Бионикл: Пробуждение Легенды (джен)

Группа из нескольких маторанов шла по песчаным просторам По-Вахи. Впереди шёл Хьюки, рядом с ним был Такуа, ведущий Певку. За ними следовали Пекку и Голо, гонящие худо-бедно собранное стадо пустынных махи. Они таки смогли найти сбежавшее стадо, и теперь его необходимо было отвести в По-Коро. Когда вдали показались стены поселения племени камня, их настигло очередное биотрясение — но на сей раз им удалось не дать махи убежать слишком далеко.

Их путь пролегал через Дорогу Пророчеств — длинную каменную тропу, вдоль которой стояли каменные изваяния, похожие на головы местных без масок. В начале пути статуи были совсем древними, ибо заложили их ещё первые матораны, основавшие поселение вместе с Турагой Оневой. Но по мере приближения к деревне статуи становились новее и лучше сделанными. Когда матораны уже были довольно близко, с неба послышался птичий крик. Взглянув наверх, они увидели летящую птицу гукко. В движениях её крыльев было нечто болезненное.

— Это наездник из Ле-Коро? Что он тут забыл? — недоумённо воскликнул Голо, прикрывая свои глаза рукой от ярких лучей Рехуа.

— Не похоже, что тут есть наездник... — проговорил Такуа, заметивший, что на птице нет седла. — Должно быть, дикий рахи. Испугался биотрясения и улетел из Ле-Вахи сюда...

Но тут птица резко развернулась и полетела прямо на них. Она всё также болезненно хлопала крыльями, а в её диких визгах читались страдания, боль и ярость. Матораны в испуге застыли, пока птица всё приближалась, выставив вперёд свой острый клюв.

— Ложитесь, скорее!!! — крикнул Хьюки остальным. Матораны отскочили в стороны и легли на землю. Испуганные махи стали разбегаться кто куда. Стремительно пикируя, гукко насадила одного на свой клюв, как на вертел. Недовольно прокряхтев, она стряхнула несчастную жертву с клюва, и тот мешком повалился на землю. Матораны в ужасе смотрели на обмякшее тело махи, с ужасающей раной на боку, из которой сочилась чёрная жидкость, что заменяла многим жителям Мата-Нуи кровь.

Среди убегающих рахи семенила и Певку. Такуа старался не отставать от своей любимицы, однако сзади на него налетел убегающий махи. Маторан покатился по земле и ударился об одно из изваяний вдоль дороги. Пока он потирал ушибленное плечо, гукко уже пошла на вторую петлю своего полёта. Она целилась прямо в него, выведя клюв вперёд, будто копьё. С пронзительным криком, птица была уже готова уничтожить очередную жертву... Но Певку, оставшаяся рядом с хозяином, преградила ей путь. Могучей клешнёй она схватила рахи за клюв, резко остановив её полёт. По инерции птица рванулась дальше, но тонкие лапки краба-уссала крепко увязли в песке, не давая ей сдвинуться. После Певку прижала гукко к земле, пока та трепыхалась, пытаясь выбраться. Пробегающий мимо махи со всей силы ударил копытами в голову птицы, и та стала слабеть — удар пробил голову, на что указывала постепенно растекающаяся по песку чёрная лужица. Остальные матораны подбежали ближе, не сводя глаз с уже безжизненного тела рахи.

— Её перья какие-то тусклые... Это странно. — проговорил Хьюки, подходя поближе, и тут ему в нос ударил ужасный запах, исходящий от птицы. — Ох, от неё ещё так несёт... Как тухлая рыба-серебрянка! Неужто уже гнить начала?!

— Да скорее всего съела больную рыбу на берегу, и сама заразилась! Подгнила изнутри, так сказать. — усмехнулся Голо, чем вызвал ответный смешок у Пекку. Такуа же поморщился — подобные шутки ему не нравились.

— Но это всё же не объясняет, почему она напала на нас. — сказал он, после чего обратил внимание на нечто странное, торчащее у птицы прямо из бока. — Эй, взгляните-ка сюда... Похоже на канохи! — и правда, на боку у мёртвой гукко торчала голубоватая маска канохи, по форме напоминающая Пакари. Остальные матораны изумились, увидев это.

