Пока ты не поверишь (джен)

* * *

(Прошлое )

Маленькие теплые ладони закрыли его глаза. Глория. Николас улыбнулся, снял её руки с глаз и поцеловал, а потом развернулся к своей девушке.

— Профессор, я так и знала, что вы крутите романы со студентками, — Глория, весело смеясь, ткнула его пальчиком в грудь.

— Я просто всегда узнаю тебя, — добродушно проворчал Ник, обнимая Глорию за талию.

— Так уж и всегда? Уверен? А то смотри, как бы я не подбила твоих студенток устроить тебе проверку, — Раш в ответ закатил глаза и с притворным ужасом застонал. — Сколько сегодня признались тебе в любви? Две? Десять?

— Тринадцать. Но это просто был короткий учебный день. А вообще, им за мной не угнаться. Думаешь, почему я такой тощий?

— Они просто не догадались, что за тобой нужно не бегать, а упасть к твоим ногам, — многозначительно улыбнулась Глория.

Николас рассмеялся, вспоминая день их знакомства. Поганый холодный день. Обычный, февральский, унылый, холодный…

* * *

Он ненавидел зиму с детства. Деньги на оплату коммунальных услуг, которые откладывались с лета, заканчивались уже в декабре, отцу вне сезона ремонтов лишь изредка подворачивалась какая-то халтурка, поэтому последний месяц зимы маленький Николас, казалось, промерзал насквозь, временами отогреваясь только под скудным февральским солнцем… И хотя он давно вырос, но зима по-прежнему доставляла лишь неудобства и не вызывала никаких приятных чувств.

В тот день Николас шел на первую пару. Стылый ветер зло кусал за лицо, вынуждая Николаса втягивать голову в плечи и кутаться в шарф до самого носа. Тротуар превратился в сплошной ледяной каток, покрытый густой кашей склизкого от реагентов снега, и, чтобы не поскользнуться, приходилось всё время глядеть под ноги.

— Ай! — кое-кто оказался менее ловким и растянулся прямо перед ним. Ник на автомате остановился и наклонился, протягивая руку, чтобы помочь бедолаге встать. И рассмотрел упавшего. Это была она.

Он, кажется, так и замер в нелепой полусогнутой позе, невежливо пялясь на девушку в светло розовом, таком непрактичном, шерстяном пальто. Она сидела, немного откинувшись назад и опираясь руками об лед, и смотрела на него, задрав голову. И улыбалась. Ее дурацкое розовое пальто уже начало пропитываться грязным снегом, а она — улыбалась, слегка щурясь от внезапно выглянувшего солнца

— Ничего не вижу против света, но, кажется, я упала к вашим ногам. Как теперь поступите?

— Как честный человек, непременно женюсь, — подхватил он непривычный для себя легкий тон. — А для начала помогу вам встать. Разрешите? — он продолжал держать приглашающе раскрытую ладонь, девушка взялась за нее и легонько пожала.

— Для начала давайте познакомимся. А там видно будет, — она чуть наклонила голову набок продолжая лукаво смотреть на него. — Глория.

— Николас.

— Мое любимое имя.

— Эй, это моя реплика! — рассмеялся Ник, помогая новой знакомой встать и отряхивая ее пальто на… Подоле. Конечно, подоле, хм.

— Придется вам придумать другую.

— Как выдумщик я не очень, — признался он. — Я математик.

— А я музыкант. И тоже больше люблю слушать, чем говорить…

* * *

— Эй, о чем задумался? — Глория поцеловала в нос своего любимого профессора. — Зе-емляяя вызывааает Нииии-каааа, — протянула она заунывным голосом.

— Я люблю тебя, — Ник пристально посмотрел на притихшую девушку.

— Ты уверен? — тихо спросила она, — Все рассчитал? — добавила с привычной теплой улыбкой.

— С тобой невозможны никакие расчеты, — рассмеялся Ник с облегчением. Слова, которых он избегал всю жизнь, сами пришли ему на ум. И теперь, когда главное прозвучало, — всё стало таким легким и… правильным. Он с нежностью посмотрел на Глорию. — Мне надо было признаться тебе уже давно. Как только ты сказала…

— Я люблю тебя, — закончила его фразу Глория. Или снова призналась сама? Как там она говорила? Буду повторять снова и снова, пока ты не поверишь. И он поверил.

* * *

(Настоящее)

— ТиДжей, как он? — полковник Янг, тяжело опираясь на импровизированный костыль, подошел к койке с лежащим в беспамятстве Рашем.

— Ну, из земных аппаратов жизнеобеспечения у меня только портативный кардиомонитор, а устройства Древних, которые удалось идентифицировать… Не сомневаюсь, они способны на многое, но пока трудно понять на что… — монотонно бормотала ТиДжей, стараясь не смотреть на Янга.

— Лейтенант Йоханссон, доложите о состоянии пациента! — Тамара вздрогнула и нехотя перевела глаза с медконсоли на Янга, на несколько секунд встретилась с его пристальным взглядом (когда-то это напряженное внимание она приняла за другое чувство, ей казалось… показалось!), а потом снова отвернулась и шумно выдохнула.

— Он спит.

— И все? Так разбудите. Ситуация тяжелая, он должен ввести в курс дела Илая, а потом пусть себе спит дальше.

— Как можно дольше, — тихонько поддакнул Илай себе под нос. Янг мимолетно усмехнулся. — Столько, сколько понадобится. Так что?

— Я не знаю, что! — вяло огрызнулась ТиДжей.

