Столкновение двух миров (джен)

Примечания:

Глава исправлена и дополнена 8 мая 2023 г.

Джеймс вздрогнула во сне, сжав под подушкой рукоять табельного пистолета, и шумно втянула воздух. Вокруг стоял полумрак, бесцветный и зернистый, как старая видеопленка, местами рассекаемый наклонными лучами голубого сияния, лившегося в казарму через иллюминаторы. Мягкая вибрация компьютера в набедренном кармане выдернула ее из сна. Джеймс спрятала пистолет обратно в кобуру, очевидно, вытащив его бессознательно, тихо приподнялась на подушке и достала устройство связи: в углу прозрачного дисплея мерцал желтый индикатор. КПК считал ее биометрические данные при прикосновении и развернул яркую точку в рамку личного сообщения без отправителя.

— [] Samson-16 ожидает

Код: на своих двоих -

Грузовой конвертоплан⁽¹⁾ — на взлетно-посадочной площадке. Джеймс бесшумно поднялась со своей койки и огляделась по соседним: все вокруг спали. Забрав вещи с собой, она как можно тише и быстрее проскользнула через стучащую гермозатвором дверь в коридор жилого модуля, ярко освещенный холодными лампами. Добравшись по указателям к ближайшему вспомогательному шлюзу, закрепила на поясе кобуру и надела дыхательную маску.

Жители земных городов, которые могли себе это позволить, постоянно носили экзокомплекты вне герметичных помещений. Концентрация вредных отходов производства в атмосфере была высокой, и без защиты органов дыхания имелся риск респираторных заболеваний и стопроцентная вероятность получения астмы. Для большинства сотрудников пандорской колонии ношение дыхательной маски было вполне привычным делом.

Джеймс спустилась по наружной лестнице и быстрым шагом добралась до аэродрома базы. Внезапно налетевший на открытом пространстве холодный ветер трепал волосы, задувал под ворот и распахивал борта незастегнутого на груди комбинезона. Осматриваясь в поисках своего транспортника, Джеймс невольно остановилась и устремила взгляд в ночное небо. Мерцавшая синими потоками бурь, огромная планета источала бледно-голубой свет, заливавший взлетно-посадочную площадку и игравший бликами на обшивках вертолетов. Газовый гигант Полифем, вокруг которого вращалась луна Пандора, отражал в ночи свет скрывшейся за горизонтом двойной звезды системы Альфа Центавра. Несколько других видимых спутников будто зависли в бесконечном падении над сияющей поверхностью планеты, которая занимала пятую часть небосвода, и отбрасывали отдаленные тени на ее растворявшийся во мраке полудиск.

Ориентируясь по нараставшему в отдалении гулу двигателей, через полминуты она нашла готовившийся к взлету конвертоплан. Взгляд Джеймс скользнул по правому борту и зацепился за трафаретную надпись «Samson-16», рядом с которой темнела наклейка с автографом, который она не разобрала, а под откинутой створкой кабины пилота — изображение тигра с оскаленной пастью. Она постучала суставами пальцев живой руки в стекло двери, и следивший за приборной панелью летчик обернулся на звук.

— Погода нелетная, — перекрикивал он шум двигателей. — Надвигается шторм…

— Тогда придется идти на своих двоих, — ответила Джеймс.

— Надень вот это, на всякий случай, — наклонившись, летчик достал из-под сидения бронежилет и бросил ей, — и залезай на место второго пилота.

