Сказка ночи (гет)

1924

Лес, расположенный возле горы Броккен, вызывал лёгкий страх, о нем ходило много слухов, и не каждый осмеливался в него зайти. Несмотря на сложившуюся страшилку среди маглов, что в ночь с тридцатого апреля на первое мая здесь собирались ведьмы на празднование Вальпургиевой ночи, это было далеко не так. Маги старались обходить это место стороной.

Винда сглотнула и постаралась загнать подальше панику, сделав шаг вперёд. Ей нужно было провести ритуал по усилению магической силы, и лучшего места было не найти, чем на земле Саксония-Анхальт. И как бы это иронично не звучало, но в Вальпургиеву ночь тут все же будет одна колдунья. Риск быть пойманной мракоборцами был минимален, энергетический фон этих мест являлся далеко не самым светлым. Если и будет всплеск тёмной магии, его просто не заметят.

Крепко сжимая волшебную палочку, она настороженно прислушивалась к каждому шороху. Ночь выдалась спокойной, но было рано расслабляться. Лишь достигнув подобия поляны, она остановилась и окружила это место защитными чарами. Достав из кожаной сумки несколько фиалов с зельями, нож и пергамент со схемой рунической цепочки, Винда приступила к подготовке. Выпив первое зелье, она выждала минуту и сделала аккуратные надрезы на ладонях. Осторожно обхватив кончиками пальцев старый пергамент, она с предвкушением улыбнулась: он достался ей слишком дорого, впрочем, как и зелья.

Сверяясь со схемой, ведьма повторила рисунок на земле. Залечив порезы, она разделась догола и, опрокинув в себя второе зелье, зашла в рунический круг. Прошептав не так давно найденное заклинание на латыни, Винда упала на колени от резкой боли в области сердца и закричала. Руны вспыхнули ярким алым цветом, осветив собой всю поляну.

* * *

Сделав судорожный вздох, я с трудом открыла глаза и захрипела. Было чувство, будто бы по мне несколько раз проехалась машина, каждая клеточка тела адски болела. Приложив немало усилий, я смогла перевернуться на спину. Нащупав под рукой какую-то палочку, я, не задумываясь, обхватила древко. Рядом на земле были нанесены символы, в довершение всего они еще и светились. Вначале мне показалось, что это тлеющие угли, но никакого тепла от них я не чувствовала. Голова заболела сильнее, в памяти творился хаос. Я не помнила, как меня зовут, где нахожусь, но в тоже время ответы на вопросы всплывали моментально. Винда Розье, Саксония-Анхальт, Германия. Это было странное чувство, интуиция вопила, что все не так!

Застонав, я свернулась калачиком на холодной земле, все болело. Казалось, я схожу с ума. Паника словно цунами захватила меня, было трудно дышать, перед глазами плясали тёмные точки, а сердце, казалось, выскочит из груди. Горячие дорожки слез обжигали кожу. У меня было единственное желание — вскочить и бежать как можно дальше отсюда. Из горла вырвался низкий хрип. Тело пронзила сильная боль, и, изогнувшись, я закричала подобно раненому зверю. Обрывки воспоминаний раскалёнными иглами впивались в мозг.

Тебе не добиться высот, Винда, ты слабая ведьма!, Твоё место у котла, смирись, дорогая, лёгкие зелья твой предел. Обида и ненависть были моими спутниками, семья чуть ли не причислила меня к сквибам. Меня? Нет, её! Память подбрасывала все новые моменты, и это было подобно агонии. Ближе к утру, когда голос сорвался окончательно, а символы начали светить все слабее, я перевела дыхание. Как оказалось, это была минутная передышка перед настоящей болью. Все остальное не шло ни в какое сравнение перед этим. Дыхание перехватило, я почувствовала невероятную ненависть, во мне будто бурлила сила, которую было трудно взять под контроль. Я сдалась на её милость, и в то же мгновение деревья содрогнулись, и я потеряла сознание.

Открыв глаза, я увидела, что среди высоких крон виднелось солнце. Губы были искусанными в кровь, тело украшали многочисленные ссадины. Хуже круциатуса, мелькнула мысль. Эта ночь стала моим адом на земле. Вспоминая увиденное, я отчётливо понимала — я не она.

Лично о себе я не могла вспомнить ровным счётом ничего. Семья, друзья, привязанности, имя — все это словно стёрли из памяти начисто. Страх липкой волной захватывал меня, паническая атака стала медленно подступать, и я зажмурилась. Не знаю, сколько так пролежала, но когда отголоски боли и страха немного отступили, была уже тёмная ночь, даже звёзд не было видно. Проведя ладонями по лицу, я покосилась на волшебную палочку. Волшебная палочка, хуже круциатуса, ведьма Розье… Я знала это, и не благодаря воспоминаниям Винды!

Избегая лишних движений, мне наконец удалось найти в себе силы подняться. Голова еще кружилась. С сомнением посмотрев на волшебную палочку, тяжело вздыхаю. Я помнила тот всплеск магии, то чувство, и сделала его не Винда. Это придало уверенности, и, сжав волшебную палочку, я произнесла:

— Lumos.

Бледный огонёк появился на кончике палочки, моментально осветив поляну. Выдохнув, я огляделась и, взяв аккуратно сложенную одежду возле одного из деревьев, оделась в нее на автомате. Посмотрев на кровавый круг из рун, я с опасением навела на него волшебную палочку и, чуть колеблясь, произнесла:

— Evanescat.

Руны слабо засветились алым и исчезли. Тело помнило правильные движения палочки, память Винды шептала нужные слова, а при совершении заклинаний каким-то непостижимым образом я чувствовала… магию? Проведя ладонью по лбу, я зажмурилась.

Кто я?

Посмотрев на палочку, я отчётливо поняла одно — она слушалась меня неохотно. Переведя дыхание, я взяла сумку, убрала рядом лежащий нож и, полагаясь на память Винды, пошла обратно. Там можно было найти крышу над головой и хорошенько подумать.

Сейчас было начало мая одна тысяча девятьсот двадцать четвёртого, три года назад Розье закончила Шармбатон, но незадолго до этого её родители погибли. Поговаривали, это совершили недоброжелатели, все же семья Розье много кому уже успела насолить. На этот клятый ритуал Винда решилась из-за английской ветви семейства, не только Гарри Поттеру не повезло с тётей. Гарри Поттеру?

Остановившись как вкопанная, я задумалась. И тут же приступ боли подобно стреле ударил по вискам. В этот раз воспоминания не причиняли такой адской боли, но я все равно не устояла на ногах и оперлась спиной о дерево. Общие факты из истории вплоть до двадцать первого века, прочитанные книги, в том числе по Гарри Поттеру, просмотренные фильмы, а дальше пустота.

Сплюнув кровь, я вздохнула: это был какой-то ужасный затянувшийся кошмар. С трудом поднявшись, через час я дошла до проселочной дороги. Погасив палочку и спрятав её в карман пальто, я увидела не так далеко гостиницу, где за день до ритуала и остановилась колдунья.

На удачу, когда я зашла в холл, никто мне не встретился. Боюсь, вид у меня был отвратительный, не хотелось бы, чтобы возникли ненужные вопросы. Когда я наконец добралась до своего номера, сил хватило лишь на то, чтобы закрыть двери и упасть на кровать прямо в одежде.

* * *

Следующее утро началось для меня отвратительно. Тело ныло, горло саднило, а события ночи казались для меня затянувшимся кошмаром. Уставившись в потолок, я пыталась как-то переварить случившееся. Как бы это странно не звучало, но сон мне помог. Я из будущего? Возможно. Я Винда? Нет.

Я не знала, что делать, к кому обратиться за помощью, и это убивало. Но еще больше меня пугали события будущего. Идти на поклон к Альбусу Дамблдору? Нет, однозначно нет! Ещё неизвестно, кто сквернее: он или его дружок. Все было довольно неоднозначно, великий светлый мог оказаться гораздо хуже, чем в каноне. Присев на постели, я обхватила голову руками. Винда была на стороне Гриндевальда. Поморщившись, я потерла виски.

— Она с ним не знакома, — прошептала я и мрачно добавила: — Пока не знакома. Где она вообще умудрилась встретиться с преступником? А как же ее родители? Они знали его?

Все, кто близко знал Винду, мертвы, с сокурсниками она тесно не общалась, а значит не стоит опасаться, что заметят изменения в поведении. Но и уточнить некоторые детали и события было невозможно.

На душе скребли кошки, а о коктейле из эмоций и говорить нечего: причудливая смесь из злости, раздражения, страха за свою жизнь, решимости из разряда «гори оно все». Двадцатые годы, скорая война, мир Гарри Поттера, где нужно опасаться практически всего.

Выдохнув, я решила, что проблемы нужно решать по мере поступления. Сейчас неплохо привести себя в порядок. Поднявшись, я скинула пальто и прошлась по небольшой комнате. Номер был неплохой, имелась отдельная ванная комната, а также секретер, пара кресел, комод и, разумеется, мягкая кровать. Вчера я даже не обратила на это внимание — усталость и стресс сыграли свою роль. Посмотрев на неприметную дверь, я решила принять горячую ванну, все же накануне мне посчастливилось лежать на холодной земле и испытать пытку в разы хуже Круцио. Хотя у магов такие проблемы как, к примеру, простуда решались легко — нужным зельем. Развернувшись к чемодану, я вытащила своеобразную аптечку.

По прошествии часа, я уже чувствовала себя более живой и выглядела не как восставший из ада. Придирчиво всмотревшись в зеркало, я чуть изогнула губы в подобии улыбки. Винда была довольно красива: тёмные волосы, зелёные глаза, светлая кожа, тонкие черты лица. Боже, спасибо, что попала не в Молли Уизли!

Найдя в чемодане успокоительное зелье, я прикусила нижнюю губу. Сейчас мне это бы не помешало. Осторожно убрав колпачок, я сделала маленький глоток и после убрала флакон обратно, предварительно плотно его закрыв. Присев на кресло, я чуть прикрыла глаза.

Взаимодействие с памятью Винды было неоднозначным — лишь обращаясь к конкретным отрезкам времени её жизни, я получала ответы на свои вопросы. Работало это отвратительно. Но хотя бы использование магии, пассы палочкой и все остальное получалось машинально. Возможно, это можно сравнить с ездой на велосипеде, где тело все помнит на уровне автоматизма. Что же до знания языков, тут я могла с уверенностью заявить, что английский и французский воспринимались как родные, а вот латынь шла со скрипом. На данный момент жила Винда во Франш-Конте, Франции.

Все оставшиеся время я старательно «вспоминала» жизнь Розье.

Пробыв в гостинице еще двое суток и допив флакон успокоительного, я начала собирать чемодан. На глаза попалась серебряная табакерка. Портал в особняк, подсказала память бывшей владельцы тела. И тут я серьёзно задумалась. Что, если защита особняка меня просто не пропустит? Или что еще хуже, размажет к чертям собачьим? После того леса мне уже ничего не страшно. Посмотрев на палочку, я провела по ней кончиками пальцев. Волшебная палочка хоть и неохотно, но слушалась меня. В дом Розье мне было жизненно необходимо попасть, нужно было разобраться во многом.

Нахмурившись, я покрутила в руках табакерку. Раздражённо скрипнув зубами, резко поднимаюсь с кресла. Управившись за час, я поблагодарила хозяина гостиницы на ломанном немецком и вышла на улицу. Пронизывающий ветер тут же атаковал незащищённые участки кожи. Поморщившись, я поправила воротник и отошла за угол. Достав из кармана табакерку, я удобнее перехватила чемодан и шепнула активирующий пароль.

