Спастись от Гермионы Грейнджер (джен)

— Ух, кайф! — Васька докурила и теперь полулежала, опершись на стенку и закинув ноги на стол. — Слушай, а ты уже понял, в какой мы фанфик угодили?

— Кажется, да, — я на самом деле был почти уверен, что узнал «наше произведение». — Это один из самых тошнотных фиков про Гермиону. Там всё очень плохо и беспросветно, только это уже не важно.

— Почему?

— Потому что мы его изменили.

— Как изменили?

— Думаю, что в лучшую сторону. Понимаешь, мы с тобой попали в самое начало, — я принялся объяснять ей свою теорию, — и всё пошло не так, как в той сраной книжке. Вот если бы ты пошла с зелёными в соседний вагон, вот тогда п….ц! А сейчас, может, всё и обойдётся… Должно обойтись. Одно плохо...

— Что плохо?

— Что теперь я не знаю будущего. Даже на день вперёд. Всё изменилось.

— Хм, нашёл о чём переживать. Мы в реале ничего не знаем и на минуту вперёд, но живём же. И здесь выживем. А будущее сами сделаем.

А ведь он прав, чёрт возьми! Всё в наших руках.

— Вот что, — Васька посмотрела на меня очень серьёзно, — давай-ка, рассказывай мне про этот Хогвартс, про тутошних сидельцев: кто чем дышит и всё такое... Ну, ты понял, короче. Говори всё, что знаешь.

* * *

— А в нашей книжке кто есть кто? — уточняла Васемона.

Я уже рассказал ей про всех главных персонажей и про то, какими их обычно рисуют в фиках, включая варианты Дамбигада, Визлитупа, Снейпачмо и прочих. Васька слушала внимательно, иногда задавала вопросы «по существу», и вообще, весь наш разговор очень напоминал разбор донесений разведчика, как его показывают в кинохах про войну.

— В нашей книжке все тупые. Совсем все, включая Гарри Поттера: ни хера не замечают, что твориться вокруг. А Гермиона несчастная. А все слизеринцы — мажоры и садисты; а самый главный извращенец — Снейп. — Я, правда, не мог вспомнить, каким был описан Дамблдор, да и был ли он там вообще.

— Нелогичненько получается: ты же не тупой. Ну, то есть Гарри Поттер.

— О какой ты логике говоришь!? Там вся идея — чтоб Гермиона как можно больше страдала.

— Да... беда… Да забей ты, мало ли неадекватных в вашем Фикбуке пасётся.

— Я бы забил, да только сейчас для нас это не Фикбук, а реальность. И знаешь, как-то неприятно находиться в мокрых фантазиях какой-то ущербной крольчихи, — я поморщился, не в силах скрыть своё отвращение к сочинительнице, волей которой мы с Васькой сейчас вынуждены думать о том, как выбираться из кучи накиданного ею говна.

— Кого-кого?

— Ущербной крольчихи, — повторил я. — Авторицы или переводчицы, не знаю уж, кто из них эту шнягу — в смысле, книжку — распространил.

— А с чего ты решил, что это баба? И почему «ущербная крольчиха»? — изумилась Васемона.

— Крольчиха, потому что пихаться всегда хочет. А иначе бы не стала тратить время на описания ху…в, чтобы потом перечитывать и на монитор брызгать, — я старался говорить спокойно, не давая волю накопившимся эмоциям. — А ущербность какую-то свою она сама чувствует, и потому завидует нормальным девчонкам. И из зависти своей да из злости готова их загнобить и опущенками сделать. Пускай хотя бы в фантазиях, но помучить соперницу. У мозгоправов это «замещением» называется. В реале такие мымры сплетни распускают и подличают по мелочам, а тут для них простор: глумись по-всякому — ответка не прилетит! Вот такой псих-портрет.

— Да с чего ты вообще взял, что это баба сочинила???

— Знаю! — я усмехнулся. Для опытного читателя не составляет труда отличить женскую руку от мужской. Особенно в жанре ПВП. А я был опытным читателем.

