Закаленная душа (джен)

— У него откровенно твои глаза, — смеётся Элизабет, глядя на то, как Джордж осторожно укачивает свёрток с крошечным Джозефом.

— Маленькие дети все одинаковые, — ворчит новоиспеченный отец, боясь даже дышать на малыша. — Но твой сын удивительно красив.

— Потому что это и твой сын тоже, — снова усмехается Элизабет и протягивает руки — ей ещё не разрешено вставать с постели после родов, хотя она точно знает, что совершенно здорова.

— Я делал что мог, — улыбается в ответ Джордж, передавая сына матери и целуя ее в волосы. — Вечером со мной приедет мама, ты не против?

— Я всегда рада видеть Эрину, — Элизабет снова улыбается, но мягко, ласково, касается свободной рукой плеча мужа и целует его на прощание.

— Я очень люблю вас обоих, — еще раз касается губами Джордж волос жены.

— И мы тебя тоже очень любим, не сомневайся, — уверенно отвечает Элизабет, с удовольствием подставляя лицо.

— Вы должны подняться по масляной башне! — властно командует Лиза Лиза, глядя на ДжоДжо и Цезаря на дне колодца. — Башня не приемлет обмана!

Развернувшись, она уходит, решительно и твердо, сама себя убеждая не оборачиваться и не смотреть.

Она не знает сколько времени понадобится ее старому и новому ученику, но старательно готовит себя к провалу.

Однако Цезарь показывает себя достойным стольких лет обучения, а Джозеф оказывается настоящим сыном Джорджа: такой же ловкий, упрямый и готовый к необычным решениям в любой момент.

Логгинс и Мессина первым делом поддразнивают мальчишек, беззлобно поддевая. Все это прелюдия к тяжёлому, изматывающему обучению, и Лиза Лиза не одергивает помощников.

Пускай шутят, потом будет не до того.

Когда погибает Логгинс, Лиза Лиза сдерживает ругательства и очень жалеет, что не она добивает ЭйСиДиСи в последний миг.

Когда Лиза Лиза осознает смерть Цезаря, у нее трясутся руки и режет глаза.

Когда ей говорят о смерти Джозефа, у нее не подгибаются колени только потому, что она и так лежит, прикованная к постели после ран, оставленных Карсом. У нее не болят глаза и не наворачиваются слезы.

Просто на несколько мгновений у Лизы Лизы останавливается сердце, пропуская удар за ударом.

Резко становится глубоко наплевать на судьбу Красного камня, на судьбу Карса и всего мира — ничего из этого больше не существует для Лизы Лизы, теряется в бесконечной боли.

Боли настолько сильной, что Лиза Лиза думает, что наверное вот сейчас она наконец умрет.

Ибо зачем жить с такой дырой в груди?

Рядом все это время сидела такая же бледная Эрина, сжимала ладонь снова найденной невестки до белизны в костяшках, — но обе этого не чувствовали.

Джозеф, явившийся на собственные похороны весело болтая и демонстративно прокручивая суставы искусственной руки, шокировал всех до онемения.

Резь в груди Лизы Лизы, притихшая было от полного равнодушия к жизни, рванула с новой силой, ускорила сердце в два раза.

Женщина почувствовала, что ей становится нечем дышать, но тут увидела побелевшее лицо Эрины — той было ничуть не лучше.

От этого слегка отпустило, стало чуть легче, пришло осознание того факта, что бодрый и живой Джозеф — не галлюцинация. Не шутка разума, тихо и незаметно погрузившегося в холодное безумие.

Первым слезы не сдержал Смоуки в силу юного возраста, следом расплакался переживавший за всех сразу Спидвагон.

Испытывая какую-то странную отрешённость, Лиза Лиза почувствовала вдруг что и по ее лицу текут слезы.

А потом горячая волна болезненных, жгучих эмоций накрыла ее с головой.

В новое путешествие по Америке Лизу Лизу, ее сына и его жену пришли провожать все кто смог — включая Спидвагона, Эрину и Смоуки.

При прощании Роберт тепло обнял Лизу Лизу, знакомым жестом коснулся ее щеки.

— Я же говорил тебе, что ты однажды вернёшь свое имя и свою семью, Элизабет, — улыбнулся он.

— Ты как всегда был прав, — мягко ответила Лиза Лиза, оглядываясь на Джозефа, одним движением обнимающего Сьюзи Кью и Эрину одновременно. — Спасибо, что не дал мне пропасть в свое время. Что бы мы все без тебя делали?

Спидвагон грустно улыбнулся, ещё раз — ещё крепче — обнял воспитанницу.

— Я рад, что смог сберечь хотя бы вас с Эриной — вздохнул он. — Но на всех ДжоДжо моя защита никак не влияет, к сожалению. За Джозефа явно стоит благодарить небеса, не иначе.

Он аккуратно поцеловал Лизу Лизу в лоб, отеческим жестом поправил ей шарф.

Лиза Лиза быстро обняла в ответ не родного, но такого близкого человека, тепло попрощалась с Эриной. А потом сдержанно махала им обоим с палубы парохода — в основном, из-за скачущего кругами Джозефа, машущего всеми конечностями и подбивающего на тоже самое женщин.

Спустя несколько часов Лиза Лиза глубоко вдыхала морской воздух, слушая звонкие голоса Сьюзи Кью и ДжоДжо.

В ее серебряной рамке, трепетно хранящейся на дне все того же чемодана, к старым фотографиям было вложено несколько совсем свежих — и это согревало израненную, пусть и закаленную, душу.

«Наконец-то я снова вернула семью» едва заметно улыбаясь уголками губ, думает она. «Я снова Элизабет Джостар.»