Фактор везения (джен)

Когда неожиданно явился Буччеллати с незнакомцем, я осторожно наблюдала за происходящим, спрятавшись в значительном отдалении от Полнареффа.

Само строение Колизея, предназначенное для выступлений, способствовало тому, что я слышала каждое слово диалога Жан-Пьера и Бруно, в который правда особо не вникала. В первую очередь я внимательно изучала пришедших, пытаясь понять, почему меня пробирает от их присутствия озноб.

Сначала меня дико насторожил сам Бруно Буччеллати, и я минуту — не меньше — пыталась понять, что с ним не так.

— Да он же умирает… — прошептала я, сама удивившись пришедшему пониманию. — Связи души с телом словно не было вовсе…

Спутник Бруно озадачил меня ничуть не меньше, явив такую странную помесь двух душ, что я не сразу поняла их количество.

Яростная кровавая аура откровенно меня напугала — от незнакомца так и веяло опасностью.

В миг, когда время перескочило в первый раз, я толком ничего не заметила, так как старалась не шевелиться.

Цепкая волна страха вдруг пробежалась по краю сознания, и все. Но, увидев, что спутник Бруно вдруг пропал с поля зрения, я сразу поняла, куда он двинулся, и вот тут полноценно испугалась.

Решив, что на такой дистанции я буду бесполезна, я стала медленно и бесшумно пробираться в сторону Полнареффа.

И тут время перескочило еще раз.

А до меня донесся тихий, мелодичный звон металла — звук, сопровождающий в бою Silver Chariot.

«У тебя почти нет атакующих способностей, » я убеждала саму себя, стараясь дышать медленно и ритмично. Параллельно я окутала себя лентами Symphonic Clef, полностью исключая этим возможность внезапного обнаружения. «Тебе нечем убивать Дьяволо, особенно если его способность — время. Так что не дергайся.»

То, что под личиной подростка пришел Дьяволо, я уже не сомневалась.

Кровавая аура, две души в одном теле, стенд, который в свое время так покалечил сильного Полнареффа — у меня в голове картинка сложилась одним щелчком.

Подкравшись так, что сбоку я могла видеть площадку, на которой находился Полнарефф, я только убедилась в своей правоте — вместо подростка напротив француза стоял высокий мужчина с длинными волосами.

Пробираясь вперед, я упустила суть происходящего, успев заметить только краем глаза появление Джорно и еще двоих, и чуть не вскрикнула, когда время снова сдвинулось скачком.

Все, на чем я смогла сконцентрировать внимание в этот миг — это серебристая плоть Silver Chariot и вонзающееся в него золото стрелы.

Тело Полнареффа медленно падало вместе с креслом, остальные так же медленно поочередно оседали на землю.

Меня резко замутило, возникло неприятное чувство свободного падения, и ленты вокруг меня надрывно зазвенели.

— Что происходит?.. — прошептала я сама себе, оглядываясь. Зрение странно расфокусировалось, и все словно плыло перед глазами, покрытое дымкой.

Ленты Ключа вдруг замолкли, замерли, и все сразу резко прояснилось — мир наполнился сиянием душ, мечущихся в пространстве.

Среди разноцветного свечения выделялась обсидиановым пятном высокая фигура в широкополой шляпе. Слегка заплетающейся, размеренной походкой он медленно спускался по лестнице Колизея, сжимая в кулаке древко стрелы.

— Это Silver Chariot, — внезапно озарило меня, и я обвела взглядом лежащие без сознания тела. — Точнее, это Chariot Requiem! О нем рассказывал Полнарефф! И перемещение душ его рук дело!..

Вспомнив о самом Полнареффе, я, радуясь про себя отсутствию свидетелей, поспешила вперед, ища глазами тело француза.

Найдя его, я огорченно вздохнула, начиная наконец понимать полный смысл предсказания Абдула — тело Полнареффа было мертво.

Душу Жан-Пьера я чувствовала, он даже находился где-то поблизости, но времени сообразить где он и в чьем теле мне не дали — все жертвы действия Chariot Requiem начали приходить в себя.

Я стремительно спряталась в тенях галереи, не снимая маскировку своего стенда — меньше всего мне хотелось, чтобы мое присутствие обнаружили и неправильно поняли.

