Пламенеющие Небеса. Отрывки далёкого мира (гет)

Примечания:

Особого названия набросок не имеет и не закончен. Как рабочий файл, так и называется (сокращение от "Тионий и Стунга")... Эта линия уже не входит в хронометраж цикла, но утверждена, мне как автору нравится и надеюсь, что набросок ещё увидит свой звёздный час и продолжение. А пока — пусть будет тут :)

— Это Стунга, сестра Алкира, — Алеандра, которая под руку со мной вошла в очередную залу во дворце Раскиса. Я перевел взгляд в указанном направлении, отрывая его от стен, украшенных картинами и гобеленами, и заметил сидевшую на кушетке у столика девушку, в простом сером платье, с убранными аккуратной лентой волосами. Она, никак не реагируя на наше появление, продолжала рисовать что-то. На усеянной веснушками щеке красовалась свежая краска, как и на ладонях… На соседней кушетке сидела смуглая дама в темно-синем саюджи, с распущенными волосами под прозрачным синим покрывалом, расшитом звездами. Фаха Каэрри? Похоже, да. Именно так мне ее, во всяком случае, описала Сати.

— Ваше Величество, — сархарка, поднявшись при нашем появлении, почтительно кивнула. На запястьях мелькнули деревянные браслеты и на шее — такие же бусы. Вдова… Точно одна из Каэрри. — Ваше Высочество…

— Тионий, это Фаха Каэрри, младшая супруга принца Алкира, — Ал почему-то отказывалась называть его Императором, хотя несколько месяцев ныне почивший мужчина пробыл именно таковым. Но матушка прошлым вечером заявила, что в Бартиандре есть только два настоящих Императора — на южном материке и отец. — Леди Каэрри, Его Высочество принц Тионий приняли решение сопровождать меня сегодня. — Зеленые глаза едва заметно сверкнули, ладонь накрыла едва округлившийся животик. Я же старательно изобразил хладнокровное лицо, отогнав улыбку при мысли о будущем брате или сестре.

— Стуни… — сархарка обернулась к продолжавшей рисовать девушке, едва заметно грустно улыбнувшись. — Стуни, к нам пришли гости. Нужно поздороваться. — Когда ее рука коснулась щеки рыженькой художницы, та, даже не сменив позу, недовольно отбросила руку, но взгляд не оторвался от рисунка. — Стуни, нужно поздороваться… — виновато взглянула на нас девушка. Стража у стен старательно делала вид, что ее здесь нет. — Простите, Ваше Величество, Стуни плохо спит в эти дни, наверное, поездка ее обеспокоила. — Сархарка сжала ладошку Стунги в руке и подняла, помахав в знак приветствия. — Стунга, давай поздороваемся с сестрой Алеандрой, она пришла к Стунге в гости. Сейчас она обидится и не захочет играть со Стунгой… — до меня, наблюдавшего всю эту сцену, дошло, что именно в этой ситуации необычно и что происходит. Я, изучая целительство и лекарское дело, читал о таком, но прежде не видел таких людей. «Особенные»…

— Сестра Алеандра плохая, — не отрываясь от занятия, тихо произнесла роккандка. Удивительно приятный голос.

— Стунга! — даром что не простонала Фаха. — Простите, Императрица, она не осознает, что…

— Она, возможно, осознает правду куда лучше многих людей, — Ал отвела на мгновение взгляд. — Для нее я действительно плохая. Я исчезла из ее мира, зная, что это ударит по нему… Я хотела увидеть вас, принцесса Фаха, — взгляд зеленых глаз стал колючим. — Думаю, нам стоит поговорить о некоторых немаловажных вещах. Тионий, не мог бы ты немного побыть со Стунгой? Она «особенная» и ее нельзя оставлять одну надолго, — это, едва слышное и на фарсине, адресовано было уже мне. Родной язык приятно порадовал, впрочем, кивнул я по другой причине — мне это было нетрудно…

Женщины удалились, о чем-то тихо говоря, а я подошел ближе, заглядывая через плечо Стунги, на то, что она нарисовала. Красивая комната, с темно-желтыми занавесями и гобеленами, яркими и светлыми…

— Это твоя комната? — улыбнулся я, гадая, сколько лет девушке, чьи серые, как оказалось, глаза смотрели куда-то мимо меня. Но злости это не вызывало — я понимал, что это не назло мне. Что по-иному она не может. — Очень красивая. Меня зовут Тионий, я сын сестры Алеандры, — почему-то мне не хотелось прибавить к своему имени слово «брат». — А как зовут тебя?