— Rosier.

В ту же секунду портал сработал, и не успела я и глазом моргнуть, как оказалась перед коваными воротами.

Покачнувшись, я с трудом удержалась на ногах и поблагодарила свою предусмотрительность за подсказку отказаться сегодня от завтрака. Потребовалось не меньше десяти минут, чтобы хоть как-то прийти в себя после такого перемещения. Голова кружилась, хотелось просто лечь и не вставать. Вздохнув и разогнувшись, я постаралась взять себя в руки. Прищурившись, я уставилась на врата как на врага народа. Сейчас нужно выяснить, пропустят ли меня защитные чары. Оставив чемодан на земле, достаю волшебную палочку из кармана и неторопливо подхожу ближе. В теории все было просто: прикоснуться к металлу палочкой или ладонью и ждать.

— Я Винда Розье, — решительно говорю для своего спокойствия и, кивнув, делаю шаг вперёд, прикасаясь к решетке палочкой.

Неприятное чувство, будто бы по руке прокатился слабый, но ощутимый разряд тока, заставило вскрикнуть больше от неожиданности, чем от настоящей боли. По металлу пробежали голубые искры, палочка чуть нагрелась, и мне потребовалось все мужество, чтобы трусливо не спрятаться за деревом. Не прошло и минуты, как ворота все же открылись.

Чуть дрожащей рукой я убрала палочку в карман и, посмотрев на ладонь, поражённо вздохнула. На коже появились тонкие алые полосы, как от удара молнией. Сердце учащённо забилось. Что ж я прошла проверку, пусть и с натяжкой. Оставалось надеяться, что в дальнейшем не придётся терпеть подобную экзекуцию.

Захватив чемодан, я неспешно миновала ворота, оглядываясь по сторонам. Двухэтажный дом, увитый со стороны парадного входа кустами роз, производил приятное впечатление, как и ухоженная лужайка. Ступая по тропинке, выложенной тёмной брусчаткой, я отметила, что климат Франш-Конте был довольно мягким.

Дом же в пригороде Лондона мог сравниться с жилищем самих Малфоев. Тётушка Винды постаралась львиную долю забрать себе. Злость на миг захватила меня, и, притронувшись к переносице, я рвано вздохнула. Может, и неспроста она встала под знамёна Гриндевальда, да и причины провести этот ритуал становились все яснее.

Постояв немного на одном месте, я подняла взгляд на здание. Особняк выглядел добротным и хорошо защищенным.

Переступив порог дома, я тут же отскочила к стене и ударилась плечом, зашипев от боли. Сердце в тот момент ушло в пятки. Шутка ли, когда перед тобой появляется нечто в черной наволочке? Домовик начал костерить себя на беглом французском, а я переводила дыхание и с лёгким опасением разглядывала эльфа.

— Прекрати! — твердо произнесла я, на меня тут же уставились большие голубые глаза. — Отнеси чемодан в мою комнату.

Домовик поджал уши и взялся за ручку чемодана.

— Стой… напомни, как тебя зовут?

— Дикки, госпожа. — Тут же отозвался домовик, с испугом посматривая на меня.

Кивнув, я отвернулась и, сняв пальто, убрала его на небольшой светлый столик в прихожей, осмотрелась. Несмотря на то, что я помнила, как выглядит дом изнутри, решаю все же самой разведать обстановку.

На первом этаже была большая гостиная в тёплых тонах с несколькими портретами, что сейчас спали, а чуть дальше — кухня и маленькая терраса, ведущая на задний дворик. Весь подвал занимала зельеварня: отец Винды был мастером, а сама девушка уделяла больше внимания чарам. Вот по кому Гриффиндор плачет, невзирая на то, что ей с детства твердили, что она будет слабой волшебницей. Винда все равно упрямо пыталась замахнуться на практику энергоемких чар, доводя движения палочкой до безумного автоматизма.

Поднявшись на второй этаж, я на миг остановилась, призывая память помочь с поиском рабочего кабинета. Пройдя несколько спален и библиотеку, я, наконец, остановилась перед тёмной дверью. Осторожно войдя в помещение, я огляделась. К моему удивлению, здесь не было портретов, это место являлось довольно неплохой рабочей зоной без лишних деталей, с тремя книжными стеллажами и большим витражным окном с видом на оранжерею.

Выйдя в коридор, я прошла к спальне хозяйки дома. Стены здесь были выполнены в серой и голубой гамме, а постель с белым, почти невесомым балдахином манила. До сих пор мои кости ломило, несмотря на те зелья, что взяла с собой колдунья. Оставив туфли возле туалетного столика, я медленно прошла к постели и, почти не задумываясь, достала из-под подушки ночную рубашку. Это было странно, помнить моментами чью-то жизнь, полагаться на рефлексы тела, ощущать где-то внутри себя отголоски силы, которую не понимаешь.

* * *

Зайдя в ванную комнату, я устало оперлась руками о раковину. Подняв голову, я усмехнулась: с зеркала на меня взирало бледное подобие когда-то прекрасной Розье. Под глазами залегли тёмные тени, лицо чуть осунулось и в довершение всего из носа стекала тонкая струйка крови.

Дни в поместье тянулись со скоростью улитки, я практически не выходила из спальни. Панические атаки периодически давали о себе знать, да и частые головные боли не добавляли желания что-то исследовать, узнавать или же начать практиковаться в магических искусствах. Теперь воспоминания девушки преследовали меня в основном ночью, сны стали персональным проклятием.

Повернув кран, я ополоснула лицо прохладной водой. Успокоительное зелье, что первое время помогало, прекратила пить через две недели. Я не учла его паршивую токсичность, особенно с обезболивающим. Под вопли перепуганного эльфа, когда меня чуть ли не выворачивало наизнанку, пришлось признать, что Дикки сработал оперативно, принеся безоар. Как впоследствии выяснилось, предыдущая хозяйка тела так уже чуть Мерлину душу не отдала через несколько месяцев после гибели родных. После такого горького опыта я зареклась больше не пить успокоительные и уж тем более как-то совмещать приём с другими зельями.

Стоит отдать домовику должное — он искренне переживал за свою хозяйку и пытался всеми силами помочь, даже по своей инициативе дал капли для предотвращения кровотечения. Взяв склянку с пипеткой, я осторожно закапала в нос слабо пахнущий травами настой.

Вернувшись в спальню, я заметила Дикки, с волнением переступающего с ноги на ногу и держащего стопку писем в руках. Присев на пуфик возле окна, я тихо спросила:

— Почта накопилась не за один день… почему же ты принёс её только сейчас?

— Хозяйке лучше, — пискнул домовик. — Дикки чувствует магию госпожи, и она уже не такая буйная.

— Что? — пересохшими губами переспросила я, с удивлением смотря на эльфа. — В каком смысле?

— Дикки испугался, когда хозяйка вернулась, — опустив голову, затараторил домовик. — Магия кружила. Теперь госпоже лучше.

С подозрением окинув взглядом эльфа, я протянула руку и взяла у него конверты. Над этим стоило хорошенько подумать. Оставив письма на подоконнике, мне пришлось отправиться в библиотеку на поиски информации.

Следующие два месяца проходили по одному сценарию. Утром я буквально заставляла себя съесть завтрак, потом засиживалась за книгами до самого ужина, делала пометки в толстой черной тетради, выписывая непонятные для себя моменты, и периодически отвечала на письма. Портреты большую часть времени спали и редко заговаривали со мной, что было лишь на руку.

Что касается того ритуала, то я так и не добилась результатов над разгадкой ошибки. Возможно, она возникла в самих символах, зельях, чарах, да даже в выборе места с датой, не просто так с Вальпургиевой ночи связано множество поверий. В итоге, скрепя сердцем мне пришлось убрать все эти изыскания в охраняемый хитрыми заклятиями сейф в рабочем кабинете.

Зато обнаружила интересное пособие по Легилименции и Окклюменции. Легилимент мог считывать воспоминания, визуальные образы в памяти, отделять истинные воспоминания от фантазий и снов, даже помещать свои видения в чужое сознание, но читать мысли так, как если бы они были написаны на бумаге, не представлялось возможным. Не всегда требовался так называемый зрительный контакт с заклятием, прирождённые легилименты действовали куда элегантнее и незаметно. А вот в разделе по защите разума приводились различные техники медитаций, построение незримых стен, все это требовало много времени и терпения. Тем более при воздействии легилимента давались советы о том, что нужно населить разум нужными воспоминаниями и собраться, тем самым запутав недоброжелателя.

Это мне было необходимо как воздух, неизвестно, с чем можно столкнуться в мире магии.

А вот как таковых артефактов по защите мыслей не существовало, что раздражало и огорчало до ужаса! Никакие там серьги, кулоны не защищали, не создавали ложные мысли образы и уж тем более не действовали подобно лабиринту. Верно говорил небезызвестный Северус: «Ум — не книга, которую можно раскрыть, когда заблагорассудится. Мысли не напечатаны внутри черепа, чтобы их мог изучить всякий любопытный. Мозг — сложный и многослойный орган».

Также за все это время мне пришлось убрать палочку куда подальше, убедившись, что мне нужна новая, когда эта буквально треснула в руках после попытки создать люмос. Радовало лишь, что этого не произошло в том лесу. Ведь не волшебник выбирает палочку, а она его. И боюсь, палочка Винды Розье меня явно невзлюбила, хотя вначале и казалась более менее покорной.

В середине июля я задумала посетить Париж. Это решение далось мне нелегко, но некоторые дела требовали личного присутствия, не будет же домовой эльф разбираться с финансами и покупать волшебную палочку. Поднявшись довольно рано, я в кратчайшие сроки собралась. Все еще не привыкнув к моде двадцатых, я все же была довольна одеждой магов. Классика всегда в тренде, пусть даже слегка своеобразная. Выбрав в платяном шкафу сиреневое платье длиной по щиколотку с узкими рукавами и удобные туфли на среднем каблуке, я хмыкнула. Жаль, что нормальных брюк здесь не найти.

Волосы чуть-чуть отросли и теперь доходили до лопаток. Аккуратно убрав их на затылок и воспользовавшись зачарованными шпильками, я постаралась улыбнуться. Получилось паршиво. Не самые лёгкие месяцы оставили свой отпечаток, утешало лишь, что на данный момент я не походила на ожившего мертвеца. Хотя и выглядела все еще немного болезненно.

Поправив передние пряди, чтобы они лёгкой волной обрамляли лицо, поднимаюсь со стула. Вспомнив причёски Тины и Куини Голдштейн, усмехнулась: нет, никаких коротких стрижек.

Взяв небольшую сумочку, я убрала в неё ключ от сейфа и кошелёк, а потом бодрым шагом направилась к лестнице.

— Дикки, перенеси меня недалеко от входа в волшебный квартал, — попросила я домовика и, чуть колеблясь, добавила: — Проследи за моей безопасностью, но сделай так, чтобы тебя никто не видел.

— Дикки все выполнит госпожа, Дикки проследит! — воскликнул домовик.

* * *

Париж двадцатых произвёл не лучшее впечатление. По крайней мере маггловская часть. Шум улицы заставил поморщиться, и, вздохнув, я перешла на противоположную сторону дороги, где заметила статую девушки. Французы подошли к задумке с барьером с должной ответственностью и вкусом. Статуя мягко улыбнулась и неспешно поманила рукой. Улучив момент, когда поблизости никого не будет, я преодолела барьер.

