Чентра: Штошекалипсис (джен)

Наскоро позавтракавший, не выспавшийся Ушастый спешно обшаривал запутанные катакомбы, увесистой дубиной отгоняя сосем не завтракавших хищников. Предмет его поисков наверняка находился совсем рядом, но попробуй, отыщи что-нибудь в этом лабиринте! Окончательно запутавшись, и чуть не потеряв выход, Ушастый решил отступить. Поднимаясь к выходу по крутой винтовой лестнице, он посветил вниз, через перила. Узкий просвет колодца уходил в бездну, недоступную для слабенького фонаря. В глубине, на спирали лестницы, красновато отблескивали чьи-то глаза.

Когда Ушастый вышел на дневной свет — некачественные батарейки уже совсем скисли. Заперев дверь, он переложил их из фонаря в специальную кобуру на поясе: удобно по крысам бросать. Эх, батарейки... Если бы их хватало хотя бы минут на двадцать — он бы имел шанс найти подъёмный механизм, местоположение которого было давно забыто за ненадобностью.

Ушастый открыл калитку, и окинул мрачным взглядом массивную бетонную плиту подъёмного моста, край которой, казалось, намертво врос в землю. «Лет двести поднимать не пытались, не меньше. Как Ашас Сорок восьмой править начал, чтоб ему, так всё в упадок пришло...» Ушастый зло захлопнул калитку и ветхие ворота зашатались, скрипя, и сея труху. «Если их попытаться открыть, наверняка рассыплются на кусочки. И как это штоши ещё не догадались прийти в гости с большим, тяжёлым бревном?.. Скорее всего, лень было тащить.

А теперь и бревна не надо, хватит одного Горобдана.»

Как минимальную противоштошью меру, Ушастый устроил простенькую ловушку: штоши раньше часто бывали у него в замке, и знали, что первая дверь направо — всегда запертая — ведёт в катакомбы, а вторая — наверх, в апартаменты Ушастого. Он с дьявольским остроумием снял с петель дверь в кладовку и прислонил её к правой стене, ещё ближе к воротам. Если штоши ворвутся в замок — они сразу же всей оравой сунутся во вторую по счёту дверь. И очутятся прямиком в катакомбах, наводнённых зубастыми хищниками и наводящими ужас привидениями, которых всегда так боялись.

От злодейского хохота удержаться просто не было сил.

* * *

На случай осады, Ушастый запасся на складе ворохом концентратов. Когда он запирал ворота — на него из-за углов ринулось малочисленное войско, без Горобдана (тот ещё отсыпался) и плохо вооружённое. Это Пуз решил отличиться, взяв Ушастого собственными силами, чем талантливо обеспечил себе блистательное поражение.

Ушастый удалился восвояси, помахивая дубиной для внушительности, а штоши побежали домой, докладывать об успехах. Каст, и без того уже недолюбливавший Пуза, совершенно не обрадовался тому, что Жохлат, Ыт и Ратаб оказались выбиты из строя — у кого рука расшиблена, у кого лоб. Поэтому когда много позже до штошника, охая, дотащился битый Пуз в одном ботинке — тому была устроена встреча, достойная победителя: с применением испорченных овощей.

Ушастый, тем временем, усиленно думал, сидя над наброском замка. Задача стояла перед ним, надо сказать, нереальная. Надо было:

а). найти в нежилой части замка старые, ещё не читаные документы.

б). отыскать в них описание подъёмного механизма.

в). обнаружить этот механизм и

г). привести его в действие..

Нереальность задачи сильно усугубляли огромные размеры нежилой части, включавшей, собственно, почти весь замок, кроме двухэтажной пристройки к надвратной башне, в которой у Ушастого располагались кухня, спальня, кладовки и комната с реликвиями. Возведена пристройка была из наименее прочного камня, что имело свои преимущества: например, без особых хлопот можно было прибить гвоздь для полотенца, или закрепить под потолком лампочку. Попробуй, такое в башне сделай! Без перфоратора не обойдёшься.

Но главной головной болью были двери. Дело в том, что последние полтора века предки, словно поражённые эпидемией слабоумия — а может, того хуже — махрового жмотства, изготавливали двери исключительно из осины, росшей в ближайшем лесу. Осина, как известно, славится неподражаемыми крепостью и долговечностью, поэтому двери из неё прогнивают в рекордно короткие строки, невзирая на титанические усилия затормозить этот процесс частыми покрасками и прибиванием уголков да распорок. Поэтому Ушастому, в первый же год своей жизни, пришлось немало потрудиться, выламывая и замуровывая все двери, ведущие в нежилую часть замка. Он тогда справедливо опасался, что иначе его однажды могут сожрать прямо в собственной спальне.