Она накинула амуницию и ловко затянула ремни по себе. Взбираясь через подножку и высокий борт в кабину и захлопывая дверь, мимоходом оглядела летчика, который завершал предполетную подготовку, пытаясь в ночной полутьме различить особые приметы этого человека. Летный шлем и специальный экзокомплект с тонированной панелью закрывали голову и лицо, но даже в неверном свете было заметно хоть и крепкое, но обтекаемое телосложение и невысокий рост. Когда пилот опустил свою дверь, отрезав кабину от свиста двигателей, бортовая пневмосистема с шумом прогнала воздух через фильтры и подняла внутренне давление, после чего атмосфера в герметизированной кабине стала пригодна для дыхания. Экзопак был предусмотрен экипировкой пилота на случай разгерметизации при поломках и пробоинах, но он не торопился его снимать. Летчик потянул на себя рычаг управления, и машина мягко приподнялась над землей. Она обратила внимание на ладони, маленькие и смуглые, и выбившуюся из-под шлема прядь темных волос, и предположила, что таинственный пилот был женщиной. Джеймс отвела взгляд и сложила руки на груди, прикрыв правую кисть за левым предплечьем, и не стала снимать маску.

Конвертоплан поднялся в воздух и взял курс за пределы аэродрома, и Джеймс глянула вниз через стекло. База «Врата» имела пятиугольный периметр, каждая из сторон которого простиралась на два с половиной километра, и была изолирована от дикой природы зоной отчуждения и десятиметровыми стенами, защищенными сверху колючей проволокой. Высокие орудийные башни располагались в углах периметра и били лучами прожекторов через буйные заросли и на выжженный химикатами грунт. Над аэродромом возвышалась башня управления и связи, мерцавшая сигнальными огнями, а в противоположной части периметра поднимались сооружения стереолитографического завода, испускавшего в синее небо тонкие струи желтого дыма.

Конвертоплан покинул территорию базы, и под ним разверзлась темная бездна девственных джунглей. Единственными звуками среди ночной тишины был мерный шелест дыхания двух человек и ритмичный, приглушенный стук винтов машины. Из старых воспоминаний Джеймс, из непроглядной темноты земной ночи, доносилось, нереальные, отголоски взрывов и эхо автоматных очередей. Она прикрыла глаза на пару секунд, пытаясь снять напряжение, отчего грохот давно оконченного сражения стал только громче. Джеймс сосредоточилась на реальных ощущениях и сохранила контроль.

Вскоре транспортник плавно свернул и пошел вдоль реки, опустившись ниже уровня крон к самому течению. Зеркальная гладь прозрачной и спокойной воды, отражавшей ночной небосвод, километр спустя превращалась в бурный поток, который сверкал по каменистому дну и низвергался с отвесного обрыва в озеро. Из-за содержавшихся в воде биолюминесцентных микроорганизмов кипящий водопад мерцал яркими бирюзовыми искрами. Летчик медленно опустил аппарат к самой поверхности водоема и развернул его носом к течению, где оно распадалось в облако бесчисленных капель. Он подтолкнул рычаг управления вперед, и конвертоплан вошел в разреженный поток, несколько секунд будто стальной дробью барабанивший по корпусу. Преодолев падавшую водную завесу, транспортник залетел в широкую пещеру с крутыми сводами, вглубь которой далеко вдавалась вода, и приземлился на пологом берегу метрах в ста от входа. Летчик повернул и утопил рычаг питания в потолок, заглушив двигатели, и стал молча проверять показания приборов.

Джеймс откинула вверх дверь кабины и выглянула наружу, сойдя на подножку вертолета и держась левой рукой за поручень. Метрах в двадцати от берега находилась научная станция — сборная постройка из мобильных секций различных размеров, герметичных блоков и открытых уровней, которые располагались вдоль противоположной стены пещеры на свайных опорах и соединялись между собой герметичными туннелями-гофрами, а также наружными лестницами и решетчатыми мостиками. Используемые научной станцией зоны освещались белым светом полевых фонарей.

