Возлюбленная Покойника (гет)

«А что, если мы не сможем подружиться?» — думала малютка, когда прогуливалась по саду, где, если верить словам дядюшки, играли его дети. Она тихо вздыхает, вспоминая о том, как мама читала еще в карете ей нотации. Отец сдержанно кивал на ее слова в знак подтверждения, а Алеса же торжественно клялась, что не будет задирать мальчишек.

Не то, чтобы с ней возникали проблемы на этой почве, но из-за того, что у девочки совсем не было друзей, ее мама, Росита Харрисон, от чего-то решила, что все дело в ее крохе. Не в детях, что считали ее скучной из-за того, что она много читала и старалась выглядеть взрослее, чем была на самом деле. Не в других девочках, с которыми ей элементарно было даже не о чем поговорить за счет разных интересов и значительно отличающегося уровня мышления.

Дело в ней, в Алесе, что отчаянно тянулась к «миру взрослых», даже не осознавая до конца того, насколько же чудесно быть просто ребенком. Впрочем, все же был один инцидент, после которого родители начали вести себя чуть более настороженно даже с учетом того, что девочка старалась не доставлять проблем, а если с ней что-то и приключалось — она все улаживала самостоятельно.

За всеми достоинствами этой малышки скрывался один существенный недостаток, о котором не подозревала даже сама Алеса. Убежденная в том, что всегда надо говорить правду и только правду, девочка очень сильно отличилась на одном из приемов, случайно унизив ровесницу, что праздновала свой день рождения.

— Алеса! Как тебе мое платье? — маленькое недоразумение, что было приблизительно одного возраста с ней, начало крутиться зачем-то перед Харрисон, что скептично оглядела девчонку с ног до головы, не понимая, чем же она только пыталась перед ней похвастаться. — Только скажи честно! Мои родители считают, что я буду красивой даже в мешке из-под картошки, — надув щечки, попросила ее именинница.

— Выглядишь в нем, словно грязная дворняга, усыпанная блестками, — тише ответила Алеса, окинув знакомую брезгливым взглядом, словно и понятия не имела о том, как можно носить что-то настолько нелепое.

Как можно было догадаться, ее комментарий довел именинницу до слез и навеки запомнился семье барона, что еще очень долго кричал о том, как графская девчонка оскорбила его родную дочь. Точнее, как сказать, кричал? Напрямую барон графу ничего высказать не сможет. И, разумеется, кандидат в подруги Алесы совсем вскоре стал одним из ее ненавистников.

«Надо лучше следить за своим языком… следить за языком и не сравнивать других детей с собаками», — повторяла себе кроха, проходя мимо роз. Залюбовавшись нежно-розовыми пышными бутонами, девочка не обратила внимания на шорох позади себя, но испуганно взвизгнула, стоило чей-то руке утянуть ее в кусты.

Харрисон возмущенно смотрит на незнакомого мальчишку, а он в спешке приложил палец к кончику носа, прося ее быть как можно тише. Девочка молча кивает, он благодарно улыбается, и, может, всего через несколько минут раздался девичий голосок, кричавший его имя.

«Сиэль», — мысленно повторяет Алеса, все еще не понимая, почему же они прячутся, но не стала подниматься или как-либо откликаться на чужое имя, решив немного подыграть ему. Чужие шажки перешли на бег, и когда опасность миновала, ребенок облегченно выдохнул, садясь прямо в траву. Незнакомая ему девчонка же, напротив, приподнялась, сразу же оттряхивая ручками платье, как бы то нигде не испачкалось.

— Спасибо, что не сдала меня, — поблагодарил ее очаровательный кузен с такой улыбкой, что на секунду малышке даже стало несколько неловко. — Ой, точно! А ты кто? — вдруг поразился он, только-только задавшись этим вопросом, когда сам же утащил незнакомую девочку за собой в кусты, буквально похитив ее с целью меньшего риска своего обнаружения. Только вот Харрисон застыла от настолько бестактного вопроса после произошедшего и от удивления, кажется, даже на секунду забыла, как вообще ее зовут или что ей надо отвечать. — Расслабься, я же шучу! Ты ведь Алеса, верно? Я — Сиэль! — и он беззаботно улыбнулся, протянув ей свою руку для рукопожатия.

— А… да, приятно познакомиться, — девочка хотела было вложить свою руку в его, как резко дернулась назад, когда некогда пожавший ее ладошку кузен вдруг потянул малышку на себя, словно желая, чтобы она села рядом. — Что ты… хватит! Платье же и… — она настолько была напугана и растерянна из-за их встречи, что слов подобрать нужных даже не могла, а мальчик понимающе кивнул.

— А-а, прости, я не подумал! Вот, так ведь лучше? — он постелил на траву свою кофточку, разгладив ее таким образом, чтобы девочка могла на нее сесть и не испачкаться. — Посидишь со мной, пожалуйста, еще минут пять?

— Зачем? — из вредности, а может, и из интереса спросила Алеса, пускай и опустилась уже на траву, воспользовавшись его предложением. — Если боишься, что тебя поймают… я бы все равно не рассказала, где ты прячешься.

