Выбор грязнокровки (гет)

Хогвартс пылал. Молодая девушка со взглядом старухи наблюдала за агонией старого замка из кабинета директора в одной из самых высоких башен. Ветер приносил запах гари, смерти и отчаяния. Над лесом зелёным знаменем поражения реяла Чёрная метка, тревожно подсвеченная разгорающимся пожаром. Гермиона сглотнула ком в горле и отошла от окна. Она остановилась возле каменной чаши омута памяти и оперлась руками на массивный бортик, бездумно глядя в клубящиеся воспоминания. Перед её глазами все ещё стояла грустная история одного несчастного человека. Со стены напротив директорского кресла за ней наблюдали со своих портретов прошлые руководители школы.

— Все конечно, девочка моя, — послышался голос Дамблдора. — Мы проиграли.

— Это ваша вина, директор, — прошептала она. — Это всё ваша любовь к тайнам. Если бы мы сразу знали...

Дамблдор сокрушённо склонил голову.

— И это ничего не изменило бы, только продлило агонию.

— Да, — подтвердил с другого портрета глубокий голос директора Снейпа. — Он был слишком силён для нас. Мы опоздали.

— Но, Гарри... Последний крестраж...

— Мальчишка Поттер не был последним крестражем. Волдеморт набрал силы задолго до событий в Годриковой впадине. И это моя вина.

— Неужели совсем ничего нельзя сделать? Ну хоть что-нибудь?

— Увы, мисс Грейнджер. Если только вы не умеете путешествовать во времени.

На лестнице послышались тяжелые шаги. Значит, замок окончательно пал.

— Ну вот и все, мой мальчик. Я был город сражаться в этой войне рядом с тобой.

—Не могу ответить, тем же Альбус. Мисс Грейнджер, я всегда вас считал перспективной ученицей, хоть и совершенно невыносимой. И мне искренне жаль, что не довелось учить вас в более спокойное время.

Гермиона шмыгнула носом и по привычке опустила руку в карман в поисках палочки. Но вместо потерянного в битве древка пальцы нащупали ребристый шарик. Она вытащила снитч, который Гарри отдал ей прежде чем уйти на встречу с Волдемортом. Тонкие крылышки встрепенулись, и золотой шарик раскрылся. Внутри оказался серый огранённый камень. Девушка вытащила его и поднесла к глазам. Сколько раз они пытались открыть снитч? Похоже, теперь действительно конец. Печально улыбнувшись, Гермиона сделала глубокий вдох и зажала камень в кулаке. Даже без палочки она готова сражаться до последнего. Дверь дрогнула от нескольких мощных ударов.

—Мерзкая грязнокровка, я знаю, что ты прячешься там! — послышался женский голос с истеричными нотками. Беллатриса. — Открывай немедленно, прятаться больше негде!

Гермиона зажмурилась, крепче сжимая камень, глубоко вдохнула, и повернулась к портрету Снейпа.

— Мне очень жаль сэр, что у вас была такая херовая жизнь. Если буддисты правы, надеюсь, следующие воплощения вы будете счастливы.

— Спасибо, мисс Грейнджер, и вы тоже.

Мощная бомбарда вынесла дверь, так что щепки шрапнелью разлетелись по всему кабинету. Одна зацепила щёку девушки, оставив после себя болезненный разрез. В кабинет царственно вплыла главная приспешница Лорда, с ног до головы залитая кровью, . Похоже, в битве в ход шла не только авада.

— Вот мы снова встретились, моя маленькая грязнокровка! — сказала волшебница, похихикивая и заходя в кабинет, как к себе домой. — Как там мой подарочек? Ещё не зажил?

Она взмахнула рукой, и рукав Гермиониной куртки упал на пол. Против воли девушка восхтилось мастерством мадам Лестрейндж. Суметь отрезать рукав, но при этом не поранить руку — это показатель высокого мастерства.

— Отпусти девочку! Вы победили! — послышался голос Блэка с портрета. — Зачем она тебе?

Бэлла расхохоталась, покручивая в пальцах новую палочку. Северус злобно цыкнул из рамы.

— Финеас, мне кажется, мисс Грейнджер не нуждается в нашей защите. — Голос Снейпа дрожал как будто от ярости. — Скоро поднимется Тёмный Лорд, и он сможет позаботиться о своей драгоценной грязнокровке. Да, Бэлла, — он пристально посмотрел в глаза волшебница, продолжая говорить голосом, полным яда. — Это не я сливал информацию о передвижениях Поттера. Ты не задумывалась, почему из всех передряг они выбирались живыми и относительно невредимыми? Или ты думала, что Тёмный Лорд разозлился из за того, что ты упустила Поттера? Да, ты меня правильно поняла. Ты попортила новую любимицу своего хозяина и за это ещё получишь наказание. Девочка исправно сливала информацию о Поттере в обмен на защиту, и теперь займёт достойное место возле своего Господина. Ты же знаешь, как он ценит молодые таланты...

Красивое лицо Лестрейндж исказилось от ярости, в то время как сама Гермиона, побледнев от ужаса, смотрела на Снейпа. Что он несёт? Теперь точно можно не рассчитывать на лёгкую смерть от авады. Впрочем, раньше тоже это было маловероятно, но все же не абсолютно невозможно.

— Круцио!

Рука Беллатрисы дрогнула, и алая вспышка проклятья угодила в омут памяти. Стол покачнулся, массивная каменная чаша опрокинулась на пол, погребя под собой не успевшую отскочить последнюю ученицу Хогвартса.

Мерцающая жидкость плеснула на Гермиону и растеклась белёсой лужей, будто растворяя в себе. Только тонкие ниточки воспоминаний, едва заметно поблёскивали над полом, а под ними колыхалась, как живая, ставшая вдруг серебристой от пролитой крови особая субстанция.

Профессор Слагхорн что-то увлечённо вещал, стоя возле доски с рецептом зелья. Несмотря на то, что он был неплохим учителем, слушать его было тяжело—слишком часто он переключался на обсуждение достижений своих «слизней». Ещё одна кучка напыщенных, по большей части чистокровных, индюков, элита среди элиты, даром что с разных факультетов. Они пользовались поддержкой декана Слизерина, даже если не числились среди его подопечных, остальных же студентов Слагхорн, казалось, и вовсе не замечал. Включая тех, кто носил изумрудный в серую полоску галстук.

— Сев, не спи!

Острый локоток соседки ткнул меня под рёбра, выдёргивая из размышлений. Я подскочил, так что больно ударился коленом о парту и привлёк внимание профессора.

— Мистер Снейп, с вами все в порядке?

Нарочито участливый тон к пятому году обучения уже не мог меня обмануть — этот бурдюк с конфетами и бровью не поведёт, даже если я скажу, что вот-вот умру. Разве что попросит сделать это не в его кабинете.

— Просто Нюнчик боится лягушек! — прежде, чем я успел ответить, с задних парт послышался ехидный голос Блэка.

Гриффиндорская половина класса потонула в хохоте, только Лили, сжав мою руку под партой, недовольно покосилась в сторону Мародёров.

— Вам совершенно не о чем беспокоиться, молодой человек, — не особо пытаясь скрыть усмешку, произнёс профессор, кивая в сторону большого террариума с квакшами, стоявшего у противоположной от доски стены. — Эти милые создания ждут практических занятий у седьмого курса, вы же скорее всего не захотите выбирать расширенное зельеварение, так что вам знакомство ними не грозит. Вернёмся к занятию.

Я спрятал горящие щёки за волосами и уткнулся в свой учебник. С таким преподавателем на расширенном курсе делать и правда нечего. Но сейчас все же надо поработать, и я потянулся к пучку жгучей росянки.

— Лили, достань пока из банки шесть головастиков и положи на салфетку, им нужно подсохнуть немного. Нет, бери тех, у которых хвостики короче...

Я шёпотом подсказывал подруге, что и как нужно подготовить, пока Слагхорн различался соловьём о способах применения зелья истинного взгляда.

— О, мисс Эванс, как оперативно вы все подготовили! Похвально, похвально, пять очков Гриффиндору!

Я скрипнул зубами и принялся готовить зелье. Полчаса спустя я забыл о Мародёрах, увлёкшись работой, и не заметил, как Блэк подкрался сзади. Слизнорт и дисциплина— понятия полярные, поэтому никого не удивило, когда гриффиндорский кобель оказался рядом с Мелоди Браун, девицей красивой, но совершенно бестолковой. Впрочем, девушки из этой семьи считают высшим достижением в жизни удачный брак с кем-то, чей род древнее, а счёт в Гринготтс больше, чем у них самих. Поэтому она беззастенчиво строила глазки Блэку на каждом сдвоенном занятии.

Лили тихонько хихикнула, глядя мне за спину. Я на секунду отвлёкся, залюбовавшись ею, а когда снова повернулся к котлу, увидел прямо перед носом оранжевые навыкате глаза. От неожиданности я отшатнулся, больно ударившись спиной о парту позади, и котёл Мелоди опасно покачнулся. Сириус дёрнулся его придержать, но вместо этого наоборот подтолкнул, так что слабо бурлящее зелье расплескалось. Я едва успел оттолкнуть Лили, так что ей только слегка забрызгало блузку. Мне же повезло меньше, и от жгучей боли я едва не отключился, на радость некоторым.