— Не может быть! Ведь гукко не носят канохи, им это не требуется. — воскликнул Хьюки. И тут странная канохи зашевелилась. Из-под перьев показались тонкие лапки с острыми концами, а за ними и голова — маленькая, с тремя сверкающими глазами и острыми хелицерами. Существо напоминало крупного паука, сродни паукам фику, только куда более жуткое. Со страшным шипением существо прыгнуло на Хьюки, целясь ему в лицо. Он едва успел его поймать, удерживая за лапы. Существо старалось протолкнуть себя вперёд, явно намереваясь вцепиться в канохи Хьюки и занять её место. Голо взмахнул своим посохом, отбив странное существо. Оно упало на камень, откуда собиралось прыгнуть дальше, но рядом оказался Такуа, доставший свой нож. Он хотел проткнуть существо, но лишь отсёк ему лапу. Шипя от боли и злости, оно поползло вперёд — и тут его настиг удар копья. Острый наконечник расколол внешний канохиподобный покров, словно скорлупу. Шипение прекратилось. Лапки существа какое-то время дёргались, пока из размозжённого тельца текла зелёная кровь. И это настораживало, ведь обычно, у рахи кровь чёрная, как и у маторанов.

— Вот гадость! — воскликнул Пекка, глядя на безжизненное тельце существа. — Кто-нибудь вообще понимает, что это такое. — ответом ему были лишь недоумевающие взгляды его спутников. Но вскоре голос подал Такуа.

— Мне кажется, я что-то припоминаю... До своего изгнания, я записывал в летопись пророчество о «прибытии Тени», под диктовку Тураги Вакамы. Там говорилось о знамениях, что сулят приход на наш остров самого Макуты... Помимо биотрясений, знамением также должны быть впадающие в безумие рахи. Источником их безумия будут заражённые маски канохи, либо же нечто, похожее на них... Канохи-пауки, пан-каны.

— Приход Макуты? Хочешь сказать, на нас надвигается тень? — изумлённо пробормотал Хьюки. Остальные два по-маторана же странным образом встрепенулись.

— Подожди-ка! Ты сказал о знамениях, что сулят приход... Биотрясения и безумствующие рахи... — настороженно проговорил Голо, после чего злобно взглянул на Такуа. — Ты всё это время знал, к чему всё это?! И не сказал нам?! Ты издеваешься?!

— Что?! Нет! — затараторил Такуа, изрядно напуганный раздражением товарища. — Ну, то-есть, я знал о событиях, да, но... Я не мог предположить, что это всё правда! Я думал, что это просто легенда! Вымысел! И потому не сопоставил это с тем, что происходит сейчас...

— Ну, как видишь, это не вымысел! Всё взаправду, и похоже, нам всем конец! — крикнул в ответ Пекку, уже готовый вцепиться в летописца, но Хьюки резко подошёл к ним всем и встал между Такуа и остальными.

— Хватит! Успокойтесь сейчас-же! — сказал он приказным тоном, что матораны невольно отпрянули. — Такуа знал лишь то, что знаем все мы, ненамного больше! Он не мог сказать, относятся ли происходящие события к древним пророчествам, или нет. Но раз уж оказалось, что легенды сбываются, то нам необходимо готовиться! Раз Макута идёт к нам — мы должны вооружиться и подготовить убежище для всех в нашей деревне. — на это его заявление Голо и Пекка понимающе кивнули.

— А как быть с махи? — спросил Такуа.

— Боюсь, у нас нет времени их искать. В случае чего, они сами смогут найти дорогу к стойлам. — ответил Хьюки, качая головой. После матораны двинулись дальше, к воротам По-Коро. Такуа пошёл следом, ведя рядом Певку. Пока они шли, Хьюки погрузился в раздумья. Хоть он и сказал про вооружение, он не имел ни малейшего представления о том, с чем именно им придётся столкнуться. Пан-каны, как их назвал Такуа, выглядели опасно, но, судя по всему, были вполне одолимы. Однако у духа тьмы явно имелись трюки куда страшнее, чем это...