Она захлопнула дверь и спрыгнула на черную каменную породу, слегка мерцавшую от влаги, и шорох ее приземления отразился громким эхом. Оглядываясь по сторонам, она прошла около десятка метров вглубь берега, где вертолет уже не мешал обзору всего пространства. Сквозь кристально прозрачную толщу воды светились голубым и фиолетовым большие диски анемоноидов с несколькими рядами щупалец по краям, диаметров от пятнадцати сантиметров до полутора метров. Длинные спиралеобразные растения, свисавшие с высоких сводов пещеры, медленно переливались малиновым свечением, пробиваясь сквозь заросли сине-зеленых флуоресцирующих отростков, странно походивших на ленты водорослей. Она приметила, что летчик оставался в транспортнике, и через пару минут из мобильной секции вышел мужчина-ученый в лабораторном халате, направившись прямо к ней.

— Оригинал аватара, я полагаю? — спросил он, повысив голос, с расстояния в пару метров.

— Так точно, — кивнула она, поравнявшись.

— Энтони Миллер, нейрофизиолог и инженер-генетик. Я создавал вашего аватара и буду курировать его, пока он не выйдет на полевое задание, — представился ученый, проводя ее вглубь станции между переносными модульными помещениями, громоздким оборудованием и упакованным грузом.

Поднимаясь по лестнице в нужный блок, Джеймс заметила маленький костер, который не было видно с берега. Огонь горел посреди свободного пространства, окруженного с трех сторон модулями лаборатории, что выглядело довольно странно, поскольку представляло опасность пожара и не имело никакой практической пользы.

— Хотите увидеть со стороны вашего аватара? — поторопил ученый, придерживая наружную дверь шлюза. — Тогда идемте. Мы уже заканчиваем последние проверки.

Оказавшись внутри, сотрудник лаборатории снял экзокомплект, и Джеймс последовала его примеру. Они прошли через две неосвещенные секции, заставленные лабораторной мебелью и научным оборудованием, и оказались в помещении, у дальней стены которого располагался амниотический резервуар, точно такой же, как на главной базе.

Джеймс еще на Земле видела множество голографий жителей Пандоры. В зависимости от пола на’ви были в среднем на пятнадцать сантиметров выше обычного человека и имели несколько удлиненные, тонкие пропорции тела в сравнении с людьми, что было обусловлено низкой гравитацией этой планеты, составлявшей почти восемьдесят процентов земной. Аборигены обладали специфичной инопланетной красотой: их кожу светло-голубых оттенков покрывали чуть более темные полосы; большие и широко расставленные глаза с округлым разрезом завораживали желтым блеском обширной радужной оболочки; изящные плоские носы напоминали кошачьи; подвижные и высоко расположенные уши заостренной формы придавали инопланетянам вид сказочных существ.

Она наклонилась к баку и принялась изучать вблизи внешность своего аватара. Будто парившее в амниотической жидкости тело как облаком дыма было окутано темными волосами поразительной длины. Несмотря на различия в строении черепа людей и инопланетян как таковых, между Джеймс и ее аватаром не было абсолютно никакого сходства во внешности. Правильное и аккуратное лицо молодой на’ви имело тонкие черты: высокие и легкие скулы, чуть более узкая нижняя челюсть, плавной и при этом четкой линией переходившая в едва заостренный подбородок. Пухловатые губы, заметно сужавшие к краям рта, казались чуть приоткрытыми и немножко вывернутыми в центре. Девушка будто излучала своим образом юность и красоту. Джеймс перевела взгляд на собственное отражение в стекле амниобака: грубоватая, чуть уставшая и немного осунувшаяся, она выглядела на свои полные двадцать семь оборотов вокруг земного солнца.

Суть технологии, которую использовали в программе, сводилась к тому, что весь объем воспоминаний человека-оригинала, накопленный им за жизнь, все его знания и умственные навыки, копировались и постепенно записывались в аватара по мере его роста на борту межзвездного корабля. Новые воспоминания, неважно оригинала или аватара, переводились из органической памяти на электронный чип, отправлялись и принимались аналогичными друг другу устройствами передачи данных в разных телах, и выгружались обратно с чипа в мозг. Ретрансляторы обеспечивали обмен информацией, где бы не находились в радиусе действия сигнала каждое из тел. Оборудование записывало и передавало только небольшой объем данных, обработанной памятью с момента последней пересылки, а в случае первого сопряжения — тех воспоминаний оригинала, которые были приобретены после базового копирования. Чтобы обезопасить работу мозга человека и его аватара, а также исключить взаимодействие двух организмом между собой, импланты вводили одного в принудительный сон на время работы другого. Таким образом, человек-оригинал и аватар-копия бодрствовали и спали поочередно.

