Кем-то запримеченная революция (гет)

Моё умение сидеть в седле было куда лучше навыков в танцах или в обольщении мужчин, но лошадь моя то и дело фыркала, вставала на дыбы, так и желая сбросить меня. Как я понимала, въезд во Фронтир был совсем близко, когда наглая скотина встала на дыбы в очередной раз и я, на тот момент ослеплённая искрящимся снегом, упала на спину. Лошадь довольно заржала и убежала вперёд, в лесные угодья.

— Черта с два, поганая лошадёнка! — крикнула я вслед сбежавшей лошади.

Благо, сумка с письмом и провиантом была у меня. Пришлось идти на своих двух. Снег неумолимо мёл, бил в лицо. Было трудно дышать, тяжело идти, и вскоре ноги казались мне ватными, я их совершенно не чувствовала. Что-то придавало мне сил, какое-то убеждение, воодушевление. Я делаю что-то на благо семьи. И на благо людей, тут живущих. Я могу помочь! Всё же идти по протоптанной дорожке было куда удобнее и лучше, чем по огромным сугробам. Впереди показались две еле видные тени. Я схватилась за клинок. К чему оно было, когда с чем-чем, а вот с оружием у меня было не особо хорошо.

Тени превратились в фигуры, и я всё яснее могла рассмотреть, что, скорее всего, ко мне приближаются двое. Мужчины, как мне казалось. С ними я бы вряд ли управилась, но рука моя так и не отпустила клинка.

— Мы не причиним вреда! Не бойтесь! — крикнул мне один из них.

Надеяться, что он говорит правду, мне было куда легче, чем обнажить клинок. Я постепенно подходила ближе, закрывая лицо руками. Дышать и смотреть вперёд было до крайности невозможно. И поэтому, уже не в силах терпеть эти снежные удары по лицу, я уселась прямо на дороге.

— Англичанин, чёрт дери! Норрис, хватайте его! — гаркнул второй мужчина [1].

— НЕТ, НЕТ, НЕТ! — взвизгнула я, тут же сняв треуголку с головы.

Так называемый Норрис подал мне руку и улыбнулся.

— Non-non [2], что Вы, это прекрасная особа. Что Вы тут делаете, милая?

Норрис, судя по говору, был французом, что резко обратило меня в дружелюбную сторону. Я зналась со многими французами. Мой учитель французского до сих пор сидел у меня в памяти, хоть и любил он выпивать больше, чем обучать меня. Норрису было на вид не больше тридцати лет. Он поправил огромный рюкзак за спиной и отряхнул снег с моих плеч и колен. Второй мужчина был высок и огромен. Широк в плечах, с огромными ладошками-ковшами, которые могли загрести много снега. Ну, или бескомпромиссно свернуть мне шею одним движением. Я поморщилась и повернулась к Норрису.

— Вы, случаем, не знаете господина Коннора? — спросила я. Надежда на чудо умирала последней.

Мужчины переглянулись и ответили в один голос:

— Знаем.

— Мне нужно передать ему… письмо. Но я даже не знаю, в какой стороне его искать.

— Он помог мне найти стальную руду! — радостно ответил Норрис. — Это прямо по тропе, не сворачивайте. Не думаю, что он ушёл далеко, скорее всего, он уже расставил палатку на ночлег. К ночи вы можете добраться до него.

— Да, мы с ним столкнулись восточнее дороги на Бостон, — кивнул громила.

— Что же… спасибо вам! — поблагодарила я.

Мы обменялись всеми формальностями знакомства, я спасла от жажды так торопившихся в свои тёплые дома мужчин и побежала вперёд. Норрис и большой Дэйв проводили меня взглядом, откуда же им было знать, что ждёт меня дальше. Раз этот Коннор ещё не на пути в Нью-Йорк, я сумею перехватить его!

Так я прошла около трёх часов. От сильного ветра меня прятали деревья, по дороге идти было невозможно. Пришлось петлять тропинками в лесу, то и дело, проваливаясь в сугробы. Как только солнце поколебало своё устоявшееся положение в небе и поклонилось к горизонту, у меня возникло странное ощущение. Будто кто-то следил за мной. Так странно, учитывая, что такого ощущения я ещё никогда не испытывала. Такого сильного. Но почему-то я ясно понимала, что это именно оно.

