Серп и Молот (джен)

Клубочек привёл Ивана прямо к двери. Иван постучался. Открыла дверь... его бабушка. Сильно помолодевшая, как на самых старых фотографиях.

— Баб Ань, это я — Ваня.

— Ванечка! Всплеснула руками женщина. — Как ты нас нашёл? Обычно ангелы приводят.

— Один... оте... колдун дал клубок.

— Колдун — это не по христиански, не вяжись с колдунами. Господи, какой молодой к нам пришёл. Будь проклята война!

— Я пришёл к вам научиться христианству. Как он велел. Колд... Незнакомец. Такой важный.

— Ты попал в дом кого-то из наших соседей, он не сказал своего имени?

— Сказал. Бог. Отец. Создатель. Творец.

— Видно, кто-то из наших соседей над тобой посмеялся. Если с верхнего этажа, я не знаю кто. Что стоишь, проходи в избу.

Иван зашёл в просторную крепкую хату. На полатях сидел его дед. Дед, со сравнением с бабушкой, выглядел старым, как на новых фото.

— Все не молодеет, старый хрыч. Грехи давят. Ангелы говорят, ему скоро перерождаться. Я с ним. Ангелы говорят, что сделают нас соседями.

На одной стороне хаты был повешен ковер, из-под которого виднелось свечение. Иван заинтересованно подошел.

— Мы туда не ходим, темно, наверх не подняться. Но оттуда спускаются ангелы и более старые родственники.

— Я вижу свечение, — сказал Иван.

— Какое свечение? Там мрак, — сказал дед.

— Для вас может и мрак, а для меня свечение.

— Это знак, — бабушка ухватила Ивана за локоть. — Иди туда.

— Ну что ж, сегодня я уже был на втором этаже, пойду и во второй раз, — Иван отодвинул ковер и прошел в проем.

Иван поднялся на лестнице на второй этаж. Заперто, но лестница вела дальше наверх. Иван прошел двенадцать этажей. Двенадцать, как облачек рядом с лестницей Голгофа. На последнем этаже дверь была открыта.

Иван сделал шаг за дверь, его пошатнуло.

Снова хата и двор. Промычала корова. Из коровника вышла незнакомая женщина с длинной русой косой.

— Святой, — сказала женщина, увидев Ивана.

— Что? Кто вы? Кто святой?

— Ты, внучок. А я твоя прапрапрабабка, Ульяна.

— Я святой?!

— К нам наверх, добираются только святые. И я святая. Жена Главы рода, Николая Молотова.

— Мне к нему надо.

— Конечно, внучок. Пойдем.

Ульяна повела его по коридору. Коридор в хате? Это хата была аномально длинной с дверями на стене. Много дверей. Из-под одной слышалась игра на фортепьяно, еще из-под одной громкий смех. Еще смех. Еще музыка. И вот последняя дверь.

Ульяна вошла в нее, зазывая за собой Ивана.

За письменным столом сидел человек средних лет в одежде священника. Ульяна оставила их наедине.

— Иван! — поприветствовал Глава рода. — Мне о тебе сообщили.

— Кто?

— Архангел Версилий.

Так вот, кто этот незнакомец. А то Отец, Создатель. Этот Архангел — шутник.

— Ты в раю, сынок. Ты неверующий, поэтому тебя не забрал ангел. Но ты настолько силен и светл духом, что добрался до рая самостоятельно.

— Архангел сказал, что я был в роду род’и на мать, а сейчас в вашем.

— Я это знаю. Ты приемыш, я нашел тебя — младенца на крыльце. А род’и на мать — это плохо, очень плохо.

— Почему плохо?

— Род’и на мать проклятые, дьявольские рода. Появляются, когда женщина-ведьма убивает мужа или отца в ритуальных целях. Они называют себя Марами, бабками-ёжками, жаряющими людей в печи и садовницами. Типа превращают мертвых в цветы жизни, детей. Они действительно работают с умершими, но преимущественно неверующими ни во что. Ни в Бога, ни в дьявола, ни в коммунизм. Такие души после смерти черно-белые и очень слабы. Те, кто много грешил, попадают на перерождение, некоторые не сразу. Они вместе с слабыми духом праведниками попадают в свой особенный рай. Для них счастье — жить среди умерших родственников и трудиться физически. Нам же в высшем раю, не обязательно трудиться физически. У нас есть скатерти-самобранки. Пойдем-ка потрапезничаем.

Перед едой Иван зашел в туалет на улице. Но внутри они сильно отличался от привычных Ивану туалетов в деревне. Во всю стену туалета были понаставлены какие-то датчики и переключатели. Сделав свое дело, Иван получил справку о своем здоровье, высветившуюся на экране.

