В свете Четырнадцати (джен)

Примечания:

Вы должны понимать, что получить титул сира не так уж сложно, когда твой брат глава Дома, золота у вас хоть жопой жуй, и вы известный род. Даже Отто был сиром, хотя в физической форме замечен не был. Вся эта мишура вокруг рыцарских турниров покупается\продаётся и не имеет никакого отношения к реальной схватке. Понятное дело, что есть такие люди, как Харвин, Деймон, Вестерлинг и т.д., которые скорее плюнут вам в лицом, чем согласятся на такое, но... Они воины, а не рыцари или наёмники. Они сражаются, потому что хороши в этом, и не нуждаются в том, чтобы зарабатывать этим на хлеб. Добавьте сюда кучу мелких, локальных турниров, всякие происшествия и т.д. В общем, реально несложно.

Оооо, сколько заблуждений есть в этой главе.

«Любой зад можно поместить на трон, но не любая голова достойна короны».Джулиан Вильсон

Дейрон с яростью смотрел на своего деда. Корона не имела права вмешиваться в наследование без крайних на то причин. Например, при отсутствии завещания и наследников первой и второй линии, при угрозе гражданской войны…

— Корона не вправе вмешиваться! — он сделал шаг вперёд, загораживая Веймонда Велариона.

Если они не решат это словами, то кровь окропит тронный зал, потому что Деймон Таргариен не пройдёт мимо оскорбления собственной дочери.

Его не задела ярость, на секунду промелькнувшая на беспристрастном лице дедушки. Он может катиться в Семь Преисподней, где ему и самое место. Мерзкий паразит на теле слабого короля. Он знал, что первым делом Рейнира выкинула бы его туда, где король нашёл, лишив Хайтауэров той поддержки, кою они имели до этого момента.

— Лорд Корлис ещё жив и вполне ясно выразил, кого он желает видеть Наследницей, — последнее слово он прошипел, смотря прямо в алчные глаза Веймонда. — Это зафиксировано Цитаделью и короной, это внутреннее дело Дома Веларион. Неужели теперь корона может вмешиваться в дела наследования любого Дома, игнорируя волю его главы?

Не имело значения, что эти зажравшиеся идиоты не желали видеть во главе самого богатого Дома девчонку без дракона, дочь Деймона Таргариена. Они должны были думать о том, в чьи дела ещё сможет вмешаться корона, если они сейчас дадут этому прецеденту ход. Пусть трясутся за свои шкуры и наследия. В конце концов, страх всегда был сильнее уважения.

— Принц Дейрон, я попрошу вас не вмешиваться в дела суда, — процедил десница.

Дейрон хмыкнул. Если бы он не вмешался — кто-то бы уже был мёртв, не от рук принца Деймона, так благодаря Эймонду.

Тело Кристона Коля отправилось в Эссос в ящиках, полных апельсинов, ещё вчера, а весть о том, что присягнувший щит королевы променял её на портовую шлюху, охватила Королевскую гавань, как пожар. Брат знал, что делал, и без угрызений совести обнажил бы меч снова, почувствовав угрозу планам сестры.

Дейрону не было особого дела до жалкого идиота в белом. Он был никудышным выбором изначально и передавал свою запачканную верность, как святую невинность, от одной влиятельной женщины к другой. Это был предел его способностей? Королевская гвардия не станет его оплакивать.

Эймонд долго терпел упрёки этого человека в адрес их будущей королевы. Всякому терпению приходил конец. Теперь другой человек находился на очень тонкой грани благоразумия двух принцев Таргариенов. Ни один из них не славился добродетельным нравом.

Стоило ли начать делать ставки на то, кто первым доберётся до идиота Велариона? Дейрон окинул Веймонда презрительным взглядом, прежде чем занять своё место. Он попытался.

У Веймонда Велариона были все возможности — если не превзойти Морского змея, то хотя бы возвысить свою собственную вотчину. Теперь он цеплялся за последнюю соломинку, и, поверьте Дейрону, она приведёт его в пекло, если он не отступит сейчас же.

Мама могла заблуждаться сколь угодно долго, но все знали о яростной любви принцев Таргариенов к своей старшей сестре. Веймонд должен быть одним из этих людей, но он верил словам женщины без власти и дракона.

— Корлис при смерти и бредит, в ином случае он никогда бы не пошёл на такое! — горячо настаивал Веймонд.

Дейрон просто молча считал.

— Мой брат прав, мы не можем лишить лордов и леди Вестероса их законного права на выбор наследника. К тому же внуки наследуют раньше племянников, — его прекрасная сестра оставалась образцом спокойствия, удерживая ситуацию от полного хаоса. — И в следующий раз, когда вы забудете о том, что речь идёт о принцессе крови, я предложу своему мужу принести ваш язык… Сир Веймонд.

Голос Рейниры слегка дрогнул на титуле, будто она замешкалась на секунду, думая, как его назвать, но ничего иного не нашла. Это была провокация в чистом виде. Дейрону было интересно, клюнет ли Веймонд, потому что его дражайшая сестра тоже была в ярости.

