Этот жмот спасет галактику! (джен)

После того, как я помог спасти их друзей от пиратского плена, Шми и Энакин стали относиться ко мне гораздо лучше. Нет, у нас и раньше были неплохие отношения, но все же это были именно отношения рабов и достаточно доброго хозяина. Теперь же… похоже, Скайуокеры начали испытывать ко мне уважение, как к человеку… то есть тойдарианцу, который вполне может помочь посторонним людям, даже не его рабам, безо всякой выгоды для себя, просто по благородству души. Я не возражал, хотя все было не совсем так — на самом деле сами Эни и Шми сделали гораздо больше меня для спасения жителей квартала рабов. Мне же заниматься всеобщим спасением не очень-то и хотелось.

День пиратского набега, в иной истории галактики навсегда оставивший шрам на сердце Энакина, прошел, и снова потянулись одинаковые будни — до ожидаемого мною прибытия джедая оставалось еще около двух лет. Впрочем, гораздо раньше произошло еще одно небольшое, но знаковое событие, в результате которого мы со Шми едва не рассорились…

Как и должно было быть, я приобрел поломанный старый гоночный болид, который Энакин запросто починил, а затем стал тайком учиться им управлять, пока машину никто не купил. Ну, вообще-то, именно чтобы мальчик начал этому учиться, я болид и купил, так как не особо рассчитывал на канонические случайности и полагал, что, если уж у Уотто все чисто случайно столь удачно совпало, то мне не стоит ждать удачи, а нужно направить события в нужное русло самому — тогда все тем более получится… А теперь предложил, если уж он считает себя способным летать на болидах — обучаться этому профессионально. Мальчик от такого предложения пришел в восторг, а его мать — в ужас.

Но, когда Шми потом заявилась ко мне, она была уже не в ужасе, а в ярости. И с ходу поинтересовалась, не сошел ли я с ума. Ведь люди еще никогда — никогда! — не участвовали в гонках на болидах, тем более маленькие дети! Даже взрослые опытные гонщики куда более приспособленных для этих гонок рас то и дело на них разбиваются, погибая или калечась! Ей казалось, что я хорошо отношусь к ней и Энакину, но, может быть, это все — лишь результат моего крайнего легкомыслия?!

— Вовсе нет, — ответил я, давно готовившийся к этому разговору. — Поверь мне, Шми, я не больше тебя хочу, чтобы с Эни что-то случилось. Но с ним ничего не случится. Если бы я не был в этом уверен, то никогда не послал бы его на обучение. Никто из людей до сих пор не был способен участвовать в гонках на болидах, потому что ни у кого из желавших такого не было тех способностей, что есть у Энакина!

— Каких способностей?! Он ребенок! — возмутилась женщина.

— Ну-у, я думаю, ты знаешь, каких… И я тоже не слепой. В столь раннем возрасте он стал таким отличным механиком… потому что точно знает, что нельзя, а что можно починить, и как именно починить. Он каким-то образом чувствует технику, словно та с ним разговаривает. Да, по-моему, и с разумными существами у него выходит так же… А еще он порой знает, что должно случиться, до того, как это произойдет. То, что все обычно валят на интуицию и хорошую реакцию. Эни может стать лучшим гонщиком и лучшим пилотом! И не только это. У него большое будущее, и будущее это — не на Татуине.

— Я знаю… — вздохнула Шми. — Всегда знала… Но все же эти гонки…

— Я верю в него, поверь и ты. Он справится.

— Я… верю. Но все равно не смогу перестать волноваться, — покачала она головой. — Он мой ребенок.

— Понимаю. Да, Шми, что касается способностей Энакина. Большинство людей не смогло бы с ним конкурировать… за исключением джедаев. И их способности очень напоминают его собственные.

— Джедаев? — повторила Шми.

— Да. А еще у джедаев есть древнее пророчество, звучащее примерно так: «Во времена великой нужды без отца родится дитя, которое уничтожит тьму и принесет равновесие в Силу», — я внимательно посмотрел на собеседницу.

— Родится без отца… Уотто, что ты задумал насчет Энакина?! — испуганно спросила женщина.

— Поверь мне — ничего. Ну, почти ничего. Я не желаю ему ничего плохого, как раз наоборот. Если ему суждено судьбой стать джедаем и каким-то спасителем галактики — я не против. И думаю, если это так, то рано или поздно джедаи сами придут за ним. И если он хочет стать пилотом и гонщиком — значит, так и нужно. Правда… — я смущенно потупил взгляд. — Если до этого способности Эни принесут мне кое-какой доход — я не против и этого. В конце концов, я лишь небогатый старьевщик, которому в итоге суждено потерять своего лучшего помощника из-за этой самой судьбы Избранного дитя. Так что будет справедливо, если я получу за это какую-нибудь компенсацию.

— Конечно… Ты неисправим, — грустно улыбнулась она. — Но откуда ты узнал, что Энакин появился на свет без отца? И про джедайское пророчество? Уотто, неужели ты… джедай?!

