Самоцветная пыль (джен)

Сиааль, за несколько недель до установления Завесы

Дипломатия никогда не входила в обязанности Аэстри, но если уж Багровый круг собрался в Сиаале, то честь Алмазной Башни требовала, чтобы она была здесь. Поэтому сейчас она сидела между Авенэй из Малахитовой Башни и Мистри из Сапфировой, и если против первой ветряница ничего не имела, то Шепчущий откровенно пугал ее своей застывшей улыбкой. Впрочем, вряд ли Мистри сейчас заботился о том, какое впечатление производит на окружающих: весь он, до самой последней искрящей синевой нити, был сосредоточен на том, кто в одиночку занимал весь противоположный край стола. Аэстри переплела пальцы и заставила себя оторвать взгляд от ладоней. Она уже давно не девчонка, которой первый раз повязали ленты в волосы.

— Итак, вы явились сюда и полагаете, что мы вот так просто примем ваше предложение? — Согха, глава пламенных, стиснул в кулаке небольшой информационный кристалл, один их тех, что их гость россыпью бросил на стол, не потрудившись соблюсти хоть какие-то нормы этикета. Хотя от кого их тут было ждать. Аэстри наконец подняла глаза и теперь пристально рассматривала сидящего прямо перед ней… человека? Перед глазами вспыхнули строчки многочисленных отчетов. Нет, они называли себя иначе. Дейм. Что означало это слово, выяснить так и не удалось. Возможно, об этом знала только их неведомая Сотворящая. Самоцветье выбрало им другое название. Рихэн. Измененные.

— Примете, — рихэн равнодушно пожал плечами. Он откинулся назад, балансируя на двух ножках кресла. Подвижный, будто ртуть, он, казалось, ни мгновение не мог усидеть в одном положении, смещаясь, почти танцуя, вынужденный как-то оставаться на том узком пространстве, которым его ограничили. — Или не примете, — он вдруг замер, склонив голову набок и вывернув шею так, что у Аэстри, глядя на него, заныли все кости разом. — Но тогда нам придется делать другое предложение. И оно может быть… — тонкие, нечеловечески длинные пальцы, затянутые в черную кожаную перчатку, сложились в непонятный жест, — не таким… выгодным. Кажется, это называется так, да? — в тихом шелестящем смехе Аэстри отчетливо слышала отголоски безумия. Дисбалансированные потоки энергии отрицательно влияют на сознание, приводя к фрагментации и частичному помрачению. Бесконтрольные вспышки агрессии сменяются апатией. Постоянно движение — полной неподвижностью. Она читала достаточно отчетов, пусть это и было совершенно не ее сферой: копаться в чужих внутренностях предпочитали изумрудные, отвратительнее их в этом смысле были только сапфировые — они копались в мозгах. В отношении этих… рихэн им пришлось поработать совместно. Аэстри не видела Мистри в таком восторге с момента, когда ему отдали Багровый круг. Эти рихэн отличались от тех, что были в самом начале. От тех, кто вдруг оказал помощь практически оттесненным к самым горам драконам. Измененные третьего поколения, если верить отчетам. Безумцы, рискнувшие пойти на слияние с лей-узлами без использования концентраторов и преобразователей. Не перестраивающие энергию под себя, а сами изменяющиеся для нее.

— Это угроза, Велимир? — Согха поднялся на ноги, навис над столом, давя тяжелой энергией подземных костров. По его рукавам бежали желтые искры.

Аэстри видела, как гость едва заметно поморщился: то, что выплюнул из себя Согха, совершенно не напоминало тягуче-звонкий набор звуков, который гость произнес при приветствии. В’’эе’л’’я’эее’миэр’рэ. Воздух запомнил его, но Аэстри бы потребовалось немало сил, чтобы заставить себя его повторить. Мистри сказал, что он услышал простор и тугой воздух под драконьими крыльями. Мир с высоты полета.