Насколько Джеймс знала из курса общей подготовки, аватары как живые организмы хоть и создавались на основе генов местного населения, все же являлись продуктом сложнейшей биоинженерии. Каждый организм проектировался на основе лучших образцов из доступной базы, поэтому обладал хорошим здоровьем, но при этом модифицировался под привычные человеческие признаки и индивидуальные особенности оригинала, в том числе внешние, и так было заведено с момента основания программы. Все современные аватары отличались от на’ви наличием человеческих бровей и пяти пальцев вместо четырех. Объяснялся такой подход двумя простыми причинами: дипломатической и психологической. Во-первых, аватары создавались не только ради легкого доступа в местную среду, но и для налаживания контакта с местными аборигенами. Чуждые и непонятные особенности инопланетян отталкивали и пугали туземцев, а использование неотличимых аватаров было бы принято за дурное намерение «небесных людей» выдать себя за тех, кем они не являлись. Во-вторых, индивидуальная модификация обеспечивала узнавание своего привычного человеческого облика в аватаре, что облегчало психологические трудности жизни в разных телах.

Аватар Джеймс намеренно создавался для разведки и шпионажа, поэтому был лишен человеческих признаков и неотличим от на’ви. И все же она не видела серьезных причин, чтобы ее внешность не нашла отражения в новом теле, ведь именно сходство образов помогало адаптироваться к необычным условиям и работать максимально эффективно и стабильно, если верить результатам многолетних исследований в этой области.

— Почему она не похожа на меня? — нарушила тишину Джеймс, оторвав ученого от работы с данными амниобака.

— Руководство решило, что дополнительная конспирация для штатного сотрудника и смазливая мордашка для лазутчицы делу не повредят, — нагло ухмыльнулся он. — Даже если кто-то из официальной программы встретиться лицом к лицу с вашим аватаром, что хоть и маловероятно, но возможно, то узнать в нем вас будет нереально. Мне также поступило указание сделать ее привлекательной. Предполагается, что это поможет вам произвести положительное впечатление в клане, ну вы сами и так понимаете…

Джеймс бросила на Миллера красноречивый взгляд. Мужчина лет сорока пяти, бывший когда-то красивым, Миллер выглядел помятым и небрежным со своими отросшими и местами посеревшими волосами, но больше всего отталкивала его хамоватая манера держать себя. Прижав к лицу дыхательную маску, он вышел в смежное помещение — очевидно, медблок с внешней атмосферой, куда должны были вытащить тело аватара. Джеймс подумала, что им не пришлось бы решать надуманную проблему «дополнительной конспирации» и тем самым мешать ей работать, если бы они элементарно держали ее подальше от программы.

Она украдкой осмотрелась и подошла к окну, переключив свое внимание на происходившее снаружи лаборатории. Отсюда был хорошо виден горевший костер: рядом на циновке сидела облаченная в набедренный пояс и короткую накидку туземная женщина. При плохом освещении и с такого расстояние не удалось разглядеть детали, но она предположила, что это был очередной аватар.

Миллер вернулся с рыжей девочкой-медтехником, которая сразу же занялась извлечением аватара из бака, а он сам включил стационарное устройство в другой половине модуля, которое состояло из широкого кольца электромагнита, заезжавшей в него койки с гелевым покрытием и голографических панелей, на которые выводились данные. Многофункциональный аппарат предназначался не только для сканирования организма, но и для настройки имплантов и электрочипов. Ученый жестом указал ей лечь под устройство.

