Овца в волчьей шкуре (джен)

Джуди летела вверх по лестнице в сторону кабинета Буйволсона. Ее душу терзали сомнения и чувство полной незащищенности — в городе, да и полицейском департаменте творилось что-то странное… С каждым шагом дверь кабинета приближалась, и с каждым шагом крольчихе хотелось съежиться и исчезнуть. Переборов себя, Джуди, постояв перед дверью Буйволсона, вошла внутрь.

Внутри за столом сидел буйвол в неизменных очках. Его хмурый взгляд переместился с загадочной коробки на столе, из которой торчали какие-то ободки, на Джуди:

— Хоппс. Не скажу, что мне сейчас приятно видеть твою ушастую морду, но ты являешься копом, а потому ты должна выслушать то, что я сейчас скажу.

Крольчиха неуверенно начала говорить:

— Шеф, я…

Буйвол рявкнул:

— МОЛЧАТЬ!

Джуди собиралась рассказать начальнику все соображения, что у нее были по поводу вчерашнего дня, но она совершенно не ожидала такой реакции начальника полиции, и с поникшей мордой взгромоздилась на высокий стул перед столом Буйволсона, совершенно забыв о своих намерениях. Ярость шефа пропала столь внезапно, как и появилась:

— Сегодня произошло нечто ужасное, что совершенно не укладывается в моей голове. Мэр Барашкис издала указ, по которому каждый хищник в городе должен надеть это, — в сторону Джуди была придвинута коробка с ошейниками. — Омерзительное решение, но я не могу пойти против воли начальства, даже будучи шефом полиции.

Глаза крольчихи расширились, и она обернулась в сторону двери:

— Так вот почему все копы-хищники выглядели такими печальными!

Буйволсон резко встал из-за стола и уперся в него лапами. Его глаза оказались на опасной близости от Джуди, и он произнес негромким, но страшным голосом:

— Следовало бы тебе догадаться раньше, Хоппс.

— Сэр, но…

— МОЛЧАТЬ!

В ярости буйвол поднялся из-за стола и начал нарезать круги по кабинету:

— Ты понимаешь, что происходит? Теперь каждый хищник превращается в безвольное существо. И ладно еще обычные жители города. Но мои подчиненные! Ты знаешь, что это за ошейники? Нет? Так вот слушай. Они надеваются на хищника, и их невозможно снять без спецключа, который хранится в полицейском управлении. Стоит хищнику испытать слишком сильные эмоции, будь то страх, гнев, радость или разочарование, как его начнет бить током. Ты понимаешь, что происходит?!

Джуди спрыгнула со стула и подошла к ближе к Буйволсону:

— Но какой в этом смысл? Зачем так ограничивать хищников?

— Хоппс, они дичают, ты понимаешь это? Мне самому отвратительна такая идея, но мои глаза видят то, что они видят — за месяц мы нашли два десятка зверей, которые были готовы порвать в клочья любое травоядное на расстоянии обнаженного клыка. Мы не знаем, отчего это происходит.

— Шеф, я зна…

— Хоппс, лис тебя дери! Ты осознаешь, что теперь мои подчиненные хищники представляют собой простое пушечное мясо, которое годно лишь на выписывание штрафов за парковку? Никакая погоня за преступником им теперь недоступна, потому что любое усилие сверх нормы заставит их валяться на земле и пускать слюни! Мои звери не заслужили такой участи. В этом и твоя вина, Хоппс!

Крольчиха подняла влажный взгляд на Буйволсона. Тот распахнул дверь кабинета:

— Иди за мной!

Все мысли об уликах были полностью забыты. Чувство безысходности полностью овладело Джуди, и ей оставалось только брести следом за Буйволсоном. Тот остановился на площадке второго этажа и показал пальцем:

— Посмотри вниз.