— Это истина, — рихэн откинулся еще дальше, по-кошачьи потягиваясь и задевая кончиками пальцев подоконник. Достаточно, чтобы привлечь внимание к тому, что все они пытались не замечать. Круглый золотистый глаз с вертикальным зрачком. Достаточно огромный, чтобы занимать все пространство окна. И лучше было не думать о том, как высоко от земли находился зал переговоров.

Когда небо над Сиаалем вдруг заслонила огромная тень, Аэстри даже испугаться не успела, только подумала, как-то отстранено и горько, что их ждет судьба Рубиновой башни. Никто не думал, что драконы смогут забраться настолько далеко в человеческие земли. Никто помыслить не мог, что они смогут проскользнуть незамеченными — от полета гигантских существ гудели все энергетические линии мира, он эхом разносился на многие карфы вокруг. Рихэн умели подкрадываться незаметно, но ни одному из них не удавалось спрятать дракона. До сих пор не удавалось.

Испугалась она позже, когда вместо испепеляющего пламени вниз сорвалось золотое знамя с белой каймой — символ мира и переговоров. Рихэн никогда не вступали в переговоры. Только убивали, проявляя в этом немалую фантазию и энтузиазм. Вслед за знаменем вниз спустился дракон, разом занимая собой весь замковый двор: огромный золотой монстр. Аэстри готова была поклясться, что это тот же самый, что одним залпом расплавил рубиновые ворота. Других золотых драконов в Та’ане не видели. Красные, рыжие, коричневые, серые — любых расцветок и сколько угодно, но золотой был только один. А потом с его шеи спрыгнул рихэн. Она ни разу не слышала, чтобы драконы позволяли использовать себя вместо транспорта. Рихэн покровительственно хлопнул ящера по лапе, а тот лишь слегка пихнул наглеца носом в спину. И Мистри клялся, что это был дружеский жест.

И сейчас рихэн говорил, а дракон наблюдал за переговорами безмолвным гарантом силы и намерений. Сколько Аэстри ни старалась, но заставить свои руки не дрожать она просто не могла.

— Мы обдумаем ваше предложение, — Мистри успокаивающе коснулся руки Согхи, и тот дернулся, мгновенно разрывая контакт с Шепчущим. Вероятно, все они слишком напряжены, раз уж стали забывать о таких простых вещах, как этикет.

Шепчущим и Видящим не дозволялось касаться кого-либо без четко выраженного согласия: слишком много они могли узнать, а личное почиталось в Самоцветье священным. Поэтому все Видящие и Шепчущие закрывали свои глаза плотными тканевыми повязками и не снимали перчаток в присутствие посторонних. И с теми, и с другими не рекомендовалось оставаться наедине и вести долгие разговоры — словами и чувствами они играли так искусно, как никто другой. Хотя Согха дергался излишне активно, можно было подумать, что он попросту боялся Мистри. Аэстри перехватила взгляд пламенного и насмешливо улыбнулась, показывая, что она все видела.

— Думайте, — рихэн чуть скалился и выглядел настолько откровенно безумно, что Аэстри заподозрила искусную игру, в которой это племя никогда не считалось сильным. Они изменяются слишком быстро.

* * *

— Всего несколько недель назад вы отвергли наше предложение о перемирии, — Аэстри устала от споров и тихо вышла из переговорного зала. Но вместо приятного одиночества в комнате отдыха ее ждала совсем другая компания.

— Это было давно, — Велимир бесцеремонно перегнулся через столик и вдумчиво гладил пальцами стенную панель. Как раз там, где под ней проходили основные силовые линии, отвечавшие за жизнеобеспечение крепости.

— Надеюсь, вы не собираетесь провернуть сейчас какую-нибудь диверсию, — Аэстри не отрываясь следила за ним, не желая показывать, насколько неуютно чувствует себя в обществе рихэн. Непривычно мирно ведущего себя рихэн. Она прикоснулась к встроенной панели стола, коротким импульсом отправляя сообщение. Несколько мгновений, легкая рябь и над столом возникла высокая чашка с дымящимся напитком. Именно то, что сейчас нужно.

