Алый след в Запретном лесу (гет)

Драко медленно приходил в себя, словно выныривал из густого тумана, в котором кружились обрывки кошмаров и призрачные видения. Голова раскалывалась от боли, каждый удар сердца отдавался тупой пульсацией в висках. Во рту пересохло, словно он проглотил горсть песка, а язык казался чужим и непослушным.

Он попытался пошевелиться, но тело не слушалось, скованное невидимыми путами. Сквозь шум в ушах, похожий на шелест сухих листьев на ветру, пробился треск горящего костра. Драко нахмурился, стараясь сосредоточиться на этом звуке, ухватиться за него, как за спасательный круг. Где он? Что происходит?

— Хм, странно, — раздался рядом тихий женский голос, прозвучавший на удивление спокойно, словно речь шла о незначительной досадной мелочи, — я вроде не сильно приложила.

Драко резко открыл глаза и тут же зажмурился от острой боли, пронзившей голову. Перед внутренним взором пронеслись обрывки воспоминаний: темная чаща леса, пронзительный взгляд карих глаз, искаженное яростью лицо Джинни, её пальцы, сжимающие его горло с нечеловеческой силой. Потом — темнота.

Он помнил этот огонь в её глазах, холодный и жестокий, словно лезвие кинжала. Помнил это чувство удушья, когда воздух превратился в вязкую, обжигающую жидкость, которую он не мог протолкнуть сквозь сжавшееся горло. Он задыхался, захлебываясь собственным страхом, и это было хуже любой боли, хуже всего, что ему приходилось испытывать раньше.

Драко с трудом открыл глаза, на этот раз преодолевая боль. Ресницы словно слиплись, перед глазами плясали темные мушки. Он моргнул несколько раз, прежде чем картинка прояснилась. Он лежал не на холодной земле, как ожидал, а на чем-то мягком, покрытом грубой тканью. Над головой не было привычного вида звездного неба или сплетения древесных крон. Вместо этого он увидел низкий потемневший от времени потолок с тяжелыми деревянными балками.

Драко с трудом повернул голову. Рядом стоял стол из грубо отесанного дерева, на котором лежала тушка зайца. Шерсть животного ещё не успела высохнуть от крови, и от этого зрелища к горлу Драко подкатила тошнота. У стола, спиной к нему, стояла Джинни. Она была одета в свою привычную одежду — черные штаны и простую рубашку, — но в её осанке, в том, как она держала нож, было что-то неуловимо изменившееся. Что-то хищное, опасное.

— Проснулся? — спросила она, не оборачиваясь. Её голос звучал ровно, спокойно, и от этого у Драко по спине пробежал холодок.

Он сел, опираясь на руки, и тут же пожалел об этом. Голова взорвалась новой волной боли, заставив его застонать. Джинни резко повернулась к нему, и он увидел в её глазах не сочувствие, не раскаяние, а холодный, расчетливый блеск.

— Лежи смирно, Малфой, — резко бросила она, подходя ближе, — вот же спящая царевна, я уже думала будить тебя.

Драко услышал в её голосе насмешку, но в то же время и какую-то сдерживаемую нежность, от которой у него по спине пробежали мурашки. А может ему просто показалось. Он медленно поднял голову, встретившись с ней взглядом. В её карих глазах, обычно таких живых и искрящихся, сейчас плескалась странная эмоция, отражаясь отблесками огня в камине.

— Не поцелуем ли? — хрипло произнес он, стараясь придать своему голосу игривый тон, хотя на самом деле ему было совсем не до шуток.

Джинни подошла к нему вплотную и наклонилась так низко, что он почувствовал на своих губах её теплое дыхание. В ней было что-то неуловимо изменившееся, какая-то дикая, притягательная энергия, которая раньше скрывалась под слоем сдержанности и иронии.

Она медленно провела языком по пухлым губам, словно смакуя их вкус, и Драко невольно затаил дыхание. Этот простой жест пробудил в нем волну желания, острую и неуместную в данной ситуации.

— Этого мы уже не узнаем, — прошептала она, и её голос прозвучал совсем рядом, словно она говорила ему прямо в душу.