Крольчиха с замиранием сердца увидела, как внизу за стойкой плачет Когтяузер. Он размазывал слезы по толстой морде и жалобно мяукал. Возле него валялся опрокинутый стакан со сладкой газировкой, которая пролилась ему на рубашку, но гепард не обращал на это никакого внимания. Перед ним стоял Звермайер, который что-то тихо шептал Когтяузеру и пытался утешить бедного зверя. Буйволсон зарычал:

— Мэру Барашкис плевать, что Когтяузер — это милый безобидный гепард, который в своей жизни не способен растерзать ничего серьезнее пакета пончиков. Для нее он тоже хищник, который может «одичать». И теперь мы просто ломаем ему жизнь. Может ты не знала, но Когтяузера в этом управлении любят все. Да, он недотепа и жуткий обжора. Да, он не способен пробежать сто ярдов, не упав по дороге с жесточайшей одышкой. Да, он толстый и порой глуповатый. Но во всем полицейском управлении нет зверя более доброго и отзывчивого, чем Когтяузер. Даже если он будет терпеть страшную нужду, он никогда не откажет в помощи, совершенно забыв о собственных нуждах и действуя даже в ущерб себе. Когтяузер готов отдать последнюю рубашку и последний цент, чтобы помочь товарищу. И мое сердце обливается кровью от мысли, что теперь он тоже будет носить эту мерзость на шее.

— Но сэр, не я же заставила мэра издать указ об ошейниках!

Буйволсон с силой ударил кулаком по перилам:

— Да какая разница, Хоппс, ты или не ты виновата в этом? Тебя никто не тянул за язык говорить на пресс-конференции о том, что хищники «возможно дичают». Ты не хотела сказать ничего плохого, но ты посеяла сомнение в сердцах жителей Зверополиса. Травоядные стали запирать дома на ночь не на два, а на три-четыре замка. Они стали осторожнее ходить по улице и отодвигаться в метро от хищников. Те тоже стали нервным, боясь, что однажды проснуться с жаждой убивать. Я в глубине души понимаю, зачем все это делается. Но понимать не значит принимать. Иди за мной.

Буйволсон вернулся в кабинет и взял коробку с ошейниками в лапы:

— Приказ уже издан, и сегодня в полицейское управление будут приводить хищников, чтобы им надели ошейники. Ты будешь этим заниматься вместе с Носорожцем и Франциско.

— Но сэр, я же…

Буйволсон швырнул коробку на стол и вышел из кабинета, бросив напоследок:

— Это приказ. В три часа дня быть здесь.

Буйвол ушел, оставив потрясенную Джуди стоять возле коробки. С большим трудом удержавшись, чтобы не заплакать, крольчиха вышла из кабинета и спустилась на первый этаж. Она жалела, что не смогла рассказать Буйволсону о событиях вчерашнего дня, но понимала, что это было совершенно невозможно.

Спустившись вниз и подойдя к стойке, Джуди застала все еще плачущего Когтяузера. Гепард заметил крольчиху и сдавленно прошептал, заикаясь от слез:

— Что… что же я сде… сделал плохого, чтобы… чтобы на меня надевать ош… ошейник? Я же безо… безобидный толстый коп, кото… который даже мясо почти… почти не ест!

Ловко запрыгнув на стойку, Джуди прижалась к пузу толстого гепарда, попытавшись обнять его:

— Бенджи, я знаю, что ты хороший зверь, на которого всегда можно положиться.

Она подняла глаза и увидела, что на нее смотрит взгляд зверя, в котором плескалась страшная боль и безысходность. Когтяузер потрепал голову Джуди и всхлипнул еще раз:

— Может… может меня уберут из холла… в архив, чтобы… чтобы я не позорился здесь… здесь с ошейником… перед каждым посети… посетителем…

Прижавшись последний раз к Бенджамину, Джуди спрыгнула со стойки:

— Мы справимся, Бенджи, я обещаю.

Казалось, сказанное было совершенно не воспринято гепардом. Он остался стоять, уставившись в одну точку, а по его толстым щекам катились слезы, капая на запачканную газировкой рубашку. Вздохнув, Джуди покинула управление и направилась в сторону дома Лекса.