Собравшись с мыслями, Ушастый начал методом исключения вычислять возможное местонахождение документов.

В самой старой части замка, центральной цитадели, могло храниться всё, что угодно. Беда только в том, что у неё не было ярко выраженных признаков входа. К тому же, там базировался основной состав замковых привидений, каждую безлунную ночь вылетавших наружу, в надежде поживиться жизненной силой живых, не прикрытых охранными плетениями. Их бесплодным усилиям можно было только посочувствовать: ближайшие живые, не прикрытые охранными плетенями обитали далеко от замка, в штошнике, и безлунными ночами, как правило, дрыхли.

Конечно, и ежу было понятно, что в цитадель можно проникнуть из катакомб, с которым она, несомненно, сообщается — но это теоретически. Ибо в наводнённых голодными хищниками катакомбах дольше десяти минут находиться нельзя: именно на столько хватало в фонаре батареек. Конечно, какой-нибудь не особо грамотный индивид мог бы удивиться: почему же Ушастый не использует факел?.. Ушастый на такой глупый вопрос ответил бы что-нибудь вроде «Этот паскудский факел в зубах не удержишь». Ии был бы совершенно прав: ведь чтобы хорошо фехтовать тяжёлой дубиной — её необходимо держать обеими руками, предварительно привязав фонарь на голову, или зажав в зубах, ибо того, кто попытается держать дубину одной рукой, схарчат раньше, чем он успеет как следует замахнуться.

С тяжёлым сердцем отложив цитадель на когда-нибудь потом — ибо справедливо подозревал, что древнейшие документы обязаны лежать в древнейшей части замка — Ушастый стал перебирать оставшиеся варианты.

Пустую, как выеденное яйцо, надвратную башню он отмёл сразу, равно, как и сырые, кишащие крысами катакомбы: даже самые оглашенные из предков не стали бы хранить там важные документы.

Полуразрушенные двух- и трёхэтажные дома, тесной гурьбой заполнявшие южную часть пространства внутри кольца стен, пришлось тоже отмести: ни у одного не было крыши.

«..так, что там ещё?.. Парадные западные ворота — они и есть ворота, там даже хода в катакомбы нет, пристройка надвратной башни построена слишком недавно...

Остаётся дворец. Огромный, нехоженый, и чёткостью планировки напоминающий лабиринт этого, как его, Минотавра.»

* * *

Каст, между тем, изучал инструкцию от человекской бензопилы, которую предполагалось использовать для разрушения ворот.

* * *

Ушастый медленно тащился, распугивая крыс, по закопчённому коридору с выломанными дверями, нанося на план комнаты прислуги. После последнего пожара здесь так ничего и не восстановили: жить в этих комнатах было уже некому, разбегались даже придворные.

Всё во дворце говорило о постепенном угасании жизни: и остатки мебели, собранные в нескольких комнатах, и грубые каменные полы залов, где полированный паркет был разобран на дрова, и истрёпанные непогодой остатки картин, использованных в качестве ставень, когда все стёкла были уже выбиты.

Ушастый заканчивал уже последний, четвертый этаж. Надежды его таяли с каждым шагом. Когда остался один тронный зал, расположенный в самом центре дворца — Ушастый вздохнул и вошёл только для очистки совести: в тронном зале он сам устраивал склад крысиного яда. Давно дело было, от кучи отравы остались только белые разводы на полу.

За несколько лет тут ничего не изменилось. Тот же сырой, чуть не в лужах, каменный пол, на котором аккуратные круги помёта птеродактилей повторяют форму потолочных окон, тот же опрокинутый стол, та же груда битой роскошной посуды вокруг ободранного огромного трона... Ушастый подошёл к трону и, усевшись на него, и мрачно предался рисованию мысленной картины «Штоши, берущие замок штурмом»

Вскоре он собственным затылком определил, что кое-какие изменения за несколько лет его отсутствия, всё же, произошли. А именно — трон прогнил окончательно. Разбросав обломки ступеней, Ушастый с кряхтением встал, осторожно нащупывая намечающуюся шишку. «Думать надо было, когда...» Он быстро обернулся на неожиданный скрип за спиной — и обнаружил, застряв по пояс в обломках, что на него валится двухметровая резная спинка, изобилующая острыми золотыми украшениями...

* * *

Каст уже третий раз перебирал бензопилу по винтику, после безуспешных попыток её завести.

