Творец чужих жизней (гет)

Слизнорт всю дорогу от кабинета до подземелья пытался выудить из Пэнси какие-нибудь подробности. По факту Дамблдор ничего ему не дал, кроме бывшей школы и принадлежности к роду Дамблдоров. Пэнси умело избегала прямых ответов, умудряясь при этом не соврать ни слова, она предпочла бы вообще идти молча.

Когда они подошли к гостиной, Слизнорт произнёс пароль:

— Заживёт как на гадюке, — дверь поползла вправо. — Будьте внимательны, мисс Паркинсон, пароль меняется каждые три дня. Новый пароль вывешивается старостой в гостиной. Староста у нас Ивис Клиффорд. Прошу, — профессор жестом пригласил войти, — осторожнее, там ступеньки.

Войдя в гостиную, Пэнси поняла, то та практически не изменилась. Разве что диван и кресла поменялись местами. В помещении сидели несколько студентов, которые занимались своими делами. Тихо, мирно, никого не беспокоя. Но Слизнорта это не устраивало. Он подошёл к углу, достал с полки колокол, знакомый Пэнси ещё с её шестого курса, и начал в него бить. Девушка прекрасно знала, что он делает: собирает всех студентов факультета.

«Так значит он ещё двадцать лет назад придумал этот маразм», — мелькнуло в голове Пэнси. Паркинсон никогда не нравилась идея колокольного созыва, потому что Слизнорт обожал бить в колокол и собирал людей по каждому пустяку.

Сейчас Пэнси видела, как в гостиную медленно и неохотно стягиваются слизеринцы. Каждый считал необходимым оглядеть новенькую с ног до головы. По мере заполнения помещения ей всё больше казалось, что она — мельчайший жук под микроскопом тысячи учёных. Наконец слизеринцы перестали прибавляться, а декан прекратил мучить уши присутствующих.

— Леди и джентльмены, благодарю за столь быструю ответную реакцию. Я созвал вас в связи с необычайнейшим явлением. Господа! У нас новенькая. Позвольте представить… Пэнси Паркинсон, бывшая студентка школы чародейства и волшебства Ильверморни и член семейства Дамблдор.

Как только с уст слетела известная фамилия, атмосфера в гостиной резко накалилась. Никто не любил здесь Дамблдора. По разным причинам. Кто-то завидовал, кто-то боялся, кто-то считал, что он предвзят. Так или иначе, с давних времён уже сложилось, что на Слизерине директора признавали одним из сильнейших волшебников истории, но относились к нему всё же негативно.

А теперь на факультете появилась его кровь. И Пэнси задалась вопросом, кого будут гнобить слизеринцы больше: гриффиндорцев, грязнокровок или единственного известного живого родственника Альбуса Дамблдора?

— Со всеми ребятами вы познакомитесь в процессе. А пока представлю вам нашу замечательную старосту — Ивис Клиффорд. Она введёт вас в курс дела.

Ивис Клиффорд оказалась девушкой с весьма необычной внешностью. Худая, но не тощая. Не среднего роста, но и не высокая. Волосы светло-русые или цвета блонд, густые тёмные брови, высокие скулы. Взгляд её серых то ли зелёных глаз прожигал насквозь, а когда она улыбалась, они оставались ледяными.

Раздался колокольный звон, пронёсшийся по всей гостиной. Студенты закатили глаза, но с места не сдвинулись. «Что-то новенькое», — подумала Пэнси.

— Чья сегодня очередь? — с приторной улыбкой обратился Слизнорт к аудитории.

От дальней стенки отделился хмурый парень и, ссутулившись, побрёл к двери, за которой оказался Филч, доставивший два больших чемодана.

— А вот и ваши вещи, мисс Паркинсон. Что ж, всем спасибо за внимание, все свободны. Мистер Снейп, будьте любезны: помогите мисс Паркинсон отнести чемоданы в её комнату. Мисс Клиффорд, на вас заселение.

Профессор так быстро менял объект своей речи, что ребята только с запозданием на долю секунды понимали, к кому именно он обращается.