Магический квартал разительно отличался от Косой Аллеи. Здесь все было более аккуратно, диковинные лавки и кафе не выбивались из общего фона. Винда когда-то покупала палочку в Лондоне, и Дырявый котёл ей абсолютно не понравился, так же как и знаменитый переулок.

Решив вначале приобрести волшебную палочку, я направилась к искомому магазину. Толкнув дверь, я вздрогнула от перезвона колокольчика над входом. Пыльная лавка с приглушённым освещением вызывала неподдельный интерес. Засмотревшись на полки с палочками, я не сразу заметила появившиеся мага.

— Добрый день, месье, — произнесла я, оглянувшись на темноволосого высокого волшебника в клетчатом костюме-тройке.

— О, здравствуйте, мадемуазель, — учтиво ответил тот. — Позвольте представиться — Арман Бове!

— У меня случилась маленькая неприятность, — начала я. — Моя палочка сломалась буквально на днях, и тут я вспомнила, что в Париже, как говорят, есть замечательный мастер.

— Вы мне льстите! — чуть рассмеялся Арман. — Итак, желаете приобрести новую?

— Разумеется, хотя очень жаль, что старую никак нельзя починить, — изобразив печаль, ответила я.

— Верно, — сказал мастер посерьезнев. — К сожалению, не все понимают, что волшебные палочки редко можно починить, но в большинстве случаев нереально. Что ж, какой вы раньше пользовались?

— О, позвольте мне не отвечать на этот вопрос, — чуть лукаво улыбнулась я. — Видите ли, мне столько о вас рассказывали, не откажите в маленьком эксперименте. Давайте представим, что это будет моя первая палочка.

Арман с удивлением смотрел на меня около минуты или чуть меньше, но в итоге кивнул и с интересом сказал:

— Проверяете меня, мадемуазель, знаете, мне и самому стало любопытно! Прошу лишь одну подсказку — какой рукой предпочитаете колдовать?

— Правой, — незамедлительно ответила я.

Выбор палочки затянулся на час, однако никто за это время не заходил в лавку. Бове это ничуть не смущало, наоборот, он был рад такому необычному клиенту. И наконец-то в моих руках появилась она, моя первая подошедшая практически идеально палочка. Выпустив серебряные искры, она потеплела в руке, приветствуя свою хозяйку. Искренне улыбнувшись, я провела по ней пальцем и присмотрелась внимательнее. Тёмно-коричневое дерево с чуть заметными витиеватыми узорами. Она была идеальной.

— Клён, сердечная жила дракона, длина 13 ½, немного гибкая, — с гордостью произнес Арман.

— Скажите, у каждого мастера свое представление о палочках. Расскажите мне об этой.

— Вновь проверяете?

— Нет, всего лишь хочу услышать ваше мнение.

— Знаете, кленовые палочки обычно выбирают путешественников, предпочитают честолюбивых ведьм или колдунов, иначе их магия становится тяжелой и тусклой. Это красивая и желанная древесина, и клён считается одним из самых дорогих и качественных материалов на протяжении веков. Признаться честно, обладая такой палочкой считается подчёркивать свой статус, ведь она обычно выбирает магов, что обязательно достигнут высоких достижений. Ну, а про сердечную жилу вы, наверное, сами знаете.

— Говорят, она идеальна для тёмных искусств и довольно мощная, — осторожно произнесла я.

— Верно, — кивнул мастер. — Но она не подталкивает своего владельца их совершать.

— Благодарю. Сколько с меня?

— Двадцать галеонов, а для такого необычного клиента крепление на руку в подарок лично от меня! — незамедлительно ответил волшебник.

Кивнув, я расплатилась за покупку, а также выбрала чёрное кожаное крепление. Придется воздержаться от узких рукавов в будущем, чтобы не таскать палочку в, прости Господи, карманах.

Филиал Гринготтса в Париже почти не отличался от Лондонского. После того, как мне удалось попасть в поместье Розье, проверка личности в банке вызывала больше интерес, чем опасения. Как оказалось, к сейфу возможно было подъехать исключительно на волшебной тележке, управлять которой мог только работающий в банке и наделённый полномочиями гоблин. Сейф Розье располагался довольно глубоко в подземелье, и путь к нему пересекал водопад «Гибель воров». Строго говоря, это был не настоящий водопад, а связка мощных заклинаний и зелий, что были неотъемлемой частью всех филиалов. Вода смывала любую маскировку и наложенные заклинания Конфундуса, Империуса и много чего ещё. В целом, посещение магического банка прошло успешно, и, после того, как взяла немного денег и убрала их в кошель, я попросила гоблина выписку по счёту.

И сейчас, сидя в маггловской части Парижа, я пыталась прийти в себя. Жара и ужасные «американские горки» в Гринготтсе сыграли со мной злую шутку. Ноги еще дрожали, я чудом дошла до кафе, что находилось на углу улицы. Лучи яркого июльского солнца пробивались сквозь большие окна. Отсюда не был слышен ужасный, громкий шум улицы, и за время прогулки я смогла ненадолго взять тайм-аут, даже попробовала применить чары отвлечения внимания и приватности. Получилось успешно, палочка слушалась безупречно и чувствовалась как продолжение руки.

— Хозяйка бледнее обычного, — подал голос Дикки.

Оглянувшись на пустой стул напротив, я переборола желание вздрогнуть. Верный эльф впервые заговорил во время нашей небольшой прогулки. Хорошо, что я предварительно оставила его ждать возвращения возле здания банка: боюсь, гоблинам пришёлся бы не по нраву эльф под чарами невидимости.

— Виной всему эти отвратительные тележки, — тихо ответила я, принявшись неспешно размешивать сахар в чашке.

Все же была ощутимая разница между воспоминаниями Винды и своим первым впечатлением от посещения магического квартала, банка, покупки палочки… А все же цена за волшебную палочку была выше средней, если взять во внимание, что их обычно продавали за десять галлеонов.

Не удержавшись от любопытства, я принялась прямо в кафе внимательно просматривать выписку по счёту из банка. За пару месяцев до ритуала Винда сняла крупную сумму галлеонов, видимо, на оплату того треклятого свитка. Память все ещё напоминала решето, и я очень надеялась, что сделка прошла гладко, а мне не нужно будет опасаться даже собственной тени.

К слову, Розье не была баснословно богата, финансами распоряжалась довольно здраво, следила за своими вложениями. Она даже после школы проходила стажировку в отделе магического правопорядка, но после ушла из него. Для неё было важнее совершенствовать свой потенциал, а не хоронить его под грудой документов.

Отложив пергамент в сторону, я посмотрела на проходящих людей. Лето выдалось жарким для Франции, многие дамы держали при себе веера и отдавали предпочтение шляпкам и лёгким платьям. Сделав глоток холодного чая, я задумалась. Мир магии являлся местом опасным, но в тоже время невероятно поразительным и интересным. Война, что должна была случиться, наталкивала на мрачные мысли, и, если о событиях не волшебной истории, я была более чем в курсе, то магической… Скудные отрывки да пара фильмов.

Противостояние Гриндевальда и Дамблдора вызывало много вопросов. Я не считала чистокровных волшебников полными идиотами, они следовали за Гриндевальдом, рисковали своими жизнями, семьями, репутацией. Для этого нужно было больше чем хорошие речи.

Сложив пергамент вчетверо, я убрала его в сумочку. Посидев ещё немного и посчитав, что сейчас риск оступиться минимальный, я сняла чары и кинула на столик несколько франков. Пора было возвращаться домой.

— Дикки, идём, — шепнула я, поднимаясь.

Выйдя из кафе, я почувствовала, как тонкая ручка эльфа обхватила меня за запястье. Решение попросить его проследить за моей безопасностью и использовать чары невидимости было удачным. Так мы завернули за угол и переместились прямо к воротам.

В особняке царила приятная прохлада и долгожданная тишина. Сказав Дикки набрать воды в ванну, я поднялась в спальню. Бросив на постель сумку, сняла туфли. С губ сорвался уставший вздох. Только сейчас я ощутила, как сильно утомилась.

* * *

В августе я решилась попробовать трансгрессировать. Захватив с собой домовика, вышла за защиту поместья. Вокруг преимущественно росли деревья, и пришлось пройти не менее мили, чтобы выйти к поляне с пурпурными, фиолетовыми и желтыми цветами. Вид открывался поистине волшебный: ирисы и лаванда напоминали бескрайние ковры. Я, конечно, знала, что Франция давным давно поставила на поток производство различных цветочных масел и ароматов, но видеть эти поля было потрясающе.

И хотя я очень надеялась на память тела, все же за несколько дней до этого прочла по этой теме все, что смогла найти в доме. Все сводилось к рекомендациям: чётко представить место прибытия, сконцентрироваться на желании туда попасть и, мысленно нащупывая путь в ничто, перенестись в запланированную точку. Вспомнив момент из книги по Гарри Поттеру, я хмыкнула — там говорилось о трёх «Н»: нацеленность, настойчивость, неспешность. Повторяя эти слова как мантру, я приступила к тренировке.

Первый раз меня попросту вырвало, во второй я с трудом удержалась на ногах, и лишь через пару часов мне удалось более менее пристойно трансгрессировать. В тот день Дикки пришлось переносить меня домой, а вечером еще и поить целебными настоями. Радовало, что я смогла избежать так называемого расщепа. Глядя на ровный ряд склянок на прикроватном столике, я с досадой поняла, что недооценивала зелья.

Через неделю, когда моё состояние не напоминало фарш, я посчитала нужным не оставлять без внимания зельеварение. Вооружившись учебниками за каждый курс, я с небольшим опасением зашла в лабораторию. Первое, что я увидела, так это многочисленные шкафы вдоль стен, в которых хранились различные ингредиенты под чарами стазиса. Лаборатория занимала целый подвал под домом, освещение осуществлялось подобием керосиновых ламп, но, как подсказывала память, там была львиная доля волшебства в целях безопасности. Ведь некоторые ингредиенты были взрывоопасными, и отец Винды позаботился, чтобы свести риски к минимуму. В дальнем шкафу находились горелки, весы, набор котлов и ножей.

Подойдя к столу, я убрала на край стопку учебников. Пришло время проверить, как тело и память Винды будут взаимодействовать в условиях опасности. Ведь варка зелий занятие серьёзное, и малейшая ошибка может привести к неприятным последствиям. Возможно, с моей стороны это было безумием, но я обязана была узнать, на что способна. Решив, что попытаюсь сварить по одному зелью за каждый курс, я взяла первый учебник и наугад выбрала страницу.

— Как интересно, — пробормотала я, глядя на рецепт зелья.

Учебные программы Шармбатона и Хогвартса различались, но зелье, что мне выпало, было именно от фурункулов. С мрачной улыбкой я достала рогатых слизней, зубы змеи и иглы дикобраза, а после направилась за оловянным котлом и всем остальным.

Измельчая змеиные зубы пестиком, я просматривала инструкцию в учебнике. Все было предельно легко и просто, оставалось не упустить момент с иглами. Положив в котел измельчённые в порошок зубы и буквально на десять секунд включив сильный огонь, я взмахнула палочкой и быстро выключила горелку. За то время пока зелье настаивалось, я пролистала учебник за первый курс и наткнулась на любопытную главу.