— Мозговые волны, — подала голос доктор Парк, переключая на себя внимание полковника, — Мне удалось наладить мониторинг электрической активности нейронов, по типу земного ЭЭГ. Эти графики показывают динамику состояний мозга. Взгляните сами, — Лиза Парк протянула полковнику Янгу портативную медконсоль. — Большую часть времени мозг профессора излучает дельта-волны, по сути, это глубокий сон, но периодически происходят всплески гамма-волн, совсем короткие, длительностью не более полутора минут, но очень, очень сильные…

— Которые сопровождаются скачком пульса до двухсот — двухсот двадцати ударов в минуту. А еще резким повышением давления, тонической активностью… — добавила ТиДжей.

— И что это все значит? — нетерпеливо перебил ее Янг.

— Что он в глубоком сне, на грани летаргии, но, периодически, ему снятся…

— Эротические сны? — усмехнулся было Илай, но осекся под строгим взглядом доктора Парк.

— Кошмары, Илай. От которых люди обычно резко просыпаются. Но не в этом случае. После каждого приступа доктор Раш еще глубже погружается в сон.

— Эй, смотрите! — Илай внезапно указал на Раша, у которого стали подрагивать пальцы, сначала еле заметно, но буквально за несколько секунд дрожь усилилась, перешла на кисти рук, его по-прежнему закрытые глаза быстро двигались, дыхание участилось. График на медконсоли в руках Лизы задергался, как бешеный, увеличивая амплитуду и сократив период колебаний до минимального, будто кто-то яростно черкал красной ручкой по монитору, сбоку от кривой замигали, быстро переключаясь, символы древних, совершенно неразличимые на такой скорости. Внезапно профессор глухо застонал и сильно выгнулся, а потом так же резко обмяк. ТиДжей наклонилась к нему.

— Тише, тише, все прошло… опять, — убаюкивающим шепотом успокаивала она измученного профессора, вытирая ему со лба капли пота и с тревогой всматриваясь в его лицо. Не то чтобы он ей так нравился. Скорее, совсем наоборот. Особенно, в последние несколько дней, когда взвинченный Раш сумел-таки достать всю команду, даже тех, кто до сих пор был к нему равнодушен. Но он оставался человеком и ее пациентом. И сейчас он нуждался в помощи, а она… Горькие складки в уголках губ фельдшера дрогнули: она не знала, как, чем ему помочь… ТиДжей с тревогой посмотрела на Янга. — И так уже почти шесть часов, — вздохнула она. Было понятно, что беспокойный пациент вымотал и своего доктора.

— Помочь чем-то можно? Успокоительное там, какое есть, вколоть во время приступов? — неуверенно спросил полковник.

— Нельзя, — снова ответила за Тамару доктор Парк. — Слишком глубокий сон, как бы не… — она замялась, тщетно пытаясь подобрать подходящее слово.

— Усыпить его совсем?

— Илай! — осадил его полковник Янг. — А что, если все-таки попробовать

разбудить? Чем-то тонизирующим?

— И тонизирующее нельзя, — ответила ТиДжей. — У меня есть инъекции адреналина, но мы не можем предсказать, сколько длится период покоя: может и час, но чаще всего несколько минут, и начинается всегда внезапно, будто его будят разрядом. Если попадем на пик — сердце разорвется. Он на грани.

— Это что? Болезнь? Вирус?

— Я бы сказала, сильное физическое и нервное истощение.

— Плюс говеный характер, — буркнул Илай.

Янг мельком взглянул на парня, на этот раз мысленно соглашаясь, а потом перевел тяжелый взгляд на профессора: проклятый шотландец казался бледнее обычного, будто и не обгорел на инопланетном солнце несколько дней назад. Черты его лица заострились, дыхание стало поверхностным, еле заметным…

— Какие у нас варианты?

— Ждать. Приступы должны рано или поздно прекратиться или… — ТиДжей запнулась.

— Ясно. Доктор Парк, я прошу вас подежурить с Рашем.

— Зачем, я же… — попыталась возразить ТиДжей.

— Отставить. Лейтенант Йоханссон, вам надо передохнуть. Это приказ. Доктор Парк, обо всем… требующем срочного вмешательства, немедленно докладывайте мне. Илай, пойдем.

Полковник Янг ободряюще сжал плечо ТиДжей, кивнул Лизе Парк и, прихрамывая, вышел из медотсека.

Черт! Николас Раш, резко дернувшись, чуть не выпал из кресла. Он опять отключился. Сколько прошло времени? Минута? Час? Его окружала полная темнота. Неужели случилось то, чего он так боялся? Он включил подсветку на часах — 23:13. Ночь. И что? Это имело значение на Земле, но здесь, в космосе, — какая разница, который час? Важнее другое — сколько у них еще осталось в запасе. Он резко потер лицо руками, пытаясь стряхнуть такой несвоевременный сон. Не сейчас! Время, время… Надо понять, найти эту проклятую утечку, остановить потерю энергии, выяснить, как зарядить корабль. Люди должны выжить. Сколько их? Сто? Сто тридцать? И все здесь по его вине…

Он включил фонарик. Так, хорошо, он там же, где и был до того, как заснул, — в одном из управляющих отсеков. Подальше от основного, где расположился полковник со своим штабом. Почему не работает консоль? Раш погасил фонарик и ткнул наощупь в кнопку активации — экран оставался темным. Давай же, черт! Он раздраженно саданул по консоли кулаком. Глупо. Зато боль в руке прояснила сознание. И терминал ожил: загорелся индикатор в правом верхнем углу монитора, поползли снизу вверх бело-зеленые строки логов загрузки… Что-то их многовато, уже пора бы… Раш, щурясь от раздражающего в темноте света экрана, присмотрелся повнимательнее… Черт! Он же ясно сказал полковнику прекратить бессмысленные траты энергии. Николас рывком поднялся из кресла и выбежал в коридор.

