил он. — Не будем вдаваться в детали. Драко здесь ни при чем.

Она закусила губу и нахмурилась, темные брови снова разделили две глубоких вертикальных морщины.

— Белла считает это поручение знаком доверия с Его стороны… — произнесла она, пытаясь удержать лицо. Губы с темной бордовой помадой невольно дрогнули. — Говорит, что мне стоило бы гордиться. И Драко — тоже.

Она резко отвернулась в сторону, и до его слуха донесся короткий сдавленный всхлип.

— Он ребенок, совсем еще ребенок, Северус! — в ее взгляде, с которым она вновь поймала его ответный, застыла неподдельная боль. Сейчас, когда разговор зашел о сыне, она не могла сдержать эмоций.

— Ты знаешь, что он не меняет своих решений. Его не переубедить, — твердым, безапелляционным тоном, заявил он.

— Я знаю. И это пугает меня больше всего. Он ведь не отступится, правда? Ничего нельзя изменить? — на ее лице застыла печать крайней тревоги и отчаяния. И когда он в ответ уронил многозначительное «Нет», глаза ее наполнились слезами.

Несколько секунд они сидели молча. Он смотрел на ножку бокала в своих руках, она переводила взгляд с одного предмета на другой, пытаясь удержать скопившиеся слезы.

— Я знал, что ты придешь ко мне. Рано или поздно это должно было случиться, — уже совсем другим тоном произнес он. — Думаю, пояснять нет нужды: Драко с первого курса находится под моим присмотром, я являюсь его деканом, и пусть своенравность и желание быть независимым толкают его на необдуманные поступки, в таких ситуациях, как эта, мой авторитет для него будет превыше жажды рисковать своей жизнью и твоим спокойствием. К тому же, я единственный человек, который имеет возможность близко общаться и с ним, и с Дамблдором, и с Темным Лордом в равной мере.

Нарцисса, чья показная бравада и смелость были только что ощутимо продавлены ужасом, который она испытывала, когда разговор заходил о неизбежной участи ее сына, сейчас внимала каждому его слову с обреченностью попавшей в капкан жертвы. Ее лицо, искаженное гримасой отчаяния и страха, уже не казалось таким же высокомерным и горделивым. Поставленное на карту сейчас было значимее гордости и условностей.

— Помоги ему, — она вздрогнула, словно решившись на что-то, неловко протянула руку вперед, коснувшись кончиками пальцев его руки, заглянула в глаза с мольбой. — Ему не справиться, ты же знаешь.

Он поймал ее тревожный взгляд. Многозначительно вздохнул, опуская свой, несколько секунд не двигался, не произносил ни слова, не шевелился.

— Ему не справиться, ты права, — произнес он. — Дамблдор — великий волшебник, глупо спорить с этим и доказывать обратное. И пойти против него в открытой дуэли студенту — верная смерть. Нет, не от его руки, конечно, — он сделал в воздухе неопределенный жест расслабленной кистью. — Темный Лорд не простит Драко этой оплошности. Он и без этого разгневан. Люциус очень подвёл его, ты знаешь.

— Да, я знаю, что он зол, что это наказание для нас за неудачу Люциуса, я все понимаю. Но… Драко не может, не должен этого делать. Ты же понимаешь — его готовность, его стремление — всего лишь бравада, не более. Он ещё слишком мал для этих игр. Наказывать его за дела отца…

— Я все понимаю, Нарцисса. И вполне согласен с тобой. Драко не вытянуть этой игры в одиночку. Но и отступить он не сможет. Темный Лорд в ярости, он не пощадит его, если Драко не завершит начатое…

Нарцисса с горечью всхлипнула, тяжело вздохнула и опустила взгляд на свою руку, дрожащие пальцы которой касались другой, горячей и твердой мужской руки. Она коротко кивнула, несмело распрямляя пальцы и укладывая их чуть дальше, касаясь кончиками покрытых темно-красным лаком ногтей края белоснежного манжета, выглядывавшего из-под рукава черного учительского сюртука. Кусая губы и не имея больше сил сдерживать слезы, она смотрела с мольбой и надеждой в узкое лицо с резкими хищными чертами, ища в нем поддержки и сочувствия.

— Прошу тебя… — голос прозвучал совсем тихо и отчаянно. — Помоги ему…

Снейп поднял на нее внимательный пристальный взгляд.

— Каким образом ты предлагаешь мне это сделать? — спросил он, глядя прямо и открыто, чуть склоняя голову к плечу и жестом предлагая ей продолжать.

Нарцисса прикусила щеку изнутри, замялась, но все же проговорила, то и дело вскидывая на него тревожный взгляд.

— Ты мог бы сделать это сам… В твоих возможностях совершить подобное деяние, Северус…

Он не опускал взгляда, будто ожидая продолжения.

— Ты сильный маг, Северус, Дамблдор доверяет тебе, ты близок с ним в достаточной мере…

Снейп откинулся на спинку дивана, в его руке появился такой же жетон, какой был дан ей на входе. Словно погрузившись в раздумья, он принялся прокручивать его между пальцами.