Дальше события завертелись с сумасшедшей скоростью.

Сначала я нервно покатывалась со смеху, наблюдая реакцию банды Буччеллати на смену тел.

Потом они резко всполошились, вернувшись к серьезному тону происходящего, с чем им помог Полнарефф, оказавшийся в теле черепахи (с чего я естественно снова похихикала). Напряжение достигло своего пика, когда всеми было замечено сначала неподвижное тело Бруно, а затем покачивающейся в мерной походке Chariot Requiem со стрелой. Взрывной точкой стало появление тела Дьяволо. Спасло его только мгновение, в которое он успел вызвать свой стенд, лучше всего демонстрируя, что в теле Босса — Бруно.

Временной скачок, в миг которого был убит Наранча Гирга шокировал всех, включая меня. Мерзкое ощущение беспомощности вдруг ударило под дых — я никак не чувствовала душу Дьяволо ни в ком из присутствующих, в упор не видела где он скрывается и откуда может атаковать.

Но в то же время у меня не было и секунды для переживаний — убийство снова произошло мгновенно, лишая меня времени на размышления.

Наплевав на всю маскировку, я вскочила, надеясь только на тень от стен, и вытянула вперед руки.

— Symphonic Clef! — едва успев сдержать голос, я не рявкнула во весь голос, а сдавленно просипела. — Ксилофон!

Мой стенд позади меня с тихим шорохом взметнула руками накидки, повторяя мое движение. По белой ладони молниями сверкнули струны, успевая буквально в последнюю секунду выхватить маленький золотистый сгусток тумана из воздуха. Душа мальчишки стеклянной фигуркой осела в руках Ключа, и я перевела дыхание.

Осторожно покосившись на первый этаж, я поняла, что никто не заметил ни меня, ни мелькание струн в воздухе — Бруно снимал тело Джорно, в котором погиб Наранча, с пик ограждения, и все взгляды были прикованы к нему.

Джорно осторожно коснулся собственного лица, залечивая раны — чему я приятно удивилась, не зная о такой его способности, — и опустил глаза в бессилии.

— Это бессмысленно. Gold Experience полностью излечил его… — глухо пробормотал он, я едва расслышала его тихий голос. — Что я ни делай, я не успел. Его больше нет. Душа Наранчи…покинула нас… Его тело настолько пусто, что я могу перейти в него…

Я оглянулась на свой стенд, в руках которой слабо переливался золотисто-оранжевым светом образ подростка, и мои губы сами собой сложились в улыбку.

— Как же ты ошибаешься, Джорно Джованна… Но, черт возьми, как это все облегчает мне дело!..

Они оставили полностью целое, нетронутое даже печатью смерти, тело Наранчи на холодной земле среди белых цветов, которые оплели худую фигуру без души, и ушли вслед за Chariot Requiem.

— А нас ждут дела не меньшей важности… — пробормотала я себе под нос, крадучись спускаясь на первый этаж.

Вздохнув, я расслабилась, пытаясь понять, остался ли в Колизее кто-то еще, но кроме пульсирующего сгустка в руках Symphonic Clef и слабого биения жизни в центре амфитеатра — ничего не ощутила.

Решив, что Дьяволо в любом случае наверняка последовал вслед за уносящим стрелу стендом и бандой Бруно, я приблизилась к бесшумно покачивающимся белым цветам.

Отведя тугие стебли от лица и груди Наранчи, я оглянулась на Ключ.

— Ксилофон, — шепнула я ей. — Связывающая нить.

Струна, такая же белоснежная как цветы вокруг, соскользнула с ее ладони, обвивая полупрозрачную шею мальчишки. Второй конец струны со звоном отскочил от плеча стенда — дернув мое плечо короткой болью и пачкая рукав кровью, — и Symphonic Clef легко перехватила его второй рукой, подводя к телу Наранчи. Секунду помедлив, Ключ решительно вонзила конец стальной нити в мягкую ямку у основания шеи.

Душу подростка свело судорогой. Он распахнул невидящие глаза, попытался вдохнуть, облегчая внезапную боль, выгнулся в черно-белых руках. Но тут же струна решительно потянула душу к телу, требуя возвращения так нелепо оборванной жизни.

