Гарри Поттер и книга-игра „Лабиринт времени” (джен)

Три дня я рисовал на большом листе картона Маршрут своей жизни, старательно обдумывая каждый свой шаг, ища те особые моменты, которые могли бы стать поворотными для меня. Стартовый кружочек я нарисовал в левом нижнем углу и написал в нём цифру (1). Следующим важным по моему мнению моментом была встреча с Хагридом — номер (2). Там у меня были два варианта, уже пережитые: первый — наше бегство на остров и мой поход вместе с вонючим полувеликаном в Косой переулок и второй — дядя Вернон пристреливает его у нас дома, на Тисовой. В любом случае, чтобы моя жизнь не пошла по первому сценарию, в этом месте я должен получить мой главный козырь — золотой ключик от Детского сейфа. Упусти я сейчас эту возможность, тогда дальше этот ключик начинал переходить из рук в руки, изображая из себя волновой пакет таинственной энергии, который, если и материализовывался в нашем бренном мире, то только в квантово неопределённой мною локации. Если в двух словах — в руках моих врагов Уизли, у директора Дамблдора, у Хагрида или чёрт знает у кого ещё.

Так вот, если перед походом в Гринготтс я заберу свой золотой ключик, то дела пойдут более-менее хорошо. Достаточно будет держаться подальше от Предателей крови Уизли.

Чтобы отразить эти две возможности на карте, я сделал два ответвления и нарисовал два кружочка (2) и (2ʹ). Поразмыслив некоторое время, я понял, что разница между ними была несущественной, так как дальше я всё равно попадал в Гринготтс — кружочек (3), единственным важным было то, чтобы золотой ключик уже был у меня в кармане. Я забирал некоторую сумму денег, закупался для школы и возвращался обратно на Тисовую. Как бы там не прошёл момент встречи с представителем Хогвартса, кто бы им ни был — Хагрид или, как полагалось по уставу, профессор Макгонагалл.

То есть, если я хотел — а я хотел этого — как-то изменить ход событий в дальнейшем, я должен был в Гринготтсе предпринять действия, которые привели бы к появлению нового витка игры. Мне смерти подобно было отправиться в Хогвартс не защищённым от ментальных атак неприятелей. Потому, что мой золотой ключик являлся ускользающим из моего собственного кармана в чужие руки преимуществом.

Можно было и так назвать то необъяснимое, что со мной случалось — ускользающая удача.

Но что мне в Гринготтсе предпринять?

Что? Я представил себе свои сравнительные списки из прошлой жизни и подчёркнутое красным карандашом очень настораживающее меня наблюдение — вмешательство белого северного песца имени А.П.В.Б.Д. Этого бородатого паука, так называемого Повелителя памяти. Надобно было появиться в Хогвартсе во всеоружии против глубоко проникающего взгляда его мерцающих глазиков. То есть, по прибытию в Гринготтс, первым делом я должен взять в оборот зеленошкурых интриганов, которые «в дела волшебников не вмешиваются», и заставить их предоставить мне родовую мою защиту в виде горсти артефактиков. Семейных. Изготовленных предками, моих собственных. Я знаю, что они там ждут меня, нашёл их, когда, наконец, после смерти Гермионы, дотумкался посмотреть содержание основного своего сейфа…

О-о-о, кто-то из зеленошкурых коротышек головой поплатится за отступничество от контракта, подписанного с моим родом! И конкретно, за предательство лично меня.

Отмечаю кружочек (3) двойным кольцом и пишу маленькими буковками «Родовая защита —!!!». Потом во мне зарождается идея самому создать и написать про себя этакую книгу-игру. Во, будет класс! По этой причине, я зарываюсь в наш общий с Дадли школьный хлам и нахожу почти нетронутую тетрадь. Удаляю первые три использованные кузеном листа и на чистой странице в полоску вывожу колонку из циферок. Напротив цифры (2) я рисую ключик, напротив (3) — Р.З.!!! Ха-ха, вот такими темпами я создам её — новую книгу-игру про себя и лично для себя. Показывать её кому-либо я не стану. Ну-ну!

Дальше по маршруту следует номер (4) — «первое» путешествие на Хогвартс-экспрессе. Здесь надо было хорошенько подумать. Уизли, конечно же, идут лесом. Но что делать с Гермионой? В прошлой жизни она умерла рано, оставив меня растить детей в одиночку. Мы с ней вместе, в супружестве, прожили настолько короткий период — двадцать шесть лет — что не успели друг другу надоесть. Какое там «надоесть», я до конца жизни не смог её позабыть.

Её я всё ещё любил. Короче говоря.

Но ПРИНЦЕССОЙ она не была, ни в прямом, ни в переносном смысле. Быть может поэтому она так рано «выбыла из доски». Хм. Поговорить ещё раз с тётей Петунией, что ли?