До больничного крыла я дошёл на автопилоте, буквально заставляя себя сделать ещё один шаг. Слизнорт наложил на мои руки какое-то заклятие, так что теперь я их не чувствовал вообще, но голова продолжала кружиться и перед глазами все немного плыло. В школьном лазарете вместо мадам Помфри меня встретила смутно знакомая девушка. Вроде бы с Равенкло, на курс младше. Она наводила порядок в шкафу с зельями, когда я, пошатываясь, появился на пороге.

— Мадам Помфри сейчас нет, что-то срочн... Мерлиновы бородавки!

У неё оказались выразительные карие глаза, обрамлённые пушистыми ресницами и россыпь веснушек на щеках и чуть вздёрнутом носике, и чарующий голос, а в пене каштановых кудрей запуталось солнце. И вообще она вся будто сияла, и все вокруг неё сияло...

Губ коснулось что-то холодное и гладкое.

— Ну давай же, будь умничкой, сделай ам!

Я не мог устоять перед мольбой в этих невероятных глазах, и покорно проглотил то, что она предложила. Постепенно сияние из окружающего мира начало уходить, принося вместо себя шум, холод и запах больничного крыла. И, будто маятник качнулся в обратную сторону, все вокруг стало мрачным, а я почувствовал, как сознание начинает уплывать.

* * *

— В последний раз спрашиваю, что это было за зелье? — голос девушки, объективно не изменившийся, теперь ржавой иглой вонзался в мозг. — Или его мучительная смерть будет на твоей совести, Эванс!

— Говорю же, зелье истинного взгляда, — в голосе Лили послышались истеричные нотки. — С чего мне врать? Ты уже позвала Помфри?

— Я отправила ей патронус. — Ого! — Но он не дотянет.

— Но его руки...

— Руки — меньшая из его проблем.

Кудрявая незнакомка, судя по звукам, выставляла на столик одну склянку за другой, продолжая выпытывать у Лили подробности происшествия. Я удивлённо квакнул, чем отвлёк девушек от намечающейся ссоры. Равенкловка нахмурилась, а потом подскочила и рванула на мне рубашку, так что пуговицы шрапнелью выстрелили в стороны. Из под полы рубашки выпрыгнула уже знакомая мне квакша.

— Это многое объясняет... — Девушка взмахом палочки призывала из шкафа маленькую бутылочку из тёмного стекла и накапала из неё несколько капель в стакан.

— Дорогая, что случилось?

Школьная медиковедьма влетела в лазарет, на бегу накладывая на себя очищающие чары и сбрасывая мантию на ближайшую кушетку.

— Несчастный случай на зельеварении, — откликнулась Лили.

— И отравление слизью квакши, — добавила вторая девушка, сосредоточено размешивая зелье в стакане. — Антидот я развела.

Мадам Помфри одобрительно кивнула, осматривая меня с пугающим энтузиазмом фанатика своего дела.

— Добавь ещё зелье сна без сновидений.

В меня влили очередную горькую бурду, и тьма вокруг окончательно схлопнулась.

Сознание вернулось с теплом, запахом зелий и тихим голоском, мурлыкающим какой-то знакомый мотив. Мысли все ещё путались, и я позволил себе немного уплыть, влекомый приятным напевом. Я прислушался: «The temple of the king» Rainbow. Это кто тут такой любитель магловской музыки? Любопытство пересилило, и я приоткрыл глаза, осмотревшись из под ресниц.

Уже знакомая равенкловка сидела в кресле мадам Помфри, в котором та дежурила возле пациентов, и что-то шила. Я присмотрелся, и по знакомому невыводимому пятну от зелья узнал свою рубашку. Ту самую, в которой был утром. Похоже, отравление даром не прошло, и у меня галлюцинации. Иначе объяснить открывшуюся передо мной картину не представлялось возможным. Красивая девушка зашивает мою рубашку. Девушка... Красивая... Что-то пришивает к моей рубашке... Мою одежду до этого штопала только мама, а сам я вообще предпочитаю пользоваться магией. Студентка, совершенно по-магловски делающая что-то практичное вручную, казалась б́́́́о́льшим чудом, чем весь остальной замок со всеми своими профессорами, портретами и Пивзом вместе взятыми. Девушка положила последний стежок, ловко завязала узелок и маленькими ножничками обрезала нитку. Полюбовавшись своей работой, она лизнула палец и намотала на него конец свисающей из игольного ушка нитки, завязывая ещё один узел. Потом она огляделась, будто потеряла что-то, взмахнула рукой, и из угла ей в ладонь прилетело что-то маленькое. Равенкловка приложила это что-то к рубашке и начала пришивать.

Пуговицы — догадался я.

Как будто использование невербальной беспалочковой магии для нее это что-то, само собой разумеющееся! Как будто это вообще пустяк для мелкой четверокурсницы!

Пока девушка отвлеклась на мою рубашку, я воспользовался случаем чтобы получше рассмотреть её саму. Миловидная, молочная кожа с крапинками веснушек, длинные пушистые ресницы, бросающие тени на щёки. Каштановые волосы собраны в тугой пучок на макушке, но непокорные пряди озорными пружинками падают вокруг лица. Она напевала балладу, время от времени прерываясь и покусывая пухлую губу, когда задумывалась о чем-то. Девушка в последний раз продела иглу сквозь дырочку на пуговице, затянула узел и обрезала нить. Повинуясь взмаху палочки, рубашка взмыла в воздух, разгладилась и, помахивая рукавами, подлетела к кровати, чтобы послушно опуститься на спинку.

Я спешно закрыл глаза, притворившись спящим, мне хотелось ещё понаблюдать за девушкой. Раздался мелодичный перезвон, после чего я услышал тихие шаги и звук придвигаемого стула, а на тумбочке возле моей головы еле слышно зазвенели флаконы. Я ощутил слабый запах лечебной мази. Девушка, продолжая что-то напевать, осторожно взяла мою руку и я почувствовал ледяное покалывание средства от ожогов, контрастирующее с теплом её пальцев.

Вскоре послышались знакомые шаги и звук отодвигаемой ширмы.

— Что ты делаешь? — в голосе Лили звенело раздражение. — Сев не любит, когда его трогают!

Неужели она пришла навестить меня? Раньше она никогда не приходила в больничное крыло после моих стычек с мародёрами.

— Я его лечу, Эванс, работа такая у меня. Видишь? — Она развернула мою кисть и провела по коже ладонью, стирая мазь. — Если ожоги вовремя не смазывать, могут остаться рубцы, и нарушится подвижность. Будет обидно такую красоту испортить.

Лили фыркнула и рассмеялась.

— Ты его красивым назвала сейчас?

— А ты будешь спорить? — нежные пальчики бережно гладили, не обделяя вниманием ни клочка кожи. — Это руки будущего Мастера! Они не могут быть некрасивыми. Вот когда он очнётся — сам решит, нужно ему лечение или нет, а пока я за него отвечаю.

— Или ты просто хочешь пощупать живого парня? Давай я Сириуса попрошу, он даст не только пощупать.

— Эванс, ты ревнуешь? — В голосе равенкловки послышалось едва различимое раздражение. -Ему ещё на груди ожоги обработать нужно, можешь помочь.

— Мне нужно домашнее задание приготовить. Я надеялась, что он уже очнулся и мы вместе займёмся.

— Не думаю, что после яда квакши он будет в состоянии учиться. Не сегодня точно. Ну так что? Вот мазь, вот пациент.

Вместо ответа я услышал знакомое недовольное фырканье и удаляющиеся шаги.

— Сириуса! — тихо пробурчала ассистентка целительницы и убрала с моего лица упавшую прядь волос. — Еще бы Локхарта потрогать предложила! Нашла бестолковую щупальщицу!

А это еще кто такой?

— Можешь больше не притворяться спящим! — смутилась девушка.

Я тоже от чего-то почувствовал себя неловко и по привычке натянул брезгливо-презрительный вид.

— Где-то болит? — по-своему истолковала перемены в моей мимике равенкловка, и наложила диагностирующие чары. — Сейчас позову мадам Помфри, я не вижу проблем.

— Их и нет, милая, — медиковедьма появилась из за ширмы, отделяющей мою кровать от остального крыла. — Просто кое кто у нас хронический ворчун. Как самочувствие, мистер Снейп?

— Нормально. Я могу идти?

— Мисс Грейнджер, что скажете? Ваш пациент здоров?

Она пристально посмотрела на меня, от чего я почувствовал себя лабораторной лягушкой, растянутой на столе.

— Не бывает здоровых, мадам Помфри, — задрав нос ответила равенкловка. — Бывают недообследованные. Но если пациент пообещает сразу же отправиться в постель и утром придти на осмотр, то я не вижу причин занимать здесь койку.

Я едва не подавился воздухом от такого заявления. Вот же сопля! Обсуждает, как кусок мяса какой-то, действительно, будущий колдомедик. Пропустив мимо ушей половину рекомендаций, я спешно покинул больничное крыло. Можно подумать, со мной раньше ничего на зельеварении не случалось! Да вообще, есть ли хоть один Мастер, ни разу не получивший ожог в лаборатории?