* * *

Птица гукко по имени Ка летела в небесах над тропическим лесом Ле-Вахи, в её седле были маторан Конгу и Турага Матау. Ветер гудел вокруг них, пока птица махала своими крыльями, пролетая над кронами деревьев. Турага видел, как постепенно лес редеет, открывая вид на Ндахере-Хау. Это была огромная, широкая равнина, на северо-западе острова, на границе сразу трёх регионов — Га-Вахи, Ко-Вахи и Ле-Вахи. В этой равнине и располагался великий храм Кини-Нуи, куда Турага и его спутник маторан держали путь.

Внизу кипела жизнь. Среди травы скакали птицеподобные нелетающие рахи моа, мирно щиплющие траву. Около высокого дерева на краю массива Ле-Вахи высился каки-роа, чьи лапы напоминали колонны, а шея дотягивалась до самой кроны. Он спокойно жевал листву, лениво взглянув наверх лишь тогда, когда Ка пролетел над его головой. У ручья утоляло свою жажду несколько краава, крепко упираясь в берег толстыми лапами, украшенными когтями, идеально приспособленными для рытья земли и выкапывания клубневых съедобных растений. Рядом с моа семенили их родичи, инфернавики, что склёвывали убегающих из травы насекомых. Поодаль, меж деревьев, над разодранным телом кане-ра склонялся муака — один из крупнейших наземных хищников на Мата-Нуи, напоминающий саблезубого тигра. Его недавняя охота увенчалась успехом, и сейчас он наслаждался своей добычей — телёнком кане-ра. По другую сторону ручья по траве скакало стадо фуз — рахи, похожих на кенгуру, чья прыгучесть только добавляла сходства. Остров Мата-Нуи полнился всеразличными рахи, их повадки и умения составляли часть богатства природного мира. Какие-то рахи были мирными, и матораны даже приручали и разводили их, какие-то были более опасны и агрессивны, а какие-то оставались нейтральными — на маторанов не нападали, но и под приручение не давались. Были и особо загадочные рахи, чья сущность и способности порой вызывали вопросы об их предназначении в природе острова. Матораны долгое время собирали познания о рахи, ведь те окружали их с самых первых дней обитания на Мата-Нуи. Турага Матау, наряду со своим ледяным собратом Нуджу, считал рахи равными существами. Пускай они не обладали достаточным разумом для «социализации», а некоторые и вовсе были склонны к враждебности, они всё равно были живыми существами, без которых невозможно представить функционирование природы острова Великого Духа. И именно Турага Матау, избравший домом для ле-маторанов густые джунгли Ле-Вахи, сподвиг других к изучению этих созданий — благо, в лесу их было много. Так матораны смогли разузнать и задокументировать, какой рахи какими повадками обладает, кто чем питается, кого можно приручить, на кого охотиться, а с кем иметь дела не стоит. Благодаря усилиям тураги воздуха стало возможно приручение птиц гукко — разве что сам турага не смог оседлать рахи, ибо ему не доставало сил для этого. Использование гукко для верховых полётов распространилось позже, когда данную идею подхватили молодые ле-матораны. В нынешнее время самыми известными пилотами гукко были Оркам и Конгу.

— Скоро мы прибудем в Кини-Нуи, Турага Матау! — сообщил Конгу старейшине, направляя Ка на посадку. Птица миновала ущелье меж двух скал, по одной из которых стекал шумный водопад, и взору двух представителей племени воздуха открылась другая часть равнины, частично омываемая озером. В стороне от воды высилось строение в виде головы маторана без маски, а рядом с ней — длинный обсидиановый обелиск, словно пронзающий землю. Одна его сторона была покрыта каменной коркой, которая медленно перетекала в склон великого вулкана Мангаи — словно утёс был «налеплен», как глина, на высящийся обелиск. С другой стороны от каменного лица и таинственной стелы располагалась дорога, ведущая к каменной площадке в виде округлого шестиугольника. В каждом из углов высились каменные столбы. Это место называлось Амайя-Нуи, и было важнейшей частью Великого Храма — здесь Тураги проводили свой совет, а столбы были также маяками, что должны были послать зов Тоа, когда пророчество начнёт сбываться. Матау понимал, что, вероятно, оно уже сбывается...

