Хрупкое счастье хранят дневники (гет)

5 декабря

Сегодня у меня такое чувство, что я родилась во второй раз. Я понимаю, как я люблю моих друзей. Всю ночь мне снилось, как монстр избивает Шинву, как собирается убить меня и Икхана… Шинву не помнит о том, что он сделал ради нас. Я даже не могу его поблагодарить. По сути, он был готов погибнуть за нас, хотя, конечно, понимал, что и мы проживем не дольше. Увидев его, я кинулась ему на шею, как будто нам по десять лет. Он очень удивился и не понял, зачем я это сделала. А я разве что не ревела, вися у него на шее и радуясь, что он жив и с нами. Потом подошла очередь Суйи и Икхана, которые тоже ничего не поняли, а к моменту, когда в мое поле зрения попали Сейра и Регис, я уже чуть-чуть взяла себя в руки и на людей с обнимашками кидаться прекратила. Не знаю, что они обо мне подумали, но этот порыв я сдержать не могла и не хотела. Я поняла, как же я счастлива, что не потеряла никого из друзей…

Мы обнимались на школьном дворе, и мистер Пак смотрел на нас во все глаза. Кажется, я дала ему еще один повод подкалывать Шинву. Ну да с этим они сами разберутся… Потом я почувствовала на себе резкий и точечный, как будто меня укололи булавкой, взгляд. Это был М-21, который стал свидетелем всей этой сцены. Я почувствовала, что он недоволен…и вернула ему то же чувство.

В моем сердце сейчас две абсолютно противоположных искры. С одной стороны, я безумно счастлива: понять, что я почти потеряла все, начиная с возможности стряхнуть с себя сон и идти по просыпающемуся городу в школу и заканчивая тем, что я и мои друзья все чуть не погибли, оставив наших родителей совсем одних, но все-таки мы остались живы, — это такое облегчение. Это чувство, от которого хочется обнимать каждого человека и плакать от умиления. С другой стороны, я бесконечно разбита…

Стоит ли говорить, что я была влюблена в Аджосси? Я любила его, как мне казалось, так безоглядно и преданно, что могла бы принять любое открытие, все, что угодно, что мне бы стало о нем известно. Я знала, что почти нет возможности о нем что-то выяснить. Боялась расспрашивать сама, понимала, что за меня тоже никто не спросит. Теперь я многое бы отдала, только бы забыть то, о чем узнала. Все это время, что я его знала, мне хотелось быть лучше, только ради того, чтобы, может быть, взглянув на меня, он подумал бы обо мне. Заметил бы и подумал бы хотя бы секунду, не дольше, может, о том, что я выгляжу мило или что я не совсем глупая, что со мной можно поговорить… Мне хотелось выглядеть опрятно, приходить в школу вовремя и с хорошим настроением, чтобы попробовать взглянуть ему в лицо и теплой улыбкой подарить ему радости хотя бы на несколько минут. Не удавалось. Я не могла посмотреть на него прямо, смущалась. Но все равно я надеялась, что, проходя рядом, я одариваю его этой любовью, которая переполняет меня. Что она отделяется от клеточек моего тела и проникает в пространство рядом с ним. Мне нравилось, что он провожает нас домой, что он красиво и строго одевается, что у него черный галстук, серые волосы, падающие на глаза, и стильная рация, что он молчит, а если что-то скажет, то это всегда забавно и точно. Мне нравилось уже то, что я живу в его присутствии…

Как я должна чувствовать себя сейчас, понимая, что любила своего несостоявшегося убийцу? Да и не только своего. По какой-то непонятной причине он стал охранником в нашей школе, которую я не очень-то люблю (как можно любить школу, в которой мы сидим с утра до вечера и корпим над столькими ненужными предметами), но все-таки до этого дня я была уверена, что тут я в безопасности. Что не произойдет ничего страшнее, чем контрольная по математике или опрос по литературе… Теперь я не понимаю ничего. Как так случилось, что он здесь? Я чувствую, что начинаю паниковать, как только представлю, что он рядом со мной. Раньше я тоже много переживала. Встать не там, посмотреть не так, сказать слишком много, не сказать ничего, споткнуться на его глазах, забыть о вежливости… Теперь я боюсь, что он пришел, чтобы убить меня. Я не помню, что я узнала. Не представляю, что я ему сделала! Я же всего лишь школьница… Может, я всегда умела читать мысли и узнала какую-то секретную информацию о нем? Может, все из-за того, что я нежелательный свидетель? Он должен меня убрать…он и в школу пробрался только для того, чтобы приблизиться ко мне и напасть, когда будет шанс…

Мне страшно. Я смотрю на него и не вижу ничего, кроме его безукоризненной вежливости (кроме как когда они общаются с Регисом, которого Аджосси почему-то не любит), изящности, исполнительности и равнодушной снисходительности к нам, к детям. Он просто не может быть тем страшным человеком, которого я себе представила, но я точно помню, что он таким и был. Я его видела. Мы все его таким видели. Мои друзья просто не помнят и верят обманчивому впечатлению… Что я должна делать?