Следующий день был выходным, и я позволил себе полежать в постели чуть дольше, пропустив завтрак. Вчерашнее приключение прошло практически бесследно, разве что мысли ещё немного путались. Выданные в больничном крыле мазь и зелья никуда не годились, я готовил лучше, поэтому и идти на осмотр мне показалось лишним. Ничего нового я там не узнаю, а оставшиеся следы скоро сами сойдут. Отмокая под душем, я ещё раз осмотрел полученные повреждения. Руки почти полностью зажили, даже несколько старых шрамов сошло. Спасибо той равенкловке, надо будет хоть имя узнать. А на груди следов не было вообще. Кажется, спасла плотная мантия. Интересно, что она предлагала смазывать Лили, или это был такой способ от неё избавиться?

Мне показалось, что равенкловка не очень жаловала Эванс. Что они могли не поделить? Я не видел раньше их в одной компании, в квиддич кудрявая ассистентка Помфри тоже не играет. Не могла же моя скромная персона быть причиной их раздора? Я фыркнул, позабавившись нелепости этого предположения. Скорее всего какие-то ихние девчачьи тёрки. Парня приревновала или в одинаковых мантиях ходят.

Сегодня почти вся школа ушла в Хогсмид или тайком отправились в Лондон порталом. Значит, можно спокойно поработать в учебной лаборатории. Слагхорн скорее всего оставит кто-то из проштрафившиеся, а эта братия не лезет не в своё дело. Я котлы не взрываю, за мной следить не надо. Может, вообще получится договориться, и меня оставят там одного. С такими мыслями я покинул общежитие и отправился в кабинет зельеварения, мне нужно было выполнить несколько заказов.

Кабинет ожидаемо пустовал, только в дальнем углу виднелся кто-то, судя по комплекции с младших курсов, в серой лабораторной робе. Мне стало любопытно: обычно о специальной одежде задумываются только старшекурсники на продвинутом курсе, и то не все. Это не дешёвое удовольствие, зато хорошо защищает от таких вот происшествий, как вчера. Я встал так, чтобы видеть второго студента, и принялся раскладывать инструменты. Некоторое время работали молча. Я уже успел забыть о своём случайном соседе, пока его зелье с оглушительным хлопком не оказалось на потолке и всех поверхностях в радиусе метра. Разлетелось бы дальше, но незнакомец предусмотрительно установил защиту вокруг рабочего места. По невидимым стенкам сползали фиолетовые хлопья, скапливаясь толстым слоем на полу, будто недотепа стоял в огромном стакане с прозрачными стенками.

— Да что же это такое! — раздался знакомый голосок. — Агуаменти! Экскуро! Фините! Блять!

Если последнее было заклинанием, то оно явно требовало не использования палочки, а пинания мебели. Стол, ожидаемо, не пострадал, в отличие от ноги. Голос стал выше, ругательства цветистее, и ко всему этому прибавились прыжки на одной ноге. Я проверил, что мои зелья потерпят некоторое время без присмотра, и поспешил на помощь незадачливому однокашнику.

Сказать, что в семье Грейнджер царил матриархат—не сказать ничего. Доротея Грейнджер, если верить семейной легенде, одной из первых бежала из Ирландии во время картофельного голода, имея при себе двоих детей, горсть земли в платке и фамильное упрямство. Она предчувствовала, что совсем скоро все станет только хуже, но муж не посчитал бабьи бредни чем-то существенным. Тогда она собрала детей, нехитрые пожитки и ушла. Женщины в ее роду отличались прозорливостью и живучестью, она не боялась будущего. Чего бояться той, чью мать утопили, как ведьму, а муж оказался бесхребетным пьяницей?

Не боялась и внучка её внучки, смышлёная кареглазая девочка, родившаяся в начале осени в «родовом гнезде», как в семье с любовью называли свой боковой дом террасного таунхауса в пригороде Ланкастера. В имени девочки слышались отголоски греческих мифов, а в характере звучали в полный голос ирландские корни. Она отличалась упрямством, преданностью и жадностью в лучшем её проявлении. Ей были безразличны материальные блага, если это не касалось знаний и дорогих ей людей. Это все дополнялось амбициозностью, целеустремлённостью и некоторой долей снобизма, что сделало девочку любимицей учителей и изгоем среди сверстников. Юная мисс, как маленькая желтая губочка впитывала все, развиваясь гораздо быстрее своих сверстников и предпочитая общество книг компании других детей. Кроме, разве что, соседских мальчишек, живущих в смежном доме. С ними девочка на удивление быстро нашла общий язык, и к семи годам стала среди них настоящей атаманшей. И она была единственной, кто мог удержать сорванцов от особо рискованных шалостей, а если все же не удавалось, то придумывала, как все исправить.

Незадолго до её двеннадцатого дня рождения на пороге их дома появилась высокая и по-девичьи стройная пожилая женщина. Назвать её старушкой или бабушкой язык не поворачивался. Она разительно отличалась от сидящей на диване Офелии Грейнджер, матриарха семьи, хотя была, скорее всего, её ровесницей. Если бабуля Фелли выглядела, как и положено любящей и любимой бабуле, вяжущей на всю семью носки и шапки, пахла выпечкой и умела одним прикосновением успокоить любые печали своих домочадцев, то гостья напоминала скорее высохшую на пустыре жердь. Такая же жесткая и строгая, с идеальной осанкой аристократки старой закалки, поджатыми губами и цепким взглядом из за овальных линз очков в серебряной оправе. Не бабулечка, а гувернантка в самом суровом ее воплощении.

Миссис Макгонагалл, как представилась необычная гостья, уже почти полчаса распиналась о том, что в семье Грейнджер растёт волшебница, и о том, что рядом с привычным миром есть ещё скрытый, волшебный и эта милая девочка обязательно станет его частью. Как будто не было других вариантов.

— Дамблдор... — прошамкала бабуля Фелли, прабабушка вышеупомянутой девочки-волшебницы. — Это тот рыжий прохвост, у которого имён больше, чем перьев у петуха? Неужели он ещё жив?

— Вы знакомы? — брови волшебницы удивлённо поползли вверх.— Как такое возможно?

— Догадалась, девочка, догадалась. Значит, жив, старый плут.

Миссис Макгонагалл, которую даже близкие не называли девочкой вот уже минимум полвека, постаралась как можно незаметнее просканировать дом, слишком уж странная это была семья. Проверка ничего не выявила, только самая старшая из Грейнджер лукаво посмеивалась, но взгляд её пронизывал насквозь.

— Мама, о чем ты? — спросила бабушка виновницы этой встречи.

— Ни о чем, доченька, просто нашу бусинку ждёт очень интересная юность.

— Может, не стоит тогда отпускать её в эту школу? — обеспокоенно спросила мать девочки.

— Увы, Присцилла, у нас нет выбора. — Офелия Грейнджер при этих словах как будто сдулась и стала выглядеть старше лет на сто. — Я надеялась, что грех моей матери сгинул вместе с ней. Не сбылось. Так тому и быть. Гермиона, детка, хватит подслушивать. Спускайся к нам.

Послышался бодрый топот и в гостиную вбежала кудрявая девочка в джинсовом комбинезоне и жёлтой футболке.

— Ба, я что, и правда волшебница?

Большие карие глаза, вздёрнутый носик, веснушки, выпирающие зубы... В целом обычная девочка, каких сотни на каждой улице. Разве что взгляд был не по-детски серьёзный.

— Любая уважающая себя женщина будет немного ведьмой, немного русалкой и немного феей, внученька! Но только по-настоящему мудрая это не будет афишировать.

Первого сентября, вместе с другими юными волшебниками она села в блестящий и похожий на нарядную ёлочную игрушку ярко-алый паровоз и уехала в новую жизнь. В одном купе с ней оказалось ещё трое первокурсников, с восторгом рассматривающих обстановку и проносящиеся за окном виды. Гермиона чувствовала себя среди них слишком взрослой, она первая переоделась в школьную форму, ещё без факультетских знаков различия, первая разобралась, что купить из тележки со сладостями, и без колебаний села в лодку вместе с огромным, заросшим жёсткой неопрятной бородой и такими же волосами мужчиной. Он удивлённо подал девочке свою огромную лапищу и помог сесть перед ним на носу лодки. И всю дорогу развлекал историями о существах, живущих в этом озере и лесу рядом с замком. Одна из русалок приблизилась к ним, с любопытством разглядывая девочку, а после скрылась в глубине озера, окатив на прощание холодной водой. Великан, оглушительно рассмеялся, от чего лодка начала опасно раскачиваться под испуганные крики первокурсников, после чего вытер Гермиону своим платком, размером больше похожим на скатерть, так что к берегу девочка подплыла основательно взъерошенной, но все равно счастливой.

— Так что, это самое, приходите, маленькая мисс, если захотите поболтать или познакомиться поближе с кем из зверюшек, они добрые на самом деле.

— Конечно, Хагрид, с радостью! — не задумываясь ответила девочка, помахала ему на прощание рукой и вприпрыжку побежала по причалу к ожидающей первокурсников миссис Макгонагалл.

Если лесничего и удивило, откуда первокурсница знает его имя, то он не стал забивать этим себе голову, может, сам представился и забыл? Сама же девочка уже секунду спустя забыла об этом инциденте. Это же Хагрид, как можно его не знать? Это же как не знать Дамблдора или Пивза. Час спустя она уже сидела на высоком табурете, испытывая странное дежавю и слушая говорящую шляпу. Её голос тоже казался знакомым, но раз уж это волшебный замок с волшебной шляпой, чему удивляться? После того, как у неё получилось зажечь свет взмахом палочки в удивительной лавке мистера Олливандера, она пообещала себе воспринимать все чудеса, как естественную часть мира. Ведь так поступают те, кто знает о волшебстве с рождения?