Ка постепенно достиг земли, аккуратно вставая лапами на траву и замедляя крылья. Конгу помог тураге сойти на землю, после чего они увидели две фигуры, стоящие в Амайя-Нуи. Судя по различимым издалека цветам — красному и синему соответственно, было понятно, что это тураги огня и воды, Вакама и Нокама. Первый был высокого для тураги роста, его пластины были преимущественно оранжевого цвета, а одет он был в чёрную накидку и простую тунику. В руке он держал чёрный посох с факелом на конце, на данный момент потушенным, а лицо его закрывала оранжевая канохи Хуна. Нокама же была ниже, с сине-голубыми пластинами, а её льняная накидка и туника были покрыты ростками водорослей. На лице у неё была голубая канохи Рау, а её посох представлял собой трезубец с перепонками между зубцов, обмотанный водорослями, с украшением в виде ракушки и каменным навершием, упёртым в землю. На шее турага Нокама носила ожерелье, на котором был закреплён слегка сияющий голубым камень — Камень Воды, один из шести реликвий, необходимых для призыва Тоа. Эти двое, явно уже давно ожидающие прихода собратьев-тураг, выглядели неспокойно, часто оглядываясь по сторонам и пошагивая взад-вперёд. И это давало понять всю серьёзность ситуации — обычно они были самыми спокойными и мудрыми из шести тураг Мата-Нуи.

Подходя к тропе, Турага Матау и Конгу увидели ещё одного посетителя храма — красного маторана в канохи Руру с жёлтыми узорами, в руках которого было копьё. Это был Капура, один из гвардейцев Та-Коро. Очевидно, Турага Вакама взял его с собой в качестве сопровождающего.

— Добрый день, Капура! — поздоровался Конгу, на что красный маторан поначалу не отреагировал, однако вскоре медленно повернул голову в сторону идущих. Когда они оказались достаточно близко, он встал по стойке и постучал по нагрудной пластине левой рукой, после чего кивнул. Таково было гвардейское приветствие.

— Приветствую вас, Турага Матау! И тебя тоже Конгу. — сказал он спокойным, но громким голосом, что указывало на его боевую выправку. — Тураги Вакама и Нокама ждали вашего прихода.

— Что ж, не буду заставлять их ждать больше! — проговорил Матау с задорными нотками, после чего резво стал подниматься по ступеням Амайя-Нуи, навстречу к двум другим старейшинам. — Брат мой Вакама! И ты, сестра! Рад вас видеть!

— И мы рады видеть тебя, брат, — отозвался Турага Вакама спокойным тоном. На его лице читалась тревога и некоторая доля печали. — Жаль, только, что повод для встречи нынче не радостный...

— Увы, тут согласен с тобой, мой огнедышащий собрат, — проговорил в ответ Турага Матау, постепенно мрачнея. — У меня есть, что вам всем показать...

Их внимание привлекли звуки шагов издалека. Повернувшись на звук, они увидели процессию, спускающуюся со склона холма, идущего от тоннеля, что вёл от Кини-Нуи к Ледовым Вратам Ко-Вахи. Это были двое тураг, сидящих в седле снежного махи, которого под уздцы вёл ону-маторан, а замыкал шествие ко-маторан. Разумеется, это были тураги Нуджу и Венуа. Но из маторанов собравшиеся сразу узнали только переводчика Тураги Нуджу, Маторо — второго же, ону-маторана, они не распознали. Вакама не был готов к появлению ещё кого-то, ведь Турага Венуа сообщал ему, что прибудет в Кини-Нуи один. Однако, по мере их приближения, он смог узнать Техутти — ону-маторан был известен как могучий воин в кругах гвардии Та-Коро, капитан Джаллер уважительно отзывался о нём. К тому же, он был победителем соревнований по метанию копий и дисков, что проводились в один из прошлых Дней Великого Духа.

— Приветствую, друзья-тураги! Рад видеть вас! — сказал Турага Венуа, когда они приблизились к Амайя-Нуи, соскочив со спины рахи на землю. — Пусть, конечно, повод для встречи у нас и не радостный... — между тем, Турага Нуджу также спустился на землю и что-то прочирикал, поднимая руку в приветственном жесте

— Турага Нуджу приветствует всех собравшихся здесь, тураг и маторанов едино. — поспешил перевести слова старейшины Маторо. Ответом был смешок, раздавшийся со стороны, на что все резко обернулись.