Зал начал шептаться. До всех наконец-то начал доходить масштаб этого дела и власть, которую оно могло бы дать короне. К сожалению, для Веймонда отступить сейчас — значило потерять то последнее, что у него осталось.

«Жаль, — подумал Дейрон, — он мог быть живым идиотом».

Он чувствовал это в том, как сгустился воздух в зале. В напряжении, в преддверии бури. Рука Эймонда расслабленно поглаживала эфес меча, принц Деймон легкомысленно улыбался, и за этим никогда не скрывалось ничего хорошего. Драконы уже раскрыли пасти и теперь просто решали, кто начнёт трапезу первым.

Он на секунду задумался. Веймонд Веларион мог бы послужить хорошим уроком для остальных. Драконы не умели прощать. Это была прерогатива Семи. Стоило ли приблизить эту встречу?

— И тем не менее разве корона может проигнорировать опасения одного из своих самых преданных вассалов? — сладкий голос деда заставил Дейрона поморщиться.

Верные вассалы? Раны, оставленные Советом 101 года, кровоточили и тридцать лет спустя. Глупо было думать, что Корлис Веларион мог бы забыть такое оскорбление и отпустить его. Нет, верность Веларионов вернул обещанный брак. Следующая королева и поддержка притязаний принцессы Рейны. Это был взаимовыгодный союз, который сцепил края старых ран.

Дейрон не мог сказать, что все обиды забылись. Он видел, как всё было сложно до сих пор между принцессой Рейнис и принцем Деймоном. Не помогало и то, что её единственные внучки всегда занимали сторону отца, отказывая женщине, которая так и не соизволила почтить Пентос и их своим присутствием. Было неудивительно, что в бабушке принцессы больше видели незнакомку.

Да, побег Деймона с леди Лейной был горячей темой для обсуждения. Они поженились без чужого дозволения, в Боги знали какой вере, облетели весь Эссос и так и не попросили прощения ни за что из этого. Добавьте к этому старую рану от того, что принц Деймон предпочёл слабого брата самой принцессе Рейнис, и получите взрывоопасную смесь опаснее всякого драконьего огня.

— Просьбу о помощи или попытку захватить власть, которую Морской змей никогда бы ему не дал в здравом уме? — язвительно уточнил Эйгон.

Дейрон совсем не ожидал от него такого, но, увидев слегка покрытый поволокой взгляд, он понял, что его брат уже успел найти где-то кувшин вина. К двум убийственным Таргариенам добавился один пьяный с языком без костей. Чем же это могло кончиться?

— Довольно! — прикрикнул десница, чувствуя, как контроль над ситуацией утекает из его рук.

Дейрон предполагал, что дед надеялся всё решить быстро, обрубив своим решением любые попытки протеста. Было слишком легко использовать королевскую власть. Для идеальной реализации не хватало лишь одного — умного союзника.

Дейрон достаточно знал свою сестру, чтобы понимать, что она не собиралась играть против десницы честно. Нет, в этом у неё были связаны руки, и если сам король не решил бы притащить сюда своё разлагающееся тело, то ей оставалось бы только смотреть. Однако в тот момент, когда Веймонд Веларион забудется и с его губ слетит первое оскорбление, он будет мёртв, а суд прерван. Такая простая формула. Возможно, была своя выгода в том, что попустительство короля так долго позволяло людям говорить без задней мысли.

Теперь было гораздо проще вздёрнуть всех не особо умных, разве нет?

Остальные отпрыски Веймонда встретили бы свою смерть до того, как успели бы подать новое прошение. Эймонд и принц Деймон без труда позаботились бы об этом. Достаточно кричаще, чтобы напомнить королевству, что с Домом Дракона лучше не связываться, но не достаточно, чтобы десница мог что-то вменить. Хотя часть Дейрона хотела бы посмотреть на этот суд. Просто, чтобы увидеть лицо деда, когда Эймонд начал бы покрывать собственного дядю, а принц Деймон — своего племянника. Если между ними и было что-то общее, то это любовь к хаосу.

И всё же Дейрон отвлёкся. Спор успел приобрести новое развитие, и Эймонд напряжённо замер, как змея перед укусом. Кто-то должен был поджечь фитиль.

— Ну же, скажи это, — насмешливо протянул принц Деймон.

Дейрон почувствовал, как буря замерла на одну секунду, прежде чем сорваться с цепи.

— Она всего лишь девчонка без дракона! Дочь дочери! У неё нет прав ни на Плавниковый трон, ни на что иное!

Он успел заметить, как блеснула усмешка на губах Рейниры, прежде чем Эймонд и принц Деймон пришли в движение. Алисса закрыла глаза и отвернулась, прячась за принцессой Рейнирой. Его хрупкая сестра уже знала, что будет дальше.

