Underfell: Путёвка в Ад (джен)

Примечания:

Напоминаю отмечать в публичной бете все мои ошибки, если вам не трудно.

---

Смотрю на звезду сохранений, пытаясь собраться с мыслями. Стою так ни одну минуту и ни две. Флауи, обеспокоенный моим поведением, едва касается моей щеки листиком. Это льстит мне, поддержки не хватает больше всего.

— Знаешь, Флауи, я до сих пор уверена, что насилие порождает всё большее насилие, — делаю пару шагов назад и оглядываюсь на перевёрнутый поднос с лазанью. — Я не отступлюсь от выбранного мной пути.

Догамий и Догаресса — супружеская пара с двумя топорами. Собаки с острым нюхом, приуроченный к тому, что бы убивать. И их нельзя в этом винить. Это участь каждого монстра, заточённого в этом ужасном и жестоком Подземелье.

Валяться в снегу, а потом заставлять их перенюхивать меня — это хорошая тактика. Я прибегаю к ней вновь, когда встречаюсь с супругами. Катаюсь по снегу один раз, переживаю их атаку, потом вновь катаюсь и стараюсь дожить до конца. Будучи неуверенной в том, что я всё ещё пахну как человек, плюхаюсь в снег в третий раз. В моих волосах застряла еловая ветка, одежда промокла, а кусочки снега ощущались даже в ботинках, что крепко на крепко завязаны на шнурки.

Наконец, я могу выбрать «перенюхать», но перед этим всплывает сообщение, от которого кровь в жилах стынет: «Догамий и Догаресса готовят двойную атаку». В груди давит, а и так окоченевшие конечности каменеют. Я сказала Флауи, что не отступлюсь, но именно сейчас мне хочется убежать, бросить всё к чертям. Мотаю головой и хлопаю себя по щекам.

«Надо продолжать, продолжать, пока стою на ногах, пока могу дышать, пока бьётся сердце!»

Догамий по моему действию начинает меня перенюхивать. Догаресса, видя расслабленную мордочку мужа, удивлённо вскидывает бровями.

— Он… он… Пахнет как щенок! — радостно заявляет монстр, активно мотая хвостом.

Двойная атака собак не наступает. Догаресса решает проверить догадку супруга и подходит ко мне почти в плотную. С прикрытыми глазами она обнюхивает меня и ошарашенно отскакивает назад.

— Действительно! — охает Догаресса.

Мои ноги дрожат. Они оба пропустили свои хода, чтобы понять, что я щенок. Но… что же дальше? Их имена не горят серым. В списке действий натыкаюсь на «погладить». У меня сердце скрепит от понимания, что эти собаки такие злобные, потому что их никто не гладит. Раз идёт мой ход, в первую очередь глажу Догамия. Глаза монстр-пса начинают сиять, хвост мечется из стороны в сторону. Я усиленно чешу за ухом, оглаживаю шею и отхожу назад, получая жалобный скулёж:

— Ещё… Хочу ещё…

Догаресса смотрит на мужа с некой завистью и хмурится, крепче сжимая рукоятку топора.

Их атака перестаёт быть сбалансированной: супруги действуют с разным рвением. Думаю, Догаресса не ревнует мужа ко мне, а наоборот, она не понимает, почему погладили только его.

Из-за валяний в снегу я плохо контролировала своё тело, поэтому пропустила одну атаку. В любом случае это не критично, всего лишь четыре ОЗ. Глажу, наконец, Догарессу, что в момент становится ласковым щенком. Только стоит мне отвести руку, как она начинает рычать, пока я не продолжаю. Даже тогда, когда я пощадив их обоих, монстр-псы не давали мне прохожу, ожидая дополнительной ласки.

— Мы не знали, что собаки могут гладить собак, — говорит Догаресса.

— Да, да! — поддерживает Догамий.

— Спасибо тебе, странный щенок. Ты открыл нам глаза.

Не успела я сказать им что-либо в ответ, как монстры скрылись из виду.

«Супер, теперь я вся в шерсти,» — отряхиваю с рук и кофты налипшие белые ворсинки. — «Надо вернуться к звезде».

Продолжая путь, я спускаюсь дальше вниз и натыкаюсь на головоломку. Это две плиты, на которых горят красным кресты, они ограждены снежными кирпичами, а дальше из скважин торчат тёмно-серые острые пики. На табличке объяснены правила: «ЧЕЛОВЕК! ДАБЫ ПРОЙТИ ДАЛЬШЕ ТЫ ДОЛЖЕН СДЕЛАТЬ КРЕСТЫ КРУЖКАМИ И ДЁРНУТЬ РЫГАЧ, ТОГДА ПРЕГРАДЫ НЕ СТАНЕТ. В СЛУЧАЕ НЕВЕРНОГО РЕШЕНИЯ ГОЛОВОЛОМКИ СРАБОТАЕТ ОСОБЫЙ МЕХАНИЗМ, КОТОРЫЙ УБЬЁТ ТЕБЯ. БУДЬ ОСТОРОЖЕН, ЧЕЛОВЕК! Я БУДУ ЖДАТЬ ТЕБЯ ДАЛЬШЕ! ПАПИРУС, КОРОЛЕВСКИЙ СТРАЖНИК. и санс, скелет санс». Удивительно, что на этой табличке я смогла разобрать каждое слово, может, ту записку он писал впопыхах? — тайна покрытая СНЕГОМ.

Пусть головоломка и смертельная, меня это не напугало, даже наоборот разозлило. Такая простетская загадка, а они еще создают её с летальным исходом и предупреждают об этом — кто так делает?!

Пару шагов, скрип рычага и пики уходят вниз.

«Это было легко,» — непонятно от чего отряхиваю ладони и утираю пот со лба.

Спустя несколько метров встречаюсь с Папирусом. Со скрещенными руками на груди высокий скелет смотрит вдаль и разминает носок ноги. Так и хочется высказать ему всё, о той головоломке, его лазанье, собаках, только я сдерживаю в себе эти позывы и спокойно подхожу к нему.

— А, человек! Я не заметил тебя, — улыбаясь, Папирус осматривает на меня и поворачивается на левой ноге. — Пойдём — я провожу тебя к следующей головоломке!

Своими широкими шагами он мигом отдалился от меня. Мне пришлось в быстром темпе догонять его. Я всё ещё чувствую обиду и злость за ту лазанью. Даже если это не проделки Папируса, то чьи?

— Санс становится ленивее с каждым днём! — ворчит Папирус, останавливаясь перед очередной головоломкой с кружками. — Сегодня он даже не проснулся от того, что я его с кровати скинул. Брат пытался придумать самые разные отговорки, чтобы не идти на работу, видите ли, день неудачный. Но со мной, Великим Папирусом, это не пройдёт! МВА-ХА-ХА-ХА!

Рада за них, если честно. Только мне-то эта информация на кой?

— Вернёмся к делу, человек, — Папирус кашляет в кулак и взмахом руки представляет головоломку. — Твоё следующее испытание: СМЕРТЕЛЬНАЯ ГОЛОВОЛОМКА В ВИДЕ МОЕГО ЛИЦА.

«Хм… Не похоже…» — щурюсь я, плотно сжав сухие губы. Снежные метровые кирпичи создают стены лабиринта, а весь путь проложен теми плитами с крестиками. Папирус громко смеётся, да так, что сказывается ощущение, будто он испытывает сплошное удовольствие от издевательств над людьми.

— Человек! Позволь мне объяснить тебе правила. С этой головоломкой ты, должно быть, уже знаком: крестики должны стать кружками. В случае ошибки сработает особый механизм и тебя пронзят насквозь острые колья, поэтому советую подумать хорошенько свой путь до того, как ты приступишь! Желаю тебе удачи!