— Доктор Раш?

— Не сейчас, Райли, — он промчался мимо сержанта, чуть не сшибив последнего, и ворвался в рубку управления. Как всегда при его появлении, голоса умолкли и все настороженно уставились на него. Что? Что неясного было в его недавних словах «не палить энергию»? Доктор Парк, перехватив яростный взгляд взъерошенного профессора, выключила какой-то прибор.

— Я же просил не включать все, до чего вы смогли дотянуться. Лучше вообще ничего не трогать!

— Но доктор Раш, — Лиза Парк оборвала себя на полуслове и в поисках поддержки повернулась к полковнику.

— Раш, что опять случилось? — спокойный глубокий голос Янга, как всегда, вселял уверенность в окружающих. И пусть это спокойствие было отчасти наигранным — полковник умел держать и удар, и лицо, прекрасно понимая всю опасность возможной паники.

— Я же ясно сказал вам приказать всем не тыкать во всë подряд.

— Парк, Броуди, Волкер, отключайте все, кроме консолей, — проговорил Янг, выдержав небольшую паузу и не сводя взгляда с Раша.

— Система жизнеобеспечения…

— Раш, нам же нужно продолжать дышать, — усмехнулся полковник, но улыбка Янга так и осталась на губах, не достигнув настороженных, внимательных глаз. — Броуди, статус?

— Общий уровень энергии упал на шестнадцать процентов, а из оставшегося уже восемьдесят два процента направлены на жизнеобеспечение…

— Группируйте людей, полковник. Не позволяйте им расползаться по кораблю, держите поближе к основным действующим отсекам. И пусть, черт возьми, гасят за собой свет! Их что, не учили в детстве?

Полковник сделал вид, что не заметил провокацию, — в который раз только за сегодняшний день! — и согласно кивнул: в данной ситуации лучше уступить, тем более, предложение разумное.

— Скотт сейчас тестирует второй шаттл, он остается. Грир, Джеймс, пройдитесь по дальним жилым отсекам, переведите людей поближе к рубке и залу врат.

— Еще что-то? — уточнил Янг у напряженного профессора, но Раш уже не ответил, быстро выходя из комнаты.

— Раш, стойте.

— Что? — доктор замер, но так и остался спиной к Янгу.

— Я люблю вас.

— Что? — опешивший Раш так резко обернулся, что в глазах у него потемнело. Внезапно зазвенело в ушах, сдавило виски, резко подкатила тошнота, сердце ухнуло куда-то вниз, а желудок будто решил поменяться с ним местами — последнее, что почувствовал Раш перед отключкой, — как пол корабля по спирали уходит у него из-под ног.

* * *

— Доктор Раш.

— Что? Райли, не сейчас, — Николас открыл глаза и часто заморгал, пытаясь восстановить зрение.

— Мне нужно кое-что вам сказать…

— Райли, потом! — Николас с силой сжал голову, пытаясь удержать вновь уплывающее сознание.

— Но доктор…

* * *

— Привет. Раш очнулся? — спросил Илай, заходя в медотсек.

— Пока нет. Хотя есть определенная динамика. Хотелось бы верить, что положительная, — задумчиво ответила доктор Парк, сверяя новые данные с прошлыми записями.

— Пиковый пульс снизился до ста восьмидесяти, длительность приступа — минута и двадцать три, укоротился еще на две секунды, — добавила ТиДжей, по-прежнему сидящая рядом с Рашем. — Надеюсь, это означает, что он начал просыпаться. Доктор Парк, что на мониторе?

— Частота импульсов снизилась до тридцати семи. Илай, ты что хотел?

— Полковник снова меня послал, — Илай с раздосадованным выражением на лице плюхнулся на соседнюю койку. — Сюда. Сказал, что я могу продолжать думать в любом месте. Доктор Парк, он просит вас зайти в рубку, а я пока подменю.

— Держи, — передала ему медконсоль Лиза. — Разберешься с этим?

— Угу.

— Ты так и не спала? — спросил он ТиДжей, когда Лиза покинула медотсек. — Полковник же сказал отдыхать.

— Полковник сказал, — закатила глаза ТиДжей. — Не могу спать. Вот вернемся на Землю — высплюсь.

— Ха-ха, — деревянным голосом проскрипел Илай. — Ты в это веришь?

— Я уже не знаю, во что верить. А иногда мне все равно, — еле слышно призналась Тамара.

— Эй, — негромко позвал ее Илай. — Брось. Выберемся как-нибудь. Раш один раз назвал меня гением — придумаю что-нибудь. Хотя, наверное, не сегодня.

— Успокоил, — ТиДжей ответила усталой улыбкой на попытку парня приободрить ее, потерла шею и потянулась. — Ну, или высплюсь, когда доктор Раш проснется. И будет портить кровь кому-нибудь еще подальше отсюда.

— Да уж, его даже эта припадочная версия комы не исправит, — съязвил Илай.

— Как ты сказал? Припадочная кома? — рассмеялась ТиДжей. — Ладно, проваливай отсюда, я и сама справлюсь.

