Сказка ночи (гет)

Дыхание перехватило, когда я подняла взгляд на своего собеседника. Вот кого я точно не ожидала увидеть, так это Грейвса. Мужчина был выше меня на голову, строгий чёрный костюм сидел на нём как влитой. Тёмные волосы были аккуратно зачёсаны, на висках же виднелись короткие седые пряди. Он расслабленно стоял, прислонившись к колонне плечом и внимательно наблюдал за происходящим в зале.

— Любимое развлечение Жака Лавуана — добавлять в некоторые бокалы безобидные зелья, — сказал он почти без акцента на французском, словно речь шла о погоде. — Вам попался с «Каплей искренности», эффект должен пройти через пять минут.

— Благодарю, — тихо ответила я и убрала бокал на проплывающий мимо поднос. — Вы на удивление информированы.

— Персиваль Грейвс, — представился мужчина.

— Винда Розье, — кивнула я, смотря в его тёмные глаза.

— Что привело вас сюда, мисс Розье?

— Любопытство. Захотелось узнать, что маги такого находят в этом Гриндевальде… — произнесла я и лукаво добавила. — Пользуетесь моментом, мистер Грейвс?

— Немного, — чуть улыбнулся Персиваль. — Тем более это не «Сыворотка правды». При должном желании вы можете контролировать сказанное.

Хмыкнув, я отвернулась, музыка стала чуть громче, по залу разнеслись звуки скрипки и виолончели. Заметив, как мелькнула знакомая мантия цвета пыльной розы, я пригляделась: Жюли пригласил какой-то волшебник в серой мантии и повёл к центру зала.

Над самым ухом прозвучал голос Грейвса:

— Я слышал о вашей семье, ужасная трагедия. Жаль, что преступников так и не нашли.

— Считаете МАКУСА справилась бы лучше?

— Возможно, — ответил он.

— Скажите, мистер Грейвс, что же здесь делает сам глава отдела магического правопорядка? — посмотрев на него из-под ресниц спросила я.

— Оцениваю потенциальную угрозу, — серьёзно произнес он.

— Довольно рискованно с вашей стороны, — тихо заметила я.

— Вы так думаете?

— Определённо, — только и успела ответить, когда музыка резко стихла.

В зал уверенно зашёл настоящий организатор встречи, за ним следовал на почтительном расстоянии Жак Лавуан. Маги расступились в стороны, пропуская Геллерта Гриндевальда. Он был практически таким же как в фильме: светлые, почти белые волосы, точёные скулы, и гордая осанка, чёрный же костюм тройку дополнял шейный платок.

Это было трудно объяснить, но я чувствовала в нем силу. Не знаю, что там с Реддлом, но на данный момент именно Гриндевальд является главным претендентом на звание «Тёмного Лорда». На миг мне показалось, что сердце пропустило удар.

Окинув присутствующих благосклонным взглядом, Гриндевальд приложил указательный палец к губам, тем самым прося тишины. Его речь о том, что маги, несмотря на чистоту крови, должны держаться вместе, произвела эффект разорвавшейся бомбы. Геллерт Гриндевальд был харизматичен, умён, он знал, на что нужно сделать акцент, и когда он добился нужных эмоций у присутствующих, играючи перевёл тему на статут секретности и то, как магов загоняют в подполье. В тот момент он напоминал паука, что оплетал своей паутиной волшебников.

Признаться, даже я прониклась этой пламенной речью, похоже Гриндевальд и вправду являлся отличным оратором. Знание канона приводило в себя, ведь он уничтожил многих, навёл страху на Европу.

Заметив в толпе Атталь, я с сожалением отвела взгляд. Девушка внимала каждому слову Гриндевальда и, держу пари, отправилась бы в тот момент за ним даже в ад. Под конец пламенной речи зал взорвался аплодисментами.

— Что вы думаете по этому поводу? — прошептал Грейвс, стоя за моей спиной.

— Позвольте я оставлю своё мнение невысказанным, — растерянно ответила я. — Иначе в меня полетят несколько сотен авад.

Приём продолжился, маги активно обсуждали того, кто желал «всеобщего блага», сам Геллерт уже куда-то скрылся, довольный произведённым эффектом. Жюли спешила ко мне, извинившись перед Персивалем, я обречённо пошла к ней навстречу.

— Бесподобно! Ах, если бы он стал министром магии! — глаза Атталь лихорадочно блестели.