Тёмная сестра сняла ровный скальп чуть выше губ Веймонда. Она прошла, как нож по маслу, с такой лёгкостью, что Дейрон вновь восхитился возможностями валирийской стали. Эймонд был всего на несколько секунд позже. Его меч был подарком Рейниры, привезённым издалека, с необычной формой клинка. Невероятно лёгкий и острый, он разил человеческую плоть, если и не так легко, как Тёмная сестра, то не хуже. Лезвие рассекло тело Веймонда пополам, ровно от живота и до остатков головы.

Люди закричали от ужаса, и Дейрон поморщился. Он никогда не любил шумные возгласы. Разве нельзя было ужасаться потише?

Кишки вывалились наружу, как будто Веймонд был выброшенной на берег рыбой. Ошмётки мозга и головы лежали рядом, а кровь заливала тронный зал. «Кровь дракона течёт густо», — любила повторять его сестра, когда вставала на их защиту в детстве. Не было ни дня, чтобы она не оставалась верна их Дому и семье. Дейрон запомнил это на всю жизнь и никогда не позволял себе быть чем-то меньшим, чем благодарным. Было немного забавно, что теперь кровь Веймонда легко разливалась по залу, как талые воды весной. Он мнил себя драконом, чтобы противостоять им? Или воображал себя морской бурей? Солёное море его не спасло.

Стража взялась за оружие, но нерешительно замерла перед двумя принцами.

— Он может оставить свой язык себе, — насмешливо фыркнул Деймон, протирая клинок о плащ Веймонда.

— Принц Деймон, что вы?.. — голос десницы был как никогда яростным и громким.

Сцена быстрой и такой непринуждённой жестокости заставила его сбиться всего лишь на секунду и опереться на Чёрное пламя.

— Будьте осторожны с мечом, дедушка. Говорят, им убили Мейгора. Кто знает, сколько ещё узурпаторов он может пронзить? — оскалился Эймонд, убирая свой клинок в ножны.

Дейрон едва сдержался от того, чтобы присвистнуть. А его мать точно не согрешила когда-то с принцем Деймоном? Просто это многое бы объяснило. Слишком многое. Хотя вряд ли бы принц Деймон пал так низко в своих стандартах. Он даже шлюх предпочитал с валирийскими чертами⁽¹⁾.

В любом случае это был ожидаемый расклад событий, и он не понимал, как его мать могла ждать чего-то другого.

— Что ты там устроил?! — кричала она на Эймонда.

Его брат не выглядел хоть сколько-то заинтересованным в нотациях сегодня. Впрочем, ничего нового.

— Он оскорбил принцессу крови. Убивали и за меньшее, — Эймонд даже не поднялся со стула, продолжив нагло ухмыляться и вертеть в руках свой кинжал (тоже подарок Рейниры).

— Ты!.. — королева-мать поморщилась, цепляясь за стол, словно это могло вернуть ей силы и равновесие. — Ты хоть представляешь, каких трудов мне стоило найти союзников для твоего брата? Как трудно удерживать власть, когда все, казалось бы, одурманены речами Рейниры?

— Принцессы Рейниры, — невозмутимо поправил её Эймонд. — Она всё-таки твоя будущая королева.

Эйгон присвистнул, хотя Дейрон в данном случае был с ним согласен.

Их мать отшатнулась, прижав руку к груди, как будто Эймонд ударил её этим клинком, а не просто спустил с небес на землю. Впрочем, казалось, что Эймонду надоели её заблуждения, а может, просто его кровь ещё не остыла после недавней расправы. Может, ему хотелось сделать кому-то больно, и королева была слишком лёгкой мишенью.

Он плавно встал, так похожий в этот момент на принца Деймона. С таким же шальным взглядом и наглой ухмылкой. Дядю хлебом не корми — дай побыть сукой.

— Не стоит делать такое лицо, мама, — он почти промурлыкал это обращение. — У тебя нет власти, на твоей стороне не осталось драконов, и если ты думаешь, что я подниму Вхагар во славу короля Эйгона, то у меня для тебя плохие новости.

Всё это время он медленно подбирался к ней, как зверь к своей добыче. Не говорить королеве правду — это игра, в которую её дети очень быстро научились играть. Они позволяли ей жить в мире своих заблуждений, кивая в нужных моментах и не обращая внимания на её изменнические намёки. Говорили ли в них остатки детской привязанности? Та самая пресловутая любовь ребёнка к родителю? Дейрон не знал, но сейчас казалось, что пьеса подошла к своему концу. Герои снимали маски, обнажая истину. У мамы ещё были шансы выйти из этой ситуации живой. Если бы она только вняла доводам рассудка.

— Я обрушу её пламя на всех, кто воспрепятствует восхождению Рейниры на трон. Их семьи от первого до четвёртого колена — все будут казнены за предательство воли короля Визериса, — Эймонд едва склонился к ней и добавил насмешливо, — разве не этому учит Вера? Чтить приказы короля своего и мужа? Может, и тебе стоит начать?

Он резко развернулся и зашагал к выходу, явно не намереваясь продолжать этот диалог и даже не смотря на них.

