Скверна и корпрус (гет)

Аландро сидел на самом верху лестницы, спускающейся на террасу. Отсюда было хорошо видно спящую странницу и не так сильно тянуло ветром со стороны озера. Тонкий запах металла, вплетённый в воздушные потоки, вызывал у него неприятные ощущения. Сурана наверняка не обратила на это внимания, но Сул-то знал, что металлический привкус на губах оставляли две кровавые реки, текущие сквозь Планы Боэтии и впадающие в Рубиновое озеро.

Руки его были заняты ножом и деревяшкой. Резать он научился ещё в юности, и с тех пор это было его любимым занятием. Во время потери зрения дерево заменила глина. Ему было даже не обязательно смотреть на фигурку — пальцы привыкли действовать на ощупь.

Знакомые шаги он услышал издалека. Нереварин ходил не так, как Неревар, но Аландро всё равно чувствовал необъяснимое родство этих глухих звуков.

Дан подошёл и рухнул рядом на ступеньку, устало откинувшись назад на заведённые за голову руки. Он уже успел переодеться в простую чёрную рубашку и холщовые тёмные штаны, тем не менее, поблёскивающие на свету зачарованием и перехваченные на поясе дорогим чёрным ремнём с красными каменьями, инкрустированными в массивную бляху. На запястьях красовались кожаные наручи на шнуровке, а на ногах сидели неизменные Ботинки Апостола — артефакт левитации самого Тайбера Септима.

Аландро отставил почти вырезанного рабочего квама и спросил:

— Как всё прошло?

— Хорошо, — он невпопад тяжело вздохнул. — Где Боэта?

— Ещё не вернулся из Лунной Тени. Что-то случилось?

Дан промолчал. Он думал о том, чего же ждать от его покровителя, раз тот первым делом отправился к Азуре. Боэта был непредсказуем: он мог явиться в дурном расположении духа и развеять в пыль один из своих планов, как было с Змеиной Седловиной ⁽¹⁾, превратить своих последователей в алчущих или заставить драться друг с другом до последнего выжившего, или и то, и другое. А ещё он мог воздвигнуть новое поселение и населить его новыми служителями, а потом устроить турнир до последнего выжившего в нём, или массовую оргию. Принц Интриг славился своим непредсказуемым нравом, был скор на расправу, но мог он и щедро наградить: оружием, доспехом... вечным покоем. По некоторым сведениям, полумифический Алтарь Падомай находился именно в Плане Боэтии и хранил в себе души особо преданных служителей главного принципа Даэдра — изменения и разрушения, но Дан ни разу не видел ничего похожего на этот самый Алтарь. В нём должна была храниться душа матери Вехка, если верить 36 урокам. И душа матери Неревара, если Дан правильно понял обрывки воспоминаний Провозвестника. Являлся ли Алтарь Падомай неким Планом посмертия, вроде Далёких берегов или Совнгарда? Или просто был ларцом с коллекционными душами? Дан не знал.

Аландро терпеливо ждал ответа, глядя на него своими светло-красными радужками. Очнувшись от размышлений, Дан полюбопытствовал:

— Твои глаза... что с ними стало?

Брови Сула слегка приподнялись:

— Глаза? Вульфхарт уничтожил их. Мать не смогла вернуть мне моё зрение, поэтому... когда я оставил своё бренное тело и заснул, она отдала мне глаза своего служителя. Я... не хотел этого, но когда проснулся... было уже поздно.

"Он всё тот же", — с теплотой подумал Дан. Смертоносный воин, имеющий доброе сердце и ненавидящий несправедливость.

— Я хотел тебе сказать, — Дан сел, — там, в Апокрифе. Ты, конечно, бессмертен, но даже ты рисковал, прыгнув в океан Херма Моры. Спасибо, что помог.

Аландро посмеялся:

— Не за что. Ты и сам бы выбрался, ведь так? Я не знал, что у тебя тоже есть метки Падомай, — он осторожно взял его запястье в кожаном напульснике и дёрнул за шнур. Быстро освободив руку в чёрных отметинах, отодвинув рукав рубашки, он слегка нахмурился: — Твои гартоки выглядят не так, как у Неревара.

— Правда?

Аландро кивнул:

— Символы меньше и... — он склонил голову набок, всматриваясь в татуировки, — размытые. У Неревара почти не было этих линий, — Аландро указал на множество полос, повторяющих рисунок вен и хаотично пересекающих друг друга. Внутренняя сторона предплечья от запястья до сгиба локтя выглядела почти чёрной от исчерченных надписей на эльнофексе. Сул оставил в покое руку Дана и с сомнением проговорил: — Не знаю, имеет ли это какое-то значение. Ведь ты всё равно используешь их силу. Разрушаешь магию, верно?

Дан мрачно подметил, надевая обратно наруч:

— Только это у меня и выходит — разрушать.

Аландро удивлённо воззрился на него, и Дан отмахнулся, улыбнувшись:

— Не обращай внимания. Брюзжу, как старый дед…

Аландро обеспокоенно произнёс:

— Тебя что-то гнетёт. Расскажи мне. Раньше мы часто делились и советовались друг с другом. Ты был мудрым наставником для своего народа и всегда выслушивал мнение всех своих подданных. А я всегда выслушивал тебя, хоть ты и редко сомневался. Не знаю, помнишь ли ты это.

Дан отрицательно помотал головой. События тех далёких лет изредка всплывали перед глазами, но редко имели практическую пользу. Чаще наоборот мешали. Однако образ из сна и то ощущение безвозвратной потери, когда он увидел Короля двемеров, до сих пор будоражили сознание.

— Скажи, Аландро, ты ведь помнишь Думака?

Сул медленно выпрямился. Его лицо помрачнело:

— Конечно, помню. А ты нет?

Дан открыл было рот для ответа, но осёкся. Что-то было не так. АльмСиВи практически полностью уничтожили любые упоминания о Думаке Гноме-Орке, и реакция Сула была подозрительной. Как назло, сам Дан почти ничего не помнил о нём, и этот сон в Библиотеке Солнца стал для него настоящим откровением. Он помнил лишь одно: под Красной Горой они сражались бок о бок, все трое — Неревар, Аландро и Думак.

— В тот день под Красной Горой. Я помню, что мы с ним сражались против Лорхана. Ты же вышел против Вульфхарта и увёл его подальше. Помню как я... как Неревар вырезал Сердце Разрубателем... а дальше… как в тумане. — Дан провёл ладонью по лбу, смахивая испарину: чтобы оживить в памяти те события, ему пришлось приложить усилия.

Аландро встал и проговорил, глядя на красные облака:

— Так и было. О том, что и как случилось с Думаком, мне неизвестно, но я даже благодарен этому подлому убийце за попытку переписать историю.

Дан впервые видел Аландро таким холодным. Не мог он припомнить подобного и в прошлом. "Подлый убийца" — это, несомненно, Вивек, которого Сул не любил никогда. И то, что он испытывал благодарность к тому, кого ненавидел, значило... многое.

Аландро опустил голову, всё так же не глядя на него:

— Я бы не хотел говорить о них. Ни о том, ни о другом. Прости, Неревар.

Сообразив, что сказал не то, Сул виновато взглянул на собеседника искоса, заливаясь краской:

— Д-дан... конечно, Дан.

Скрывая разочарование, он усмехнулся и встал, хлопнув Аландро по плечу:

— Можешь звать, как тебе удобно. Из любых других уст имя Неревара для меня звучало бы как обязательство соответствовать его величию. Но для тебя это имя значит совсем другое. И я рад быть напоминанием о твоём друге.

Аландро с благодарностью улыбнулся и тоже взялся за его плечо. Этот момент был таким знакомым, что у Дана не осталось сомнений — этот жест в прошлом они совершали много раз.

Со стороны донёсся женский голос:

— Эй!

Дан и Аландро посмотрели на террасу: Сурана проснулась и махала им рукой. С опустевшего стола две служанки под присмотром Фары убирали посуду, чем, видимо, и потревожили её сон.

— Что ж, самое время познакомиться поближе с нашей залётной пташкой, — усмехнулся Дан и легко сбежал вниз по ступеням.

Проигнорировав вынужденный поклон Фары, он подошёл к низкому столику и забрал бутылку шейна у служанки, которую она собиралась унести вместе с другой посудой. Выпив то, что в ней оставалось, он посмотрел на белокурую странницу. Одетая в дорогое платье, которое навевало неприятные воспоминания, с заколотыми на затылке волосами, чистая и отдохнувшая, она выглядела куда лучше, чем в Апокрифе. Синие миндалевидные глаза — почти человеческие, но с крупными радужками, в свете красного неба отливали лиловым цветом. Вообще в её облике было слишком много от человека, и в то же время угадывалось что-то эльфийское. Дан подумал, что так, должно быть, выглядели манмеры — предки бретонов.

Служанки, увидев Нереварина, поспешно прибрались и удалились по своим делам, опустив глаза, что не осталось незамеченным для Сураны. Поняв, что её насторожило подобное поведение слуг к нему, Дан лишь усмехнулся. В Доле Воздаяния его боялись почти все, и такое отношение его полностью устраивало.

Подошедший сзади Аландро отвлёк его от мыслей, спросив с иронией:

— Ты уже совсем оправился от яда, раз первым делом взялся за бутылку?

Дан хмыкнул, взглянув на керамический сосуд в своих руках, который служанки постеснялись у него забрать:

— Прошу прощения, меня мучила жажда, — он отправил бутылку в инвентарь, и, заметив, как удивилась этому странница, усмехнулся: редкие обладатели магических инвентарей часто развлекали детишек тем, что заставляли предметы исчезать и появляться из ниоткуда, удивляя и радуя малышей. Он и сам так делал когда-то.

— Как вы это сделали? — не утерпела Нерия.

Отбрасывая безрадостные воспоминания, Дан ответил:

— Не самая распространённая магия, особенно в последнее время, но это всего лишь магия.

"Всего лишь магия", — проворчала про себя Нерия. "Знал бы он, что могут сделать храмовники за такую магию..."

Нерия не знала, как следовало себя вести в этом мире при общении со знатью, поэтому, на всякий случай, встала.

— Я бы хотела задать вам несколько вопросов, э-э... господин Дан? Милорд?

— Зовите меня Дан. Просто. Без титулов.

Сурана изумлённо приподняла брови:

— Так можно? Разве мне не следует обращаться к вам как к лорду?

Теперь и его лицо преисполнилось недоумения. Он обернулся к Аландро:

— Это твоими стараниями я вдруг стал лордом?

— Я всего лишь сказал, что Неревар был моим лордом, — он смущённо пожал плечами.

— Ясно, — Нереварин несколько скептично прикрыл глаза. — Раз вы уже говорили о моём предшественнике, мне стоит прояснить один момент: я не лорд и по рождению скорее всего простолюдин.

— Скорее всего? — снова спросила Нерия.