Я частенько оборачивалась, глядела по сторонам, но совершенно не понимала, кто бы мог следить за мной в таком месте. Я ни с кем толком не была знакома, сделать что-то противозаконное не успела. Кому же тогда понадобилось следить за мной, как ни какому-нибудь голодному хищнику?

— Ты же сильная, сильная, сильная… — твердила я себе, когда страх стал брать надо мной верх.

Такого рода убеждение не особо помогало, но зато отвлекало, придавало стимул двигаться вперёд. Чувство страха не отступало, но было не так велико, как по началу. Очень тихо, чуть шевеля губами, я начала напевать песенки, с детства мне знакомые. Некоторые слова вспомнить было сложно, и я перебивала песню счётом. Больше двадцати секунд, досчитывая максимум до тридцати, второпях, я сбивалась и начинала заново. Вьюга задувала в уши, и слушать эти зимние песни было уже невозможно. Треуголка спадала на лоб, нисколько не согревала и вообще раздражала меня.

— Ну что же ты?.. — расстроенно бурчала я, поправив надоевший головной убор уже в который раз.

Снег становился мокрым. Передвижение от этого было всё труднее с каждым шагом. И это нисколько не поднимало ни настроения, ни дух.

Всё это начинало казаться сном, не более того. Сейчас я проснулась бы. Дома. В Лондоне. А лучше там, в той тёплой спальне в доме мистера Дэвенпорта. Но нет, сколько бы я ни зажмуривала глаза и резко ни открывала их, я была в этом лесу. Искристый снег, завораживающий красотой и маневренностью полёта, превратился в мокрые хлопья, которые при соприкосновении с чем-нибудь тут же таяли. Волосы мои намокли и взъерошились из-за постоянно съезжавшей треуголки, это жутко раздражало, и чёлка противнейшим образом лезла на глаза. Возможно, на тот момент я пожалела, что согласилась. Но, вспоминая всё, что говорил мне Ахиллес, как он мне это говорил, и глаза того самого Хэйтема, я вдруг встрепенулась. И поволоклась по сугробам с новыми силами.

Кто-то шёл по тропинке правее меня, кричал и гоготал. По моему предположению это были охотники, а возможно, разбойники. Я облегчённо вздохнула и мысленно похвалила себя за то, что предпочла идти по лесу. Всё же сугробы куда безобиднее странных мужчин, гогочущих уже где-то позади меня.

Мундир тоже взмок, и мне стало непосильно тяжело продвигаться. Всё же я оказалась девушкой, самой обычной и настоящей. И не было во мне никакой сверхсилы мужчины. Конечно, я была посильнее и мужественнее всех знакомых мне девушек, и всё же тяжёлый мундир, огромная треуголка, грубые сапоги и сумка через плечо тяготили мой путь. Я была не готова к такому пути. Но сворачивать не имела права. Ни в коем случае.

К реальности меня вернул треск веток, какой-то шум недалеко от меня. Я обернулась. Хруст откуда-то сверху заставил меня поднять глаза к небу. На ветке сидел ребёнок в странных для меня одеждах, похоже, из звериных шкур. Очень меня позабавила его чёлка, заплетённая в мелкую косичку. В руках его уже наготове был лук с натянутой тетивой. Он быстренько взглянул на меня и прошипел:

— Тс-с-с…

Я кивнула и прижалась к ближайшему дереву. Спорить с представителем, как оказалось, ближайшего коренного племени, я не решилась. Даже пусть и с таким юным представителем. Ему было не больше десяти лет.

Юнец явно целился во что-то. А, может, и в кого-то. Я затаила дыхание, вжавшись в дерево как можно сильнее. Любой шум с моей стороны мог нарушить планы мальчишки. А получить стрелу в лоб за помехи мне не хотелось. В такой тишине я смогла расслышать чьи-то приближающиеся шаги. И они точно не распознавались мною как звериная поступь. Слишком грубые, медлительные.

Я начинала различать среди хруста снега и хлюпанье воды в сапогах. Да, это был человек. По мощному топоту я сразу поняла, что шёл мужчина. Мне стало не по себе. Мальчик же прицелился и выпустил стрелу. Я вздрогнула, но не услышала ни криков, ни шума. Из соседних кустов с тонкими ветками выскочил олень и побежал в сторону мужчины. Испуганное животное не знало пощады и валило все кустарники и деревца на своём пути. Мальчик тихонько захихикал, когда послышались обрывки бранной речи и удаляющийся топот. Похоже, преследователь побежал назад.