— Я думаю, что вам пора открыть глаза, Ваше Величество, пока Ваша слепота не кончилась казнью. Веймонд Веларион тоже верил, что до этого не дойдёт.

Хлопнули двери в покои, и Дейрон фыркнул. Сколько драмы. Ублюдок⁽²⁾. Сказал, что хотел, оставив разбираться с последствиями других. Точнее Дейрона, потому что Эйгон пытался незаметно сбежать через окно. Дейрону просто было интересно — не свернёт ли он себе шею. На это было бы очень забавно посмотреть. Если двор узнает, что предполагаемый будущий король (по версии королевы) умер, по пьяни упав с балкона… Это ещё больше подорвёт позиции королевы-матери. Не самый плохой расклад для принцессы Рейниры. Однако Алисса могла расстроиться: ей странным образом нравился Эйгон, поэтому долгом Дейрона было не позволить этому случиться.

Король был всё хуже с каждым днём. Это значило, что совсем скоро борьба за власть должна будет перейти к открытым действиям. Дейрон не желал смерти своей королеве. Отчасти, потому что любил её, отчасти, потому что жалел, слишком хорошо понимая, какая роль была отведена женщинам в их мире, но жалость не меняла его преданности. Принцесса Рейнира была наследницей. Так пожелал король Визерис, и так должно быть.

В конце концов, каждый делал свой выбор сам.

Перед рассветом Дейрон просматривал письма, которые королева-мать велела своим служанкам отправить этим утром. Они были на грани. Близки к изменническим, но достаточно безобидны, чтобы королева могла отбрехаться. На взгляд Дейрона, было достаточно уже того, что он использовал плебейское «отбрехаться», чтобы доказать вину.

Королева искала союзы и подтверждала те, что всегда зрели в тени короны. Дейрон поморщился.

Ланнистеры. Конечно, он подозревал их самыми первыми. Послание к ним выглядело самым узорчатым, льстивым и открытым из всех. Это даже можно было назвать дипломатическим флиртом. Она почти торговала рукой Эймонда, надеясь, что львы клюнут на это. Как же, задетая гордость лорда Ланнистера должна была склониться. Принцесса Рейнира ведь уже когда-то отказала им. Задела хрупкое эго. Стоило ещё тогда прирезать их, как собак. Втихую, чтобы не ждать удара в спину.

Дети Веймонда. Такой очевидный вариант. Она пыталась осторожно балансировать между сочувствием и стыдом за действия принца, предпочитая не упоминать Эймонда, который наслаждался происходящим не меньше.

Конечно, там были Хайтауэры, многие большие и маленькие дома Простора, а также Запада, но эти письма сквозили фальшивой любезностью и больше были похожи на крики о помощи, чем на предложение о союзе. Тонкое искусство переговоров всё же стоило доверить их дедушке, а не полагаться на свой королевский опыт.

Он бросил письма в камин и велел служанке убираться.

Дейрон мог затаиться в тени, а потом с ужасом наблюдать за развитием военных действий. Тогда предатели сгорели бы со своими Домами, но его близкие оказались бы в опасности. Он верил, что есть иной способ. В конце концов, люди умирали и от всяких мелочей. Необязательно было сжигать весь амбар для того, чтобы вытравить крыс. Достаточно знать, где они кормятся, и оставить яд. Дейрон без задней мысли отдал бы на это всю свою жизнь. Он медленно, но с особой тщательностью искоренил бы всех, кто был причастен к раздору вокруг его Дома.

Как жаль, что у него не было времени и жернова войны уже пришли в движение. Необходимо обрезать нити, не оставить королевству иного выбора. Дейрону всегда казалось поэтичным взять все грехи мира на себя. В конце концов, чего не сделаешь ради своей королевы.

* * *

Алисента не чувствовала ног, когда упала в кресло. Собственный сын обошёлся с ней подобным образом. Как он мог? Предать всё, ради чего Алисента проливала слёзы, ради чего ложилась на родильное ложе? Разве она сделала недостаточно, чтобы возвысить собственных детей? Чтобы проложить им дорогу к величию?

Тепло камина едва могло согреть её одеревеневшие пальцы. Без сира Кристона ей стало совсем одиноко. Единственный человек, в котором она никогда не сомневалась и который всегда был на её стороне… Алисента прикрыла глаза рукой, отчаянно желая сбежать от слухов. Он не мог предать её. Часть её неистово в это верила, не позволяя себе сомнений ни в чём, но другая… Эта маленькая и слабая девочка кривила губы в вымученной улыбке. В конце концов, никто никогда не выбирал Алисенту. Это всегда была королева, податливая плоть или благородная кровь, не она.

Когда-то ей казалось, что любовь отца продиктована искренними семейными чувствами. Даже если он ставил благополучие рода выше неё, Алисента знала, что это было правильно, что таков их долг, но втайне надеялась, что он делал это всё ещё и ради неё. Ради простого женского счастья, о котором мечтала любая девочка.