— Мне неизвестно, кем были мои родители. Если они вообще были.

Сурана шокированно вытаращила глаза:

— Вообще были? Это как? В вашем мире и такое бывает?!

Дан понял, что она восприняла его слова буквально и уклончиво ответил:

— Это слишком сложная тема для первого разговора. Как мне к вам обращаться, мутсэра? Я бы хотел перейти к обсуждению более важных вопросов.

Она кашлянула в кулак, будто старалась переключиться с заинтересовавшей её темы:

— Моё имя Нерия, Сурана — фамилия. Вы можете обращаться ко мне хоть по имени, хоть по фамилии, как вам удобнее.

— Вы ведь глава Ордена, я правильно помню? У вас есть какое-то звание?

— Я не глава, лишь Командор Серых Стражей в своей стране. Серые Стражи — международная организация.

— Командор, да? — повёл бровью Дан. — Так вы имеете отношение к военным... Тогда я буду обращаться к вам мутсэра или сэра Сурана, вас устроит?

Учтиво кивнув, она поинтересовалась:

— А что значит слово мутсэра?

Нереварин вздохнул. Сзади тихо хихикнул Сул. Ему с его мягким характером отвечать на бесконечные вопросы странницы из иного мира было куда проще. Что ж, эта женщина могла стать для Дана пропуском на Нирн, так что можно было и потерпеть. В конце концов, приехав в Морровинд, он вёл себя так же.

— Уважительное обращение. То же, что и сэра, но более почтительное. — Видя, что Сурана хочет задать новый вопрос, он поспешно вставил: — Как вы себя чувствуете? Смогли восстановить силы?

Сбившись с мысли по познанию тонкостей языка, она благодарно склонила голову:

— Да, спасибо, мне значительно лучше, хотя моя магия так и не начала самовосполняться...

— Понятно. Мы можем переместиться в более удобное для беседы место? — голос Дана вдруг стал нетерпеливым, он напряжённо поглядывал куда-то вдаль за её спиной.

— Да, конечно... — пробормотала Нерия, обернулась и обомлела.

За замковой стеной и городскими башнями поднималась багровая песчаная буря, стремительно разрастаясь на полнеба. Резко стемнело. Фиолетовые молнии засверкали в кроваво-красных тяжёлых облаках, оглушительный, яростный гром сотряс пространство. В воздухе пахну́ло серой.

— Боэтия вернулась, — обеспокоенно ознаменовал Аландро.

— Да, и она не в духе, — подтвердил Дан. — Нам лучше отправиться ко мне. Переждём бурю.

Дан протянул Нерии руку и, когда она вложила в его ладонь свои пальцы, её словно ударило заклинанием молнии. Вскрикнув от неожиданности, Сурана отпрянула. Подушечки пальцев жгло, как от ожога, но повреждений не было видно.

— Ты в порядке? — тут же побеспокоился Аландро, подходя к ней.

— Д-да... — неуверенно ответила Нерия, непонимающе посмотрев на Дана. Он слегка нахмурился, в ответ буравя её взглядом, но затем, бросив быстрый взгляд на приближающееся облако гнева Принца Даэдра, поспешно надел непонятно откуда взявшуюся кожаную перчатку, и вновь требовательно протянул к ней ладонь:

— Подумаем над этим в другом месте.

Сильный порыв ветра с пригоршней песка хлестнул всех троих. От шума ветра и нового раската грома заложило уши. С подспудным страхом Нерия увидела, как оранжевые облака над замком и озером окрасились в кроваво-чёрный и понеслись, разрываясь в клочья по гигантскому кругу, образуя воронку. Вжав голову в плечи, Нерия схватилась за протянутую руку и сразу же ощутила некую магическую манипуляцию. Через мгновение она оглохла от наступившей тишины. Было очень темно, но понятно, что теперь они находились в помещении. Дан тут же отпустил её и бросил вверх какое-то заклинание. Над головой, медленно разгораясь, засветились белые кристаллы. С негромким специфическим хлопком в помещении появился Аландро.

— Далеко ты забрался, — сказал он, стряхивая с волос песок.

— Да, это самый дальний из планов Доли Воздаяния, отсюда совсем недалеко до границы с Этериусом, — Дан ходил вдоль стен и прикосновением зажигал белые кристаллы.

Постепенно помещение осветилось достаточно ярко, и Нерия с любопытством огляделась: они оказались посреди полупустой залы с вазонами неизвестных растений, цветущих безо всякого солнца и благоухающих на все лады. Стены и потолок этой комнаты из какого-то камня, похожего на песчаник, плавно перетекали друг в друга без какого-либо зазора, будто всё помещение было выточено изнутри или отлито с помощью неведомой магии. Декорированные сложным узором арки украшали дверные проёмы, а над головой в полукруглой нише сияли большие друзы кристаллов. Из залы вели четыре выхода, каждый по центру стены: два из них уводили к лестницам наверх, тот, что за её спиной — походил на входную дверь, а тот, что впереди — вёл в другую, ещё плохо освещённую комнату. Туда-то и направились Дан и Аландро.

Пройдя вслед за мужчинами, Нерия оказалась в столовой, обставленной в едином стиле: деревянный стол с резными ножками и четыре стула, комод со ступками разных размеров, стеклянными колбами и оборудованием для возгонки, очень похожим на то, с которым работали усмирённые и травники в Башне Кинлох. Дальше за перегородкой располагалась кухня с очагом, столом, бадьёй с водой и буфетом с посудой. Общий вид помещений оставался довольно аскетичным, присутствовало только самое необходимое, но всё же здесь было чисто и довольно уютно. Непривычно, но уютно.

— Тибор! Мадлен! — громко позвал Дан, оглядываясь на вход, но никто не откликнулся, потому он вздохнул и покачал головой. — Никогда их нет, когда нужны… У меня редко бывают гости, — извиняющимся тоном проговорил он, открывая буфет и доставая кубки, — надеюсь, вы не голодны.

— Не надейтесь, — со смешком заявила Нерия, — я всегда голодна.

Дан и Аландро растерянно уставились на неё, ожидая деталей, и она пожала плечами:

— Так влияет на меня скверна. Все Серые Стражи — ужасные обжоры.

— А так и не скажешь, — усмехнувшись, пробормотал Дан, смерив её взглядом, и вынул из буфета хлеб, завёрнутый в ткань. Следом из инвентаря, под восхищённым взглядом чародейки, достал головку сыра и тыкву. Это были первые продукты, которые выглядели так же как в Тедасе, и это страшно обрадовало и озадачило её. Их миры когда-то были едины? Или один родился из другого? Или...

— Поможешь? — Дан бросил сыр Аландро, и он ловко поймал его. Следующие минуты Нерия, сев на стул, с удовольствием наблюдала за тем, как мужчины готовили нехитрую трапезу: Сул порезал на ломтики хлеб и сыр, а Нереварин приготовил тыкву к варке, быстро обмыв, почистив её и порезав в глиняный горшок.

— Пока мы заняты, расскажите об этой вашей загадочной скверне, сэра Сурана, — попросил Дан, заливая в горшок воду.

— Хм... Что ж, с чего бы начать... Может быть, с того, что никто не знает, что такое скверна и откуда она взялась? Отсюда и большинство наших проблем — как у моего ордена, так и у обычных жителей. У неё магическая основа, но свои правила существования и распространения. Очевидна связь порождений тьмы со скверной, но что появилось раньше — порождения или эта дрянь — неизвестно. Первые упоминания о чём-то похожем на скверну имеются ещё у древних эльфов, и там богиня охоты спускалась в бездну, где оказалась подвержена воздействию некой пустоты, ввергшей её в безумие.

— Пустоты? — едва слышно уточнил Дан, наливая в графин из зелёного стекла воды и закидывая в него какие-то листочки и что-то ещё.

Взглянув на него, Нерия кивнула:

— Да. Считается, что за пределами материального мира существуют иные измерения — Тень и Бездна. Тень существует объективно — это потустороннее пространство, в котором обитают духи и демоны, туда уходят наши души во время сна, и именно оттуда проистекает магия. Что-то вроде вашего здешнего Этериуса. А вот по поводу Бездны конкретных сведений у меня нет. Но краткие упоминания то тут, то там дают понять, что Бездна находится где-то в глубинах. То ли в Тени, то ли под землёй. Я больше склоняюсь к тому, что она под землёй. Потому что порождения тьмы и Архидемоны к нам на поверхность поднимаются как раз из-под земли.

— И правда, интересное совпадение, — рассудил Аландро, перенимая у Дана стаканы, вынутые из буфета. Налив в один получившийся коктейль, он пододвинул его Нерии.

Понюхав предложенный напиток и попробовав на язык, она тут же жадно опустошила половину. Приятное освежающее послевкусие осело на языке и раскрылось нежной пряностью, истаяв затем бесследно. Одобрительно промычав, она понадеялась, что у неё не обнаружится какой-нибудь нехорошей реакции на новые продукты и с признательностью кивнула хозяину дома.

— Порождения тьмы способны использовать скверну как особый вид магии: с её помощью их альфы могут телепатически управлять отрядами. Интеллектом они не отличаются, но когда во главе орды становится Архидемон — порождения тьмы приобретают что-то вроде роевого сознания и превращаются в грозного противника. Они организуются, и начинается Мор — порождения волной прокатываются повсюду, куда только могут добраться, изничтожая и заражая всё на своём пути. На живую материю скверна оказывает губительное воздействие: разлагает, портит или извращает. Избавиться от неё чрезвычайно сложно, как и защититься, хотя с помощью магии крови и крайне дорогостоящих зелий возможно повысить сопротивляемость скверне. Но в подавляющем большинстве живые существа беззащитны перед ней. Заразиться можно даже через малейшую царапину, в которую попадёт кровь порождения, затем существо превратится в вурдалака, длительность жизни которого зависит от внутренних резервов организма: вурдалак может просуществовать в виде полуразумного полутрупа от нескольких часов до нескольких лет, если будет питаться заражённой плотью порождений.

— Звучит жутко... — прокомментировал Аландро, присев на стул рядом с Нерией и протянув ей бутерброд с сыром.

Поблагодарив за заботу, она откусила кусочек и, прожевав, продолжила:

— Ещё есть такая вещь, как Зов — это прекрасная песня, которая звучит в разумах всех подверженных скверне. Кто-то говорит, что это Зов древних богов, спящих под землёй, но для нас, Серых Стражей — это зов в последний поход на Глубинные тропы — так мы определяем, что стражу осталось совсем немного до обращения в вурдалака. Сначала снятся жуткие кошмары, затем в сознании появляется тихий шёпот, который со временем превращается в невообразимо прекрасную песню и подавляет волю стража.

Ненадолго задумавшись, как ей рассказать об остальном, Сурана сжевала половину бутерброда. Дан, стоя рядом с парующим горшком на плите, спросил:

— Получается, порождения тьмы появились под землёй? А там они откуда они взялись? Есть какие-то догадки?