— Ах, если бы… Но чего нет, того нет. Мне никогда не обладать такими способностями, как у Эни. Я только маленький тойдарианец, который слишком много знает. Только прошу тебя, не рассказывай обо всем этом никому, и самому Эни — тоже. Ему еще рано знать такие вещи, и я понятия не имею, как он на это может отреагировать.

— Конечно. Я понимаю, — кивнула Шми. — Хотя вряд ли буду волноваться за него меньше после того, как узнала все это.

— Увы, с этим я ничего не могу поделать. Но будь уверена, для безопасности Энакина я сам сделаю все, что в моих силах.

Шми ушла, может быть, не так сильно успокоенная, но, по крайней мере, уже не возражающая против гонок. Я, конечно, не был уверен, что она поверила во все, что от меня услышала, но в дальнейшем мы не возвращались к этому разговору.

Энакин же постепенно полностью прошел обучение и все испытательные заезды, после чего получил настоящую квалификацию гонщика на болидах. А затем были первые гонки. Я сам помогал мальчику готовиться к ним, собрав всю доступную информацию о трассе и соперниках, и, конечно же, особенно напутствовал его быть осторожным с дагом Себульбой, который постоянно жульничает. Тем не менее, эти гонки Эни проиграл, что, впрочем, было ожидаемо. Однако я все равно остался в выигрыше, так как не ставил на его победу, но… Перед гонками несколько хаттов стали делать ставки на то, на каком круге новичок погибнет, и тогда я поставил просто на то, что он выживет — и, конечно, победил.

Потом было еще несколько гонок, в которых я тоже предусмотрительно не ставил на его победу и которые Эни тоже не удалось выиграть. Дважды он даже попадал в аварии, но отделывался, максимум, царапинами — то ли его охраняла Сила, то ли он просто всегда вовремя успевал поступать так, чтобы не пострадать. Шми, конечно, продолжала волноваться, да и я — порой тоже, хотя и должен был быть уверен, что ничего не случится.

* * *

Скайуокеру было восемь лет, когда я решил немного намекнуть на будущее и ему.

Это произошло после очередной проигранной гонки, когда Энакин, как обычно, утром пришел работать в магазин.

— Эй, Эни, — позвал я его, раскладывая прилавке несколько карт для сабакка.

— Да?

— Ты слышал, что с помощью карт сабакка можно предсказывать будущее?

— Нет, — удивился мальчик.

— Сабакк — древняя игра и еще более древнее искусство предсказания. Только не говори об этом никому, а то ко мне полезут толпы народа, желающего узнать что-нибудь про себя. Ну, я, конечно, не специалист в этом, но тоже решил попробовать — узнать, что в будущем ждет тебя. Смотри.

Энакин подошел, с любопытством глядя на разложенные рубашкой верх карты.

— Вот это — ты, Энакин, — я перевернул карту «командир» масти «мечи». — Своевольный, умный, отважный, да, только бы скромности еще побольше прибавить. А вот что ждет тебя в будущем.

Я перевернул три лежащие рядом карты: «Идиот» (лицо глупого длинноухого экзота), «Выдержка» (изображавшая рыцаря-джедая с мечом) и «Госпожа» «мечей».

— Однажды твоя жизнь изменится. Это произойдет в день, когда ты встретишь на своем пути этих троих: Идиота, Рыцаря со световым мечом и… к сожалению, в колоде нет карты «Ангел», Госпожа мечей ей тоже подходит, но, в сущности, она — ангел. Сам убедишься, когда их увидишь.

— Ангел? — повторил Энакин. — С лун Иего?

— Если и не оттуда, то очень похожа, — усмехнулся я. — Также «Идиот» означает начало нового пути, прыжок в неизвестность, а «Выдержка» — то, что тебе на этом пути будет необходимо: выдержка, спокойствие, умеренность. Но вот четвертый, кто потом встретится вам всем.

Я перевернул карту «Коварство» (рогатая голова демона).

— Могущественный враг, очень опасный. И очень коварный.

— И что с нами всеми будет? Мы его победим? — с любопытством спросил мальчик.

— Не знаю, Эни, — вздохнул я, переворачивая карты «Гибель» (нарисованный череп) и «Звезда». — Сабакк выдает два варианта: или все погибнут, кроме, может быть, Идиота, или вас ждет потрясающий успех. Одно из двух. Думаю, все будет зависеть только от вас.

«И от меня», — дополнил я мысленно.

— Тогда я постараюсь, чтобы мы победили! — с энтузиазмом пообещал Энакин. — А когда это все случится? Скоро?

— Не знаю. Наверное, когда придет время, ты это поймешь. Знаешь что… Возьми эти семь карт и повесь их на стене в своей комнате. Тогда, в день, когда все начнется, ты посмотришь на них и вспомнишь об этом.

— Хорошо, — кивнул Эни. После чего собрал карты и положил их в карман, прежде чем приняться за работу.