Повисла недолгая пауза. Васька села, снова наколдовала сигарету, прикурила и произнесла:

— Это всё здорово, насчёт психов, но сейчас неважно. Главное для нас — продержаться в этом грёбаном мире. И вот, что я думаю, — она приблизилась ко мне и возбуждённо зашептала: — Если вот эти ушлёпки, — она указала на волшебные палочки слизеринцев, дав понять, кого именно считает ушлёпками, — здесь самые крутые, так что об остальных говорить? Да если мы захотим, то через три дня весь этот сраный Хогвартс перед нами по струнке встанет! И заживём мы, как люди, без напрягов.

— Вдвоём сложно от напрягов избавиться, — я уже понял, к чему клонит Васька, и сейчас хотел узнать подробности её плана.

— А кто сказал «вдвоём»? Наберём бригаду бойцов, — генерал уже есть, — и пофиг та магия, хрен на нас кто наедет!

— Это Малфой, что ли, генерал? — я хохотнул.

— А что?! У своих он в авторитете, с нами в договорняке пожизненном, а завтра ещё добровольцы подтянутся. Всё ништяк будет, — она хлопнула меня по плечу и снова оскалилась в улыбке, обнажив свои неровные и уже не совсем белоснежные зубы. Улыбка получилась так себе…

— Ага! В авторитете? После того, как ты его при всех опустила? Да они его на хер пошлют и будут правы. А про сегодняшние свои обещалки завтра забудут, и всё!

— Не забудут, за палками своими явятся по любому. А там — по ситуации. На крайняк, ты их облюёшь.

— Это называется «наложить обливиэйт», — уточнил я.

— Да хоть положить! Ты меня понял.

— Ты что, собралась захватить Хогвартс?

— Мне ваш Хогвартс в болт не упёрся! Я просто хочу здесь нормально жить. И чтоб никто не доставал и… — она зачем-то глянула вниз, на свои ноги и выше, — не домогался. А то мало ли что... вдруг ещё стрёмная тема не закрыта.

Последнюю часть фразы она произнесла медленно и тихо, почти шёпотом, вся как-то сжалась, сглотнула и неуверенно подняла на меня глаза. Я офигел: куда пропал неустрашимый и безжалостный Васька, который полчаса назад заставил трястись от страха шестерых здоровенных амбалов, а минутой раньше яро убеждал меня фактически в необходимости захвата власти в школе магии и волшебства? Сейчас перед собой я видел только робкую щуплую девчонку с огромными карими глазами, из которых вот-вот брызнут слёзы. Захотелось её обнять, прижать к себе, закрыть и спрятать от всех и вся…

Секундное наваждение исчезло так же внезапно, как и появилось; Васемона затянулась сигаретой и продолжила непререкаемым тоном:

— С пионерами всё будет просто (это она про студентов), а вот бородатого звездочёта…

— Дамблдора, — подсказал я.

— Долб…ёба! — перехватила она. — Да, его… Вот с ним с наскока нельзя, надо хорошо присмотреться, что за чел. От пенсионеров всего ожидать можно, любой подляны. И второй, который в чёрном…

— Снейп, — догадался я.

— Вот-вот, ёб…ый Зорро без маски — с ним тоже надо поаккуратней… Слушай, Серёга, а что сейчас Безносик поделывает?

— Кто? — не понял я.

— Ну как же?! Ну, Безносик, друг Хоттабыча, местный обморок. Ты должен его помнить.

— А-а! — я заржал, потому что понял, о ком говорит Васька: месяц назад мы вместе стебались над приколом ВКонтакте: «Волан-де-Морт наводил ужас на всех магов мира. Но для старика Хоттабыча он так и остался просто Волькой».

— Да хрен его знает, бегает, наверное, где-то. Да не волнуйся, на твою целкость он точно не покушался… Не в этом фике.

Васемона надула губки и глянула на меня исподлобья:

— Сука.

— А ты что, разочарована?

— Не он сука, ты сука. Ещё раз так подъе...шь, и я обижусь.

Это прозвучало уж совсем по-девчачьи, и я рассмеялся. Пусть подуется! Не всё же только ей меня стебать.

Дверь в нашу купешку приоткрылась, и в щель просунулась вихрастая рыжая башка с конопатым лицом. Сначала башка, потом лицо, а вслед за ними всё остальное тельце в клетчатом пиджаке с кучей карманов, из которых во все стороны расползались шоколадные лягушки со вкусом козявок из носа.