Переборов желание ей возразить, я лишь просто кивнула. Жюли всё никак не могла успокоиться, его речь словно одурманила её. Столько фанатизма в её словах вызывали удивление, неужели на большинство людей он так действовал? Я терялась в догадках, была ли эта заслуга чар, зелий или харизмы, но Гриндевальд очаровывал однозначно.

Через четверть часа шум начал раздражать. Оставив Жюли в компании Реми, того самого молодого человека, с кем она успела потанцевать, я с чистой совестью решила тихо ретироваться. Но мои планы пошли псу под хвост, когда в холле меня перехватил месье Лавуан.

— Уже уходите? — он остановился на расстоянии шага от меня и сделал глоток из своего бокала.

— Да, видите ли мне немного нездоровится, — попытавшись изобразить виноватую улыбку, ответила я.

— Понимаю, — кивнул он и тихо добавил. — Я рад, что вы пережили этот ритуал.

— Простите? — не веря своим ушам сказала я.

— Нужно иметь большую смелость… Впрочем, простите старика, дорогая мадемуазель Розье, — по-доброму улыбнувшись, он отступил в сторону. — Я частенько говорю что не принято! Доброй ночи.

— И вам, месье Лавуан, — выдала я, с недоверием смотря на него.

* * *

Янтарный напиток обжёг горло и помог телу перестать дрожать. Впервые я позволила себе выпить огненный виски. Этот приём оказался богат на знакомства и особенно информацию. Мне стоило больших трудов держаться спокойно.

Вытащив из сейфа все свои заметки, и свиток, я наполнила вновь стакан и села за рабочий стол, устало окинув взглядом кабинет. Полумрак комнаты усиливал тревогу, махнув палочкой я включила лампы по углам от книжных стеллажей. У Фабьена Розье было много знакомых, Винда даже не всем была представлена лично. И сейчас, медленно потягивая обжигающий алкоголь, я не знала что делать. В магическом мире не было принято обсуждать ритуалы, так же как и трансгрессировать к хозяину дома прямо в гостиную. И если этот Жак Лавуан и вправду был бы другом Фабьена Розье, то знать о ритуале он мог лишь в двух случаях: Винда просто решила с ним поделиться переживаниями, либо он сам продал ей тот самый свиток с зельями.

Если судить по характеру ведьмы, то скорее она удавилась бы своей гордостью, чем пошла изливать душу Жаку Лавуану.

Выудив из чёрной тетради пожелтевший от времени свиток пергамента, я задумчиво провела по чернилам пальцами. Сделав глоток из стакана, вздохнула, нужно с Лавуаном как-нибудь аккуратно переговорить. Со дня моего попадания, я не видела от него писем, это настораживало. Винда не уничтожала послания, убирая в нижний ящик стола, отчасти из-за этого я смогла придерживаться того же стиля в общении с её знакомыми.

Остаток ночи прошёл как в тумане, виски оказался непозволительно крепким для моего организма. Пробуждение было тяжёлым, веки словно налились свинцом, а шея ужасно затекла. Открыв глаза я поняла, что заснула там же, где и сидела последние несколько часов. Со стоном разогнувшись на стуле, с неприязнью посмотрела на опустошенную наполовину бутылку. Нет, так дело не пойдёт! Встав чуть покачнувшись, я ухватилась за край стола.

— Дикки! — хрипло крикнула я.

— Госпожа? — эльф появился довольно быстро.

— Принеси антипохмельное и общевостанавливающие… Пожалуйста.

Ближе к полудню я стала ощущать себя более живой и даже вполне здоровой. Расслабленно лежа в ванне, в тишине наслаждалась горячей водой и пеной с ароматом полевых цветов. Нужно было написать письмо Жюли и более детальнее продумать, как лучше поговорить с Лавуан, он не должен был знать, что у Винды Розье внезапная амнезия.

Идиллия продлилась недолго, испарившись в тот момент, когда Дикки оповестил о приходе Персиваля Грейвса.

Поднявшись из ванны, я наскоро вытерлась полотенцем. Кутаясь в тёплый халат я всерьёз подумывала зачаровать дом каким-нибудь подобием фиделиуса.

— Он говорит, что пришёл по важному делу, госпожа, — сказал Дикки.

— Чёрт с ним, можешь его впустить.

Радовало хотя бы, что благодаря защите, гости не могли сами преодолеть кованые ворота, лишь при условии, что хозяин или его слуга могли их запустить. Вспомнив, как Винда зачитывала с пергамента, при каких обстоятельствах Дикки может запустить посторонних, я усмехнулась — ни одной лазейки.