Папирус хлопает по моему плечу и отходит в сторону. Ситуации теперь хуже, чем в прошлый раз с двумя плиточками. Нет никакого желания начинать даже думать над решением головоломки. Я чувствую сонливость, тяжесть в плечах, дышать становится хуже, конечности мёрзнуть. Простыми словами — я устала. В основном ментально. За этот день мне пришлось пережить несколько десятков смертей, а эти монстры будто специально испытывают мой нервы, мою устойчивость. Когда же это закончится…

Закидываю волосы назад и делаю глубокий вдох. Выдыхаю и, наконец, решаю осмотреть головоломку. По её периметру несколько путей, из которых можно начать, а впереди виднеется таже самая стена из заострённых прутьев. Испытание не выглядит сложным, да и сохранение было недалеко. Лучше покончить с этим побыстрее.

Ступая по лабиринту, я осторожно продумываю каждый свой шаг. Иногда перекидываюсь взглядами с Папирусом. Он выглядит достаточно серьёзно и задумчиво, что ли. Вдруг я понимаю, что загнала саму себя в угол, а ведь осталась всего лишь одна плита. Одним крестик. Любой мой ход заставит заработать механизм выпускающий копья. Я почти справилась, не хочу погибать! Вряд ли мне разрешат перебраться через эти снежные стены.

— Папирус! — взвываю к своей последней надежде. — Могу я попросить вас об одолжении?

Глазницы скелета расширились. У меня трясутся руки. Я пойму, если за такую наглость он меня прикончит. Мне, как минимум, так будет менее обидно. Королевский стражник по-солдатски поворачивается ко мне, поставив руки на таз.

— Чего нужно, человек? — с некой надменность в голосе спрашивает он. Мурашки пробегаются по спине.

— Можете подойти во-о-он туда, пожалуйста? — со смущённой улыбкой указываю на плиту с красным крестом, через который в идеале я должна была выйти.

Папирус хмурится. Мой лоб начинает жутко потеть, а улыбка трещит по швам.

«Херово…»

— Я буду очень признательна… — опускаю глаза вниз. Стоило начать с начала, а не упрашивать монстра, которому глубоко по боку мои проблемы. Он лишь выполняет свою работу, защищая своих близких и свой дом. Он крут, в каком-то смысле.

— Сюда встать? — громкий голос Папируса заставил меня встрепенуться. Мои глаза становятся шире обычного.

Высокий скелет стоит прям там, куда я попросила его подойти. Мне не верится, что он действительно поможет мне. А я правда жалкая.

— Эм-м, да! — радуюсь как ребёнок. — И нажмите на плиту с крестиком, пожалуйста.

Благодаря Папирусу что-то щёлкает. Зелёные кружочки светятся более ярко и чугунные пики уходят под землю. Осознав, что моя жизни вне опасности, я мигом покидаю головоломку, подбегаю к стражнику с широкой улыбкой. Такие мелочи наполняют мою грудь приятным тёплым чувством.

— Ура, Папирус, это победа! — выставляю ладони вперёд. — Давайте пять!

Череп Папируса принимает странную физиономию, даже шрам морщится. Для него, кажется, в новинку, что человек так по-дружески к нему относится.

— Ну же! Давайте! — настаиваю я. — Это не сложно!

Стражник медленно выставляет руки вперёд, и я хлопаю в них и радостно ликую. С Папирусом, такое ощущение, проще контактировать, не же ли с Сансом. Может, мне даже удастся с ним подружиться. Эх, мечтать не вредно.

— Проход открыт, ты заслужил пройти дальше, человек! — заявляет Папирус, вернувшись в прежнее состояние. — Пусть я и помог тебе в первый и последний раз.

— Всё равно спасибо вам, вы меня выручили, — мягко произношу я. Мои слова удивляют его. Скелет кашляет в кулак и едва внятно бормочет:

— Пожалуйста, — и вдруг дополняет громким голосом: — Кстати, чтобы добраться до этого места, ты не мог не пройти мимо моей стряпни. Как тебе моя лазанья?

Папирус искренне ожидает моё мнение. Желчь подступает к горлу. Так противно на душе становится. Я делаю от скелета пару шагов назад. И как поступить? Соврать или сказать правду? Неприятная ситуация, конечно.

— Лазанья… — я набираюсь решимости и уверенно смотрю в глазницы скелета, — была отравлена.

— Оу, ты наверно путаешь, человек…

— Она была отравлена, Папирус! — поднимаю я на него голос. — Я не буду о таком врать!

Королевский стражник задумывается, подставив кулак к подбородку. А я восстанавливаю дыхание. Не верит он ещё мне! Злость до КОСТЕЙ пробирает.

— Не принимай близко к душе, человек, — Папирус резко поворачивается ко мне спиной. — И прими мои извинения. Ты должен был насладиться моей готовкой и отдохнуть перед суровыми испытаниями. Увидимся у следующей головоломки! Мва-ха-ха-ха!

Горделивой походкой Папирус уходит с громким смехом, но ощущения такие, будто он пытается что-то от меня скрыть, от того намеренно делает вид, что всё под контролем. Могу предположить, что ему не нравится, когда что-то идёт не по плану. Перфекционист, одним словом.

«Эх… Час от часу не легче… Стоит вернуться к звезде,» — выдыхаю я, замечая вдруг Санса. — «И как давно он там стоит?»

В голове родилась безумная идея, но сначала сохранение.

* * *

Жажда приключений на одно мягкое место наполняет вашу душу РЕШИМОСТЬЮ.

* * *

От одного моего вида улыбка Санса становится шире и нахальнее. Меня бесит его приподнятое настроение.

— Как тебе удалось вынудить Папса помочь с головоломкой?

Недовольно я заглатываю воздух, скрещиваю руки на груди и вздёргиваю нос к верху.

— Знаешь ли, существует одно волшебное слово, у людей оно широко распространено, — заявляю я. Тяжело вести себя по-взрослому с этим мешком с костями.

— Просто кто-то выглядел настолько жалко, что даже я бы подсобил, — пожимает скелет плечами. — Отсрочил момент неминуемой погибели, если точнее.

«В твоём духе,» — закатываю я глаза.

— У меня есть вопрос, можно? — расслабляюсь я.

— Валяй, — не отрывает от меня взгляда.

— Кто мог отравить лазанью Папируса?

— Точно не я. За такие выкрутасы в будущих партиях можно будет обнаружить чьи-то кости.

— Ясно… — я выдерживаю паузу и тихо дополняю: — Уж лучше это был ты.

— Хех, теперь я хочу задать вопрос: с какой стати? — с нажимом спрашивает низкий скелет.

— Мне кажется, Папирус немного расстроился, что это не пошло по его планам. Может это был бы мой последний приём пищи, но он искреннее хотел, что бы я насладилась им. Хотя тебе, как его брату, виднее, что он чувствует.

— Ха-ха, — хохочет Санс в сторону, — раньше я думал, что таким образом он издевается над теми людьми, кто зашёл дальше электрического лабиринта, — скелет проворачивается боком назад. — Всё же твоя версия более правдивая. Это забавно.

Эти двоя… Может не сразу, но со стороны понятно, что они дорожат друг другом. Мне даже завидно. У меня не было такого, что бы нужно было кого-то защищать. В основном я требовала от других поддержку. Хотела бы я знать их при иных обстоятельствах.

Мне больше ничего не надо было от Санса, и я пошла дальше. Холодных воздух обжигает лёгкие. Когда же настанет конец? Не моей жизни, естественно, а этого чёртово места.

Головоломка, моё неописуемое выражение лица и два брата-скелета — картина маслом. Смотря на это со стороны, я бы ржала в голосину. В этот раз нет ни кружочков, ни крестиков, ни пик, ни электричества. Танц-площадка, что ли? Только она серая почему-то. Или просто неактивированая.

— ЧЕЛОВЕК! — ещё громче произносит Папирус. Пусть он в восьми метрах от меня, слышу я его отчётливее обычнее. — Перед тобой головоломка, созданная гениальным Королевским учёным — Доктором Альфис! МВА-ХА-ХА-ХА!!!

«Не удивительно, что эта головоломка не похожа на те, что были раньше, а значит нужно быть куда осторожнее»

— САНС! Объясни человеку правила! — вдоволь насмеявшись, Папирус ставит руки на таз и вскидывает подбородком вверх.