Приподняв бровь, она быстро повернулась к нему:

— Создатель, согласно Церкви святой Андрасте, создал их в наказание за гордыню человеческих магов. Как гласит учение Песни Света, запертые под землёй боги-драконы через сны обучили некоторых людей магии, и подсказали, как проникнуть за Завесу в Тень во плоти. Якобы так они сами станут богами. Но, стоило ступить им в Его обитель — Золотой город, как Создатель осквернил их и низверг под землю, обречённых вечно искать своих богов, прогрызаясь сквозь недра. Скверна исказила их тела и разумы, но даровала им бессмертие, такое же, как у остальных порождений. Эта таинственная связь между порождениями и Архидемоном — главная причина, по которой последнего так сложно окончательно уничтожить. Архидемоны, которых убивали прежде, просто переносили сознание в ближайшее порождение и возрождались. Из-за этой связи рядовые порождения не способны мыслить самостоятельно. Хотя и тут не всё так просто. Однажды мне повстречался один из тех магистров — он звал себя Архитектором, жрецом одного из древних богов. Он изучал Серых Стражей, и по примеру нашего ритуала Посвящения изобрёл способ противостоять Зову. Он создавал разумных порождений тьмы, неподвластных зову, которые могли мыслить и говорить. Только вот не все из них приняли новое существование, но это отдельная история…

Дан безошибочно выделил главное из её слов, чем немало впечатлил:

— Ритуал Посвящения помогает вам противостоять Зову? Что это за ритуал?

— Рекруты Серых Стражей выпивают особую смесь, содержащую кровь порождений тьмы. Для противостояния скверне в состав мы добавляем лириум и кровь прежде убитого Архидемона.

— Дракона? — утверждающе уточнил Дан.

— Верно, — кивнула Нерия. — Осквернённого Бога-Дракона.

— А… лириум вы сказали? Что это?

Достав маленький флакончик из толстого стекла, припрятанный в предмете женского гардероба, она поболтала голубую жидкость.

— Лириум — это минерал, добываемый в недрах Тедаса. Он содержит эссенцию магии. Весьма ценная и опасная штука — с её помощью создаются руны для чар и зелья для восполнения магических сил. Интересно, что гномы называют его кровью земли, потому что жилы лириума похожи на окаменевшие кровеносные сосуды, некоторые гномы даже способны находить их под землёй на слух — необработанный лириум издаёт особый звук.

— Погоди-ка… гномы? — вскинул белые брови Аландро и переглянулся с Даном.

— Ну, да. Гномы. Это… такой народ. У вас здесь их нет? Я вроде бы не видела. Они обычно живут под землёй, добывают металлы, камни и лириум. Собственно, только они и могут добывать его, потому что очень устойчивы к магии. Даже невосприимчивы. Всех остальных, к сожалению, необработанный лириум способен свести с ума или убить, а зелья в любом виде вызывают привыкание, — неоднозначно взглянув на флакон, Нерия вздохнула и спрятала его обратно под платье.

— Может ли быть?.. — задумался Сул, а Дан, сдвинув крышку на горшке, чтобы пар выходил тонкой струйкой, покачал головой:

— Маловероятно. Обсудим чуть позже. Значит, Серые Стражи пьют смесь из трёх видов крови, и это помогает им какое-то время противостоять скверне?

— Да, если не убивает на месте.

Подумав несколько секунд, Дан уточнил:

— А через вашу кровь можно заразиться?

Нерия покачала головой:

— Пока я не превращусь в вурдалака — нет. Ни через кровь, ни через другие… жидкости.

Вздохнув, он почему-то нахмурился и отвернулся к печи. Когда горшок был снят с огня и поставлен на стол, а сама Нерия снабжена ложкой, она в предвкушении замолчала. Дан же достал перо с чернилами и бумагу из инвентаря и, сев во главе стола, стал помечать то, что было рассказано.

Сурана взволнованно зачерпнула ложкой, уже ощущая вполне узнаваемый запах. Если и вкус будет таким же — очевидно, их миры когда-то каким-то образом соприкасались. Она осторожно сунула ложку с горячей пищей в рот и с наслаждением зажмурилась. Это была самая настоящая тыква! Думая поделиться своим открытием, она вдруг ощутила странный привкус. Слабое послевкусие — не похожее ни на что, маслянистое, неприятное, специфическое. Испугавшись, что это яд, Нерия, не жалея магии, просветила себя заклинанием в поисках неполадок в физиологической или магической системах. Своим сосредоточенным видом замершая Нерия заставила сидевших рядом Аландро и Дана напрячься. Однако, не обнаружив ничего странного, Сурана погасила диагностику и с досадой отложила ложку.

— Что с тобой? Тебе плохо? Что случилось? — потряс её за плечо Сул.

Нерия смущённо промямлила:

— Н-ничего... просто показалось.

— Что? — требовательно произнёс Дан.

Нерия вздохнула, подумав, что её поведение наверняка выглядело очень странно, и попыталась объясниться:

— Извините. Это всё моя подозрительность. Дело в том, что в моём мире тоже есть тыква — точно такая же, но послевкусие немного другое. Я подумала, что с ней что-то не так и просветила себя магией, чтобы убедиться, что всё в порядке.

— Такая же тыква? — удивился Аландро и взял ложку Сураны, зачерпывая и пробуя из горшочка. Дан, выслушав объяснения, шумно выдохнул и уронил лицо в ладонь:

— Не извиняйтесь. Боюсь, это моя вина.

Сурана вздёрнула брови, а Аландро скривился, положив ложку на стол:

— Что ты туда добавил?

Дан усмехнулся:

— Капельку любви Падомай.

Глядя на озадаченные лица, Дан вновь вздохнул:

— Я не всегда плохо готовил. Это началось после получения гартоков, — предвосхищая новый вопрос Сураны, Дан снял наручи и закатал рукава. Показав чёрные как смоль письмена, он тихо протянул: — Это... гартоки.

Нерия заинтересованно протянула было руку, но, вспомнив, чем это закончилось в прошлый раз, сперва спросила:

— Что это?

— Эти символы — метки Падомай.

— Падомай? — постаралась припомнить Нерия рассказ Аландро. — Олицетворение Тьмы?

— Тьмы, хаоса, разрушения, изменения... Эта сила необязательно несёт зло, она способна на многое. Кроме созидания. Мои гартоки могут разрушать заклинания и делают меня устойчивым к воздействию божественной магии.

Выслушав Дана, Нерия приблизила раскрытую ладонь к чёрной надписи: чувствительную кожу словно закололо тоненькими иголочками.

— Божественной? А к обычной? Что будет, если я попытаюсь наложить на вас заклинание?

— Оно подействует. Сила гартоков не срабатывает сама по себе. К слову, их применение даётся мне совсем непросто. Но с их помощью я могу деструктурировать любую магию.

Прислушиваясь к собственным ощущениям, Нерия всё же легонько коснулась символов. Иголочки, что только покалывали кожу, вдруг обратились в копьё и ударили её через пальцы в затылок. Со сдавленным всхлипом Нерия отдёрнула руку, сжав будто обожжённые пальцы в кулак.

— Хм... — задумался Дан, смотря, как Нерия потирает неповреждённые, но болящие фаланги. Аландро тут же сжал запястье Дана своей рукой, но ничего не почувствовал. Его взгляд красноречиво выражал сразу с десяток вопросов.

— Магия моих гартоков нестабильна, — признался Дан, закрывая метки рукавами, — я не знаю, почему. Полагаю, у Неревара не было подобных проблем? — утвердительно спросил он, поднимая глаза на Сула. Тот кивнул:

— Никогда.

— Вы правильно сделали, что проверили себя, мутсэра, — Дан забрал горшок со стола и поставил на пол рядом с очагом, — вряд ли эта тыква попыталась бы вас убить, но вот вызвать несварение — вполне могла бы.

Сурана поморщилась сквозь улыбку.

— С тех пор, как метки проявились, я не могу манипулировать статичной тонкой магией, такой, как в алхимии и в зачаровании, а заклинания временами дают осечки. И у пищи, которую я готовлю, частенько пробивается какой-нибудь непреднамеренный магический эффект. Слабый, и не каждый раз, но такое случается.

«Он сказал, метки проявились?» — подметила про себя Нерия. «Это как? Сами?»

— Почему же я ничего не почувствовал? — спросил Аландро.

— Я не знаю. Я не задавался этим вопросом. Не было повода. Никто прежде не реагировал на гартоки так, как сэра Сурана, но я не могу сказать, оттого ли это, что она из другого мира, или из-за скверны... или ещё по какой причине.

— Не припомню у Неревара...

Нерия смотрела на свою руку, не слушая их разговор, наблюдая, как вздувшиеся на минуту вены быстро приходят в норму. Эта его странная магия как-то взаимодействует со скверной в её крови? Что это? Будет ли подобный эффект, если прикоснуться не к меткам, а к чистой коже?

Недолго думая, она встала и подошла к Дану:

— Вы позволите мне вас потрогать?

Он опешил, уставившись на неё, хотя старался не подавать виду. Аландро тоже замер рядом с раскрытым на середине слова ртом. Сурана прикусила язык, поняв, насколько неожиданно, должно быть, это прозвучало, и, может, даже немного двусмысленно. Надо отдать должное, Дан быстро пришёл в себя и слегка усмехнулся, поднимаясь на ноги, видимо, поняв, чего она от него хочет.

— Мутсэра желает ставить на мне эксперименты? — Нерия могла поклясться, что за иронией в интонации этой фразы скрывалось что-то ещё. — Вы будете трогать моё лицо или мне расстегнуть рубашку? Или… — его рука легла на массивную бляху ремня, — впрочем, мы пока не настолько близко знакомы.

Аландро закашлялся. Нерия ощутила, что вот-вот покраснеет. К счастью, её выдержки хватило, чтобы сохранить серьёзное выражение лица:

— Довольно будет и вашей щеки.

Сохраняя улыбку одними уголками губ, Дан склонился к ней, нарочито официозно проговорив:

— Извольте, мутсэра.

Нерия осторожно дотронулась пальцами правой руки до его лица, так вышло, что она коснулась его шрама на щеке. В голове возникла мысль, что она могла бы легко убрать его, если бы у неё был десяток королевских эльфийских корней. Увы, подобной роскоши у неё не водилось, но, возможно, она могла бы использовать какие-нибудь здешние заживляющие растения?

Она опустила руку. Эти мысли помогли ей отвлечься от смущающего взгляда её серокожего защитника. Кстати, она ведь так и не поблагодарила его за спасение.

— Ну, как? — склонив голову набок, полюбопытствовал Нереварин.

Нерия спокойно пожала плечами:

— Никак. К счастью. Было бы неприятно, если бы любое прикосновение к вам для меня оборачивалось судорогами.