Отличия магов и магглов не заканчивались наличием магии, немалую роль играл сам организм. К примеру, простое зелье от простуды приносило пользу волшебникам, а на магглов действовало подобно яду. Держу пари, такого точно не написано в учебнике по ту сторону Ла-Манша!

Заметив, что прошло тридцать минут, я добавила четырёх рогатых слизней и уже с большей осторожностью две иглы дикобраза, после помешала пять раз по часовой стрелке. Сверившись с рецептом, я напоследок взмахнула волшебной палочкой.

По прошествии шести часов мне удалось благополучно приготовить четыре зелья и не взорвать лабораторию. По цвету и запаху они получились более чем отличные, но впереди оставались зелья за пятый, шестой и седьмой курсы. В ходе варки я обнаружила старые заметки месье Розье, в том числе и удобную таблицу ингредиентов.

— Госпожа, — чуть ли не выкручивая себе уши позвал домовик, — к вам пришли.

Едва не уронив веточку манжетки, я с недоумением и тревогой произнесла:

— Кто?

— Мадемуазель Жюли Атталь, — пискнул эльф.

Жюли была из тех немногих, кто писал Винде, по меньшей мере стабильно раз в неделю, и они были неплохими знакомыми. Немногие знали, но в роду Атталь все же пробегала вейла, и, возможно, из-за спокойного отношения Винды к такому «недостатку» среди добропорядочных волшебников они начали общаться в школе.

Поморщившись, я прикоснулась к переносице. Какого черта она сюда пришла! Медленно выдохнув, я посмотрела на взволнованного эльфа и кивнула. Сняв защитную мантию, я поправила домашнее платье цвета лазури и поднялась на первый этаж, успокаивая себя, что ничего страшного не произошло, тем более палочка в рукаве приятно грела кожу словно подбадривая.

Девушка уже ожидала в гостиной. Стройная, высокая шатенка производила впечатление урагана радости. Жюли ослепительно улыбнулась, завидев меня.

— Винда! — радостный выкрик на миг оглушил меня.

— Жюли, — спокойно ответила я, настороженно наблюдая, как гостья поднялась с диванчика. — Рада тебя видеть, какими судьбами? Я думала, ты в Америке.

— У меня отпуск, — заговорщицки подмигнув, прощебетала она и обняла меня. — А ты совсем стала затворницей! Такая бледная.

— Могу себе позволить, — усмехнулась я.

— Ох, если ты про мою работу в МАКУСА, так ничего в этом ужасного нет, — отступая, надулась Жюли. — Там немного легче, чем во французском министерстве.

— Что говорит не в пользу Конгресса.

— Что есть, то есть, — пожала плечами гостья.

Присев напротив неё, я попросила Дикки принести чай с печеньем и потом обратилась к Атталь:

— Ты даже не написала, что прибыла во Францию.

— Понимаешь… — замялась она и все же продолжила: — Ты слышала про Гриндевальда?

— Немного, — уклончиво ответила я.

— Он за всеобщее благо, и поговаривают, что он не испытывает отвращения к магическим созданиям, наоборот — желает, чтобы наш мир существовал в гармонии.

Лёгкий румянец проступил на щеках девушки. Атталь было легко понять, особенно если вспомнить, как ее травили за прабабушку вейлу. Взяв её за руку, я успокаивающе произнесла:

— Ты же понимаешь, что это звучит слишком сказочно даже для магического мира.

— Прошу, составь мне компанию! Гриндевальд организовывает встречу с магами, здесь, недалеко от Парижа. Моя сестра Перрайн отказалась, а ты единственная, кто не кичился происхождением и… — Жюли всхлипнула и отвернулась.

С удивлением глядя на Атталь, я задумалась, что не все можно узнать из писем и по обрывкам воспоминаний. Видимо, кто-то все же считал Винду настоящей подругой.

— И когда будет встреча?

— Завтра вечером в Реймсе, официально это приём у месье Лавуана, — сипло ответила волшебница.

Увидеть Гриндевальда вживую было по меньшей мере заманчиво. Я хотела понять, почему у него столько последователей, и если придётся послушать его речь — почему нет? Возможно, в каноне Винда согласилась сопровождать Жюли.

— Я пойду, — ответ довольно быстро сорвался с губ.

— Спасибо!

Мы договорились с Жюли, что завтра вместе отправимся в Реймс, и она не уставала благодарить, когда я провожала ее к воротам. На мое счастье, она не заметила изменений в поведении или что-то подобное. Не думаю, что из меня шикарная актриса, скорее, наоборот, и мне невероятно повезло, что Атталь довольно редко видела Розье после выпуска, ограничиваясь письмами.

Из-за волнения я так и не смогла поужинать, поэтому ограничилась чаем с мятой. Выбрав на завтра чёрное платье с серебристой лентой под грудью и мантию в тон, я кивнула. Наряд был сдержанным, юбка длинной и самое главное рукава чуть-чуть просторными, что идеально могло скрыть от посторонних глаз палочку. Ближе к ночи пришлось выпить зелье сна без сновидений, иначе я бы не смогла заснуть.

* * *

День начался скверно, я не находила себе места от переживания. Сомнения терзали, а внутренний голос настойчиво шептал: «Постоянная бдительность». От успокоительного я решила отказаться ввиду своего плачевного опыта.

Ближе к вечеру пришлось переодеться. Закрепив на предплечье крепление для палочки, я убрала волосы в уже излюбленную причёску. Пройдясь возле зеркала, я все же нанесла алую помаду: в двадцатых она была довольно популярна. Перед самым выходом, я взяла на всякий случай серебряную табакерку. Портал являлся многоразовым и, в случае с неоднозначным положением Гриндевальда, не был лишним.

Ожидая Жюли возле ворот, я с беспокойством вертела волшебную палочку. Возможно, сейчас я совершала огромную ошибку, идя на поводу у своего чертового любопытства.

— Извини, что задержалась, — с грустью произнесла появившаяся Жюли. — Перрайн устроила небольшой скандал.

Убрав палочку в рукав, я ответила:

— Ничего страшного, она просто очень за тебя переживает.

— Переживала — отправилась бы с нами, — резко сказала Жюли. — Портал сработает через три минуты.

Достав из элегантной сумочки статуэтку балерины, Атталь подошла ближе.

— Месье Лавуан лично зачаровывал порталы. Ты же знаешь, он талантлив в этой сфере.

Промолчав, я заметила, что статуэтка слабо засветилась. Мы быстро прикоснулись к ней практически одновременно и в ту же секунду оказались возле большого мраморного фонтана. Резко вздохнув, я оглянулась: мы чуть в него не упали.

Четырехэтажный дом месье Лавуана напоминал древний замок, присутствовали даже небольшие башенки.

Поправив платье, я перевела дыхание и пошла к парадному входу. Там уже столпилась небольшая группа магов, роль дворецкого играл пожилой домовой эльф, принимая у гостей использованные порталы.

— Они одноразовые, — шепнула Атталь, заметив мой удивлённый взгляд. — В качестве безопасности.

Как только мы зашли внутрь, я затаила дыхание: обстановка была более чем королевской. Главный зал поражал размахом, играла тихая музыка напоминающая классическую, а гостей собралось больше двухсот. К нам подошёл невысокий упитанный волшебник в зелёной мантии, его лицо уже украшали морщины и на вид ему можно было дать около шестидесяти.

— Мадемуазель Атталь, рад что вы пришли. — Улыбнулся он, похлопав по руке Жюли и, повернувшись ко мне, воскликнул: — Мадемуазель Розье, какой приятный сюрприз!

— Взаимно, месье Лавуан, — пробормотала я, очень надеясь, что не допустила ошибку.

— Ах, для вас дорогая просто Жак! Столько лет я работал с вашим отцом, вы выросли у меня на глазах.

После его слов я похолодела: выросла на глазах? Память Винды молчала, и мне стало страшно. Постаравшись собраться, я натянуто улыбнулась.

— Ну что же, — хлопнул в ладоши Жак Лавуан, — развлекайтесь.

— Месье, — остановила его Жюли, — а когда мы сможем увидеть его?

— Всему своё время, он скоро будет, — ответил маг и отошёл к вновь прибывшим.

За время прогулки по залу, я изредка здоровалась с знакомыми Розье волшебницами и магами. Взяв с подноса вино, я отошла за самую отдаленную колонну. Большое скопление людей начинало нервировать. Молясь о том, чтобы не началась паническая атака, я сделала глоток. Приятная горечь с нотками фруктов немного помогла прийти в себя.

— Вы выглядите словно загнанный зверь, — раздался тихий, спокойный голос за спиной.

— Это вы еще не видели меня в конце мая, — усмехнулась я, наблюдая как кружатся пары в танце.

— Было все так ужасно?

Нахмурившись из-за своей внезапной разговорчивости, я с подозрением посмотрела на бокал с красным вином.

— Более чем, — пробормотала я и обернулась к собеседнику.

Дыхание перехватило, когда я подняла взгляд на своего собеседника. Вот кого я точно не ожидала увидеть, так это Грейвса. Мужчина был выше меня на голову, строгий чёрный костюм сидел на нём как влитой. Тёмные волосы были аккуратно зачёсаны, на висках же виднелись короткие седые пряди. Он расслабленно стоял, прислонившись к колонне плечом и внимательно наблюдал за происходящим в зале.

— Любимое развлечение Жака Лавуана — добавлять в некоторые бокалы безобидные зелья, — сказал он почти без акцента на французском, словно речь шла о погоде. — Вам попался с «Каплей искренности», эффект должен пройти через пять минут.

— Благодарю, — тихо ответила я и убрала бокал на проплывающий мимо поднос. — Вы на удивление информированы.

— Персиваль Грейвс, — представился мужчина.

— Винда Розье, — кивнула я, смотря в его тёмные глаза.

— Что привело вас сюда, мисс Розье?

— Любопытство. Захотелось узнать, что маги такого находят в этом Гриндевальде… — произнесла я и лукаво добавила. — Пользуетесь моментом, мистер Грейвс?

— Немного, — чуть улыбнулся Персиваль. — Тем более это не «Сыворотка правды». При должном желании вы можете контролировать сказанное.

Хмыкнув, я отвернулась, музыка стала чуть громче, по залу разнеслись звуки скрипки и виолончели. Заметив, как мелькнула знакомая мантия цвета пыльной розы, я пригляделась: Жюли пригласил какой-то волшебник в серой мантии и повёл к центру зала.

Над самым ухом прозвучал голос Грейвса:

— Я слышал о вашей семье, ужасная трагедия. Жаль, что преступников так и не нашли.

— Считаете МАКУСА справилась бы лучше?

— Возможно, — ответил он.

— Скажите, мистер Грейвс, что же здесь делает сам глава отдела магического правопорядка? — посмотрев на него из-под ресниц спросила я.

— Оцениваю потенциальную угрозу, — серьёзно произнес он.

— Довольно рискованно с вашей стороны, — тихо заметила я.

— Вы так думаете?

— Определённо, — только и успела ответить, когда музыка резко стихла.

В зал уверенно зашёл настоящий организатор встречи, за ним следовал на почтительном расстоянии Жак Лавуан. Маги расступились в стороны, пропуская Геллерта Гриндевальда. Он был практически таким же как в фильме: светлые, почти белые волосы, точёные скулы, и гордая осанка, чёрный же костюм тройку дополнял шейный платок.

Это было трудно объяснить, но я чувствовала в нем силу. Не знаю, что там с Реддлом, но на данный момент именно Гриндевальд является главным претендентом на звание «Тёмного Лорда». На миг мне показалось, что сердце пропустило удар.

