Танцуй-танцуй заварушка (джен)

Эта история относится к фанфикам. Будучи таковым, она в неоплатном долгу перед создателями используемых ниже персонажей: Румико Такахаси, Мэтт Бозон, Эрин Белл Бозон, творческие команды Kitty Films и WayForward.

* * *

Франшиза "Пол Ранмы" — из восьмидесятых, смена пола главгероем в ней — а) против его воли, б) обратимая, хоть по дюжине раз на дню (ещё раз, в реальной жизни магии нет) и служит, в первую очередь, испытанием для главгероя — типичного мачо, заставляя его прочувствовать мужской шовинизм с обратной стороны и стать через это более достойной личностью. Главный герой относится к смене своего пола отрицательно, хватается за каждый шанс избавиться от проклятия. Откуда, данная франшиза — и фики по ней, строго следующие канону — не являются пропагандой смены пола.

* * *

Субботнее утро возвестило рассвет щебетанием птиц и негромким перестуком инструментов в районе вчерашней дыры в заборе. Аканэ потянулась от души, какой-то момент раздумывая, не попытаться ли разглядеть наконец бригаду ниндзя-строителей. Потом решила, что всё равно бесполезно. Эта часть двора как раз в тени дома, пока будет открывать окно — они успеют закончить, и всё, что она увидит — уже отремонтированный забор. Понятно, что у людей тренировка такая, но зачем их зря напрягать? Пусть закончат спокойно, без спешки.

Почесав довольно хрюкнувшего Пи-чана за ухом и ещё раз как следует потянувшись, она одним движением спрыгнула с кровати... И ойкнула, внезапно споткнувшись об кого-то.

Мирно дрыхнувшая на своём футоне Шантэй вскинулась, уходя перекатом, и вскочила в боевую стойку, глаза — ошалелые спросонья. Распущенные волосы укрывали её беспорядочным покрывалом, ниспадая до щиколоток.

Пи-чан продемонстрировал чудеса акробатики, улетая рикошетом под кровать

— Прости! — тут же начала извиняться Аканэ.

— О! — полуджинни расслабилась, осознавая, где она, и зевнула. — Да ладно, не парься! Приснилась просто муть какая-то, будто на меня небо горящее падает... Изредка бывает, приходится ночевать в таких местах, что или просыпаешься быстро, или не проснёшься вообще. — Присев на краешек кровати, она достала из ниоткуда большой гребень, и начала методично приводить волосы в порядок.

— Тогда ты...как Ранма? — неуверенно сказала Аканэ, то-ли с облегчением, то-ли с завистью.

— Как Ранма? — переспросила гостья. В Аканиной пижаме она выглядела на удивление по-домашнему, если бы не уши и волосы — ну просто обычная девушка.

В утренней тишине раздался звучный бултых, потом еле слышимый голос Касуми: «Дядюшка Саотоме, Ранма-кун, карпики ещё не оправились от потрясения!» и хоровое «Прости, Касуми-сан!» отца и сына.

— Он Ранму с детства тренирует чтобы мог защититься от нападения во сне, — объяснила Аканэ. — Поэтому часто будит его по утрам, выбрасывая из окна в пруд.

— Отличная идея! — одобрила фиолетоволосая, продолжая расчёсывать.

Аканэ выдохнула шумно и с таким раздосадованным видом, что расчёска Шантэй замерла:

— Что? Я не права?..

— После... Как не стало мамы, отец обращается со мной, как со стеклянной, — пожаловалась Аканэ. — А какой может быть прогресс без спарринга в полный контакт?.. Я уж его и ругала, и стыдила, он даже пытался иногда — но каждый раз оказывалось, что он просто не способен меня ударить...

— Ох, — посочувствовала Шантэй. — Это... обидно. Но неужели нет никого, с кем можно было бы?..

— Я слишком быстро становилась сильнее, — признала Аканэ. — И переросла всех в округе. Пока не появился Ранма со своим... гаремом, я была самым сильным бойцом среди сверстников. А потом... Это просто нечестно!