Изысканные наряды, дом — полная чаша, обходительный муж. Даже если в этом браке не было бы любви… Что ж, такая мелочь. Она, в конце концов, никогда не была достаточно наивной, чтобы верить в сказки.

Оглядываясь назад, она должна была догадаться, что он делал это ради себя и своей крови на троне. Он так жаждал вернуть их былое величие; укрепить власть, в которой ему всю жизнь отказывали, что в этой погоне совсем забыл про неё. Она осталась неясной фигурой позади, а потом и в тени его чаяний. Яд недоверия к нему был причиной её самых тихих молитв, но даже всему свету Великой септы было не очистить её душу от этого греха.

А те крохи, за которые так отчаянно цеплялась Алисента, забрала себе Рейнира. Она хотела забрать у Алисенты всё? Неужели маленькой жадной принцессе было мало всего того, что она получала уже просто по праву своего рождения? Ей нужно было увидеть свою фрейлину абсолютно разбитой и несчастной?

Вначале это были дети. Алисента до сих пор не могла вспоминать без боли те времена. Каждого ребёнка буквально вырывали из её рук, не давая больше взглянуть. И это её называли безумной! Королевой-стервятником! После того, как она просто отчаянно пыталась бороться за своих детей! Чего стоила теперь материнская любовь, если двор всячески отвергал её?

У неё забрали единственную отраду в холодных стенах Красной крепости. Разве не имела она права на месть? На борьбу до последнего вздоха?

Затем был сир Кристон, о котором всегда грезила Алисента. Рейнира знала, всегда знала, как мало мечтаний позволяла себе подруга. Это был единственный грех, который Алисента пронесла через свою юность. Глупая и такая самонадеянная влюблённость в дорнийского рыцаря.

Алисента чтила святость его клятв. Бедный сир Коль… Распутная принцесса воспользовалась им и выкинула за ненадобностью, как очередную игрушку, которая ей надоела. Рейнира никогда не уважала клятв, не понимала их сакрального смысла и тяжесть обетов. Конечно, откуда взяться этому представлению у избалованной дряни? Королю стоило больше времени уделять тем, кто вился вокруг его дочери. Впрочем, его можно понять. У него были более важные вопросы.

Королева Эймма должна была озаботиться поведением принцессы, выбрать няню и септу, привлечь фрейлин, но даже это оказалось ей не под силу. Алисента поморщилась. Эта женщина не сделала ничего, кроме рождения больных и мёртвых детей. Удивительно, как Рейнира вообще появилась на свет от такой слабой плоти.

Самый тяжкий грех Алисенты заключался в том, что она позволила такому чудовищу приблизиться к своим детям. Она должна была стараться лучше, быть хитрее. Она была так юна и слаба. У неё не было опыта в придворных сражениях или точного понимания, чего от неё ждала знать. Без своей матери, которая должна была бы провести её через эти тернии, ей было не на кого опереться. Леди Редвин больше пеклась о благополучии своего дома, забывая о том, что превыше всего она была Хайтауэр и служила королеве Хайтауэров.

Алисента поморщилась, понимая, что в текущей ситуации у неё осталось не так много союзников, и она не могла себе позволить оттолкнуть ещё и Редвинов. Она нервно прикусила подушечки своих пальцев. Почему всё возвращалось к началу? Почему ей вновь приходилось унижаться и лебезить перед этой женщиной? Она была королевой! Уже два десятилетия!

Алисенте хотелось кричать. Она чувствовала, как это удушающее чувство опасности и неизбежности сжимало стальным обручем её грудь. Почему все её старания отвергались судьбой? Неужели она была недостаточно набожной? Недостаточно искренней в своих молитвах?

Что же ей было делать? Где искать теперь поддержки? И что делать с Эймондом? Он вёл себя столь варварски и омерзительно в суде. Поставил свою преданность ей под сомнения перед глазами всех этих знатных людей. А потом?.. Как он смел нести такой вздор?! Рейнира королева?! Женщины не могли править! Таков был непреложный закон Богов, и не людям было с ними спорить. Неужели её мальчик позабыл свою Веру, свои обеты? Позабыл о Семи?

Алисента чувствовала себя загнанным в угол зверем.

Великий мейстер делал всё возможное для того, чтобы продлить жизнь короля Визериса, продлить эпоху мира, но Незнакомец был всё ближе. Неотвратимость судьбы и тяжесть долга довлели над всеми ними. Алисента могла сокрушаться из-за этого, из-за глупости своих детей, а могла что-то сделать. Могла предпринять шаги уже сейчас.

Да, да, да! Она не будет сидеть на месте! Всё ещё можно было исправить.

Она вскочила, чувствуя, как энергия переполняет её вновь. Надежда зажглась, как маяк Хайтауэров, вновь освещая её путь. Казалось, ещё совсем недавно она была маленькой девочкой, которая искала пощады от кошмаров у очага, и кем она стала теперь? Королевой-матерью, светом для целого континента. Алисента не могла позволить себе отступить. Рейнира привела бы Семь королевств к хаосу и разрухе. Её развязное поведение уже говорило само за себя.