Окинув присутствующих благосклонным взглядом, Гриндевальд приложил указательный палец к губам, тем самым прося тишины. Его речь о том, что маги, несмотря на чистоту крови, должны держаться вместе, произвела эффект разорвавшейся бомбы. Геллерт Гриндевальд был харизматичен, умён, он знал, на что нужно сделать акцент, и когда он добился нужных эмоций у присутствующих, играючи перевёл тему на статут секретности и то, как магов загоняют в подполье. В тот момент он напоминал паука, что оплетал своей паутиной волшебников.

Признаться, даже я прониклась этой пламенной речью, похоже Гриндевальд и вправду являлся отличным оратором. Знание канона приводило в себя, ведь он уничтожил многих, навёл страху на Европу.

Заметив в толпе Атталь, я с сожалением отвела взгляд. Девушка внимала каждому слову Гриндевальда и, держу пари, отправилась бы в тот момент за ним даже в ад. Под конец пламенной речи зал взорвался аплодисментами.

— Что вы думаете по этому поводу? — прошептал Грейвс, стоя за моей спиной.

— Позвольте я оставлю своё мнение невысказанным, — растерянно ответила я. — Иначе в меня полетят несколько сотен авад.

Приём продолжился, маги активно обсуждали того, кто желал «всеобщего блага», сам Геллерт уже куда-то скрылся, довольный произведённым эффектом. Жюли спешила ко мне, извинившись перед Персивалем, я обречённо пошла к ней навстречу.

— Бесподобно! Ах, если бы он стал министром магии! — глаза Атталь лихорадочно блестели.

Переборов желание ей возразить, я лишь просто кивнула. Жюли всё никак не могла успокоиться, его речь словно одурманила её. Столько фанатизма в её словах вызывали удивление, неужели на большинство людей он так действовал? Я терялась в догадках, была ли эта заслуга чар, зелий или харизмы, но Гриндевальд очаровывал однозначно.

Через четверть часа шум начал раздражать. Оставив Жюли в компании Реми, того самого молодого человека, с кем она успела потанцевать, я с чистой совестью решила тихо ретироваться. Но мои планы пошли псу под хвост, когда в холле меня перехватил месье Лавуан.

— Уже уходите? — он остановился на расстоянии шага от меня и сделал глоток из своего бокала.

— Да, видите ли мне немного нездоровится, — попытавшись изобразить виноватую улыбку, ответила я.

— Понимаю, — кивнул он и тихо добавил. — Я рад, что вы пережили этот ритуал.

— Простите? — не веря своим ушам сказала я.

— Нужно иметь большую смелость… Впрочем, простите старика, дорогая мадемуазель Розье, — по-доброму улыбнувшись, он отступил в сторону. — Я частенько говорю что не принято! Доброй ночи.

— И вам, месье Лавуан, — выдала я, с недоверием смотря на него.

* * *

Янтарный напиток обжёг горло и помог телу перестать дрожать. Впервые я позволила себе выпить огненный виски. Этот приём оказался богат на знакомства и особенно информацию. Мне стоило больших трудов держаться спокойно.

Вытащив из сейфа все свои заметки, и свиток, я наполнила вновь стакан и села за рабочий стол, устало окинув взглядом кабинет. Полумрак комнаты усиливал тревогу, махнув палочкой я включила лампы по углам от книжных стеллажей. У Фабьена Розье было много знакомых, Винда даже не всем была представлена лично. И сейчас, медленно потягивая обжигающий алкоголь, я не знала что делать. В магическом мире не было принято обсуждать ритуалы, так же как и трансгрессировать к хозяину дома прямо в гостиную. И если этот Жак Лавуан и вправду был бы другом Фабьена Розье, то знать о ритуале он мог лишь в двух случаях: Винда просто решила с ним поделиться переживаниями, либо он сам продал ей тот самый свиток с зельями.

Если судить по характеру ведьмы, то скорее она удавилась бы своей гордостью, чем пошла изливать душу Жаку Лавуану.

Выудив из чёрной тетради пожелтевший от времени свиток пергамента, я задумчиво провела по чернилам пальцами. Сделав глоток из стакана, вздохнула, нужно с Лавуаном как-нибудь аккуратно переговорить. Со дня моего попадания, я не видела от него писем, это настораживало. Винда не уничтожала послания, убирая в нижний ящик стола, отчасти из-за этого я смогла придерживаться того же стиля в общении с её знакомыми.

Остаток ночи прошёл как в тумане, виски оказался непозволительно крепким для моего организма. Пробуждение было тяжёлым, веки словно налились свинцом, а шея ужасно затекла. Открыв глаза я поняла, что заснула там же, где и сидела последние несколько часов. Со стоном разогнувшись на стуле, с неприязнью посмотрела на опустошенную наполовину бутылку. Нет, так дело не пойдёт! Встав чуть покачнувшись, я ухватилась за край стола.

— Дикки! — хрипло крикнула я.

— Госпожа? — эльф появился довольно быстро.

— Принеси антипохмельное и общевостанавливающие… Пожалуйста.

Ближе к полудню я стала ощущать себя более живой и даже вполне здоровой. Расслабленно лежа в ванне, в тишине наслаждалась горячей водой и пеной с ароматом полевых цветов. Нужно было написать письмо Жюли и более детальнее продумать, как лучше поговорить с Лавуан, он не должен был знать, что у Винды Розье внезапная амнезия.

Идиллия продлилась недолго, испарившись в тот момент, когда Дикки оповестил о приходе Персиваля Грейвса.

Поднявшись из ванны, я наскоро вытерлась полотенцем. Кутаясь в тёплый халат я всерьёз подумывала зачаровать дом каким-нибудь подобием фиделиуса.

— Он говорит, что пришёл по важному делу, госпожа, — сказал Дикки.

— Чёрт с ним, можешь его впустить.

Радовало хотя бы, что благодаря защите, гости не могли сами преодолеть кованые ворота, лишь при условии, что хозяин или его слуга могли их запустить. Вспомнив, как Винда зачитывала с пергамента, при каких обстоятельствах Дикки может запустить посторонних, я усмехнулась — ни одной лазейки.

Спустившись в гостиную, я увидела мракоборца, благо он был один. Посмотрев на мой халат и влажные волосы, он отвёл взгляд в сторону.

— Мистер Грейвс? Прошу присаживайтесь, что привело вас во Франш-Конте?

— Мисс Розье, вы видимо ещё не знаете последние новости, — устало произнёс Грейвс. — На том приёме произошёл… инцидент.

— Продолжайте, — меня охватило дурное предчувствие.

— Мракоборцы министерства магии Франции решили действовать слишком жёстко. Многие пострадали, Лавуан мёртв, я знаю, он был другом вашего отца, — осторожно сказал он.

Во рту пересохло. Если бы я там задержалась хотя бы на час или два, то застала бы бойню. Лавуан был моим ключом к разгадке, руки задрожали. Вспомнив об Атталь, стало и вовсе дурно.

— Почему… — прочистив горло, я упала в кресло и смахнула со лба прядь волос. — Почему вы сообщаете лично?

— Весть такого толка принято сообщать лично, разве нет? — смотря прямо в мои глаза ответил Грейвс.

— У вас, на удивление, замечательные манеры для мракоборца, — сказала, вскинув голову, переведя дыхание. — Но почему именно вы, мистер Грейвс? А не работники нашего славного министерства, — не без сарказма протянула я. — Насколько мне известно, вы из МАКУСА.

— Я читал дело о гибели ваших родных, — признался он.

— Нашли что-то интересное в этом? — холодно спросила я, уже обдумывая, где узнать о пострадавших, ведь многих Винда знала лично.

— Скорее печальное и несправедливое.

Он был прав, убийц даже не искали, лишь на пару недель создали видимость активной деятельности. Тогда Винде осторожно намекнули, что Фабьен и Лакрес Розье чуть ли не сами вырыли себе по могиле. Их гибель была ужасна, даже непростительные, по сравнению с теми чарами, казались дивными цветами. Оглянувшись на портреты родителей Винды, я задумалась. Магические портреты сохраняли основные черты личности, характера, памяти и прижизненные привычки. И если другие Розье изредка начинали говорить, то Лакрес с Фабьеном всегда предпочитали хранить молчание, даже почти не двигались. Я даже не пыталась выяснить, было ли это их собственным желанием, или же последствиями тех чар. Ведь в мире магии было возможно многое.

— Мне нужно узнать, как там другие знакомые моей семьи…

— Пишите имена, я сам узнаю, вам не стоит появляться в министерстве, — ответил Грейвс.

Внимательно посмотрев на него, я всё же попросила Дикки принести пергамент, чернила и перо. Персиваль Грейвс по канону представлялся честным, умным магом, лишь из-за этого я согласилась на это. Написав имена тех, кого смогла вспомнить, я применила чары, чтобы чернила быстрее высохли.

— Надеюсь, вы человек чести, мистер Грейвс.

* * *

Со злостью измельчая аконит, я хмуро поглядывала на почти закипающий котёл. Взявшись за довольно сложный рецепт, я искренне надеялась отвлечься, но получалось отвратительно, от мрачных мыслей было не скрыться. Грёбаные узколобые мракоборцы! Из-за этих паршивцев я упустила шанс немного разобраться с одним из пробелов в истории Винды. С важным, мать его, пробелом! Выругавшись сквозь зубы, я добавила аконит в котёл и три раза помешала против часовой стрелки. Через час сняв варево с огня, я оставила его настаиваться. Та история на приёме придавала стимул не расслабляться. Хотя теперь становилось понятно, почему Гриндевальд не любит Францию. Уверена, импульсивность мракоборцев сыграла на руку тёмному магу, и здорово испортила репутацию министерства.

Стянув с рук перчатки из драконьей кожи, и убрав их на стол, я загнула уголок страницы книги, чтобы не забыть, где остановилась.

— Дикки, приготовь чай с мятой, — обратилась я к сидящему в зельеварне домовику.

Выйдя из подвала, я устало потянулась, за окном уже виднелось тёмное небо. Раздавшийся скрежет по стеклу здорово меня напугал, с опаской подозвав Дикки, который вовсю хозяйничал на кухне, я попросила его проверить, что там. Крепко сжав волшебную палочку, я настороженно прислушивалась, вспоминая чары, что смогут доставить достаточно проблем противнику. Через минуту домовик запустил в гостиную всклоченного чёрного филина.

— Твою мать, — хрипло прошептала я.

Осторожно сняв с его лапки небольшую записку, я с удивлением увидела, что она от Персиваля Грейвса. Он всё же сдержал свое слово.

После смерти Лавуана прошла неделя, магическое общество гудело как бешеный улей, рейтинг министерства магии Франции упал в глазах простых волшебников. Газеты пестрели обвинениями к властям и мракоборцам, ведь Лавуан являлся довольно значительной фигурой в международной конфедерации магов, про Гриндевальда говорили мельком, делая упор на безобидный приём. Создавалось впечатление, что кто-то очень постарался отбелить репутацию месье Жака Лавуана.

В Реймсе значительно похолодало, тёмные тучи заволокли собой всё небо, скоро должен был пойти дождь. Угнетающая атмосфера словно не давала нормально вздохнуть; могильные плиты, склепы, и пропитанная горечью речь священника были невыносимы. Покосившись на заплаканную Жюли стоявшую рядом, я молча протянула ей белый платок. Никто не спешил расходиться после погребения. Похороны Жака Лавуана не обошлись без помпезности, пришло очень много уважаемых волшебников и ведьм, то и дело слышались тихие, ядовитые высказывания в адрес мракоборцев.