— Эээ... А с Ранмой что не так? — осторожно спросила Шантэй.

— Он не воспринимает меня всерьёз! — пыхнула привычным раздражением Аканэ. — Ты же видела, как он дерётся?

Та хмыкнула согласно-восхищённо.

— Ну, вот я просто не могу по нему попасть! — пожаловалась Аканэ. — С тем же успехом можно просто размахивать кулаками в воздухе. Но это ладно, он ведь и с защитой мне помочь не желает!

— То есть, отказывается тебя бить, — уточнила Шантэй.

— Ну, это, может быть, не совсем его вина, — в порыве честности призналась Аканэ. — Если он меня ударит, то во-первых, отец на него... разгневается. Во вторых, я слягу на неделю. А в третьих, отец будет страшен в гневе, если я слягу на неделю... Да, понять его можно. Но ты не представляешь, насколько это обидно, когда с тобой обращаются, как с тухлым яйцом!

— Неужели нет никого?.. — поразилась Шантэй. — А эти... Много мастеров, про которых Ранма говорил? А Сянь Пу?

— Обращаться в другие додзё? — Аканэ криво усмехнулась. — Да, это замечательное пятно на репутации школы. Я же не какая-то там ученица, я наследница!

— Ох, это как дворянские роды, да? Честь семьи и всё такое?

— Ну... Много общего. А Сямпу... Или Укё... Так-то мы ладим, но устраивать спарринг? У них же будет всё время искушение меня «случайно» прибить.

— Прибить? — поразилась Шантэй.

— Долгая история, — уклончиво ответила Аканэ. — Три невесты Ранмы, и всё такое. Я тебе как-нибудь потом расскажу.

— А на монстрах? — предложила Шантэй. — На совсем уж крайний случай? Я понимаю, опасно, но...

— Да где их в наши дни найдёшь, — вздохнула Аканэ. — Только за городом, в самых глухих углах и остались, туда три часа на поезде добираться а потом по горам пешком. Я пыталась, один раз, вместо отца по вызову на охоту за монстрами отправиться — кончилось полным фиаско. Мало того, что звери там такие, что их только Ранма отпнёт, так ещё и... друг детства один... Только нервы зря расстроила. Всей тренировки — три минуты скакала по восьмиглавому дракону пока остальные его отвлекали.

— Так что... Ты не можешь стать сильнее от того, что тебе не с кем тренироваться? — уточнила Шантэй.

Аканэ в ответ кивнула с подавленным «Ун»

— Хммм... Если найдёшь длинную полосу ткани — мне волосы замотать, могу устроить с тобой спарринг, как Ранма вчера советовал. Мне тоже способы драки ногами и руками оттачивать не на ком.

— Правда?!! — просияла, словно маленькое солнышко, Аканэ.

— Ну, я не знаю точно, сработает ли, — предупредила полуджинни. — Но пока не попробуем — не узнаем!

После чего Шантэй пришлось причёсываться в темпе: Аканэ вовсю сдерживалась из вежливости, могучим усилием пересилила себя и не уволокла гостью на поиски ленты немедленно. Но всё время практически вибрировала от нетерпения.

Наконец, Шантэй закончила и еле успела убрать гребень как ощутила, что её словно ураганом уносит.

Под кроватью хрюкнули. Пи-чан высунул любопытный пятячок, потом потрусил на разведку, протиснувшись в незахлопнувшуюся дверь.

Касуми пришлось опереться рукой о стену: ощущение было, как будто её подхватило и закружило смерчем. И что она делала у бельевой кладовки?.. Охнув, добрая старшая сестра поспешила обратно на кухню, пока завтрак не подгорел.

— Ранмамытвюрцовкдолжим, ладно?

— Да бери что хочешь! — крикнул в ответ мокрый боец с косичкой, не отрывая глаз от бати: тот решил, после вчерашнего, усилить тренировки. — У меня сейчас всё равно щас женской фор.. Ык! — И намотался на кулак родителя, продемонстрировавшего нехарактерную резвость.