Но горько мне вовсе не от этого. Как долго я себя собираюсь обманывать и заговаривать себе мысли этими вот рассуждениями? Я просто не могу принять, что любила человека недостойного. Что он оказался совсем не тем идеальным героем, которого я себе представила. Мне очень стыдно и больно, потому что я любила его больше всех на свете, больше друзей, которых по его вине чуть не потеряла. Я очень виновата перед ними.

* * *

Только на уроках удалось чуть-чуть отвлечься, как объявили пожарную тревогу, и нам всем пришлось эвакуироваться. Это была не настоящая тревога, а тренировка, но все равно суматохи было много. Мальчишки вышли из школы с радостным гомоном и выкриками типа: «Мы все умрем!», девчонки тащили в руках самое дорогое, как то учебники с недоученными страницами и телефоны с интернетом… Я вышла под ручку с Суйи, совершенно не беспокоясь о сохранности моих учебников или второй обуви, потому что нашей школе никакие разрушения не грозят… Даже если бы это был настоящий пожар, директор не позволил бы школе сгинуть. Он ее просто обожает. Но настоящих пожаров в школе не бывает, как и взрывов и землетрясений.

К несчастью, наш класс должен был стоять как раз рядом с оградой, а там на закрытых воротах дежурил все тот же М-21. Увидев его, все мои друзья ему радостно замахали, а он улыбнулся и сдержанно кивнул им. И остановил взгляд на мне… Разумеется, от него не укрылось, что я с ним не поздоровалась. Но ведь он уже прекрасно знает, что я все вспомнила. Надо вести себя естественно. Если у него в голове есть подозрения, то пусть они улягутся и забудутся… Вот только из меня плохая актриса, а ему было достаточно одного разговора со мной, чтобы понять, что я все знаю… У меня не получится его переиграть. И снова я понимаю, что у меня тревожно колотится сердце и вообще…мне плохо, хочу домой.

— Мы все сгориииим! — протяжно выл Шинву, а Икхан прыгал рядом, как будто исполняя какой-то языческий ритуал. Ребят, вы вот себе не представляете, что мы действительно были к этому близки. Может, не сгореть, конечно. Но смерть нам грозила не менее ужасная. Это потому что не ужасных не существует.

— Аджосси, а надолго еще тревога? — нервно спросила Суйи.

— Я не знаю, — пожал плечами он. — Как только убедятся, что все покинули здание, сигнал отключат, и вы сможете подняться обратно.

Суйи вздохнула.

— А что, вам так не терпится вернуться к занятиям?

— Да… — не особо убедительно ответила она.

Он посмотрел на нее с удивлением и одобрительно покивал.

— На самом деле, я просто на съемку опаздываю… — призналась Суйи, слегка краснея. — А пока тревога, я не могу уйти с урока… и ворота закрыты.

— С воротами могу вам помочь, — так же бесстрастно заявил он.

— Правда?

— А почему бы нет? У меня есть ключи.

Боже мой! У него есть ключи! У него есть постоянный доступ! Ему остается украсть ключи от моей квартиры, и не останется места, где я была бы от него защищена! Ведь он может проникнуть сюда в любое время…

— Но по правилам я не могу покинуть здание сейчас.

— Я никому не скажу…

— Но…

— …кроме директора, — закончил он.

— Спасибо! — Суйи тут же торопливо обняла меня и бросилась к М-21. — Откройте тогда, пожалуйста! Машина за мной уже приехала, вон она там…такая черная. Это со студии…

— Проходите, пожалуйста, — вежливо пропустил он ее и тут же поймал намеревающегося выскользнуть следом Шинву. — А вы тоже знаменитость?

— Ага! — шутливо повисший на воротах Шинву обернулся и изобразил на лице нахальное супер-звездное выражение.

— Вероятно, вы анонимная знаменитость, — развел руками М-21. — Не могу вас пропустить…

— Ну Аджосси, ну пожалуйста! Это последний урок! Мы бы еще успели сходить на дневной сеанс! Там билеты дешевле!

— Нельзя, Шинву, веди себя спокойно.

— Я звезда! Не обращайтесь ко мне так!