— Надеюсь, ты понимаешь, о чем просишь, Нарцисса, — произнес он. Голос, в котором сейчас звучала сталь, был тих и спокоен. — Не буду спорить — в моих силах совершить это, ты не ошибаешься. Но ты хотя бы на минуту представила те последствия, которые лягут на мои плечи после этого? Существование вечного изгоя для тех, кто видел во мне соратника и приверженца светлой стороны, — он распрямил один из сжатых в кулак пальцев. — К тому же, как думаешь, если Альбус Дамблдор досрочно покинет свой пост, кто окажется ближайшим претендентом на него, достаточно преданным Лорду? — темная бровь взлетела вверх. — Я не стремился быть директором, Нарцисса, даже начиная карьеру в Хогвартсе. Сейчас этой возможности я постарался бы избежать в десяток, нет, во сто крат сильнее. Место директора слишком обязывает, налагает слишком много ограничений, особенно сейчас, когда ничего ещё не определено, когда наше положение зыбко и непрочно. Занять его сейчас — это согласиться связать себе руки, поставить себя мишенью между двумя сторонами. Я не смогу больше играть свою роль, ты же понимаешь это — как доверенное лицо Дамблдора я вхож во многие круги, куда доступ мне будет после совершенного закрыт навсегда. Не говоря уже о такой мелочи, как убийство, — он выразительно приподнял брови. — Как бы там ни было, что бы ни думали обо мне, мои руки чисты от чужой крови, — он поднял ладони вверх, будто демонстрируя их собеседнице.

Нарцисса вынула из сумочки кружевной платок и со всхлипом прижала его к губам.

— Я не могу, понимаешь? — слезы полились из ее покрасневших глаз. Она вся дрожала, взгляд ее, растерянный и испуганный, метался по предметам в полутьме комнаты. — Я не знаю, что мне делать…

Он коротко постучал ребром жетона по крышке стола.

— Я хорошо отношусь к тебе, Нарцисса. Люциус друг мне, и надеюсь, что будь я в подобной ситуации, он помог бы моему сыну, помог бы мне, как и ты…

Она с тревогой перевела взгляд на его и закивала, подтверждая его слова.

— Но для того, чтобы я задумался всерьез о возможности подобного шага, мало одного расположения или дружбы — на карту поставлено слишком много.

Нарцисса вновь прижала платок к губам и закрыла глаза. Рука ее, сжимавшая тонкую ткань, дрожала мелкой дрожью.

— Есть только одно, что могло бы перевесить в этом случае возможный ущерб для меня. Как ты понимаешь, колоссальный ущерб, — он не смотрел на нее, но видел боковым зрением, что она метнула в его сторону полный надежды взгляд. — Достаточная благодарность, взаимная услуга…

Она тут же с жаром подалась вперёд, шепча с волнением и тревогой.

— Деньги не имеют значения! Если нужно…

Он остановил ее коротким жестом.

— О деньгах здесь речь не идёт, — гримаса, исказившая его лицо, ярче слов давала понять, что цена, которую он готов заплатить, должна быть возмещена не меньшей уплатой. — Я говорю об услуге другого характера.

Нарцисса настороженно покосилась на его серьезное лицо, на пальцы, вращавшие жетон. Невольно подняв подбородок выше, она чуть прищурилась, рассматривая собеседника.

— О чем ты говоришь? — изумление, просачивавшееся через подозрение — вот что можно было сейчас прочесть в ее взгляде. Но, будто не веря самой себе, она отмела сомнения и продолжила. — Что именно ты имеешь в виду?

Он поднял взгляд и остановил его на ее лице. Пауза затянулась.

— Видишь ли, моя жизнь научила меня ценить важные для меня вещи. Я давно отошёл от того периода, когда деньги, власть перестали иметь для меня значение — блага, которые они дают, налагают слишком много забот. То, что я научился ценить с годами, перестало быть материальным…

Глаза Нарциссы расширились, странный блеск, появившийся в них, напугал бы любого, кто сейчас посмотрел бы ей в лицо. Она словно замерла, прямая, как струна, в ожидании того момента, когда он закончит свою речь и она, наконец, сможет отреагировать на то, что услышала.

— Сейчас, ведя и без того неспокойное существование между двух огней, шпионя в Его пользу и одновременно удерживая достаточный уровень доверия Дамблдора, я ценю простые человеческие удовольствия. Самые, быть может, простые. Но действительно необходимые…

Он коротко взглянул на нее, отметив, что глаза ее, и без того бывшие достаточно выразительными, сейчас выглядели огромными, а ещё в них плескалось недоверие и ужас. Она не была глупа или наивна, и прекрасно понимала, к чему идёт разговор. И понимание это грозило вот-вот перерасти в скандал.

— Ты предлагаешь мне… — прошептала она, скривившись от отвращения, — я правильно поняла тебя?!

Это нельзя было уловить, не взглянув ему прямо в глаза, но, взглянув, не понять было невозможно: да, он имел в виду именно это.