Шантэй едва закончила завязывать большой тюрбан из простыни, прослоенной волосами, как её снова подхватило и понесло ураганом по имени Аканэ. По крытому переходу в отдельно стоящий большой дом... Который изнутри оказался одним большим залом. Деревянный пол аж блестел от чистоты, под потолком горели ряды этих их замечательных техно-светильников.

— Держи! — Аканэ бросила ей свёрток невероятно грубой белой ткани — войлока даже, скорее — и начала стремительно скидывать пижаму.

— Это... Что? — ошарашенно спросила полуджинни, разворачивая оказавшееся грубыми штанами и... курткой? Если подумать, именно такие носил Генма.

— Ну, ты же не собираешься вести спарринг в обычной одежде? — удивилась Аканэ, стремительно вдеваясь в почти такой же наряд, только изжелта-зеленоватый, и подвязываясь красным поясом.

— Специальная одежда для тренировок?.. — поразилась Шантэй. — Как у вас тут серьёзно! — Она тоже скинула пижаму чтобы натянуть непривычный наряд. Который, зараза, кололся!

— Погоди... — остановила её Аканэ. — Пояс! — Она побежала куда-то.

— Пояс? — не поняла Шантэй, держа длинную полосу чёрной ткани на весу. — А что с ним не так?..

— Это Ранмин, чёрный! — «объяснила» Аканэ, убегая в кладовку за боковой стеной, куда вели проёмы в концах зала. — Погоди, я сейчас белый принесу.

— Ээ, а твой — красный? — озадаченно констатировала Шантэй. При чём тут цвет пояса? Она попыталась ощутить в оном магию. Нуль.

— Коричневый! — поправила Аканэ, хотя её пояс был откровенно и несомненно красным. — Это значит, что мне до чёрного ещё далеко!.. — Она перестала греметь припасами и высунулась из-за стены сбоку. — Постой-ка, ты же применяешь против монстров магию и превращения, так?..

— Да! — согласилась Шантэй. — А ещё волосы! — Она почесала тюрбан. Голове под ним уже становилось жарковато.

— Тогда можно сказать, что ты — чёрный пояс в джиннских искусствах! — заключила Аканэ, возвращаясь. — А кемпо — просто не знакомая тебе школа.

— Я — чёрный пояс?.. Что... Ааа! Поняла, цвета обозначают ранг! Как у монстров — рыцарей: красные — сильные, синие — очень сильные. — Она подвязалась поясом, и сделала несколько пробных растяжек, разминаясь, и проверяя, не мешает ли одежда. Мешала терпимо, особенно в расплату за возможность не стесняться с бросками и падениями. Ещё раз оглядевшись по сторонам, с любопытством спросила:

— А для чего вам вообще такой большой зал?

— Так для занятий Искусством! — возмутилась Аканэ. — Тебе слово «додзё» что-нибудь говорит?

— Эээ... Ууу... — Шантэй нахмурилась. Слово — нет, целое ломящееся от смысла понятие — словно застревало в голове при попытках его думать. — Наверно, желание не идеально выполнилось, или язык настолько отличается?

Аканэ моргнула. Похоже, забывать уже начинала, что этот язык для её новой подруги — не родной?

— Это специализация нашей семьи, — объяснила она. — Учить Искусству. Если бы отец... Ничего, это временно. Начнём?

— Давай! — с радостью согласилась полуджинни, принимая боевую стойку. Аканэ приняла свою, на вид гораздо более выверенную, какую-то даже формальную. Потом открыла спарринг, сократив дистанцию серией очень любопытных шагов, она словно перетекала с ноги на ногу. Шантэй так заинтересовалась, что забыла следить за руками противницы, и ей прилетело кулаком под дых.

— Ты в порядке? — озабоченно спросила Аканэ.

— Да! — отмахнулась Шантэй, с усилием распрямляясь из скрюченного состояния. — Повтори, пожалуйста, мне интересно, как ты это сделала!