Джинни выпрямилась и отошла на шаг назад, оставляя Драко в растерянности. Она была права. Они изменились. Оба. И неизвестно, что ждет их впереди, какие испытания им ещё предстоит преодолеть.

Драко спустил ноги с кровати и поморщился, почувствовав тупую боль в виске. Он осторожно потрогал шишку на голове и недовольно цокнул языком. Уизли не церемонилась. Он следил за её точными, отточенными движениями, пока она разделывала зайца. Нож в её руках двигался быстро и уверенно, отделяя мясо от костей, и в этом было что-то гипнотическое, завораживающее.

— Где мы? — спросил он, оглядываясь по сторонам. Хижина была небольшой, с низким потолком и земляным полом. В печке весело потрескивал огонь, отбрасывая на стены причудливые танцующие тени.

— В сторожке лесника, — ответила Джинни, не отрываясь от своего занятия, — сюда никто не ходит уже очень давно, так что нам никто не помешает.

Драко провел рукой по лицу, пытаясь собраться с мыслями. Голова все еще гудела, а в груди стоял тяжелый ком тревоги. Он вспомнил их стычку в лесу, свою беспомощность перед яростью Джинни, и его прошиб холодный пот. Что с ней произошло? Кем она стала?

Он поднялся на ноги и осмотрелся. Только сейчас он заметил на стенах охотничьи трофеи: головы оленей с ветвистыми рогами, шкуры волков с оскаленными клыками, чучела птиц с расправленными крыльями. В полумраке они казались зловещими призраками, безмолвно наблюдающими за ним. Драко невольно поежился. Здесь было что-то неладное. Что-то пугающее своей непривычностью и дикостью.

Драко сел за стол, осторожно, словно боясь разбудить дремавшую в теле боль. Он наблюдал за Джинни, которая продолжала разделывать тушку зайца, и не мог оторвать от неё взгляда. Костер отбрасывал на её лицо причудливые отблески, подчеркивая острые скулы и решительный изгиб губ. Рыжие волосы, выбившиеся из косы, казались почти красными в этом свете, словно языки пламени.

Драко поморщился, чувствуя, как в груди шевелится непонятное, неприятное ему чувство. Он вспомнил разговор с Забини много лет назад, еще в Хогвартсе. Они тогда сидели в гостиной Слизерина, лениво перекидываясь язвительными замечаниями в адрес гриффиндорцев, и тут их взгляды случайно пересеклись с Джинни, которая проходила мимо.

— А девчонка Уизли ничего себе, — протянул тогда Забини, с характерной для него ленивой усмешкой, — фигурка что надо. Слышал, она теперь у них там первая красавица.

Драко тогда только презрительно фыркнул, отводя глаза. Джинни Уизли казалась ему нескладным подростком с торчащими во все стороны рыжими волосами. Вечный хвост Гарри Поттера. Предательница крови, которая предпочла компанию грязнокровок. Он не понимал, что в ней находили парни, почему она вызывала у них такой неподдельный интерес.

Потом их пути разошлись. Драко окончил Хогвартс, пережил войну, потерял все, чем дорожил, и заново учился жить в мире, который перестал понимать. Он старался не вспоминать о прошлом, о своих ошибках, о лицах тех, кого предал и кого потерял. И Джинни Уизли была одной из тех, чьё имя он предпочитал не произносить вслух.

До тех пор, пока ему не понадобилась её помощь.

— Хватит пялиться, Малфой, — насмешливо произнесла она, не оборачиваясь, — нравлюсь?

Драко невольно вздрогнул, пойманный с поличным. Он и сам не заметил, как засмотрелся на Джинни.

— Да, — ответил он, удивившись собственной прямоте.

Джинни резко повернулась к нему, и нож в её руках блеснул в свете камина. В её глазах промелькнуло что-то неуловимое — удивление? Насмешка? Интерес?

— А я тебе? — спросил он.

Драко посмотрел в её глаза, пытаясь прочитать в них ответ, но не нашел ничего, кроме внимательного, изучающего взгляда. Джинни Уизли была загадкой, которую он не мог разгадать.

— Да как сказать, — протянула она наконец, отворачиваясь и откладывая нож в сторону.