— Точно? Просто, я-то не против, потому что обещал показать Хлое, как пользоваться душем, — Илай скорчил потешную рожицу в ответ на вопросительное выражение лица их очаровательного фельдшера.

— А она сама не справится? Ладно, вали. А потом и мне покажешь свой чудо-душ.

— Заметано, — вернул ей усмешку Илай, уже выходя из медотсека.

— Надеюсь, доктор Раш, вы и вправду просыпаетесь, — пробормотала Тамара, трогая его лоб. — Я не готова снова терять человека…

* * *

— Я слышал, вам нужна помощь?

— Вам послышалось. — Раш даже не взглянул на Волкера, который нерешительно замер в дверях.

— Доктор Раш…

— Волкер, уйдите!

— Доктор Раш, вы же знаете, что даже если я уйду, полковник меня снова к вам пришлет. — Раш наконец поднял глаза и посмотрел в упор на Волкера. — Зачем мне — вы? Если хочет, пусть пришлет Илая.

— Ну, это немного обидно, все-таки Илай — студент-недоучка, а я астрофизик, работал на проекте Икар, — принялся сбивчиво оправдываться Волкер. И почему Раш так всегда на него действует? Особенно, когда вот так молчит и сверлит своими темными злыми глазищами или, еще хуже — начинает цедить сквозь зубы… Перед мысленным взором Волкера возник полковник Янг. Вот уж кто тоже умеет отдавать приказы одним взглядом. Волкер судорожно вздохнул и попробовал еще раз. — Доктор Раш, в чем ваша проблема?

— Моя проблема? — начал закипать Раш. — Если вы не заметили, доктор Волкер, у всех нас, — подчеркнуто выразительно продолжил он, — большие проблемы. С утечкой энергии! Судьба отдает последнее, что у нее есть, на систему жизнеобеспечения — то есть на нас! Мы — проблема, наша проблема.

— Судьба летит уже тысячи лет, автономно… — попытался возразить Волкер.

— Да, летела. Автономно. Без пассажиров на борту, — голос профессора постепенно повышался. — А теперь появились мы…

— Стали нажимать на кнопки? — с нервным смешком перебил его Волкер.

— Включили систему жизнеобеспечения, на которую, на минуточку, сейчас тратится восемьдесят два процента энергии. Включили врата.

— Но попробовать стоило…

— Вон.

— Доктор Раш, вы же понимаете…

— Вон!

-… что я люблю вас…

— Что?..

* * *

Темнота. Первое, что он осознал. Даже не понимая, открыты глаза или нет. Постепенно появлялись ощущения своего тела, непривычно тяжелого, плотного. Невозможно пошевелиться. Николас постарался сосредоточиться, чтобы просто открыть глаза, — неудача. Откуда-то начал доноситься невнятный гул… Голоса? Кто говорит? Слов не разобрать. Он напрягся изо всех сил, пытаясь скинуть сонный паралич.

— Доктор Раш, что с вами?

— Хлоя, что ты здесь… Черт! -… он слишком резко встал и, потеряв равновесие, развернулся вокруг своей оси и врезался в стену. Хорошо, что в стену, а не в девушку. Откуда она здесь? Был же Волкер. И как он сам очутился в коридоре? Николас уперся лбом в холодный металл переборки и закрыл глаза, пытаясь справиться с дурнотой.

— Вам плохо?

Раш медленно развернулся, все еще не решаясь отойти от надежной опоры и оконфузиться повторно.

— Хм, Хлоя, ты что-то хотела? — хрипло спросил он, стараясь не обращать внимания на качку в голове и противный звон в левом ухе.

— Доктор Раш, — Хлоя подошла к нему поближе, теперь их разделяла всего пара шагов, — Я давно хотела сказать, — еще шаг, — что я… — ее голос понизился до шепота, — люблю вас.

— Что? — Ник открыл глаза и с недоумением уставился на девушку. Может, ему послышалось из-за звона в голове?

— Я люблю вас, — шепотом повторила Хлоя, пододвинувшись почти вплотную и кладя руку ему на грудь. Николас вздрогнул, схватил ее за плечи и не очень-то вежливо отпихнул от себя.

— Хлоя, тебе сейчас нелегко… Поверь, я сожалею о смерти твоего отца. Но не надо путать меня с ним!

— Но доктор…

— Хлоя, — он старался говорить мягче, чтобы не обидеть девушку, — прошу, иди в свою каюту. Или общую. Займись… Не знаю, чем ты сейчас занимаешься…

— Николас… — Раш отпрянул от ее протянутой руки и, пошатываясь, пошел прочь.

— Доктор Раш, извините, что беспокою…

— Да вы что, все с ума посходили? — Раш схватил за грудки и со всего маху впечатал в стену коридора сержанта Райли, который, казалось, сегодня целый день мозолил ему глаза.

— Доктор Раш, я просто хочу сказать, что люблю вас.

— Что? — Николас отшатнулся. — Что нахрен происходит? — на его глазах Райли начал как-то расплываться, терять очертания, а потом… принял облик Хлои.

— Я рехнулся?

— Нет, доктор, вы абсолютно нормальны, — голосом Волкера ответила Хлоя. Нет, уже Волкер?

— Раш, я должен вам кое-то сказать, — отлично, теперь Янг.

— Так, стоп, — как всегда в непонятной ситуации Раш стал перебирать возможные варианты. — Это либо бред, либо сон, либо… Что ты такое? — шепотом спросил он, напряженно всматриваясь в нечто напротив.