Аканэ отошла обратно на позицию и повторила. На этот раз Шантэй разглядела её движение целиком, и даже попыталась отбить. Привычка отбиваться волосами замедляла её, делая движения неуверенными — ну, так для того и вся затея. Отбить удалось лишь один удар, остальные прилетели в бок и по корпусу, просочившись сквозь её защитные махи руками. Хотя двигалась Аканэ заметно медленнее Сянь Пу.

— Словно поэзия, воплощённая в движении! — восхитилась Шантэй, волевым усилием заставляя себя распрямиться. — Теперь я понимаю, почему вы называете это Искусством!

— Теперь давай ты, — сказала Аканэ, перетекая в иную стойку.

Шантэй провела серию пробных ударов руками и ногами. Аканэ блокировала их все, непробиваемая, словно леди-скорпион. Даже конечности от ударов по ней звенели так же. Шантэй усилила напор, ускоряясь. Аканэ не контратаковала, только защищалась, блокируя или нанося отклоняющие удары руками или ногами. На лице младшей Тендо начала расцветать азартная улыбка. Шантэй всё наращивала скорость. Уже становилось ясно, что Аканэ заметно медленнее и слабее Сянь Пу, но как она двигалась! Её защита казалась непробиваемой, руки и ноги словно по волшебству оказывались в нужном месте. Мастерство предугадывать противника, мысленно заключила полуджинни. Я для неё — открытая книга, и моё преимущество в скорости бесполезно.

Попыталась двигаться хаотически. Не помогло. Попыталась сосредоточиться на ритмах Аканэ, прочитать ту в ответ. К удивлению Шантэй, ей это удалось. Поэзия движения оказалась негибкой, без живой искры, одни строго заученные повторения. Так и получается, если не с кем тренироваться? Мимолётно посочувствовав, Шантэй попыталась исправить ситуацию, нащупывая уязвимые места между комбинациями. Удалось не сразу: противница, всё-таки, умело складывала головоломку защиты из кубиков движений. Но удалось таки: очередной пинок достиг цели, и противницу просто смело, отправив лететь кубарем. Ой?..

— Я знала, что моя защита полна дыр! — радостно констатировала Аканэ, поднимаясь с пола и потирая бок. — Но теперь я ощущаю, где они!

Поменялись местами. Шантэй засомневалась, есть ли у неё защита, как таковая. Уворачиваться получалось плохо. Как и блокировать и отбивать удары. Руки без привычных наручей звенели синяками. Решив, что кашу маслом не испортишь, она начала применять отскок скольжением. На лице Аканэ отразилась зависть, потом решимость. Число взаимных попаданий выровнялось.

Перешли к одновременной атаке и защите, то бишь к битве в полный контакт. Прилетало периодически то одной, то другой, но они не обращали внимания. Это было так интересно! Всё, каждая мелочь!

Очередная пауза наступила когда Аканэ опять пропустила полный удар ногой и катилась аж до самой стенки. Она вскочила и бросилась было снова, но Шантэй остановила её:

— Погоди, погоди! Давай вполсилы, а то надолго нас не хватит.

— Да, конечно же! — согласилась Аканэ. — Надо поосторожнее, а то мы так до завтрака не дотянем.

И вновь завертелось. И собственное решение забылось минут через пять в пылу азарта. Увлёкшиеся девчонки молотили друг друга от души и с энтузиазмом.

* * *

— Ранма-кун! Дядюшка! Завтрак готов! — позвала Касуми.

Соун уже сидел за столом, отложив газету.

— А где Аканэ? — спросил Ранма, потирая набитые шишки. Батя сегодня был в ударе.

— Вот ты иди и приведи её, сын! — наставительно велел старший Саотоме, усаживаясь за стол. — Ты её жених, или кто?