Оставив Атталь возле часовни, я больше не смогла находиться на этом паршивом кладбище. Поправив чёрную шляпку с небольшой вуалью, я направилась в парк неподалёку. С большим трудом мне удалось соблюсти все формальности, и не сбежать раньше времени. Тревога и злость — вот что я сейчас чувствовала. Он мог пролить свет на некоторые детали, но какой-то остолоп убил его! Свидетели той трагедии утверждали, что Лавуан даже не успел навести палочку на мракоборца, перед авадой лишь иронично заметил, что группа стражей порядка похожа на бешеных псов, которым кинули кость.

Пройдя через мощеную площадь, я скрестила на груди руки и прибавила шагу. Хотелось испробовать весь арсенал заклинаний, чтобы хоть как-то спустить пар. Та сила, магия, словно пульсировала, подталкивая использовать её и не сдерживаться.

— Госпожа, не нужно, будет плохо, очень плохо, — эльф был чрезвычайно взволнован.

— Не говори ерунды, — пробормотала я, лишь сейчас заметив, как сильно сжала кулаки.

Нахмурившись, я постаралась успокоиться. Ещё немного и у меня случился бы… магический выброс? Но обычно они были у детей магов, о взрослых мне не доводилось слышать. Чёртов ритуал! Всё это время мне удавалось контролировать магическую силу, волшебная палочка являлась замечательным проводником. Поджав губы, я пообещала наведаться в библиотеку.

Эльф затих, видимо посчитав, что буря миновала. Страшно было представить, если бы я оставила верного Дикки дома. Чары невидимости прекрасно скрывали эльфа, и никто посторонний без соответствующих заклинаний, либо артефактов не смог бы его обнаружить.

Достигнув парка, я заметила неподалёку от деревьев элегантно одетого мужчину. Персиваль Грейвс был напряжён, бдителен, и более чем уверенна, он в кармане крепко держал волшебную палочку. Как бы странно это не звучало, но я была рада его видеть. Решив не упускать возможность, я подошла к нему и кивнула в знак приветствия.

— Верно, я должна вас поблагодарить, слышала, что в министерстве в тот день творилось какое-то безумие, — смотря на него произнесла я, поправив ворот, стараясь прикрыть шею от пронизывающего ветра.

— Не стоит, мисс Розье, — ответил Грейвс, мимолётно улыбнувшись краешком губ.

Мы пошли вглубь парка. Начало осени в Реймсе было холодным; заметив, что я немного дрожу, Грейвс использовал согревающие чары. Благодарно улыбнувшись, я решила, что как-нибудь стоит попрактиковаться в невербальной магии, как найду ответы на свои вопросы.

— Вас не было на похоронах, — нарушив тишину, произнесла я.

— Боюсь, это не кончилось бы ничем хорошим, — криво улыбнулся Грейвс. — Сами знаете, какое сейчас отношение во Франции к мракоборцам.

— Вы правы, — вздохнула я, вспоминая пышущих гневом волшебников на прощании с Лавуаном. — Однако, вы всё же оказались поблизости.

— Мне не позволила совесть, — признался он, нахмурившись. — Если бы я успел остановить Эрика…

— Уже ничего не изменить, — тихо ответила я. — Не вините себя, мистер Грейвс.

Ветки деревьев качались от ветра, по парку разносился тихий шелест листьев. На землю упали первые капли дождя. Чуть колеблясь я всё же достала палочку. Взмахнув отработанным движением, я шепнула нужное заклинание. Подобие прозрачного зонтика получилось идеально, несмотря на мои опасения. Благо, поблизости не наблюдалось магглов, и колдовать можно было свободно.

— Завтра я отправляюсь обратно в Америку, — произнёс мракоборец. — Вашего имени в отчёте не будет, мисс Розье.

С недоумением уставившись на него, мне было сложно поверить, что глава магического правопорядка что-то намеренно упустит в отчёте. Во рту пересохло.

— Не смотрите на меня так, мисс. Я просто не хочу портить вашу репутацию. В конце концов вы достаточно пострадали, — хмуро ответил Грейвс.

У меня возникло стойкое ощущение, что мракоборец знает гораздо больше о той печальной истории Розье-старших, чем старается показать.

— Это… очень благородно с вашей стороны, — протянула я, с подозрением покосившись на него.

— Винда, — вздохнул мужчина, уловив в моём голосе недоверие, — я правда не хочу причинить вам вред.

* * *

Устало сев на деревянный пол, я прислонилась спиной к стене. Идея создать из гостевой спальни помещение для тренировок была довольно неплохой. От окон пришлось избавиться в первую очередь, следом из комнаты исчезла и мягкая мебель, в углу остался только небольшой столик. Защитные чары и магия эльфа помогли не разнести тут всё в щепки. Оглянувшись на горящий манекен, я воспользовалась заклинанием «Агуаменти», с тихим шипением пламя погасло.

Всё свободное время я проводила либо здесь, либо в зельеварне. Потянувшись к потрёпанной «Укрощённая магия. Теория и практика», я усмехнулась. Книга была найдена через несколько дней после похорон Лавуана, в самом дальнем уголке библиотеки. Пожалуй, если бы министерство магии Франции устраивало рейды нацеленные на поиск сомнительной тёмной литературы, за владение которой грозил бы внушительный срок, мне бы пришлось несладко. В который раз память Винды спасала меня, все книги по тёмным искусствам следовало брать в руки исключительно в перчатках из драконьей кожи. Ведь возможно было ожидать всего что угодно: яды в чернилах, проклятия, укусы страниц… Вспомнив, как Гарри Поттер в первый год обучения наткнулся на кричащую книгу, я хмыкнула — он легко отделался. На его счастье, Дамблдор к тому времени успел убрать из запретной секции достаточно опасных фолиантов.

Раскрыв книгу и аккуратно убрав в сторону серую ленту, служившую закладкой, я задумчиво провела указательным пальцем по блеклому руническому рисунку. Руки плотно облегали перчатки, я могла и не опасаться пострадать, прикасаясь к чернилам.

Несмотря на то, что ритуалов было невероятно много, и все они разнились, но общую концепцию никто не отменял. Винда являлась слабой ведьмой, и перенести его она, с вероятностью девяносто процентов, не смогла бы. Возможно, не было никаких ошибок в чарах, зельях, и тем более в нанесении рунического круга. Судя по всему, её душа выгорела, оставив после себя частично память. В фолианте упоминались несколько случаев приблизительно похожих на этот, но финал всегда был только один — смерть.

Каким образом я оказалась в её теле, даже не хотелось и думать. Сейчас было главным обуздать силу. В книге ясно говорилось о том, что любые ритуалы по увеличению волшебной мощи желательно «закреплять», иначе могли быть серьёзные последствия. Видимо, мне немного повезло, ведь если бы случился стихийный выброс, то в лучшем случае осталась бы сквибом.

Перелистнув страницу, я увидела список возможных вариантов, состоящий из заклинаний и рецептов зелий. В примечаниях делали акцент на том, что представленный список практически является универсальным, и не вступает в «конфликт» с ранее проведёнными ритуалами любой сложности.

Меня окутала волна страха, когда взгляд зацепился за ингредиенты. Возникло чувство, что я хожу по лезвию ножа: рецепты зелий здесь были довольно ужасны! По спине пробежали мурашки, поднявшись с пола, я отложила книгу на единственный в комнате столик. Хотелось немедленно выйти на свежий воздух и сделать вид, что я даже не видела этой чёртовой книги. Пересилив отвращение, я более внимательнее вчиталась в текст. Относительно безобидным и даже на первый взгляд лёгким было варево «Багрового озера», название довольно точно и в некоторой степени иронично отражало состав.

— Там не написано, что нужно убивать, — пробормотала я, стараясь найти лазейку. — Всего лишь две пинты… Справлюсь.

Стянула с рук перчатки, я помассировала виски, прикрыв глаза, не нужно было затягивать. Зелье готовится довольно быстро, не более четырёх часов, но настаивается несколько месяцев. Отойдя на шаг, призвав перо и пергамент, я переписала рецепт. Придётся варить самой, ингредиенты довольно специфичные, у любого мастера возникнут вопросы. Скрипнув зубами, я резко развернулась и вышла из комнаты. Спустившись в лабораторию, мне пришлось проверить наличие ингредиентов, к огромному разочарованию не хватало целых пять из списка. Сев на стул, я схватилась за голову: это было каким-то безумием, использовать человеческую кровь.

«Бывают зелья и похуже», — противно шепнул внутренний голос. Да, Винда читала достаточно литературы, и память подсказала наиболее мерзкие ингредиенты.

— Дикки, принеси виски, — хрипло прошептала я, зная, что эльф услышит и тут же выполнит поручение.

Вскоре, сделав маленький глоток из стакана, я отодвинула от себя напиток. Как бы это не вошло в привычку. Вооружившись пером с пергаментом, я чуть нервно записала что стоило приобрести и, поднявшись, поспешила в библиотеку. Помня, что где-то между литературой по чарам и трансфигурации видела атлас анатомии человека, если мне и придётся добывать две пинты крови, то убийства хотелось бы избежать.

На следующий день я отправилась в Париж. Несмотря на шерстяное платье, пальто, тёплые чулки и ботинки, меня всё равно морозило. Оставив в этот раз эльфа дома, я трансгрессировала недалеко от кафе на углу улицы. Без проблем пройдя в магический квартал, я перевела дыхание. Довольно быстро отыскав аптеку, я приобрела: рог единорога, клыки нунду, кровь саламандры и дракона. Убрав всё это в сумку с чарами расширения и выйдя на свежий воздух, я мрачно посмотрела на пергамент.

Две пинты человеческой крови.

Проведя ногтем по флакону с восстанавливающим зельем в кармане пальто, я зашагала к выходу в маггловскую часть Парижа. Тихая магическая улочка с редкими прохожими создавала резкий контраст с маггловской, где бурлила жизнь, а воздухе чувствовались выхлопы машин.

Оглянувшись на статую, я глубоко вздохнула, нужно было отойти подальше от этого места, случайные маги могли организовать большие неприятности с мракоборцами.

Наугад выбрав направление и свернув налево, я решила привести мысли в порядок и постараться унять панику. Маги были жестоки, не все конечно, но большинство. То, что когда-то читала Винда, заставляло леденеть кровь в жилах. Но где-то в глубине души я понимала, что если бы пришлось убить в пользу своей безопасности, благополучия, я бы это сделала. Выйдя на площадь Дофина, я остановилась. Здесь было достаточно людно, а значит незаметно увести какого-нибудь простачка — дело пяти минут. Стараясь заткнуть совесть, я приметила подходящую кандидатуру. Коренастый мужчина средних лет, производил впечатление в целом благоприятное. Он как раз собирался встать со скамейки, когда подошла я и, смущённо улыбнувшись, произнесла:

— Извините, месье, вы бы не могли мне помочь?

— Да, конечно, что у вас приключилось? — отозвался мужчина.

— Ох, там за углом, у меня упало кольцо, как раз в ливнёвку. Слава богу, сейчас нет дождя, иначе фамильная реликвия пропала бы. Прошу, помогите вытащить, я вам заплачу! — стараясь с мольбой смотреть на него, затараторила я.

— Ну, давайте посмотрим, — потерев затылок, протянул он.