— Но прежде снимите электронную бирку, оружие и бронежилет. Не будем смущать тонкую аппаратуру, — скомандовал он.

Джеймс вывалила на ближайший лабораторный стол табельный пистолет, два запасных магазина с патронами и армейский нож, хотя могла снять все это вместе с кобурой, и бросила на соседний стул бронежилет, чем спровоцировала долгий недовольный взгляд ученого, сверливший ее, пока она укладывалась под сканер. Миллер опустил сверху прозрачный изогнутый экран по всю длину койки, на который аппарат вывел трехмерную модель строения тела Джеймс, где различными оттенками синего светились органические структуры, а желто-оранжевым — искусственные части: электронный чип памяти и ретранслятор данных для взаимодействия с аватаром, бионический протез и несколько внутренних имплантов, заменявших живые органы. Миллер уселся на свободный стул и подъехал ближе к дисплею, вдруг став очень заинтересованным и сосредоточенным. Он подробно изучал ее организм, то перелистывая слои модели, отображавшие разные системы тела, то включая их все вместе.

— Как пережили криосон? — серьезным тоном спросил ученый.

— Без особого удовольствия, — отозвалась Джеймс. — Неполадки в работе протеза. Самочувствие не очень.

— Есть микроскопические повреждения тканей и сосудов вокруг имплантов. Опасности не представляют. Через неделю само заживет. Попросите в санчасти медикаменты для ускорения регенерации, тогда за двое суток придете в норму. Протезом займется мой техник, — он снова убрал большой дисплей сканера и загрузил какие-то данные в панель электромагнита. — Сейчас происходит обновление шифрования чипа и настройка частоты ретранслятора для сопряжения с аватаром, его аппаратура уже готова.

Пока ученый работал над Джеймс, автоматика постепенно откачала жидкость из амниобака, и тело аватара опустилось на почти незаметную снаружи платформу, установленную на рельсы на дне колбы. Шлюз в стене модуля, состыковавший торец колбы с оборудованием в наружном отсеке, пропустил транспортную платформу.

— Лежите и не ерзайте. Я вручную запустил первую передачу данных. Скоро вернусь, — проговорил ученый и скрылся вместе с помощницей в соседнем помещении.

Минут через пятнадцать Миллер вернулся и объяснил Джеймс некоторые детали обмена данными между оригиналом и аватаром и кратко проинструктировал ее. Он рассказал, что из-за особенностей переноса памяти и для исключения взаимного контакта, который по опыту мог привести к непредвиденным последствиям, они не будут находиться в сознании одновременно, лишь кроме тех случаев, когда это жизненно необходимо для обоих. «Переключение» между телами осуществлялось мысленной командой в любой момент времени, а в случае крайней необходимости аппаратура позволяла прийти в сознание одному организму до выхода из него другого.

— Просто закройте глаза и сосредоточьтесь на главном. Будьте спокойны и расслабленны. Отдайте мысленную команду на пересылку данных, а остальное сделает оборудование.

Джеймс не могла представить, каково будет закрыть глаза в одном теле и открыть уже в другом. Она пыталась предугадать, что именно произойдет с ней, но тщетно, а незнание вынуждало ее медлить в напряжении. Джеймс убедила себя в том, что ничего особенного. Собравшись с мыслями, она выдохнула и отключилась, сделав шаг в неизвестность.

* * *

Джеймс очнулась, глубоко и с шумом втянула в легкие воздух и тут же зажмурилась от яркого света. Она резко дернулась куда-то, толком не ориентируясь в пространстве, но не смогла совладать с телом. Накатившая волна адреналина исчезла также внезапно, как и появилась, и Джеймс тут же расслабилась. Через пару секунд зрение стало прояснятся. Перед лицом уже маячил с фонариком в руке ученый, щелкал пальцами у самых ушей, говорил помощнице что-то неразборчивое: все звуки доносились будто из-под воды. Секунд через пять Джеймс смогла четко разглядеть лица под белыми экзокомлпектами и заметила, что у Миллера были темно-карие глаза, а у рыжей девчонки — рябая кожа.