— А я то думал, что больше не услышу твоих щебетаний, брат Нуджу! — произнёс издавший резкий смешок. Это был коричнево-песчаный турага верхом на пустынном махи, что стоял совсем неподалёку от них всех. Он поспешил спуститься на землю, поправляя полы своей хлопковой накидки, какие были распространены в пустынных землях По-Вахи для защиты от палящего солнца и песчаных бурь. На его лице была Благородная Комау, а в руке он держал посох, увенчанный небольшим молотком для обтёсывания камней. Это был ни кто иной, как Турага Онева, старейшина племени камня.

— Брат Онева! Мы рады поприветствовать тебя... — начал было турага Вакама, но старейшина камня жестом прервал его речь.

— Да, я тоже рад встрече, но мы здесь не для приветствий собрались, мой огнедыщащий друг, а для кое-чего важного и срочного. Ведь так?

— Да, всё верно... На наш дом надвигается тень, и нам нужно готовиться к худшему. Я всё расскажу... Начнём же Совет Мата-Нуи! — сказал Вакама в ответ, зайдя с остальными турагами на площадку среди столбов Амайя-Нуи. — Как вы, наверняка, знаете, в последнее время на нашем острове творятся странные вещи. Но я скажу больше. Вчера ночью, когда я был с Турагой Нокамой, и мы обсуждали грядущий День Великого Духа... Мне пришло видение. Огромная, чёрная фигура, что вырывается из океана и медленно наступает на наш остров. Небеса вспыхнули, но потом потускнели, а затем ударили чёрные молнии, испепеляя всё, до чего они касались. Деревья, дома, горы, реки — всё исчезло, поглощённое тьмой. И в это время отовсюду доносился ужасный шум, словно тысячи голосов кричали от ужаса и боли... Даже когда всё поглотила кромешная тьма, гул долгое время не стихал. Но когда стих... Тишина была оглушительна. И в этой тьме... Лицо, закрытое жуткой, зловещей канохи, какой никто не Мата-Нуи не носит... И горящие злобой глаза. Это точно был он, Макута!

Он видел, как по мере его рассказа остальные тураги менялись в лице. Нокама, уже знавшая о видении, выглядела даже как-то сочувственно, издавая тихий вздох. Она размышляла о судьбе своего племени, и в то же время понимала, что чувствовал Вакама, когда видел этот ужас. Венуа молчал, лицом не показывая никакого страха, только тревожную задумчивость. Все опасения подтверждались. Нуджу крепко держал свой посох — даже то, что он прекрасно знал пророчество, будучи прорицателем, описание видения собрата-тураги впечатляло его. Он медленно кивал сам себе, соотнося все факты. Матау же выглядел наиболее впечатлённым — уж чего-чего, а упоминания самого Макуты он не ожидал. При этом в его голове разом выстроилось множество логических цепочек — нашлось объяснение многим странным вещам, свидетелями которых он и его матораны были в недавние дни. Онева также был сильно впечатлён и даже напуган упоминанием Макуты, но в то же время он явно имел скептичное отношение к сказанному, не желая просто верить с ходу.

— А ты уверен, что это именно пророческое видение, а не просто сон? — сказал Онева, слегка склоняясь к другу-тураге. — Ты всегда был весьма впечатлительным... Может, наслушался древних легенд от наших ледяных собратьев? А потом уснул за работой и увидел такое, и тебе показалось, что ты видел это наяву. К тому же, пророческие видения — это больше к Нуджу и его народу...

— Я тогда бодрствовал. — ответил Вакама уверенно. — Да, всё произошло довольно внезапно, и я не сразу осознал, что вообще произошло, но в том, что это был не сон, я уверен полностью.

— И я верю нашему огненному брату. Многое говорит о том, что то, что он видел, было не просто мороком. — подал голос Турага Венуа. — Нам всем известно пророчество о приходе Макуты. И в нём описываются первые знамения — биотрясения, помутнение рассудка у рахи и прочее... В последние дни я и многие ону-матораны ощущали сильные подземные толчки, явно не естественного происхождения. Такими сильными они никогда раньше не бывали. Один настиг меня и Техутти прямо у перехода из Ону-Вахи в Ко-Вахи, из-за чего проход оказался завален.