Она быстро соорудила ужин из того, что нашлось в хижине — тушеного зайца с овощами и какими-то кореньями. Запах стоял умопомрачительный, и у Драко невольно заурчало в животе. Он и не заметил, как сильно проголодался.

— Боюсь спросить, откуда у тебя овощи, — пробормотал он.

Джинни усмехнулась, откусывая кусок мяса.

— Всё хорошее, — ответила она, бросив на него быстрый взгляд, — не отравлю.

Драко поднял на неё глаза, в которых смешались удивление и благодарность. Он ждал ехидного подкола, язвительного замечания, но Джинни просто улыбнулась ему уголком губ, и её улыбка была неожиданно теплой, почти дружеской.

— Почему ты ушла от всех? — спросил он, не выдержав гнетущей тишины, нарушаемой лишь потрескиванием дров в камине и звоном ложек о тарелки.

Джинни на мгновение замерла, словно её застал врасплох его вопрос. Потом она пожала плечами, и её лицо снова стало непроницаемым.

— Мне так проще, — ответила она, продолжая есть.

— А как же семья? — не унимался Драко.

— Они понимают, — односложно бросила она, не смотря на него.

Драко почувствовал, как его начинает раздражать её замкнутость, её нежелание идти на контакт. Он не привык к такому отношению. Раньше Джинни Уизли всегда была готова вступить с ним в перепалку, остроумно парировать любой его выпад. А сейчас… сейчас она сидела напротив него неприступная, и это его злило.

И тогда он решил поддеть её, задеть за живое. Вспомнил слухи, которые ходили о ней в последнее время. О том, что она разорвала помолку с Поттером, ушла из дома, стала отшельницей.

— А как же Поттер? — спросил он, внимательно наблюдая за её реакцией.

Джинни даже не моргнула. Она продолжала поделово жевать, словно не слышала его слов.

— А что Поттер? — наконец равнодушно спросила она.

— Он не против был, что его девушка, можно сказать невеста, вдруг ушла, — с нажимом произнес Драко, — наплевав на него?

Джинни медленно подняла на него глаза, и на её губах появилась улыбка. Не та, теплая и дружеская, которую он видел несколько минут назад, а другая — холодная, жестокая, почти хищная. От этой улыбки у Драко по спине пробежали мурашки.

— Нет, — тихо произнесла она, и её голос прозвучал как приговор, — он был не против.

Она снова опустила взгляд к тарелке, но улыбка не сошла с её лица. И в эту минуту Драко понял, что Джинни Уизли знает какую-то тайну, какую-то страшную правду, о которой он даже не догадывается. И эта мысль вдруг показалась ему очень и очень тревожной.

— А я был бы против, — произнес он, сам не ожидая от себя такой откровенности.

Слова вырвались сами собой, словно под действием какого-то непонятного импульса. Драко и сам не знал, почему сказал это. Может, виной тому была атмосфера хижины, пропитанная запахами леса и дыма, а может, дело было в самой Джинни, в её глазах, которые горели сейчас каким-то особенным огнем.

Джинни медленно подняла на него глаза, и её брови удивленно приподнялись. Она несколько секунд молча изучала его лицо, словно пытаясь понять, говорит ли он серьезно. Потом на её губах появилась снисходительная улыбка.

— Что ты хочешь, Малфой? — спросила она, и её голос прозвучал тихо, почти ласково.

Драко встретился с ней взглядом, и в эту секунду он забыл обо всем — о своих проблемах, о целительнице, о том, что их ждет впереди. Перед ним была только Джинни, с её рыжими волосами, сияющими в свете огня, с её карими глазами, в которых танцевали чертики, с её улыбкой, которая могла быть и нежной, и коварной одновременно.

— Тебя, — хрипло произнес он, и это была чистая правда.

Джинни прищурилась, и в ее глазах мелькнул хищный блеск. Она наклонилась к нему, опираясь локтями о стол, и Драко почувствовал исходящий от нее жар, словно от раскаленного камина. Она пахла лесом, дымом и чем-то еще — неуловимым, волнующим, опьяняющим.

— Ммм, что ты будешь делать, если я возьму и соглашусь? — прошептала она, и её голос прозвучал низко, хрипло, словно приглашение к чему-то запретному.