Алисента прикрикнула, чтобы служанки принесли ей писчие принадлежности. Если найти верные слова, провернуть их, как ключики, в чужих сердцах, то даже самые сомневающиеся поймут важность воцарения Эйгона. Алисента годами наблюдала за своим отцом, следила за перешёптыванием двора и училась на своих же трагедиях. Она бы нашла слова.

От долгого письма болели пальцы и рука слегка подрагивала. Сотни черновиков были отброшены в сторону. Ей всё ещё нужно было соблюдать осторожность, но решение принято. Ещё до рассвета её предложения мира, поддержки и процветания покинут Королевскую гавань и устремятся к лордам королевства.

Всё будет хорошо?

Алисента даже снизошла до протянутой руки для Рейниры. Всё ещё можно было исправить.

Она резко дёрнулась, когда дверь открылась, и в её покои бесцеремонно ворвался Дейрон.

Её младший сын. Признаться честно, его Алисента понимала меньше всех своих детей. Ей так и не дали шанса узнать его получше, но из того, что она видела… Он так преданно следовал учению Семи, не отступая от него даже перед лицом их общей выгоды. Алисента видела в нём себя. Такой юный, наивный и прекрасный, ещё не сломавший крылья в этой удушливой клетке.

— Что такое? — взволнованно спросила Алисента. — Что-то произошло?

Он бы не позволил себе такую дерзость, не случись ничего ужасного. Неужели?.. Его Величество?..

— Отец… — прискорбно начал он, закрывая за собой двери.

Алисента приложила руку к груди, позволяя себе одну секунду слабости и прощая в этой тихой молитве своему мужу все грехи. Да прибудут с ним Семеро.

Когда она снова открыла глаза, готовая действовать, то Дейрон уже был слишком близко. Она разглядела пятна крови на его щеке и камзоле. Что?.. Алисента даже не успела отшатнуться или вскрикнуть, когда мир начал падать и она вместе с ним, а потом стало темно, и больше не было никаких страхов.

* * *

Дейрон шёл к твердыне Мейгора в приподнятом настроении. Последние месяцы он провёл в удушливом и жарком Дорне. Хотя Тессарион определённо там нравилось. Она могла рассекать небосклон и сколь душе угодно долго охотиться на левиафанов. Его девочка любила простор. Ему же всегда больше нравилась свежесть и свирепость Драконьего камня.

Ступени стали новым торговым путём после того, как Вхагар, Мелеис и Вермакс сожгли Тирош и склонили Мирр и Лисс в недолгой войне. Оказалось, всё, что нужно было, чтобы подчинить Ступени и покончить с нестабильностью региона, это один королевский приказ.

Дейрону было даже смешно от того, что проявленная единожды жестокость уберегла их народ от затяжной войны и пролитой крови. Ах, если бы раньше… Но это уже была другая песня, которую он не намеревался запевать сейчас. В конце концов, даже ему выделяли не так много времени для посещения вдовствующей королевы.

По меркам пленников Чёрных клеток, вдовствующая королева Алисента проживала в шикарных условиях. Да, решётки на окнах, стража и ограниченность в передвижениях, но удобная кровать, сытная и хорошая еда и прогулки в закрытой части сада. Не каждый горожанин мог себе это позволить. В своём великодушии королева Рейнира даже разрешила мачехе посещать замковую септу в Седмицу. Ну, и самое главное, по мнению Дейрона, вдовствующая королева была ещё жива. Головы многих представителей «зелёной» партии покинули их шеи ещё в ночь смерти короля Визериса.

Это была единственная милость, которую Дейрон себе позволил и о которой умолял сестру. Он знал, что в лучшем случае это сомнительно. Его мать всё ещё пыталась сопротивляться, но куда проще было позволить ей это сделать и получить доказательства мятежа.

Старомест сгорел вместе со Звёздной септой. Караксес не знал пощады и в лучшие годы. Ланниспорт был разграблен Грейджоями. Единственные, кто был спасён, это леди Ланнистер, в девичестве Вестерлинг, вместе со своими детьми, которые ныне носили ту же фамилию. Утёс Кастерли пал под натиском пламени Вхагар и при поддержке Тессарион и Лунной Плясуньи. Дейрон не считал тех, кто склонился или сгорел по пути туда. Западные земли и Простор подверглись земельному переделу, но, на взгляд Дейрона, это стоило бы сделать давно, дабы сбалансировать распределение ресурсов.

Только глупцы выступали против единой династии Дома Дракона. Они могли просто смириться, но предпочли сгореть. Какая жалость.

Старый мир рухнул. Сгорел в драконьем пламени, но на его месте родился новый. Дейрон не имел ничего против. В конце концов, он сам подтолкнул события в нужном ему направлении. Однако его мать… Для неё оказалось слишком тяжёлым ударом понимание того, что её просто использовали, как наживку. Она так и не смогла смириться с этим, и порой Дейрону казалось, что окончательно повредилась умом.