— Удивительно! — голос у шляпы был высокий и звонкий, будто она была сшита не из фетра, а отлита из хрусталя. — Куда же тебя отправить, милое дитя? Путь Гриффиндора ты уже прошла, путь Хафлпаффа тебе будет неинтересен. Равенкло или Слизерин? И там и там тебя ждут удивительные приключения, но сможешь ли ты смерить свою гордыню и обуздать амбиции?

— Смогу, эм... Мэм? Я справлюсь, можно мне на Равенкло?

— Ну что же, — ей показалось, или шляпа усмехнулась? — Будь по-твоему. Равенкло!

* * *

Я шла по темным коридорам к общежитию своего факультета. Мне нравился замок в это время суток: тихо, спокойно, только портреты о чем-то перешептываются в своих рамах, да потрескивают факелы. Интересно, почему бы не пользоваться волшебными светильниками? Открытый огонь в месте, где бегают дети... Я догадалась, как можно законсервировать пламя в банке, чтобы оно светило и грело, но не обжигало еще на первом курсе. Неужели такое простое решение никому не пришло в голову раньше? Впереди послышались шаркающие шаги и из за поворота выскочила крупная пепельная кошка с янтарными глазами. С торжествующим мявом она в несколько длинных прыжков подлетела ко мне и, громко мурлыкая, потерлась о мои ноги.

— Миссис Норрис, ты кого-то поймала?

Аргус Филч, школьный завхоз, недолюбливал большинство студентов. Вполне оправданно, между прочим, недолюбливал. Попробуйте поддерживать порядок в таком огромном замке, когда сам магии лишен, а вот те, кто ею одарен, изо всех сил пытаются этот самый замок разрушить.

— Добрый вечер, сэр! — я улыбнулась мужчине и опустилась на корточки, чтобы почесать ластящуюся кошку. — У вас опять разболелось колено?

— О, это вы, мисс. — Он сбавил шаг. — Да, наверное, погода меняется. Старею, юная леди, старею! А вы почему еще не в постели? Уже давно идет комендантский час.

— Мне нужно было присмотреть за одним студентом, пострадавшим на уроке зельеварения. Я надеюсь, Вы завтра же наведаетесь к мадам Помфри за мазью. С вашей работой здоровые ноги необходимы!

— Спасибо, мисс, непременно. А сейчас немедленно отправляйтесь в постель! Пока я не отвел вас к профессору Флитвику! Слишком уж много сегодня студентов гуляет после отбоя!

— Вы кого-то еще поймали?

— Не успел, — с сожалением признался завхоз. — Эту, рыжую вертихвостку с Гриффиндора. Свернула за угол и как сквозь землю провалилась! Зря только бежал.

Снова Эванс. Не знаю, почему, но Лили мне не нравилась с первого моего дня в Хогвартсе. Вроде ничего такого она мне не сделала, мы учились на разных факультетах и на разных курсах, пересекаясь только в Большом зале, где сидели за разными столами, в библиотеке, где нам были нужны разные секции и иногда в коридорах. Она была со всеми мила и приветлива, её любили преподаватели и студенты и вообще, не девочка, а сплошная сладкая вата в сиропе. Особенно на фоне её угрюмого воздыхателя. Этот слизеринец, Снейп, таскался за ней хвостиком и смотрел щенячьими глазками, так что иногда хотелось огреть его чем-нибудь тяжёлым по голове, чтобы мозги на место встали. Наверное, дело в больной солидарности. Мы оба не пользовались популярностью среди сверстников, не блистали внешне, но зато прилежно учились и много читали. Откуда я все это знаю? Иногда хорошо быть одинокой серой мышкой, сливающейся со стенами. Меня не видят, и свободно обсуждают при мне любые темы. Остаётся только внимательно слушать и делать выводы.

К счастью, наши жизни шли параллельным курсом. При других обстоятельствах мы могли бы учиться на одном курсе, но мне исполнилось одиннадцать, возраст зачисления в Хогвартс, на три дня позже, чем допускалось по Уставу школы. Таким образом я стала самой старшей на своём курсе, что тоже не помогло мне найти здесь друзей. А ещё я была не из семьи волшебников, но знала о волшебном мире слишком много, благодаря книгам. В результате для кого-то я оказалась слишком магглой, для кого-то наоборот недостаточно, но для всех просто выскочкой. Хорошо ещё, что на учёбе это не сказалось, на нашем факультете никого нельзя было удивить академическим рвением.

Только одно меня беспокоило: иногда мне казалось, что я уже знаю этот мир и замок, и теперь просто вспоминаю заново. В отличие от большинства первогодок, я ни разу не заблудилась, безошибочно выбирая направление и находя потайные ходы. Лестницы с первого же дня послушно несли меня, куда я хотела. А магия безоговорочно подчинялась мне, как будто я всю жизнь только тем и занималась, что размахивала палочкой и читала заклинания.

Зато теперь у меня уходило на учёбу гораздо меньше времени, и я могла заниматься дополнительно. Меня интересовала медицина, поэтому я выбрала для себя зелья, чары и трансфигурацию. Профессор Макгонагалл и профессор Флитвик с радостью пошли мне навстречу, а после третьего курса даже освободили от своих занятий, позволив учиться по индивидуальному плану. Профессор Слагхорн же наоборот наотрез отказался тратить на меня своё время. Но, справедливости ради, я не много потеряла. Прочитать учебник я могла и сама, а ничего сверх этого профессор не давал. Нужно было искать репетитора.

На третьем курсе меня неофициально взяла в помощники мадам Помфри, и уже через год я оставалась «на дежурстве», когда школьной медиковедьме нужно было отлучиться из школы. Моих навыков хватало для диагностики и оказания первой помощи, а в сложных случаях я всегда могла позвать кого-нибудь из преподавателей.

Только иногда мне снился разрушенный Хогвартс, запах дыма и крови и висящий над Астрономической башней зелёный призрачный череп, исторгающий змею. И алая вспышка непростительного проклятия.

* * *

И снова моё зелье взорвалось! Я все сделала по инструкции, купила ингредиенты в лучшей лавке в Косом переулке, даже нашла этот дурацкий костюм, вдруг с меня что-то в котёл сыпется, и все равно в итоге оказалась по середину голени в этой гадости! Могла бы сэкономить и взять воду из лужи, ничего бы не изменилось.

Произнеся одно за другим привычные заклинания, я, не выдержав, выругалась и пнула стол. Острая боль пронзила палец, от чего я принялась ругаться ещё громче и подпрыгивать на здоровой ноге, чтобы хоть как-то сбросить эмоции и отвлечься. Помогало слабо. Я стянула с головы капюшон и огляделась в поисках стула, но вместо этого чуть ли не нос к носу, вернее, нос к груди столкнулась со своими вчерашним пациентом. Которого, между прочим, всё утро прождала на осмотр в больничном крыле. Лучше бы послушала мадам Помфри и пошла в Хогсмид. Мой организм напоминал, что даже у волшебниц есть женские циклы, и требовал мороженого с воздушными пузырьками. Почему-то местные домовики такое делать не умеют. А теперь я без мороженого, без зелья и с ушибленной ногой. Ещё и этот носатый смотрит, как на таракана. Я открыла рот, чтобы возмутиться, но он хмыкнул, заглядывая мне через плечо, и я подавилась воздухом.

— Разве малышне можно варить зелья за шестой курс?

Это оказалась вчерашняя равенкловка! Интересно, где она набралась таких выражений? И амбиций. Я заглянул в лежащий на столе учебник и про себя усмехнулся: она взялась за зелье из продвинутого курса, которое мало того что само по себе сложное, так еще и написано с ошибкой. Не удивительно, что оно взорвалось. Слагхорн его уже давно не даёт студентам.

А с какой яростью она смотрела, когда я назвал её малышнёй! Обычно женщины обижаются, если им накинут возраст, а тут гляди-ка! Глядит волком, и злобно шипит. Но одного взгляда хватило, чтобы понять — шипит она от боли. Девушка побледнела, от чего веснушки стали заметнее, по лицу её бежал пот, а губы сжимались в тонкую линию. Стоит, дрожит и едва не плачет. Ненавижу, когда девчонки плачут, я всегда начинаю чувствовать себя виноватым, даже если вообще просто мимо проходил.

— Подбери сопли, мелкая! — я огрызнулся, пытаясь вспомнить хоть одно диагностическое заклинание, чтобы не выглядеть перед ней полным неучем. — Ты целительница или так, форма красивая понравилась?

— А ты — говнюк, тебе говорили?

Обзывается она тоже совершенно по-детски, хотя пару минут назад выдавала такие конструкции, что мой отец заслушался бы. Но об этом я решил промолчать, слишком уж угрожающе она посмотрела. В конце концов, не стоит ссориться с человеком, к которому можешь однажды попасть на стол в бессознательном состоянии. Передумала плакать — уже хорошо. Равенкловка вытерла слёзы и просипела.

— Лучше помоги мне сесть. И заморозить ногу, умеешь?