Представитель коренного населения уставился на меня и махнул мне рукой с призывом лезть на дерево.

— Нет, — покачала я головой, — я не умею.

Тогда он спустился ко мне и помог подняться со снега. Я благодарно кивнула ему и стала в ступор. Я не знала, как общаться с детьми, а тем более с детьми индейцев.

— Ты… эм… отсюда? — неуверенно начала я расспрос.

Мальчик кивнул, рассматривая меня со всех сторон.

— А тот… Кто там был — он следил за тобой?

Мальчик покачал головой, его пальчики ощупывали полог мундира.

— Но за кем же тогда? За оленем?

Мальчик снова ответил отрицательно, и пальцы его отцепились от мундира. Он тыкал пальцем на меня.

— За мной?

Мой новый знакомый довольно засмеялся и закивал. Ответ был ясен.

— Но как давно?

Он стал говорить что-то на непонятном мне языке быстро и сбивчиво.

— Я не понимаю, прости, — развела я руками. — Как твоё имя? Как те-бя зо-вут? — по слогам проговорила я, в надежде, что он поймёт меня.

Но он не понял. Я несколько раз назвала ему своё имя, сначала я показывала пальцем на себя, потом спрашивала «А ты?» и показывала пальцем на него. Понял он лишь с третьего раза и произнёс:

— Кватоко.

Я тут же повторила. Кватоко довольно заулыбался и взял меня за руку.

— Куда мы идём?

— Друг, друг, — с трудом выговорил Кватоко.

Я доверилась мальчишке, хоть и понимала, что он приведёт меня, скорее всего, в своё племя, а там… Что там сделают со мной? Надежда оставалась на то, что там будут взрослые, с которыми я смогу поговорить на одном языке, и они помогут мне.

Мы шли довольно быстро, и я удивлялась, как прытко этот Кватоко прыгает по сугробам, лазает по веткам деревьев. Я восхищалась мальчишкой и совершенно не понимала в таком случае людей, которые по прибытию из Америки жаловались на индейцев.

Мне Кватоко показался очень милым. Его тёмные глазки быстро реагировали на любой шум, и он тут же натягивал стрелу на тетиву. Старался показать, что он охотник. Я поддавалась его игре, хвалила и старалась говорить как можно более понятно, помогая себе жестами. Ему нравилось моё внимание, похоже, этого-то ему и не хватало больше всего.

Итак, мы вошли в густой лес, блуждали среди деревьев и кустов. Кватоко пытался пристрелить зайца, но в итоге пушистое существо ломанулось в мою сторону, и я на каком-то интуитивном уровне кинула в его сторону клинок. Итог был неожиданным, и восторженно что-то вскрикнув на своём языке, Кватоко подал мне окровавленный клинок, сам же он держал в руках мою, но теперь уже его добычу. Впереди нас, где-то в получасе ходьбы (может меньше) виднелась скала или какое-то нагорье.

— Радунхагейду! — крикнул Кватоко.

Я дивилась его крикам, не понимая, что он говорит.

— Что ты?..

Вскрикнув, я упала на снег, так как кто-то позади толкнул меня в спину. Кватоко грозно натянул тетиву, но я замахала руками и закричала:

— Прочь! Беги прочь!

Мужчина оскалился и направил пистолет на мальчика.

— Бегом, малец!

Кватоко не двинулся с места. Я же сунула ему в руку первое, что попалось под руку, и шепнула:

— Беги домой, сегодня у тебя будет вкусный ужин.

Кватоко сжимал в одной руке зайца, в другой — мою ленту для волос. Он ринулся с места и что-то крикнул мне. Позже несколько раз отчётливо услышала эхо. Оно зазывало странное слово «Радунхагейду».

Мужчина стоял передо мною и пытался блеснуть умением владеть ножом. Получалось у него скверно.

— Ну, так от Дэвенпорта, значит?

— С чего бы вдруг? — грубо буркнула я.

— Дорогая, я слежу за тобой давно и прекрасно знаю… — мужчина вдруг прервал свою речь и обернулся. — Знаю, откуда ты идёшь и что у тебя есть.

— Ничего, совершенно, — спокойно ответила я, нужно было пятиться назад.