— Хорошо, что это не так, правда?

— Да... точно, — Нерия кивнула пару раз, избегая его взгляда, не понимая, как ей к этому относиться. Это ведь флирт? Да? Или в этом мире подобные выражения не несут под собой какого-либо интригующего смысла?

— Кхм... — прокашлялся рядом Аландро, пытаясь подавить улыбку. — Прошу прощения, думаю, мне пора.

— Уже уходишь? — тут же посерьёзнел Дан, отходя от Сураны.

Аландро кивнул:

— Да, Боэтия вернулась от моей матери не в лучшем настроении — похоже они опять повздорили.

— "Опять?" — подметил Дан.

Аландро внимательно взглянул на него, но честно ответил:

— Да. С тех пор, как Азура пробудила меня, они часто ссорятся.

Дан осторожно спросил:

— Не скажешь, почему?

Аландро опустил взгляд и скомканно улыбнулся:

— Я ещё навещу тебя.

Дан понимающе кивнул в ответ. Сул коротко поклонился Нерии, подарив на прощание подбадривающую улыбку, и, совершив изящный жест, растворился в воздухе.

— Это ведь магия перемещения? Он отправился в План своей матери? План — это измерение внутри Принца Даэдра, правильно?

— Вроде того.

— Они так и называются? План Азуры, План Боэтии…

— План Боэтии — Доля Воздаяния, а у Азуры — Лунная Тень, — Дан вернулся к своим записям и сел во главе стола. — Если вы закончили со своими опытами, нам нужно как можно скорее обсудить все важные вопросы и детали.

— Я не против, но к чему такая спешка? — Нерия тоже села за стол по его правую руку.

— Как вы могли заметить, я в этом Плане совсем не хозяин, и убраться отсюда как можно скорее — самое правильное из того, что мы можем сделать. К тому же, пространство Обливиона пагубно влияет на смертную плоть и разум. Неизвестно, как Доля Воздаяния подействует на вас и вашу скверну.

— Что же нас удерживает? — Нерия даже привстала, готовая хоть сейчас отправляться в путь.

— Во-первых, просто так меня никто не отпустит. Во-вторых, нужно понять, что искать. Насколько я могу судить, ваша скверна имеет определённое сходство с моровой болезнью, которой переболел я — корпрус. Это неизлечимое заболевание, порождённое... — Дан уронил взгляд, — божественным существом. Один данмерский волшебник — Дива́йт Фир его имя — двести лет назад обезвредил мою болезнь экспериментальным лекарством. Нам бы пригодился его совет, но там, где он жил раньше, его быть не может...

— Постойте! — перебила Нерия, выставив перед собой ладони. — То, что вы говорите, для меня просто невероятно: двести лет назад? Сколько вам сейчас?

Дан пожал плечами:

— Немногим больше, — он задумался, прикидывая в уме, — около двухсот тридцати.

Нерия не была уверена, какое именно выражение приняло её лицо в этот момент. Она только поняла, что в её голове тут же возникла туча вопросов. И почему она не расспросила об этом Аландро, когда была возможность?

— А вам, мутсэра?

Нерия нервно хихикнула:

— Немногим меньше. Тридцать, если точнее.

— Да вы ещё совсем юны, — голос Дана стал мечтательным, будто он по-стариковски принялся вспоминать молодость.

— Как сказать, — возразила Сурана, — боюсь, большая часть моей жизни уже прошла.

— В вид живёт так мало?

— Ну, обычно меньше двухсот тридцати, — усмехнулась Нерия, — а мне и вовсе осталось не больше двадцати. В лучшем случае.

Она замолчала и отвела взгляд. Мысли о том, что Создатель ниспослал ей великую, но горькую судьбу, снова пронеслись в голове. Нереварин поглядывал на неё исподлобья, вертя в пальцах перо. Наверняка он хотел её поторопить, но из вежливости дал передышку. Она продолжила:

— Кажется, в своём рассказе я упустила этот момент: после Посвящения Серым Стражам остаётся жить в среднем около тридцати лет. В периоды Мора — ещё меньше. Хоть и были редкие исключения, скверна рано или поздно разрушает всех. Такую цену мы платим за наши способности... — Нерия не хотела лирики, но вынуждена была рассказать об этом: между собой Серые Стражи предпочитали не затрагивать эту тему.

— Но исключения всё же бывают?

Нерия вздохнула и потупилась:

— Я пыталась расследовать эту тему. В обход разрешения Первого Стража. Практически безрезультатно, к сожалению. Всё, что удалось узнать, что в рядах Стражей была одна эльфийка, которая неведомым образом заполучила полный иммунитет к скверне. Вот и всё.

— Порождения тьмы тоже живут мало? — вдруг спросил Дан. — Вы вроде бы упоминали про их бессмертие.

— Ну-у, насколько нам известно, они бессмертны. В обычном понимании. У них нет души, по сути, они пустые оболочки, существующие за счёт скверны, которая позволяет им общаться, пользоваться магией и жить бесконечно долго даже без пищи. Они питаются плотью живых существ, но только не телами Стражей — наши тела отравлены скверной, и похоже, что они отождествляют нас с собой.

— Хм. Интересно, — он что-то пометил на листке, затем протянул бумагу ей, — вот, взгляните.

Это была простая схема: две колонки, подписанные сверху двумя словами. Нерия пригляделась, и с удивлением сообразила, что понимает почти все слова. О, Создатель! До чего же потрясающа сила Принцев Даэдра! Письменность, которую она видела впервые в жизни, хоть и со скрипом, но превращалась для неё в понятный текст. Сверху было написано: "скверна" и "корпрус", и заполнены несколько пунктов. Нерия взволнованно выдохнула и провела рукой по волосам.

Дан спросил:

— Вы в порядке? Понимаете, что здесь написано?

Сурана с трудом оторвала изумлённый и восхищённый взгляд от бумаги и перевела на него. Она видела, что он всё понял по её лицу, но молчать было выше её сил:

— Это невероятно! Я знаю, что в последнее время только и делаю, что удивляюсь, но это! — её голос дрожал от переполнявших её эмоций. — Говорить на незнакомом языке, читать на нём тексты... это... это просто в голове не укладывается! Кстати, я не все слова могу прочитать, это что, другой язык? А на каком я говорю сейчас? И что случилось с моим родным языком? Я не могу припомнить ни слова! Я что, забыла его насовсем?

Дан улыбался и молчал. Нерия прикусила язык:

— Слишком много вопросов, да?

Нереварин хмыкнул:

— Полагаю, кто-то должен отдать себя на растерзание вашим любопытством. Когда я приехал в Морровинд, тоже задавал горы вопросов. Что касается ваших новообретённых познаний — язык, которому вас обучил Боэта, называется тамриэ́лик или имперский, он самый распространённый в пределах Империи. Я уроженец Киродии́ла — центральной провинции Тамриэля, поэтому пишу и говорю в основном на нём, но около пяти лет я прожил в Морровинде и набрался многого из данме́риса, языка данмеров, поэтому вы не можете понять некоторые слова. Сила изменения Даэдра поражает, но она не может создать что-то из ниоткуда, так что... — он развёл руками, — ваш родной язык превратился в тамриэлик. Безвозвратно. Мне жаль.

— Ох... — это несколько охладило её пыл, — то есть, когда я вернусь домой, мне придётся заново учить ферелденский? — Дан уронил взгляд и поморщился. — Вот все удивятся! Они решат, что я сошла с ума! — Нерия рассмеялась, но, глядя на лицо Нереварина, постепенно прониклась его настроением: — Я... я ведь смогу вернуться?

Дан сжал челюсти. Почему-то вдруг стало сложно сказать ей правду, хотя раньше он не видел в этом проблемы — ей и так сказочно повезло, что она до сих пор жива. Но эти глаза, взирающие на него с надеждой на чудо... Давно на него никто так не смотрел.

— Я не стану вам врать, мутсэра, — хрипло проговорил он, — ваше возвращение невозможно.

На её лице не отразился ужас, она не расплакалась и не набросилась на него с руганью, но в её синем взгляде что-то оборвалось. Она молча и тихо приняла правду, будто выслушала вести о смерти дальнего родственника. Потом тяжело вздохнула и взъерошила седые прядки, выпавшие из причёски. Сейчас Дан был уверен, что они были именно седыми. Она ссутулилась, став визуально ещё меньше, неловко поднялась и спросила:

— У вас есть уборная?

Дан кивнул:

— Да, поднимитесь по лестнице, деревянная дверь на втором этаже — то, что вам нужно.

Она тяжеловато, немного по-мужски, зашагала в указанном направлении. Сразу стало видно, что платье было ей слегка велико, и она к нему не привыкла. Дан вздохнул, проводив её взглядом.

А что он мог сделать? Во лжи о её возвращении он не видел никакого смысла! Может быть, не стоило преподносить правду таким образом, но Дан давно разучился нежничать и жалеть. Да и зачем?

Нереварин зажмурился и с силой сжал виски. Он всё равно не особо верил в то, что ему удастся исцелить эту женщину, здесь потребуется божественная воля, не иначе. Как его в своё время исцелила проклятая судьба, подкреплённая усилиями Азуры и Боэтии, так и здесь потребуется что-то помощнее микстуры, приготовленной старым волшебником. Главное, что у него появился шанс вернуться в Тамриэль. Да, будет больно вновь взглянуть в собственное прошлое, но он долго готовился, и только там он сможет поднабраться сил для следующего шага.

Магический вызов грубо завладел его вниманием. Боэтия звала его. Срочно! Немедленно! Он чувствовал раз за разом, как по его магической системе пробегают призывные манипуляции. Боэта не церемонилась, посылая вызовы каждую секунду, заставляя Дана вздрагивать всем телом от неприятных ощущений. Он поспешил к лестнице, чтобы оповестить Сурану о срочном отбытии, но, не дойдя до неё пары шагов, был вырван из своего дома, тут же представ пред грозными очами Боэтии.

— Моё дорогое дитя... у меня есть для тебя подарок.

Лицо змееподобной Даэдра было перекошено злобным оскалом, тонкие зрачки гипнотизирующе расширялись и вновь сужались. Боэтия была в бешенстве.

Принц Интриг принял облик гигантской женщины-кобры: капюшон прикрывал её лоб и брови, бросая тень на светящиеся ярко-красные глаза. Тонкие губы растянулись в оскале частых острых зубов, а полная обнажённая грудь, покрытая тёмной поблёскивающей чешуёй, как у аргонианки, покачивалась в такт плавным движениям Принца Даэдра. Завораживающий танец из стороны в сторону дополнялся звоном эбонитовых браслетов, покрывающих запястья когтистых кистей рук.

— Что? Подарок?