Ребята, наблюдавшие эту сцену, хохотали или улыбались. Я от выходок Шинву уже порядком устала, но сейчас смотрела на это с умилением. И с завистью. Потому что если бы Шинву знал все то, что вспомнила я, он бы так не дурачился. Мои друзья ни за что не должны это знать. Я не могу отравить им жизнь, достаточно и того, что мне сейчас так плохо… Я улыбалась, не замечая, что у меня по щекам сползают слезинки.

— Юна, что с тобой? — Сейра не принимала участия в общем веселье, поэтому обратила внимание на меня.

— В-всё нормально, — я осознала, что плачу, — я просто переволновалась. Из-за тревоги… я подумала, ч-что это настоящая…

— Тебе надо успокоиться, — сказала Сейра все с тем же невозмутимым видом, но я почувствовала ее заботу и постаралась незаметно вытереть слезы.

Объявили завершение тренировочной тревоги, и мы стали неповоротливой толпой возвращаться по классам. Я уже не видела этого, но мне в спину отчетливо прилетело восприятие М-21: «Ну что за невозможная девчонка…все время плачет! Какая нежная…»

М-21, с этого дня я буду сильнее. Не позволю о себе так думать. Хотя ты абсолютно прав, и мне от этого еще противнее.

Без даты

Последние несколько дней прошли достаточно спокойно, потому что я проснулась одним прекрасным утром и поняла, что заболела. Обычно я упрямо плетусь в школу, даже если у меня температура. Я знаю, что учителя недовольны, когда мы пропускаем уроки, да и сама не люблю пропускать, потому что мне проще, когда мне объясняют тему, чем разбирать ее дома самой по учебнику. Но в этот раз я тут же выпросила у мамы разрешение не ходить в школу, почти радостно бросила на кровать градусник, показавший противные 37,5 и завалилась на кровать сама.

В то утро мне даже не снились мои обычные два кошмара: как мы бежим по темным улицам, которые разворачиваются перед нами как лабиринт, и как Шинву дерется с полчищами монстров. Я знаю, что ни то, ни другое на самом деле не случалось. Мы правда бежали по улицам, но за нами никто не гнался. Во сне же за нами гонится все тот же монстр с горящими лазерными глазами. Если мы натыкаемся на мусорные баки или упираемся в тупик, он догоняет нас, и все начинается с начала. Это больше похоже на компьютерную игру. Более того, я сама формирую во сне тот лабиринт, по которому мы бежим. Я уже даже помню эти переходы. Я научилась проскакивать этот сон очень быстро, ускоряя наш бег… Но все равно я не могу от него избавиться.

Второй сон тоже ненастоящий: я знаю, что Шинву не дрался с несколькими десятками зомби. Это моя фантазия их досочинила. Но вид побитого Шинву, которого мощным ударом отправляют в стену, окровавленного, в пыли и земле, хромающего и со сломанной рукой…вроде бы это было на самом деле. Ну или могло быть, поэтому раз за разом я просыпаюсь на этом моменте, потому что мне становится слишком страшно, что в этот раз его все-таки убьют…

А в тот день мне снилась какая-то веселая ерунда. Это было так прекрасно. Так замечательно увидеть сон о каких-то детских страхах Суйи, когда ей во сне казалось, что у нее в игрушечном рюкзачке живет злой шарик с ножками, который будет на нее ворчать, если не покормить его хлебными крошками и обязательно глазурью. Еще мы катались на карусели, и нас иногда подбрасывало до самых крон деревьев. Я помню этот сон. Он мой. Он мне приснился в детстве после моего дня рождения, когда я не смогла пойти на аттракционы, потому что заболела, и мне было очень обидно. Тогда Суйи сказала, что мне все обязательно приснится, потому что я очень хорошая, и меня просто нельзя обделить. И мне правда приснилось, хотя я никогда не умела управлять своими снами. А вот Шинву всегда хвастался, что ему снится только то, что он захочет. Тогда я ему верила, а сейчас понимаю, что все-то он врал. Я иногда улавливаю его мысли, когда он просыпается на уроках… мне немножко неловко, но там в основном фигурирует пара-тройка наших школьных учителей, которые водят вокруг его парты хоровод и просят лучше учиться, какой-то прыгающий чертик из одной игры и еще та девушка-айдол, которая ему, оказывается, нравится…

Я не задумывалась о том, как отношусь к тому, что Шинву нравлюсь я. И теперь не испытываю никакой ревности, узнав, что есть еще и эта звезда, фотки которой он сохраняет… А еще я подозреваю, что он нравится Сейре. Это нормально. Я не против, потому что Шинву все равно видит во мне больше друга, чем девушку. А я слишком долго мечтала об М-21, чтобы теперь переживать о еще каких-то отношениях…

За эти несколько дней я доделала все домашние задания на неделю, прибралась, посмотрела серий пять новой дорамы и вообще чуть-чуть пришла в себя. Пару раз мне написала Суйи и сказала лечиться, а больше никто не звонил и не писал… Я жила в блаженном неведении (в отношении чужих мыслей), потому что родители постоянно на работе, а через интернет я чужие мысли слышать не научилась. Как хорошо было чувствовать себя почти нормальной.