— Я — Судьба, — ответило существо с голосом Глории и её сияющей улыбкой.

* * *

— Николас, — мягкая, родная рука легко дотронулась до его виска, погладила по щеке, Николас улыбнулся сквозь сон.

— Сплю, — пробормотал он.

— Я вижу, что ты проснулся… Ай, пусти! — не раскрывая глаз, Николас обнял жену и притянул к себе.

— Я, вообще-то, тебя бужу, а не укладываюсь рядом, — рассмеялась она.

— Не. Хочу. Просыпаться, — бормотал он между поцелуями. — У меня. Выходной.

— Который мы проведем вместе, ну же, соня, вставай.

— Потом.

— Николас, ты должен проснуться. Это Судьба.

* * *

Раш сидел у стены на полу отсека, который он облюбовал для работы, и смотрел на… Это.

Он даже мысленно не хотел произносить имя жены, которое присвоило себе это существо. Вместе с ее обликом. Голосом. Черт! Он дотронулся до щеки — будто до сих пор чувствует ее прикосновение.

— Нет, в действительности, я не могу прикоснуться к тебе. Но сейчас мы в твоем сне, все свои ощущения ты воспринимаешь, как вполне реальные, — отреагировало на его жест нечто, скрывающееся за внешностью его жены.

— Прекрати. Смени облик.

— Я перепробовала много вариантов, — он хмыкнул, — Николас, ты помнишь далеко не все, только те, которые вызвали в тебе эмоциональный отклик.

— Все остальные — это пассажиры, верно? — продолжил рассуждать Раш. — Реальные люди. Допустим, ты смогла за эти дни записать биометрические параметры каждого из нас и сгенерировать модели. Далее голограммы, проекции… Да, это возможно, — бормотал он, то и дело поглядывая на… — Черт! Смени облик.

— Но ведь он тебе больше всего нравится.

— Да как ты посмело украсть у меня жену? Осквернить ее память? — Ник рывком поднялся и бросился на существо.

— Мне жаль, прости, у меня нет физической формы, — существо с состраданием смотрело, как доктор Раш, шипя от злости, потирает ушибленное колено.

— Почему тогда я чувствовал твои прикосновения? Я держал тебя в руках! — голос Раша сорвался на крик.

— Это сенсорная память. У меня нет формы, — печально покачало головой нечто.

— Как ты проникло в мою память?

— Это трудно объяснить, я пока не могу подобрать термины на твоем языке, мне нужно время на обучение.

— Обучение? Чему? Как взламывать мозги?

— Нет, это я умею.

Что, эта хрень еще и пытается шутить как человек?

— Тогда чему?

— Взаимопониманию. Оно ключ к взаимодействию.

— Для чего? Для выживания? Ты просишь помощи?

— Нет, — усмехнулось существо, — я выживала тысячи ваших лет. Падение систем — это просто временная экономия энергии и способ привлечь твое внимание, Николас, упасть к твоим ногам.

— Не смей приплетать ее слова!

— Ты сам понимаешь, этот образ — оптимальный, единственный, с которым ты готов взаимодействовать.

— Взаимодействовать? Ты закрыла доступ ко всем системам, последние два дня мы летим вслепую!

— Слишком многие одновременно пытались изменить взаимоисключающие конфигурации, это привело бы к конфликтам, необрабатываемым ошибкам. Николас, ты получишь доступ к системе, когда поймешь, что мне можно и нужно доверять. Что у тебя своя миссия, а о базовом выживании вашего вида я позабочусь сама.

— Как тогда? С воздухом? — съязвил он.

— Система фильтров оказалась изношенной, мои создатели заложили недостаточно времени… — впервые с момента их разговора существо выглядело сконфуженным.

— А я о чем? Вода. Энергия. Сколько еще ошибок они допустили?

— Энергия не твоя забота. Ты должен поверить.

— Извини, я верю тому, что вижу.

— Буду повторять снова и снова, пока ты не поверишь.

— Не смей говорить, как она!

На несколько секунд повисло молчание. Николас и лже-Глория напряженно смотрели друг на друга.

— Хорошо, я постараюсь, — после недолгих раздумий кивнуло существо. — Просто прими, что я — Судьба, но, получив доступ к твоим воспоминаниям, к самому дорогому тебе образу, я могу использовать ее мимику и слова. Теперь это неотделимо от меня. Это часть моего интерфейса. Это — оптимальный способ взаимодействия с тобой.

— Для чего?

— После того, как я выполнила первые два этапа, у меня новая миссия.

— Первые два этапа?

— Накопить знания. Найти проводника.

— Кого?

— Того, кто определит и вместе со мной будет исполнять миссию. Кто получит доступ к моим системам, чтобы интерпретировать знания. Кто будет звеном между мной и низшей формой жизни.

— Низшей?

— Это просто термин. Вы, люди, — вершина своей биологической эволюции. Ваши разумные машины, ваши создания, — станут вершиной вашей человеческой эволюции…

— Не дай Бог, — пробормотал Раш.

— Меня, как и других, создали Древние. Мы — их детище, их вершина.

— Есть еще корабли?

— Еще один корабль. И другие — Хранители.

— Какая твоя миссия?

— Я, — тут плавная речь существа запнулась, — я не помню…

— И? Для чего тогда это всё?

— Проводник определяет миссию, — настойчиво повторило существо, — и

направляет Судьбу.

— И кто твой проводник? — спросил Раш, подозревая, что уже знает ответ.