— Окей, босс, — горделивый вид стражника покосился от одного лишь слова. Он укоризненно зыркает на старшего брата, который ведёт себя так, будто ничего не было.

— Слушай и вникай, человек, — начинает Санс. — Вся суть головоломки в том, что каждый цвет плиты имеет своё предназначение. Красные плиты не проходимы — ты не сможешь по ним пройти. А вот по розовым можешь ходить как тебе душе угодно. Жёлтые плиты — электрические, смотри, не ШОКИРУЙСЯ. Хех. Так, что там ещё.? А, синие…

«Я его не слышу…»

Как бы я не старалась вслушиваться, слышала лишь отрывки слов. Папирус всегда такой громкий, даже когда стоишь на расстоянии от него, а вот Сансу явно не интересно распинаться перед мной или он мстит мне за тот наш разговор, или просто издевается.

— Фриск, — шепчет вдруг Флауи, — тише.

Я уже было хотела оглянуться к нему, но вовремя замерла.

— Я помогу тебе. Главное делай вид, что ты всё поняла. Мне отвечать не надо.

А я начала паниковать, что застряну здесь надолго. Приятно, когда есть тот, кому можно довериться. Не знаю, что я бы делала без Флауи.

Санс, наконец, закончил объяснять правила. Я прослушала абсолютно всё, но притворяюсь, что поняла.

— На этом всё. Вопросы? — золотой зуб так и сверкает в этой насмешливой улыбке.

— Нет, всё понятно, — мотаю головой.

— Я дополню, человек! — Папирус подходит к большому компьютеру с цветными крупными пикселями на мониторе и кладёт руку на рычаг. — Когда я активирую головоломку, все плиты начнут меняться между собой и создадут ранее не существовавший путь. Даже я не буду знать разгадки! Всё, НАЧИНАЕМ!

Скелет опускает рычаг. Серые плитки принимаю самые разные цвета и меняются между собой. Да так часто, что в глаза всё плывёт, смешиваясь в одно радужное месиво. У меня невольно учащается дыхание вместе с сердцебиением. Вдруг все плиты становятся красными. Абсолютно непроходимая дорога. Мой глаз дёргается.

— Хм-м, — призадумывается Папирус, — стоит ещё раз дёрнуть за рычаг.

Головоломка перезапускается и выдаёт теперь только розовые плиты. И сколько бы раз Папирус не дёргал за рычаг, было только два варианта — только красные плиты или розовые. Глядя на это, я стала успокаиваться. Не уже ли мне так везёт? Или что-то сломалось в головоломке? На самом деле, это не так уж и важно, если мне позволят пройти дальше.

— Ещё пару лет назад всё работало! ЧЁРТОВА ЖЕЛЕЗЯКА! — гневно Папирус пинает компьютер. Все плиты вновь принимаю серый вид. — А-А-АР-Р-РХ!!! Я ПОШЁЛ!

Даже жалко видеть его таким озлобленным. Фактически у него не получается выполнить свою работу должным образом. Не будь всё такое смертельное, я бы с радостью повыполняла всякие испытания, но это же не так. Поэтому любая такая ошибка или поломка — это маленькая победа для меня.

Я осторожно прохожу по плитам и выдыхаю, кладя руку на неспокойное сердце. Санс как всегда остался, несмотря на то, что младший давно убежал.

— Эта машина никогда не сбоила, у неё даже в программе не должно было быть ТАКОГО. Не справедливо по отношению к тебе, что она вдруг взяла и СЛОМАЛАСЬ, — скелет щурит глазницы.

— Меня не должны касаться ваши проблемы, я лишь хочу вернуться домой, — спокойно отвечаю ему и продолжаю путь.

* * *

Лес вдруг прерывается, и я выхожу на чистую площадь, по среди которой слева от тропинки стоит очередная собачья сторожевая будка, а справа мерцает любимая звезда сохранений. Я уже начала свыкаться с мысль постоянно бегать к тому злополучному месту с микроволновкой. Сохранившись, я оглядываюсь на будку. Рядом с ней воткнута в снег табличка: «Осторожно! Злая собака! (лол, нет)» Пока Флауи не начал мне причитать, я заглядываю внутрь тёмной будки.

— Ау? Есть кто?

На секунду мне показалось, что там никого нет, пока клинок меча не проскользнул перед моими глазами. Меня не задело, но, кажется, прядью седых волос я обзавелась. Начинается БИТВА. Перед мной предстаёт Пугливый пёс. Среднего роста белая собака в серых доспехах дрожит, держа в лапах острый меч. Часть его хвоста то ли откусана, то ли оторвана, судя по неровному концу. Уши опушены. Этот монстр выглядит как дворняжка, которую хочется забрать домой. Из всех монстров, что я видела, этот самый жалостливый.

В действиях я выбираю «приободрить» — улыбаюсь и прячу руки за спину, показывая, что я безобидна. Глаза пса светятся, и он приподнимает голову. И всё бы ничего, если бы не начался его ход. Атака Пугливого пса очень хаотична: монстр одной лапой закрывает глаза, а другой машет мечом. Он будто не хочет видеть, как приносит кому-то боль. Один взмах его меча превращается в длинный хлыст, от которого остаётся только отпрыгивать. Напоминает одну из атак Ториэль. Что тогда, что сейчас, я нес могла ни пропустить пару ударов.

С недавних пор я начала замечать, что, когда ты получил один удар, а потом следом получаешь второй, то снимается ОЗ только за одно попадание. Даже сейчас я это подметила. Не знаю, как это правильно называется в Подземелье, но я буду называть это временной неуязвимостью.

Повторяю свое действие, и теперь пёс выпрямляется и прямо смотрит на меня. Без страха. В свой ход монстр использует синие атаки, как и Догго, вперемешку с обычными, белыми. Они были не такими хаотичными, наоборот, более логичными, поэтому было легко уклоняться, меня даже не ранило. Имя Пугливого пса ещё не горело серым, но я явно следую верной тактике.

Медленно подхожу к псу и так же тяну руку к его макушке. Монстр съёживается, пожимает уши, но не рычит, ждёт моих действий. Я сначала мягко провожу ладонью по сухой ломкой шерсти и отхожу назад. Пугливый пёс не понимает, что это было. Обгрызанный хвост начинает вилять. Монстр не атакует, терпеливо и жалобно ожидает дополнительной ласки. А я не могу отказать этим щенячьим глазкам. Пугливый пёс больше не боится меня, с радостью отзывается на поглаживания. Приятно видеть таких опасных монстров ласковыми и милыми.

Его имя, наконец, горит серым. Я решаю ещё немного погладить Пугливого пса, от чего его шея становится выше. Сначала я думала, что мне показалось, а потом стало тяжело дотягиваться до макушки монстра. По псу не видно, что это приносит ему дискомфорт, наоборот, он счастлив. Когда его голова уже лежала на моём плече, я вышла из БИТВЫ, пощадив монстра.

Машу Пугливому псу на прощание, сохраняюсь и следую очищенной тропинке.

На душе спокойно стало. Я будто психологически восстановилась от всех тех смертей и головоломок. Однако на долго этого не хватило. Я добираюсь до новой головоломки. Её принцип всё такой же: превратить крестики в нолики. Отличия лишь в том, что поле между плитами — это лёд. А вокруг обрыв. Если я подскользнусь на льду и не смогу остановиться, то полечу вниз.

Решаю спуститься вниз и оценить там обстановку. По пути обнадёживаю себя: «В любом случае сохранение недалеко… Эм… Это что, Санс?» Низкий монстр хлопает по ногам снежной фигуры в форме Папируса и тихо хихикает.

— Привет, — отвлечённо говорю я, уставившись на трёхметровую статую знакомого скелета-стражника. — Это ты всё слепил?

— Не-а, — Санс утирает с черепа пот и выпрямляется. — Лепил Папирус, но он сказал мне исправить ботинки, раз мне заняться нечем.

— И ты исправил?