Дан быстро осмотрелся, не рискуя отворачиваться от Принца Интриг, кажется, он ещё не бывал в этом Плане: лавовые озёра до самого горизонта, похрустывающий шлак под ногами и наплывы вулканического базальта, заросшие кровавой травой и плетями харрады — типичный пейзаж зон, граничащих с планами Мехруна Дагона.

— Да-а... — протянула Боэтия, растянув жуткую пасть ещё шире. Её фигура была огромна, около сорока футов — раза в три больше её обычного, "домашнего" облика. С такими размерами она была способна проглотить Дана целиком, нисколько не утруждаясь. И, хотя он видел Принца и в ещё более впечатляющем обличье, но едва сдержался, чтобы не попятиться перед нею.

"Всё это добром не кончится", — подумал он.

— Обернись... — нежно велела Принц Интриг.

Предчувствуя подвох, Нереварин повернул корпус вполоборота, не сводя глаз с Боэтии. Видя его настороженность, она расхохоталась. Наконец, готовый в любой момент призвать копьё для обороны, он быстро бросил взгляд назад.

За его спиной, словно выросшая из скал, возвышалась крепость из чёрного металла. Острые зубцы на стенах и сторожевые башенки, увенчанные длинными шпилями, распарывали низкие багровые тучи, бегущие неестественно быстро. Тёмные полосы разорванных облаков тянулись вдаль по небу будто раны, сочащиеся кровью.

— Ты собираешься покинуть меня, поэтому я подготовила для тебя небольшое развлечение. Напоследок.

Шурша по шлаку, она змеиным зигзагом поползла вперёд к огромным воротам, тотчас раскрывшимся перед ней. Дан, оставленный позади, сжал челюсти и вынужденно зашагал следом. Не считая обморока в Библиотеке Солнца, он не спал уже третьи сутки. Насыщенные событиями, ранами и сражениями третьи сутки. От дурного предчувствия у него пересохло во рту: развлечения Боэтия всегда предпочитала кровавые.

Крепость впечатляла своими размерами: в огромных вратах Боэтия даже не склонила головы, гордо прошествовав во весь рост в четыре этажа. Ступая вслед за Принцем по подъёмному мосту, Дан задохнулся от жуткой вони — сладковатый и вместе с тем тошнотворный металлический запах крови выжал слёзы из глаз. Приглядевшись, он скривился: из облаков, распоротых острыми шпилями, сочилась кровь и струйками стекала по стенам, сбегая в глубокий ров, разогретый почти до кипения близостью с лавой. Не позволяя рву переполниться, далеко справа эта кровь формировала русло небольшой реки, видимо, одной из тех, что впадали в озеро при дворце Боэтии.

Принц Интриг остановилась посередине пустынного двора, мощёного брусчаткой. Изящно собрав хвост в кольца, она повернулась к Дану, обольстительно выпятив упругую грудь. Кровавый туман проносился прямо над её головой, светясь так же ярко и гипнотизирующе, как и глаза Боэтии. Она раскинула руки, звякнув браслетами, и весело оскалилась:

— Тебе нравится это место?

Дан с подозрением осмотрелся: пустой квадрат пространства с чёрными тенями, залёгшими у стен... и больше ничего. Только едва заметная дверь за спиной Принца Интриг. Лик Боэтии выражал странную радость вперемешку со сдерживаемой яростью. Дан так и не понял, что же она имела ввиду.

— Нет.

Боэтия наклонилась, опёршись руками по обе стороны от него, опасно приблизив гигантское лицо к его напряжённой фигуре:

— Когда-то здесь пал герой, — её дыхание обдало удушливым запахом пепла, — это место до сих пор помнит вкус его крови. — Она выпрямилась, не отрывая от него взгляда, и плавно уменьшилась в размерах примерно вполовину. Затем резко одёрнула чешую у бедра, словно подол юбки, и змеиный хвост обернулся тонкой блестящей тканью, шлейфом потянувшейся за Боэтией, звонко цокающей железными каблуками в направлении к единственной двери. Дан, скрепя сердце, нехотя двинулся следом.

— Мне не нравится, что ты покидаешь мой План, — её полуженский хрипловатый голос эхом отражался от стен, — я бы предпочла видеть тебя рядом с собой. Но в твоих глазах пылает решимость, — она обернулась и привалилась спиной к стене, сложив руки под грудью, — и я хочу знать, на что ты способен ради своего желания. За этой дверью тебя ждут несколько комнат, — она склонила голову к плечу, указывая на маленькую по сравнению с ней чёрную дверку, — в них ты, быть может, отыщешь мой прощальный подарок.

— А может, и не отыщу? — Дан постарался, чтобы в его голосе не сквозила излишняя подозрительность.

— Только тебе решать, что ты вынесешь оттуда, но я преподнесу тебе в дар истину. Мой последний дар. Если ты сможешь убить всех, кого встретишь в этих комнатах, я отпущу тебя на Нирн. Если же нет, — Боэта, жестоко оскалившись, склонилась к нему, прикоснувшись к щеке Дана когтистым пальцем, — ты останешься со мной, — и шёпотом, улыбаясь от уха до уха, добавила: — навеки.

Она вперила в Дана неестественно внимательный взгляд, ожидая ответа. Дан выдержал её пристальный взор, чуя подвох, но отступать сейчас не имел права, потому выдавил:

— Идёт.

Боэтия хлопнула в ладоши и дверь бесшумно отворилась:

— Проложи себе путь. Я так люблю смотреть, как ты сражаешься!

Дан молча хмурился, глядя на пустой проём. Затем призвал Копьё Охотника и тихо спросил:

— Что меня ждёт?

Боэтия благосклонно улыбнулась:

— Твоё прошлое.

* * *

Чувствуя подступивший ком в горле, Нерия, не глядя по сторонам, влетела в уборную, закрыла дверь и уткнулась в неё лбом. Она правда не вернётся? Это действительно так? Глубоко вздохнув, она попыталась сдержать рвущиеся наружу слёзы и потерпела неудачу, расплакавшись. Какой теперь смысл в её существовании? Она взялась за невыполнимую миссию — спасти Серых Стражей от скверны дабы занять себя, не свихнуться от тоски, от одиночества долгими холодными ночами, согретыми безликими, совершенно чужими людьми, умеющими молчать о слабости их несгибаемого Командора. Она лишь хотела спасти от скверны Алистера, тогда, быть может, они бы вновь...

Нерия вздохнула, прошептав его имя. «Алистер». Король Ферелдена Алистер Тейрин. Дурак, разбивший сердце и ей, и себе. Нерии было бы намного проще забыть о нём, если бы при каждой встрече он не вёл себя как идиот, натянуто улыбаясь и излишне громко смеясь, избегая её взгляда, когда она смотрела на него, и пожирая глазами, когда думал, что она его не видит. Алистер любил её и страдал не меньше, чем она, но вбил себе в голову, что быть любовниками они не должны и не могут, уверяя её в необходимости оставить наследника, которого у них двоих, отравленных скверной, быть не может. Она бы поверила в его слова, если бы он предпринимал хоть какие-то шаги для решения этого вопроса, но за десять лет их расставания Король Алистер так и не соизволил жениться.

Она всхлипнула и помотала головой. Темнота каморки, освещённая лишь маленьким зелёным окошком под потолком, способствовала проявлению чувств. Какое проклятье привело её на Перекрёсток, в это демоново зеркало! Она пыталась вернуться, однако злая воля Принца Непознанного решила иначе... и она умерла! В чужом мире, пропитанном чуждой магией, наполненном чужаками...

Против воли в памяти всплыло улыбающееся лицо Аландро Сула. Он действительно был добр к ней, даже казалось, что Аландро единственный, кому было до неё дело, и кто не имел непонятных намерений.

Нерия сползла по двери, опускаясь на корточки, и вытерла непрошеные слёзы. Выплеснув отчаяние, она немного успокоилась, начиная думать. Что она имела: она находилась в непонятном месте, которое, по словам Дана, было опасно для неё, из которого она не могла уйти или сбежать без посторонней помощи, что, впрочем, уже решалось — ведь Нереварин явно хотел как можно скорее покинуть Обливион. Почему он не сделал этого раньше, без неё? Он — узник Боэтии? Тогда почему с её появлением Принц вдруг стал не против отпустить их? Какие цели они оба преследуют? Гораздо проще было убить её.

Прикусив зубами ноготь большого пальца, Нерия продолжила размышления: Боэтию заинтересовала скверна, может, именно из-за неё Нерия до сих пор и дышит. Но разве тогда её исцеление, которое планирует как-то провернуть Нереварин, не сделает её бесполезной? Или Боэтия хотела использовать скверну как инструмент, оружие? Имея лекарство от неизлечимого недуга, она могла бы манипулировать смертными. А может, и не только ими. Опасный способ, но Боэтия не выглядела как тот, кто стал бы осторожничать. Это походило на правду.

Далее, Нереварин, отнявший её несчастное тело у одного Принца Даэдра и принёсший другому. Фактически, он спас ей если и не жизнь, то хотя бы возможность свободно мыслить. Очевидно, Боэтия для неё лучший вариант. Пока. Не доверять Нереварину у неё ещё не было поводов, в общем-то, как и поводов для того, чтобы ему безоговорочно верить. Почему-то он не вызывал в ней такого расположения, как Аландро. Интуиция твердила, что Дан был далеко не так прост и благороден, как его описал Сул. Нерия мотнула головой: нет, Аландро говорил про своего лорда, похоже, Нереварин и Неревар — совершенно разные личности и сильно отличаются друг от друга. И, тем не менее, она была ему обязана. Нерия шумно выдохнула и потёрла виски: кругом одни вопросы без ответов. Слишком мало она знала о мире вокруг неё.

Что ж, стоило хотя бы попытаться разобраться во всём. Загнав упаднические настроения куда подальше, она наугад коснулась белого кристалла в стене, и он медленно начал разгораться, освещая небольшую чистую комнату. Над раковиной висел керамический бачок-рукомойник, а к большой ванне прямо из стены выходили металлические трубы с краном. Умывшись, она заглянула в зеркало и насухо вытерла глаза и поправила причёску. Подумав, что Нереварин, должно быть, уже заждался её, она вдруг поняла, что не чувствует его присутствия этажом ниже. Ни ниже, ни выше. Может, вышел из дома?

Спустившись обратно в столовую, Нерия растерянно огляделась: Дана действительно нигде не было. Тогда она направилась к двери, которая, по её мнению, вела наружу. Толкнув тяжёлую окованную створку, она вышла во внутренний дворик с вазонами различных цветов и грибов. Небо этого окраинного плана сияло огромными светочами звёзд сквозь тонкую плёнку оранжевых облаков — здесь словно бы длился вечный закат. Выйдя на середину маленького садика, она оглянулась: дом Дана, как оказалось, состоял из пяти этажей с мансардой под закрученным в спираль шпилем, а через двор располагался ещё один дом — длинный, двухэтажный. Высокое сплошное ограждение из камня, похожего на песчаник, закрывало обзор на внешний мир. Нерия вновь поразилась слитности и плавности архитектуры, разглядев, наконец, и неприметную арку распахнутых ворот.