Спустившись в гостиную, я увидела мракоборца, благо он был один. Посмотрев на мой халат и влажные волосы, он отвёл взгляд в сторону.

— Мистер Грейвс? Прошу присаживайтесь, что привело вас во Франш-Конте?

— Мисс Розье, вы видимо ещё не знаете последние новости, — устало произнёс Грейвс. — На том приёме произошёл… инцидент.

— Продолжайте, — меня охватило дурное предчувствие.

— Мракоборцы министерства магии Франции решили действовать слишком жёстко. Многие пострадали, Лавуан мёртв, я знаю, он был другом вашего отца, — осторожно сказал он.

Во рту пересохло. Если бы я там задержалась хотя бы на час или два, то застала бы бойню. Лавуан был моим ключом к разгадке, руки задрожали. Вспомнив об Атталь, стало и вовсе дурно.

— Почему… — прочистив горло, я упала в кресло и смахнула со лба прядь волос. — Почему вы сообщаете лично?

— Весть такого толка принято сообщать лично, разве нет? — смотря прямо в мои глаза ответил Грейвс.

— У вас, на удивление, замечательные манеры для мракоборца, — сказала, вскинув голову, переведя дыхание. — Но почему именно вы, мистер Грейвс? А не работники нашего славного министерства, — не без сарказма протянула я. — Насколько мне известно, вы из МАКУСА.

— Я читал дело о гибели ваших родных, — признался он.

— Нашли что-то интересное в этом? — холодно спросила я, уже обдумывая, где узнать о пострадавших, ведь многих Винда знала лично.

— Скорее печальное и несправедливое.

Он был прав, убийц даже не искали, лишь на пару недель создали видимость активной деятельности. Тогда Винде осторожно намекнули, что Фабьен и Лакрес Розье чуть ли не сами вырыли себе по могиле. Их гибель была ужасна, даже непростительные, по сравнению с теми чарами, казались дивными цветами. Оглянувшись на портреты родителей Винды, я задумалась. Магические портреты сохраняли основные черты личности, характера, памяти и прижизненные привычки. И если другие Розье изредка начинали говорить, то Лакрес с Фабьеном всегда предпочитали хранить молчание, даже почти не двигались. Я даже не пыталась выяснить, было ли это их собственным желанием, или же последствиями тех чар. Ведь в мире магии было возможно многое.

— Мне нужно узнать, как там другие знакомые моей семьи…

— Пишите имена, я сам узнаю, вам не стоит появляться в министерстве, — ответил Грейвс.

Внимательно посмотрев на него, я всё же попросила Дикки принести пергамент, чернила и перо. Персиваль Грейвс по канону представлялся честным, умным магом, лишь из-за этого я согласилась на это. Написав имена тех, кого смогла вспомнить, я применила чары, чтобы чернила быстрее высохли.

— Надеюсь, вы человек чести, мистер Грейвс.

* * *

Со злостью измельчая аконит, я хмуро поглядывала на почти закипающий котёл. Взявшись за довольно сложный рецепт, я искренне надеялась отвлечься, но получалось отвратительно, от мрачных мыслей было не скрыться. Грёбаные узколобые мракоборцы! Из-за этих паршивцев я упустила шанс немного разобраться с одним из пробелов в истории Винды. С важным, мать его, пробелом! Выругавшись сквозь зубы, я добавила аконит в котёл и три раза помешала против часовой стрелки. Через час сняв варево с огня, я оставила его настаиваться. Та история на приёме придавала стимул не расслабляться. Хотя теперь становилось понятно, почему Гриндевальд не любит Францию. Уверена, импульсивность мракоборцев сыграла на руку тёмному магу, и здорово испортила репутацию министерства.

Стянув с рук перчатки из драконьей кожи, и убрав их на стол, я загнула уголок страницы книги, чтобы не забыть, где остановилась.

— Дикки, приготовь чай с мятой, — обратилась я к сидящему в зельеварне домовику.

Выйдя из подвала, я устало потянулась, за окном уже виднелось тёмное небо. Раздавшийся скрежет по стеклу здорово меня напугал, с опаской подозвав Дикки, который вовсю хозяйничал на кухне, я попросила его проверить, что там. Крепко сжав волшебную палочку, я настороженно прислушивалась, вспоминая чары, что смогут доставить достаточно проблем противнику. Через минуту домовик запустил в гостиную всклоченного чёрного филина.

— Твою мать, — хрипло прошептала я.

Осторожно сняв с его лапки небольшую записку, я с удивлением увидела, что она от Персиваля Грейвса. Он всё же сдержал свое слово.