— Вы, доктор Раш.

* * *

Николас сидел на полу, прислонившись к стене, и мрачно смотрел себе под ноги, будто играя в детскую игру: если ты не видишь чудовище, то и оно не видит тебя.

Да, если исключить вариант, что он слетел с катушек, можно допустить, что череда этих странных событий — управляемый сон. Кажется, последнее, что было в реальности, — тот разговор с Янгом, когда полковник повторно притащил к нему Волкера, как свою дрессированную собачонку. И он, Раш, впервые вырубился. По-настоящему. А все остальное — лишь цикл программы, который должен иметь условие выхода.

Должно быть, массовые «признания в любви» — это триггеры, которые запускали попытку очередного сгенерированного интерфейса наладить с ним контакт. Янг, Волкер, Райли, Хлоя, Глория… Глория. Николас поднял глаза, жадно всматриваясь в лицо любимой.

Сейчас, увидев жену там, где ее не могло быть, он вдруг окончательно осознал ее… Что ее больше нет. Его Глории. Которая могла посмеяться с ним, выслушать его, успокоить. С кем он мог молчать или болтать о всяких простых вещах. В чьих объятьях он впервые за много лет почувствовал себя как дома, в безопасности, абсолютной защищенности без страхов и боли. Кому он первой сказал, что любит. И — он знал себя — последней.

— Я должен был оставаться с тобой, — горячо прошептал Николас, не отрывая от нее лихорадочного взгляда, будто Глория, его Глория, и вправду могла его услышать, понять, простить. При том, что сам он простить себя не мог. — Но бросил тебя. Я погнался за знаниями Древних, пытаясь найти способ, чтобы ты осталась со мной, не ушла от меня… — бормотал он сквозь слезы, уже не пытаясь сдерживаться, — а ты не смогла дождаться… тебе не хватило сил… Я должен был оставаться рядом, я обещал делить с тобой горе и радость. Ты научила меня радоваться! Но горе — ты несла этот крест одна… — Николас закрыл глаза, прислонившись к стене отсека. — Я подвел тебя, — добавил он еле слышно, — никакие знания этого не изменят. Не вернут тебя.

Видеть черты ее лица, весь ее облик — невыносимо. Николас закрыл лицо ладонями и замер, пытаясь совладать с собой, потом быстро провел руками по волосам. Доступ к системам Судьбы позволит ему наладить жизнеобеспечение, а, возможно, найти способ отправить всех пассажиров на Землю. Всех ли? Он невесело усмехнулся. Его там ничего не ждало, никто…

— Говоришь, проводник определяет миссию? — Раш в упор посмотрел на Судьбу. — И управляет всеми системами?

— Да, доступ будет открываться постепенно, чтобы у тебя было время на интерпретацию.

Время… Его вечное проклятье.

— Как мы будем взаимодействовать? Я же не могу все время спать?

— Нужно настроить интеграцию, для этого на капитанском мостике, — Судьба перехватила недоумевающий взгляд Ника, — да, другом, тот, что вы заняли, — это второй мостик с частичным доступом. На основном есть периферийное устройство ввода данных напрямую из нейронной системы… — Ник угрюмо смотрел на лже-Глорию: как непривычно, нелепо звучал весь этот технобред из ее уст.

— Я могу сменить интерфейс? — перебил он Судьбу.

— Он оптимальный…

— Он был нужен, чтобы привлечь мое внимание. Тебе удалось. Теперь я могу изменить его?

— Да.

— Хорошо. Как мне найти капитанский мостик? — Судьба молча указала ему на консоль. Раш встал и подошел к ней — на экране отобразилась схема корабля. — Уменьши немного, я хочу сориентироваться. Так, стоп. Мы здесь. А мостик? — кусок схемы неподалеку выделился желтым контуром. — Я проходил мимо сто раз, тот сектор заблокирован, — на мониторе высветилась комбинация символов древних. — Ясно, это код доступа, — кивнул Раш, быстро перерисовывая символы в блокнот.

— Но для начала надо проснуться. Как это делается?

— Выход из цикла предусмотрен, но обычно определяется проводником до начала запуска программы…

— Ну, конечно, — хмыкнул Раш, — кто бы сомневался. Ладно, мы во сне, так? Делаем всë наоборот, — он захлопнул блокнот и быстро пошел в медотсек.

* * *

— Решили все-таки поспать? — ТиДжей, набирая ампулу успокоительного, мельком взглянула на Раша, который уже уселся на кушетку и что-то быстро записывал в своем блокноте.

— Проснуться, — проговорил он задумчиво, отвечая больше своим мыслям, чем ей, потом отложил блокнот и протянул руку для капельницы.

— Вам виднее, — не стала спорить ТиДжей, — но действие препаратов начнется сразу после введения и, если никто не побеспокоит, вы проспите несколько часов.

— Если не начнёт действовать через пять минут, удвойте дозу.

— Зачем? — недоумевающе уставилась на него ТиДжей. — Поверьте, доктор Раш, и не такие, — она многозначительно помолчала, — отключались.

— Удвойте, — с нажимом повторил Раш. — Это важно.

И, наконец-то, улегся и закрыл глаза.

* * *

— ТиДжей, ты спишь? — тихий голос Лизы пробился сквозь легкую дрему. Тамара открыла глаза и слегка улыбнулась. — Да, похоже на то.

— Как доктор Раш? Давно был последний приступ? — спросила Лиза Парк, беря портативную консоль и пролистывая график.