Джинни стрельнула в него быстрым, кокетливым взглядом из-под полуопущенных ресниц, и Драко почувствовал, как у него перехватывает дыхание. Он вдруг осознал, насколько она близко, как быстро бьется её пульс на шее, как мерцают в полумраке её глаза.

Черт возьми, ему жить осталось от силы пару дней. Какая разница, что будет потом?

— А зачем тогда откладывать? — спросил он, отодвигаясь на стуле от стола.

Джинни следила за ним не отрываясь, и в её глазах боролись сомнение и желание. Она глубоко вздохнула, словно принимая какое-то важное решение, и её грудь приподнялась под тонкой тканью рубашки.

— Ну как знаешь, — сказала она, и в её голосе смешались вызов и покорность.

Джинни поднялась со стула, и Драко невольно затаил дыхание, наблюдая за ней. Она двигалась плавно, гибко, словно дикая кошка, которая приближается к своей добыче, не торопясь, наслаждаясь моментом. Джинни остановилась перед ним, и её пальцы, словно случайно, коснулись пуговиц на его рубашке, медленно, игриво расстегивая две верхние.

Драко сидел не шевелясь, боясь спугнуть этот момент, боясь, что стоит ему пошевелиться, и все это волшебство рассеется, как дым. Он видел, как блестят её глаза в полумраке хижины, как приоткрываются её губы, словно она хочет что-то сказать, но не может найти слов.

Джинни улыбнулась, и её улыбка была похожа на вспышку молнии — быстрой, яркой, опасной. Она плавно опустилась к нему на колени, словно оседлав его, и её тело прижалось к его телу. Драко вдохнул аромат её волос, её кожи, смешанный с запахом леса и дыма, и этот аромат вскружил ему голову, опьянил его сильнее любого зелья.

Джинни приблизила своё лицо к его лицу, и Драко закрыл глаза, предаваясь ожиданию. Он чувствовал её дыхание на своей коже, её пальцы, путешествующие по его груди, и ему казалось, что он сходит с ума от этого невыносимого, сладкого томления.

И она его поцеловала. Не нежно, не робко, как это было в его фантазиях, а жадно, требовательно, словно пытаясь выпить его без остатка. Её язык проник в его рот, сплетаясь с его языком в страстном танце, и Драко ответил на её поцелуй с той же яростью, с тем же отчаянием, словно от этого поцелуя зависела его жизнь.

Он обхватил её за талию, прижимая к себе так крепко, словно хотел сломать, раздробить её хрупкие кости в своих руках, и Джинни подалась навстречу, обвивая его шею руками, словно лиана обвивает могучий дуб. Её ногти впились ему в плечи, оставляя на его коже огненные царапины, но Драко не обращал на это внимания. Он тонул в её поцелуе, в её запахе, в её тепле, забыв обо всем на свете.

Он умрет, если не найдет целительницу. То, что он сказал ей о клейме Пожирателя Смерти, было ложью. Да, клеймо болело, жгло огнем, напоминая о прошлом, но это была ничтожная боль по сравнению с тем, что терзало его изнутри. У него были проблемы. И большие. Но сейчас, в объятиях Джинни, он не хотел думать ни о чем, кроме неё, кроме этого всепоглощающего, безумного желания, которое разгоралось в нём с каждой секундой всё сильнее.

Джинни отстранилась от него, тяжело дыша, и её глаза, потемневшие от страсти, блестели в полумраке хижины. Она что-то прошептала, но Драко не разобрал слов. Он резко поднялся, поднимая её вместе с собой, и перенес её к кровати. Джинни обвила его ногами, прижимаясь к нему всем телом, и её губы вновь нашли его губы.

Драко упал на жесткую постель, увлекая её за собой. Джинни оказалась сверху, её волосы рассыпались огненным водопадом, а в глазах плясали бесенята. Она улыбнулась, и эта улыбка была похожа на оскал хищницы, которая знает, что её добыча уже никогда не вырвется из её лап.