— Меня зовут Стунга. Привет…

— Тионий, — подсказал я. — Привет, Тионий.

— Тионий… — скользнув по мне взглядом, девушка вновь уставилась перед собой. Могло показаться, что на рисунок, но я понимал, что это не так. Что она видит куда больше, чем можно подумать. — Тионий… Тионий… Дата рождения?

— Третье Вьюженя…

— Тионий Фамэ, третье Вьюженя четыреста двадцать третьего года. Сын сестры Алеандры… — отрапортовала девушка. Краска на ее щеке медленно подсыхала, и я почему-то это заметил… Кто-то из стражи упомянул дату текущего дня, десятое Златеня, и Стунга, взявшая чистый лист, сообщила пространству: — Десятое Златеня четыреста девятнадцатого года, Стунга Каэрри, с днем рождения тебя, — вот здесь по спине прошла липкая дрожь. У нее сегодня день рождения? Тогда почему ее… не поздравляют? Нет, она, конечно, «особенная», но все же и для нее может быть праздник. Сладость и друзья…

— Стунга? — я не ждал, что она повернется ко мне, зная, что этого не произойдет. И, не касаясь, чтобы не испугать, осмотрел столик — краски, перья, кисти, альбом и законченные рисунки, удивительно красивые. — Сегодня у тебя день рождения, и поэтому у Стунги, Фахи и Тиония будет праздник. Мы будем есть сладкое и рисовать. Стунга любит рисовать? — я знал, что к ней лучше обращаться в третьем лице. Ко всем таким, как она, если уж откровенно. — Очень любит. И красиво рисует… Тионий так не умеет, Тионий рисует очень плохо, но зато Тионий умеет разговаривать с животными, и они становятся его друзьями. И сегодня Тионий познакомит Стунгу со своими друзьями. Стунга им понравится, они увидят, что она очень добрая, и мы расскажем им, что сегодня праздник. А потом Стунга сможет нарисовать красивых зверей и птиц…

— Стунга рисовала птиц… Брат Алкир показывал Стунге птиц, и они рисовали их… Тионий покажет Стунге птиц, — вернувшиеся к нам Ал и Фаха застыли, переглянувшись. Сархарка медленно опустилась, следом за мамой, на кушетку, не сводя со Стуни взгляда:

— Стунга очень редко так много говорит, отвечая на вопрос. И почти не говорит с теми, кого не знает. Как вам удалось, Ваше Высочество?

— Она меня знает, я рассказал ей, кто я. — То, что она любит рисовать, было очень даже очевидно. Я лишь старался говорить о том, что ей нравится. И… вызвал-таки отклик в ее мире. — Почему ее не поздравляют с днем рождения?

— Для Стунги нет такого праздника, — пожала плечами Ал. — Она не понимает…

— Она понимает. — Меня очень редко охватывало подобное ощущение — досада на окружающих, которые не видят простые вещи, негодование из-за происходящей несправедливости и какая-то странная обида — не за себя, сейчас, а за Стунгу, которую никто, казалось, не удосуживался понять…

— Принц Тионий, простите, — подала голос вдова Каэрри. — Стунга приехала сюда из замка, где привыкла, немного, жить. Ее приучили часто менять дом, но ей нелегко даются такие поездки. Она сейчас не спит и мне бы хотелось лишь, чтобы она немного поспала. Я переживала за нее и совсем забыла, что сегодня десятое… Но откуда вам известно?