Я честно хотел возмутиться, что не нанимался в прислугу, и добавить ещё пару язвительных комментариев. Но пока я придумывал, как лучше поставить обнаглевшую девчонку на место, мои руки против воли обхватили тонкую талию и ловко усадили равенкловку на стол. Она оказалась гораздо легче, чем выглядела, и я немного не рассчитал силы, так что девушка испуганно пискнула и схватилась за мои плечи от неожиданности. Лили была права, я не люблю прикосновения, но сейчас это оказалось в некотором смысле даже приятно. Только почему она продолжает за меня цепляться и дорожит, как осиновый лист?

— Больно?

Я отцепил её пальцы, чтобы уделить внимание пострадавшей ноге. Равенкловка тут же схватилась за край стола и принялась глубоко дышать, будто надумала заняться медитацией прямо сейчас. После пары вдохов она достаточно успокоилась, чтобы отпустить стол.

— Прости, я просто боюсь полётов.

В моей голове будто тумблер щёлкнул.

— Постой, так это ты? Года четыре назад, паническая атака во время занятия по полётам. Не могу поверить, что знаком с ходячей легендой! Тебя правда кентавры из запретного леса вывели через несколько дней?

В который раз понимаю, что общение, особенно с девушками, совершенно не моё. Только что она передумала плакать, а теперь снова глаза на мокром месте.

— Нет, она в озеро упала, и русалки вместо той дурочки выловили снулую рыбину, вот и приходится теперь человеком притворяться. Ты что творишь?!

По крайней мере она отвлеклась, и я успел расшнуровать и снять её туфельку и уже начал стягивать носок.

— Ищу плавники. Если заморозить ногу в обуви, они помнутся и потрескаются.

— Дурак!

Она дёрнулась, пытаясь меня пнуть, снова скривилась от боли и разразилась такой отборной руганью, что даже мой папаша мог бы найти для себя несколько новых оборотов. Из её эмоционального потока я понял, что она винит во всем случившемся именно меня. Заставил прождать все утро в больничном крыле, из за чего она пропустила и завтрак, и поход в Хогсмид, обозвал, напугал и вообще все беды от парней, которым никогда не понять женских страданий. Нет, я привык быть всегда крайним, что дома, что в школе, но сейчас это было немного обидно. Тем временем поток претензий иссяк, равенкловка как будто даже сдулась немного, горестно вздохнула, и, чуть не плача, продолжила совсем другим тоном.

— А теперь мне ещё и стыдно. И все из за тебя!

— Можно подумать, я впервые вижу девчонку-истеричку и сломанный палец.

— Иди ты Мерлину в щель! И не слушай меня! Ты не виноват, что я сейчас слишком расстроена из за этого гадского зелья, мне очень больно и это мерзкое тело перетягивает на себя контроль, когда гормоны гулять начинают! И хватит уже ржать! Я хотела сегодня просто поесть мороженого и заглянуть в книжный, а теперь придётся пить противный костерост!

Мне в плечо прилетел маленький кулачок. Ощутимо, но не обижаться же на котёнка, который играет в настоящую охоту с твоей рукой и слишком сильно цепляет коготками? Вот и она воспринималась скорее как первокурсник, ревущий ночью в общей гостиной из за того, что нельзя на выходные уехать к маме. А ещё она извинилась, что сорвалась на меня!

— Да ладно, хватит реветь! Будет тебе и Хогсмид, и мороженое, только успокойся уже! И даже костерост со вкусом апельсина, если сейчас же замолчишь и дашь мне сосредоточиться!

— Апельсина?

— Обойдешься! — я не смог сдержать усмешку, и девушка обиженно надулась, забавная. — Будет просто не такой противный, ты же продолжила говорить.

Я, как умел, обезболил пострадавшую конечность. Благодаря некоторым личностям с гриффиндора, базовые медицинские навыки у меня имеются, так что помочь ассистентке мадам Помфри мне под силу.

— Идти сможешь, или еще раз полетаем?

Равенкловка испуганно уставилась на меня, вцепившись в стол.

— А можно я тут посижу?

— Как пожелаешь. Слагхорн раньше понедельника здесь не появится, так что отдыхай в свое удовольствие!

— Я дойду.

Девушка, упрямо поджав губы, сползла со стола и попробовала опереться на пострадавшую ногу. Стоять она могла, но вот ходить я ей не позволил.

— Дай мне пять минут. — Я пододвинул стул, и помог ей сесть. — Сейчас здесь приберу, и пойдем лечить твою ногу.

— В больничное крыло?

— В подземелья ближе. Я же обещал тебе не такой противный костерост, а у мадам Помфри только стандартный от Слагхорна. А теперь помолчи немного!

* * *

На первом курсе я считал крайне несправедливым то, что общежитие Слизерина находится в подземельях замка. Неужели нельзя было разместить в замке, как другие факультеты? А потом я узнал, что подземелье — это не просто подвал под Хогвартсом, это — целый подземный город. Город, куда даже Филч со своей блоховозкой не суется. Наверное, Дамблдор знал об этих полузаброшенных этажах и лабиринте потайных ходов, но предпочитал не замечать змеиный факультет, пока мы не особо показываемся на поверхности. Несколько поколений слизеринцев оттачивали здесь свои навыки в трансфигурации и чарах, превращая холодные каменные мешки в уютные комнаты. В одну из них я и привел свою пострадавшую знакомую.

Равенкловка с честью выдержала весь путь от лабораторий, разве что один раз мне пришлось подхватить ее на руки, чтобы спуститься по узкой потайной лестнице, где вдвоем не пройти. Только позже я сообразил, что мог просто отлеветировать ее вниз. Ощущение тепла от худенькой девушки, доверчиво прижимающейся ко мне, будет, наверное, еще долго меня преследовать. Как и щекотка от лезущих в лицо кудряшек. Мерлин, как она живет с этим кошмаром на голове? Это просто какой-то кальмар, раскидывающий в разные стороны свои щупальца!

— Подожди меня немного, — попросил я, усадив девушку в кресло и придвинув мягкий пуфик под ее ногу. — Мне нужно сходить к себе за зельем.

— Я совершенно никуда не спешу!

Оставив ее разглядывать гостиную, я повесил на дверь маячок и побежал в свою комнату. К моему возвращению равенкловка успела найти себе компанию. Мисс Блэк, великолепная и несравненная принцесса Слизерина и староста девочек сидела в кресле напротив моей пациентки и заливисто над чем-то смеялась.

— Ох, Северус, вот и ты! — наконец, Нарцисса заметила мое присутствие. — А то я уже подумала, что перепутала твои чары.

— И поэтому зашла проверить свои предположения?

— Ну что ты! — девушка возмущенно посмотрела на меня. — Я видела, как ты шел дальше по коридору в сторону общежития и подумала, что ты просто забыл убрать маячок. А потом мы немного разговорились, так что не дуйся.

Нарцисса грациозно поднялась и подошла к двери, технично потеснив меня вглубь комнаты.

— И будь, пожалуйста, повежливее, помни, чему я тебя учила! — тихо шепнула мне она, и прибавила уже громче, обращаясь к равенкловке. — Всего хорошего, мисс Грейнджер. Оставляю вас в надежных руках!

— Значит, мисс Грейнджер? — спросил я, когда за Нарси закрылась дверь.

— Зови меня Гермиона.

После той субботы в классе зельеварения прошло три недели. У меня действительно оказалась трещина в кости, и Северус сперва отвёл меня в одну из «общих гостиных» в подземельях, в которых слизеринцы устраивали вечеринки со студентами других факультетов. Потом принёс костерост, причём лучшего качества, чем в больничном крыле. И следующий час, пока зелье действовало, я выслушивала о своей абсолютной бездарности в зельеварении и непроходимой бестолковости вообще.

Я сбежала, едва это стало возможным. Пусть он был сто раз прав, но это ещё не значит, что со мной можно так разговаривать! Несколько дней спустя на столе, за которым я обычно занималась в библиотеке, обнаружились забытые в тот день в лаборатории Слагхорна заметки. Безжалостно исчерканные и исписанные мелким убористым почерком. Кто-то, и я догадываюсь, кто, разнёс в пух и прах мою работу. Разнёс основательно, с язвительными комментариями и подробнейшими указаниями на каждую ошибку. С пояснениями и ссылками на нужную литературу.

Только вот половины нужных книг в школьной библиотеке не нашлось. И в личной библиотеке профессора Слагхорна тоже. Включая ту, куда студентам, официально, доступа нет. Я даже пошла на встречу клуба слизней с Блэком с Гриффиндора, чтобы пробраться в кабинет профессора. Лучше бы просто ночью взломала защиту, меньше проблем получила бы в итоге. Это был худший вечер за, не знаю, всю жизнь, наверное. А я, между прочим, регулярно дежурю в больничном крыле, там чего только не случается! Но лучше еще раз помогать мадам Помфри после массового отравления каким-то очередным неудавшимся экспериментом на зельеварении (куда только смотрит Слагхорн?), чем это! Сириус весь вечер не отлипал от меня, хотя должен был отвлекать профессора. В тот момент, когда гриффиндорский хлыщ подкатил ко мне с приглашением стать его парой на приеме в клубе слизней, я решила, что это отличная возможность незаметно подобраться к библиотеке декана Слизерина. Я была в этом абсолютно уверена! А Блэк был уверен, что я кинусь к нему на шею, на бегу теряя трусики и девственность. В результате оба остались разочарованы.