* * *

Ник очнулся в камере. Ночью он успел худо-бедно поспать, но все тело его ломило, и Ник не знал, что делать. Обычно его хитрый ум был готов решить любую задачу и найти выход из любой ситуации, но сейчас она казалась безвыходной. С удивлением лис обнаружил, что его передние лапы больше не были прикреплены цепями, но загадочный ошейник все еще оставался на шее. Наконец-то получив возможность встать и размять затекшие мышцы, лис начал нарезать круги по камере, пытаясь понять, что ему делать. Он совершенно не представлял, где находился, и еще больше не представлял, где находится Джуди и все ли с ней в порядке. Ему хотелось верить, что она не пострадала столь серьезно, как он. Как минимум, Джуди осталась на свободе и могла теоретически связаться с Буйволсоном.

Нику отчаянно хотелось есть и пить. Еды рядом не было, но в углу комнаты валялся пустой стакан. Прислушавшись, лис услышал, как где-то журчит вода. В поисках источника звука он исследовал все четыре стены камеры, пока не увидел, что в самом углу комнаты, возле пола, в стене была пробита крохотная дыра в пару сантиметров, из которой по стене текла вода, исчезая в другой дырке такого же размера, но находящейся в углублении пола прямо возле стены. Принюхавшись к воде и поняв, что та, хоть и была слегка затхлой, но была вероятно пригодной для питья, Ник прислонил стакан гранью к стене, пытаясь набрать в него хоть немного воды. Напор был слишком слабым, и в стакан в момент времени текла лишь слабая струйка. От созерцания воды в его глотке пересохло сильнее, и язык попросту приклеился к небу.

С трудом дождавшись, пока в стакане наберется побольше воды, Ник сделал поспешный глоток. Вода на вкус отдавала ржавчиной, но чувство жажды оказалось сильнее вкусовых пристрастий, и Ник осушил весь стакан, почувствовав себя немного лучше. В пасти остался противный привкус металла, но ощущение влажной пасти притупляло неприятное послевкусие.

Ник сполз вдоль стены и разлегся на полу, чутко прислушиваясь к каждому звуку за дверью. Его голова кружилась от слабости, и вскоре он вновь забылся тревожным сном.

* * *

— Ты уволен!

Лекс с испугом в глазах посмотрел на директора музея, коалу в очках по имени Лестер.

— Но за что, мистер Лестер?

Коала оскалила зубки:

— У тебя какая обязанность, волчья морда? Следить за сохранность экспонатов и перед уходом из зала убедиться, что все на месте цело. Почему в доисторическом зале я видел на бивне мамонта след крови, а чучело пещерного зайца было разломано пополам? Ты понимаешь, сколько долларов мне будет стоит создать еще одно такое?

Волк собрался было все объяснить начальнику, но в последний момент благоразумно промолчал, понимая, что в его объяснения попросту никто не поверит. Коала продолжала распаляться:

— Я знал, что не стоило доверять этому суслику и брать тебя на работу. Пошел вон отсюда и больше никогда не возвращайся!

Волк печально развернулся и побрел в сторону главного входа. Он проклинал все на свете, но понимал, что переспорить Лестера было невозможно. Теперь его настроение было испорчено напрочь.

На автопилоте дойдя до своего дома, волк с удивлением увидел, как в дверь барабанит Джуди. Заметив приближение волка, крольчиха подпрыгнула на месте:

— Где ты был? Мне нужно многое тебе рассказать!

Лекс обреченно вздохнул:

— Меня уволили с работы.

Пройдя мимо Джуди, он распахнул дверь настежь, войдя внутрь. Пройдя за волком и прикрыв за собой дверь, крольчиха произнесла:

— Но то, что я скажу, сильно испортит тебе настроение.

Лекс безразлично достал из холодильника банку пива, рывком открыл ее и рухнул на диван:

— Я не думаю, что ты испортишь его сильнее, чем оно испорчено сейчас. Впрочем, рассказывай…