Выбор грязнокровки (гет)

Это оказалась вчерашняя равенкловка! Интересно, где она набралась таких выражений? И амбиций. Я заглянул в лежащий на столе учебник и про себя усмехнулся: она взялась за зелье из продвинутого курса, которое мало того что само по себе сложное, так еще и написано с ошибкой. Не удивительно, что оно взорвалось. Слагхорн его уже давно не даёт студентам.

А с какой яростью она смотрела, когда я назвал её малышнёй! Обычно женщины обижаются, если им накинут возраст, а тут гляди-ка! Глядит волком, и злобно шипит. Но одного взгляда хватило, чтобы понять — шипит она от боли. Девушка побледнела, от чего веснушки стали заметнее, по лицу её бежал пот, а губы сжимались в тонкую линию. Стоит, дрожит и едва не плачет. Ненавижу, когда девчонки плачут, я всегда начинаю чувствовать себя виноватым, даже если вообще просто мимо проходил.

— Подбери сопли, мелкая! — я огрызнулся, пытаясь вспомнить хоть одно диагностическое заклинание, чтобы не выглядеть перед ней полным неучем. — Ты целительница или так, форма красивая понравилась?

— А ты — говнюк, тебе говорили?

Обзывается она тоже совершенно по-детски, хотя пару минут назад выдавала такие конструкции, что мой отец заслушался бы. Но об этом я решил промолчать, слишком уж угрожающе она посмотрела. В конце концов, не стоит ссориться с человеком, к которому можешь однажды попасть на стол в бессознательном состоянии. Передумала плакать — уже хорошо. Равенкловка вытерла слёзы и просипела.

— Лучше помоги мне сесть. И заморозить ногу, умеешь?

Я честно хотел возмутиться, что не нанимался в прислугу, и добавить ещё пару язвительных комментариев. Но пока я придумывал, как лучше поставить обнаглевшую девчонку на место, мои руки против воли обхватили тонкую талию и ловко усадили равенкловку на стол. Она оказалась гораздо легче, чем выглядела, и я немного не рассчитал силы, так что девушка испуганно пискнула и схватилась за мои плечи от неожиданности. Лили была права, я не люблю прикосновения, но сейчас это оказалось в некотором смысле даже приятно. Только почему она продолжает за меня цепляться и дорожит, как осиновый лист?

— Больно?

Я отцепил её пальцы, чтобы уделить внимание пострадавшей ноге. Равенкловка тут же схватилась за край стола и принялась глубоко дышать, будто надумала заняться медитацией прямо сейчас. После пары вдохов она достаточно успокоилась, чтобы отпустить стол.

— Прости, я просто боюсь полётов.

В моей голове будто тумблер щёлкнул.

— Постой, так это ты? Года четыре назад, паническая атака во время занятия по полётам. Не могу поверить, что знаком с ходячей легендой! Тебя правда кентавры из запретного леса вывели через несколько дней?

В который раз понимаю, что общение, особенно с девушками, совершенно не моё. Только что она передумала плакать, а теперь снова глаза на мокром месте.

— Нет, она в озеро упала, и русалки вместо той дурочки выловили снулую рыбину, вот и приходится теперь человеком притворяться. Ты что творишь?!

По крайней мере она отвлеклась, и я успел расшнуровать и снять её туфельку и уже начал стягивать носок.

— Ищу плавники. Если заморозить ногу в обуви, они помнутся и потрескаются.

— Дурак!

Она дёрнулась, пытаясь меня пнуть, снова скривилась от боли и разразилась такой отборной руганью, что даже мой папаша мог бы найти для себя несколько новых оборотов. Из её эмоционального потока я понял, что она винит во всем случившемся именно меня. Заставил прождать все утро в больничном крыле, из за чего она пропустила и завтрак, и поход в Хогсмид, обозвал, напугал и вообще все беды от парней, которым никогда не понять женских страданий. Нет, я привык быть всегда крайним, что дома, что в школе, но сейчас это было немного обидно. Тем временем поток претензий иссяк, равенкловка как будто даже сдулась немного, горестно вздохнула, и, чуть не плача, продолжила совсем другим тоном.

— А теперь мне ещё и стыдно. И все из за тебя!

— Можно подумать, я впервые вижу девчонку-истеричку и сломанный палец.

— Иди ты Мерлину в щель! И не слушай меня! Ты не виноват, что я сейчас слишком расстроена из за этого гадского зелья, мне очень больно и это мерзкое тело перетягивает на себя контроль, когда гормоны гулять начинают! И хватит уже ржать! Я хотела сегодня просто поесть мороженого и заглянуть в книжный, а теперь придётся пить противный костерост!