Глаза подростка распахнулись уже по настоящему, грудная клетка снова выгнулась, делая вдох, такой же болезненный, как при рождении, после чего он мгновенно потерял сознание — тело милостиво отключило разум, пережидая момент резкого и болезненного возвращения души.

— Не бойся. Возвращайся скорее, тебя очень ждут, — тихонько сказала я, поднимаясь с колен.

— Вернемся в Неаполь, я пойду в школу! — кричит и смеется в воздух Наранча Гирга. — И слопаю обжигающую пиццу, настоящую маргариту, приготовленную на дубовых дровах! А если… А если я встречу Фуго… — тут голос подростка прерывается, Наранча сам недоумевает, но сквозь смех просачиваются слезы. — Было бы неплохо, если бы он снова издевался надо мной за тупость!..

Смеха больше нет, и Наранча ревет в голос, зная что больше ничего не будет. Ни пиццы, ни упущенной школы, ни Фуго. Никого. Ничего.

Слезы текут ручьями, и вместе с ними наполняется цветом окружающий его мир. Вокруг медленно распускались белоснежные цветы, мерно покачивая головками.

— Но я не хочу так… — прорывается надсадно, треснуто, сквозь рыдания. — Но я не хочу так!..

И вдруг что-то сдавливает горло, холодит ледяной стужей тонкую кожу под кадыком, тянет назад, сбив дыхание.

Гирга задыхается, хватается за шею, но пальцы не чувствуют ровным счетом ничего.

В глазах Наранчи мутнеет, он уже не может даже хрипеть, последними остатками сознания только осознает, что цвета вокруг исчезают вместе с кислородом в легких.

— Не бойся, — вдруг услышал он едва различимый голос. — Возвращайся скорее, тебя очень ждут…

Я внимательно прислушалась к ровному дыханию подростка и улыбнулась. Теплый воздух, что он выпускал из легких, слегка шевелил цветы вокруг его лица.

Со спины раздался тихий полустон-полувздох, и я обернулась.

В центре, в теле слегка подзабывшего что значит «жить» Бруно, с трудом пошевелилась бледно-лиловая душа.

Подойдя вплотную, я наклонилась над телом. Пустой, слепой взгляд скользнул по мне, и ушел куда-то в сторону за целью, видимой только одному.

— Мне одиноко… — неслышно выдохнул находящийся в теле Буччеллати. — Позвоните мне еще раз, Босс… Как это делали всегда…

После этих слов я наконец поняла, кто именно попал в истощенное тело Бруно Буччеллати.

— Бедный ребенок, — тихо сказала я, наклоняясь как можно ближе к его лицу. — Бедная маленькая флейта. Иди домой.

Symphonic Clef не требовалось звать, белые струны, несколько секунд назад вернувшие жизнь одному мальчишке дали свободу другому, впиваясь в грудь тела Бруно и вытаскивая случайно в нем застрявшую душу — израненную, разорванную, почти не светящуюся.

Струны сплелись в тугой комок вокруг крошечного лилового огня, и через несколько секунд оттуда, словно из кокона, выпорхнул бумажный лиловый журавлик. Легко крутанувшись над нашими головами, он мгновенно исчез, растворяясь в воздухе.

— Иди домой, маленькая флейта.

Опустив глаза, я тяжело вздохнула, не зная, что дальше делать с телом Буччеллати.

Разделение души и тела, которое по какой-то причине возникло у Бруно, решалось довольно просто — намного проще чем возвращение Леоне.

Но душа Бруно Буччеллати была сейчас где-то в стороне, как и Джорно Джованна, который мог помочь мне вернуть того в тело.

Однако оставить пустую оболочку посреди Колизея, под внезапно начавшимся дождем, мне не позволила совесть.

Трижды успев проклясть себя за самодеятельность, я дотащила тело Бруно до ближайшей арки, пряча хотя бы от капель воды.

Выругавшись от полноты чувств, я вытянула руки, разминая их, потянулась вся целиком.

— Ну что, — усмехнулась я своему стенду. — А теперь пора догонять Полнареффа!