— Спасибо, месье! — указав на подворотню между булочной и книжным магазином, я пошла позади него.

Уже на подходе, я осмотревшись, достала палочку и шепнула «конфундус», после повела его за рукав подальше от людей. Убедившись, что всё получилось идеально, не мешкая достала специально подготовленный для такого случая нож, холод металла словно ужалил за ладонь. Напомним себе, что с магическими вещами стоит быть осторожнее, я сделала ему аккуратный надрез поперёк запястья и тут же подставила флакон. Мне было сложно рассчитать безопасную для жизни глубину раны, но полагаясь на зелья, что после должны были мне помочь не отправить его на тот свет от потери крови, я постаралась успокоиться. Так, набрав нужное количество крови, я с силой влила в него кровоостанавливающие и восстанавливающие зелья. Только после того, как убедилась, что они начали действовать, я уже спокойно вздохнула и напоследок взмахнула палочкой:

— Obliviate.

Пятью часами позже, сидя в лаборатории и с напряжением смотря на зелье, я старательно сравнивала цвет варева с тем, что значился в книге. Гнетущая тишина, царившая в помещении, наводила на безрадостные мысли. Зелье должно было ещё настаиваться, к Самайну его уже возможно было использовать. Лишь бы получилось. Сбросив наваждение, я резко отвернулась, махнула палочкой, тут же мимо пролетела стальная крышка и плавно приземлилась на котёл. Поднявшись в спальню, я сняла туфли и с ногами забралась на постель. На душе было скверно.

* * *

Взвесив все за и против, я не осмелилась рисковать, с Самайном было связано множество поверий, и для своего спокойствия нашла соответствующие чары. Они чем-то напоминали то, что использовала Гермиона Грейнджер, когда в седьмой части была в бегах с друзьями. В целях безопасности пришлось покинуть Франш-Конте. Решив последовать по стопам Винды, я отправилась в лес, где всё началось. Место являлось замечательно защищено от лишнего внимания различными россказнями местных и источником первозданной энергии от мракоборцев. Даже если бы мне не удалось бы сдержать силы под контролем, я бы хотела избежать встречи со стражами порядка. Неизвестно какую реакцию могло дать зелье, в книгах не было уточнений насчет процесса «обуздания сил».

Прибыв в Саксонию-Анхальт, я, по иронии судьбы, сняла тот же номер в небольшой гостинице. Поздним вечером, захватив с собой тетрадь с заметками и небольшой набор зелий, выполняющий роль дорожной аптечки, я довольно быстро добралась до леса. С тревогой подняв голову и посмотрев на тёмные кроны, я поёжилась. Сейчас или никогда! Винда тогда отошла довольно далеко от границ леса, мне же на это не хватило бы смелости, и даже не пытаясь найти ту поляну, я всего лишь преодолела около двадцати метров. Окружив небольшое пространство вокруг себя чарами, я, полоходевшими от волнения руками, достала зелье. Сердце стучало как бешеное, словно мне посчастливилось пробежать километр, к горлу подкатил ком, когда я поднесла флакон с тягучей красной жидкостью к губам. Переборов отвращение, мне пришлось опустошить флакон до последней капли, сдержав приступ тошноты от металлического привкуса. На долю секунды мне показалось, что зелье никак себя не проявит, но когда внезапно наступило лихорадочное состояние, я готова была проклясть все тёмно-магические зелья в мире! Стало тяжело дышать, как в тумане я опустилась на сырую холодную землю. Это напоминало сильнейший грипп с приступами удушья. Почему я не взяла с собой эльфа? Злость на саму себя за глупость сменилась паникой и страхом за жизнь. Краем глаза я заметила рядом размытое движение, словно тёмная тень проплыла в жалких миллиметрах от левого плеча и тут же исчезла. Хрипло выдохнув, я дёрнулась в противоположную сторону. Защитный круг слабо мерцал в темноте, ничто не смогло бы его преодолеть. Но мне не давала покоя мысль, что в ночь Самайна могло произойти всё что угодно! Сразу вспомнив, почему многие обходят этот лес, я крепко, насколько было возможно при моём состоянии, обхватила палочку. Везде было тихо, и это пугало ещё больше, ожидая нападения, я огляделась. Но ничего сверхъестественного так и не увидела, сейчас я наверное напоминала идеальную жертву маньяка.

— Винда, — едва слышный голос пронёсся за границей переплетения чар.

Зажмурившись, я закрыла уши ладонями, решив во что бы то ни стало не покину этот «островок безопасности». По ощущениям прошло не более десяти минут, как самочувствие постепенно начало возвращаться в норму. Но я не торопилась уходить, посчитав, что безопаснее будет переждать ночь под защитными чарами. Голоса отдалялись, то вновь звучали в каких-то метрах от меня. Мысленно перечисляя ингредиенты зелий, я упорно смотрела на помятое платье в области колен. Что бы это ни было, но добра от него ждать не приходилось. Лишь под утро голоса утихли, как будто их и не было; первые лучи солнца начали слабо пробиваться между ветвями деревьев.

Как только мне удалось подняться на ноги, стараясь не оборачиваться назад, я пошла обратно к гостинице. Сердце замирало от каждого шороха, сжав палочку, я дала слово, что никогда не вернусь в этот лес. Было стойкое ощущение того, что я ещё легко отделалась, и в дальнейшем поблажек не стоило ждать.

Декабрь 1925

Спускаясь на уровень, где находились комнаты для допросов, я достал из кармана волшебную палочку и набросил на себя согревающие чары. Несмотря на то, что этому месту было далеко до отвратительных условий камер заключённых, но сковывающий холод, особенно зимой, доставлял неудобства, по большей части подозреваемым. Каждый мой шаг отражался гулким эхом от серых кирпичных стен. Усмехнувшись, я вспомнил, сколько вплетено защитных чар именно в эту часть здания.

Нам несказанно повезло, что в канун Рождества лидирующее большинство магов отправились отмечать, и мы смогли избежать нежелательного внимания, когда вели сюда Патрика Миллера. Достигнув комнаты 2б, я заметил взволнованного Абернети. Помощник переступал с ноги на ногу, и с тревогой оглядывался на стальную дверь, нервно приглаживая растрёпанные волосы. Несмотря на слабое освещение ламп, было видно, как он бледен.

— Сэр, мы начали допрос около двадцати минут назад, но…

— Договаривайте, Абернети, — холодно произнёс я, понимая, что проблем не удалось избежать.

— Уилсон не рассчитал, — почти шёпотом ответил помощник. — Он уже пошёл за зельями.

Заглянув в маленькое застекленное окошко, расположенное на двери, я с трудом сдержал ругательства. На железном стуле согнулся Патрик Миллер, и чуть ли не захлёбывался собственной кровью; тёмные волосы прилипли к мокрому от пота лицу. Оттолкнув Абернети от двери, я ворвался в комнату. Накладывая на подозреваемого диагностические чары, я очень надеялся, что Уилсон не заставит себя ждать. Определённо он не сдержался и использовал круциатус с чарами, ломающими кости. Убрав следы крови, вправив нос и челюсть, я вздохнул с облегчением, когда этот идиот всё же принёс нужные зелья первой помощи. Схватив Миллера за волосы и откинув его голову немного назад, я влил ему в глотку нужную настойку, после чуть надавил на шею, заставляя проглотить зелье.

— Уилсон, это будет в протоколе, — тоном, не терпящим возражений, произнёс я. — Можете идти, дальше я сам.

— Но сэр, он не оставил мне другого выбора!

— Уилсон, идите.

Прошло не менее десяти минут, как Миллер пришёл в сознание. Скрестив руки на груди, я наблюдал за ним из-за угла небольшой допросной. Нам удалось схватить его чудом: Миллер умел заметать следы практически играючи. При желании, Уилсона можно было понять.

— Мистер Миллер, я рад, что вы все ещё с нами.

— А я что-то не очень. Мой отец добьётся, что вашу шайку выгонят, — хрипло ответил парень и зашёлся в надрывном кашле.

— Вряд ли, мистер Миллер, — ответил я и достал из кармана брюк пузырёк с сывороткой правды. — Таких как вы нужно отдавать сразу дементорам, увы, наше правительство считает метод британцев… варварским, предпочитая камеру с пеленой смерти.

С лёгкостью преодолев сопротивление Патрика, и для надёжности зафиксировав его руки верёвками, я отсчитал ровно три капли зелья на его язык. Неспешно подойдя к столу, на котором уже находился девственно чистый пергамент, я призвал из шкафчика чёрное зачарованное перо и чернила.

— Ваше полное имя? — произнёс я, начиная со стандартных вопросов, смотря, как кончик пера тут же заскользил по пергаменту, послушно записывая.

— Патрик Джей Миллер.

— Сколько вам лет? — пройдя до двери, я выглянул в коридор: Уилсона с Абернети словно здесь и не было.

— Двадцать восемь.

— Что вы делали на углу Сити-Холла?

— Ждал гоблина Гнарлака, он должен был принести фиал с «летящей смертью».

— Для чего он был нужен? — подойдя ближе к Миллеру, спросил я.

— Убить…

— Кого убить? — с нетерпением сказал я; было видно, как Патрик пытался сопротивляться действию сыворотки. — Кого вы хотели убить?

— Не я, — сипло ответил тот, резко мотнув головой.

— Кого вам заказали? — тут же переформулировал вопрос я.

— Розье… Ту, что во Франции.

— Кто заказчик? — оперевшись на подлокотники стула, я внимательно смотрел на Миллера и видел, что его взгляд наполнен неподдельным ужасом.

Вместо ответа он захрипел, тело забилось в конвульсиях, он пытался не говорить и от усердия чуть не откусил себе язык. Выругавшись, я проверил его руки и заметил на левом запястье тонкий след от непреложного обета. Я обернулся на пергамент, над которым застыло чёрное перо. Дело принимало скверный оборот, нужно было решать как можно быстрее. Как известно, сыворотка правды и непреложный обет являлись отвратным сочетанием. По правилам я уже должен был прекратить допрос и вызвать колдомедика. Дело Розье в своё время наделало много шума, и если верить этому сопляку, кто-то заказал убить Винду Розье… это значило, что ничего ещё не закончено.

— Патрик Джей Миллер, кто заказчик убийства Винды Розье? — не обращая внимания на состояние парня, спросил я, чувствуя, что переступаю дозволенную грань.

Тремя часами позже, выйдя из кабинета Серафины Пиквери, я старался сохранить маску спокойствия и уверенности на своём лице. Заметив испуганные взгляды Абернети и Уилсона, я, поморщившись, тихо произнёс:

— Не здесь.

Пройдя по извилистому коридору, мы свернули в сторону лифта. В ушах все ещё звенели угрозы Миллера-старшего за смерть своего драгоценного отпрыска и увещевания Пиквери о своевременном разбирательстве. Я был более чем уверен, что эта проверка не продлится долго, и её результатом станет что ни я, ни кто-либо еще из мракоборцев не причастен к гибели подозреваемого. Его сын многим подпортил нервы, легче было сказать, кому он так или иначе не устроил неприятности.

Зайдя к себе, призвал протокол допроса Патрика Миллера, составленный на скорую руку после его смерти, и молча дописал недостающие моменты. Совесть словно ядовитая змея обвивала моё горло. Протянув пергамент Эдварду Уилсону, и слабо усмехнулся, когда увидел, как он поражённо выдохнул.

— Сэр? Но ведь все было иначе, — неуверенно пробормотал Абернети, заглядывая в протокол через плечо Уилсона.