Попытка моя увенчалась успехом, недалёкий мужчина не замечал моего движения.

— Письмо, сука! — гаркнул он, почему-то очень волнуясь.

Я шустро вскочила и побежала прочь. Мужчина выругался и кинулся вдогонку. Он кричал различные угрозы, обещая убить, надругаться, уничтожить всех родных, расчленить. Я не принимала всерьёз этого скалообразного идиота, так как помимо умения перекидывать нож из руки в руку и наставлять пистолет на людей, он мало что из себя представлял. Но мне было страшно. Страх придавал силы бежать всё дальше.

Надежда на то, что я смогу спрятаться или мужчина устанет раньше, не покидала меня. Пока вдруг мою ногу не пронзила ужасная боль. Я рухнула в снег и завопила. В моей ноге красовалась стрела. Она прошла насквозь, и окровавленный кончик скрылся в сугробе.

— Ну, сука, попалась! — радостно сказал мужчина и схватил меня за шиворот.

Я вскрикнула громче, так как боль в ноге усилилась.

— ПИСЬМО, тварь!

— Иди к чёрту, урод! — крикнула я и плюнула мужчине на камзол.

Он уже занёс надо мной руку для удара, как вдруг сам получил удар. Он схватился за окровавленное горло, его слова превратились в сплошное бульканье. Я тут же рухнула назад в снег, а мужчина взлетел надо мною. Его тело тихонько покачивал ветер, а кровь окропляла снег под ним. Я с ужасом глядела на эту картину. Моя попытка отползти оказалась тщетна. Стрела не давала мне двигаться.

Шум, я обернулась и увидела человека, который уже готовился пристрелить меня из лука.

— СТОЙ! Пожалуйста! — я сняла с себя треуголку и закрыла ею лицо.

По звукам я смогла определить, что тетиву спустили. Незнакомец выбил треуголку из моих рук. Я сидела на снегу, закрыв лицо руками, и дрожала.

— Девушка? — удивлённо произнёс голос, принадлежавший молодому человеку.

Я подняла глаза и заворожено впилась глазами в фигуру в капюшоне.

— Не убивайте меня… я всего лишь должна передать…

— Давай сюда то, что несёшь, — бесцеремонно прервал меня тот.

— Не могу. Я должна отдать адресату.

— Кто он?

— Коннор. Его имя Коннор.

— Считай, ты счастливица. Я Коннор.

Как только капюшон спал на плечи, я смогла разглядеть этого мужчину. Нет, он не был мужчиной.

Молодой парень, даже юноша. Выглядел он довольно возмужавшим, но голос выдавал его. Слишком юный голос. Широкие плечи, могучая грудь, суровые черты лица, смуглая кожа. Тёмные волосы были собраны в хвостик, а у левого уха небольшая косичка, повязанная цветными нитками. В его одеянии много индейских элементов: тесёмки, нитки, плетеные украшения. Но и было что-то такое, чего я пока не совсем понимала. Белое одеяние с капюшоном и синие вшивки. Казалось, это просто незаконченный мундир. А с другой стороны, казалось, что это нечто совершенно мне незнакомое. Полы одежды со спины уходили под углом к ногам. На ремне какой-то странный знак, очень напоминавший мне тот, который я успела увидеть у Ахиллеса. Знак ассасинов.

Коннор нахмурил брови и присел подле меня на корточки. Его черты лица и тёмные глаза напоминали мне кого-то, но кого, я не смогла припомнить в тот момент.

— Прости, я ранил тебя. Негоже посылать девушку туда, где сражаются мужчины.

— Это мой долг, — слабо ответила я.

Коннор ничего не ответил. Он взял меня на руки и понёс в сторону скалы. Тепло, от него исходившее, тянуло ко сну. Я обвила его шею руками и молчала. Только скрежет моих зубов нарушал идеальную тишину. Ассасин же нисколько не смущался этим, я даже не почувствовала дрожи в его руках. Казалось, я для него была легчайшей ношей.

Вот так нелепо я узнала человека, который перевернул мою жизнь. Так я узнала Коннора, который боролся за свободу. За свободу, которой желали все. Желание, за которое платили дорого. Жизнью.

Примечания:

[1] — имеется в виду Большой Дэйв, кузнец, которого Коннор спас от красных мундиров.

[2] — франц. "Нет-нет".