Гостиная пришла в оживление. Студенты, разговаривая друг с другом, разбредались по своим делам. Слизнорта уже и след простыл.

— Итак, Пэнси, — пронзил, словно игла, слух высокий голос Ивис, которая жестом велела новенькой следовать за собой, — как ты уже поняла, я староста факультета. Я первое лицо на Слизерине после декана.

— Разве ты единственная староста? — перебила Паркинсон, которая сама была старостой, и её напарником бессменно являлся Драко Малфой.

Клиффорд резко остановилась и с явным раздражением сверкнула на девушку глазами. Пэнси поняла свою ошибку. Ивис Клиффорд оказалась типичной слизеринкой, жаждущей непоколебимого превосходства и одиночной власти. Она сама была такой. Правда, амбициозный Малфой ничуть не уступал и держал в тонусе.

— Ну… я слышала, что в Хогвартсе на факультетах по двое старост.

— Верно, — фыркнула Клиффорд и продолжила идти. — Второй староста — Маркус Оуэн. И он лишь формальный староста. Все обязанности и ответственность лежат на мне. Поэтому повторю, — Ивис повернулась на каблуках и взглянула Пэнси прямо в глаза, — я первое лицо на факультете после декана.

Между девушками повисло молчание, в котором рождалось напряжение. Ни одна не опускала взгляда, тем самым давая понять, что ни за что не отступит перед другой. Зрительную дуэль прервал шум позади Паркинсон. Это Снейп уронил один из её чемоданов.

— Снейп! — возмутилась Ивис, потому что невольно проиграла «битву», и из-за этого ещё больше разозлилась. — Как можно быть таким медленным?! Донести два чемодана — разве так сложно? Пэнси, — обратилась староста с наигранной улыбкой, — это твоя комната. Здесь живут две пятикурсницы. Я думаю, вы поладите.

Пэнси взглянула на номер комнаты. Шестая. Комната изгоев женского пола. Для мальчишек был номер четырнадцать.

«Войны хочешь? — подумала Паркинсон. — Сначала пройди через настоящую, фифа, а потом зубы на меня оскаливай».

— Спасибо, — задушив в зачатке возмущение, улыбнулась она. — Ты очень добра. Дальше я справлюсь.

Ивис ещё несколько секунд осматривала с ног до головы новенькую, но, не дождавшись никакой реакции, безмолвно удалилась. Когда она скрылась за углом, Пэнси дёрнула ручку двери и открыла своё новое жилище. На неё сразу обрушился запах книг, мяты и жжённых свечей. По всей комнате: на столах, на тумбочках, на шкафах — стояли пресловутые свечи.

«Они сектантки что ли? Ну, где пентаграммы?»

— Куда поставить? — произнёс парень, перетащив чемоданы через порог.

— Поставь у крайней кровати. Ты ведь Северус, верно?

— Да.

— А я Пэнси. Помнишь, мы встретились у кабинета директора?

— Ты сидела на полу, — буркнул юноша и двинулся к выходу.

— Северус? — окликнула его Пэнси. Он остановился, полуобернувшись. Девушка подошла к нему, став лицом к лицу. — Проведёшь мне завтра экскурсию по школе?

— Этим обычно староста занимается.

— Она стерва. А мне хотелось бы познакомиться с новым местом в обществе более приятного человека.

Лоб слизеринца дрогнул в удивлении.

— Я не лучшая компания, — равнодушно заметил Северус.

— Это уже мне решать.

— Если хочешь чего-то здесь добиться, со мной лучше не связываться.

Снейп шагнул к двери, давая понять, что разговор окончен. Пэнси так не считала. Она намеревалась перевернуть его жизнь. И к тому же нужно было за кого-то зацепиться. Девушка преградила ему путь, всем видом демонстрируя, что так просто не отступит.

— Меня не любят на Слизерине, — вновь попытался Снейп. — Я изгой.

— Серьёзно? Я — родственница Дамблдора, учащаяся на Слизерине. Ты, правда, думаешь, что студенты проникнуться ко мне симпатией? — Северус ничего не ответил. — Изгоям нужно держаться вместе.