Осознав себя в другом теле, Джеймс кое-как вытянула перед собой руки, тонкие, будто измазанные голубыми разводами краски, со странно узкими четырехпалыми ладонями. Она шевельнула пальцами, но движение оказалось очень неловким, будто она просто не умела ими пользоваться. Джеймс хотела выругаться, но голос неожиданно застрял в горле, а крепкое словцо не сорвалось с губ. Дыхание и пульс участились, и она почувствовала, как ее снова охватывал непонятный страх.

— Успокойтесь, — вдруг отчетливо прогудел ученый сквозь маску, — это тело не умеет ни говорить, ни нормально двигаться. Мы можем скопировать в мозг аватара любые знания и умения, но не можем передать ему мышечную память человека. Приходится с нуля учить эти тела пользоваться руками и ногами…

Миллер проверял показания датчиков, нацепленных на тело, и вводил в подключенную к нему капельницу препараты, какое-то время отслеживая состояние, и Джеймс постепенно свыкалась с новыми ощущениями. Вскоре ученый оставил ее наедине с медтехником. Девушка помогла ей сесть на койке и поддерживала в этом положении. Несмотря на все попытки сохранить равновесие, Джеймс регулярно заваливалась то в одну сторону, то в другу: организм просто не знал какие мышцы ему использовать, с какой силой и в каком порядке их напрягать, чтобы держать торс вертикально и банально усидеть на месте. Медтехник оценила ее реакцию на раздражители и сделала еще какие-то проверки, за которыми Джеймс не следила, полностью сосредоточенная на себе.

— Э-эт-то… надол-лго? — медленно выдавила Джеймс, пробуя каждую букву и обдумывая, как лучше ее произнести.

Вполне логично, и все же поразительно: она звучала совсем иначе, новый голос был гораздо выше и мягче, чем ее человеческий, а произношение слов было таким, будто она говорила с акцентом на чужом языке.

— На пару недель, но не бойтесь. Мы будем давать вам стимуляторы образования нейронных связей, я буду помогать вам выполнять специальные упражнения. По мере тренировки мышечной памяти мозг аватара быстро научится управлять телом. Пока тело росло, поддерживалось развитие и тонус мышц, мозг был полностью сформирован, а это — уже девяносто процентов успеха, — посмеялась медтехник, улыбаясь и глазами. — При должном старании вы быстро научитесь, и через две недели тело аватара станет вам, как родное.

Будучи в своем Джеймс могла принести много пользы и доставить еще больше неприятностей, а в этом она чувствовала себя новорожденным котенком. И она уже была твердо намерена вырастить из этого котенка опасную пантеру, но до первых результатов придется много работать. Похоже, что Джеймс предстоит вспомнить свой первый год службы в армии. Она неловко приземлилась на койку, чуть не грохнувшись на пол, но медтехник поймала ее вовремя. Джеймс сосредоточилась и ушла обратно в свое тело.

* * *

Джеймс пришла в себя и огляделась по сторонам, будто не сразу сообразила, почему находилась не там, где несколько секунду назад. Койка была уже выдвинута из-под кольца электромагнита, и она осторожно приподнялась на руках и медленно свесила ноги, опасаясь упасть. Джеймс вдруг осознала, что успела адаптироваться к состоянию тела аватара и машинально перенесла новый подход к движению в свое человеческое. Она поднялась и размялась на месте, пошевелив конечностями и повращав суставами, будто проверяя весь свой организм на работоспособность. Она быстро убедилась, что полностью владела телом, каждая часть которого идеально точно слушалась ее команд, за исключением чуть разладившегося протеза.

Джеймс уже полностью экипировалась, когда вышла девочка-медтехник и усадила ее обратно на койку пройти еще несколько тестов. Серьезная и внимательна, она посветила ей в глаза фонариком, постучала им по коленкам, а потом попросила показать движения рук.

