Магия Крови (гет)

Я и сама не знала, как отсидела все пары, но как только они закончились, я пулей кинулась к выходу, опередив остальных студентов. Сама не ожидала от себя такой прыти, но возможность встретиться с кузеном и, как я надеялась, наконец-таки наладить с ним отношения подгоняли меня. Добравшись до квартиры, я достала ключи, не торопясь отпирать дверь. Вся моя решительность куда-то мигом улетучилась. Но всё же собравшись с мыслями я вошла внутрь, вновь попав в царство тишины.

— Привет, — я улыбнулась подошедшему брату.

— Привет. Как добралась? На этот раз никому не попалась?

— Нет. Да и что со мной может случиться? — я усмехнулась, стараясь скрыть удивление.

Откуда Мэтт мог знать о моих проблемах, если в курсе была только Гвен, ну, может ещё и Питер, которые ни разу не видели моего брата? Про тот синяк я ему ничего не говорила. Должно быть, Фогги обмолвился…

— Мало ли, — Мэтт пожал плечами. — Не стой в дверях.

Я прошла в гостиную и села на диван, внимательно наблюдая за кузеном. В отличие от меня, он был абсолютно спокоен. Или же производил такое впечатление. Мэтт сел рядом и откинулся на спинку дивана, повернувшись ко мне.

— Знаешь… — он задумался, подбирая слова. — Я подумал, что мне не стоит так к тебе относиться только из-за твоего отца. Ты же тут совсем ни при чём.

Я насторожилась. Мэтт впервые заговорил о моём отце:

— Это тебя Фогги надоумил?

— Не только он… — это значило, что без Нельсона всё же не обошлось.

— А что не так с моим отцом?

— Он… Просто бросил свою родню. Его брат, мой отец, был не особо образованным, поэтому он всегда заставлял меня учиться. Мечтал, что я стану врачом или юристом. Он не хотел, чтобы я был таким же, как он. Желал мне лучшего.

Я внимательно слушала. Всё-таки речь шла о моём дяде, о котором я никогда не слышала. Ни от Мэтта, ни, тем более, от отца. Мёрдок продолжил:

— А твой отец выкарабкался, занялся бизнесом. Со временем, его дела пошли в гору и он просто перестал с нами общаться. Вычеркнул из своей жизни. Появляться с нами теперь было ниже его достоинства. Последний раз он объявился, когда я был ещё ребёнком. Он даже отказался помочь моему отцу деньгами, когда тот ещё надеялся, что мне можно вернуть зрение.

Я молчала, не зная, что сказать.

— Прости, он всё-таки твой отец.

— Всё в порядке, — я покачала головой. — Я, конечно, люблю его, но не идеализирую. Особенно после того, как он исчез из моей жизни. Наверняка, это можно было сделать как-то иначе. Он ведь так и не объявился, — я закусила губу, — а я понятия не имею, как выйти на связь с тем, кто, кажется, этого не хочет. Даже пыталась звонить домой с разных номеров… Тщетно.

Как бы я ни старалась делать вид, что мне плевать, где-то в глубине души мне было больно. А ещё страшно. И… обидно? Да, пожалуй, это было самое подходящее слово.

И вновь повисла неловкая тишина.

— Мэтт, — начала я неуверенно, — а что случилось с твоим отцом?

Он долго молчал, и я мысленно отругала себя за такой вопрос. Я думала, что Мэтт уже не ответит, но, неожиданно, я услышала его чуть дрогнувший голос:

— Он… Его убили. И я чувствую в этом свою вину. Похоже, все, кто мне дорог — обречены. Не так давно, при мне убили мою девушку — Карен. У Фогги были серьёзные проблемы, а наше с ним общее дело летело к чертям… Я даже подумывал свести счеты с жизнью, но один хороший друг убедил, что проблемы есть у всех. Его жизнь тоже не безоблачна. Нужно бороться.

Я уставилась в пол. У меня были ещё вопросы, но я боялась их озвучивать. Тем более после таких откровений. Я ведь даже подумать не могла, что на долю Мэтта выпало столько всего, и упомянутый Фогги «непростой период» выглядел куда паршивей всех возможных вариантов в моём воображении. Неудивительно. В моём почти радужном мире до недавних пор всё дерьмо случалось где-то за дверью, в мире снаружи, но никак не с людьми, которых я знала. Мэтту наверняка и так больно вновь всё это переживать, а тут ещё я со своими расспросами была бы совсем некстати… Заметив, что я притихла, Мэтт улыбнулся:

— Давай лучше сменим тему. Расскажи о себе. Как дела с учёбой?

