Пока ты не поверишь (джен)

* * *

Николас сидел на полу, прислонившись к стене, и мрачно смотрел себе под ноги, будто играя в детскую игру: если ты не видишь чудовище, то и оно не видит тебя.

Да, если исключить вариант, что он слетел с катушек, можно допустить, что череда этих странных событий — управляемый сон. Кажется, последнее, что было в реальности, — тот разговор с Янгом, когда полковник повторно притащил к нему Волкера, как свою дрессированную собачонку. И он, Раш, впервые вырубился. По-настоящему. А все остальное — лишь цикл программы, который должен иметь условие выхода.

Должно быть, массовые «признания в любви» — это триггеры, которые запускали попытку очередного сгенерированного интерфейса наладить с ним контакт. Янг, Волкер, Райли, Хлоя, Глория… Глория. Николас поднял глаза, жадно всматриваясь в лицо любимой.

Сейчас, увидев жену там, где ее не могло быть, он вдруг окончательно осознал ее… Что ее больше нет. Его Глории. Которая могла посмеяться с ним, выслушать его, успокоить. С кем он мог молчать или болтать о всяких простых вещах. В чьих объятьях он впервые за много лет почувствовал себя как дома, в безопасности, абсолютной защищенности без страхов и боли. Кому он первой сказал, что любит. И — он знал себя — последней.

— Я должен был оставаться с тобой, — горячо прошептал Николас, не отрывая от нее лихорадочного взгляда, будто Глория, его Глория, и вправду могла его услышать, понять, простить. При том, что сам он простить себя не мог. — Но бросил тебя. Я погнался за знаниями Древних, пытаясь найти способ, чтобы ты осталась со мной, не ушла от меня… — бормотал он сквозь слезы, уже не пытаясь сдерживаться, — а ты не смогла дождаться… тебе не хватило сил… Я должен был оставаться рядом, я обещал делить с тобой горе и радость. Ты научила меня радоваться! Но горе — ты несла этот крест одна… — Николас закрыл глаза, прислонившись к стене отсека. — Я подвел тебя, — добавил он еле слышно, — никакие знания этого не изменят. Не вернут тебя.

Видеть черты ее лица, весь ее облик — невыносимо. Николас закрыл лицо ладонями и замер, пытаясь совладать с собой, потом быстро провел руками по волосам. Доступ к системам Судьбы позволит ему наладить жизнеобеспечение, а, возможно, найти способ отправить всех пассажиров на Землю. Всех ли? Он невесело усмехнулся. Его там ничего не ждало, никто…

— Говоришь, проводник определяет миссию? — Раш в упор посмотрел на Судьбу. — И управляет всеми системами?

— Да, доступ будет открываться постепенно, чтобы у тебя было время на интерпретацию.

Время… Его вечное проклятье.

— Как мы будем взаимодействовать? Я же не могу все время спать?

— Нужно настроить интеграцию, для этого на капитанском мостике, — Судьба перехватила недоумевающий взгляд Ника, — да, другом, тот, что вы заняли, — это второй мостик с частичным доступом. На основном есть периферийное устройство ввода данных напрямую из нейронной системы… — Ник угрюмо смотрел на лже-Глорию: как непривычно, нелепо звучал весь этот технобред из ее уст.

— Я могу сменить интерфейс? — перебил он Судьбу.

— Он оптимальный…

— Он был нужен, чтобы привлечь мое внимание. Тебе удалось. Теперь я могу изменить его?

— Да.

— Хорошо. Как мне найти капитанский мостик? — Судьба молча указала ему на консоль. Раш встал и подошел к ней — на экране отобразилась схема корабля. — Уменьши немного, я хочу сориентироваться. Так, стоп. Мы здесь. А мостик? — кусок схемы неподалеку выделился желтым контуром. — Я проходил мимо сто раз, тот сектор заблокирован, — на мониторе высветилась комбинация символов древних. — Ясно, это код доступа, — кивнул Раш, быстро перерисовывая символы в блокнот.

— Но для начала надо проснуться. Как это делается?