— Сегодня чудесный день, Ваше Величество, — даже при своих нечастых посещениях он всегда оставался подчёркнуто вежлив, как будто ничего не изменилось.

Дейрон не знал, приходили ли другие его братья и сёстры, или только он считал своим долгом навещать вдовствующую королеву.

Ответом ему была тишина. Дейрон уже привык к ней. Он спокойно уселся в свободное кресло и посмотрел на мать. Казалось, что весь её образ выцвел и истрепался. Возможно, дело было в простой одежде, которую она теперь носила, но Дейрон видел это в потускневшем взгляде и жёстких, как солома, волосах. Её слабая фигурка скукожилась в кресле, едва прикрывшись тёплым покрывалом. Как будто ничто уже не могло согреть её тонкие кости. Дейрон видел перед собой крестьянку, а не бывшую королеву.

Столь жалкая картина отчего-то наполняла сердце несвойственной ему жалостью. Он выполнил свой сыновий долг насколько мог. О чём было теперь жалеть? И всё же часть его думала, что было бы лучше — убей он королеву в ту ночь? Яростная королева Алисента, королева-стервятник, тогда бы не превратилась в столь убогое подобие себя самой.

Но она была жива, а времена уже не те, чтобы казнить королев.

— Прости, давно не заходил, — каждая встреча напоминала безответный рассказ, в котором мать никогда не задавала вопросов. — Был занят переговорами в Дорне вместе с наследным принцем. Их жара иссушила меня. Я не знаю, почему Тессарион нравятся солнечные ванны.

Дейрон усмехнулся сам себе. Его драконица была прекрасна в свете солнца.

— Вермакс, по крайней мере, понимает меня лучше. Тоже не любит палящее солнце.

— Что касается Эйгона? — диалог с пустотой. — У него всё хорошо. Сбежал в Эссос сразу после коронации Её Величества. Оно и к лучшему. Тогда… Ему было лучше держаться подальше. Не волнуйся за него. Сестра выделила ему пособие, да и драконы всегда были в моде. Говорят, что он влюбился в женщину-воительницу из бойцовских ям. Выкупил её, дал свободу, а теперь таскается, как скулящий щенок, требуя внимания от хозяйки. Всё-таки он всегда был больше кобелём, чем драконом. Его Величество, король-консорт Деймон, не перестаёт смеяться каждый раз.

Дейрон всматривался в лицо матери, но не находил там и проблеска эмоций. Была ли Алисента Хайтауэр вообще здесь или давно сгинула, придавленная виной, болью и трагедиями своей жизни? За всё время он так и не нашёл ответа на этот вопрос.

— Алисса… Что можно сказать о сестре? У неё всё хорошо. Недавно справили её свадьбу. Ей так идёт миррское кружево, ты бы видела, мама. Она была такой воздушной и лёгкой. Не могу сказать, что она была с нами всю свадьбу, но гости держали своё мнение при себе. Можно думать всё что угодно, но принц Люцерис может быть весьма импульсивен, когда дело касается защиты его семьи, тем более в его собственном доме. Я думаю, что у них всё будет хорошо. Вдали от двора и на своей земле… Жизнь всё расставит по местам.

Дейрон с теплотой подумал, что ему будет не хватать улыбок Алиссы, когда он… Но стало быть об этом в конце.

— С Эймондом сложнее. Боюсь, тебе это не понравится, но видели Боги, мама, к этому всё шло годами. Он женился на Её Величестве. Стал вторым мужем, хотя сестра чётко выразилась, что больше не желает иметь детей. Мы в начале думали, что это будет сложно, потому что Его Величество, король-консорт Деймон… Имеет трудный характер, но тогда было столько проблем и угроз, что они — ты не поверишь! — сработались. А всего лишь надо было позволить им вместе сжигать города и войска. Семейные проблемы Таргариенов всё ещё имеют крайне странные способы разрешения, но я рад, что никто из нас не умер. Значит, это того стоило.

Он заметил, как его мать едва заметно вздрогнула на последнем предложении. Именно такие реакции порой вызывали у него стойкое ощущение, что его хотя бы слушали, что где-то глубоко внутри этой слабой оболочки всё ещё пряталась королева Алисента. Дейрон старался вызвать её реакцию, привлечь внимание, не стесняясь бить по больному.

— А я? Знаешь, обычно я последователен. Прихожу по расписанию, но не в этот раз. Не знаю, заметила ли ты. Возможно, это наша последняя встреча. Я женюсь. На принцессе и наследнице Дорна, Нимерии. У них тоже есть эта любовь к одному конкретному имени, знаешь ли. Стараюсь искать что-то общее. Это выгодный политический союз. Семь королевств сейчас нуждаются в единстве, а наша королева — в стабильности. Да и Дорн заинтересован в этом. Особенно теперь, когда на Ступенях строится замок для принца Эйгона-младшего. Драконы берут их в кольцо. Так что… Это что-то вроде прощания, мам или Ваше Величество, как хочешь.