* * *

Выбраться из-под обломков Ушастому удалось всего за каких-нибудь полчаса, поцарапавшись, и порвав рубашку. Зато на поверхности его ждал приятный сюрприз: упавшая спинка открыла прогнившую до полной ажурности дверь, а за той — плохо освещённое помещение средних размеров, загромождённое штабелями книг. Слегка свихнувшийся от радости Ушастый энергично вломился в книгохранилище, попутно набив себе дополнительную шишку о низкий дверной косяк.

В помещении было довольно сухо, свет пробивался сквозь невероятно грязные стёкла потолочных окон. «Ну и строили тогда! — восхитился Ушастый, — двести лет не конопачено, а окна не протекают... Интересно, а как же тогда в тронном зале стёкла выбить удалось?.. Не иначе, придворные из арбалетов упражнялись. Ашас Сорок восьмой — он большой весельчак был»

Когда первая радость от обнаружения древних летописей прошла — Ушастый начал осознавать, что до той поры, как стемнеет, он не успеет перечитать даже названия. В хранилище громоздились тоны книг в обложках из выцветшего дерева и потрескавшегося от времени пластика.

Он стал в отчаянии перекладывать книги из штабеля в штабель, надеясь наткнуться на что-нибудь более простое и практичное — вроде подробного плана замка, например. За верхней книгой из огромнейшей стопки, у задней стены, обнаружился краешек двери. Ушастый радостно разбросал верхние книги и с огорчением обнаружил, что нижняя часть стопки состоит из одного полуметровой толщины тома. «Полное описание духов земли и огня, в замке и на прилегающей равнине встречаемых, а также амулетов, от них защищающих — прочитал Ушастый. — Плохо дело, этот справочник, судя по всему, килограмм на сто тянет»

Он попытался выбить видимую часть двери, но лишь больно ушибся: та, против ожидания, оказалась дубовой: предки предков (в отличие от просто предков) работали на совесть. Тогда он попробовал сдвинуть том, действуя дубиной, как рычагом. Книжища было дрогнула, но тут изношенная дубина не выдержала, и сломалась. Ушастый крайне некультурно выразился, и помчался домой, за ломом и фонарём. День уже клонился к вечеру, а за дверью, как раз, могло оказаться самое нужное. Может, это сейф такой был...

Соломинка, как-никак.

* * *

Касту, между тем, удалось запустить бензопилу и теперь он учил штошей, как с ней обращаться.

* * *

Ушастый легко справился с «Описанием»: просто раздолбил его ломиком на четыре тома, которые сдвинул в сторону по отдельности. С дверью оказалось сложнее: Ушастый долбил её, пока не выяснилось, что дверь открывается на себя.

Узкое, низкое пространство за дверью уходило куда-то в темноту. Ушастый направил туда фонарь... И разразился длиннейшей тирадой по поводу батареек. Потом он бросил фонарь на пол, и долго топтал его ногами.

А потом стал на ощупь шарить в темноте. Из темноты Ушастый извлёк:

1. «Твёрдое, многоугольное, гладкое...»- корона. Позолота слезла, драгоценные камни потрескались и облупились, с некоторых краска вообще сошла.

2. гнутую вилку с ободранной позолотой.

3. два ящика грязной посуды. «Это же надо, предкам тоже лень было мыть. Значит, это у меня фамильное»

4. груду костей. «Может, закончить на этом?.. А то, глядишь, и черепа пойдут...»

5. «Ну вот, череп... Кажется, штоший. Может сходить за батарейками?.. Да нет, опять через весь замок тащиться...»

6. большая куча черепов. «Нет, определённо, надо сходить за батарейками»

7. «Что-то задней стенки всё нет. Не нравится мне всё этА-А-А-А!!!»

На ощупь убедившись в отсутствии переломов, Ушастый осторожно поднялся на ноги, охая при каждом движении. Хорошо ещё, что это оказалась лестница, а не отвесный колодец — не то в катакомбах одним скелетом стало бы больше.

Ушастый на ощупь нашёл крутую лестницу, по которой скатился:

— Итак, всего лишь ещё один ход в катакомбы... — окружающее пространство тонуло в кромешной тьме — Нет, ну просто превосходно! Оказался в катакомбах, без фонаря, без дубины, да ещё неизвестно, сколько наверх подниматься...

Перед глазами как наяву встала недавняя куча, черепов в которой было, пожалуй, не меньше, чем ныне здравствующих штошей.

Ему вдруг почудился плеск воды невдалеке. «Неужели это — пресловутое Подземное озеро, о котором штоши так любят рассказывать страшные истории?... — Ушастый прислушался. —Кажется, кто-то шуршит... Нет, показалось... Нет, определённо кто-то шуршит. И звук становится громче. Может, всё-таки, крысы?..»

