Не так (гет)

— Гарри, — она с отчаянием смотрит на него, теребя пальцы рук. — Всё оказалось не так.

— Что не так? — Гарри даже не замечает, как встаёт, и блуждающим взглядом оглядывает её лицо. — Ты сегодня какая-то странная, Гермиона, я тебя с трудом понимаю.

— Стресс. Адреналин, — повторяет она, слегка побледнев, и обхватывает себя руками. — Я же говорила! Тогда это было всё именно таким…

Гарри запускает руку в волосы и морщится. Возможно, дело было в похмелье или же Гермиона говорила крайне бессвязно. Обычно они понимали друг друга без слов, всегда было достаточно лишь взгляда, но теперь Гарри буквально ощущал, как скрипят его шестерёнки в голове.

— Кикимер, — зовёт Гарри эльфа, который тут же появляется и косится на расстроенную гостью, которая неожиданно начинает слегка дрожать. — Принеси, пожалуйста, горячего шоколада. С корицей, — и тихо, одними губами добавляет: — И плесни туда огневиски.

Гермиона продолжала сидеть, обхватив себя руками. Гарри осторожно подходит к ней, аккуратно накрывает пледом и садится на корточки на полу возле неё, опёршись локтем о диван. Кажется, Гермиона всё ещё била мелкая дрожь и Гарри нахмурился. Конечно, в гостиной было прохладно, несмотря на горящий камин, но дело явно не в этом. Что там у них произошло?

Появившийся Кикимер передаёт кружку Гарри и тут же исчезает. Гарри осторожно берёт ладони девушки и вкладывает в её руки напиток. Горячее тепло неожиданно разливается по кончикам тонких пальцев и Гермиона словно просыпается. Она натыкается на взгляд полный сочувствия, и опускает глаза в ароматно пахнущий горячий шоколад, явно отдающим корицей.

Её любимый напиток. Плед. И этот взгляд. Заботливые тёплые пальцы Гарри, обхватывающие её — холодные и дрожащие. И это странно-знакомое ощущение безопасности рядом с ним, словно не он был главной целью Пожирателей и самого Волдеморта.

Волна нежности накрывает её с головой и она закрывает глаза. И дело было вовсе не в напитке.

В Гарри, всегда в Гарри.

Глоток горячего шоколада проясняет мысли. Она, конечно, ощущает привкус алкоголя, кашляет и, прищурившись, окидывает взглядом хозяина дома. Тот делает в ответ большие невинные глаза, поджимает губы.

— Вкусно? — подмигивает Гарри. — У меня тут ещё где-то имбирные печенья завалялись, если хочешь… Можно ещё заста… э-э-э, попросить Кикимера что-нибудь приготовить.

— О-о-о, он будет только рад услужить таким, как я, — уголок рта Гермионы слегка приподнимается, намечая улыбку, а Гарри только кривится в ответ.

Они встречаются глазами на несколько секунд. Гарри слегка склоняет голову набок, как бы говоря, что Гермиона может сказать всё, что её тревожит и он её внимательно выслушает. Или, если она хочет, то может просто помолчать и залить слезами его рубашку.

Нервная дрожь неожиданно прекращается, дыхание более-менее выравнивается, и она, наконец, может собраться с мыслями.

— Я не ответила Рону… Он, кажется, был уверен, что я соглашусь. Уже даже распланировал всё. Кажется, даже его родители уже обо всём знают. А я не… не…

— Не готова?

Гермиона пристально смотрит ему в глаза, делает глоток шоколада и, неожиданно, криво улыбается. Ей почти хочется истерически рассмеяться, но она сдерживается.

— Не хочу.

— Наверное, ты бы хотела закончить Хогвартс, заняться карьерой и так далее? — намекает Гарри, приподняв брови. Конечно, он догадывался, в конце концов, они давно знают друг друга.

Гермиона, скрипит зубами, сначала согласно качает головой, но после медленно мотает ею из стороны в сторону, что приводит его в лёгкое замешательство. Он слышит её прерывистый тяжёлый вздох.

— Не только, — бормочет она, допивая напиток и чувствуя себя гораздо расслабленнее. — Рон потом подошёл ко мне. С Джинни. И… — она замолкает, бросает почти испуганный взгляд на Гарри, который недоумённо взирает на неё, не понимая, причём тут Джинни. — Дословно цитирую: «Мы всё знаем, Гермиона. Рон рассказал мне, нет смысла отпираться», — несчастно всё-таки заканчивает девушка, отставляя со стуком пустую чашку на кофейный столик.

— Что знают? — Гарри совсем запутался, отчего неосознанно ерошит волосы и часто моргает.

Воцаряется тягостное молчание.