— На то он и босс, чтобы приказы отдавать.

Санс немного не понял истинный смысл моего вопроса. Папирус вряд ли ходит в тапочках… Я выдыхаю и перевожу взгляд на небольшую кучку снега, на которой написано «санс». Выглядит грустно.

— А тебя это устраивает? — указываю на горку снега.

— А? — оборачивается Санс. Он уже собирался уходить. Какое-то время монстр молчит, словно ждёт, что я перезадам вопрос.

— Ну… Почему ты не хочешь сделать нормальную фигуру себя? Вижу, у тебя хорошо получается.

— Ага. Бывай.

«Ясно… Не хочет со мной о себе разговаривать. Спасибо, что хоть не грохнул меня за мои вопросы»

А теперь головоломка. Флауи высунулся из моего плеча, чтобы помочь мне.

— Начинай с крайнего справа, — советует цветочек. Я бы сама додумалась, но отказываться от его мнения не стала, к тому же он весь мой путь отсиживался в моих волосах.

— Кстати, Флауи, — осторожно ступаю на самый скользкий лёд на свете и продвигаюсь к первой плите, — ты в порядке? С самой первой встречи с Сансом ты ведёшь себя как-то не так.

— Я был в конфликте с этим монстром. И я не хочу, чтобы ты с ним общалась. Ничем хорошим это не закончится. Хотя ты и без меня в курсе, — довольно оживлённо отвечает Флауи, свисая с моего плеча.

— В конфликте? Значит, вы были ранее знакомы?

— Нет, мы не были толком знакомы, он мне просто не нравится.

— Ох, Флауи, ты как ребёнок! — усмехаюсь я.

Половина головоломки за спиной. С угрюмым лицом Флауи указывает мне листиком, куда дальше. Не понимаю их межличностные проблемы. Или, возможно, цветочек переживает, что из-за него ко мне могут относиться более критично. А есть ли разница? С этими скелетами в любом случае было бы сложно.

— Эй, Флауи, а что случилось с той штукой, созданной Королевским учёным? Вроде. ОЙ! — на секунду я теряю равновесие и упираюсь всеми конечностями в лёд, случайно нажав на уже готовый кружок. — Упс…

Он превращается в оранжевый треугольник и начинает ярко светится.

— ФРИСК, ДУРА, УБЕРИ РУКУ! — кричит Флауи и дёргает за волосы.

Только заслышав его голос, я одёргиваю руку, хоть и не осознаю, что он сказал. В ту же секунду из плиты вверх взмываются острые пики. Пока я на них смотрела, в голове представила, что могло случится с моей рукой, останься она там. Ком слюны застрял в горле. Я не сомневалась, что и эта головоломка будет так же смертельной, но это начинает надоедать.

— Надо быть осторожной, дура, — с одышкой бурчит Флауи.

— Я не хотела, что бы ты переживал за меня, — кладу два пальца на его листик. — Прости меня.

— Просто следи за обстановкой вокруг, — смущённо отворачивается цветочек. — Мы ещё не добрались до города, а ты расслабляешься.

— Мне правда жаль.

— Забудь… — заныривает обратно в мои волосы и затихает.

Пики уходят вниз, и вся головоломка перезапускается. Смирившись, я встаю и проскальзываю до безопасного места. По этому льду невозможно ходить, только скользить, и в таком случае сложно контролировать свои движения. А внизу совсем не перина. Лишь мягкий массаж из старых копий.

Пробую решать головоломку снова. После прошлого падения на лёд ноги всё ещё подкашиваются. Я потихоньку продвигаюсь от плиты к плите, пока не оказываюсь на самой опасной. Она находится почти на краю, и если я не рассчитаю силу, то вряд ли смогу удержать равновесие. Успокаиваю себя дыханием и ступаю на лёд. Балансирую руками и проскальзываю до той плиты. Достаю до неё ногой, и вдруг запинаюсь. Падаю руками вперёд и делаю кувырок. Мои руки вцепляются за плиту. В спину дует холодный мерзкий ветер. Я слышу странные скрипящие звуки и вижу перед глазами оранжевый цвет — цвет треугольной ошибочной фигуры.

Окоченевшие пальцы расслабляются. Пики с невероятной скоростью выскакивают наружу. А тело тянется вниз так медленно. Мне кажется, что даже успеваю схватиться за какой-нибудь край скалы или камень, но я не чувствую рук. Волосы полностью закрывают мне лицо. Стоит сдаться и начать с последнего сохранения. Это нормально, раз у меня есть такая возможность.

Меня вдруг тянет вверх, а ноги свисают вниз. Это больно. Я вскидываю голову, убирая мешающиеся волосы. Глаза наполняются слезами, к щекам приливает горячая кровь.

— Хэй, ниже падать некуда! — с широкой острой ухмылкой произносит Санс, крепко сжимая кисть моей руки. Флауи сползает на моё правое плечо, ошарашенно вскрикивает, но я не могу оторвать глаз от монстра.

«Как он… Зачем?» — морщусь я от осознания, кто именно мне решил протянуть руку помощи.

— Я не могу так долго держать тебя, — наклоняет скелет голову и протягивает вторую руку. — Или мне отпустить?

— Да пошёл ты, — бурчу я и хватаюсь за ладонь в красной перчатке.

Ногами помогаю себе взобраться на платформу. У меня спёрлось дыхание. Рука, за которую тянул Санс, болит. Я расселась на льду, переваривая случившуюся ситуацию.

«Какого чёрта… Это прикол какой-то?! ШУТКА?! Он, получается, спас… МЕНЯ? Голова кругом…»

— Фриск, всё нормально, пойдём, — Флауи утешает меня шёпотом.

— Да, человек, всё нормально же, — как гром звучит голос Санса. Это заставляет меня встрепенуться, и я прикрываю Флауи руками. — Воу, тише! Я давно заметил твой цветочек и не буду его трогать. Или это зверушка? У него есть намордник и ошейник?

Флауи выбирается из моих волос и шипит на низкого скелета, что веселит последнего. Я мотаю головой и поднимаюсь, прерывая их невероятную атмосферу. Сейчас я нужно сделать то, что только я в этом Подземелье могу сделать лучше всех.

— Санс.

— М?

— Спасибо, — мягко улыбаюсь ему. Красные глаза пропадают в чёрных глазницах. — Правда спасибо, что спас меня.

Санс, на удивления, затих. И остолбенел. Это обескураживает. Я прощаюсь с ним и возвращаюсь назад, в начало головоломки. Оборачиваюсь, а скелета уже нет. Смотря на место, где я чуть не упала, а он меня спас, я потираю натёртую посиневшую кисть. Что было в голове Санса, когда он решил меня спасти? Зачем спасать того, чья жизнь по их мнению обречена? Или это просто прихоть? Не дай бог он мне припомнит об этом должочке. Но я не просила его спасать мою жопу. Тогда Папируса, да, я попросила, ведь была абсолютно другая ситуация. Санс же иной монстр. Ты ему скажи любое кривое слово, будучи его врагом, и он не поморщится — убьёт сразу.

Рука неприятно болит. А в груди легко.

— Фриск, нужно было послать этого придурка! — громко возмущается Флауи. — Зачем ты его благодаришь?!

— Мне не то, что бы хотелось, — запускаю пальцы в волосы и расчёсываю их. — Я посчитала это нужным. Если я буду им грубить без причины, тогда ничего не поменяется. Я… так думаю.

— Глупая, они монстры — им всё равно на тебя!

— Знаю я, но лучше будет, если я хотя бы попытаюсь. И я вижу, что не все монстры такие озлобленные и ожесточённые. Тебе не нравится моя политика введения боя? — смотрю на хмурый цветочек. Надоело, что он вечно осуждает мои действия. Флауи невнятно бубнит, отворачивается и скрещивает листики между собой. — Будь со мной честен. Я не хочу ссориться, и мне невероятно важна твоя поддержка, как монстра не желающего навредить мне, как моего друга. Флауи, прекрати эти детские выкрутасы!