— Вау, это просто супер, — выдохнула рыжая, неожиданно просияв от восторга. — Уже давно не видела бионики у местных солдат. Можно посмотреть?

Джеймс вытянула вперед правую руку. Девчонка решительно схватила запястье и без спроса закатала рукав формы, подставив свою ладонь под локоть протеза. Она уверенно хозяйничала чужой рукой, двигала сочленения по всем степеням свободы и направлениям, внимательно прислушивалась к ходу и звуками механизма. По-началу Джеймс холодно наблюдала за беспардонным нарушением своих границ, но вскоре блестевший в глазах техника неподдельный интерес и увлеченность предметом своей работы смягчили настрой. Джеймс едва улыбнулась.

— Протез идет туже и немного заедает в локте после криогенной заморозки, — пояснила она.

— Вижу. Это из-за деформации в шарнирных соединениях и нарушения свойств смазочного материала из-за перепада температур. Первое нужно перенастроить, второе — заменить. Я разбираюсь в таких штуках, а у вас очень простая механика без программного обеспечения и прочих понтов, — восторженно болтавшая, медтехник пересеклась взглядом с Джеймс и вдруг стушевалась. — Разрешите помочь?

Джеймс утвердительно кивнула. Девчонка куда-то сбежала, но через несколько мгновений вернулась со всеми нужными инструментами, будто держала их неподалеку, и с довольным лицом приступила к ремонту. Они провозились над протезом около пятнадцати минут, проверяя влияние каждого действия на работу механизма, пока Джеймс не почувствовала, что он рука полностью вернулась в привычное состояние. Джеймс поблагодарила до неприличия счастливого медтехника за помощь, и она отдала ей портативный инструмент для настройки и пачку расходных материалов, которые легко поместились в кармане комбинезона. Девочка проинформировала ее, что работа аватара будет осуществляться только по ночам, когда она не занята прямыми обязанности штатного сотрудника, но сегодня от нее самой и ее нового тела больше ничего не требовалось — подготовка начнется следующей ночью сразу после отбоя. Теперь Джеймс была свободна.

— Здесь работают и другие аватары? — надевая экзокомплект, она мимоходом взглянула на сидевшую у костра женщину.

— Нет. Она местная. Ее зовут На’рин, — отозвалась техник, догадавшись о причине вопроса. — Когда достаточно освоитесь в новом теле, она будет учить вас языку, выживанию в дикой природе, охоте с помощью лука и всякому такому.

— И что, вы уже такое делали? — усмехнулась Джеймс, сомневаясь в адекватности всей этой затеи, на что девочка лишь пожала плечами.

Она предполагала, что обучением займется кто-то из старых аватаров, который хорошо разбирается в языке и культуре туземцев и имеет большой опыт взаимодействия с ними — то есть свой человек, знающий свое дело и заинтересованный в успехе миссии. Она никак не ожидала, что обучать ее поставят настоящего на’ви.

— Эта местная в курсе, что она будет обучать шпиона противника для внедрения в собственный народ?

Вопрос был риторическим. Инопланетяне — не люди, и мыслили иначе, но это не делало их глупыми, а напротив, делало еще более непредсказуемыми и опасными, чем можно было себе представить.

— Насколько мне известно, На’рин уже больше года живет рядом с людьми, хоть и не особо ищет общения. К нам ее привезли пару месяцев назад из-за вашего задания. Подобрали ее наемники, которые ходили на разведку дальних территорий. Она была дикой на’ви — жила без клана одна в лесу, потому что свои ее изгнали с позором. Вроде как нашли ее случайно, умирающей из-за заражения крови, поблизости никаких поселений аборигенов не было, вот и спасли ее. Я так поняла, что она ослабела и больше не может выживать самостоятельно, а таких, как она, другие кланы не принимают. Поэтому она здесь.