Гермиона поджимает губы, явно сдерживая рвущиеся из глубины души эмоции, поднимает вверх подбородок и, не глядя на Гарри, чётко произносит:

— О нас.

Гарри лишь приподнимает брови в молчаливом недоумении.

— Да. Знаешь, после моего отказа Рон закатил грандиозный скандал, кричал на весь дом, что всегда это знал, и что мы оба просто отпетые лгуны. Джинни просто молча швырялась сглазами.

— И что ты ответила?

— Ничего. Спасалась от Джинни, — Гермиона издаёт грустный смешок и встречается с изумлённым взглядом Гарри.

Он всё также сидел на полу, оперевшись локтем о диван и ошарашенно пытался собрать мысли в кучу. Гермиона же в этом момент неожиданно дотрагивается до его отросшей шевелюры и проводит рукой. Она вдруг вспоминает, как стригла его, когда они искали крестражи, и что после очередной стрижки она сказала, чтобы Гарри больше не просил её об этом.

Это оказалось таким чересчур для неё интимным тогда. А сейчас внезапно таким… важным.

— Но ведь это полный бред, — раздаётся напряжённый голос Гарри, — Я же не… ты не…

— Конечно… — Геримона, сжав зубы, часто согласно кивает, уставившись в пол.

— Рон от ревности просто с ума сходит. Джинни тоже не лучше, — он вдруг натянуто смеётся, перехватив её взгляд. Гермиона замечает, что в глубине его глаз мелькает что-то печальное. — Но ты же знаешь Рона. Не волнуйся, он остынет и поймёт, что был не…

Не дав ему договорить, Гермиона резко выдыхает, склоняется, обхватывает ладонями его лицо, заставив удивлённо замолчать на полуслове, и горячо прижимается к его губам.

Гарри кажется, что его ударили током, и он едва не отшатывается от неожиданности, но замирает, словно в него исподтишка запустили Петрификусом. Гермиона медленно отстраняется, ещё сама не веря, что натворила.

Конец её дружбе с Гарри. Конец её отношениям с Роном.

Она так дорожила Гарри. Дорожила даже их молчанием больше, чем поцелуями Рона. Хотя теперь она понимала, что не было никакой любви к Рону. Стресс, адреналин? Как она там сказала ранее?

Осознание всё это время приходило к ней постепенно, не давая раскрыться, пока она не поняла, что хочет видеть рядом с собой именно Гарри. А непонятные чувства к Рону неожиданно заглушили самое важное — то, что было у самой умной ведьмы Хогвартса перед самым носом.

Возможно, она даже планировала лишь уйти от Рона, придя сюда, и просто хотя бы сохранить только дружбу с Гарри, опасаясь рискнуть, но всё пошло наперекосяк и бурлящие чувства подло взяли над собой вверх.

— Рон оказался прав, — с горечью произносит она, чувствуя, как от реакции Гарри у неё сердце уходит в пятки, — Он понял это даже лучше и быстрее, чем я.

Не может быть. Не может этого быть.

Гарри только открывает и закрывает рот, словно намереваясь что-то сказать, но так и не издаёт не звука. Всё это казалось какой-то шуткой, фантазией… наваждением? Может, он слишком долго торчал взаперти в этом довольно мрачном доме и у него начались проблемы с головой?

Он опасался поверить.

— Я знаю, что ты скажешь, Гарри, — тихо продолжает она, — Что у тебя есть Джинни, что я слишком поздно, что это разрушит нашу дружбу, что…

— Нет…

— Нет? — она озадаченно изучает его. — Значит, у меня есть шанс сохранить нашу дружбу? Пожалуйста, скажи, что это так.

Гарри качает головой, слегка улыбается, садится рядом и задумчиво смотрит на неё. Гермиона сцепила пальцы рук и встревоженно вгляделась в его такие родные глаза. Он не злился и это немного успокаивало. Может не всё потеряно…

— Просто я… так хотела доказать Рону. Показать, что он не прав. И немного увлеклась. Он мне нравится, да, но… всё не так…

Гарри лишь вопросительно приподнимает бровь, пребывая всё ещё в некотором замешательстве после случившегося. Он всё ещё мысленно находился рядом с нежными губами Гермионы и теперь просто молча слушал о том, что ему говорила подруга, пытаясь хоть как-то отойти от шока.

— Не так? — выдавливает из себя наконец Гарри, нахмурившись, и изучая порозовевшее лицо Гермионы.

— Да. Как то, что я чувствую к тебе, — с отчаянием произносит она, прерывисто дыша. Он видел, как в её глаза подозрительно начинали блестеть. — Я думала, это просто дружеская привязанность. Но она не может быть важнее любимого человека, верно? Никогда ещё я так глупо не ошибалась. Просто я не знала… не видела любви в такой форме и принимала наши отношения как должное. Всё это было так бессознательно, мы же всегда были друзьями.