— Что ж, один пункт, можно сказать, есть... — проговорил Онева, постепенно умеряя свой скепсис. — Да и второй тоже. Рахи в последнее время и правда странным образом беснуются. Наши стада махи каждый день осаждают нуи-джаги, пастухи жалуются, что едва могут отбиться. Но что же именно вызывает их бешенство?

— У меня есть вариант объяснения... — мрачно промолвил Турага Матау, доставая из поясной сумки нечто, обёрнутое в лист. Он положил это перед остальными турагами и развернул свёрток. Их взору предстала покрытая ржавчиной и гнилью маска канохи. — Эту маску охотники Ле-Коро сорвали со взбешённого кане-ра сегодня утром, когда он напал на наших собирателей, а после и на просто идущего мимо маторана. Как он мне поведал, этот рахи не обращал внимания на запах фруктов маду-каболо, которым мы обычно их отпугиваем, и отреагировал только тогда, когда маску удалось сорвать...

— Это же совсем как маска на той руххо! — послышался голос Техутти. Тураги обернулись — похоже, маторану стало слишком любопытно, и он решил заглянуть меж столбов Амайя-Нуи, дабы подслушать разговоры тураг. Обычно поэтому они и не берут с собой сопровождающих, кроме Нуджу, которому необходим его переводчик. Но турага льда долго выбирал его, и взял с него клятву, что никакие секреты тураг он не выдаст. Однако, слова Техутти насторожили тураг слишком сильно, чтобы его отчитывать за подслушивание.

— О чём это он? — изумился Турага Онева, на что Венуа прокашлялся, давая знак, что сейчас всё объяснит.

— Когда мы шли через Ко-Вахи, на нас напала птица руххо, до этого сильно порушившая статую в честь одного из героев-Тоа. Мы смогли отбиться от неё и спрятаться, после чего она улетела, а мы встретили Турагу Нуджу и Маторо. Техутти сказал мне, что канохи той руххо выглядела поражённой...

— Да! Вот, взгляните! — маторан подбежал к турагам и достал из своей сумки сорванную с руххо канохи, положив её рядом с той, что принёс Турага Матау. Сходство повреждений было абсолютным. И это заставило всех тураг вздрогнуть.

— Спасибо за вклад в наш разговор, Техутти... Но на самом деле тебе не место на совете. Прошу, уйди, а потом нам надо будет серьёзно поговорить, — сказал Турага Венуа, повернувшись к маторану. Тот осёкся, осознав, что совершил не самый правильный поступок. Виновато кивнув, он поспешил покинуть каменную платформу. Тураги же вернулись к рассматриванию двух заражённых масок.

— Это не естественная болезнь. — наконец, подал голос Вакама. — В пророчестве говорится о природе порчи, что поражает канохи и сводит с ума их носителей в преддверии прихода Макуты. — он достал старый свиток и развернул его перед собратьями-турагами. На нём были изображены паукообразные твари в виде канохи, множество небольших и один громадный посередине — чёрного цвета, с красными глазами, и в форме ранее невиданной зловещей маски. Чуть ниже было изображено, как эти твари кидаются на маторанов, сбивая с них маски и занимая их место. — Это мерзкие создания, канохи-пауки, сотворённые Макутой, пан-каны. Их яд заражает маски, отдавая носителя под контроль Макуты, а если избранная жертва их не носит — они сами прикрепляются к ней, склоняя её разум во власть тьмы. А их вожак, Повелитель Пан-канов, настолько могущественен, что только шесть героев Тоа могут его одолеть.

Повисла тишина, нарушаемая лишь тихим свистом ветра, что дул турагам в спину. Он был холодным, словно знамение страха, поселившегося в их сердцах. Рехуа, меж тем, уже клонилось к закату. Первым прервать молчание решился Турага Онева, со вздохом приняв решительный вид.

— Есть расчёты, когда Макута явится на наш остров? — спросил он. В ответ ему Турага Нуджу издал пару щелчков с присвистом в конце.