Снейп задумался.

— Жду тебя в двенадцать в гостиной, — выдал он, после чего беспрепятственно покинул комнату и оставил Пэнси наедине с самой собой. Только терпеть такое общество она точно не собиралась: не тратя ни на что время, слизеринка без сил рухнула в объятия новой, но уже любимой постели. Последние два дня были непростыми.

* * *

На следующий день на занятия Пэнси не пошла. Вместо этого она разобрала оба чемодана, при этом удивляясь каждой извлечённой вещи. Она догадалась, что багаж — дело рук Дамблдора. Но она так и не смогла понять, как ему удалось угадать её вкус, размер и потребности. Паркинсон даже всерьёз задумалась о том, что слухи о его способности читать мысли вовсе не слухи.

В комнате ничего не изменилось: по-прежнему вонючие свечи и куча начинающей вянуть мяты. Несмотря на то, что Пэнси семь лет прожила в подземелье, она не привыкла, чтобы это было подземелье в полном смысле слова. Поэтому она отыскала пустую коробку и сложила туда все свечи, которые только имели место быть в комнате. Она не поленилась даже заглянуть под шкафы и кровати. К свечам отправились и связанные в пучки листья мяты.

— А чёрт с ними! Ненавижу мяту! — решила Пэнси и выбросила листья в мусорное ведро.

Когда комната стала более-менее соответствовать вкусу и предпочтениям леди Паркинсон, доходило уже двенадцать часов. Девушка быстро переоделась в новую форму, привела себя в порядок и спустилась в гостиную, где её уже дожидался Северус Снейп. При виде такой пары по помещению пронеслась волна перешёптывания.

— Смотрите, наш тихоня нашёл подружку.

— Неужели он не гей?

— Да нет, вы что? Он же сохнет по Лили Эванс.

— По гриффиндорской старосте?

— Да. Но, похоже, у неё появилась конкурентка.

— Вы серьёзно? Эванс по уши влюблена в Поттера. А новенькая явно не из тех, кто мутит с неудачниками.

— Вообще-то Снейп самый сильный на зельях и один из лучших по З.О.Т.И.

— А ещё он самый нелюдимый и самый стрёмный чувак в Хогвартсе, у которого никогда не было девушки. Филч не в счёт.

Шёпот сменился хихиканьем, под которое Пэнси и Северус и вышли из гостиной.

Молодые люди торопливо прогуливались по замку. Поначалу юноша молчал, Пэнси в буквальном смысле приходилось вытягивать из него слова. Но постепенно Северус начал сам выбирать, что говорить и какое давать описание. Обмен репликами получил форму нормального разговора, когда речь зашла о зельеварении. Вот тут вечно печальные глаза слизеринца загорелись огнём воодушевления.

Паркинсон хорошо знала этот предмет, потому что всегда внимательно слушала преподавателя, будь то Снейп или Слизнорт. Ведь зельеварением увлекался Малфой. В первые три с половиной года обучения Пэнси прочитала и выучила всю литературу на эту тему, даже ту, которая предназначалась для старших курсов. Так она могла поддержать разговор с Драко и не выглядеть в его глазах полной дурой. Правда, он всё равно умудрялся задевать её. А потом это превратилось в своеобразное орудие мести: поскольку Пэнси изучила семилетнюю программу, на каждой новой теме она блистала, не оставляя шансов ни заучке Грейнджер, ни снейповскому любимчику Малфою. Разве что на шестом курсе Поттер неожиданно вырвался вперёд. Теперь эти знания вновь играли на руку Паркинсон.

— Ты первая среди студентов, кто знает столько о зельеварении. У тебя, видимо, был хороший преподаватель.

Губ Пэнси коснулась печальная улыбка.

— Да, он был просто потрясающий. Очень умный и внимательный.

— Был? С ним что-то случилось?

Улыбка медленно сползла с лица.

— Он погиб, — глухо отозвалась Пэнси. — Его убили.

— Что? — Снейп резко остановился и встал прямо перед девушкой. — Кто?