Symphonic Clef посмотрела на меня своими золотистыми глазами, и исчезла, растворившись в воздухе.

Я оглянулась, обнаружив, что между делом потихоньку светает, а туча, наползшая было на Колизей, уходит в сторону, обнажая по краю еще пока темную полоску синевы.

Сориентироваться куда ушли Chariot Requiem и все, кто последовал за ним, оказалось нетрудно, да и далеко отойти развеселая компания не успела.

Издалека заметив сначала приметный аметистовый силуэт — пускай он уже был явно не целый, — я сбавила шаг, подходя медленно и осторожно.

Никому не было до меня дела, ни друзьям Джорно Джованны, ни Дьяволо, стенд которого я с опаской разглядела над фигурой девушки, ни тем более самому Chariot Requiem.

Максимально близко я подошла в идеальный момент — Бруно Буччеллати, подтверждая все мои слова о необычном и необъятном благородстве, сиял золотым в лучах странного источника света за его спиной, возвышаясь над темным образом Chariot Requiem.

Бруно явно нашел способ окончательно уничтожить вышедшего из-под контроля стенда, и его Sticky Fingers поднялся из тени хозяина.

— Все души, сменившие тела, вернуться на место! — решительно и спокойно сказал он Дьяволо, и Sticky Fingers завел руку за спину.

Сделав еще несколько мягких шагов по дуге, я вдруг обратила внимание на лицо Джорно Джованны, стоявшего ко мне полубоком. Печать боли, почти такая же, какую я видела сразу после смерти Наранчи, затемняла его лицо, несмотря на бьющий свет.

Лицо Бруно же наоборот было совершенно спокойно, твердости взгляда мог позавидовать алмаз.

«Ему некуда возвращаться, и они оба это знают, » вдруг догадалась я. «Они оба знают, что Бруно уже не-живой.»

Через долю секунды Sticky Fingers закончил движение ладони, уничтожая маленькую сияющую сферу за спиной, и Chariot Requiem вскинулся, словно вдруг испытав дикую боль, и рассыпался на части, черным туманом покрывая камни мостовой.

Все живые существа вокруг тут же знакомо осели, наполняя воздух блеском мечущихся душ.

Остались стоять только Джорно и я, находящиеся на своих местах.

Из тела же Дьяволо, занятого духом Бруно, вырвался поток теплого, золотого сияния, формируя в воздухе знакомую фигуру в белом.

Джорно как-то странно вздохнул, шагнул чуть вперед.

— Джорно… — негромко начал было Бруно.

— Твое тело… Оно в Колизее… — прошептал Джорно, протягивая вперед ладонь.

Бруно поднял глаза, грустно улыбнулся Джорно, а потом посмотрел прямо на меня.

Я же решительно шагнула вперед, ловя изумленный и какой-то болезненный взгляд Джорно, и улыбнулась в ответ такой красивой душе Бруно.

— Скажи-ка мне, Бруно Буччеллати, — положив одну руку на плечо Джорно и сжав его, когда тот попытался дернуться, хмыкнула я. — Веришь ли ты в судьбу?

Бруно снова улыбнулся мне, мягко, терпеливо.

Говорят, что мертвые знают все. Поэтому Бруно Буччеллати только улыбнулся на мой вопрос, зная, что судьбы — нет.

Я снова ответила на его улыбку, вскинула свободную руку, призывая Symphonic Clef, и через секунду моего плеча коснулись шелковые накидки Ключа.

— Орга́н. Духовная цепь, — уверенно и твердо произнесла в воздух я. Черные ленты взвились в воздух, превращаясь в звенящие струны.

Позднее, наблюдая за рождением Gold Experience Requiem, я поняла, что не жалею ни секунды, потраченной на это путешествие и этих странных людей из мафии.

— Где он? Его нужно найти! — закричала Триш, перегибаясь через парапет набережной, и пытаясь разглядеть в воде тело Дьяволо. — Нужно найти его, я чувствую, что он еще жив!

— Нет, его можно не искать, — негромко отзывается Джорно, даже не глядя на воду. — Я сам толком не смог разглядеть способность Requiem, но в глубине души я не испытываю сомнений.

— Что? — изумляется Триш, испуганно оглядываясь на Джованну. — Но я чувствую!..