Ответа не последовало. Дейрон и не надеялся на него. Он стряхнул невидимые пылинки со своих коленей и решительно встал. Пора было покончить с этой затянувшейся семейной драмой.

— Знаешь, не хочу, чтобы ты считала меня извергом.

Он достал из внутреннего кармана маленький флакончик и поставил его на стол, прямо перед матерью.

— Это случится быстро. Больно не будет, ты просто уснёшь. Выбор за тобой.

Возможно, это что-то сломало в королеве Алисенте или разбило тот стеклянный сад, в который она себя посадила. Отчасти Дейрон даже ожидал подобного. Последняя яркая звезда на небосклоне. Уйти тихо — слишком скучно, это было бы непохоже на точку.

— Дейрон! — она кричала, отчаянно бросаясь на тяжёлые двери.

Глупая. Только бы разбила своё и без того слабое тело.

Дейрон не обернулся. Его выбор был сделан давным-давно даже без его ведома. Оставалось только пожинать плоды.

Примечания:

Я изначально задумывала дать всем детям разные типы любви. Эйгон — любовь ребёнка, Алисса — сестринская любовь, Эймонд — одержимость, а Дейрон — да, да, преданность поданного своему монарху.

Да, Дейрон — это, буквально, грязные суки не шарят за мамок, похуй на хейт, мы не носим панамок!.. как вам погода в Королевской гавани, не слишком ли жарко в этом году?

«Теперь было гораздо проще вздёрнуть всех не особо умных, разве нет?» — здесь должен быть вот этот смайлик ?

Да, Визерис не пришёл. Здесь никто не оскорбляет саму Рейниру и не угрожает её правам, поэтому он так и не поднялся. Да.

А теперь самое интересное. У меня есть две идеи для следующей истории этого сборника (наконец какая-то кровь, планируются казни и всё такое??), я реализую в конце концов обе, но даже Тессарион не знает, сколько это займёт времени. Поэтому я предлагаю вам выбрать, с кого мы начнём. (Напоминаю, что валирийский пантеон — нераскрытая тема, поэтому я верчу им, как хочу).

Анонимный опрос для желающий у меня на странице: https://fanfics.me/message689305

1) «Перед вратами Шрайкос»

Шрайкос — Богиня начала, конца, переходов и земных проходов. Она провожает души в загробный мир, проводит новые в этот мир и отвечает за сохранение вечного цикла смерти и жизни.

Описание: Шрайкос отказывает душе Эйммы в переходе в загробную жизнь. Её неупокоенная душа оборачивается призраком Красной крепости. Чем обернётся для истории появление мстительного духа, единственная цель которого — защита своего дитя?

Возможно появление юмора, я прямо вижу сцену, в которой после сцены в борделе на Деймона валятся все гобелены, мебель бросается под ноги, и он кричит: «Я знаю, Эймма, я, блять, понял, что проебался». Но и будет сцена с удушением Визериса. Так что трагикомедия.

2) «В водах Караксеса»

Караксес — Бог моря, воды, штормов и бурь, близнец Мераксеса. Он чистое воплощение водной стихии, её мощи, неумолимости и переменчивости. Его суровый нрав порождает ураганы и водовороты, вызывает волны-убийцы и шторма. Его просят о милости рыбаки и моряки. Его имя очень подходит Караксесу (дракону) с его змеевидным телом, как у морских гадов, и дурным характером.

Описание: Рейнира не получает дракона, но она рождена под морской звездой. Она — дитя моря и Древней Валирии. Деймон учит её ходить под парусом, показывает, как управлять кораблём. Рейнира любит его, но восхищается Морским змеем. Если она на корабле, то любые шторма преодолимы, любая буря не преграда. Из-за частых изгнаний Деймона и непонимания её страсти другими море — всё, что остаётся у неё.

В одиночестве Красного замка Рейнира понимает, что скорее умрёт, чем продолжит терпеть унижения Алисенты или выйдет замуж за противных ей воздыхателей. Доведённая до отчаяния Рейнира повторяет судьбу другой принцессы Таргариенов — бросается в Черноводный залив, собираясь найти покой океане. Дитя Караксеса не может умереть в его водах, но её отчаяние приводит океан в ярость.

На Вестерос обрушиваются ливни и грозы; море рвут на части шторма, переворачивая корабли и обрушиваясь на прибрежные регионы; ледяной дождь свирепствует на Севере. Принцессы всё нет, а Бог продолжает злиться, что же будет дальше?

Тут юмора не будет. Если вы можете представить, чем плохи обильные осадки, то вы понимаете, что пострадают все. Оставлю загадкой, насколько и как это можно исправить.

1) В сериале этого не показали, но у Мисарии была бледная кожа и белые волосы, поэтому её называли БЕЛОЙ змеёй.

Вернуться к тексту

2) Ублю́док (устар., от глагола «ублюдить, блудить») — выродок, нечистокровный; у людей — незаконнорождённый потомок «чистокровного, благородного» родителя.

Вернуться к тексту