У неё была красивая грудь, высокая, упругая, с нежно-розовыми сосками, которые темнели от страсти. Тонкая талия, которую так удобно было обхватывать руками, длинные ноги, обвивавшие его бедра. Драко не мог оторвать от неё глаз, не мог поверить, что эта дикая, прекрасная женщина принадлежит ему, пусть и на такую короткую ночь.

Почему такая, как она, спряталась в лесу? Почему отказалась от привычной жизни, от семьи, от любви? От той жизни, которая, казалось бы, была уготована ей с рождения? Быть может, дело было в Поттере? Может, он разбил ей сердце, и она не смогла простить ему этой боли?

С другой стороны, если бы она вышла замуж, родила детей, то сейчас Драко не лежал бы вот так, с ней, не чувствовал бы её вкус, её запах, её жар. Не тонул бы в её глазах, как утопающий тонет в бездонной глубине океана.

Было жарко. Слишком хорошо. Тело Джинни двигалось в унисон с его телом, и каждый толчок отзывался в нём острой, сладкой болью. Она стонала, кусала его губы, царапала его спину, и в её стонах, в её прикосновениях не было ни капли фальши, ни грамма наигранности.

Джинни, которая всегда казалась ему холодной, неприступной, словно снежная королева, сейчас пылала в его руках, как факел. Она была страстной, жадной, неутомимой, и он с трудом успевал за ритмом её движений, за вихрем её эмоций.

В последний миг, когда волна наслаждения накрыла их с головой, Джинни задрожала, издав глухой, рваный стон, и медленно опустилась ему на грудь. Её волосы рассыпались по его плечам огненным водопадом, а сердце билось под его рукой часто-часто, словно испуганная птичка.

Немного погодя Джинни, словно очнувшись от дремоты, резко поднялась с кровати и быстро, по-деловому начала собирать свою одежду, разбросанную по полу. Её движения были отточенными, лицо — непроницаемым. Она действовала на автопилоте, словно стараясь не думать, не вспоминать о том, что только что произошло между ними.

Драко молча наблюдал за ней, не пытаясь остановить, не пытаясь заговорить. Он чувствовал себя так, словно его только что прокатили на невероятной скорости на американских горках — и вот аттракцион закончился, пришло время возвращаться в реальность.

Джинни вышла из хижины, плотно прикрыв за собой дверь. Драко оделся, застегивая пуговицы на рубашке с каким-то странным чувством потери. Он снова улегся в кровать, натягивая на себя грубое шерстяное одеяло, и закрыл глаза.

Джинни вернулась через некоторое время. Она была полностью одета, волосы заплетены в тугую косу. Лицо её ничего не выражало. Она быстро прибралась в хижине, словно ничего необычного не происходило, затем уселась у камина, подбрасывая в огонь сухие ветки.

Они не разговаривали. Не смотрели друг на друга. Словно между ними ничего и не было. Ни страсти, ни нежности, ни боли. Только треск горящих дров и далекие крики ночных птиц.

Драко понимал, что так правильно. Что это было лишь мимолетное безумие, выброс эмоций, адреналина. Сейчас ему нужно было думать о другом. О том, как выжить. Как вернуть свою семью и всё, что было так бездумно потеряно.

Но мысли упорно возвращались к Джинни, к её вкусу, к её запаху, к огню, который она в нем разожгла. Драко украдкой наблюдал за ней, за тем, как она сидит, выпрямив спину, словно солдат на посту. Он знал, что им не по пути. Что у них нет будущего.

— Спи, — произнесла она, не оборачиваясь, и её голос, лишённый прежней резкости, прозвучал удивительно мягко, почти ласково, — завтра рано вставать, а потом долгий путь.

Драко не стал спорить, не стал задавать вопросов. Он послушно закрыл глаза, словно марионетка, чья нить оказалась в руках кукловода.

Драко не знал, уснул он или нет. Мысли роились в голове, словно ночные бабочки, перелетая с одного предмета на другой, не в силах сосредоточиться ни на чём конкретном. Он знал, что их ждёт тяжёлый день, что впереди новые опасности, новые испытания, но сейчас ему было всё равно. Он был готов на всё, лишь бы ещё хоть на мгновение вернуть то чувство небывалой страсти, которое он испытывал рядом с Джинни.