— Час и сорок восемь минут назад. Дыхание ровное, давление стабильное — девяносто на шестьдесят, пульс пятьдесят пять. Частота мозговых колебаний тоже постоянная, без всплесков, четыре-семь герц. Похоже, сейчас он просто спит.

Бамм… С низким вибрирующим гулом, похожим на протяжный вздох огромного животного, корабль резко дернулся и погас свет.

— Что это?

— Кажется, мы вышли из гиперпрыжка, но как-то слишком жестко… Прием. Прием. Похоже, разрядилась, — доктор Парк с досадой посмотрела на рацию. — Пойду посмотрю, что там, — взволнованно добавила она, включая фонарик. — ТиДжей, ты со мной?

— Иди, я попозже, — ответила ей вдогонку ТиДжей, стуча своим фонариком о кушетку. Разряжающаяся лампа противно мигала и давала совсем слабый свет, ТиДжей поднесла его к профессору. Лицо Раша выглядело непривычно расслабленным, будто не он недавно дергался в очередном приступе.

— Ну что ж, доктор Раш, похоже, вас можно оставить без присмотра, — негромко проговорила Тамара, уже собираясь уходить, но от ее слов веки Раша задрожали, он вздохнул и открыл глаза.

— Где я? — он несколько раз моргнул, не понимая, удалось ли проснуться, или это очередной виток кошмара.

— В медотсеке. Вы потеряли сознание.

— Как я здесь очутился?

— Ну, вы не слишком тяжелый, — улыбнулась ТиДжей. — Как себя чувствуете?

— Пристыженным, — Раш немного смущенно смотрел на ТиДжей, садясь на кушетке.

— Не стоит. Вы не спали несколько дней.

— Раньше я мог держаться на кофе.

— Пили четыре чашки в день? — Раш хмыкнул и показал жестом, что «больше». — Понятно. Возможно, еще и курили? — Николас пожал плечами. — Это абстиненция, — продолжила ТиДжей. — Хотя, не скрою, у вас она протекала особенно тяжело, вы нас порядком напугали.

— Я живучий.

— Я заметила. Не спешите, — ТиДжей придержала Раша, который встал с койки.

— Все нормально. Сколько я был в отключке?

— Больше десяти часов.

— Что произошло?

— Вы ничего особо не пропустили.

— Почему темно?

— Не знаю. Несколько минут назад погасло основное освещение, но сигнала тревоги не было, а рация разряжена. Я как раз хотела пойти и разузнать. Доктор Раш…

— Я в порядке. Пойдемте, нужно понять, что происходит, — с этими словами Николас Раш вышел из медотсека.

* * *

В командной рубке царило непривычное оживление, временами слышались смешки, которые не стихли даже при появлении Раша и ТиДжей.

— Доктор Броуди доложите обстановку, — Раш, как ни в чем ни бывало, занял капитанское кресло.

— Доктор Раш, с возвращением, — покосился на него полковник Янг, но больше ничего не добавил. Опираясь на костыль, Янг стоял у приборной панели, и сейчас то, что он видел в иллюминаторе перед собой, занимало его куда больше, чем традиционная перепалка с ершистым ученым.

— Судьба двадцать минут назад вышла из гиперпрыжка возле планетной системы с желтым карликом диаметром в полтора раза больше солнечного, — воодушевленно ответил Броуди.

— Сколько потенциально обитаемых планет на орбитах?

— Кто вам сказал? Илай? — не смог сдержать широкую улыбку полковник.

— Я ничего не говорил, — поднял руки Илай, — он сам догадался.

— Бросьте полковник, из рубки только пение не раздавалось, пока я подходил к дверям отсека, — с раздражающе невозмутимым видом съязвил Николас.

— Здесь семь планет и три из них потенциально обитаемых, — от предвкушения высадки Волкер даже забыл, какую нервозность обычно нагоняет на него Раш. — Судя по траектории, мы направляемся к четвёртой планете, а судя по цвету атмосферы — там точно есть кислород. А возможно и…

— Понятно, — прервал его Раш.

— Раш хватит киснуть, мы спасены, — полковник Янг от избытка чувств хлопнул заклятого коллегу по спине и, не обращая внимания на недовольную гримасу последнего, обвел сияющими глазами всех присутствующих в рубке. — Сегодня будет хороший день!

— Не спешите с прогнозами, полковник, — Раш откинулся на кресле и пристегнулся. — Мы вот-вот войдем в атмосферу. Лучше предупредите всех, чтобы приготовились к перегрузкам. Пусть займут устойчивое положение и держатся подальше от стен.

— Скотт, Грир, Джеймс, пройдите к гражданским, предупредите.

* * *

Судьба по орбитальной траектории приближалась к планете. Все, кому повезло находиться у иллюминаторов, как завороженные смотрели на увеличивающийся бело-голубой диск.

— Она так похожа…

— На дом, — закончил за Хлоей Илай.

— Может, мы найдем там и воду, и сушу?

— А обитаемая — это с широкими песчаными пляжами, пальмами и ласковым прибоем?

— Ты еще коктейль с зонтиком попроси!

— Эй, а разве так должно быть?

— Почему мы развернулись?

— Райли, что на мониторах?

— Траектория изменилась.

— Броуди?

— Двигатели Судьбы работают на тридцати процентах мощности.

— Раш, что происходит?

— Тяги двигателей оказалось недостаточно для маневра. Похоже, гравитационное поле звезды изменило нашу траекторию… — ровным голосом ответил Раш.

— И теперь мы летим прямо на звезду!