С другой стороны, на данном этапе своей жизни до положения Короля я сам не то что не дотягивал — наоборот. Я был до самой Последней битвы просто ноль, Мальчик-на-убой. Гермиона до последнего превосходила меня по всем пунктам. Но после Битвы наши роли поменялись на сто восемьдесят градусов. Внезапно все волшебники заметили, что я не просто Поттер, а ПОТТЕР, ПОБЕДИТЕЛЬ ТРИМАГИЧЕСКОГО ТУРНИРА, ПОБЕДИТЕЛЬ ЛОРДА ВОЛДЕМОРТА… И так далее, и тому подобное. Вишенка на торте — я последний Певерелл!!! Повелитель Смерти. А моя жена Гермиона — обычная, никчемная магглокровка. Посягнувшая на назначенного в призы чистокровным барышням суженного, их собственного Героя волшебного мира.

Как быть? Выбери я Гермиону снова, я неминуемо повторю свой прежний опыт, умру в компании плачущих домовиков и проснусь в чулане под лестницей.

Означает ли это, что я должен найти другую, более достойную и приемлемую девушку себе в спутницы жизни? А с Гермионой что делать-то? Чует сердце, что это станет для меня непреодолимой дилеммой. Снова фраппировать волшебное сообщество Британии или взять любимую девушку в охапку и дать дёру в дальние дали? А изменит ли это предначертанное нам Судьбой — её раннюю смерть, моё одиночество, пренебрежение и обиду детей, плачущих домовиков и меня же опять в чулане?..

Оставим пока эту проблему, целый месяц впереди и думаем по карте дальше. Обведя цифру (4) толстым кружком, я пишу рядом «Г —????» и рисую линию до циферки (5). Хогвартс.

Хотя, в поезде у меня была конкретная, очень важная задача — отжать у Шестого крысу. Питера Петтигрю в его анимагической ипостаси, скрывающегося под именем Короста!

Под обозначением «Г —???» я рисую смешную мышь (ПП). В тетрадь тоже отметил эти две задачи. Хогвартс? А-а-а, там нужна вся моя удача, чтобы не подставиться раньше времени, но и не дать разным субъектам втоптать меня в грязь. То есть, Рейвенкло однозначно.

Так, шаг за шагом я намечаю основные вехи в моей учёбе, нумерую их, ставлю себе соответствующие конкретным моментам задачки. Расправиться с одержимым профессором Квирреллом, сделать из этого шоу века, выставить живого Питера Петтигрю, зажать Философский камень, подружиться с кентаврами, единорогами. Что ещё — о, да, конечно! Победить тролля, выгулять по коридорам замка цербера… Чем не весёлое детство, как называл эти угрозы моей жизни — одиннадцатилетней, смею заметить, жизни — наш добрый директор Дамблдор?

Моё настоящее противостояние с двумя колоссами магического мира современности — Дамблдором и Волдемортом — начнётся на втором курсе. С уводом василиска. А по возможности — ещё и феникса со Старшей палочкой. Почему бы и нет? Я знаю все планы одного бородатого манипулятора, все. Надеюсь, пока буду их разрушать, получу от этого достойное удовлетворение, заглянув в разочарованные глазки за очками-половинками.

Разрушать в пух и прах раз за разом, пока бегаю по навязанным мне дистанциям. Каждый божий раз! В пух и прах. Если мне этого покажется мало, разнесу весь волшебный мир в щепки, но не дам с кудрявой головушки моей Гермионы упасть ни единому волоску.

Вечерами на Тисовой я задерживался в гостиной за просмотром вместе с тётей телевизора, пока дядя Вернон отдыхал в их спальне за пересмотром биржевых сводок, а Дадли — за игровой приставкой на своём телике.

Тётя Петуния с начала лета увлеклась сериалом про мисс Марпл, странноватую старушку-детектива. И каким было моё удивление, когда среди героев сериала я услышал своё имя, Гарри Поттер, в следующей серии был и некий мистер Поттер — очкастый журналист, упоминался парень Седрик, какой-то мистер Амос Диггори… Появилась и героиня Гермиона! — умница-подруга мисс Марпл, наконец услышал я и имя семейного врача одной из убитых героинь. Не поверите — Снейп! А дальше озвучили фамилию одной из служанок убитой героини — сам не помню в которой из серий, в котором из сезонов. Мисс Дамблдор что-то там поведала… Блин!

Мне стало страшно до зелёной ус… Я на подсознательном уровне всё-всё угадал. Неспроста назвал свою жизнь Игрой! Разозлился.

«Ба-а-а, — дал себе я слово, — я пройду через тысячи жизней, если понадобится, но найду я тебя, Игрок подлючий! Разобью твою наглую рожу в кровавое месиво и запихну тебя самого сюда, на Тисовую. Чтобы ты сам бежал по этой дистанции, ковыляя, спотыкаясь, умирая… Много, много раз!»