Ранма даже спорить не стал. Батя наконец-то перестал держать фасон, притворяясь что он ещё ого-го. Точнее, он перестал экономить силы, позволив увидеть свой предел выносливости. Да, особо надолго его не хватало. Но когда выкладывался — то бился так, что вызывал только уважение. Ранма в целом был рад, хоть и болел сейчас весь. Усилившиеся тренировки открывали новые горизонты самосовершенствования.

Навстречу попалась Набики, как всегда до утренней чашки кофе бодрая и дружелюбная, словно свежевыкопавшийся зомби.

Ранма побежал было на второй этаж, но припомнил, что, кажется, Аканэ сегодня уже проснулась?.. Он направился проверить в додзё, но застыл на пол-дороги при виде картины маслом: Аканэ и Шантэй в борцовках, последняя ещё и в огромном тюрбане, полу-ковыляли, полу-волочились по крытому переходу. Не падали они только потому, что подпирали друг дружку. У обеих на лицах были счастливые улыбки, и однотипные фонари под правым глазом.

— А! Ранма! — обрадовалась Аканэ. — Видишь, твоя идея нам устроить спарринг друг с...

— Не говори об этом! — стремительно бледнея, боец с косичкой сам не заметил, как упал на колени, и ткнулся лбом в пол. — Умоляю, не говори, что это была моя идея! Старик Тендо, он...

— Ох! — тут же поняла Аканэ. — Нет-нет, что ты! Ты, наверно, ошибся! Это была моя идея, да! Правда, Шантэй?

— О чём это вы? — озадаченно отозвалась та.

— Ну, эта идея нам с тобой устроить спарринг, — объяснила Аканэ. — Это я придумала, запомни! Потому что если бы это предложил Ранма, а отец увидел бы меня слегка... ушибленной, отец бы страшно разгневался на Ранму!

— Нууу, хорошо, — согласилась Шантэй. — Но ты точно уверена, что нам не стоит просто принять целебное зелье? По глотку на нос хватит, а у меня не настолько его мало.

— Ммм, я не совсем хорошо помню, но где-то в учениях было, что боль помогает усвоенному откладываться, или что-то вроде того. Давай после завтрака, ладно?

— Я пойду предупрежу что вы уже... ковыляете, — ретировался Ранма.

Внутри он наткнулся на Рёгу, как раз вышедшего из каморки под лестницей слева, и сверлившего взглядом Пи-чана, который опасливо выглядывал из-за угла впереди слева.

— Эй, чего невесел, пи... А, зараза. И ведь не подколешь теперь.

Рёга ухмыльнулся в ответ. Потом обратился к Пи-чану:

— Ну что, свинина? Пошли завтракать? — и отправился прямо по коридору.

— Уже уходишь? — не удержался Ранма. — Там только выход. Жратва — там. — Он свернул направо, направляясь мимо кухни к гостиной.

Рёга поворчал, но последовал за ним. Пи-чан потрусил следом, принюхиваясь.

— Девушки сейчас придут, — легкомысленным тоном объявил Ранма, усаживаясь рядом с отцом. — Ну, им может понадобится некоторое время, чтобы доковылять, — начал он готовить почву.

Соун подозрительно нахмурился.

— Вы представляете? — продолжал Ранма недогадливо-невинным голосом, — Эти двое нашли в друг друге спарринг-партнёров! Им так не терпелось тренироваться, что прошмыгнули в додзё ещё до завтрака! — он подпустил в голос одобрения. — Я знал, что Аканэ любит тренировки, но не представлял, насколько! Они, должно быть, начали лупцевать друг дружку ещё раньше нас с батей!

Соун начал о чём-то таком догадываться. Потолок заволокло тучами.

— Ну, уклонение у обеих так себе, — не ослаблял напор Ранма. — Но я двух более счастливых отбивных в жизни не видел!

Тучи сгустились, наливаясь синевой. Начало погромыхивать.

— А вот, кстати, и они — прокомментировал Ранма появление двух подпирающих друг друга девушек.

Соун нахмурился было, но Аканэ прервала его:

— Утречка! — жизнерадостно пожелала она всем присутствующим. Фингал у неё был впечатляющий, как по форме так и по содержанию.