* * *

Стекла иллюминаторов потемнели — сработала встроенная световая защита, поглощая избыток ультрафиолетового и инфракрасного излучения. Это похоже на наблюдение солнечного затмения сквозь флоппи-диск — отстранено подумал Раш. Отличие в том, что «солнце» мчалось прямо на них. Точнее, они на него. Будто Судьба, устав от свалившихся на нее людей и их проблем, решила одним махом прекратить бессмысленную агонию…

— Раш, что нам делать? — вырвал его из задумчивости голос полковника.

— Ничего.

— Но это значит?..

— Да, — Раш скрестил руки на груди и откинулся на спинку кресла. — Можете толкнуть ободряющую речь, полковник, сейчас самое то.

— Или помолиться, — раздался тихий голос лейтенанта Скотта.

Все замолчали, пытаясь осознать неизбежный конец. Только время от времени раздавались всхлипы, молитвенный шепот или сдавленные проклятия.

— Смотрите, — внезапно раздался голос Илая. — Судьба, она… Отклоняется? Но, разве нас не должно притянуть гравитацией?

— Солнечный ветер, — не отводя взгляда от звезды, ответил Волкер. — Судьба каким-то образом использует его силу, чтобы скользить мимо местного солнца.

— Щиты опущены, нас все равно поджарит заживо, — угрюмо пробормотал Броуди.

— Нет! Щиты! Они… Подняты! — закричал всегда спокойный сержант Райли. — Общий уровень энергии в накопителях растет, — ликующий голос Райли будто прорвал общее напряжение и все заговорили одновременно.

— Судьба, она заряжается от звезды!

* * *

Раскаленный шар желтого карлика ушел влево и назад, скрываясь за краями иллюминаторов. Огромный космический корабль Древних, выполнив очередную полную зарядку, покидал планетную систему.

— Мы не успели высадиться на планете, растерянно пробормотал Илай.

— Не имеет значения, — отмахнулся Раш. — Судьба полностью восстановила запасы энергии и уже началась подготовка к гиперпрыжку.

— То есть, обошлось? — обернулся к нему полковник Янг.

— Мы, по-прежнему, тратим значительное количество энергии на жизнеобеспечение и еще не решили проблему утечек, но, — Раш сверил свои записи с данными на консоли, — текущего уровня нам хватит минимум на пару недель. И это с учётом того, что вы снова будете включать все, до чего дотянетесь, — ядовито закончил он, вставая из кресла.

— Далеко собрались?

— Пойду спать, полковник. Не вы ли переживали, что я недостаточно отдыхаю? — с этими словами Раш, не оглядываясь, покинул мостик.

* * *

Створки в стене обшивки раздвинулись — код доступа подошёл, Судьба, как и обещала, открыла ему заблокированный ранее проход — и доктор Раш проскользнул внутрь и осмотрелся. На первый взгляд этот коридор ничем не отличался от уже освоенной части Судьбы: те же серые стены и пол, дежурные лампы загорались по мере продвижения. Раш подошёл к дверям в конце коридора и приложил руку к панели, голубые огоньки приветственно мигнули и двери нового отсека открылись.

— Здравствуй, Николас, — Судьба в образе Глории улыбнулась и попыталась перехватить его взгляд. Раш скользнул по ней глазами и прошел мимо. Не сейчас.

— Я не сплю? — уточнил он, устраиваясь в кресле перед обширной панелью управления.

— Нет. Здесь я могу коммуницировать с тобой наяву. Но только здесь. Для устойчивого соединения за пределами мостика необходимо выполнить со-настройку.

— Каким образом?

— Осуществить соединение с помощью датчиков, далее нейронные структуры твоего мозга интегрируются с нейросетью Судьбы.

— Эти датчики? — Николас встал с массивного кресла, чтобы его рассмотреть: скобы по краям подголовника явно предназначались для фиксации головы, аналогичные скобы на подлокотниках и в области пояса навевали неприятные мысли. — Однако. Не многовато фиксаторов?

— Для минимизации ошибок соединения необходима неподвижность.

— Ясно, — Николас не испытывал никакого желания заковать себя в устройство, предварительно не разобравшись с принципом его действия: мозги ему еще пригодятся.

— Николас, мне начать подготовку?

— Успеется. Не сегодня, — Раш вернулся в кресло и включил консоль. Началась загрузка данных, на мониторе высветилась заставка, открылся основной интерфейс, причем без какого-либо запроса на авторизацию. — Это мы исправим, — пробормотал себе под нос Николас, изучая доступные операции. Даже на первый взгляд было понятно, насколько ограниченный функционал ему был открыт до сих пор. — Что ж, ролевая модель работает, уже неплохо. Сканирование системы… а вот оно. Сколько займет полная диагностика?

— Полтора часа.

— Ладно, времени у нас достаточно. Теперь разберемся с тобой, — доктор Раш, наконец, посмотрел на Глорию.

Сейчас, когда он уже свыкся с мыслью, что перед ним лишь интерфейс, ему стало чуть легче на нее смотреть, а желание отключить ее заметно ослабло. Глория-Судьба молчала, улыбаясь ему печально и понимающе.

— Тебе не обязательно отключать меня.

— Да.

— Или ты хочешь забыть… Ее? — Судьба в первый раз сознательно отделила себя от Глории.

— Нет, — вздохнул Николас, понимая, что уже не сможет ее уничтожить. Этот образ да единственная фотография — все, что у него осталось. — Просто, помни, что ты — не она.