— Все действовали согласно инструкциям, — без лишних эмоций произнёс я, откидываясь на спинку стула. — Если вам дороги свои места и свобода, советую все это заучить. Никто не будет использовать зелья.

— Спасибо, сэр, — воскликнул Эдвард и стремительно выскочил из моего кабинета.

— Сэр, Джеймс Миллер все это так не оставит, — осторожно сказал Абернети.

— Знаю, — взяв новый пергамент, я обмакнул кончик пера в чернила. — Поэтому не стоит расслабляться… Думаю, вас заждались в приёмной, мистер Абернети.

Как только за помощником закрылась дверь, я откинул перо в сторону и устало вздохнул. Вытащив из нагрудного кармана сложенный пергамент с допроса, я мрачно перечитал содержимое.

* * *

Июль 1926

Помешивая ложкой сахар в кружке кофе, я, нахмурившись, читала свежий выпуск Нью-Йоркского призрака. На передовице газеты была размещена большая фотография разрушенного здания, охваченного пламенем, а над ней крупным шрифтом Геллерт Гриндевальд наносит новый удар по Европе!

Перелистнув страницу, я мрачно уставилась на текст статьи. Он уже потихоньку начинал свой кровавый поход, возможно, пока не в таких масштабах, как ближе к тридцатым. Переведя взгляд на настенные часы, я неторопливо сделала глоток уже остывшего напитка, почти полдень. Сегодня должен был вернуться Грейвс, если верить его короткой записке. Потянувшись, я оставила газету на столике в гостиной, и поднялась в свою временную комнату, на ходу сделав ещё глоток горьковатого кофе.

Как же я понимала Сириуса Блэка: сидеть в доме без возможности спокойно выйти было паршиво. Вот только его считали преступником, а мне грозила опасность от гребаных убийц родителей Розье. Кто бы знал, что секретное расследование Грейвса так затянется… По официальной версии Винда Розье поехала путешествовать, все письма приходили исключительно в особняк во Франш-Конте (не без помощи Грейвса и его довольно интересных чар, препятствующих нахождения адресата совами), а после Дикки отправлял их в Нью-Йорк. Поставив наполовину полную кружку на прикроватную тумбочку, я сняла халат и переоделась в лёгкое, но в то же время закрытое платье фиолетового цвета. Было непривычно обходится без домовика, Грейвс не доверял эльфам и считал лучшим решением при необходимости использовать чары.

Flashback

Пассажирский лайнер постепенно приближался к нью-йоркскому порту; оперевшись на стальные перила, я вдохнула полной грудью морозный январский воздух. На вечернем небе можно было разглядеть серые облака, моё сердце стучало как бешеное, несмотря на попытки успокоиться, не покидало ощущение тревоги. Совсем недавно я получила письмо, что в один миг разрушило иллюзию спокойной жизни. Конечно, Грейвс не раскрывал подробности, но настоятельная просьба прибыть в Штаты маггловским транспортом, и что дело касается моей же безопасности, говорило о многом. С губ сорвался тяжёлый вздох, приподняв воротник тёплого пальто, я посмотрела на статую свободы. Видимо, моё обучение на мастера зелий откладывается до лучших времён.

Развернувшись, я вернулась в свою каюту, взяла чёрный кожаный саквояж с чарами расширения, облегчения веса и с довольно удобной опцией маглоотвода. Разумеется, до знаменитого чемодана Ньюта Скамандера было далеко, но я была вполне довольна своей недавней покупкой. Не хотелось бы задерживаться на таможне, хотя, если даже магозоолог спокойно её прошёл с полным чемоданом волшебных существ, то мне было нечего опасаться. Когда объявили о прибытии в порт, я была одной из первых, кто спускался по трапу.

На верфи, как оказалось, было всего около сорока столов, за которыми разместились офицеры. Подойдя к пожилому джентльмену, похожему на моржа, я скромно улыбнулась и с лёгкостью поставила на стол саквояж.

— Добрый день, месье, — протянув ему маггловские документы Винды, произнесла я.

С подозрением осмотрев паспорт, мужчина спросил:

— Первый раз в Нью-Йорке?

— Абсолютно верно, месье.

— Что-то съедобное везёте? Живность?

— Ну что вы, если хотите, можете проверить, — чуть насмешливо произнесла я.

Бегло осмотрев саквояж, офицер кивнул и наконец сказал:

— Добро пожаловать в Нью-Йорк, мисс.

Взяв саквояж и ориентируясь по указателям, я довольно быстро вышла на улицу, и чуть не столкнулась нос к носу с Персивалем Грейвсом. С нашей прошлой встречи, казалось, он постарел на пять лет, хотя на деле прошло чуть больше года.

— Спасибо, что прибыли так скоро.

— Вы же понимаете, что мне нужны нормальные объяснения? — напряжённо произнесла я и достала из кармана смятый клочок пергамента.

— Разумеется, но не здесь, — протянув руку, он выжидающе посмотрел на меня.

— Чёрт с вами, — как только я взяла его за ладонь, мы трансгрессировали.

Очутившись на крыльце ничем не примечательного двухэтажного дома с кирпичным фасадом, я огляделась. Мы находились на территории спального района: все дома на улице были довольно близко расположены друг от друга и практически ничем не отличались, разве что цветом занавесок, которые можно было увидеть в окнах.

Не став заставлять Грейвса ждать, я зашла вслед за ним в прихожую. Не торопясь снимать пальто, я тихо произнесла:

— Это же дома с квартирами?

— Да, но этот полностью принадлежит мне, — ответил он, зажигая свет и накладывая запирающие чары на дверь за мной. — Когда только здесь строились дома, моя семья приобрела почти готовый дом. Фасад менять не стали, но внутри обустроили по своему усмотрению.

Повесив пальто на вешалку в углу и поставив на пол саквояж, я неосознанно притронулась к рукаву шерстяного платья, где была спрятана волшебная палочка. Напомнив себе, что Персиваля Грейвса мне не стоит опасаться, я расслабила напряжённые плечи.

— Идёмте в гостиную, думаю, у вас накопилась масса вопросов.

— Не то слово, мистер Грейвс, — вздохнула я.

Освещения в гостиной было намного больше, чем в прихожей — пара тройка светильников и огонь в камине. Осмотревшись, я тихо хмыкнула, элегантно обставленная комната казалась скучной: два небольших диванчика, одно кресло, столик из тёмных пород дерева, ковёр с коротким ворсом, окна же были закрыты плотными шторами кофейного цвета.

Присев на единственное кресло, я подняла взгляд на волшебника, Грейвс чуть ослабил узел галстука и сел напротив меня. Тишина в комнате была довольно напряжённой, и беспокойство вновь начало одолевать меня.

— Дело касается вашей безопасности, мисс Розье, — начал Грейвс и передал мне аккуратно сложенный пергамент. — Это было сказано под сывороткой правды. Если бы вы и дальше оставались во Франции, вам бы грозила смерть.

Не веря своим глазам, я несколько раз перечитала содержимое, руки похолодели. Мне чертовски повезло, что лишний раз не выходила из поместья, и по большей части проводила время за изучением зелий, чар и магического уклада. Некстати вспомнилось, как погибли её родители, преступника так и не нашли. Во рту пересохло, я не знала что и сказать. В каноне об этом не было ни словечка. Сглотнув, я бросила пергамент на стол и заметила, как дрожат пальцы.

— Этого… Миллера посадили?

— Нет, — после недолгой паузы ответил Грейвс. — Он умер. Официально этого пергамента не существует, его нет в отчётах допроса МАКУСА. Уверен, тот, кто стоит за всем этим, продолжит поиск нового исполнителя, а метод убийства изберёт более изощрённый. Боюсь, мисс Розье, мне придётся провести расследование самому…

— Спасибо, и что же вы хотите за помощь? — совладав с голосом, спросила я.

— Ваше доверие, Винда, я искренне хочу помочь, но без вашего содействия у меня мало шансов, — сцепив руки в замок, ответил он.

— Что вы имеете ввиду?

— Все просто, на время моих поисков вам нужно будет придерживаться некоторых правил, — с облегчением сказал он.

Нахмурившись, я посмотрела на него и ответила:

— У меня должны быть гарантии, мистер Грейвс. Обет не предлагаю, но контракт…

— Весьма осмотрительно с вашей стороны, — одобрительно улыбнулся маг.

The end flashback

* * *

Ближе к вечеру в дом зашёл Грейвс, на его лице виднелись почти зажившие следы от глубоких ссадин, словно мракоборец попал под осколки стекла. За то время, что мне пришлось пользоваться его гостеприимством, Грейвс уже второй раз ездил за границу по поручению президента Пиквери, и если первая командировка длилась не больше трёх дней, то эта побила рекорд — мракоборца не было неделю. Стоило отметить, что он был чертовски предусмотрителен, и в кладовой под чарами всегда находился небольшой запас еды. Иначе мне пришлось бы все же выходить за покупками.

— Здравствуйте, мистер Грейвс, — изогнув губы в лёгкой улыбке, произнесла я, положив на колени книгу, что читала перед его приходом. — Не обошлось без приключений?

— Добрый вечер, Винда, — кивнул он устало, вешая шляпу на крючок. — Да, не ожидали сопротивления. Надеюсь, вы не пренебрегали правилами безопасности?

— Увы, если бы не ваша замечательная подборка фолиантов, мне было бы труднее соблюдать прописанные пункты.

Грейвс прошёл в гостиную и остановился возле столика, где находилась свежая газета. Крошечная морщинка залегла у него между бровей, когда Персиваль прочёл заголовок. Тихо хмыкнув, мужчина бросил газету в камин и поджёг метким заклинанием. Пламя жадно начало уничтожать бумагу.

— Что вы думаете по этому поводу? — спросил Грейвс. — Все эти беспорядки.

— Вас все так же волнует моё скромное мнение? — иронично произнесла я, вспомнив нашу первую встречу.

— Несомненно.

— У Гриндевальда поразительная способность вести за собой людей, не думаю, что все эти беспорядки устроил непосредственно он или его почитатели. Во все времена были люди, что пользовались суматохой в угоду своим целям, — пожав плечами, ответила я. — Вы, как мракоборец, должны это понимать, мистер Грейвс.

— Но вы все же не в его ряду, — тихо сказал мужчина.

Сжав сильнее обложку книги, я посмотрела на него. Волшебник наблюдал, как сгорает газета: его лицо казалось непроницаемым, но чуть напряжённая поза словно подчёркивала, что он весь во внимании и затягивать с ответом не стоит. Чувствуя, словно ступаю на тонкий лёд, я осторожно сказала:

— За мной охотятся.

— Но после Реймса, когда вы ещё не знали об… охоте, вы все же предпочли нейтралитет, — отозвался он, обернувшись ко мне.

— Верно, я не поддерживаю министерство по известной вам причине, но это сложно назвать нейтралитетом, — посмотрев на тонкие шрамы, что все ещё украшали ладонь, я, вздохнув, добавила. — Мне пришлось разбираться с некоторыми личными проблемами, мистер Грейвс. И, честно, мне не было дела даже до того, кто возглавляет французское министерство.

Мы ненадолго замолчали. В камине все бушевало зачарованное пламя. Волшебник будто вынырнул из своих мыслей и, слабо улыбнувшись, произнёс:

— Знаете, во время своей поездки мне удалось кое-что разузнать, и вполне возможно, что уже через неделю вам не придётся прятаться, Винда.