— С добрым утром! — не менее жизнерадостно поздоровалась Шантэй. У этой фингал был скромнее, но по тому, как скособоченно держалась танцовщица, Ранма определил, что у неё как минимум сильно отшиблены рёбра.

Не в силах, как всегда, противостоять напору Аканиного оптимизма, Соун сдулся и пробормотал что-то невнятное на тему как спарринг прошёл.

Аканэ пустилась было в подробности, но была прервана Шантэй:

— Аа, ээ, чего вы на полу на коленках сидите и стол такой низкий?

Пришлось ей объяснять, что к чему, пока девушки плелись до стола и не столько сели, сколько стекли за него. Шантэй пожаловалась, что голове жарко, дёрнула тюрбан, заставив тот размотаться и волосы — растечься вокруг неё по полу волной.

Касуми, меж тем, споро метала на стол. Вот все расселись окончательно. Разломили палочки. Иии... гостья опять зависла, в некотором опупении взирая, чем все едят.

— Сестрица Касуми, — извиняющимся тоном попросила Аканэ. — Не могда бы ты дать Шантэй-тян вилку?

— Ой, нет, нет, не надо пожалуйства этих, как их, именных суффиксов, — взмолилась полуджинни. — У меня от них в ушах двоится... Язык я, может, и знаю, но говорится на нём иногда... Так странно и непривычно.

Ранма на то заметил, что французскийский — тоже странный и непривычный. Оттуда разговор перетёк на физику и прочие науки, на что Шантэй однозначно заявила что это всё дядина вотчина, а она таким чудесам сроду не обучена, и кроме мордобитиев — никаких чудес. Набики ей напомнила про исполнение желаний.

— Точно! — Шантэй щёлкнула пальцами в воздухе. — Я же... Уйййй... — Она скособочилась ещё больше. — Исполнение желаний для меня настолько внове, что сама забываю иногда!

Ранма быстренько развёл жертв тренировки на выпить зелье прямо сейчас, а то сломанные рёбра — дело чреватое. Девушки тяпнули — при таком конском количестве имбиря в зелье, другое определение не подходило. Исцелились секунд за тридцать.

Соун, пролежавший вчерашнюю демонстрацию в обмороке, поразился. Ему тактично не стали рассказывать, что вчера Аканэ уже таким образом откачали после чуть не убиения Хаппосаем.

Набики, понятное дело, заинтересовалась, почём дровишки. Шантэй ответила, что тридцать пять драгоценных за бутылёк, в розлив — раза в полтора дороже. Что такое «драгоценный» знание языка понять совершенно не помогало, поэтому взяли на вооружение дедуктивный метод. Выяснилось, что город платит полуджинни 125 в месяц, из которых 45 уходит на аренду жилья, оставляя 80 чистыми. Набики, как услышала порядок цифр, тут уже закралось смутное подозрение.

Аканэ ужаснулась, что бутылочка стоит чуть не пол- месячного заработка подруги, а она чуть не половину выхлебала. Шантэй легкомысленно отмахнулась что, мол, деньги всё равно слишком быстро заканчиваются и приходится подрабатывать на стороне. Иной раз и триста за месяц улетает.

Стали считать дальше. Пытались начать с цен на золото, которые и Набики и Шантэй оказались знающими на отлично. Упёрлись в единицу веса. Система мер и весов на родине гостьи оказалась не метрической и намороченной хуже французских правил написания. Запутались, попробовали сравнивать цены. Выяснилось, что тот мир реально отсталый, от «а что такое электричество?» до «ну, керосин, им лампы заправляют». Пришлось за общий знаменатель принимать свежую рыбу, для чего запрячь Касуми в качестве эксперта по закупкам.

После долгих, продолжительных расчётов Набики заявила, что один драгоценный — примерно тысяча семьсот ен. Откуда цена за флакон зелья — внимание, фанфары! — чуть меньше шестидесяти тысяч.

Аканэ подавилась, чуть при этом не придушив Пи-чана.