* * *

Мы ещё долго разговаривали. Когда Мэтт ушёл, пожелав спокойной ночи, я постелила себе на диване и, свернувшись калачиком, заснула. На удивление быстро, хотя я и боялась, что буду прокручивать в голове всё, о чём мы говорили с братом.

Разбудил меня телефонный звонок. Выругавшись про себя, я наощупь нашла мобильник. Свет от экрана на мгновение ослепил меня, но когда зрение вернулось, я смогла прочесть имя: «Гарри».

Я сбросила вызов и посмотрела на часы. Четыре утра. Он что рехнулся?! Нашёл время объявиться. Озборна я всё ещё старательно избегала. И что-то менять не собиралась. Уж точно не спросонья: в таком состоянии всё, на что я годилась — стать Халком за прерванный сон. Отключив звук, я снова легла, стараясь уснуть. Телефон лежал рядом, освещая комнату подсветкой. Полежав минут десять, я в ярости схватила мобильник. Ну, сейчас я выскажу всё, что думаю! Двенадцать пропущенных, чтоб его.

— Гарри? Ты на часы вообще смотрел?!

— Да, — ответил он коротко.

Его голос настораживал, и я поубавила свой пыл:

— Что-то случилось? — мозг просыпаться отказывался, и я ужасно тормозила, говоря медленней, чем обычно.

— Да… — Гарри на секунду замолчал. — Питер… Он…

— Что? — мне стало страшно, ведь зная, что Питер — Человек-паук, я могла ожидать худшего. — Что с ним?

— Я не знаю. Мне позвонила его тётя. Просила приехать. Я пытался поговорить, но он заперся в своей комнате и никого не хочет видеть.

— Я сейчас приеду, только брата предупрежу. Подождёшь меня?

Получив утвердительный ответ, я положила трубку и отправилась к комнате Мэтта. Я здесь никогда не была раньше, ведь дверь всегда была заперта на ключ. Я постучалась. Зная, как Мёрдок реагирует на звуки, я была уверена, что его это разбудит. Ответа не последовало. Безрезультатно попытавшись ещё раз, я повернула дверную ручку. К моему удивлению дверь оказалась открыта. Войдя внутрь, я осмотрелась, неожиданно осознав, что я здесь одна. Я включила настенный светильник, тут же тускло выхвативший часть помещения из тьмы: комната была небольшой и довольно странной. Кровать заменяло нечто похожее на длинную коробку. Моё внимание привлек чуть приоткрытый ящик комода. Рефлекторно я толкнула его, стараясь закрыть, но что-то мешало. Я неуверенно просунула руку внутрь, пытаясь достать застрявший предмет. Боже, я чувствовала себя воровкой. Вытащив нечто красного цвета, я вышла на свет, чтобы рассмотреть находку, и чуть не закричала от удивления и внезапно нахлынувшего страха, когда поняла, что это была маска с красными стеклышками в глазницах и маленькими рожками на лбу. Положив вещь на место, я выключила свет и выбежала из комнаты. Меня трясло. Сев на пол, я медленно раскачивалась, обхватив колени руками. Господи… Только этого не хватало… Мой брат — Дардевил. Нет-нет, у этого всего должно было быть какое-то другое объяснение. Нашёл, взял на хранение… Да мало ли что ещё! Я попыталась привести мысли в порядок, но не могла: а ведь я могла просто догадаться, но я не могла даже подумать, что он… Сложно заподозрить, что слепой парень может оказаться ночным мстителем в маске. А ведь Мэтт даже передвигался легко, не особо полагаясь на трость или стены. И по-своему читал. Во время нашей первой встречи, Дардевил долго держал записку, разглаживая. Наверняка, оставив меня, он тут же кинулся домой, а я ведь даже подвоха не заметила. А ещё Питер… Возможно ли, что он знал, на чью кухню забрался?