Мне в плечо прилетел маленький кулачок. Ощутимо, но не обижаться же на котёнка, который играет в настоящую охоту с твоей рукой и слишком сильно цепляет коготками? Вот и она воспринималась скорее как первокурсник, ревущий ночью в общей гостиной из за того, что нельзя на выходные уехать к маме. А ещё она извинилась, что сорвалась на меня!

— Да ладно, хватит реветь! Будет тебе и Хогсмид, и мороженое, только успокойся уже! И даже костерост со вкусом апельсина, если сейчас же замолчишь и дашь мне сосредоточиться!

— Апельсина?

— Обойдешься! — я не смог сдержать усмешку, и девушка обиженно надулась, забавная. — Будет просто не такой противный, ты же продолжила говорить.

Я, как умел, обезболил пострадавшую конечность. Благодаря некоторым личностям с гриффиндора, базовые медицинские навыки у меня имеются, так что помочь ассистентке мадам Помфри мне под силу.

— Идти сможешь, или еще раз полетаем?

Равенкловка испуганно уставилась на меня, вцепившись в стол.

— А можно я тут посижу?

— Как пожелаешь. Слагхорн раньше понедельника здесь не появится, так что отдыхай в свое удовольствие!

— Я дойду.

Девушка, упрямо поджав губы, сползла со стола и попробовала опереться на пострадавшую ногу. Стоять она могла, но вот ходить я ей не позволил.

— Дай мне пять минут. — Я пододвинул стул, и помог ей сесть. — Сейчас здесь приберу, и пойдем лечить твою ногу.

— В больничное крыло?

— В подземелья ближе. Я же обещал тебе не такой противный костерост, а у мадам Помфри только стандартный от Слагхорна. А теперь помолчи немного!

* * *

На первом курсе я считал крайне несправедливым то, что общежитие Слизерина находится в подземельях замка. Неужели нельзя было разместить в замке, как другие факультеты? А потом я узнал, что подземелье — это не просто подвал под Хогвартсом, это — целый подземный город. Город, куда даже Филч со своей блоховозкой не суется. Наверное, Дамблдор знал об этих полузаброшенных этажах и лабиринте потайных ходов, но предпочитал не замечать змеиный факультет, пока мы не особо показываемся на поверхности. Несколько поколений слизеринцев оттачивали здесь свои навыки в трансфигурации и чарах, превращая холодные каменные мешки в уютные комнаты. В одну из них я и привел свою пострадавшую знакомую.

Равенкловка с честью выдержала весь путь от лабораторий, разве что один раз мне пришлось подхватить ее на руки, чтобы спуститься по узкой потайной лестнице, где вдвоем не пройти. Только позже я сообразил, что мог просто отлеветировать ее вниз. Ощущение тепла от худенькой девушки, доверчиво прижимающейся ко мне, будет, наверное, еще долго меня преследовать. Как и щекотка от лезущих в лицо кудряшек. Мерлин, как она живет с этим кошмаром на голове? Это просто какой-то кальмар, раскидывающий в разные стороны свои щупальца!

— Подожди меня немного, — попросил я, усадив девушку в кресло и придвинув мягкий пуфик под ее ногу. — Мне нужно сходить к себе за зельем.

— Я совершенно никуда не спешу!

Оставив ее разглядывать гостиную, я повесил на дверь маячок и побежал в свою комнату. К моему возвращению равенкловка успела найти себе компанию. Мисс Блэк, великолепная и несравненная принцесса Слизерина и староста девочек сидела в кресле напротив моей пациентки и заливисто над чем-то смеялась.

— Ох, Северус, вот и ты! — наконец, Нарцисса заметила мое присутствие. — А то я уже подумала, что перепутала твои чары.

— И поэтому зашла проверить свои предположения?

— Ну что ты! — девушка возмущенно посмотрела на меня. — Я видела, как ты шел дальше по коридору в сторону общежития и подумала, что ты просто забыл убрать маячок. А потом мы немного разговорились, так что не дуйся.

Нарцисса грациозно поднялась и подошла к двери, технично потеснив меня вглубь комнаты.

— И будь, пожалуйста, повежливее, помни, чему я тебя учила! — тихо шепнула мне она, и прибавила уже громче, обращаясь к равенкловке. — Всего хорошего, мисс Грейнджер. Оставляю вас в надежных руках!

— Значит, мисс Грейнджер? — спросил я, когда за Нарси закрылась дверь.

— Зови меня Гермиона.