Нарцисса тут же вскочила, глядя на него сверху вниз, бледная и ошеломленная, с яркими пятнами румянца на щеках, задыхающаяся от гнева, размахивающая зажатым в руке платком, как оружием.

— Ты… Да как ты смеешь?!

Он посмотрел на нее внимательно и пристально.

— Ты слишком много подразумеваешь под моими словами, Нарцисса. Я не предлагаю тебе адюльтер, Мерлин упаси. Не принимай меня за законченного проходимца…

Нарцисса задыхалась от негодования, только то, что он продолжал что-то говорить с совершенно спокойным лицом, сидя ровно и прямо, глядя на свои руки, останавливало ее от того, чтобы мгновенно вылететь из помещения, или влепить ему пощечину, или сначала влепить пощечину, а потом вылететь.

— Всего лишь немного женской ласки для одинокого мужчины… — задумчиво произнес он. — Гораздо легче и проще, чем ты могла подумать…

Она взмахнула рукой в воздухе, не находя слов от гнева.

— Да как ты… Как ты посмел?! Как ты мог подумать?! Наш разговор окончен, Северус Снейп! Не ожидала я… — она стиснула в руках сумку и перчатки и вихрем вылетела прочь, бросив резкое «Хам!» в проёме входной двери.

* * *

Когда стук ее каблуков, исчезающий по коридору, растворился в полной тишине и полумраке, он потянулся к бутылке вина, не спеша откупорил ее, подвинул к себе бокал. Вино, похожее на густую кровь, наполнило его наполовину, густой аромат терпкого винограда медленно разлился по маленькому помещению.

Совершенно не торопясь, наслаждаясь моментом, он откинулся на спинку дивана, пронес бокал мимо длинного хищного носа, вдохнул аромат. Сделал небольшой глоток, прикрыл глаза.

Если бы Нарцисса могла видеть кривую ухмылку, появившуюся в этот момент на его губах, она трижды поблагодарила бы провидение и ангела-хранителя, который уберег ее в этот вечер от явно нависшей над ней угрозы.

Когда спустя две недели она появилась вновь, скрытая мантией с широким капюшоном, он приветствовал ее молча, поднявшись в знак уважения и проследив за тем, как тихо опустился полог над уже знакомой комнатой номер три, отсекая их от остального мира.

Тишину, повисшую между ними, можно было брать руками. Она все же нарушила ее первой.

— Я очень надеюсь, что время, прошедшее со дня нашей предыдущей встречи, помогло тебе обдумать все еще раз и принять другое, верное решение, — холодно произнесла Нарцисса, едва чары скрытия внешности испарились.

Он смотрел на нее уже без улыбки. Пальцы, в которых он знакомым жестом проворачивал жетон, замерли. Серьезный и даже несколько тревожный взгляд остановился на ее лице.

— Здесь сумма, которая покроет все твои возможные расходы с лихвой, — произнесла она раздраженно, опуская на стол между ними конверт с выглядывавшим из него краешком банковского чека. — Надеюсь, мы поняли друг друга.

Крылья тонкого крючковатого носа чуть побелели и затрепетали, край губ съехал в сторону. Он смотрел на нее, не опустив даже взгляда на лежавший между ними конверт.

— Я не возьму с тебя денег, Нарцисса, — голос, чуть более хриплый, чем обычно, был на удивление спокоен. — Свою цену я уже озвучил.

Она вздрогнула всем телом, с невероятным гневом в глазах глядя на него, вскочила с дивана, и тут же, словно из обжегшего ее пламени, вырвала свою руку из его хватки.

— Постой, — устало и как-то невесело сказал он. — Мы оба жертвы обстоятельств, и не будь они столь неблагосклонны, я бы ни за что не оскорбил тебя подобным предложением. Но в этой ситуации я не могу поступить иначе. Все, что я прошу у тебя — несколько минут твоего времени, не более. Я не коснусь тебя более того, чем касаюсь сейчас, — он вновь попытался обхватить своей рукой ее запястье, она снова с негодованием вырвала свою руку, прижав ее к груди.

— Мужчина всегда может поступить иначе, если дело касается женской чести и супружеской верности, — проговорила она, задыхаясь от ярости, стоя к нему спиной. — Если ты считаешь, что твоя похоть и разнузданность — достаточный аргумент, то мне жаль тебя.

Видимо, ангел-хранитель действительно трудился на славу, защищая ее, потому что, не видя в этот момент его лица, она не могла оценить и того впечатления, которое произвели на него брошенные ею слова.

Лицо, бывшее до этого усталым и почти печальным, вмиг изменилось. Сейчас перед ней сидел не измотанный школьной рутиной учитель, и даже не известный каждому студенту Хогвартса Ужас подземелий.

В полутьме кабинки, сверкая блестящими, как ягоды паслена, глазами, сложив руки на груди и низко нагнув голову, как готовящийся к прыжку хищник, замер поистине страшный в эту минуту человек. Свесившиеся по обеим сторонам от лица его гладкие черные волосы, краешками прядей лежавшие на плечах, только оттеняли бледность его кожи, крылья тонкого носа раздулись от глубокого дыхания и едва заметно подрагивали, как у почуявшего кровь зверя. Излом плотно сомкнутых побелевших губ у самого левого своего края то и дело чуть приподнимался, словно в волчьем оскале.

