Бисер (гет)

Влажный шорох. Мокрые волосы зачесываются назад. Еще раз, чтобы прядь, упавшая на лоб, послушно зализалась как и остальные.

Мадара стягивает с шеи полотенце и бросает его в корзину для белья.

Спальня встречает его полутьмой и рассеивающим ее ровным желтым кругом бра, стоящим на пересечении рабочей зоны и зоны отдыха. Рабочих зон хватает везде. Мадара предпочитает работу и знает, что если каждая минута будет занята, он не будет чувствовать запах чужой одежды. Духов. Волос. Кожи.

Несколько таблеток поблескивают на ладони. Он запивает их и заранее готовится к тому, что утром будет чувствовать себя едва живым. Мадара не любит засыпать с медикаментами в крови, но бывают дни, когда у него нет выбора. Либо он спит так, либо он теряет завтрашний день и, возможно, срывается.

Одеяло придавливает его к кровати. От гладкого и холодного прикосновения ко всей поверхности тела не клонит в сон, но только бодрит. Мадара обреченно закрывает глаза.

Шорох открываемой двери заставляет его напрячься. Нет, он сегодня не... Разве сегодня?.. Он чувствует тепло, пошедшее от ступней, и понимает, чем все кончится. Сухой и тяжелый воздух, задержанный в легких вдох, вжимает его в матрас так, что невозможно пошевелиться. От старой горечи во рту разъедается слизистая.

— С днем нашей первой встречи, — поздравление делает воздух еще тяжелее.

Маленькая ладонь ложится ему на щеку.

— Ты не пьешь таблетки, — замечает Сакура. Звучит устало.

— Разве? — тихо спрашивает он с усмешкой.

От ее пальцев пахнет фисташковым мороженым. Они будто нагретые солнцем. Мадара, не открывая глаз, с тоской прижимается лицом к ее руке. Твердые кончики обводят его синяки под глазами, морщины на лбу, линию челюсти.

— Это не те таблетки, — ее голос звучит около уха шепотом.

Длинные розовые волосы невесомо задевают висок.

— Ты же знаешь, что тебе это нужно, — она вздыхает как раньше. И Мадара почти ей верит. Протянутые в темноту пальцы натыкаются на живое тепло. В груди что-то останавливается. Если он сейчас откроет глаза... как быстро он пожалеет об этом? Старый ответ: мгновенно.

— Тебе не так долго осталось. Но присматривать за тобой до смерти я не хочу, — фырк ему прямо в центр ладони. Горячо. Влажно.

Мадара сжимает челюсти.

— Ты сама приходишь, — напоминает он ей и отточенным жестом притягивает ее к себе.

Одеяло рядом проминается. Основание шеи идеально подходит, чтобы в него укладывался чужой висок. Сакура прижимается к нему сквозь слои ткани и забирается пальцами ему во влажные волосы, перебирает их, будто ей шестнадцать, а ему восемнадцать и у него в шевелюре застрял весенний пух.

— Ты седеешь, — прядь больно дергают.

— Сильно видно? — усмехается Мадара.

Немудрено. Ему далеко за сорок. Но седеть он начинает гораздо раньше.

— Не очень, — тактично открещивается Сакура. — Что насчет таблеток?

Мадара молчит.

— Ты сам все понимаешь. Ты больше так не можешь, — пробивающиеся сквозь темноту прикосновения исчезают.

Он дергается в сторону, собираясь поймать и удержать. Но тепло возвращается. Сакура просто забирается под одеяло. Устраивается головой на его груди. Приятная и долгожданная тяжесть.

В ее словах есть смысл. Но Мадара отказывается его слышать. Если он снова начнет пить таблетки, все кончится. Она и так приходит все реже и реже. Мадара хранит ее вещи, оставшиеся у него, но знает: это создание призраков. Сакура больше не спасает.

Ей шестнадцать, и она пытается переубедить его всякий раз, когда заходит разговор. Когда ей двадцать, она вытирает с его лица кровь и прячет от полиции. В последний раз ей двадцать три, она деревянно отворачивается и шагает как по канату. Это выбор. Либо она, либо Изуна. И Изуна уже у них.

Надежда, что то, что он собирается смотреть в потолок и Сакура согласится остаться, никогда не оправдывается. Он не имеет права надеяться на это. Его не оправдывает, что прошлый выбор — это тоже спасение. Лучше так, чем...

Мадара открывает глаза потому, что больше не может держать их закрытыми. Сдерживаемый легкими при вдохе воздух разрывает его на куски. Одеяло справа не смято. Он поворачивает голову и долго рассматривает место, где только что чувствовал ее тело.

Мадара тогда стреляет ей в затылок.