Иван зашел в просторную столовую. На стенах были развешаны экраны. Одни были просто черные, на других сменяли друг друга красивые картины. Один показывал, как в кинотеатре. Новости о войне. Иван подошел ближе и заслушался.

Николай достал из кармана маленький экран и сказал в него:

— Ульяночка, приходи обедать.

Иван отошел от экрана на стене и заинтересовался мини-экраном Николая.

— И что же, Ульяна слышала?

— Да и передавала тебе привет. Говорят, что наши экраны появятся на физическом уровне уже в следующем веке. Не верю, что технический прогресс зайдет так далеко.

Николай расстелил скатерть-самобранку.

Иван заметил на ней вышитое свое имя “Иван Молотов” и рядом тарелку с творогом. В туалетной справке было написано, что ему необходим творог.

После еды Николай повел Ивана гулять. Вокруг были красивые сады, гораздо красивее, чем привычные Ивану на Земле. Все светилось и сверкало золотом и бриллиантами. Все было в цвету.

Николай завел Ивана в церковь. На стенах были развешаны иконы, но не привычные темные образа, а иконы светились изнутри светом, были яркие. Николай дал Ивану молитвослов и обратил внимание на молитвы “Отче наш”, “Богородица, дева, радуйся” и “90 псалом”. Иван принялся их учить. Он помнил, как молитва спасла его от пытки. И хотелось сделать приятное воцерковленному Николаю.

Уже дома Николай показал Ивану чудо света. Одними пассами рук он создал для Ивана комнату. Пространство коридора раздвинулось и появилась еще одна дверь. За ней были просторная кровать, письменный стол, шкаф, экраны на стене, один с новостями.

— Ты добрался до нашего уровня, значит, тоже может создавать предметы из небытия. Представь что-нибудь из твоей прошлой жизни и захоти, чтобы оно появилось.

Иван представил гармонь, на которой любил играть в сельском клубе.

Гармонь появилась на столе.

— Вот бы с людьми так можно было, — сказал Иван, вспомнив Машу.

— Увы и ах, — ответил Николай. — Но чем ты хочешь у нас заняться? Например, можешь выучиться играть на фортепьяно или выучить французский?

— Я хочу воевать, — мрачно ответил Иван.

Иван хотел назад на войну, и вскоре такая возможность ему представилась…

* * *

Оставшись один, Иван вышел на улицу, достал из кармана волшебный клубочек.

— Приведи меня к моей родной избе, — сказал Иван.

Идти пришлось бы долго, но Иван полетел. Внизу светлой ниткой мелькал клубочек.

Вот и родная деревня. Родная изба. Иван с внутренним трепетом вошел. Увидел Машу. Беременную. Маша подметала пол.

— Родненький! — вскричала женщина при виде Ивана.

— Любимая… — прошептал Иван.

Муж с женой обнялись. Поцеловались. Говорили друг другу слова любви. Иван был все себя от счастья.

— Как ты тут без меня?

— Хорошо, как. Немчики заходили.

— Кто? — удивился Иван.

— Немчики. С ними весело. Я от одного из них беременна.

Внутри Ивана все оборвалось и умерло.

— Иван! — окрикнул его следивший за ним Николай. — Она не Маша, это род’и на мать, будь она проклята.

.

Маша сменила облик на Бориславу.

— Отче, — сказала Борислава. — Благословите.

Ведьма опустилась на колени перед Николаем и поцеловала висящий на груди крест. Крест превратился в деревянный половой член с яйцами по бокам. Николай не заметил подмены.

— Маша, моя Машенька. Где ты? — плакал Иван.

— С твоей женой все хорошо, сейчас ты ее увидишь, — сказал Николай и сделал пасс руками.

Пол стал прозрачным. Внизу за шитьем сидела Маша, шила детские вещички.

— Хочу к ней! — вскричал Иван. — Пустите!

Иван спрыгнул к Маше. Позвал ее. Обнял. Маша никак не реагировала.

Николай позвал Ивана обратно.

— Сделайте меня живым. Неужели это невозможно?

— Невозможно, сын мой, — с грустью сказал Николай.

— Почему же? — оживилась Борислава. — Все возможно, когда ты — богиня. Я сделаю тебя живым. Попроси.

— Пожалуйста… — взмолился Иван.

— На коленях.

Иван встал на колени.

— Что ты делаешь, опомнись, она просто издевается, — попытался воззвать к рассудку Ивана Николай.

Борислава сделалась больше в росте. Великанша.

Богиня торжественно сказала:

— Я — Родина Мать — назначаю тебе, Иван, новую жизнь и благословляю на подвиг.