Видимо, почуяв спиной этот взгляд, она резко обернулась и невольно отшатнулась, увидев его лицо.

— Сядь, — произнес он таким тоном, что Нарцисса невольно сглотнула сухим горлом. Но повиноваться не спешила.

— Если ты думаешь, что я останусь здесь на тех же условиях, то ты очень заблуждаешься, — проговорила она со всей ненавистью, на которую только была способна.

— Я сказал — сядь, — тем же безапелляционным тоном повторил он. — Мне напомнить, что в твоих руках сейчас — жизнь твоего сына?

Нарцисса смотрела на него, не моргая. Ненависть, разливавшаяся в ее взгляде морем, медленно сменялась отчаянием и страхом. И хоть внешне это никак не проявилось, тонкий запах испытываемых ею чувств заставил дернуться ноздри его слишком чувствительного к подобному носа. Она могла бы, призвав в помощники гордость и стойкость женщин, рождавшихся в самой старой и самой благородной семье Блэк, оказать немалое сопротивление этой силе, могла бы вступить в открытый бой с ним, принять удар на себя и, возможно, даже сразиться с ним на равных. Но ситуация, в которой она находилась сейчас, спустя еще две недели после первой их встречи, связывала ей руки похлеще магических пут. И Нарцисса Малфой поступила так, как поступила бы женщина, жена и мать — она рухнула на край дивана, закрыла лицо руками и разрыдалась.

Он никак не отреагировал на это, молча и спокойно пережидая истерику, и лишь когда она, наконец, перестала отчаянно всхлипывать, медленно достал из кармана сюртука аккуратно сложенный темно-зеленый мужской платок и сунул ей в руку.

Нарцисса отбросила его прочь, но тут же схватила снова, закрывая им лицо, всхлипывая и содрогаясь от затихающих рыданий.

— Ты чудовище, Северус Снейп, — произнесла она срывающимся голосом. — Ты настоящее чудовище.

— Лучше быть живым чудовищем, — произнес он, — чем мертвым святым.

Рука вновь нырнула в недра сюртука, доставая на этот раз флакончик с прозрачной жидкостью.

— Выпей, — он толкнул флакончик по крышке стола в ее сторону, — травить тебя мне нет резона. Обычное успокоительное. Будет намного легче прийти к взаимопониманию.

Нарцисса покосилась на ткнувшийся ей в руку флакон, скривилась, как от оскомины, поспешно достала из сумочки зеркальце и прошлась по заплаканному лицу платком, приводя себя в порядок. Оставшегося на ее стороне стола флакона она так и не коснулась.

Снейп еще некоторое время сидел неподвижно, глядя перед собой и будто ожидая подходящего момента. Потом встал, обошел по кругу небольшой стол между ними и опустился на диван со стороны Нарциссы. Та покосилась на него, презрительно подбирая подол платья и поправила лежавшую на коленях сумочку.

— Я помогу Драко выполнить поручение Лорда, — произнес он. Голос, звучавший отстраненно и холодно, резал остро наточенным ножом. — Ему не придется это делать, я исполню поручение за него. Темный Лорд будет доволен. И, надеюсь, сменит гнев на милость в отношении вашей семьи.

Нарцисса не смотрела на него, прижимая к губам платок и периодически едва слышно всхлипывая. Казалось, она была согласна сейчас на что угодно — ей просто было все равно. После слов «Драко не придется это делать» все остальное отошло на второй план, потеряло смысл и значение.

Видя это, Снейп решился на несвойственный для себя жест: взял ее руку в свою, обхватил тонкое запястье и сжал его чуть сильнее, чем предполагалось для дружеского жеста.

— Выслушай меня внимательно, — пристально глядя на профиль Нарциссы, произнес он. — Об этой сделке должна знать твоя сестра. Это обязательно. Ты обратишься ко мне с этой просьбой в ее присутствии. И я дам тебе свое обещание, которое она, безусловно, подвергнет сомнению, — он ухмыльнулся, глядя в сторону. — Беллатриса не верит мне, считает меня предателем и лжецом. Ей застит взор доверие, которое Темный Лорд оказывает мне, я понимаю.

Нарцисса слушала молча, не пытаясь уточнять или задавать вопросы, не глядя на него, вообще никак не показывая своей заинтересованности произносимыми словами.

— Ты притворишься, что ничего не знаешь о том, что мне известно. Ни о поручении, которое Темный Лорд дал Драко, ни о том, что я в курсе этого. Сыграешь свою роль, когда придешь ко мне с этой просьбой, — с нажимом повторил он. — Точнее, мы разыграем это представление вдвоем. Дай понять ей, что не рада ее обществу там. Да, леди не может появиться в доме неженатого мужчины без сопровождения, но все же — постарайся сделать вид, будто отсылаешь ее, не нуждаешься в ее помощи. Более того — чтобы твои слова звучали правдоподобно, ты упомянешь о том, что просила Темного Лорда пощадить Драко, и он отказал тебе.