Зато, когда пришлось вернуться в школу, я с новой силой почувствовала, что такое толпа вокруг. Наверно, так себя чувствуют пчелы в улье. Все вокруг жужжит и вибрирует… Как жаль, что я не умею отключать свою способность!

Я с успехом избежала конфликта с нашей историчкой, вовремя подслушав ее недовольство нашим учебником. Она считает, что в нашем учебнике ошибка, и собиралась устроить нам лекцию на тему: «Всю информацию надо перепроверять, а не верить одному-единственному источнику на слово». К ее удивлению, я ответила не по учебнику, и ее вера в «заинтересованных учеников, которые читают дополнительную литературу» восстановилась. Но, честно говоря, я никакого понятия не имею о дополнительной литературе.

К слову о литературе. У меня был уже один очень неприятный момент с этим чтением мыслей. На одной контрольной я написала неправильный ответ, потому что словила чью-то стопроцентную уверенность в этом ответе. Так как я привыкла во всем сомневаться, для меня такие мысли — как соломинки, за которые я хватаюсь. Разобрать, чья эта была мысль, мне не удалось, и я бы об этом и не узнала бы, если бы не разбор полетов на следующем уроке. Оказалось, что это была мысль Шинву. Учитель отчитал его за то, что он списывает у меня (хотя все было ровно наоборот!), а потом пристыдил за незнание меня. Дело в том, что это был вопрос с развернутым ответом, и я написала слово в слово ту же самую формулировку… Вот и в этот раз я тоже была в ударе, отвечая практически на все вопросы и удивляясь своей сообразительности. Обычно я внимательно читаю произведения и помню, о чем там было. Но пока я собираюсь с мыслями и проговариваю в голове ответ, находится кто-нибудь, кто отвечает за меня… А теперь ответ приходил в голову мгновенно. Я даже и не заподозрила, что считываю мысли учителя, который держит перед глазами книжку для подготовки к экзаменам, где и расписаны все те ответы, которые я так уверенно воспроизводила…

Когда удивленный учитель похвалил меня за усиленную подготовку, я с чувством выполненного долга села на свое место, гордая тем, что произвожу такое благоприятное впечатление. А потом я увидела на учительском столе и прочитала раскрытую страницу с ответами… Начинаю жалеть, что не могу думать своей головой! Может быть, я не смогла бы ответить на все вопросы, но это были бы хотя бы мои ответы! Я совершенно не готова к экзаменам, и поэтому мне страшно! На экзамене ведь наблюдатель не будет перечитывать учебник! Мне нужно опираться только на свои знания!

* * *

Между прочим, М-21 больше не провожает нас домой. Эту обязанность на себя взял Такео. В его присутствии мне хорошо и легко. И это тоже очень странно, потому что эмоциональное состояние Такео какое-то нестабильное. Почему-то мне кажется, что он оказался на тех же качелях, что и я. Почти всегда он смотрит на нас с такой радостью и восхищением, что кажется, что он наблюдает за своими младшими братьями и сестрами, но потом у него в глазах отражается такая боль, что я не могу не думать, что в его прошлом тоже было что-то ужасное. Но я не могу узнать, что это было, потому что мне никак не удается поймать нужную волну. Мне кажется, Такео слишком пытается контролировать свое настроение… если быть краткой, его поведение очень похоже на мое. Наверно, поэтому мне с ним чуть спокойнее, чем в окружении других охранников.

А что касается М-21…он по-прежнему появляется в моих кошмарах. Иногда я не вижу его, но вспоминаю, что он должен быть в моем сне, и тут же просыпаюсь. А иногда — вижу его силуэт, выделяющийся на фоне темноты. Я чувствую, что он следит за мной всегда и думает обо мне. Это скорее всего неправда, просто мои фантазии, но я не могу отделаться от ощущения, что его мягкие, как будто звериные, шаги и блестящий, немигающий взгляд всегда преследуют меня…

10 декабря

И все-таки я не могу быть одна! Чем больше я погружаюсь в этот хаос чужих восприятий, тем больше мне хочется быть среди людей! Я стараюсь не думать о том, что ночью меня ждут эти надоевшие кошмары. Я пытаюсь просто жить и не пропускать того беззаботного шевеления, которое Икхан озаглавил «директорскими посиделками», то есть, наших деятельных попыток акклиматизировать Рея и Сейру с Регисом к нашей стране…

Забавный сегодня был эпизод. Я прямо местный герой, только нельзя об этом кричать на каждом углу.