Но не все так плохо — Блэк пообещал поискать недостающие книги в фамильной библиотеке и профессор Слагхорн теперь знает, кто такие феминистки, стоматологи и соло-мамы.

Но моей проблемы это не решило, пришлось искать несносного слизеринца. Он не появился в общем зале на ужине, и весь следующий день отсутствовал на трапезах, в больничное крыло тоже не попадал а приятели его подружки выглядели подозрительно довольными. Ведомая смутным беспокойством, я отправилась в подземелья, решив начать с уже знакомого мне класса зельеварения. Может, профессор Слагхорн в курсе?

В коридорах попадалось всё больше студентов в цветах Слизерина, становилось ощутимо прохладнее. За последним перед нужным мне классом поворотом стояла группа слизеринцев. Увидев меня, от них отделились двое: изящная блондинка с нашивкой старосты девочек на мантии и высокий парень, похожий на Блэка.

— Привет, птенчик!

Парень улыбался, как он думал, развязно и соблазнительно. Регулус Блэк — я не без труда вспомнила имя однокурсника. Равенкло и Слизерин почти не пересекались во время занятий, поэтому я его плохо знала. Помогли манеры его старшего братца.

— Рег, прекрати! — одёрнула его девушка. — Ты же Гермиона, ассистентка мадам Помфри? Мы с тобой на днях беседовали.

Я рассеянно кивнула. Мы несколько раз встречались в больничном крыле, куда она сопровождала девочек, да здоровались в коридорах.

— Мы хотели узнать, как там Северус? — между тем продолжила Нарцисса. — Он не любит, когда его навещают в палате, но мы беспокоимся.

— Его нет в больничном крыле. — Лица слизеринцев удивлённо вытянулись. — Я тоже его ищу, хотела спросить профессора...

— Не нужно беспокоить Слагхорна, — перебил Регулус, и, обняв меня за плечи, развернул в противоположную сторону. — Я передам Снейпу, что ты его искала. Всего хорошего, птенчик.

— Привет, братишка! Эта девочка уже занята.

Я обернулась: в паре шагов от нас подпирал стену плечом Сириус. Он игриво подмигнул мне и потянулся чтобы обнять. Я остолбенела от такой наглости.

— Ты не представляешь, насколько, Блэк. Или ты принёс мне обещанного Фильцвальда?

— Братец нашёл утерянные тома из фамильной библиотеки! — в притворном восхищении воскликнул Регулус. — Мисс Грейнджер, вы превратили этого растяпу в настоящего нюхлера и теперь он отыскивает потерянные сокровища...

Нюхлер... Нюхалз... В голове щёлкнуло, и мне привиделся вместо молодого красивого парня истощённый мужчина с полуседой мочалкой вместо ухоженных кудрей, выпирающими скулами и пергаментной кожей.

— Пойдём-ка, дорогая. — Нарцисса подхватила меня под руку и потащила куда-то вглубь подземелий. — Пусть мальчики сами разбираются. Все хорошо? Ты побледнела.

Я прислонилась к стене и выдохнула. Наваждение прошло так же, как и накатило: быстро и незаметно. Наверное, перезанималась. Да, слишком много на себя взвалила, вот и мерещатся повсюду больные.

— Нарси, сестрёнка, ну куда же вы убежали!

Сириус быстро нагнал нас и панибратски обнял за плечи.

— Подальше от твоих плебейских замашек. Что забыл гриффиндорский повеса в змеином логове?

— Я уже не могу соскучиться по дорогой кузине и младшему братишке?

— Бэлла выпустилась, а про Регулуса ты не особо вспоминаешь. Итак, что тебе здесь нужно?

— Слагхорн назначил нам с Нюнчиком отработку сегодня. Но не мог же я пройти мимо такого цветника. Ты же рада мне, Монни?

Я раздражённо стряхнула его руку и отошла на пару шагов.

— Не надо так меня называть. И я буду рада книге, которую ты мне обещал.

— Ты же сказал ей, что многие книги нельзя вынести за пределы фамильной библиотеки? Или у тебя где-то завалялся неучтённый томик?

Тон Нарциссы был предельно невинным, будто она интересовалась, какая сегодня погода за пределами замка, однако гриффиндорец заметно напрягся.

— А может я хотел пригласить девушку в гости на пасхальные каникулы?

— А может у девушки были другие планы? — я закипела и сорвалась, нашёлся на мою голову приглашатель. — Нарцисса, передай пожалуйста, Снейпу, когда его встретишь, что он говнюк. И не надо ржать, псина шелудивая. Вот подцепишь в следующий раз что-нибудь, не приходи ко мне за зельями, только с книгой из списка!

Я развернулась на каблуках и стремительно рванула в сторону выхода из подземелий. Слишком уж много Блэков на одну маленькую Грейнджер. Когда я неслась мимо слизеринцев, о которых уже успела забыть, меня перехватил Регулус. Ещё двое плечистых парней встали по бокам, то ли принимая в свой тесный кружок, то ли отрезая пути к отступлению.

— Гермиона, правильно же? Это Максимилиан Мальсибер и Конрад Эйвери, мы друзья Северуса. Его правда нет в больничном крыле?

— С чего бы мне врать?

— С того, что ты сохнешь по моему брату?

Регулус усмехнулся, будто я не знала совершенно очевидных вещей. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать услышанное. Потом попытаться состыковать между собой обе части утверждения.

— Поясни, пожалуйста?

— Сириус пустил слух, что некая Грейнджер с Равенкло по нему сохнет и не даёт прохода.

— Сомнительное утверждение, мне нужно было попасть в библиотеку профессора Слагхорна, а сделать это было удобнее на собрании его клуба. Но как это связано с присутствием где-либо Снейпа?

— Птичка совсем не в курсе? — хохотнул высокий и плечистый слизеринец, Конрад, вроде бы. — Снейп и мародёры друг друга на дух не переносят.

— И-и-и-и? — потянула я, когда поняла, что мои собеседники явно рассчитывают что я в курсе местных сплетен и пойму остальное сама.

— И у Северуса могут быть неприятности, если он не явится на отработку без уважительной причины.

— И вы решили, что я его где-то прячу. Мило. А зачем мне тогда его самой искать?

— Чтобы отвести от себя подозрения? — Регулус и сам, судя по всему, начал понимать, что его догадка рассыпается на куски. — И где он тогда может быть?

— Хотелось бы мне это знать. Простите, мэм! — я обратилась к картине с волшебницей в нарядном платье принцессы. — Наш друг пропал, вы не поможете нам его найти? Мы подозреваем, что кто-то из студентов мог над ним подшутить.

Волшебница кокетливо подмигнула Регулусу и скрылась за рамой. С соседнего портрета послышался робкий голосок:

— Может, кто-то из призраков может помочь? — Я развернулась к девочке в белом кружевном платье. — Они видят больше, чем портреты!

Я огляделась и заметила проплывающего в конце коридора Кровавого Барона. Кому как не привидению Слизерина знать, что происходит с его студентами?

— Сэр, подождите, пожалуйста! — мне пришлось окликнуть его, так как догнать уже не успевала.

— Сэр, мне нужна ваша помощь!

Барон остановился и смерил меня холодным взглядом. Я отдышалась и, забыв о робости перед легендарными личностями, выпалила:

— Мне кажется, один из студентов попал в беду!

Бровь привидения удивлённо поднялась, он кивнул и растворился в стене.

— Грейнджер, ты же в курсе, что привидения не подчиняются студентам?

Регулус тихо подошел и встал рядом со мной, задумчиво рзглядывая каменную кладку. Мальсибер и Эйвери куда-то исчезли.

— В курсе. Но в случае, угрожающему жизни и здоровью обитателей замка, они обязаны вмешаться.

Наш разговор прервало деликатное покашливание с портрета волшебницы.

— Барон просил передать, ваша пропажа в преподавательских покоях в закрытом крыле за статуей мантикоры.

— Спасибо, мэм! — Я повернулась к слизеринцу. — Ты знаешь, где эта статуя?

— Наверное, она говорит про битого льва в нише на входе в подземелья. Пойдем, провожу.

Как оказалось, в Хогвартсе 15 статуй кошек в той или иной форме, включая каменную Баст на входе в астрономическую башню и волшебницу с фамилиаром где-то между этажами. Найти нужную, оказавшуюся действительно мантикорой, только маленькой, удалось только с помощью домового эльфа из больничного крыла.

Статуя льва стояла в широкой нише в одном из заброшенных коридоров в дальней части подземелий. Со стороны эта ниша казалась совсем неглубокой, скорее даже не ниша, а арка, заложенная кирпичом. Но стоило шагнуть внутрь, как обнаружился неизвестный коридор, уводящий куда-то вдоль стены.

— Все страньше и страньше, — пробормотала я, и, покосившись на Регулуса, пошла по новому коридору.

Я оторву хвост этой шелудивой псине и затолкаю ему в глотку! По самые почки. Только сперва выберусь отсюда, где бы я не находился. Вчера Блэк с дружками опять развязали драку, меня оглушили, и я очнулся здесь, в незнакомой комнате, давно не знавшей уборки. В животе заурчало — ничего не ел со вчерашнего обеда. Хорошо, что здесь есть санузел и вода, умереть от жажды или стыда за обгаженный угол мне не грозило. Магия магией, но ещё неизвестно, сколько мне здесь сидеть, нужно поберечь силы. А потом оторвать Блэку голову. И хвост. А после поменять их местами. Держу пари, разницу никто не заметит!