Видя, что Нарцисса не собирается никак отвечать ему и реагировать на его слова, он вновь слегка сжал ее запястье.

— Тебе лучше участвовать в этом обсуждении, Нарцисса, — спокойно произнес он. — Если что-то пойдет не так, Беллатриса не поверит в актерскую игру — твою или мою, выкручиваться придется долго и старательно.

Нарцисса поджала губы и горделиво вскинула подбородок.

— Он действительно отказал мне, — холодно произнесла она, — более того, он запретил мне говорить об этом…

— Чудесно! — абсолютно безучастно заметил Снейп. — Ты обязательно скажешь об этом при Беллатрисе. Пусть считает, что в ее руках есть козырь против тебя, что ты пошла против воли Темного Лорда. Это лишь подчеркнёт твое отчаяние, безвыходность твоей ситуации, — он продолжал держать ее запястье в своей руке, не позволяя ей забрать руку каждый раз, когда она пыталась это сделать. — Участие твоей сестры избавит нас от подозрения в измене. Она не верит мне, я знаю, — он криво ухмыльнулся, глядя в сторону. — И знаю, что мне придется вступить в нелегкий диалог с нею по поводу моих мотивов, которые ей непонятны. Это меня не пугает, каждый свой шаг я уже объяснил самому Темному Лорду и объясню любому, кто посмеет во мне усомниться.

Снейп побарабанил пальцами свободной руки по колену, словно подбирая дальнейшие слова. Его собеседница тоже молчала, с неизбежностью ожидая момента, когда он озвучит плату за свой детально продуманный план.

— Зная Беллатрису, я ни минуты не сомневаюсь, что она потребует от меня дать Непреложный обет. Примется обзывать трусом, подозревать в том, что в последний момент я сделаю шаг назад, — он ухмыльнулся, в глазах его при этом горел темный огонь. — Если же она не сделает этого, это должна будешь сделать ты.

Нарцисса скользнула по его лицу испуганным взглядом.

— Это непременное условие моей помощи твоему сыну, — сказал он. — Будь добра, помни об этом.

Они еще некоторое время сидели молча.

— Мне заказать вино? — наконец, спросил он.

Нарцисса тут же гневно покачала головой.

— Говори, чего ты хочешь от меня взамен на эту услугу и забудь навсегда, что мы были знакомы, — процедила она сквозь зубы. — И не пытайся выглядеть галантным — ты уже показал свое истинное лицо.

Его ухмылка вновь стала хищной. Откинув голову на высокую спинку дивана за своей спиной, он выдохнул из легких весь воздух.

— Как пожелаешь, Нарцисса, — тон, с которым было произнесено это, заставил ее мелко задрожать — момент настал, он объявит ей свои условия. Выпрямив спину еще ровнее и стараясь ничем не выдать своего замешательства, она ждала, сидя в чрезвычайном напряжении, прислушиваясь к каждому звуку.

— Расслабься, — с насмешкой произнес он. — Ничего сверх ужасного я не потребую от тебя. А взамен ты получишь жизнь своего сына и собственное спокойствие. Думаю, равноценный обмен, — в его голосе звучала откровенная насмешка, но она не отреагировала на это, закрыв глаза и почти перестав дышать.

Снейп же, напротив, будто совершенно расслабился, откинулся всем телом назад, выдохнул и несколько секунд сидел молча, не двигаясь и ничего не говоря.

Потом рука, которой он держал ее запястье, будто ожила. Большой палец принялся медленно гладить ее кожу, чуть сдвигая край рукава, проходясь то сверху по пястью, то внизу, где под тонкой алебастровой кожей хорошо ощущался сумасшедший ритм ее пульса.

Через мгновение к одной его руке присоединилась другая. Взяв ее ладонь в свои, он согрел ее теплом, уложил безвольные пальцы на свою ладонь, узкую и сухую, и принялся легко гладить ее длинными мягкими касаниями. Нарцисса не смотрела на него, сидя к нему полубоком, с одной рукой, сжатой в его руках, всем своим видом подчеркивая то, что он противен ей, его действия ей противны, его присутствие ей противно. И она жаждет только одного — поскорее покинуть его общество.

Несмотря на то, что ласковые прикосновения не были неприятны, она намеренно не позволяла себе расслабиться, ожидая с замершим сердцем, чего же он потребует от нее в следующую минуту. Но Снейп будто не спешил. Успокаивал ее касаниями кончиков пальцев к ладони, чертил на ней какие-то символы, разминал подушечками пальцев кожу, массировал пальцы. Она едва не вышла из себя, крикнув, чтобы он поспешил, что она не собирается сидеть с ним весь день, что ей противно каждое его касание. Но он, будто ощутив это, подхватил ее ладонь и аккуратно опустил ее на свою ногу немногим выше колена.

Нарцисса вздрогнула, зажмурилась и приказала себе думать о сыне, только о сыне, ни о чем больше. Она здесь только ради него, только из-за Драко, только потому, что ее сыну грозит опасность.