— Как подсказывают звёзды, явление Духа Тени произойдёт через две ночи минимум. Однако, до того момента, бедствия усилятся. Биотрясения станут дольше и сильнее, а пан-каны начнут полномасштабное нашествие на берега нашего острова. — мрачно перевёл слова своего тураги Маторо.

— Тогда нужно готовиться к обороне! Нужно дать стражам, воинам и гвардейцам команду запасаться арсеналом, а остальных маторанов отправить в катакомбы, что есть в каждом Коро. Они должны эвакуироваться туда до второй ночи. Мирные переждут нашествие тьмы, пока мы с воинами займём позиции ближе к поверхности, чтобы в случае проникновения врага дать отпор. Также нужно будет защищать коридоры эвакуации во время усиления бедствий. — высказал надёжный, по его мнению, план Турага Онева.

— Осади своих махи, камнеголовый! — проговорил в ответ Турага Матау. — Если просто так сказать маторанам о том, что на нас надвигается, их может охватить паника. Начнётся хаос, который никому не даст подготовиться.

— Иного выбора у нас нет. — вставила Турага Нокама, её голос был довольно строгим. — Хитрить и скрывать правду ещё опаснее, матораны должны знать. Иначе наша судьба точно будет оборвана... — прежде, чем она успела закончить свою речь, Турага Нуджу стукнул посохом о землю, издавая множество звонких, даже яростных щелчков.

— С позволения Тураги Нуджу, я не стану переводить дословно... — проговорил Маторо, поёжившись. Старейшина племени льда, похоже, позволил себе довольно крепкие выражения. — Но если передать суть сказанного им... Он предлагает призвать героев Тоа!

— Да! Наш брат Нуджу прав! — сказала Нокама. — Только Тоа могут защитить нас от Макуты и его напастей. Пределы его силы нам не известны, но я уверена, что против всех его трюков нужно нечто большее, чем то, что у нас есть. И это большее — наши герои Тоа...

— Я тоже поддерживаю это! Сила Макуты не знает границ, а то, что он посылает нам сейчас — только начало. Нам нужны герои Тоа! — подал голос Турага Венуа.

— Да, Макута весьма таинственный противник. Нам не известно, на что он способен, и это пугает сильнее всего. А страх — это его самое опасное оружие против нас. Обратив наш страх перед ним в свою пользу, он точно уничтожит нас. — проговорил Вакама, после чего стукнул посохом по земле, зажигая факел на его верхушке. — Я за призыв Тоа!

— Рассуждать легко, а чувствовать на себе — это совсем другое. Легенды, на которых мы можем основываться, весьма немногословны в этом плане. Поэтому не вижу причин, чтобы не согласиться со всеми. В нашем положении рисковать не гоже! — вставил свой вердикт Турага Матау. После все взгляды обратились на Оневу, но тот не выглядел так, словно был готов вступить в спор.

— Смысла спорить нет, да и факты налицо! Так что я согласен! — сказал он. — В итоге согласны все, так что чего мы ждём?

— И снова ты спешишь, брат. — осадил его Вакама. — Для того, чтобы призвать героев Тоа, нужны шесть камней Тоа. Призыв случится только если установить все камни в столбы Амайя-Нуи. По отдельности не выйдет. А сейчас у нас в распоряжении только один... — он посмотрел на Турагу Нокаму, которая кивнула, придерживая рукой висящий на шее Камень Воды.

Остальные же камни сейчас находились в деревнях, спрятанные в тайниках остальных тураг. Старейшины сошлись на том, что немедленно отправятся в свои деревни, где сообщат маторанам всю правду, а после достанут камни и вернутся, чтобы совершить призыв. Им было неведомо, что даже сквозь простую закатную тень их прекрасно видно и слышно... Особенно если дело касается главного обитателя теней.

* * *

Тьма. Кромешная тьма. Холодная, беззвучная тьма. Она покрывала всю глубину Великого Океана, готовая сдавить и поглотить любого чужака. Лишь обитатели непосредственно морских глубин, причудливые плавающие животные, источающие слабое биолюминисцентное свечение, не были подвержены ей — напротив, они резво и свободно сновали сквозь неё. Однако, их было немного, да и сами они были слишком малы, чтобы разогнать её. Те же обитатели океана, кто был покрупнее, не полагались на свечение тела... Им хватало приспособленных ко тьме глаз, либо особых органов чувств, что позволяли подстеречь несчастную добычу. Она даже не осознает, что заплыла в пасть глубоководного чудища, что тут же проглотит её целиком.