Любопытство побудило её выглянуть наружу, и она ахнула, не веря своим глазам: дом Дана располагался на холме, а от подножия и до самого горизонта тянулись неровные огромные стены лабиринта. Это так поразило её, что голос, прозвучавший сзади, заставил её подпрыгнуть:

— Эй, ты кто такая?!

К ней подходила серокожая женщина в чёрной рубашке и штанах, выглядела она при этом довольно угрожающе. А когда она разглядела платье Сураны, то и вовсе потянулась к прицепленным к ремню ножнам. Нерия поспешно вскинула руку, готовя в мыслях заклинание волшебной стрелы, и женщина резко остановилась, пристально наблюдая за её движениями:

— Спокойно! Я гостья Нереварина.

Женщина расслабилась, опустив руки:

— А-а, так это вы. Господин Дан говорил, что нас кто-то посетит, — её голос был низким, с приятной хрипотцой.

"Господин? Должно быть, это его служанка", — подумала Нерия и порадовалась, что не пришлось использовать магию — резерв маны у Нерии был заполнен лишь на треть, ровно настолько, чтобы ощущать себя более-менее приемлемо. С собой у неё был припрятан лишь маленький флакончик лириума, и использовать его без особой на то причины не хотелось.

— Он где-то здесь? Кажется, он куда-то вышел.

Женщина приблизилась к ней, и Нерия разглядела её необыкновенные чёрные глаза — совершенно чёрные, полностью, и радужка, и склеры, лишь отблики пылающего неба отражались в их кромешной тьме. Нерии пришлось приложить усилие, чтобы не пялиться на неё слишком сильно. Данмерка, как называл Аландро в своём рассказе эту разновидность местных эльфов, отбросила с плеча тяжёлые чёрные кудри за спину, собранные на затылке какой-то хитрой заколкой, и оглядела Нерию с головы до пят. Сурана ответила ей тем же, отметив женственную, но крепкую фигуру. Длинные ноги в обтягивающих штанах, стройный стан, высокая грудь — тело и грация стремительного хищника. В ножнах у неё висел странный зелёный кинжал, и то, как уверенно себя держала женщина рядом с магом, говорило о её опытности в обращении с этим оружием.

— Я не видела, чтобы господин выходил куда-нибудь. Наверное, его призвал Принц Боэтия.

— Ах... ясно.

— Меня зовут Лландре́ри, мутсэра, — представилась она, слегка склонившись, — а как называть вас?

— Сурана, — коротко отозвалась Нерия, прикидывая в уме, как бы умудриться запомнить её имя с первого раза.

— Я управляю поместьем Нереварина в его отсутствие. Раз вы его гостья, я за вас в ответе. Вам чем-нибудь помочь?

Видимо, Дан и в самом деле отправился к Боэтии. Что ж, её никто не заставлял сидеть в одиночестве в тёмном доме, так что она могла бы прогуляться по окрестностям с возможностью узнать больше об окружающем мире. Её собеседница местная, а значит, может многое рассказать.

— Мутсэра Сурана впервые в наших краях? Может, показать вам округу? — словно прочитала её мысли Лландрери.

Нерия кивнула, и управляющая указала на ворота, предлагая ей выйти. Они зашагали вниз по склону, когда управляющая нарушила затягивающееся молчание:

— Можно спросить? Господин сказал, что нас посетит кто-то необычный, и мне так любопытно. Вы очень отличаетесь от того, что я себе напредставляла.

Нерия задумалась: рассказывать о себе в подробностях особо не хотелось, а отвечать на многочисленные вопросы о своём родном мире, в который, похоже, больше не вернётся... было бы слишком больно.

— Боюсь, вам придётся расспросить обо мне Нереварина. Скажу только, что я прибыла издалека, и всё здесь мне в диковинку.

— Вы с Нирна? Впервые в Обливионе?

Нерия вздохнула, не зная, как ответить:

— Нет... и да.

Данмерка озадаченно замолчала, заглянув в её лицо. Они неторопливо спустились с холма ко входу в гигантский, словно крепостная стена, лабиринт и двинулись по небольшой тропинке вдоль него.

— Скажите, Лландрери, зачем здесь этот лабиринт?

— Наш Принц любит головоломки. А ещё он любит волевых и целеустремлённых личностей. Поэтому время от времени здесь появляются те, кого Принц хочет испытать. Кроме того, наш план окраинный, и лабиринт служит дополнительной защитой от тех, кто мог бы попытаться проникнуть сюда, — она иронично хмыкнула и отвела взгляд.

"Надеюсь, это не был тонкий намёк в мой адрес. Она ведь не думает, что я шпионка?"

— Вот как. А что там? — Нерия указала на показавшуюся из-за пригорка ровную площадку в форме пятиугольника, бликующую металлом. Рядом стоял закованный с головы до пят в причудливый чёрно-красный доспех огромный воин. Если бы он не шевелился, вполне мог бы сойти за статую.

— Это точка перемещения между планами Доли Воздаяния. Мутсэра не видела таких раньше?

— Нет, что они делают?

Лландрери смерила её удивлённым взглядом, вероятно, размышляя, откуда к ним явилась такая невежда, и пояснила:

— Магия телепортации сложна и требует много маны. Исполнить такое заклинание могут только могущественные маги и нематериальные сущности высшего порядка. Планы Боэтии отделены друг от друга, и все, кто не способен телепортироваться, заперты внутри. Принцы Даэдра делают для своих служителей точки перемещения, не требующие магии. Господин Дан говорил, что даже в Этериусе есть что-то похожее. Если хотите, мы можем отправиться в столицу и поискать там господина.

— Что ж, это интересно. В прошлый раз мне не удалось взглянуть на город. К тому же, в замке Боэтии остались мои вещи.

Нерия про себя восхищённо усмехнулась: телепортация в Тедасе — явление по сути невозможное, хотя некоторые маги и нашли способ "прыгать" в пространстве на небольшое расстояние. В пылу боя такой трюк может спасти жизнь и застать противника врасплох. Полезная, но сложная, затратная магия. Здесь же Нереварин, Аландро Сул и Боэтия легко перемещаются между Планами. Скорее всего, не так уж это и легко, как выглядит, и те, кто до сих пор являл ей эту магию, не простые существа, но сам факт поражал.

Лландрери и Нерия прошли мимо молчаливого привратника и встали на платформу. По центру пятиугольника торчал металлический столбик, к которому прикоснулась её провожатая, и картинка вокруг мгновенно сменилась: они оказались посреди городской площади. Стук кузнечных молотов и скрежет от точильного камня справа, музыка и пьяные возгласы слева, а впереди, в толпе разномастного народа, собирались драться два полуголых кулачника. Шумно делались ставки, звенели монеты, народ подбадривал бойцов.

Нерия пригляделась к одному очень странному персонажу в толпе — издалека ей почудилось, будто это зверь, стоящий на задних лапах. Затем увидела пушистый хвост. И кошачьи уши. Она заинтересованно махнула рукой, привлекая внимание Лландрери, не отводя взгляда от пушистого человека, увлечённо поддерживавшего одного из кулачников.

— Кто это? Что за существо, я имею в виду.

Лландрери проследила за её взглядом и хмыкнула со смешком, скрестив руки на груди:

— Это же каджит. Большой говорящий кот. Кто-то даже думает, что они разумны. Неужели мутсэра никогда не видела каджитов?

Нерия покачала головой, во все глаза рассматривая каджита:

— Нет. Там где я родилась, каджиты не водятся. Только обычные кошки.

Лландрери снова хмыкнула и кивнула подбородком в сторону уличного бара:

— Тогда гляньте на хозяина бара. То-то удивитесь.

Нерия послушно повернула голову и нашла взглядом зелёного, рогатого... ящера?

— Это аргонианин, — пояснила Лландрери, — звать Рыбьим-Хвостом. Выглядит дружелюбным, но лучше с ним не связываться — зарежет, и глазом моргнуть не успеешь. — Она тронула её за плечо и пошла, лавируя в потоке бегущих по своим делам людей, эльфов и других существ.

Аргонианин, встретив взгляд Нерии, приветливо улыбнулся и кивнул, протирая кружку. Более экзотической улыбки она ещё не видела — всё-таки его лицо слишком уж сильно походило на морду животного. На огромную рогатую ящерицу или детёныша дракона с приплюснутой пастью. Нерия вспомнила слова Дана о том, что в этом мире тоже водились драконы, но были ли они похожи на тедасских?

Разномастная толпа интриговала Нерию: здесь встречались люди и эльфы, очень похожие на тедасских, и существа совсем отличные от когда-либо встреченных ею. Она медленно шла за Лландрери, провожая взглядом то темнокожего человека, по виду напоминавшего ривейнского торговца, с которым часто вела дела в порту Амарантайна, то маленького каджита, равного ей по росту. Он деловито покручивал усы тонкими когтистыми пальцами, прошествовав довольно близко, и Нерия смогла рассмотреть его забавную кошачью мордочку, не привлекая к себе особого внимания.

От разных цветов кожи местных жителей рябило в глазах: серый, светлый бежевый, смуглый, золотой, зелёный, красный... У двух краснокожих женщин, работавших в кузне, Нерия увидела небольшие рога, растущие изо лба. Тут же ковал меч огромный бородатый варвар — вылитый хасинд, не иначе! А над уже готовым оружием колдовал высоченный эльф с ярко-жёлтой физиономией, торчащей из пышной, цветастой мантии.

Вся площадь блистала рядами точек перемещения, подписанными на металле неизвестным Нерии письмом. Ещё час назад здесь бушевала буря, но сейчас ничто на это даже не намекало. Нерия огляделась, рассматривая необыкновенную архитектуру: возвышались многоэтажные здания из песчаника, лепились один к другому странные дома, похожие на островерхие колпаки, словно сплавленные из камня и шлака, дымящие вытянутыми крышами, и глинобитные постройки с плавными контурами, приятными глазу. Позади оскалилась закрученными башнями твердыня Боэтии — Змеиный Камень, с широкой лестницей на подступе к парадному входу. Туда они с Лландрери и направились.

По пути им не встретилось стражи, и Лландрери объяснила это тем, что в Доле Воздаяния каждый умеет за себя постоять и вправе добиться чего пожелает хоть силой, хоть обманом, хоть хитростью, но во дворец Боэтии никто не лезет — всем прекрасно известен крутой нрав их Принца и его любовь к кровопролитию. Потому-то все и стараются держать себя в рамках определённых приличий. Почти всегда. Так что стражи, как таковой, ни в городе, ни в замке нет и никогда не было.