— На переговорах не принято устраивать диверсии, — Велимир оставил в покое стену и теперь не менее пристально изучал стол. Аэстри казалось, что тонкие силовые нити будто пытаются забиться глубже в дерево, чтобы спрятаться от изучающего взгляда. Слова же прозвучали… слишком нарочито, неправильно и совершенно не подходили существу перед ней. Словно он цитировал кого-то другого.

— А что еще не делают на переговорах?

— Не убивают слишком наглых пламенных и не поджаривают мозги любопытным шепчущим, — Велимир теперь смотрел прямо на нее и улыбался. Одна половина его лица казалась застывшей маской, а другая кривилась, мгновенно меняя оттенки эмоций. Аэстри отметила нарушенную линию бровей и разные глаза. Излишки энергии вызывают изменения. Сила перекраивает под себя не слишком подходящую ей оболочку.

— Вы думали о том, что ждет вас в конце пути? — она обернула слишком горячую поверхность тонким воздушным потоком и подняла чашку к лицу, вдыхая аромат. — Совсем скоро изменения станут необратимыми. Вы знаете, что будет потом?

— Полагаю, вас это не касается. Вы ведь не знаете, что будет хотя бы с вами… заглядываете далеко вперед и не замечаете мелочей у себя под носом, — Велимир тихо смеялся, а Аэстри вдруг поняла, что не может пошевелиться. Не сейчас, когда острый каблук сапога рихэн впечатался в ее тень. Ветры все еще струились вокруг нее, но дотянуться до них…

— Думаете, это поспособствует переговорам? — Аэстри заставила свой голос звучать спокойно. Он был единственным, чем она могла управлять. Ну еще разве что стуком собственного сердца. Она почувствовала, как, словно в ответ на ее мысли, сердечный ритм ускорился, сбился, и снова ускорился неровным прерывистым тактом. Точь-в-точь таким, какой отбивали пальцы Велимира по краю столика. Силен. Невероятно силен здесь, так далеко от привычных ему лей-узлов. Ненормально. Неправильно. Совершенно противоречит всем реакциям, изложенным в отчетах.

— Безумным тварям положены маленькие шалости, — пальцы Велимира замерли, и Аэстри почувствовала, как с ними останавливается ее сердце, чтобы спустя мгновение зайтись собственным неровным ритмом. Испуганным, неправильным, но таким настоящим. Дремавший до того ветер взметнулся, окутывая ее плотным защитным коконом, хлестнул вокруг острым краем, оставляя тонкие разрезы на обивке. Велимир медленно стер со щеки каплю слишком густой темной крови и задорно ей подмигнул, будто говоря: «ты же догадалась, почти догадалась». Аэстри мотнула головой, отгоняя наваждение.

— Ты злишься, — она не заметила, как соскользнула на более фамильярную манеру общения, словно только что произошедшее давало ей право шагнуть чуть дальше, приподнять покров недоговорок и условностей, — и совершенно не желаешь ни мгновениях этих переговоров.

— Они бесполезны, — рихэн легко кивнул, соглашаясь, — но пока Сотворящая желает говорить с вами…

— Ты будешь говорить и соблюдать вежливость, — Аэстри понимающе улыбнулась. Потоки энергии танцевали вокруг, сильные, насыщенные, и их было слишком много даже для мощного сиаальского узла. Она оглянулась туда, где, отделенный от нее стенами, все еще сидел золотой дракон.

— Они тебе не поверят, — Велимир проследил за ее взглядом, — это ведь противоречит всей вашей теории, да?

Аэстри не ответила. Она была уверена, что сможет убедить хотя бы Мистри, а потом… Им пригодится это перемирие. Пусть даже изначально она и выступала против. Аэстри вернулась в переговорную, а Велимир лишь едва заметно улыбнулся, глядя ей вслед и грея пальцы об оставленную чашку. Все шло намного лучше, чем можно было ожидать. Они все — и люди, и Сотворящая — все слишком привыкли к своим играм. И не привыкли, что в них может сыграть кто-то еще.