На самом дне, рядом с южной частью острова Мата-Нуи, посреди тьмы, можно было различить нечто странное... Огромное каменное плато, явно выделяющееся на относительно плоском, песчано-глинистом дне. Словно громадная крышка люка... Поверхность которой рассекала глубокая, тёмная трещина. Хотя казалось бы, дно океана итак покрыто мглой, и темнее быть просто не может. Но в этой трещине была тьма ещё гуще, ещё глубже и таинственнее... И в её глубине покоилась одна-единственная душа. Тот, кто пропитался тьмой, и стал её частью, её глубинным воплощением. Тот, кто когда-то сражался за этот мир, но был поглощён ненавистью и алчностью. Тот, кто повинен в погружении Великого Духа в болезненный сон... Макута Теридакс.

Это было много лет назад, тысячу или даже несколько тысяч... Дух-воитель Теридакс сражался на стороне Мата-Нуи против тангатов, отбивая их нашествие. Чувство долга перед жителями мира, желание избавить их от страданий и прекратить ужасы войны толкнули его на предательство. Он думал, что поступает правильно, когда сотворял тёмный ритуал, дабы забрать силу самого Великого Духа себе. Он добился желаемого, ослабив Мата-Нуи, и нанёс сокрушительное поражение «звёздным разрушителям». Однако, столь великая сила, Созидание и Разрушение в одном флаконе... Власть над мирозданием опьянила его, развратила его душу. Защита маторанов обратилась в предлог для завоевания иных миров, а сам он уже не скрываясь создавал себе трон, пока Мата-Нуи погружался в сон, лишённый своей силы. И Макута бы преуспел вновь, если бы не восстание героев-повелителей стихий — Тоа. Ценой жизней многих героев, Теридакс был изгнан из мира маторанов и запечатан в Великом Океане. Кажется, будто среди тех, кто победил его, были и герои, которых нынче почитают матораны на острове Великого Духа...

Теридакс всегда был весьма тщеславным, а поражение тем, кого считали воинами рангом ниже, сильно подорвало его эго. Признаки почёта, титулование их героями... Всё это вызвало в нём пылающую ярость. Заточённый в океане, Макута сам погрузился в сон, ослабленный своим поражением. Однако, в отличие от ослабшего и неспособного проснуться Мата-Нуи, он сохранял некоторый контроль над своей волей. Так он использовал частичку великой силы, дабы установить порядок событий: когда последствия Великого Катаклизма, что он учинил, изгладятся, а матораны забудут о былых временах, превратив воспоминания в легенды — он восстанет из своего заточения. Это пророчество отпечаталось в звёздах, готовое сбыться тогда, когда его сочтут лишь страшной историей... И вот час пробил.

Ясность разума возвращалась к Теридаксу, а его тёмная сущность колыхалась, вновь обретая контроль. Не понятно, физическое это тело, или просто бесплотная сущность зла... Не так важно. Эти колыхания отдавались в мире подземными толчками. Из тёмных ущелий стали выползать создания тьмы, дизайн которых Теридакс придумал, ещё находясь во сне — пан-каны. Их вела его тёмная воля, диктуя им сеять хаос и распространять порчу. Так они заражали маски, сводя с ума рахи на острове, и искали жертв среди маторанов, готовые впиться в их лица, заменив собой маски, дабы их тела и души пали, отдавшись во власть повелителя теней.

Но обычного порабощения Макуте Теридаксу было мало. Он желал предать маторанов страданиям... Он вёл их к величию, он защищал их всегда, что во времена процветания, что в войне с тангатами. Но он не получал ничего взамен. Все почести шли Великому Духу, либо героям-Тоа, а воины-Макуты оставались в тени... Зависть и жажда славы гноили его душу, ныне являясь её ядром. «Дух тьмы», «Падший воин Великого Духа»... Какие забавные прозвища ему дали эти матораны. Скоро они станут называть его «Повелителем». Но уже не теней, а их самих!