Уложив сверху на ее ладонь свою, горячую и на удивление тяжелую, он провел ее рукой по своей ноге до самого паха, потом еще раз и еще. Дыхание его становилось все более глубоким и расслабленным, он явно настраивался на нечто интимное рядом с нею, и Нарцисса с отвращением подумала о том, что очень хотела бы сейчас помешать ему, причинить внезапную боль, отвлечь, заставить вспылить, занервничать. Но еще больше она хотела, чтобы все поскорее закончилось и она, наконец, оказалась дома. Прижала к груди Драко, улыбнулась портрету Люциуса в рамке, надолго погрузилась в горячую ванну, смывая с себя чужую похоть и вожделение.

Рука ее тем временем, направляемая рукой Снейпа, легла на его пах в простых шерстяных учительских брюках. Мерзко, дико и отвратительно — все, что она могла в этот момент выудить из собственных чувств. Слава всем богам, она никогда не опускалась до того, чтобы изменять мужу, принимать ласки чужих мужчин. Даже зная, что никогда бы не смогла пойти на это, она и представить не могла, до чего противно и отталкивающе это может быть в реальности.

Он, без сомнения, был возбужден — полувставший член, который она четко ощущала под ладонью, дернулся, когда ее пальцы скользнули по ширинке. Нарцисса отогнала от себя мысли о том, кто в последний раз касался его, и касался ли вообще. Вновь перенесла свои мысли на что-то более приемлемое, но думать сейчас о сыне или муже было еще хуже — ощущать под ладонью чужую эрекцию и думать о близких людях? Нет уж, лучше отвлечься на нечто постороннее. Тем более, что судя по тому, как за эти несколько минут его член стал тверже и явно увеличился в размерах, ей придется недолго терпеть это унижение. Хотя не будет удивительным, если он не сможет кончить, и ей придется терпеть все это неизвестно сколь долго.

Чувствуя сбоку от себя движение, звук расстегиваемой молнии и шорох отодвигаемой одежды, она неволько скривилась, давя внезапный рвотный позыв от прикосновения к чужой плоти, разлившегося в воздухе тонкого запаха мускуса и чужого возбуждения.

Он сгреб в ладонь ее пальцы, укладывая на уже достаточно твердый член, втянул воздух сквозь сомкнутые зубы и сделал несколько глубоких вдохов.

Нарцисса зажмурилась, отвернулась в сторону и попыталась вновь отвлечь себя мыслями о посторонних вещах, о стоявших в ее просторной ванной баночках с лосьонами и кремами, которые она, несомненно, использует на себе — все, которые только пожелает, отмокая в полной пены ванне, о новом шелковом халате, который набросит на влажные плечи, когда уляжется отдыхать вечером этого долгого отвратительного дня. О чем угодно, только не о том, как, направляемые его рукой, ее пальцы сомкнулись вокруг его члена, как он принялся водить ее ладонью по нему, горячему, влажному от выступившей смазки.

«Скорей бы он кончил, — проносилось в голове, — скорее бы. Я не выдержу этого долго. Как женщины не брезгуют прикасаться к мужчинам, которые им отвратительны, к тем, которые принуждают их силой? Я бы никогда не смогла. Никогда».

Судя по сбитому дыханию, доносившемуся за ее спиной, он был с головой погружен в процесс — рука, удерживавшая ее ладонь, двигалась быстро и ритмично, и она поблагодарила всех неизвестных ей богов за то, что он не играет с нею, не наслаждается намеренно, оттягивая финал, не вовлекает ее в это действо, ничего не говорит ей, никак не реагирует на ее явное отвращение.

Еще несколько движений, и он задышал уже совсем неровно, громко, рвано, но в тот момент, когда она уже приготовилась выдернуть свою ладонь, брезгуя быть выпачканной чужой спермой, он вдруг взял ее ладонь в свою руку, пальцем другой руки начертил на ее ладони какой-то мудреный символ, и вдруг склонился к ней, почти опираясь грудью на ее плечо, жарко шепча ей почти в самое ухо:

— Ты мать, защити сына. Своего и чужого, защити сына. Ты мать, ты сущее и данное. Защити сына, слышишь?

Она дернулась было в сторону, но он тут же отпрянул назад, рухнув спиной на мягкую обивку дивана. Руку, которой он быстро вновь обхватил свой член, обожгло потоками горячей спермы. Нарцисса дернулась, вырываясь, слыша, как сквозь финальный стон, низкий и хриплый, он шепчет что-то на латыни: «Tu mihi, ego tibi»⁽¹⁾, а потом резко отталкивает ее руку, выхватывает палочку и наносит очищающее на себя и свои пальцы.

Нарцисса своей палочкой проводит и по своей руке, и по краю платья, и, кажется, готова наложить очищающее на все вокруг. Еще не закончив, она порывисто встает и касается края бархатной завесы, но он успевает вновь схватить ее за запястье. В ладонь ложится небольшой предмет, и он быстро зажимает ее пальцы в кулак, вынуждая удерживать переданное.