Слизеринка подняла на Северуса зелёные глаза, в которых зарождалась ярость.

— Сам-Знаешь-Кто.

Северус изменился в лице, а по телу пробежали мурашки.

— Я не думал, что он добрался так далеко. Зачем ему Америка?

— Ему нужен весь мир. Мир чистокровных волшебников.

Северус стоял с по-детски серьёзным лицом. Он ещё не связал себя Чёрной меткой. Пэнси не знала, когда это произойдёт и что его толкнёт на это. На мгновение она задумалась, что бы было, если бы Снейп не стал Пожирателем. Возможно, он не был бы вечно холодным, мрачным, лишённым положительных эмоций. Возможно, он женился бы и создал семью. А возможно, никогда бы не пришёл в Хогвартс на должность преподавателя зельеварения и не стал бы школьным отцом самой Пэнси. Существовала целая масса вариантов дальнейшего будущего Снейпа, не поддайся он влиянию Волдеморта. Но каждый из них виделся Пэнси намного лучше того, который он однажды уже прожил.

Приложив усилие, девушка вернулась к другому, молодому, Снейпу и кое-как выдавила из себя улыбку.

— Северус, это страшный человек, не стоит о нём. Лучше скажи, когда здесь обед?

— Хоть сейчас.

— Правда? О, я умираю с голода. Даже не помню, когда последний раз ела, — поймав недоумённый взгляд Северуса, Пэнси быстро продолжила: — Долгая дорога, вчера так устала, что ни на что сил не хватило.

Слизеринка не знала, поверил ли юноша или нет, но такое объяснение было более понятным, логичным и реальным, чем истина. Незачем Северусу знать о двух сутках без сна, еды, спокойствия, о двух сутках непрекращающегося страха и смерти.

— В Хогвартсе хорошая кухня. Что странно, — сказал незнакомый мужской голос. — Ведь к ней имеют прямое отношение эльфы.

Пэнси повернулась в сторону говорящего. Это был высокий, очень высокий, на две головы выше девушки, брюнет, волосы которого были идеально уложены и зачёсаны с гелем назад, с иголочки одетый, несмотря на то, что вся школа на занятия ходила в единой форме. Впрочем, это особенность всех слизеринцев: выделяться среди одинаковых. Рядом с ним стояли ещё трое, каждый из которых чем-то запоминался. Пэнси мгновенно по этим приметам дала про себя им прозвища: Больной котёнок (большие синие глаза, болезненный цвет лица, доля милоты), Золотой зуб (единственный ненастоящий зуб во рту) и Дёрганый (постоянно стучал носком ботинка об пол).

— Я — Джейкоб Трэверс.

«Трэверс, Трэверс, Трэверс, — повторяла Пэнси в голове. — Где я уже слышала эту фамилию?»

— А ты наша новенькая. Пэнси Паркинсон, — парень словно пробовал имя на вкус. — Пэнси — это сокращённо от чего?

— Ни от чего, — резко ответила Паркинсон. Трэверс ей не нравился. — Просто Пэнси.

— Знаешь, просто Пэнси, — сказал он, кривя рот в полуулыбке, — я буду рад помочь тебе в знакомстве с новой школой.

— Очень мило с твоей стороны, но я уже получила помощь.

— Его что ли? — Трэверс с пренебрежением кивнул в сторону Снейпа.

— Да, его. Но знаешь, Джейк, мне приятно твоё участие.

— Я — Джейкоб, — поправил он. — Что ж, удачи, — он повернулся, чтобы уходить, но в последний момент добавил: — Хотя можешь о ней забыть, если будешь с ним.

— Видишь: и он тоже так думает, — сказал Северус, когда Трэверс ушёл на достаточное расстояние.

— Чушь, — воскликнула Паркинсон. — И не смей верить в этот бред. А теперь идём, иначе я реально сейчас грохнусь от голода в обморок.

Губы Северуса дрогнули в намёке на улыбку. Пэнси была единственной, кто пытался нормально с ним общаться. Кроме Лили Эванс. Но после случая на берегу озера они оборвали все связи. Лили стала девушкой Джеймса Поттера и перестала быть другом Северуса. Он ненавидел её, но одновременно понимал, как она ему нужна. И тут он получает возможность её заменить.