Казалось, что учителем и наставником Джеймс был назначен изгой и предатель. Впрочем, все могло обстоять совершенно иначе.

Джеймс попрощалась с медтехником и пошла к выходу из мобильной секции, где столкнулась с Миллером, который только что вошел через шлюз.

— Ну, и как вам новое тело?

— Сойдет.

— Ничего, вам еще предстоит получить необыкновенный опыт. Не буду забегать вперед, но скажу, что жизнь в двух телах бывает тяжела психологически, особенно для людей. Постоянные «скачки» между телами, имеющими столь разную физиологию, разную мышечную память и гормональный фон, даже очень разный внешний вид, иногда вызывают странные эффекты. Но к этому мы вернемся позже.

Она никак не отреагировала на это замечание. Джеймс не нанималась в качестве подопытного кролика для психологических исследований. И совершенно точно знала, что никто не заставит ее делать то, чего она не хочет. И думать было не о чем.

Джеймс вышла в своеобразный двор научной станции и слегка изменила обратный путь к вертолету, чтобы пройти в паре метров от костра и подробнее разглядеть женщину: по человеческим меркам она выглядела лет на сорок, а кожу на ее руках пересекали светлые и тонкие борозды шрамов, судя по всему, от когтей. Джеймс увидела туземку с разных ракурсов и поняла, что у этой на’ви не было нервной косы — только множество мелких косичек длиной до середины лопаток, украшенных на концах деревянными бусами. Отрезание внешнего придатка мозга — то есть косы — было самым страшным и позорным наказанием, которому на’ви подвергали своих соплеменников, что делалось очень редко и только за серьезные преступления. Делать выводы было рано, но она седлала предположение, что отвергнутая своим народом женщина вполне могла сознательно присоединилась к чужакам.

Туземка внимательно и спокойно провожала ее ответным взглядом. Джеймс довольно неплохо говорила на языке на’ви, однако не собиралась так сразу демонстрировать свои умения. Она добралась до берега озера и молча забралась в кабину ожидавшего ее конвертоплана. Пилот доставил ее обратно на аэродром базы, не проронив больше ни слова. Единственный разговор состоялся под гул двигателей, поэтому она не смогла расслышать и запомнить его голос. Уже известным путем Джеймс вернулась в казарму и тихо прошла к своей кровати. Она повесила экзокомплект на держатель у изголовья и аккуратно присела на койку снять форму.

— Выспалась на шесть лет вперед, да? — достаточно громко и с вызовом прозвучал вопрос с верхней полки.

Джеймс методично закинула голень на колено, расслабила здоровой рукой шнуровку и стащила сапог, а затем повторила все операции с другой ногой. Она поднялась с койки и развернулась лицом к приподнявшейся на локтях соседке: высветленные до пронзительно белого цвета волосы и выбритые виски, а на шее темный узор татуировки. Джеймс узнала новоприбывшую из другого отряда охраны периметра, с которой утром ездили на пробное дежурство в карьер.

— Прости, я мешаю? — спросила Джеймс нарочито невинным тоном и подалась вперед.

Соседние койки шепотом прикрикнули, велев им обеим побыстрее заткнуться.

— Представь себе. Воняешь, будто только что с леса, — продолжала буйствовать новенькая. — Ночные выходы на улицу запрещены.

Отчетливая ругань в голос донеслась из разных частей казармы.

— Уймись и не лезь ко мне, — отрезала Джеймс и легла на свою койку.

Новенькая ошалело усмехнулась.

— Спи с открытыми глазами, — процедила она.

Джеймс стянула с себя комбинезон, бросив в шкаф, и по старой привычке положила кобуру под подушку, оставив там же левую руку. Игра, в которую она ввязалась, сулила быть довольно интересной…

1) разновидность воздушного судна с поворотными движителями (обычно винтовыми), которые при взлете и посадке работают как подъемные, а при горизонтальном полете — как тянущие

Вернуться к тексту