— Она сама сказала, что сегодня у нее день рождения, когда услышала дату. — Отозвался я. — И она ответила на мой вопрос. Это не она не понимает, это вы не желаете понять, что ее мир отличен от нашего. Она не понимает, что такое день рождения, но она поймет то, что будет радовать ее. И сегодня, — я заглянул в зеленые искорки глаз мачехи. — У нее будет праздник. Не тот, который понимаете вы, с лентами и играми. У нее будет другой праздник… Я его устрою сам. — Я не знал, тогда, что толкает меня на эти поступки, но, глядя на рисовавшую Стунгу, искренне желал внести в ее мир немного света из обычного мира. — Леди Фаха, что она ест?

— Многое. Мы научили ее. Но она любит мягкое и белое, рис, творог, каши. И любит сладкое!

— Значит, сегодня мы будем есть сладкий рис, — решился я. — А еще… Какие животные здесь водятся?

— Те же самые, что и в Никтоварилье, — отозвалась мачеха. — Не уверена, что ты готов приманивать единорога…

— Единорог… Редкое и очень красивое животное, оно похоже на лошадь, но у него есть рог… — тихонько произнесла Стунга, каким-то чудесным образом перекрывая для меня все другие голоса и звуки. — Оно волшебное…

— Мне бы ужасно хотелось показать Стуни настоящего единорога, — тихо заметила леди Фаха. — Она была бы обрадована, если бы его увидела. А она так редко улыбается…

— Я постараюсь, если в окрестных лесах есть единороги, позвать его перед нашим отъездом, — почему-то пообещал я, наблюдая за движениями рук Стунги, рисовавшей красивую яркую птицу, тянущуюся к гроздьям спелых ягод винограда. — Но сегодня мы устроим для нее небольшой праздник…

* * *

Как оказалось, несколькими часами позже, Стунга умела есть сама и действительно очень любила сладкие рисовые шарики. Фаха положила ровно четыре шарика на ее тарелку и села напротив Стунги, когда я устроился за небольшим столом между ними. С противоположной стороны села, к моему удивлению, мама.

— Думаю, я могу провести сегодняшний праздник со Стунгой, — улыбнулась она.

— Это очень хорошо, — благодарно кивнула леди Фаха. — Сегодня Стунга проведет важный день среди друзей… — когда на лице «особенной» девушки появилась улыбка, у меня отчего-то очень потеплело на душе. И сомнения в том, что я смогу ее порадовать, развеялись.

Десертом послужил большой торт, самый красивый кусочек которого я передал Стунге. И изумленно следил за тем, как она, невозмутимо поднявшись, рукой вложила часть в рот леди Фахи, и протянула еще кусочек маме, благодарно его принявшей. Миг спустя я впервые встретился взглядом с серыми глазами, смотревшими словно на меня и в то же время куда-то мимо. Тонкая рука протягивала мне кусочек торта.

— Стуни… брат Тионий… — кашлянула сархарка. «Брат» отчего-то очень неприятно царапало…

— Пожалуйста, — тихий голос и почти касающийся моих губ кусочек торта.

— Спасибо, Стунга, — кивнул я, принимая угощение из ее рук, и, по какому-то наитию, отламывая кусочек от своей порции и протягивая его покорно проглотившей его роккандской принцессе. — С днем рождения, Стуни.

Мне никогда не доводилось так странно и одновременно мило праздновать день рождения — пару минут спустя, расслабившись, мы все кормили друг друга с рук. И почему-то меня очень радовала счастливая улыбка СТуни…

Уже вечером, когда Стунга привыкла прогуливаться, мы добрались до лесов, окружавших Раскис, до красивой, усеянной цветами поляны… Стража рассеялась вокруг, экипаж остался неподалеку, чтобы мы быстро до него добрались. Стунга завороженно следила за порхающими кругом бабочками, и неожиданно сжала мою руку.

— Единорог. Тионий обещал единорога, — прозвенел над ухом ее голос, приятно отзываясь на душе.