— Как хочешь, — тихо отзывает он. — Я буду поддерживать тебя столько, насколько хватит моего терпения. Только я попрошу тебя об одном: не привязывайся к монстрам. Ко всем монстрам.

— Ох, я не смогу этого пообещать, — произношу я на выдохе. — Попробую поменьше делать что-то, что может заставить тебя волноваться. И спасибо, что ты всё равно остаёшься со мной. Мне очень приятно.

— Да, да. К тому же, Фриск, позволь мне слезть с тебя.

— М? Зачем? — спрашиваю я и сажусь на корточки, протягиваю руку к сугробу. Флауи сползает вниз.

— Я решу за тебя головоломку, — ныряет в снег и появляется рядом со льдом.

— Да я бы сама решила, — подкладываю под щёку кисть руки и любуюсь, как золотой цветочек пускает свои лозы через щели плит и одновременно их активирует.

— Не скули, — Флауи возвращается ко мне.

— Спасибки, — протягиваю я, прикрыв глаза.

— Всегда пожалуйста.

* * *

С помощью Флауи и, дай бог, Санса я миновала головоломку с плитами и льдом без лишних смертей. Скользя по тонкой ледяной дорожке между высокими тёмными деревьями, я продвигаюсь дальше. На моей голове появился какой-то снег, поэтому я отряхиваю его и осматриваюсь. Развилка. Мне, наверняка, надо прямо, а я ненадолго спущусь вниз.

— Кстати, Флауи, ты не сказал, что именно произошло с той денс-машиной? — завожу разговор, а то скучно стало, да и поговорить хочется. Цветочек высовывает свой бутон и тихо молвит:

— Если ты про головоломку доктора Альфис, то я сломал её ещё до того, как ты покинула Руины. Я мог бы помочь тебе её пройти, но, боюсь, это было бы слишком палевно. Те скелеты могли заподозрить не ладное. К тому же быстрее было её сломать.

— М-м, ясно. Ты сильно за меня переживаешь, да?

— Естественно! — смущённо выдаёт он своими высоким голосом. — Ты ведь без меня бы долго возилась со всеми этими головоломками!

— Да, — выдыхаю я. — И я благодарна тебе за помощь.

Из-за разговора я не замечаю, как заканчивается дорога. Можно пройти только направо. И стоило мне туда повернуться, как в глаза бросилась тёмно-бордовая и левитирующие кусочки розового меха. Ком в горле застревает. Я невольно хватаюсь за левое запястье. Звезда сохранений излечила растяжение, и боль прошла, однако ощущение такие, будто оно всё ещё болит и жжётся. Подхожу к Сансу немного растерянной походкой. Скелет медленно поднимает на меня красные глаза.

— Человек, ты потерялась? — насмехаясь, произносит он. Меня пробирает с пяток до ушей.

— Что? — вскидываю я подбородком.

Санс молчит. Я фыркаю и иду направо. Пройдя несколько метров, вновь с ним встречаюсь.

«Как… КАК ОН ТОЛЬКО ЭТО ДЕЛАЕТ?!»

— А ты любишь бегать, — наклоняет Санс голову.

— А ты любишь издеваться, как я понимаю.

На моё замечание он вновь не отвечает, и я просто иду дальше. Тропинка прерывается, с обрыва видно, что внизу ещё о-о-очень много пространства. Поражаюсь каждый раз, как первый. Рядом есть пещера, в которую я с энтузиазмом захожу. Снаружи казалось, что она тёмная и холодная, но внутри перед мной загорелись странные камни в стенах. Или же не камни, а кристаллы. Так красиво и спокойно здесь. Продолжая идти дальше, я натыкаюсь на небольшое помещение с светящимися голубо-белыми грибами, в конце которой возвышается огромная тёмная фиолетовая дверь с гербом из Руин. Сама дверь никак не поддаётся, да и ручек у неё нет.

— Тебе эта дверь не к чему, — встревает Флауи, когда я обессиленно сажусь рядом с ней. — Никто не знает, как её открыть.

— Блин, мне теперь любопытно, — я откидываю голову назад и прикрываю глаза.

В этой пещере немного жутковато, однако её атмосфера успокаивает. Этот день словно бесконечен, без начала и конца. Руины, Ториэль, Санс, Папирус, этот снежный лес, головоломки и прочие монстры — всё идёт друг за другом, как заевшая карусель, от которой уже подташнивает. Мне нужно всё больше времени, чтобы прийти в себя и собраться с силами. Эх, я будто старею.

Кое-как встаю на ноги, отряхиваю грязь с шорт и покидаю пещеру. Морозный воздух мигом принимает меня в свои объятья. По всему телу пробегаются мурашки. Я встряхиваю головой.

«Надо поднажать»

Проходя мимо Санса, я хмуро смотрю на него, а мне он довольно улыбается. Спас меня и теперь насмехается. Грёбанный мешок с костями.

— Хочешь шутку?

— Чего? — останавливаюсь я. Скелет не переспрашивает, ждёт моего ответа. — Ну… Давай, что ли.

— Собака утонула в речке. Теперь она бульдог.

Какое-то время я смотрела прямо в глазницы Санса, переваривая сказанное им и не зная, как нормально реагировать.

— Пф! Ха-ха! — неловко смеюсь я. — А это смешно, пусть и жалко собаку, учитывая, что здесь много монстров-псов.

— Таков юмор, — выдыхает Санс, опустив голову.

— Пусть это таковым и остаётся.

Наиглупейшая и наичернейшая шутка неожиданно подняла мне настроение. Я словно мечусь между двумя чувствами: ненавистью и привязанностью к монстрам. Не могу до конца решиться.

Впервые ухожу от Санса с приятным ощущением в груди. Прохожу половину пусти, уже вижу вдали куртку мелкого скелета. Однако перед мной выскакивает запыхавшийся обвязанный гирляндами, мишурой и прочими рождественскими украшениями олень. Из его пасти, что открывается в бок и имеет острые зубы течёт пена и исходит пар. Удивительно, что на его рогах растут маленькие сосны. У монстра от одного моего вида глаза становятся красными, и он нападает на меня. Гифтрот выглядит не только бешеным, но и разъярённым. Гирлянда словно колючая проволока обволакивает шею и конечности монстра, затрудняя двигаться и дышать. Его шерсть местами облезлая. Одним словом на него нельзя взглянуть без слёз.

— По-твоему это СМЕШНО?! — рычит монстр. — Чертовы подростки понавешали на меня всякой ХЕРНИ! Чтобы было СМЕШНО! Давай, смейся!

Снимаю первое украшение — гирлянду, обвивавшую шею. Взгляд Гифтрота посветлел. Я отбегаю назад, пока не начался его ход. Монстр всё ещё зол, несмотря на свободное дыхание. Появляются три больших рождественских подарка, которые начинают крутиться, и только один из них голубой. От них никак не увернуться и не убежать, остаётся лишь угадывать, где остановится голубая коробка, чтобы успеть остановиться, когда она будет надвигаться на меня. Загорается крайняя справа, и я как угорелая несусь прямо навстречу атаки. Голубой подарок проходит сквозь меня, а остальные два разбиваются в дребезги, подобно куску льда. Осколки разбрасываются в разные стороны и слегка касаются мое щеки. Рана жгла некоторое время, пока боль не затихла. Четыре ОЗ — это пустяк. Пока что.

Теперь я стягиваю с рогов запутавшуюся между собой мишуру, которая так и лезла в большие глаза. Не успев отойти, Гифтрот выдыхает на меня горячий пар носом, но не атакует.

— По… мо. ги… — сдавленно произносит своим чудным носом.

Он просит о помощи, поняв, что я не желаю ему вреда. Прикладываю ладонь к его скуле и огладываю липкую шерсть. Чуть выше начинает таять карамельная палочка. Медленно отрываю её. Далее снимаю уже гирлянду с ног и брюха. Монстр стонет от того, как ему становится лучше. Я замечаю, что часть его шерсти подпалена и заметны кусочки конфетти.