Он вспомнил о спичках и стал лихорадочно шарить по карманам. Звук приближался. Ушастый нашёл, наконец, спички, и ломал их одну за другой, пытаясь зажечь. Во мраке перестали шуршать, и оглушительно чавкнула разеваемая пасть. Гулкое эхо раскатилось по обширному пространству.

Спичка зажглась. Всего в паре шагов вспыхнули, как угли, большие глаза, и смутно блеснули огромные зубы. Ушастый, вздрогнув, уронил спичку, во мраке раздалось приближающееся клацанье когтей и шорох хвоста о камень.

«Оно же меня съесть хочет!» дошло, наконец, до Ушастого и он поставил рекорд в забегах вверх по лестнице на средние дистанции.

Остановившись отдышаться у выхода в тронный зал, Ушастый с облегчением заметил, что чудовище — больше всего оно напоминало отвратительно белёсого крокодила — не пролезает в узкий дверной проём. Его уделом было созерцать Ушастого, и облизываться.

И поделом.

Ушастый вдруг заметил возле самой морды ценнейшие реликвии, добытые им ранее. Поскольку ОНО лежало, вроде бы, неподвижно, он решил, что не бросать же ценности тут пропадать, и стал неуверенно приближаться. Чудовище казалось мёртвым: не двигалось, и не дышало. «Может, издохло от огорчения?» подумал Ушастый, нагибаясь за ценностями.

Это не самый приятный звук, когда у вас прямо над ухом неожиданно захлопываются исполинские челюсти. Ушастый полностью разделял это мнение. К тому же, прыжок, достойный укушенного за хвост кенгуру, больно ударил по его самолюбию:

— Но-но, ты не очень-то! — Ушастый запустил чудовищу в глаз батарейкой, и повернулся, чтобы с достоинством удалиться...

За спиной раздался оглушительный треск. Ушастый нервно обернулся и увидел, что чудовище уже вылезает, извиваясь, из коридора. Рядом валялись какие-то бесформенные обломки. «Из чего, интересно, была сделана эта притолока?» думал Ушастый, ставя ещё один рекорд — теперь уже в забегах на длинные дистанции.

Зато удалось спасти ценнейшие реликвии — фальшивую корону и гнутую вилку.

Дома, разместив ценности в надлежащем шкафу, Ушастый пошёл на кухню — отдохнуть и подкрепиться после таких треволнений. По дороге он споткнулся, (нервы были уже как мочалка) упал и ударился головой о стену. То есть, ударился бы, если бы там была стена. Ушастый просто прорвал драпировку, ещё до него натянутую, и вывалился куда-то в темноту.

— Оч-чень хорошо! Это значит не все двери в нежилую часть замурованы! — обнаружил он. —А я-то, дурак, столько лет безопасностью наслаждался! — И он спешно загородил дыру первым подвернувшимся шкафом.

Методом прощупывания Ушастый нашёл ещё одну скрытую под драпировками дверь, прогнившую до дыр. За ней обнаружилась идиллическая картина: шушчавчик, грызущий старую кость. Мелкий хищник тут же попытался перейти на более питательного Ушастого, но лишь получил дверью по морде, прямо в прыжке. Ушастый, пыхтя, притащил ещё один шкаф и сел возле него прямо на пол.

— Всё. Хватит. Сил уже нет, с монстрами нянчиться. Нервы в мочалку превратились... И ещё штоши скоро придут. С ультиматумом. Мне этого не перенести. Пусть берут склад, пусть меня хоть хоронят, только бы оставили, наконец, в покое! — Усталый, разбитый Ушастый с трудом поднялся на ноги, и поплёлся в спальню. Болела и ныла каждая косточка.

Он тяжело вздохнул, запер за собой дверь, и с наслаждением зашвырнул ключ в дальний угол:

— Пусть теперь приходят с тараном! — зевнул и откинул полог балдахина над кроватью.

В драпировках зияла обширная дыра, из которой на него с аппетитом смотрела знакомая морда.

— Чтоб ты подавилось! — пожелал чудовищу Ушастый, даже не заметив, как это двусмысленно звучит. Потом сиганул в угол за ключом (первая секунда), оттуда к двери (вторая секунда), отпер её (третья секунда), и пулей вылетел наружу (ещё полсекунды). К счастью, открывать дверь на себя ОНО не умело...

Не успел он прийти в себя и причесаться как следует — снаружи загремело железом об рельсу: штоши пришли, с ультиматумом. Медленно закипая, Ушастый отправился на стену, высказать им пару ласковых.