— Ой! Я насилу до вас добрался! Меня эти родственнички однояйцевые опять в чемодан засунули, еле освободился. Гарри, у вас всё в порядке? Гермиона, ты что, куришь???

Я даже не успел ничего сказать — Васемона меня опередила:

— Ба-а! Кто это к нам пришёл? Рончик! Рончик-макарончик! Иди сюда, мой конопатенький, — она, хищно улыбаясь, поманила его пальцем. — А ну-ка, иди скорее к мамочке, мамочка на тебя поглядит!

— Гарри, чего это с ней? — глядя на меня, Рон Уиззли приблизился к Васемоне на шаг.

— Не знаю, — я пожал плечами. Пускай разбираются сами.

— Ну что же ты, Рончик, — с этими словами Васемона взяла его за лацкан пиджака и притянула к себе, — разве ты не скучал по мамочке Герми? А? Скучал ведь, да?

— Скуч-ча-ал… — не понимая, чего хочет от него МОЯ подруга, ошарашенный Рон оглядывался то на меня — возможно, в поисках защиты, — то на Васемону, то на шоколадных лягушек, ползающих по его одежде.

— Гарри, — обернулась ко мне Васемона, — а он точно тупой?

— Не знаю, — я снова пожал плечами. Разбирайтесь сами.

Васька усадила рыжего рядом с собой и лихо запрыгнула к нему на колени.

— А мамочка Герми скучала по маленькому Рончику. Маленький Рончик не простудился? — с этими словами она оттянула его нижнее веко и внимательно осмотрела глазное яблоко.

— Рончик точно не заболел? — она засунула палец ему в ухо.

Рон неподвижно сидел, как охуевшая статуя, боясь пошевелиться и, по-моему, даже вдохнуть. Шоколадная лягушка проползла по его плечу до шеи, вцепилась зубами в рыжий вихор и принялась отчаянно теребить, упираясь в воротник всеми четырьмя лапками.

— Рончик правда хорошо себя чувствует? — Васемона двумя пальцами ухватила его верхнюю губу и оттянула к носу. — Открой ротик. Скажи мамочке «А-а-а-а»!

— А-а-а…

Васька сняла с его волос шоколадную лягушку и засунула ему в рот.

— Пть-ху! — Рон, отплёвываясь, принялся старательно пережёвывать лакомство со вкусом козявок из носа.

— Гарри! Что это с ней?!! — заверещал он, проглотив наконец питательное земноводное.

— Что, сам не видишь? Пьяная она, — не выдержал я.

— Гермиона! Ты что, пьяная??! — Он уставился на Ваську ошалелым взглядом.

— Ну что ты, милый, разве я могу? Гарри просто пошутил. Вот, проверь сам! Ху-у-у, — она с силой выдохнула Рону в лицо.

— Фу-у-у, — скривился тот, — Гермиона! Ты что, куришь?!!

Васька обречённо взглянула на меня:

— Он точно тупой.

Она снова повернулась к Уизли, нежно ему улыбнулась и принялась гладить по волосам.

— Ну, ничего, мы тебя вылечим.

Рон растёкся в блаженной улыбке и прикрыл глаза от удовольствия.

— А когда Рончик будет хорошо себя вести, мамочка Герми усыновит маленького Рончика… Рончик будет себя хорошо вести?

— Да-а-а.

— И Рончик выполнит желание мамочки Герми?

— Да-а-а!

— А маленький Рончик знает, что такое непреложный обет?..

Я не выдержал и заржал, отворачиваясь к окну и прикрывая лицо рукой. Пиз…ц рыжему!

* * *

За окном тянулись бескрайние зелёные поля. Вскоре появилась грунтовая дорога, потом, как будто из ничего, стали возникать какие-то постройки и невысокие домики с черепичными крышами.

Я сидел и улыбался.

Из динамика вагонной связи донёсся противный голос:

— Экспресс «Краснодар-Хогвартс» прибывает в Хогвартс. Не оставляем в вагонах одежду и личные вещи! Не забываем убирать за собой гондоны и стеклотару!!! Счастливого пути, уроды!

За стенкой был слышен шум и топот чих-то ног.

А я сидел и улыбался, потому что точно знал: у нас с Васькой в ближайшее время всё будет ЗА-ШИ-БИСЬ!

А вот у остальных ... ???