«Но возможно ли это? — гадал Снейп. — Как вообще можно заменить Лили?»

Северус смотрел на одну девушку, но мучился мыслями о другой. В этот момент настоящая Лили что-то оживлённо обсуждала с подругами и весело смеялась. Как только её глаза поймали до боли знакомый и всё ещё отчасти дорогой взгляд, задор стал медленно угасать, а грудь начала наливаться странной тяжестью. На долю секунды оба прониклись прошлым и былой привязанностью друг к другу, обоих охватило желание вернуться в то время, когда не было недомолвок и непонимания…

Однако всего на долю секунды. Потому что Северусу вспомнилась её симпатия к гнусному Поттеру, а Лили — его мерзкое оскорбление в её адрес. Этого хватило, чтобы рот юноши презрительно скривился, а сам он полностью перевоплотился в мистера Заботу по отношению к Пэнси. Лили сразу заметила повышенное внимание, обида тихонько кольнула сердце, и девушка торопливо отвернулась.

Пэнси же и не догадывалась, какие страсти и волнения кипят вокруг её персоны. Она не подозревала, что является предметом обсуждения всех студентов, заметивших её в Большом зале. Наиболее эмоциональную и судьбоносную беседу она вызвала за гриффиндорским столом.

— Эй, а это не та девчонка, которая сбила вчера Пита? — спросил Римус.

— Где? — сразу оживился Сириус.

— Вон там, — Римус указал рукой, — со Снейпом.

— Ха, она самая. Что она делает с этим идиотом? Хотя неважно, — Блэк оценивающе проскользил по ней взглядом и вынес вердикт. — Горячая штучка. Фигурка что надо, да и личиком симпотная.

— Как раз в твоём вкусе, Бродяга, — заметил сидящий рядом Джеймс.

— О, да.

— Только вот она на Слизерине, — вставил Люпин.

— Я же не встречаться с ней собрался.

— То есть ты хочешь просто с ней переспать?

— Почему бы и нет?

— Сириус, она такой же человек, как и мы. Подло так использовать девушек.

— Только не включай моралиста, Рим. Она слизеринка, значит всё человеческое ей чуждо.

— Лили бы с тобой не согласилась, — тихо произнёс в бокал Джеймс. Но Сириус его услышал.

— Что? И ты туда же? Кто бы говорил? — возмущенно повернулся к другу Блэк, а потом шёпотом добавил: — Помнишь Кейли Престон?

— Это было давно, — изменившись в лице, буркнул Джеймс. — И у меня сейчас Лили.

— Но всё же это было, — Сириус взял бокал и поднёс к губам. — К тому же эта чертовка должна получить за Питера. Эй, Хвост, ты же на моей стороне?

— Она тебе не по зубам, — невозмутимо произнёс Петтигрю, чем вызвал бурю эмоций внутри Сириуса.

— Вот как? — самоуверенно скрестив на груди руки, заявил тот. — Ты знаешь хоть одну девчонку, которая устояла передо мной, если я брался за неё?

— Отстань от него, Бродяга, — хлопнул друга по плечу неискренно улыбающийся Джеймс. — Он сам не знает, что говорит.

— Нет, постой, — не успокаивался Сириус. — Ты специально это сказал. Чтобы растравить меня. Чтобы я переключился на неё и не трогал МакКинонн. Ох, Хвост, имеешь виды на подружку Лили, а? Ты спалился.

— Не имею я никаких видов, Бродяга, — с вызовом глядя в глаза другу, сказал Петтигрю. — Просто та новенькая похожа на тебя. А тебя никто не обуздал.

Римус и Джеймс замерли, переводя взгляды между Сириусом и Питером. Они прекрасно знали, куда всё идёт. И Питер тоже знал.

— Как насчёт пари, Питер? — Блэк протянул руку. — Она будет моей к концу семестра.

— Посмотрим, — ударил Питер по его руке.