— Это все не имеет никакого значения, — не выдержав, вмешалась я. — Мало того, что Дьяволо лишился части своей души, так он еще и сейчас заперт сам в себе. Его практически нет.

На набережной на несколько секунд воцаряется тишина, взгляды Джорно, Триш и Мисты прикованы ко мне.

— Джорно, кто она? — запоздало изумился Гвидо.

Тот, не отвечая другу, сделал шаг в мою сторону, положил руку на плечо, как я до этого, и чуть наклонившись посмотрел мне прямо в глаза.

— Кажется, у нас есть разговор, — спокойно сообщил мне Джованна.

Я тем временем заметила какое-то странное движение на периферии зрения. Чуть скосив глаза, я обнаружила уверенно подползающую к моим ногам черепаху.

— Боже, Полнарефф, только не говори, что это все еще ты?! — с изумлением выдохнула я, из-за этого проигнорировав Джорно.

— Все еще я, — ворчливо ответила черепаха голосом Жан-Пьера. — Мое тело убито, так что при перемещении мне было некуда возвращаться, и я смог зацепиться за стенд черепахи.

Пользуясь замешательством Джованны, я вывернулась из его руки и присела перед пресмыкающимся.

Из резного ключа на спине животного вдруг вынырнул прозрачный образ Полнареффа.

Ухмыльнувшись мне, он махнул рукой.

— Не бросайте меня здесь, иначе кто знает, сколько времени займет мой путь до Колизея!

— Ну еще бы, скорость у тебя теперь воистину черепашья, — ядовито отозвалась я, гладя черепаху кончиком пальца по голове. — Теперь то ты понимаешь, как удачно меня прислал на твое спасение Абдул?

— Да уж более чем, — вздохнул в ответ француз, продолжая улыбаться.

— Боюсь, правда, тебе придется подождать своей очереди, — хмыкнула я.

В этот момент, услышав про Колизей, всполошился Гвидо Миста, вспомнив про раненое им тело Бруно.

— Джорно, быстрее! Нужно вылечить раны Бруно! — запереживал и заторопился он.

Джованна медленно перевел на меня взгляд.

— Именно об этом я и хотел поговорить, — вдумчиво сказал он.

— Что ты имеешь ввиду под очередью? — параллельно ему с интересом уточнил Полнарефф.

— Вот это, — выпрямляясь, ответила я всем одновременно. — Symphonic Clef.

Моя девочка вспыхнула рядом со мной, вызывая удивленный вздох присутствующих — в ее руках, под прозрачными накидками, сияла серебром и синевой спящая душа Бруно Буччеллати. От его груди к груди моего стенда тянулась прочная, светящаяся струна.

— Тебе придется почти полностью переделывать, восстанавливая, его тело, — мягко усмехнулась я Джорно. — Это будет трудно, но иначе его душу заново не закрепить — он слишком долго ходил полумертвый. Примерно о том же самом мне придется попросить тебя для Полнареффа, — я кивнула на маленькую фигурку француза на спине черепахи.

К моему стенду осторожно и медленно, словно не веря глазам, придвинулись с разных сторон Миста и Триш.

У Мисты вдруг затряслись руки и явно навернулись слезы на глаза.

— А ты не могла бы… не можешь ли ты так… — забормотал он, не в силах подобрать слова и прямо посмотреть на меня.

Мягко погладив его по локтю, я заставила парня посмотреть мне в лицо.

— Если ты говоришь о Леоне Аббаккио и Наранче Гирга, то они живы и в целом даже здоровы, — уверенно сказала я, глядя прямо в глаза Мисте. — Аббаккио отлеживается в одной из клиник в Японии, Гирга же скорее всего вот-вот придет в себя в Колизее.

Все трое молодых людей рядом со мной задержали дыхание, не в силах поверить моим словам.

Но мирное лицо Бруно, по которому иногда пробегала волна свечения, решило дело в мою пользу, и Миста таки не выдержал — зарыдал, обхватив меня руками и уткнувшись мне в плечо. Я же в ответ неискренне зашипела — плечи ужасно болели, по одной руке снова текла кровь от очередного пожертвования Ключом ленты-струны.