— Дети… — вдруг начинает Гифтрот, — им казалось, что мне грустно, вот они и нацепили на меня куча хлама. И в добавок повзрывали петарды рядом с моей шерстью. Я был привязан к дереву и не мог двинуться, пока высокий скелет не разогнал их и не освободил меня. Я убежал почти сразу. Когда-то здесь никого не было, поэтому я думал, что смогу спрятаться и снять все эти «украшения», но я лишь сильнее запутался.

Под его монолог я осторожно водила рукой по жёсткой оленьей шерсти, смахивая кусочки конфетти и налипшие конфеты. Жители Подземелья не щадят тех, кто похож на слабака. И я начала понимать, почему привлекаю столько внимания. Во-первых, я выгляжу иначе, во-вторых, я похожа на заблудившегося путника. Будь я сильнее, монстры бы наоборот шарахались от меня. Мечтать не вредно, Фриск.

Убираю последнее украшение — застрявшая в рогах звезда. Наконец, Гифтрота можно пощадить, только… Только чего-то не хватает. Достаю из мешочка Злоброженое и протягиваю монстру.

— Надеюсь, холодное лакомство поднимет тебе настроение, — мягко улыбаюсь и снимаю с мороженого фольгированную обёртку.

Перед тем как укусить, монстр клянется мне и съедает Злоброженое за один укус. Остаётся лишь палочка, на которой написано: «Плохого вам дня,» — звучит позитивно. Мы покидаем БИТВУ. Гифтрот опускает перед мной голову. Я прикладываю к его мордочке свои ладони и соприкасаюсь с ним лбом. Он тот монстр, который не заслужил такого отношения к себе. Мне жаль, что Подземелье устроено именно так: выживет лишь сильный.

— Спасибо, — шепчет олень на прощание.

Оглядываясь назад, я следую протоптанной дорожке. Флауи выныривает из моих волос.

— Ву-у-ух, — выдыхает он, — я думал он тебе голову откусит.

— От куда такие мысли, — тихо молвлю я.

— Однажды этот монстр чуть меня не съел, когда я хотел помочь ему.

— Ха-ха-ха!

— Не смейся, дура!!!

— Хах, — прикрываю рот ладонью, видя как злобно Флауи стучит по плечу своими листиками. — Прости, прости! Я не сдержалась.

— Вот же…

— Ты не говорил, что помогал кому-то помимо людей из Руин, — меняю тему, приближаясь к Сансу.

— Просто моя помощь никому не сдалась, — цветочек вновь заныривает в мои волосы.

Скелет наклоняет в мою сторону голову и заводит разговор:

— Эй, а к козлам ты так же хорошо будешь относиться, как к оленям?

Его шутка звучала двойственно. С одной стороны я поняла, к чему он ведёт, с другой — может Санс имел в виду королевскую семью? Они же коза-монстры. Раз Ториэль была королевой, то, возможно, её муж всё ещё правит, а значит мне рано или поздно придётся с ним встретиться.

— Зависит от ситуации, — задумчиво отвечаю я.

* * *

После Гифтрота я в первом же порядке сходила сохраниться. Важнее этого ничего нет, да и с Сансом, кажется, взаимоотношения налаживаются.

Вновь я выхожу на просторную площадь с множеством кучек снега и небольшой будкой. Именно будкой, собачьей, не сторожевой. Внутри её никого не оказалось, а на табличке написано: «На работе,» — когда на другой стороне: «Дома». Со стороны выглядит уютно, но это так же значит, что хозяин этого прелестного домика сейчас на службе и я определённо с ним встречусь.

Вдали виднеется длинный навесной мост. Меня на нём нет, а уже страшно. Путь к нему преграждает очередная кучка снега, из которой доносится высокий лай. Затем появляются белые уши, хвост и прелестная мордочка. маленькая собачка, которая мне по колено, даже не лает, а тявкает на меня. Я сажусь на колени и приветствую этого мальчика улыбкой:

— Привет, так это твой домик я… — вдруг из кучки снега поднимается вверх невероятно огромные блестящие доспехи, — …видела?

Мои глаза расширились настолько, что начали замерзать. Вот тебе и миленький маленький пёсик… Его тень нависает над мной. От его заточенной секиры отражается свет и слепит меня. Монстр замахивается, и я без раздумий даю задний.

Большой Пёс — учитывая, что у него щенячья морда и двухметровое тело, это имя ему подходит. Список действий с ним просто огромный: «подозвать» «поиграть», «погладить», «отвлечь», «поддержать», «наругать», «игнорировать». Это чем-то напоминает итоговый экзамен. Были Догго, Догамий и Догаресса, Пугливый Пёс и теперь Большой Пёс. Со всеми собаками тактика лишь одна: доказать, что ты безобиден, и загладить, пока рука не отвалится.

— Эй, Большой Пёс, кто хороший мальчик? — на повышенных тонах и с широкой улыбкой восклицаю я и хлопаю по бедру. — Давай, иди ко мне!

Ещё от слова «хороший мальчик» монстр высунул язык и навострил уши, а моё «иди ко мне» побудило его набросится на меня со своей секирой. Я отскакиваю в сторону, замечая как огромный двухсторонний топор пробивает толщу снега. Пёс носился за мной, пока не вымотался.

«Думаю, его стоит «поддержать»,» — выбираю нужное действие и начинаю:

— Хэй, большой мальчик, устал? Всё хорошо, передохни и мы продолжим играть.

Монстр отреагировал на слово «играть», всколыхнулся, но устало плюхнулся мне в ноги. Видимо, в таких громоздких доспехах тяжело бегать. Я присаживаюсь рядом с ним. Большой Пёс пододвигается ближе. Ласково касаюсь его белой шёрстки на макушки и, не получив сопротивления, начинаю водить рукой вверх и вниз. Мои ноги мёрзли, тело от беготни дрожало, но я терпела, пока монстр спит.

Проснувшись, он не подбирает секиру, ждёт моих дальнейших действий. Я предлагаю ему «поиграть». Сминаю в руках комочек снега и кидаю назад. Уши пса встают дыбом, монстр на невероятной скорости бежит за снежком. Я выдыхаю, но он приносит мне совсем не то, что я кинула, а огромный ком снега, что становится его атакой! Проскальзываю по снегу, мечусь из стороны в сторону и удачно миную погребение заживо в снегу: снежный ком улетел вниз с обрыва. Слышу расстроенный скулёж. Его можно понять, но я ещё хочу жить.

Подхожу к Большому Псу и жестом прошу его наклониться. Как только его макушка оказывается в зоне, до которой я могу дотянуться, моя рука рефлекторно гладит белобрысую собачью голову. И глажу до тех пор, пока имя монстра не становится серым.

Это была самая простая и утомительная битва. Кто ж знал, что самый грозный и опасный пёс окажется милашкой.

Тявкая, Большой Пёс выпрыгивает из доспех и приземляется на меня. Я не ожидала такого, поэтому не смогла удержаться на ногах. Монстр облизывает мне лицо и активно машет хвостом. Я руками прикрываю глаза и рот.

— Эй, да хватит! Хва-тит! — недовольно протягиваю я, пусть и улыбаюсь. — Ха-ха!

Пёс прекращает, оперившись своими лапами на мою грудную клетку. Какое-то время мы просто смотрим друг на друга. Вдруг он тявкает, слезает с меня и запрыгивает обратно в доспехи, уходя.

«Что ж, это было необычно и забавно,» — рукавом убираю с лица его слюну и поднимаюсь. — «Теперь я вся в снегу,» — осматриваюсь и стряхиваю подтаявший снег. — «Надеюсь, я не заболею».

Шмыгаю носом и ступаю на шаткий мост. Слышу странное пиканье внизу. Вцепившись в верёвочные поручни, я наклоняюсь вниз.

— Флауи, — подозрительно зову друга, — это что, камера? Чё она там делает?!

— Это камеры доктора Альфис, — подаёт голос цветочек, не выходя на свет. — Их тут много по всему Подземелью. Одну у выхода из Руин я сломал.