Я ведь совсем забыла про Питера! Найдя листок бумаги, я оставила записку Мэтту и вышла из дома. Может, он специально не закрыл дверь, чтобы я все узнала? Ведь раньше он не страдал забывчивостью… Хотя и я не ломилась к нему в спальню с утра пораньше. Лучше бы я, как и прежде пребывала в неведении. Как говорится, меньше знаешь — крепче спишь.

* * *

На улице было уже достаточно светло. Небо казалось бледно-серым. Я не любила то болезненное освещение, которое предшествует рассвету. Дойдя до остановки, я осмотрелась. Вокруг ни души. Уехать сейчас будет проблематично. Разве что на такси или понадеяться на случайных водителей. Как вариант — пойти пешком. Страшновато при любом раскладе. Примерно определившись, я пошла по направлению к дому Питера: благо теперь я ориентировалась в городе гораздо лучше. Навстречу мне, ослепляя фарами, выехала машина. Я невольно отгородилась ладонью от яркого света. Автомобиль остановился, а я уже прикидывала возможные пути отступления и жалела, что не обзавелась перцовым балончиком по совету Гвен, но из открывшегося окна выглянул Озборн:

— Ди, садись давай.

— Гарри? Что ты тут делаешь?

Если честно, я была рада видеть друга, словно это не я избегала его все эти дни.

— Да вот подумал, что тебя одну не стоит оставлять в это время.

— Спасибо. А где ты взял машину?

— У отца… одолжил, — он улыбнулся и надавил на газ. — Его сегодня не оказалось дома, так что есть шанс, что никто об этом даже не узнает.

Машина фыркнула и сорвалась с места.

* * *

Дома у Питера нас встретила его тётя — Мэй. Сейчас женщина выглядела уставшей и постаревшей:

— Доброе утро, милая.

— Здравствуйте, а Питер у себя?

— Да. Он так и не выходил. Даже не знаю, что и думать. Я ещё никогда его таким не видела.

— Мы поговорим с ним.

Раньше я уже бывала в этом доме и могла сориентироваться, поэтому просто подтолкнула Озборна к лестнице:

— Пойдем.

Гарри первым добрался до двери и постучал:

— Эй, Пит.

В ответ тишина. Он толкнул дверь, но та не поддавалась.

— О чем я и говорил, — вздохнул Гарри.

По дороге он кратко сообщил о случившимся. Тут было бы уместней вызвать Гвен, а не меня, но та не отвечала на звонки. Я ещё несколько раз набрала её номер по дороге, но ответа так и не дождалась.

— Ладно, пошли… — я взяла Гарри за руку и потащила за собой.

Я и сама удивилась от того, как быстро в моей голове родилось решение. Выйдя во двор, я пошла за дом, отыскивая глазами окно Питера. А вот и оно. Я точно знала, что сигнализация была отключена. Будучи Человеком-пауком, он часто использовал окно вместо двери во время своих ночных вылазок. Сняв рюкзак и повесив его на плечо ошарашенному Гарри, я двинулась к пожарной лестнице, бросив через плечо:

— Пожалуйста, придержи лестницу, — я не знала, был ли Озборн в курсе второй жизни Питера, поэтому решила не рисковать.

Забравшись наверх по шаткой ржавой конструкции, я осторожно подошла к окну, стараясь не смотреть вниз. Казалось бы, всего второй этаж, но мне было безумно страшно. Хотя раньше и не замечала, что так боюсь высоты. Мне повезло: окно оказалось просто прикрыто. Боязливо переступив с площадки на подоконник, я попала в комнату Паркера. Свет был выключен, но в предрассветный час можно было легко разобрать, что в комнате был погром: вещи со стола и книжных полок скинуты на пол, на одной из стен красовалась вмятина, а сам Питер лежал на кровати, обхватив себя за плечи и уткнувшись лицом в стену. На нем всё ещё был паучий костюм, а маска валялась в груде вещей рядом. Красно-синяя ткань местами была разорвана, и наружу сочилась кровь. Я бы решила, что Питер просто спит, если бы его плечи не дрожали. Присев на край кровати, я дотронулась до его руки:

— Питер?

Он молчал, а я склонилась над ним, стараясь заглянуть в лицо, что было непросто:

— Эй, дружище… Пит?

Паркер смотрел прямо перед собой, а его глаза блестели от влаги. Я осторожно погладила Паркера по волосам.