Ближе к тридцать первому июля я предупредил родственников, чтобы те уехали куда-нибудь подальше от Литтл Уингинга отдохнуть без меня. Составить мне компанию приехала наша знаменитая на всю округу из-за манеры разговаривать громовым голосом тётушка Мардж. Особа гренадёрской внешности, любительница горластых пёсиков.

Мисс Марджори Дурсль прибыла на Тисовую ранним утром на пару с любимейшим из своих пёсиков, бульдогом Злыднем. Злобным, неаккуратным и беспардонным, как и его хозяйка.

Вечером, с наступлением темноты — чтобы соглядатай Дамблдора, кошатница Арабелла Фигг не заметила их ухода — дядя Вернон, тётя Петуния и Дадлик отбыли на Ривьеру. Не забыв предупредить тётю Мардж, что у них с племянником появился новый мировой распорядок. То есть, никаких придирок, обзывания, обвинений и прочая! Парня — это меня, надо кормить от пуза, но одного никуда не отпускать. Ни с кем. Кто бы в дом наш не появлялся звать меня куда бы то ни было. Тётя Петуния говорила с недомолвками и настолько иносказательно, что Мардж сразу заподозрила неладное.

И это неладное не заставило нас долго ждать себя.

Когда входную дверь сломали могучие удары Хагрида и та рухнула внутрь дома, впустив лохматое чудовище вместе с дождём — литров пять воды, примерно — первым на вторженца набросился Злыдень. И вцепился всеми зубами в руку с розовым зонтиком, сломав в ней несколько костей. Зонтик приказал долго жить. Хагрид взревел. Рёв прекратился от удара воком для приготовления китайской пищи рукою тётушки Мардж. Удар был настолько мощным, прицел столь удачным, что послышался треск сломанного носа бедолаги.

Полувеликан схватился за лицо и захныкал. Кровь полилась ручьём. Заметив свои окровавленные руки, Хагрид начал, скосив глазки в разные стороны, приплясывать и приседать, как пьяный солдат в отпуске. Надолго прямым он не задержался, догнал его второй удар вока. На радость Злыдню, рухнул наш долгожданный незваный гость на пол окровавленной вонючей кучей. Рыча, пёс зарылся носом в его накидку из шкурок разных животных и начал дербанить её клыками. Из карманов шубы посыпалась всякая всячина, включая двух мышек и сову, которых Злыдень слопал в один прикус. Золотой ключик блеснул в свете молнии и я быстро его забрал, прежде чем пёсик Мардж проглотил и его. Смятый в колобок, слегка погрызенный мышами билет на поезд Хогвартс-экспресс тоже нашёлся среди окаменевших крошек кекса.

Вкратце, точка (2ʹ) на моей карте повторилась с той лишь разницей, что Хагрид остался живой. Хоть и побитый, и пораненный. Придя в себя через некоторое время, он толкнул знакомую мне до рвоты речь о моих прекраснодушных родителях, обо мне-малютке, о Великом человеке Дамблдоре, о Гриффиндоре… Закончил свой спич лесник объявлением, что ночевать он будет у нас дома. На диване тёти Петунии, в гостиной.

Тётя Мардж взвыла как настоящая банши, запретив это непотребство, от слова «совсем». Она выдвинула неписанное правило, что незамужней мисс — ей, то есть — и неженатому мужчине — Хагриду, непозволительно и неприлично ночевать под одной общей крышей. Пусть вестник волшебной школы сейчас уйдёт к себе домой тем способом, которым пришёл. И пусть завтра вернётся, тогда мисс Марджори Дурсль будет готова лично сопроводить своего племянника в этот самый Косой переулок.

Око тёти Мардж при упоминании Хагридом волшебства и моего отношения к нему, даже не дрогнуло. Приняла всё. Лишь посмотрела на меня, прикинувшегося фикусом, суженными заинтересованными глазками и промолчала. Выпроводила Хагрида в дождь, рассматривая его, исчезающего порт-ключом, с пристальным вниманием.

— Спать! — приказала она, проследив, правильно ли я прикрепил на цепочку золотой ключик от сейфа. — Завтра встанем пораньше, чтобы выгулять Злыденьку, а по дороге ты всё-всё тёте Мардж расскажешь. И объяснишь тётке, почему розовый зонтик этого дикаря погас, когда Злыденька его разломал на щепки зубами.

Железная вышла тётка. И глазастая, раз видит волшебство. Как я такое в ней не замечал никогда? Или на это раз, то есть — в этой жизни, они с тётей Петунией поменялись способностями?

Где-то там, вне Мира, прозвучал звук прокатившегося игрального кубика…