— Это чтобы за людьми следить? — выпрямляюсь, каждой клеточкой ощущая, как этот мост трясётся, и продолжаю идти.

— Типа того, но в последнее время за монстрами тоже следят. Поэтому в городе камер ещё больше.

— Ясненько…

В целом слежка за людьми имеет смысл, дабы вовремя начать действовать, а вот про монстров не понятно. Не хотят что бы они дебоширили или как? — довольно занятная тема, которая меня не касается.

Когда конец моста стал приближаться, перед глазами замелькал красный цвет плаща Папируса. Учитывая, сколько всего прошло, мы давно не виделись. Даже приятно видеть его с приподнятым настроением.

— ЧЕЛОВЕК! СТОЙ! — кричит он мне. — ТЕПЕРЬ ТЕБЕ ТОЧНО НЕ ИЗБЕЖАТЬ ИСПЫТАНИЯ СМЕРТЕЛЬНОГО УЖАСА! МВА-ХА-ХА!!! УЗРИ ЖЕ! Санс, жми на кнопку, — тихо говорит стражник брату, хотя я всё равно его слышу, так как мы находимся в четырёх метрах друг от друга

— Так точно, капитан.

— Санс.

— М?

— У тебя нет никакого права называть меня КА-ПИ-ТАН, — на удивление сдержанно произносит младший, а старший отвечает в своей типичной манере:

— Ой, я ошибся. Простите, ко-ман-дир.

— ГРХ! САНС! ВСЁ ХВАТИТ! ЖМИ НА КНОПКУ! — топает Папирус.

Санс медленно достаёт из кармана специальный пульт с двумя красными кнопками и что-то роняет. Наклоняется и роняет ещё что-то. Теперь он капается в снегу, чем сильно раздражает пунктуационного стражника. Наконец, Санс поднимается и отряхивается от снега. Направляет пульт на мост и… ждёт чего-то?

— Хэй, коммандер, а какая кнопка активирует испытание?

— Та, которая сверху, — с уверенностью заявляет Папирус.

По обеим сторонам от меня появляются копья, огнемёты, пилы, пушки, ракеты и белый пёсик в костюме чёрной кошки. «Какого…» — щурюсь я. Папирус громко смеётся, а Санс проникновенно смотрит на меня. Хочу забрать свои слова назад, что мне приятно их видеть, особенно Папируса.

— Человек! Как только я нажму на вторую кнопку, копья будут колоть, огнемёты гореть, пилы пилить, пушки палить, ракеты ВЗРЫВАТЬСЯ, А ПЁС! Пёс… он просто будет лаять. Я не знаю, как он там оказался. Ну и чёрт с ним! — пожимает Папирус плечом. — На всё про всё у тебя будет минута — ПОГНАЛИ!

Высокий скелет ставит руки на пояс и очень громко смеётся, пока Санс нажимает на вторую кнопку. Всё начинает двигаться ровно так, как и сказал Папирус, пока пёс, одетый как кошка, не выскользнул из петли. Он, подбежав ко мне, сбивает меня с ног, хватает в зубы рукав моей кофты и тащит меня вперёд. Я прикрываю голову другой рукой и бегу настолько быстро, насколько никогда не могла. Покидая мост, я спотыкаюсь и делаю кувырок вперёд вместе с тем пёсиком.

— А-та-та, — проговариваю я и беру в руки собаку. — Эй, да ты спас меня!

А в ответ получаю «Гав!». Собаки в этом Подземелье меня поражают. На псе есть золотой медальон с именем.

— Фелла, значит? — ставлю его на ноги и сама поднимаюсь, совсем позабыв кое о ком.

Невинно поднимаю глаза на череп Папируса, который чернеет от злобы, и прячу руки за спину. Я слышу, как хрустят его кости. Становится всё напряжённее.

— Эм, Папирус, — опасаясь его криков, тихо блею я, — эм, пр-рости. Я не ожидала, что он мне поможет. Я могу вернуться на мост!

— Нет, — коротко прерывает меня Папирус. — Ты прошёл испытание. Санс, пульт.

— На, — стражник резко забирает протянутый предмет и запускает куда подальше.

— На этом всё, человек! — высокий скелет горделиво разворачивается, от чего его плащ взмывает вверх и медленно опускается. — Но дальше Снежнеграда ты не пройдёшь! Как бы тебе не везло, кто бы тебе не помог, тебе останется лишь пасть мне в плен, МВА-ХА-ХА-ХА!!!

С громким смехом и широкими шагами Папирус уходит в сторону города — он себе не изменяет. Я уже вижу верхушки домиков, свет гирлянд и даже фигуры монстров.

«Город… Наконец-то!» — от усталости к глазам подступают слёзы. Я делаю глубокий вдох и выдох и осматриваюсь. Фелла ушёл. Или это девочка? Непонятно.

— Знаешь, я поражён, — слышится голос Санса. Я оглядываюсь на него через плечо. — Ты первая, кто во время смены Папса дошёл до города. Хотя это чистой воды удача. На востоке города мой брат будет ждать тебя, на твоём месте я был бы уверен, что понял принцип синих атак. А вообще, добро пожаловать в Снежнеград — место, где постоянно царит холод и рождественская атмосфера, где монстры до того суровы, что лишь меховые шубы сглаживают углы, — скелет поправляет свою куртку и тем самым заканчивает говорить.

Как он может так легко говорить о моей дальнейшей битве с его братом. Ещё и советы раздаёт. А ведь я могу убить Папируса. Что же тогда будет, Санс? Ты и дальше будешь давить эту ехидную ухмылку или попробуешь отомстить мне? Или примешь смерть брата как должное? Как бы я хотела задать все эти вопросы ему, но, думаю, это закончится возвращением к последнему сохранению.

* * *

Зайдя на территорию Снежнеграда, я ощущаю в первую очередь запах гари, смешанный с нотками имбирного печенья и цитруса. Наконец, я вижу что-то помимо разрушенных руин, ёлок, снега, головоломок и рож двух скелетов. Дальше приветственной надписи, которая вся исцарапана и потрескавшаяся, я не пошла, завернула в первое попавшееся здание с вывеской «Лавка».

Приветствующий жёлтый свет и запах свежей выпечки настраивают на определённый вайб спокойного и гостеприимного магазина. Я неделю торчу в Подземелье и только сейчас приблизилась к цивилизации монстров. За прилавком стоит фигуристая крольчиха с фиолетовым мехом в светлой шляпе и тёмно-бордовой майке. Когда я вошла и активировала дверной колокольчик, она отвлеклась от толстой книги в мягкой обложке.

— Здравствуйте, — без эмоций произносит она, пока я осматриваю помещение.

— А, здравствуйте, — с удивлением отвечаю я.

— Вам помочь?

— Пока нет, — машу я ладонь, — я осматриваюсь.

Монстриха с недоверием смотрит на меня, будто я воровать собираюсь, и возвращается к книге с кроссвордами.

Глаза разбегаются от разнообразия товаров на полках: от еды до предметов для дома. Я даже не знаю, что именно ищу. Почёсываю голову и делаю максимально заинтересованный вид, чтобы меня не выставили вон. Флауи выползает на моё плечо.

— Сколько у тебя денег?

— В прошлый раз было где-то около 75 монет, — снимаю с ремня мешочек и проверяю деньги. — Не думаю, что это много.

— Да, это немного, — соглашается Флауи. — Но тебе хватит на броню и немного еды. Вот как раз то, что тебе нужно.

Цветочек указывает на странную оранжевую бандану с нарисованными кубиками пресса. Я не понимаю его намёков, однако беру вещицу. Под ней лежат красные перчатки без пальцев.

— Бандана — это БРОНЯ, как и ленточка, которую ты бросила в Руинах, — объясняет Флауи. — А перчатки — ОРУЖИЕ, но они тебе не нужны, так как ты не собираешься драться.

— Спасибо за понимание, — складываю бандану в несколько раз и несу на прилавок, чтобы узнать цену.

— Уже решили? — холодно спрашивает лавочница, стоило мне подойти.