— Это портал в Коукворт, к моему дому. Оттуда, где выбросит вас с Беллатрисой — вверх по склону. Через дыру в ограде и все время прямо до переулка Паучий тупик. Ряд домов, над которым высится заводская труба. Направо, последний дом. Запомнишь или повторить?

Нарцисса дернула руку из его захвата, но он не отпускал ее, внимательно глядя в лицо, которое она успела скрыть под капюшоном.

— Не забудь о Непреложном обете, Нарцисса. Это обязательное условие.

Отпустив ее руку, он едва успел увернуться от летящей в его лицо шторы, которую она, вылетев из кабинки, резко отбросила прочь. Откинулся спиной на подушки дивана, укладываясь во весь рост и закинул одну руку за голову. Второй не спеша поправив брюки и сюртук, он вновь улыбался — теперь уже совершенно довольной, сытой улыбкой, будто исполнив какую-то давнюю свою мечту.

1) Ты — мне, я — тебе (лат)

Вернуться к тексту

Когда в промозглой вечерней тьме на пороге его дома появились две закутавшиеся в плащи женские фигуры, он ничем не выдал себя, изобразив неподдельное удивление от их появления.

— Нарцисса! — Он открыл дверь шире, приветствуя откинувшую капюшон блондинку. Свет из узкой крошечной прихожей упал на вторую женщину, стоявшую рядом с ней. — Какая приятная неожиданность!

— Северус, — проговорила Нарцисса сдавленным шепотом, — можно мне с тобой поговорить? Это очень срочно.

* * *

Разговор, который уже однажды происходил между ними в темном баре для анонимных встреч, был разыгран, как по нотам. Они оказались прекрасными актерами: он молчал, напоминал о ярости Темного Лорда, она плакала и бросалась ему в ноги, умоляя помочь ее сыну.

Беллатриса предсказуемо третировала его вопросами, выслушивала четкие спокойные ответы, и задавала новые. Он парировал, не делая ни шагу назад, когда наступил, наконец, нужный момент. Непреложный обет. Нарцисса успела предложить его первой. Беллатриса была явно ошарашена, когда он согласился.

— Обещаешь ли ты, Северус, присматривать за моим сыном Драко, когда он попытается выполнить волю Темного Лорда?

— Обещаю, — весомо проговорил он.

— Обещаешь ли ты всеми силами защищать его?

— Обещаю, — повторил он еще раз.

— А если понадобится… если станет ясно, что Драко не сумеет… — взгляд Нарциссы ни на минуту не терял его лица, — обещаешь ли ты выполнить за него приказ Темного Лорда?

— Обещаю, — в последний раз четко произнес он, глядя таким же прямым и внимательным взглядом в голубые глаза напротив.

Удивленная происходящим Беллатриса смотрела, как одно за другим обвивают их руки тонкие полосы, похожие на раскаленные проволоки, как Нерушимый обет Снейпа приобретает силу, как в глазах Нарциссы загорается нечто странное. И как, благодаря его, она отчего-то смотрит в сторону.

* * *

Войдя в директорский кабинет Хогвартса, Северус Снейп закрыл за собой дверь и тяжело оперся на нее спиной. Усталость последних дней давала о себе знать — он почти не спал, ел, не замечая вкуса, и держался, по сути, на крепком кофе и честном слове.

Но все это не имело значения. Главное было сделано уже давно, он позаботился об этом заблаговременно.

Взгляд черных глаз быстро пробежался по кабинету. Он так и не стал здесь своим, хотя и не стремился. Этот кабинет навеки останется в его памяти принадлежащим Дамблдору, он сам здесь всего лишь гость. Лишний, чужой, временный.

Где-то там, за спиной, в коридорах, кто-то назвал пароль от кабинета — каменная горгулья пришла в движение, отъезжая в сторону и открывая пришедшему проход наверх.

Он отошел от двери, незаметно выпуская из рукава сюртука палочку и сжимая ее в руке.

— Директор! — вошедший был кем-то из недавно присоединившихся приспешников Лорда. Он даже не помнил его имени — не было смысла. Появившийся мальчишка тяжело дышал — видимо, бежал со своей новостью через весь замок. — Вам следует знать: Гарри Поттер был замечен в Хогсмиде этим вечером. Патруль видел его патронуса.

Северус медленно поднял подбородок. Вот оно, началось.

— Я понял, — он щелкнул в воздухе пальцами, показывая, что не помнит его имени. — Благодарю.

Посыльный произнес какое-то до боли банальное имя, но Северус его уже не слышал.

Поттер здесь. Буквально через час-другой, он был уверен, им предстоит встретиться уже в стенах замка.

* * *

— До меня дошли сведения, что этим вечером Гарри Поттер был замечен в Хогсмиде, — оглядывая присутствующих внимательным испытующим взглядом, произносит он. Лицо непроницаемо, руки по самые края выступающих из-под рукавов сюртука белоснежных манжет засунуты в косые карманы под обвивающей его фигуру мантией.