— Питер, ну скажи хоть что-нибудь…

Он долго молчал, а потом, наконец, сел и посмотрел на меня. Его дыхание было сбивчивым, а веки покраснели от слёз. Я знала, что Питер всегда переживал, если ему не удавалось кого-то спасти, но таким разбитым и опустошенным я его ещё не видела. Я обняла друга, а он, уткнувшись мне в плечо, разрыдался с новой силой. Я молча поглаживала его по спине, стараясь успокоить. Сейчас у меня бы не повернулся язык, чтобы сказать, что мужчины не плачут.

Я не знала, сколько времени мы так сидели, но в комнате стало совсем светло, а в окно уже заглядывало солнце. Внезапно Питер заговорил. Его голос казался хриплым и чужим:

— Гвен… Я убил её…

— Господи, Питер, что ты такое говоришь…

— Гоблин… Он похитил её, — речь была прерывистой, словно он с силой вырывал слова изнутри. — Хотел добраться до меня. И… и… Он просто скинул её с моста… А я… Я… — плечи Питера вновь задрожали. — Я не смог её спасти… Не смог, понимаешь?!

— Питер…

— Какой толк быть героем, если ты не можешь спасти любимого человека? Я просто идиот. Ведь это из-за меня… От резкой остановки у неё сломалась шея. Я поднял её на паутине… А она уже…

Я крепче обняла его, стараясь говорить спокойно:

— В этом нет твоей вины. Если бы ты не попытался, Гвен бы разбилась… — я не знала, откуда у меня были силы связно, а главное спокойно говорить.

Кровь бешено шумела в ушах, а сердце готово было проломить грудную клетку. Это не могло быть правдой. Просто не могло! Я не могла… Да и не хотела представлять мир, в котором больше не было Гвен. Нашей Гвен. Но ради Питера я не могла поддаться этой волне, рвущейся из груди. Нужно было держаться.

— Нет. Это я виноват. Я! Я ведь обещал её отцу, что мы расстанемся, что я не буду подвергать её опасности. И не сдержал слово…

— Питер, Гвен была смелая. Она знала, на что идёт, когда стала встречаться с тобой после смерти отца. Не вини себя.

— Если бы не я…

В следующую секунду Питер замолчал. Он выглядел не совсем живым. Просто игрушкой без души. Я уговорила его снять паучий костюм и лечь в постель. Спрятав красно-синее одеяние, я достала из чудом уцелевшего шкафа аптечку, когда-то заботливо оставленную Гвен. Сейчас я прежде всего была врачом — нельзя давать волю эмоциям. Подойдя к кровати, я обработала раны Питера, напрочь забыв, что он восстанавливался куда быстрей обычных людей, и в моих действиях не было никакого толка. Он лежал неподвижно и, не моргая, смотрел в потолок.

— Держись, Пит, — всё, что смогла выдавить из себя. Казалось, ещё слово — и моё напускное спокойствие полетит к чертям.

Я поцеловала Питера в лоб, на мгновение ощутив покалывание в кончиках пальцев, как тогда в комнате Гарри, и накрыла его одеялом. Дождавшись, пока Паркер заснёт (как всё-таки удивительно устроен человек — после сильного стресса можно буквально отключиться!), я, не задумываясь, вылезла через окно. Конечно, можно было выйти через дверь, но я плохо соображала, что вообще делала. Как ни странно, Гарри всё ещё ждал меня здесь.

— Господи, что случилось? Я уже начал волноваться.

Озборн, глубоко затягиваясь, курил, а весь его вид говорил о том, что он правда переживал. Забрав сигарету из его рук, я молча затянулась, не спеша выдыхать дым. Небрежно выкинув окурок, я также молча пошла в дом. Внутри нас ожидала взволнованная тётя Мэй. Женщина испуганно посмотрела на моё побледневшее лицо. Охнув, она сбегала на кухню и принесла мне стакан воды.

— Что там, милая?

Моя рука задрожала, словно этот простой вопрос стал последней каплей, и я выронила стакан, разлетевшийся сотнями блестящих осколков. Уткнувшись в плечо Гарри, я разрыдалась. Я хотела казаться сильной при Питере, чтобы поддержать его, но сейчас осознание случившегося липким туманом охватило меня, проникая в самое сердце:

— Гвен… Её больше нет.