— Да, — кладу оранжевой платок на прилавок. — И мне интересна цена.

— 50 золотых, — сразу говорит монстриха.

«Цена кусается,» — поджимаю я губы и роюсь в мешочке.

— Эта бандана раньше принадлежала человеку, от того и цена такая, — вдруг поясняет крольчиха.

— Оу, вы торгуете людской одеждой? — удивляюсь я, одновременно задумываясь: «Жуть какая…»

— На неё бывает спрос.

— Ясно. Я возьму это, а ещё мне бы еды купить на 25 золотых.

— Могу предложить Коричных зайчиков, сделанных по моему рецепту. За одну штуку как раз 25 золотых.

— Ух ты! От одного названия текут слюнки, — коротко улыбаюсь я. Вдруг начинает журчать мой живот. — Простите, — смущённо обхватываю себя руками. За весь день ничего нормального не ела, только проблевалась.

— Подождите минуту, — крольчиха выходит из-за прилавка и скрывается за стеллажи.

Пока она отсутствует, я отыскиваю все свои деньги и насчитываю не 75, как не казалось, а 84 — вот это я богатей. Хотя есть вероятность того, что я считать не умею. Сажусь на рядом стоящую табуретку и расставляю пошире ноги. Стоило мне войти в Снежнеград, как я раскисла. Хочу спать, есть, полежать в мягкой кровати. Простого человеческого отдыха хочется.

— Вы же не откажетесь от какао? — возвращается лавочница с железной побеленной кружкой, от которой исходит пар, и корзинкой с Коричными зайчиками. У меня во рту скапливается слюна.

— Нет, я люблю какао, — встаю на ноги и взглядом слежу за тем, как монстриха расставляет посуду на прилавок.

Лавочница садится и подпирает лапой щеку, прикрыв глаза. Я ничего не делаю и прикидываю в уме, хватит ли мне восьмидесяти четырёх монет, чтобы заплатить за бандану, одну коричную печеньку и какао. Крольчиха открывает глаза и пододвигает мне корзинку с печеньем.

— За счёт заведения, — спокойно говорит она и берёт в лапы книгу и карандаш. — Я не видела вас раньше, вы недавно приехали в Снежнеград?

Я обхватываю горячую кружку замёрзшими красными пальцами и медленно дую на какао. Пахнет вкусно. Внутри меня всё диссонирует: неужели монстры в городе более спокойны и толерантны к незнакомцам, чем за его пределами? Или именно эта продавщица такая добрая и радушная, хоть и кажется равнодушной?

— Я только сегодня пришла. Путешествую по Подземелье, — натянуто улыбаюсь. Это максимум, что я могла придумать.

— Вы, возможно, из Столицы: выглядите очень… мягко, что ли, — лавочница вглядывается в моё лицо и морщится. — Да и редко в наш город туристы заглядывают. Элита из Столицы считает, что тут живут жестокие и некультурные монстры. Думаю, в этом есть доля правды! — широко улыбается она.

Я отпиваю какао и откусываю ухо Коричного зайки. Вкус меня настолько поразил, что остальную часть я съедаю за один раз и запиваю ещё горячим напитком.

— Боже! Как же это вкусно! — у меня слёзы накатываются, и, чтобы они не потекли, я вздёргиваю подбородком вверх и закрываю ладонью глаза. — Я последнее время ничего вкуснее не ела! — шмыгаю носом.

— Оу, это приятно слышать, — голос лавочница становится мягче. — Настолько оголодали в пути?

— Есть такое, — мне становится стыдно, что я лгу такому милому монстру.

Мы заболтались. Лавочница рассказала мне о истории Снежнеграда, что, покинув ДОМ — нынешние Руины — пушистые монстры, которым понравился холод, образовали свои поселения и живут по сей день. Её было невероятно интересно слушать с вкусным домашним печеньем и уже тёплым какао. Монстры всё же страдают в Подземелье. Замкнутое пространство и постоянная угроза со стороны упавших людей повышают тревожность. Каждый день они борются с разными чувствами, чтобы поддерживать привычную повседневность. Это можно сравнить с поселением, рядом с которым проходит война. Пока люди придумывают сами себе проблемы, монстры ощущают себя угнетёнными своими законами и возможной человеческой угрозой.

— Последние несколько лет город оживился, — расслабленно молвит лавочница. — Особенно с появлением братьев-скелетов. Они, наверно, самые обсуждаемые монстры Снежнеграда. Несмотря на свой рост, младший скелет очень важная персона. Внезапно появившись однажды, на следующий день он вступил в Королевскую стражу. В городе все его уважают и даже страшатся. Он постоянно чем-то занят: то чинит вывеску, то разгоняет шпану, то помогает в чём-то ремонте. Старший — низкий скелет — эх… Он шило в жопе. Полная противоположность младшего. Травит свои чёрные шутки, скрепит своими кроссовками, заходит в мою Лавку, читает газету и уходит, ничего не купив. Есть монстры, которые желают ему смерти, но такое ощущение, что они боятся это воплотить. Что странно, так как он похож на страшную плюшевую игрушку. В любом случае, эти братья очень забавные, за ними интересно наблюдать. Они местные легенды Снежнеграда.

Я заулыбалась от рассказа лавочницы. Братья-скелеты правда не похожи на обычных монстров.

Заплатив за бандану и взяв одного Коричного зайку с собой, я собиралась уходить. Лавочница наблюдала за мной какое-то время.

— Вам есть где остановиться? — вдруг спрашивает она. Я успела забыть о том, что нужно где-то отдыхать и спать.

— Нет…? — мнусь я. — Я в городе впервые.

— Тогда, зайдите к моей сестре — её отель буквально в соседнем здании, — лавочница что-то пишет на бумажке, выходит из-за прилавка и берёт мою руку. — Покажи эту записку ей, и она сделает тебе скидку.

— Ох, я, я, — заикаюсь, глядя то на монстриху, то на её тёплые и мягкие лапы, — не стоит…

— Вы составили мне приятную компанию. Я буду рада, если вы ещё зайдёте ко мне.

Мне пришлось принять записку и попрощаться. Не уверена, что зайду сюда вновь, но на душе приятно. На улице уже стемнело. День близится к концу. Между Лавкой и Отелем сверкает звезда сохранений и стоит сундучок, который я видела раньше. Сохраняюсь и иду в соседнее здание.

Когда я показала бумажку лавочницы, мне дали ключи от самого дешёвого номера, за которого я отдала лишь двадцать золотых — это даже дешевле одного Коричного зайки. Стены в комнате картонные, я буквально слышу чей-то храп. Здесь плохое отопление и неудобная кровать. Радует, что есть отдельный душ и бесплатные полотенца — повод смыть всю грязь с тела и заснуть без ног.

Снимаю мешочек с ремня и предлагаю Флауи сесть туда. Оказавшись одной в душевой комнате, я сбрасываю с себя всю одежду, включаю горячую воду и расслабленно выдыхаю. Накопившаяся усталость стекает с плеч до пяток и уходит в слив. Мне хочется плакать, кричать. Столько боли я пережила за один день, что одного всплеска эмоций будет мало. Горячая вода обжигает, но я не сбавляю её напор, так как, наконец, ощущаю себя живой.

Душ освежил мне голову. Вытираюсь и натягиваю на голое тело халат, который тоже входил в стоимость номера. Когда я выходила в комнату, от меня исходил пар. Плюхаюсь на кровать рядом с Флауи и ложусь, раскидав по разные стороны руки.

— Ты как? — беспокоится цветочек.

— Сейчас намного лучше стало, — тихо отвечаю я.

— Тогда отдыхай, ты заслужила.

— Спасибо, Флауи. Без тебя мне было бы туго.

На этом наш разговор закончился. Я нормально одеваюсь в душе, выключаю свет и ложусь спать. Смотрю на тёмный потолок. Через одну стенку слышен храп, через другую — чьи-то разговоры и маты. Невероятная общажная атмосфера. Мои глаза сами по себе смыкаются.

Наконец, этот день подходит к концу…