Суйи сегодня была в настолько хорошем настроении, что решилась что-нибудь приготовить (давненько мы не давали Сейре передохнуть, и нас замучила совесть). После школы мы пошли в магазин, и охранники тоже, с нами (не знаю, было ли это их желание или только инструкция «Франкенштейна»). Подозреваю, что они просто по опыту знали, сколько мы всего наберём, так что решили нам помочь.

И действительно, мы быстро наполнили тележку чуть ли не до краёв, чего там только не было! Мы решили закатить настоящий пир. И нас совершенно не смущало, что даже десяток человек не слопает всё то, что мы собирались приготовить.

Мы встали прямо в магазине и начали решать, что сотворить. Суйи решила сделать ягодный мусс, хотя никто из нас даже примерно не знал, как его готовить.

— В любом случае, нам нужны ягоды! — это было наше бесспорное умозаключение, и Суйи сказала:

— Давайте возьмём клубники, а там разберёмся! Сделаем мусс с клубничкой!

Тут я почувствовала, как у меня захватывает дух, не сразу сообразив, что это не моё ощущение, а снова «считанное» состояние кого-то из присутствующих. В чём дело?

Передо мной мелькали какие-то обрывки воспоминаний. Страх, для меня не понятный, но не безотчётный для того, чьё было ощущение. Это…страх не за себя. Он хотел защитить кого-то другого. Потом замешательство, сомнение… Игра с чувствами. Поглощение энергии. Вот это уже страшно, но он всё равно не боится. Зачем бояться, если жизнь не имеет смысла? Какие-то пилюли. Энергетический всплеск, женская фигура в тумане или в пыли, злодейский хохот, её горящие глаза, какая-то тупая боль, как будто заторможенная шоком, внезапный спад энергии, какие-то пилюли. Слабое, беспомощное, истощённое женское тело оседает на твёрдые камни.Она обманула меня. Я не могу её ненавидеть, но не могу и любить. Я опустошён.

Какое огромное недоразумение. Просто чудо, что пилюля попала в руки Айрис, а не Тао или Такео. Надо предупредить Тао, чтобы не использовал D… И хотелось бы мне услышать кое-какие объяснения… Мои пилюли хотя бы были безвкусными! Бррр!

«Тао, у тебя есть пилюли?.. Выброси их». «Хм, согласен». Ребят, вы меня пугаете… Да что ж там случилось? Я не видел всё собственными глазами, но Такео вернулся с энергетической раной, а М-21 так хмуро смотрит… Что-то жуткое произошло. Клубничные пилюли. Ладно, выброшу.

Клубничные пилюли? Так вот оно что…

— Ребят, — быстро говорю я, — только давайте не клубничный мусс, а?

— Нууу, Юна, мы ж уже всё решили…

— Я просто подумала, а может, всё-таки пирог сделать? Раз пирог привычнее, его просто сделать, мы же не для себя, мы для всех готовим, надо, чтобы вкусно получилось…

— Ну хорошо, тогда ещё тесто надо взять… Юна, а ты всё-таки возьми клубники, мы её так съедим.

Я снова уловила три потемневших ауры.

Чуть позже. Дом директора Ли. Разбираем покупки, чтобы начать готовить.

— Юна, а где клубника?

— А я не купила.

— Как так? Я же просила! — грозно восклицает Суйи, и все оборачиваются на нас.

— Ну просто… — оправдываюсь я, и тут меня озаряет, — просто у директора Ли аллергия на клубнику! Вот я и решила купить что-нибудь другое, чтобы он не обиделся!

На самом деле «Франкенштейн» единственный, кого не оказалось в комнате, потому что мы вернулись домой раньше него. Вот я на него всё и свалила.

— Аааа, понятно.

Три благодарных ауры.

И всё бы ничего. Эпизод успешно завершился. Вот только за ужином, когда мы все уплетали вполне приличный пирог (это мы правильно сделали, что приготовили что-то знакомое), Шинву взял и сказал:

— А всё-таки не хватает клубнички! — Это, заметьте, в луковом пироге. — Директор, а как так вышло, что у Вас аллергия на клубнику?

Искреннее недоумение Франкенштейна надо было видеть.

Примечания:

Эта часть получилась немного непохожей на предыдущие. Но Юна не всегда будет в таком настроении.