По залу, в котором стройными ровными рядами выстроены ученики с понуро опущенными головами, проносится рокот изумления.

Перешептываясь и переглядываясь, они не верят другу другу, не верят его словам. Поттер здесь? Он правда здесь? Но где же он?

— Если кто-нибудь из преподавателей или учеников попытается помочь мистеру Поттеру, они будут наказаны в полной соответствии с серьезностью своего преступления. Более того: любой человек, кто будет знать о подобном поступке и воспротивится сообщить о нем, будет считаться в равной степени виновным.

Он ощущает, как стоящие за его спиной брат и сестра Кэрроу буквально дышат ненавистью ко всем присутствующим, как не терпится им взять в оборот любого, на кого он только укажет пальцем. Их поднятые в готовности палочки словно копья колют ему спину. Но это не имеет значения.

— Итак, — он спускается с подиума, на котором обычно стоял преподавательский стол и идет в зал, проходя между рядами неподвижно стоящих студентов. — Если кому-нибудь здесь что-либо известно о перемещениях мистера Поттера этим вечером, — он медленно плывет между почти одинаковыми фигурками в черном, кажущийся огромной летучей мышью в своей развевающейся за его спиной мантии, — я приглашаю их выйти вперед. — Остановившись у пересечения двух пустых рядов, знаменующих окончание одного блока выстроенных, словно солдатики на параде, студентов, он останавливается, оглядывая зал. — Сейчас.

Где ты? Я чувствую тебя здесь. За чьей спиной ты стоишь, чья мантия наброшена на твои плечи? Выходи, дай мне увидеть тебя еще раз. Последний раз перед тем, как я уйду к ней. Выходи. Посмотри на меня еще раз.

Звук шагов отдается в сердце, он замечает невысокую фигурку в простой ученической мантии. Круглые очки, привычно взъерошенные волосы. Северус горделиво вскидывает подбородок, оглядывая нарушителя дисциплины снисходительным взглядом сверху вниз.

Сколько же мы не виделись? Не так, украдкой, у края замерзшего озера в королевском лесу Дин, а вот так, среди стен школы, под пристальным взглядом десятков глаз? Когда последний раз наши взгляды сталкивались здесь, в Большом зале. Ты помнишь, Поттер?

— Я думаю, несмотря на все ваши обстоятельные защитные меры, у вас проблемы с безопасностью, директор, — он смотрит в черные глаза со злостью и презрением. Он винит его в смерти Дамблдора. В том, что по его вине учеников сейчас пытают Круцио ради забавы. Он винит его во всем. Но это не имеет значения.

За его спиной распахиваются двери Большого зала, и команда Ордена Феникса появляется на пороге. Поттер ощущает их присутствие так же четко, как до этого сам Северус ощущал за спиной Кэрроу.

Сколько времени у тебя заняли твои странствия, мальчик? — взгляд Северуса скользит по плотно сжатым губам, лбу с будто еще сильнее проявившимся шрамом. — Я знаю больше, чем ты можешь предположить сейчас, глядя на меня с ненавистью в широко распахнутых зеленых глазах. Знаю, что еще немного, и тот, кого я столько лет звал Повелителем, наконец догадается. Еще немного, и он призовет меня к себе. В последний раз. Но в этот раз он сделает фатальную ошибку — я не владелец Старшей палочки. Она твоя по праву.

— Как смеете вы стоять там, где стоял он? Скажите им, что произошло в ту ночь. Как вы смотрели ему в глаза. Он доверял вам, а вы… Убили его! — Поттер стоит боком, как готовый к нападению хищник. Северус едва сдерживает порыв нежности, не уверенный в том, что взгляд сейчас не выдает его.

Еще немного, еще совсем немного. Смотри на меня, не отводи взгляда. Ты этого не узнаешь никогда, но я сделал все, чтобы твой путь не прервался. Твоя мать защитила тебя своей жертвой, погибнув за тебя. Другая мать, рискнув репутацией и семьей, силой, завязанной на древней магии добровольно отданного семени, защитит тебя снова, когда придет время. Лорд не оставит Малфоев в стороне, их деньги, их связи будут всегда нужны ему. Мать не оставит своего сына, какими бы путями не пришлось ей рваться к нему. Нарцисса однажды, сама того не понимая, украдет, солжет, предаст ради тебя. И вот это действительно — важно.

Он выхватывает палочку, направляя ее в грудь Поттера. Делает вид, что готов сражаться, уже видя боковым зрением, как вылетевшая в центр зала МакГонагалл выхватывает свою, закрывая его собой.

Спасибо, Минерва. Я надеюсь, когда-нибудь ты поймешь меня.

Их дуэль не может быть долгой — он не собирается сражаться. Шаг, другой, отброшенное заклятие, направленное на него самого, летит на стоящих позади брата и сестру Кэрроу. Зал чист, больше Ему ничего не грозит здесь. Прощай, мальчик.

Вылетая в окно темным вихрем, он слышит доносящееся ему вслед оскорбительное «Трус!».

Но это уже точно неважно. Совсем неважно.