— Ну-у, если честно… — Сиэль приложил к своему уголку губ раскрытую ладонь и приблизился к ее ушку, словно желая поделиться с ней каким-то секретом. — Прятаться одному совсем неинтересно. А с тобой время точно пролетит быстрее. Ой, подожди! У тебя лепесток в волосах застрял! — заметил будущий граф, аккуратно протянув к ней руку, чтобы вытащить его. — Знаешь? А мне кажется, что тебе очень идет розовый цвет, — меняет он тему, задумчиво смотря сначала в ее глаза, а затем — на лепесток, что все так же держал теперь между своих пальцев. — Хотя ты и сама как розочка. Давай будем друзьями? — предложил ей Фантомхайв так, словно то было для него самым обычным делом, когда Алеса скромно опускает взгляд и не понимает, почему же так сильно волнуется, а сердце стучит громко-громко, словно… она просто очень сильно чего-то засмущалась.

— Давай, — и ведь он был таким первым. Первым, кто при знакомстве затащил ее в кусты и тут же с ходу предложил стать друзьями, будто в этом совершенно не было ничего необычного. — А от кого мы прячемся?

— От моей невесты, — так же беззаботно ответил мальчик, и Алеса от чего-то почувствовала себя крайне нехорошим человеком, прячась с чужим женихом среди бутонов пышных роз.

* * *

С того дня Алесе особенно полюбились розы Стерлинг сильвер. От обычных роз они отличались тем, что на их стеблях совершенно не было шипов. Лепестки нежнейшего розового цвета и блестящие листья сами за себя служили напоминанием об их первой встрече, что тогда для девочки казалась настоящей сказкой. И сейчас Харрисон совсем не заметила того, как на чаепитии в саду залюбовалась этими самыми пышными цветами… такими же, как раньше.

— Не знал, что тебе так нравятся эти розы, — его ровный и спокойный голос мягко выводит ее из мыслей в настоящее.

— Вспомнила нашу первую встречу, — честно призналась Алеса все с той же ласковой улыбкой.

— Правда? — на самом деле, Сиэль не представлял о том, при каких обстоятельствах они там познакомились. Может, это было инициативой родителей, а может и просто на заднем дворе, где его брат довольно часто играл с Элизабет и тетушкой Анной. — И какой она, по-твоему, была?

— Ты как был, так и остаешься единственным человеком, что для знакомства затащил меня в кусты роз. И прячась от своей невесты, предложил стать друзьями, — с тихим смешком пересказала она события, вспоминая, как они потом вместе вышли к Мидлфорд и продолжили как ни в чем не бывало играть уже втроем. — Ты уже не помнишь?

— Помню, — но сам он озадаченно нахмурился, скучающе взглянув на розы, словно бы что-то вспоминая.

— Знаешь… когда у тебя появится своя невеста… — ребенок словно бы задумался о чем-то, глядя на пышный розовый цветок. — Я буду очень счастлив!

— Зачем мне невеста? — с искренним непониманием спрашивает мальчик, вспоминая шумную Мидлфорд, от которой, как он думал, были лишь одни проблемы. Она всегда обижалась, когда Сиэль ее в чем-то выигрывал, а он был вынужден вытирать ее слезы, переключать внимание, успокаивать и хвалить просто от того, что являлся ее женихом.

— И правда… — наследник печально улыбнулся. — Ты знаешь, я и сам этого еще не понимаю. Зачем же мне Элизабет? Чтобы просто вместе жить? Но, наверное… это должно быть весело, да?

— Ты не любишь ее? — удивился близнец, когда, наверное, любой другой на его месте сразу же сорвался и попытался доказать, что он не прав, еще ничего не понимает и, вообще, нельзя так говорить о своей же невесте.

— Люблю, — моментальный ответ не заставил себя ждать. — Но совсем не так, как мама с папой. Лиззи очень милая и добрая. И я очень рад, что она тоже не любит фехтование, — вспомнив строгую женщину, что учила его фехтованию, Сиэль как-то поморщился. Слишком уж не любил рапиры, казаться слабым и, что более важно, кому-либо проигрывать. — Но будь у меня выбор, я бы, наверное… сам нашел кого-то другого, — совсем шепотом продолжил мальчик, словно бы решив поделиться самыми сокровенными мыслями с тем, кто его обязательно поймет.

— Кого? — нахмурился его младший братец, встревоженно посмотрев на Сиэля, ведь… раньше он никогда ничего подобного и не говорил. — То есть, ты имеешь кого-то конкретного? — и несмотря на то, что ребенок был очень поражен таким откровением, он задавал настолько правильные и точные вопросы, что Сиэль только поджал губы и виновато опустил взгляд, не зная точно, как же на все ответить.

— Возможно… — так же тихо произнес мальчик, сорвав розовый бутон. — Да, так оно и есть, — он снова счастливо улыбнулся, держа в своих ладошках пышный цветок, что так сильно напоминал ему о подруге, с которой его младшему брату так и не довелось еще даже познакомиться.

— Сиэль? — нежный голос девочки словно пробуждает его ото сна, когда сам ребенок засмотрелся на один конкретный цветок, но при этом… вспомнил то, о чем теперь даже не хотел и думать.

— Извини… мне все еще немного… — казалось, что его маска вечного спокойствия дала небольшую трещину. — Не могли бы мы избежать тем прошлом, насколько это возможно? — тише попросил он ее, взглянув в глаза, от чего Алеса заметно разволновалась, ведь сама даже и не догадывалась о том, насколько же больно ему было вспоминать о брате.

— Конечно, — и тем не менее, она спокойно кивнула, соглашаясь с Сиэлем без каких-либо лишних расспросов…

Примечания:

Как новые главушки? Все ли пока нормально получается? Стараюсь объединить то, что было (попутно меняя какие-то моменты) и настоящее.