Похоже, это что-то вроде преподавательских покоев, сейчас не используемых. Несколько пустых комнат: спальня с большой кроватью, правда, без матраса, только голый каркас, кабинет с пустыми книжными шкафами и удобным рабочим столом, санузел со всеми удобствами, но без мыла и полотенец, и гостиная, где я и провёл последние сутки. Здесь был камин, рабочий, хоть и не подключённый к сети, пара кресел и довольно удобный диван. Явно лучше, чем совсем ничего.

Судя по виду из окон, покои находились где-то под астрономической башней, чуть выше уровня подземелий. Вот только выходили они в заросший внутренний сад и тоже не открывались. Ни покричать, ни выпрыгнуть. Что же, я искал укромное место для занятий в тишине, я его нашёл. А Блэк, чтоб его блохи покусали, обеспечил мне уединение.

Грех было этим не воспользоваться, чем я и занимался эти сутки, время от времени отвлекаясь на попытки выбить дверь. Не знаю, какими чарами он воспользовался, но я долблю эту дверь и магией, и тем, что под руку попадётся, и ничего! Я в очередной раз ударил кулаком в светлое полотно и зашипел от боли в разбитых костяшках. Понимаю, что бесполезно, но просто сидеть и ждать, пока меня не найдут, тоже не могу. Я поудобнее устроился на диване и взял учебник по тёмным чарам. Где-то на десятой странице за дверью послышалось возня, и вскоре она распахнулась. На пороге стояла моя знакомая равенкловка со шваброй в руке. Из за её плеча выглянул Регулус с наливающимся синяком на скуле.

— Хорошо устроился! — хохотнул он и обнял девушку за плечи. — Полетели, птенчик, Сев просто решил уединиться, не будем ему мешать. Говори ему, что он говнюк, и пойдём.

Равенкловка бесцеремонно направила на меня палочку и окинула взглядом появившуюся диагностическую схему. Ну да, почти залеченная давнишняя трещина в ребре, ссадины и синяки, разбитые кулаки и небольшое истощение. Девушка удовлетворено хмыкнула и ушла. Вот просто развернулась и ушла. Ни претензий, ни жалоб, ни навязчивой опеки. Только швабру Регу отдавала, как будто та её чем-то смертельно обидела. Хотя судя по форме синяка, обижаться на уборочный инвентарь должен как раз слизеринец.

Я быстро сгреб свои вещи обратно в сумку, и поспешил к Слагхорну: наспех наколдованный темпус показывал, что я уже опаздываю. Зная декана, он скорее встанет на сторону студента с известной фамилией, даже если тот с другого факультета, так что нарываться не хотелось. А еще у меня были серьезные подозрения, что наша вчерашняя потасовка была неспроста. Так и оказалось, декан был очень удивлен моим появлением.

— Надо же, мистер Снейп! А Сириус как раз рассказывал мне, что вы демонстративно отказались являться на отработку, считая мытье котлов занятием, недостойным будущего Рыцаря смерти. Ну или как там называют себя дружки того темного мага?

— Простите, профессор, я засиделся в библиотеке.

Уже вечером, после отработки у Слагхорна, Блэк поведал мне занимательную историю про мои поиски и участие в них призраков, портретов, одного домовика, двоих слизеринцев и это всё под руководством мисс Грейнджер.

— Я и не знал, что там есть этот коридор! А она так уверенно обошла статую, а там в нише проход. И одна дверь шваброй подпёрта, а швабра магией к полу приклеена. — Регулус рассказывал, размахивая руками и громко восхищаясь равенкловкой, поставившей на место его брата, накоротке общающейся с обитателями замка и ещё огромными списком достоинств. — Она с такой яростью вырвала эту швабру, что мне пришлось её ловить. А вместо благодарности получил шваброй! Горячая штучка! А с виду мышь мышью.

— Ну так пригласи её в Хогсмид на выходные! — не выдержал я.

— Я пытался. Но она сказала, что больше не доверяет слизеринцам в общем и Блэкам в частности. С Блэками понятно, мой брат кого угодно доведёт, но вот кто из наших успел накосячить, я не знаю.

А вот я догадывался. И почему-то от этого чувствовал себя неловко.

Несмотря на середину ноября, Хогсмид уже вовсю готовился к Йолю. Повсюду мигали волшебные огоньки и распускались зелёные гирлянды, в каждом окне, на каждом столбе и под каждым козырьком что-то мигало, светилось или осыпалось мерцающими снежинками. Я шла вдоль нарядных витрин, обдумывая, что подарить маме и бабушке. Со статутом и ограничением магии несовершеннолетних приходилось считаться, но от этого становилось ещё интереснее найти в волшебном мире подарки для магглов. К счастью, книги идеально вписывались под все требования. Бабуля от чего-то очень интересовалась культурой волшебного мира, и очень радовалась, когда я стала привозить домой свои старые учебники и дополнительную литературу. Зато теперь мне и дома было с кем поговорить о магии, даже если нельзя было ею пользоваться. А маму в неописуемый восторг привели живые колдографии. Она не могла их видеть так, как я, но если посмотреть, как на стереокартинку в журнале, то изображения начинали двигаться даже перед магглом. Так что я решила купить бабушке какую-нибудь художественную книгу, а маме самоучитель по вязанию, с живыми иллюстрациями.

В Хогсмиде было два книжных магазина, но они, в основном, специализировались на учебной литературе. К счастью во время одной из прогулок по окраинам, я нашла небольшое книжное кафе. Оно не пользовалось особой популярностью среди студентов, а я с первого взгляда влюбилась в крохотные столики в уютных эркерах с заглушающими чарами и прекрасной библиотекой, она же букинистическая лавка. И в мороженое, удивительное мороженое со взрывающимися во рту пузырьками. Мысленно уже устроившись за свои любимым столиком, я маневрировала между стайками учеников, пока не попала в чьи-то медвежьи объятия.

— Попалась, птичка! — прозвучало над макушкой с характерными Сириусовскими интонациями.

Мне, в отличие от Северуса, нравятся прикосновения. Я люблю обниматься и держаться за руки. Но я ненавижу, когда меня вот так внезапно хватают. И побаиваюсь своей реакции. Блэка отшвырнуло и подбросило в воздух, заставив повиснуть вниз головой. Маггловская кожаная куртка под своим весом сползла на руки, а балахонистый свитер закрыл лицо, демонстрируя всему Хогсмиду тощий живот гриффиндорца. Парень неуклюже барахтался, пытаясь освободиться, под редкие смешки из толпы зевак.

Левикорпус — всплыло в памяти незнакомое заклинание.

— Ты что творишь?

Из толпы вышел парень с торчащими из под шапки чёрными волосами и круглыми очками на носу. Почему-то при виде него в душе встрепенулась непонятная тоска. Он подлетел ко мне и больно схватил за руку. Тоска тут же сменилась раздражением. Как будто кто-то очень противный натянул одежду моего друга.

— Прекрати немедленно!

— Оставь девушку, Поттер. — с другой стороны улицы к нам шёл Снейп собственной персоной.

— Нюнчик обзавёлся подружкой? Ты тоже балуешься тёмной магией? — это Поттер уже обратился ко мне. — Имей в виду, таким, как Снейп и его дружки совсем скоро водиться с гр... Магглорожденными будет не с руки. Выбирай сторону с умом, девочка, тех кто сможет тебя защитить.

Как же мне хотелось стереть с его лица эту самодовольную ухмылку. Краем глаза я заметила, как Северус потянулся к палочке. Нельзя было допустить магической дуэли посреди улицы, что-то мне подсказывало, что крайним останется слизеринец, несмотря ни на что. Хватка Поттера была железной, но и я кое что умею. По соседству с нами живёт большая семья, но если у нас рождаются только девочки, то Малкинсы — дом ходячего тестостерона. До поступления в Хогвартс я дружила с соседскими ребятами, и они многому меня научили. В том числе и что делать, если кто-то хватает за руки. Поттер, может быть, был хорош на квиддичном поле или магической дуэли, но он не дружил с главными задирами района, и уж точно не ожидал навыков грязной драки от мелкой девчонки. Я слегка подалась к нему навстречу, отработанным движением выкручивая руку, так что ему оставалось либо отпустить, либо вывихнуть себе палец, а потом сделала подсечку, и пару секунд спустя Гриффиндорец растянулся в снегу. Готова поспорить, никто и не понял, как так вышло. Вот она, настоящая уличная магия от главных драчунов Ланкастера.

— Ты думаешь, я нуждаюсь в защите?

В удивлённой тишине я подошла к Северусу, взяла его под руку и молча потащила подальше от зевак и возможного продолжения конфликта. За нашими спинами послышался звук удара и сдавленный вскрик. С Блэка спали чары немоты и невесомости, много чести — удерживать их больше необходимого. Мы уже почти дошли до поворота, когда слизеринец резко развернулся, загораживая меня и выставляя щит, о который разлетелось какое-то заклинание.

— А ещё говорят, что слизеринцы подлые. — прошипел он.