Хлопая её по спине, Шантэй заметила, что это ещё цветочки — вот баночка хорошего крема для шелковистых волос стоит все триста, но оно того реально стоит, поскольку позволяет хлестать быстрее, волосы становятся как невесомые. Жаль только, кончается за неделю.

Набики невозмутимо озвучила: около пятисот тысяч иен, или же пять тысяч долларов США.

Теперь подавились уже все. Шантэй осталась в непонятках: нормально же, чо.

После завтрака двое фанаток тренировки порывались повторить. Были остановлены Ранмой, резонно возразившим, что спарринг на полную — это, конечно, хорошо, но они так всё зелье доедут в один день.

Генма добавил, что такие поединки, пока не достиг чёрного пояса, надо устраивать с наставником, с остановкой и разбором полётов после каждой комбинации. А то, что они устроили — это малоэффективный бугурт. Потом ненавязчиво потолкал старого товарища локтем.

Соун собрался в кучку, и горячо согласился. Завяил, что, так уж и быть, поработает рефери. Ввернув заодно по традиции про отцовский долг.

Скоро вся семья собралась в додзё, и Рёгу тоже притащили. Шантэй в свеженамотанном тюрбане против Аканэ. Нападали по очереди, а Соун поправлял. Вскоре выяснилось что, во-первых, он отличный учитель когда перестаёт страдать и начинает заниматься делом, а во вторых — он засуживал Шантэй, просто потому, что не понимал её стиля. Пришлось впрячься и Генме: чисто рукопашный стиль полуджинни оказался дикарской намесью чего попало, как и ожидалось от необученной девушки, изобретавшей его самостоятельно лицом к лицу с настоящим врагом. Приём скольжения, освоенный, по её словам, по купленному в магазине свитку, оказался практически ключевым элементом её защиты. Решили исправить. Соун и Генма совместными усилиями науськали Аканэ свести это преимущество на нет, используя стремительные броски и перекаты. Весело провели часа три, в конце которых обеих учениц можно было выжимать, а Шантэй заметно развила свои навыки. Только не те, которые нужно: она теперь отскальзывала назад вдвое резче и дальше, броски Аканэ уже не доставали. Та, в свою очередь, потихоньку улучшала способность избегать нестандартных ударов.

В конце концов Соун объявил, что додзё и завтра никуда не денется, а Аканэ непривычна тренироваться по стольку часов в день. Девушки уползли сполоснуться перед обедом — да так и заснули обе в бассейне, благополучно обед проспав. Растолканные Касуми, уползли досыпать наверх к Аканэ, и обратно появились уже к ужину, в пижамах, героически борясь с тенденцией глаз закрываться самопроизвольно.

Во время ужина припёрлась Сянь Пу, гордая, как орёл на жёрдочке. Двигавшаяся плавно, величаво. Дубняк? Не, не слышали. Шантэй честно предупредила, что сегодня к реваншу не готовая после изматывающего спарринга с Аканэ. Сянь Пу попыталась для проформы накормить Ранму какой-то мелкой фигнёй — тот героически выстоял — и утопала в наивной уверенности, что не так страшен зверь, как показалось поначалу.

Телевизор вызвал неимоверный восторг. Шантэй просто приклеилась. Аканэ и сама была не дура перед ним залипать. Ранма посидел с ними немножко — но... Девчонки же. Как такую тягомотину вообще смотреть можно! Бе. Уволок Рёгу поразмяться — осторожненько, чисто от скуки, чтобы додзё завтра чинить не пришлось.

Настала полночь. Аканэ с Шантэй пустили корни перед телевизором, и выкорчёвываться не собирались. Полуджинни мимодумно расчёсывала волосы, похоже, даже не осознавая этого.

Соун вздохнул печально, но вопрос распорядка поднимать не стал. Так и оставил их в гостиной, только велел, чтобы звук приглушили.

Отрубились они уже под утро, и только от того, что по всем вменяемым каналам осталось одно серое марево.

* * *