Зарисовки (джен)

Солнце вставало над самым прекрасным в мире городом, расцвечивая его золотистой палитрой дня. Редкая зелень скверов и парков Первого круга вспыхивала под лучами охрянными бликами, отражаясь от стен Серебряного Шпиля, играла огненными иллюзиями в брызгах фонтана на площади Трех Императоров и укрывала район легкой дымкой. Парящий над городом Круг магов казался на рассвете леденцово-янтарным, и падающие вниз капли от прошедшего ночью дождя вспыхивали в полете огненными искрами. Город казался шкатулкой, полной украшений, но искушенный человек знал, что главным достоинством Минратоса, столицы древнейшей человеческой империи, была вовсе не красота. Едва ли хоть один город во всем Тедасе мог похвастать таким количеством могущественных артефактов, умелых магов и старинных трактатов.

Ночью улицы Минратоса переливались заклинаниями так ярко, что перекрывали свет звёзд, а иногда и луны. Алые фонари «Вуали Разикаль», золотистые огни Большой императорской библиотеки, белые и голубые блики Серебряного Шпиля выделялись на фоне ночной тьмы, обрисовывая силуэт столицы. Многочисленные рекламные вывески всех цветов и размеров, на которые с большой охотой тратились торговцы, казались яркими светлячками, запертыми в фигурном стекле.

Сейчас вся эта иллюминация отцветала, уступая место солнцу, и это время архонт особенно любил: сочетание вершин магической науки и мощи природы порой выдавало поразительные картины. Минратос часто накрывали туманы, и в них светящиеся огни обретали очертания призраков и древних божеств. С балкона главного дворца столицы — его собственного, Дворца архонта, — вид на ярко светящиеся ближайшие районы, черное кольцо окраины и усыпанное звездами море был захватывающим. В иные дни от восторга перехватывало дыхание, даже теперь, спустя столько лет и рассветов.

Все это: светящиеся огни и туманы, парящее в небе кольцо Магистериума и едва заметную отсюда Рыбную площадь неподалеку от Черного порта, магистров и работорговцев — архонт считал своим. Конечно, официально в Тевинтере власть принадлежала Магистериуму, и три с лишним сотни титулованных магов тщательно старались перетянуть одеяло власти на собственную задницу, но правда была в том, что мнением уважаемых коллег можно было без особых проблем манипулировать. Тонкое искусство интриги Радонис освоил еще в детстве — и именно это позволило ему удержать титул архонта после смерти отца, — поэтому нечасто мнение Магистериума шло вразрез с его планами.

Раньше. Так было раньше — до появления венатори и их предводителя.

Пушистая белая кошка вальяжно прошлась у ног хозяина, вспрыгнула на перила балкона, едва не спихнув вниз кубок вина, и уставилась на город.

— Осторожнее, Лаэта, — Радонис убрал вино подальше от своей любимицы и положил руку ей на спину. Кошка нетерпеливо переступила лапами, и архонт почесал кончиком пальца ее между лопатками. — Занятно выбирать между величием других и своим собственным, верно, Лаэта?

Былое величие империи Тевинтер, которым грезили самые наивные из тех ядовитых змей, что приползали на заседания Магистериума, было отличным рычагом давления — и были времена, когда Радонис сам пользовался им. Сейчас же удобный аргумент повернули против него: что сделал нынешний правитель ради расширения границ империи или хотя бы победы над северными варварами? Он мог бы многое ответить, но необходимости в ответах не было; иногда достаточно только вопросов.

Впрочем, пока что большинство предпочитало проверенного временем лидера и свои теплые места, а потому и идею перемен восприняли со скепсисом. Древний жрец Думата, собирающийся стать богом, вызвал не прилив энтузиазма, а настороженность, и потому сегодняшнее — уже вчерашнее — заседание обернулось едва ли не митингом в поддержку мира. Даже магистр Вирен, ежемесячно требующий увеличения финансирования легионов, в этот раз предпочел отмолчаться.

Возможно, величие родной страны, возвращение ее традиций и было идеалом, к которому должен стремиться каждый имперский патриот. Но величие собственных должностей пока что заботило больше — и это радовало архонта, поскольку в этом отношении он ушел от коллег недалеко.

Трон принадлежал ему. Этот затянутый дымкой город принадлежал ему. Вся империя принадлежала ему — и менять этот факт он не собирался даже ради бога.

— Идем, Лаэта, — Радонис одним глотком допил вино, подхватил пушистую любимицу и направился в кабинет. Ночь принесла ему множество тайных совещаний, день обещал еще большее количество явных.

Истинный архонт империи Тевинтер собирался дать бой самозваному богу. На своих условиях и на своем поле.