— Выход из цикла предусмотрен, но обычно определяется проводником до начала запуска программы…

— Ну, конечно, — хмыкнул Раш, — кто бы сомневался. Ладно, мы во сне, так? Делаем всë наоборот, — он захлопнул блокнот и быстро пошел в медотсек.

* * *

— Решили все-таки поспать? — ТиДжей, набирая ампулу успокоительного, мельком взглянула на Раша, который уже уселся на кушетку и что-то быстро записывал в своем блокноте.

— Проснуться, — проговорил он задумчиво, отвечая больше своим мыслям, чем ей, потом отложил блокнот и протянул руку для капельницы.

— Вам виднее, — не стала спорить ТиДжей, — но действие препаратов начнется сразу после введения и, если никто не побеспокоит, вы проспите несколько часов.

— Если не начнёт действовать через пять минут, удвойте дозу.

— Зачем? — недоумевающе уставилась на него ТиДжей. — Поверьте, доктор Раш, и не такие, — она многозначительно помолчала, — отключались.

— Удвойте, — с нажимом повторил Раш. — Это важно.

И, наконец-то, улегся и закрыл глаза.

* * *

— ТиДжей, ты спишь? — тихий голос Лизы пробился сквозь легкую дрему. Тамара открыла глаза и слегка улыбнулась. — Да, похоже на то.

— Как доктор Раш? Давно был последний приступ? — спросила Лиза Парк, беря портативную консоль и пролистывая график.

— Час и сорок восемь минут назад. Дыхание ровное, давление стабильное — девяносто на шестьдесят, пульс пятьдесят пять. Частота мозговых колебаний тоже постоянная, без всплесков, четыре-семь герц. Похоже, сейчас он просто спит.

Бамм… С низким вибрирующим гулом, похожим на протяжный вздох огромного животного, корабль резко дернулся и погас свет.

— Что это?

— Кажется, мы вышли из гиперпрыжка, но как-то слишком жестко… Прием. Прием. Похоже, разрядилась, — доктор Парк с досадой посмотрела на рацию. — Пойду посмотрю, что там, — взволнованно добавила она, включая фонарик. — ТиДжей, ты со мной?

— Иди, я попозже, — ответила ей вдогонку ТиДжей, стуча своим фонариком о кушетку. Разряжающаяся лампа противно мигала и давала совсем слабый свет, ТиДжей поднесла его к профессору. Лицо Раша выглядело непривычно расслабленным, будто не он недавно дергался в очередном приступе.

— Ну что ж, доктор Раш, похоже, вас можно оставить без присмотра, — негромко проговорила Тамара, уже собираясь уходить, но от ее слов веки Раша задрожали, он вздохнул и открыл глаза.

— Где я? — он несколько раз моргнул, не понимая, удалось ли проснуться, или это очередной виток кошмара.

— В медотсеке. Вы потеряли сознание.

— Как я здесь очутился?

— Ну, вы не слишком тяжелый, — улыбнулась ТиДжей. — Как себя чувствуете?

— Пристыженным, — Раш немного смущенно смотрел на ТиДжей, садясь на кушетке.

— Не стоит. Вы не спали несколько дней.

— Раньше я мог держаться на кофе.

— Пили четыре чашки в день? — Раш хмыкнул и показал жестом, что «больше». — Понятно. Возможно, еще и курили? — Николас пожал плечами. — Это абстиненция, — продолжила ТиДжей. — Хотя, не скрою, у вас она протекала особенно тяжело, вы нас порядком напугали.

— Я живучий.

— Я заметила. Не спешите, — ТиДжей придержала Раша, который встал с койки.

— Все нормально. Сколько я был в отключке?

— Больше десяти часов.

— Что произошло?

— Вы ничего особо не пропустили.

— Почему темно?

— Не знаю. Несколько минут назад погасло основное освещение, но сигнала тревоги не было, а рация разряжена. Я как раз хотела пойти и разузнать. Доктор Раш…

— Я в порядке. Пойдемте, нужно понять, что происходит, — с этими словами Николас Раш вышел из медотсека.