За разговором они поднялись по лестнице, и у самого входа их встретил высокий краснокожий мужчина с рожками, растущими от линии роста волос и загибающимися к затылку. Его рыжие жёсткие волосы стояли торчком, но с затылка спадал длинный хвост, достигающий поясницы. Он был облачён в чёрную кольчугу и, судя по просвечивающей между кольцами красной коже, надел он её прямо на голое тело. Поверх неё поблёскивал искусной вышивкой небрежно распахнутый чёрный камзол.

— Леди Сур-рана, — сиплый, рычащий голос его звучал словно из глубин металлического шлема с глухим забралом, — позвольте представиться, я — Вал, камер-рдинер Лорда Боэтии. — Он поклонился, не сводя с неё жуткого взгляда красных глаз с жёлтыми вертикальными зрачками. Его лицо и шею покрывал багровый узор — острые зубцы, перекрещивающиеся линии — что-то агрессивное. — Принц Боэтия ввёл меня в кур-рс дела, следуйте за мной.

Нерия удивлённо оглянулась на Лландрери и та, пожав плечами, собралась было уйти, но Вал окликнул её:

— Ты тоже иди за мной, служанка Неревар-рина, — он развернулся и повёл их по залам, гортанно посмеиваясь. Нерия, посмотрев на Лландрери, поняла, что та почему-то злится, сверля взглядом рогатую голову камердинера.

— Недолго тебе осталось наслаждаться жизнью, Лландрер-ри, — прорычал вдруг Вал, не оборачиваясь.

Данмерка промолчала, но напряглась.

— Скоро Неревар-рин покинет Долю Воздаяния и тебя станет некому защищать...

— Что? — будто от удара дёрнулась Лландрери: — Он уходит?! Куда? Почему?!

Вал торжественно обернулся:

— Леди Сур-рана должна р-расказать лучше, ведь это из-за неё он отправляется в план смер-ртных, — мстительная ухмылка камердинера стала по-настоящему устрашающей: длинные, словно собачьи, клыки блеснули под чёрными губами, узор на лице исказился, превратившись в злобную маску.

Лландрери выпучила глаза, уставившись на Нерию так, будто готовилась кинуться на неё с кулаками.

— Это правда? — со страхом в голосе спросила она.

Нерия неловко отвела взгляд:

— Да, это так.

Вал злорадно продолжил:

— Неревар-рин отправляется на Нирн и даже ничего не сказал своей управляющей. Вер-роятно потому, что она скоро перестанет быть упр-р-равляющей! — он расхохотался.

Лландрери, глубоко дыша, ненавидяще впилась в него глазами, прошипев:

— Ты!..

— Пр-рошу прощения, р-разумеется не поэтому, — вдруг извинился Вал, но затем холодно добавил, — а потому, что ему всё р-равно.

Лландрери не выдержала и, резко развернувшись, быстро пошла к выходу, шипя под нос проклятья. Вал снова рассмеялся ей вслед. Затем обратился к Нерии:

— Леди Сур-рана делает благое дело, забир-рая отсюда Нереварина.

— Вообще-то, это он меня забирает. Но почему вы так говорите?

Камердинер скривился, будто хватил кислого:

— Слишком много на себя бер-рёт наш господин Дан. И Пр-ринц носится с ним, как с невысиженным яйцом, вместо того, чтобы р-раздавить или сожр-рать.

Нерии показалось, будто в ядовитом голосе Вала прозвучали нотки ревности. Не успела она развить эту мысль, как камердинер мановением когтистой руки призвал существо, похожее на него самого, только более тёмного оттенка и с рогами поменьше, и тот явил перед ней её рюкзак и оружие:

— Ваше снар-ряжение изучили наши оружейники и зачарователи, но все вещи в полной сохр-ранности, ничего не повреждено.

— Я должна вам поверить на слово? — подозрительно осведомилась Нерия, сложив руки на груди, не спеша прикасаться к своим вещам. Вал снисходительно смерил её взглядом и вздохнул, закатив глаза:

— Леди Сур-рана — гостья нашего Принца. Вы правда думаете, что кто-то здесь осмелится навр-редить вам или вашему имуществу? — Он цокнул языком: — Служители Боэтии ценят свои жизни, а наш Пр-ринц изобретателен по части пыток.

Его слова не были лишены смысла. Видя, что Нерия задумалась, Вал кивнул на призванного:

— Маркина́з доставит вас и ваши вещи в поместье Неревар-рина, если, конечно, не желаете ещё погулять по гор-роду, — он усмехнулся, — думаю, вы сюда больше не вер-рнётесь.

Последняя фраза ей не особо понравилась — слова будто бы имели скрытый смысл. Нерия скептически взглянула на Маркиназа, затем на Вала и спросила:

— И это всё, что вы от меня хотели? Зачем вы провели меня через весь дворец, если с самого начала могли просто отдать мне мои вещи?

Вал отрывисто расхохотался, словно закаркал:

— Конечно, чтобы поставить на место эту выскочку, Лландрер-ри. Уж пр-ростите, что воспользовался вами. Это я от р-радости.

Нерия заставила себя улыбнуться и вынула из рук Маркиназа свой кинжал, сунув его за цветастый поясок:

— Спасибо, я воспользуюсь вашим предложением и ещё прогуляюсь. Пусть Маркиназ доставит мои вещи в поместье.

Она склонила голову в лёгком поклоне и, не дожидаясь ответного жеста, направилась к выходу, ощущая насмешливый взгляд Вала на своей спине.

Лландрери стояла на выходе из дворца, прислонившись к колонне, сложив руки на груди. Лицо её было мрачным, брови сошлись на переносице. Она даже не взглянула на Нерию, когда та подошла к ней. Сурана ощутила себя немного виноватой, хоть и не была повинна в сложившейся ситуации. Ну, то есть Нереварин действительно покидал Обливион из-за неё, но...

— Думаю... мне стоит сказать: я не знала, что дела обстоят... таким образом. — Лландрери исподлобья зыркнула на неё. — Нереварин...

— Он правда возвращается на Нирн? — перебила её Лландрери.

— Да. Он хочет помочь мне... решить одну проблему. Когда Дан вернётся от Боэтии, мы с ним покинем Обливион.

Нерия подметила, как Лландрери нервно заиграла желваками, когда она назвала Нереварина по имени, потом тяжело вздохнула и закрыла лицо руками:

— Тогда... у меня нет выбора. — Она тряхнула головой и, упёрев руки в бока, повернулась к ней. — Я прошу вас сходить со мной к господину Дану — мне нужно с ним поговорить.

Нерия засомневалась:

— А для чего вам я?

— Я узнала, куда он ушёл с Принцем, и меня просто так туда не пропустят, а вот с вами — должны. Вы говорили с Принцем, и сам камердинер кланялся вам, так что... Мутсэра, я прошу вас. — Её голос переполняла боль, она крепко сжала челюсти, избегая прямого взгляда на Нерию.

Внимательно рассмотрев женщину, она задумалась. Чувства Лландрери казались искренними, но так ли безобидны были её намерения? Так ли много давало положение ценного заложника, коим по сути являлась Нерия? И если она сейчас откажется помогать, что её ждёт? Кто её защитит в случае нападения самой Лландрери или её друзей? Она, конечно, не беспомощна, но всё зависит от масштаба угрозы. И как отреагирует Нереварин, если вдруг она разберётся с его управляющей? С другой стороны, можно было подыграть Лландрери и попытаться понять, что она задумала.

— Хорошо. Но я помогу вам, только если заберу своё снаряжение.

— Ох, на это нет времени, — всплеснула руками Лландрери. — Мы потратим много времени, пока будем бегать между поместьем и дворцом. Господин Дан к тому моменту уже может куда-нибудь переместиться. — Видя, что огонёк недоверия в глазах Сураны и не думает гаснуть, управляющая принялась упрашивать её: — Я прошу вас, мутсера! Это не займёт много времени! Сейчас решается моя судьба — жить мне или умереть! У меня много врагов, и без господина смерть настигнет меня очень быстро! Я просто хочу, чтобы он взял меня с собой — здесь мне конец! Нам нужно только дойти до места, вон тот портал ведёт в закрытый План, — она указала пальцем на одну из платформ на площади.

Лландрери умоляюще склонилась перед ней, заглядывая в глаза, и взяла за руки, будто она была её последней надеждой. От управляющей приятно пахло, и сама она вдруг показалась Нерии приятной личностью. Осознавая, что это может быть опасно, Нерия всё же вздохнула и согласилась. Сыграло ли роль любопытство или желание наладить отношения с возможной союзницей — она и сама до конца не понимала, но всё же захотела ей помочь, хотя изначально планировала отказать.

Обрадовавшись, Лландрери кивнула и направилась к одной из точек перемещения, придерживая её за руку, словно высокородную госпожу.

— Как давно вы служите Нереварину, Лландрери? — спускаясь по лестнице, спросила Нерия, чтобы не отмалчиваться всю дорогу.

Управляющая недовольно вздохнула, будто эта тема вызывала у неё неприятные чувства, но затем пробормотала:

— Уже тринадцать лет...

— Немаленький срок, — отозвалась Сурана, — хотя для данмеров, вероятно, это не так уж и долго. Скажите, все данмеры живут столько же, сколько Нереварин? И... можно ли узнать ваш возраст? Эта тема мне очень интересна.

Лландрери окончательно помрачнела и молча направилась к одной из платформ, чуть занесённой песком. Дойдя до нужного места, она обернулась, бросив на Сурану тяжёлый взгляд. Разумеется, Нерия чувствовала напряжение своей спутницы от недавнего известия, но ей захотелось попытаться наладить контакт. Может, несколько приятных слов могли бы помочь немного сгладить острые углы? Очевидно, между Нереварином и его управляющей имелись не только деловые отношения, и ревность последней служила тому доказательством. Следовало донести до неё, что Нерия совершенно не претендовала на особый статус подле Нереварина. Если уж на то пошло, ей куда больше симпатизировал Аландро.

Словно только сейчас увидела, Лландрери бросила взгляд на кинжал, заткнутый за пояс Сураны, и подняла брови:

— Вы вооружились?

— После вашего рассказа, мне стало ясно, что этот План — место совсем не безобидное. Хотелось как-то обезопасить себя. Что-то не так?

Лландрери недоверчиво покосилась на неё, но затем согласилась:

— Это разумно. Там, куда мы идём, вам это пригодится. Надеюсь, вы умеете с ним обращаться.

Нерия слегка склонила голову, несколько смущённо проговорив:

— Думаю, от вас бесполезно это скрывать. Я успела разглядеть ваши руки, Лландрери, вы — настоящий мастер обращения с кинжалом. Мне до вас далеко.

Взгляд Лландрери немного оттаял, она довольно хмыкнула:

— Ну, сэра Сурана ведь маг, так? Значит, приёмы с ножом вам ни к чему, но то, что вы не останавливаетесь лишь на магии, говорит в вашу пользу. Господин Дан владеет почти всеми видами оружия и многому научил меня. Он всегда говорит, что уметь лишь что-то одно, живя в нашем мире, вредно для здоровья, — она усмехнулась и переступила с ноги на ногу, размышляя. Немного помолчав, она добавила: — И... мне пятьдесят девять, если вам так интересно.