Гарри, не говоря ни слова, берёт ладонь девушки в свою и задумчиво начинает перебирать её пальцы. В душе назревала буря, и он пытался понять, может ли он… осмелится ли…

— Гарри? Скажи хоть что-нибудь, — тихо просит она, резко сжав его ладонь и заставив поднять взгляд.

— Что, Гермиона? — слабо усмехается Гарри, мягко поглаживая её ладонь большим пальцем. — Что я к тебе неравнодушен курса с третьего? Другой вопрос, чего хотела ты. Тебе же нужен был Рон.

Она мягко протягивает руку, проводит пальцами по взъерошенным волосам и касается его щеки. В её взгляде было столько любви и нежности, что у него перехватывает дыхание, и он, не мигая, смотрит на неё, пытаясь осознать, что именно происходит в эту минуту. Неужели это всё-таки правда? Хотя сейчас он уже был даже готов покорно сойти с ума, если это были бы какие-то изощрённые чары дома.

Гермиона утыкается носом в его шею и едва слышно произносит:

— Не могу даже представить свою жизнь без тебя, Гарри. Без Рона — могу. И быть я хочу именно с тобой, каждый день, каждую секунду. Веришь или нет, но раньше я каждый день мечтала, чтобы наши поиски крестражей закончились как можно скорее, а теперь безумно скучаю по тем дням, когда мы вместе жили в той палатке.

Гарри выдыхает, осознав, что всё это время не дышал. Неожиданно для себя он мягко толкает девушку на диван и нависает над ней, уперев обе руки по обе стороны от её головы. И, Мерлин, ему очень нравится такое положение и её смущение. Так близко и волнующе.

Несколько секунд они смотрят друг на друга, чувствуя то, что чувствует другой, как это и бывало у них всегда. К тому времени, когда его губы действительно касаются её губ, она уверена, что сердце вырвется из груди или вообще остановится.

К дементорам Рона, к дементорам Джинни.

— Джинни? — бормочет Гермиона ему в губы, и он замирает. — А как с Джинни?..

— Не… так, — тихо повторяет он её слова, снова целует и чувствует её счастливую улыбку.

Они долго не могут оторваться друг от друга и объятия становятся всё жарче и откровеннее. У Гарри резко становится сухо во рту, когда он чувствует пальчики Гермионы у себя под рубашкой, которые медленно пробегаются по его торсу. Он серьёзно смотрит на неё — взлохмаченную, с очаровательно розовыми щеками и тяжело дышащую и, наконец, верит в происходящее.

Гермиона понимает его заминку по-своему, и, отчаянно краснея и заикаясь, произносит:

— Я с Роном не… никогда не… что бы ты там не думал… мы не…

Гарри неожиданно не сдерживает хитрую улыбку, глядя на её неловкость, а в глазах начинают плясать смешинки. Но внутри у него сжимается сердце от осознания того, что она сейчас здесь, с ним и больше их ничто и никто не сможет разлучить. Никто, чёрт возьми.

— Оу, прекрати ухмыляться, Гарри, — бурчит она, цепляясь ногтями в его плечи. Ей очень не хотелось его отпускать. — Я и без того готова умереть от смущения.

— Мне прекратить?

— Нет! — тут же выпаливает девушка, удивляя обоих, делает большие глаза, прикусывает язык. Гарри старается сделать серьёзное лицо, но она видит, что ему это даётся с трудом. Она внезапно осознаёт, что означает её ответ, смущается ещё сильнее. Но всё же запускает пальцы в тёмные волосы, притягивает к себе, касается губами его щеки. — Рон называл меня… бесчувственной в этом плане, — неловко признаётся она, и Гарри понимает, что Гермиона явно подобрала другое слово, щурится. — Но это потому, что я не любила его, Гарри. И я никогда даже не говорила ему, что люблю.

А тебя да. Теперь ты это чувствуешь, правда?

— Бесчувственная? С твоим-то пылом? — недоверчиво качает он головой в ответ, пристально вглядываясь в её завораживающие карие глаза. — Не слушай его, Гермиона. Ты лучшая.

— Откуда тебе знать? Не стоит ли в этом убедиться? — смело произносит она, при этом очаровательно розовея, после чего сразу же оказывается в самых уютных руках мира, которые несут её в свою комнату.

Спотыкаясь о всякий разбросанный хлам и смеясь, они выбираются из тёмной и холодной гостиной, краем уха слыша скрипучее ворчание Кикимера, который решил, в конце концов, что теперь его очередь навести хоть немного порядка в творящемся безобразии.

Примечания:

Старая и первая работа по Гармонии, сильно не бухтите))