Я не стала даже оборачиваться, продолжая идти и тащить за собой парня. Хотя очень хотелось показать всем язык. Позади слышались возмущенные голоса, Сириус грозился отомстить, что-то попискивал тот мелкий из их компании. Но мне было наплевать, хотелось только поскорее оттуда убраться, и не потерять по дороге своего изворотливого знакомого. Мне не понравилось ловить его по всему замку, хоть следилку на него вешай! Отойдя на некоторое расстояние от той улицы, я почувствовала нервную дрожь. Так всегда бывает, когда отпускает адреналин. Вот зачем этот гриффиндорец ко мне прицепился? Мало ему девушек на своем факультете?

— Как же он меня бесит! — я не заметила, что сказала это вслух, но заметил мой спутник, все еще болтающийся у меня на буксире.

— Странно, обычно он нравится девушкам.

— Кто из них?

— И Поттер, и Блэк. Хватит! — рыкнул на меня парень, и грубо вырвал свою руку. — Здесь мародёры тебя не найдут, так что можешь меня отпустить.

Я огляделась. Действительно, мы оказались на окраине Хогсмида, куда я изначально и собиралась. Правда, я рассчитывала прийти сюда одной, но так даже лучше. Мне все еще хотелось обсудить с ним некоторые его замечания к зелью. А лучше напроситься к нему в ученики. Мне все равно нужны дополнительные занятия по зельям, а профессор Слагхорн, при всем моем глубоком уважении, не сможет дать мне то, что нужно. В отличие от слизеринца, о котором ходят очень интересные слухи. Моя интуиция сейчас била в гонг, орала во весь голос и размахивала красными флажками, что именно его нужно просить о помощи. Я еще раз внимательно посмотрела на парня. Ну да, несколько потрепанная, хотя вполне чистая и опрятная одежда, просто старая и несколько раз чиненная и чищенная магией, от этого вещи быстро изнашиваются. Мерзкий характер, но при этом он помог мне тогда в лаборатории, да и сегодня примчался на выручку. В конце концов, как говорила моя бабуля: мне с ним детей не растить, может, он еще не захочет со мной заниматься.

— Спасибо, что прикрыл. — я вспомнила о манерах. почему-то мне очень хотелось с ним если не подружиться, то быть хотя бы приятелями, и дело было не только в занятиях. — Эта компашка совсем уже страх и стыд потеряла! Кстати, ты сейчас не сильно занят?

В отражении в витрине за спиной Северуса я заметила приближающуюся стайку гриффиндорок, судя по расцветке. В самом центре шла сама мисс Эванс, куда же без неё? Снейп завис, глядя на нее, как голодный бродячий кот на котлету, и, судя по всему, в гляделки он проиграл. Девушки перешли на другую сторону улицы, Лили демонстративно делала вид, что вместо нас тут дерево, а слизеринец как-то сдулся. Мне даже стало немного неловко, что я увидела его в таком уязвимом состоянии.

— Нет! — рыкнул он.

— Отлично! Ты обещал мне мороженое!

Бабуля всегда говорила, что сытый мужчина — сговорчивый мужчина. Думаю, она знала, о чем говорит, у нее было четыре мужа. Поэтому я решила начать переговоры в кафе, в конце концов, он и правда обещал мне мороженое.

— Вообще, мороженое это просто повод. Мне нужно с тобой поговорить. Ты не против, если мы не пойдём к мадам Паддифут? Я не люблю блёстки в еде и толпу парочек. Тут рядом есть место поспокойнее.

Это лохматое чудо в перьях не перестаёт меня удивлять. И раздражать. Что-то было с ней не так, интуиция мерзкими голоском нашептывала, что она не та, кем притворяется. Разве может девушка в ясном уме отшить Блэка? Кто вообще может им отказать? Красивые, богатые, из древнего чистокровного рода.

А эта не просто отказала, она публично унизила одного из них. Вот только где она узнала это заклинание? Подозрительно похоже на одну из моих разработок.

Полюбовавшись некоторое время на болтающегося в воздухе блохастика, я хотел уже отправиться дальше по своим делам, но опять моим планам помешал Поттер. Не знаю, что нашло на очкастого, но сегодня мы оба явно не в себе. Хамить девушке не в его стиле. А заступаться не в моем. Тем более, как оказалось, она и сама может о себе позаботиться. Удар был красивый, видно, что поставлен мастером своего дела. Интересно, где же эта девочка-ромашка научилась так драться и ругаться?

Все ещё под впечатлением от её представления, я не заметил, когда она взяла меня под локоть и повела куда-то. Из ступора меня вывел инстинкт, не раз выручавший в стычках с мародёрами. Я не задумываясь поймал на щит таранталлегру от притаившегося в толпе Петтигрю. Вот же крысеныш! Но Гермиона упорно тащила меня прочь от толпы зевак. Квартал, ещё один, и вот мы уже на окраине Хогсмида.

— Хватит! — рыкнул я, устав чувствовать себя тележкой на верёвочке. — Здесь мародёры тебя не найдут, так что можешь меня отпустить.

— Спасибо, что прикрыл.

Она, как будто вообще не замечает моей грубости? Или для неё это в порядке вещей? Почему-то от этой мысли внутри появилась злость и желание проклясть тех, кто её обижал. Тоже мне рыцарь без страха и упрёка. А равенкловка продолжала ругать Блэка с компашкой.

— Ты сейчас не сильно занят? — она так резко сменила тему, что я на пару секунд впал в ступор.

Пока я нелепо таращился на свою спутницу, за её спиной, на противоположной стороне улицы, показалась Лили в компании подруг. Мы встретились взглядами, но она демонстративно отвернулась, все ещё обиженная за мои стычки с мародёрами. Или ещё за что-то. В последнее время ей не нужен повод для обиды, достаточно того, что я пытаюсь быть своим на Слизерине. Между тем Гермиона неловко мялась и ёжилась, ожидая моего ответа.

— Нет.

Я понимал, что равенкловка не виновата в моих проблемах с Эванс, но ничего не мог с собой поделать. К счастью, мою грубость она, казалось, все ещё не замечала.

— Отлично! — Вот чему она так обрадовалась? — Ты обещал мне мороженое!

Когда это? Я с ужасом представил себя в том приторно-розовом кафе, куда ходят все наши парочки. И с ещё большим прикинул, сколько у меня с собой галеонов и хватит ли хотябы на что-нибудь. Может, ещё не поздно найти Поттера с его шайкой и отправиться в больничное крыло? Хотя нет, там меня найдёт маленькая прилипала мисс Грейнджер.

— Вообще, мороженое это просто повод. Мне нужно с тобой поговорить. Ты не против, если мы не пойдём к мадам Паддифут? Я не люблю блёстки в еде и толпу парочек. Тут рядом есть место поспокойнее.

Она мысли читает? Я только согласно кивнул и позволил увлечь себя дальше, к виднеющемуся в конце улицы кирпичному дому. Снаружи это здание напоминало скорее мастерскую или склад. Но Гермиона уверенно повернула ручку на неприметной двери и нырнула в темноту, жестом приглашая следовать за ней.

Внутри тепло пахло кофе и книгами, играла тихая ненавязчивая музыка, а само помещение тонуло в приятном полумраке.

— Пойдём.

Она снова взяла меня за руку и потянула куда-то, только теперь мы шли между книжными стеллажами. Свет от огонька, появившегося в раскрытой ладони Гермионы, бликовал на тисненых золотом корешках. Мы завернули за угол и оказались в просторной гостиной. По центру стояли диванчики, на которых разместилось несколько студентов с Равенкло, а вдоль стен тянулись ряды книг.

— Гермиона, ты сегодня с другом! — послышалось из за наших спин.

Я от неожиданности вздрогнул и схватился за палочку, но равенкловка перехватила мою руку. Она радостно улыбнулась проснувшемуся мимо нас молодому мужчине.

— Да. — подтвердила она. — Ребята, всем привет!

В ответ послышались нестройные приветствия, кто-то просто махнул рукой, несколько девушек подошли обняться и с любопытством глазели на меня. Я с трудом подавил желание сбежать отсюда поскорее, Гермиона же чувствовала себя вполне уверенно, будто так и надо. Покончив с приветствиями, она снова взяла меня под руку и повела к дальней стене. Там обнаружились уютные эркеры с маленькими столиками, спрятанные между книжными полками.

Гермиона расстегнула мантию и удивлённо охнула, когда я снял с ее плеч тяжёлую ткань. У них там на факультете совсем с манерами не знакомы? Зелёным слизеринцам не из благородных семей старшекурсники едва ли не в первую очередь вбивают правила этикета, так что уже к Рождеству каждый студент способен не ударить в грязь лицом и быть галантным с девушкой. Наверное, отсюда и пошёл стереотип о том, что все слизеринцы чистокровные снобы.

— Подожди меня немного. Я быстро.

И Гермиона снова исчезла за стеллажами. Я опустился в мягкое кресло так, чтобы одновременно видеть и вход и окно и осмотрелся. Эркер был отделен от основного помещения, как я понял, книжными стеллажами, стоящими полукругом и обшитыми с изнанки светлыми деревянными панелями. Над столом кружились маленькие яркие светлячки, создания уютную атмосферу. Напротив стеллажей было большое, во всю стену, полукруглое окно, прикрытое бархатной портьерой насыщенного винного цвета, в тон обивке кресел.

Девушка не заставила себя долго ждать, буквально через пять минут она появилась, левитируя перед собой поднос, заставленный маленькими креманками с мороженным.

— Я не знала, какое тебе больше нравится, поэтому взяла разных понемногу.