Нерия аж отшатнулась:

— Пятьдесят девять?! Я бы едва дала вам тридцать пять!

— Ха-ха, вы слишком уж льстите — я, конечно, хорошо выгляжу, но на молоденькую девочку уже не тяну.

Нерия поняла свою ошибку:

— Молоденькую девочку? Тридцать лет для данмеров — это ещё юность?

Лландрери вздохнула:

— Откуда же вы к нам прибыли, раз ничего не знаете? Нет, не совсем так. Это расцвет молодости, как, например, для людей лет девятнадцать-двадцать. Уже не подростки, но ещё не зрелые.

— А... Нереварин?

— Господин Дан — особый случай. Болезнь, которой он переболел — корпрус, остановила его старение, поэтому он выглядит так молодо, хотя ему уже за двести. Мне бы так... — мечтательно протянула Лландрери и шагнула на металлическую платформу. — Идёмте, нам ещё по пустыне топать. Держитесь рядом, там довольно опасно.

"По пустыне?" Нерия встала рядом с ней, внимательно наблюдая за её действиями, чтобы понять, как работает точка перемещения: вот она поднесла руку к металлическому столбику, прикоснулась и... мгновенно в глаза посыпался песок.

— Скампова жопа, да тут буря! — выругалась Лландрери, прикрыв глаза локтем. Нерия тоже закрыла лицо широким рукавом и проморгалась:

— Может, вернёмся? — прокричала она, перекрывая свист ветра.

— Нет, тут светло, значит, скоро кончится! — ответила Лландрери, взяв её за руку, и потянула куда-то.

Ноги вязли в наметённом сыпучем песке, порывы ветра качали легковесную Сурану. Хорошо, что её накидка и платье были сшиты из плотной ткани, не то пришлось бы ей несладко: песчинки ощутимо хлестали по обнажённым кистям рук, щекам, ушам и шее. Вихрь сорвал с волос заколку и унёс куда-то, пряди задёргало порывом и запутало. Нерия крепко держалась за свою провожатую и старалась не отставать.

С каждой минутой ветер стихал, и становилось всё светлее. Наконец, Нерия даже смогла без потерь для глаз оглядеться вокруг: по бокам и позади — пустыня, как она есть, красный песок и чахлые кустики, да большие каменные блоки, разбросанные то тут, то там. В небе — плёнка красных облаков, а впереди — огромный крутой холм, на вершине которого угадывались разрушенные очертания большой крепости. Лландрери указала на неё пальцем:

— Знаете, что это? Это бывший дворец Принца Боэтии. Когда-то весь План звался Змеиной Седловиной, и здесь была его столица. Потом Принц разозлился на что-то, или ему просто надоело, и он разрушил весь город. Теперь тут проводятся испытания. И казни.

Нерия нахмурилась: где-то здесь Боэта испытывает Дана? Место казалось слишком пустынным. Не привели ли её сюда на её собственные испытания? Внезапная доверчивость к управляющей будто бы начала ослабевать, и она непонимающе нахмурилась: с чего вообще она так к ней прониклась? Уж не магией ли она на неё воздействовала?

— Далеко нам ещё идти?

Лландрери махнула рукой вперёд:

— Наверх. Под холмом и вокруг него находится подвал бывшего замка — это настоящий лабиринт, и он кишит разными тварями. Старайтесь идти точно за мной, если не хотите провалиться туда. Всё замело песком, так что идём осторожно.

Не выдержав, Нерия остановилась, вырвав руку:

— Вы же сказали, что вас сюда не пропустят? Кто? Здесь никого нет!

Лландрери вздохнула и закатила глаза, вновь беря её за руку:

— Здесь — нет, а внутри лабиринта — есть! Всё равно, мы уже почти пришли, не... — она резко замолчала и остановилась, бросив руку Нерии и схватившись за кинжал. Сурана тоже мгновенно напрягла все свои чувства. Несколько секунд они прислушивались, не двигаясь, затем прямо под собой, в глубине, Нерия почувствовала чьё-то присутствие. И справа. И сзади!

— Справа! — крикнула Лландрери, выхватив кинжал и запалив в левой руке небольшой огонёк. Со стороны к ним быстро приближался песчаный бугорок. Нерия обернулась и увидела позади себя ещё один.

— Что это такое?! — быстро спросила Нерия, обнажив клинок. По примеру Лландрери заготовила в мыслях пламенную вспышку.

— Песчаные змеи! — успела выкрикнуть данмерка. Из песка на неё молниеносно прыгнула здоровенная кобра с раскрытой зубастой пастью. Лландрери отпрянула в сторону, наотмашь ударив по пролетевшей рядом твари. — Берегись! — Лландрери запустила в приземлившуюся змею струю огня.

Нерия, быстро передумав, шаркнула ногой, поспешно изобразив на песке круг, и вскинула руку, накладывая под собой отталкивающую руну. Когда змея выпрыгнула на неё из песка и, подчиняясь силе начертаний, отлетела на песок, она направила на неё широкий конус пламени. Кобра задёргалась и попыталась уползти, но сила пламени была такова, что за пару секунд тварь зажарилась до черноты.

— Ха! Получай, мерзость! — прикончила своего противника Лландрери и, широко улыбаясь, заскочила в светящийся круг, встав спиной к спине с Нерией. Её голос звенел от восторга: — Потрясающая магия! Никогда такого не видела! Сэра Сурана из Дома Телванни?

Нерия проигнорировала её вопрос, исследуя чутьём пространство вокруг себя. Она ведь ощутила ещё кого-то под землёй. И, не заставив себя ждать, песок под ними задрожал, на что Лландрери, выпучив глаза и затаив дыхание, вдруг выкрикнула, сорвавшись с места:

— Беги!

Нерия несколько замешкалась и ощутила, как земля уходит у неё из-под ног. Со всей прытью, на какую только была способна, она помчалась в сторону большого камня, лежавшего не так далеко. Левый бок вдруг ожгло болью, но Нерия бежала, не останавливаясь. Вдруг под её ногами не оказалось опоры, и она, скользнув в песок с головой, рухнула с большой высоты на кучу слежавшейся земли, отбив ноги, и покатилась в темноте, врезавшись в стену или какую-то колонну.

Полежав несколько секунд и придя в себя, Нерия медленно села. Кинжал вылетел у неё из руки, когда она упала, и теперь находился неизвестно где. Над её головой зияла красным светом дыра, в которую она провалилась, песок сыпался с краёв тонкой струйкой, пылью рассеиваясь в воздухе. Наверху она чувствовала движение твари, внезапно потерявшей свою добычу, Лландрери, кажется, смогла убежать. По крайней мере, Нерия не ощущала её в пределах своего круга чувствительности, достигающего в лучшие дни до ста футов, в зависимости от обстановки. К счастью, не чувствовала она и каких-нибудь других чудовищ.

Ноги ныли: как только она их не переломала — с такой-то высоты! Впрочем, левое колено всё-таки побаливало. По левому боку текла кровь — похоже, чудище чем-то выстрелило в неё. Чем-то очень острым — Нерия ощупала распоротую ткань и нашла круглое отверстие, как от большой иглы. Рана была неглубокой, гораздо больше её насторожило жжение, начавшее распространяться по телу. Нерия быстро просветила организм магией, обнаружив яд, подавляющий свёртывание крови и действующий на мышцы, почки, печень и сосуды. Поспешно отыскав в вырезе платья флакончик с лириумом, Нерия в два глотка опустошила его и наложила на себя заклинания противоядия и исцеления. Магия мгновенно растворила токсины и закрыла рану, и Нерия облегчённо вздохнула. Правда, особо радоваться было нечему: маны осталось всего-то на парочку применений.

Нерия осмотрелась: она попала в каменный мешок, сложенный из крупного обработанного камня. На потолке кладка просела и обсыпалась, вся конструкция держалась лишь на грубо выточенной колонне, у которой сейчас она и сидела. Осторожно поднявшись на ноги, она прошлась по помещению, осматриваясь, и нашла свой кинжал у противоположной стены, когда вновь ощутила чьё-то приближение сверху. Из дыры посыпался песок, и Нерия отшатнулась.

— Сурана? Мутсэра Сурана! Вы здесь? — послышался голос Лландрери.

Нерия облегчённо выдохнула:

— Да! Я здесь, Лландрери!

— Повезло вам провалиться туда, банша́ен почти добралась до вас! — она присела у провала.

— Ч... кто?

— Баншаен, здешние песчаные ламии — жуткие твари. Вот только в подвал замка они не суются — боятся тех, кто в нём обитает. Вам бы тоже лучше выбираться оттуда.

— Как? Я надеялась, что вы вытащите меня отсюда!

Голос Лландрери прозвучал озадаченно:

— Вы же маг! Вы не можете вылететь оттуда?

Нерия подумала, что ослышалась:

— Вылететь?

— Ну, или выпрыгнуть. Мне казалось, все настоящие маги это умеют, разве нет?

Нерия обречённо вздохнула.

— Вы правда не можете выбраться оттуда? — Нерии почему-то не понравилось, как прозвучал этот вопрос.

— Нет, я... — Нерия огляделась вокруг в поисках хоть чего-нибудь, что могло бы помочь ей.

— Ну... так, наверное, даже лучше.

Пауза залегла под ложечкой нехорошим предчувствием. Нерия мысленно обругала себя с головы до пят:

— Что это значит, Лландрери?

— Ну, я планировала запутать вас в лабиринте и запереть там, но вы сами угодили в ловушку. И хорошо, что вы не умеете летать, очень удачно... для меня.

Нерия от отчаяния сжала кулаки, сдерживая желание ударить каменным кулаком под ноги мерзавке, чтобы та к ней присоединилась.

— Лландрери, прошу, выслушайте меня! Нереварину не понравится то, что вы делаете! Он сам хочет покинуть Обливион!

— Да, я знаю. Но он не сможет пойти против Принца. А раз не будет причины, — она щёлкнула языком, — он останется со мной.

Нерия часто задышала от злости:

— И вы думаете, он спустит это вам с рук?!

— Он рассердится, конечно, но я буду очень стараться загладить свою вину, и он простит. Всегда прощает, — послышался шорох, видимо, Лландрери встала. — Мне жаль, что так вышло. Правда, жаль. Вы мне понравились. Но Доля Воздаяния — жестокое место: либо вы, либо я. Не серчайте, что я выбрала себя. — С этими словами Лландрери направилась прочь.

---

1) [*В первых частях игр План Боэтии носил название "Змеиная Седловина". После третьей части оно сменилось на "Долю Воздаяния". Автор решил обыграть этот момент.]

Вернуться к тексту