Underfell: Путёвка в Ад (джен)

Примечания:

Группа в Вк: https://vk.com/vedronos23

Тгк: https://t.me/vedronos

---

Лежу на помятых золотых цветах, смотрю на дыру в горе, через которую падает мягкий солнечный свет, и думаю: «Фриск, только ты можешь запутаться в лозах и упасть. Ещё и рюкзак куда-то делся. Не день, а СКАЗКА…»

Пытаюсь подняться, но падение даёт о себе знать. Всё тело, все кости и мышцы болезненно стонут, пока я встаю на ноги. Голова ещё кружится. Удивительно, что я ничего не сломала, а раз чувствую боль — значит, жива.

Золотые цветы спасли меня от смерти. Было что-то в них прекрасное и ужасное одновременно, будто у них есть неприятное прошлое.

То, куда я попала, не похоже на обычную пещеру. Скорее на потеряный город. Я продвигаюсь по коридору. Кирпичи в стенах очень потрепались со временем, вокруг много обломков, которые покрыли мох и лоза плюща. Выхожу в большое тёмное помещение. В центре находится поляна, усыпанная сухой травой. На неё падает свет из щели в потолке и освещает единственный растущий золотой цветок, что так похож на те, которые смягчили моё падение.

Подхожу к поляне и сажусь на колени, чтобы полюбоваться цветком с чернеющей сердцевиной. Он весь потрёпанный, лепестки обуглены и загрязнены. Смотреть на него больно. Прикрыв на секунду глаза, слышу тихие всхлипы. Резко оглядываюсь и вскакиваю на ноги.

«Кто плачет? Где?»

— Прости… — шмыгает детский голос. — Я-я не хотел тебя пугать…

— Кто это говорит? — едва слышно шепчу и продолжаю высматривать в темноте ребёнка.

— Я здесь, внизу.

Стоило мне это услышать, как я уставилась на поляну. Моему удивлению не было предела, когда пред мной предстал тот самый цветок с лицом. Он очень походил на грустный смайлик. По лепестками стекали слёзы, хотя он отчаянно пытался их утереть своими листьями. Я достаю из кармана шорт белый платочек и предлагаю цветку. Он принимает его и смачно высмаркивается.

«Похоже, я сильно приложилась головой или это и есть жизнь после смерти?»

— Спасибо, — возвращает мне платок. — Я — Флауи, цветочек по имени «Флауи», — произносит без всякого энтузиазма.

— А я Фриск, — приветливо улыбаюсь, в надежде, что это поднимет ему настроение. Флауи замечает это и мотает бутоном.

— Впервые в подземелье, не так ли? — он оживился. — Эх, снова старому-доброму мне придётся всё объяснять.

Не успеваю я ахнуть, как всё темнеет, а перед глазами появляется нечто яркое и красное.

— Сердечко — это твоя душа, ты начинаешь с очень слабой душой, но её можно усилить, повышая УР? Что такое УР? — давай спроси у меня.

— Эм, что такое УР? — неуверенно повторяю я, смотря на странные панели под руками.

— Уровень Резни, естественно, — весёлым голосом оглашает Флауи.

— Что? Это немного сложно для понимания. То есть есть душа. Её надо усилить, повышая Уровень Резни? Это как УРОВЕНЬ в играх? Типа, нужно собирать очки опыта и становиться сильнее?

— Всё верно, только у нас это называется ОП или же Очками Пыток. Чем больше ты мучаешь монстра, тем больше получаешь ОП и тем быстрее повышаешь УР.

— Наверно, я действительно ударилась головой, да настолько, что попала в игру, — взъерошиваю волосы и нахожу какой-то листик.

— Но это не игра, Фриск. Когда твои ОЗ закончатся, ты погибнешь. Навсегда. Поэтому нужно становится сильнее.

— А чтобы стать сильнее, нужно кого-то мучить. Флауи, ты себя слышишь?

— Ты меня не понимаешь. В этом мире, эх, — вздыхает он, — есть только одно правило: УБЕЙ ИЛИ БУДЬ УБИТ.

«Я против. Так нельзя. Почему всё так выходит?» — я не стала говорить это вслух. Кажется, будто он заставит меня, в случае отказа, а я не смогу вернуть всё назад.

— Я хочу, что бы ты выжила, но сейчас ты слишком слаба. Позволь мне ознакомить тебя с правилами БИТВЫ. Раз я первый начал, то твой ход первый. Перед собой ты, наверняка, видишь оранжевые панели «атака», «действие», «вещи» и «пощада». Пока что у тебя нет оружия, так что панель «атака» не должна работать, попробуй пока «действие».

Мне не нравится, чему именно Флауи пытается меня научить. Я жму на кнопку «действие». Появляется небольшой список: проверить, говорить, не слушаться, подбодрить. Выбор меня позабавил, и я остановилась на втором.

— Всё такое необычное и новое, голова аж кругом.

— Отлично, теперь я хожу.

Вокруг лица Флауи образуются белые крутящиеся точки.

— Я буду АТАКОВАТЬ тебя, попробуй увернуться от всех пуль.

Белые точки становятся острыми словно наконечники стрел. Я напрягаюсь. Их траектория предсказуемая: они летят туда, где я стою. Значит, нужно убежать в последний момент, что я и сделала. Пробежала один метр и устала — напоминает школьные времена, когда на физкультуре всем классом играли в вышибалы. Только тут всё СМЕРТЕЛЬНО.

— Молодец, — Флауи хвалит меня. — А теперь используй ПОЩАДУ.

Я выбрала нужную панель. Там были такие варианты, как пощада и побег. Я послушалась Флауи. Его имя было серым, и битва закончилась. Когда всё стало, как прежде, я выдохнула.

— Пока что ты хорошо справляешься, но я не могу гарантировать, что дальше будет легко. Наоборот, будет очень сложно.

— Нет, я плохо справляюсь, — перечу ему, отрицательно мотая головой. — Флауи, поверь, это не про меня: я не умею драться и не люблю. Я не могу причинить кому вред.

— Я понимаю, — цветок опускает свой бутон. — Это было понятно с самого начала, когда только увидел тебя. Мне очень жаль.

Я выслушиваю его до конца и решаю продолжить путь. Не знаю, что меня ждёт, насколько будет трудно, однако я выберусь от сюда. «Убей или будь убит — глупость!», — фыркаю я, закидывая длинные вьющиеся волосы назад.

— Подожди, Фриск! — восклицает Флауи. — Возьми меня с собой.

Не понимая его слов, я возвращаюсь к поляне. Флауи тянет листики вверх и взглядом просит нагнуться.

— Извини, но как мне это сделать? — сажусь рядом на колени. — Ты же цветочек!

— Я не просто цветочек, — едва заметно усмехается он. — Протяни руку.

Стоило мне это сделать, как он высвобождает свои корни их земли и как змея обвивается вокруг моей кисти. Флауи продвигается дальше и подмечает местечко на плече. От его корней немного шекотно.

— Вот так мы сможем путешествовать вместе, — улыбается так, словно всегда хотел сделать что-то подобное.

Я была не против компании. В отличие от меня для Флауи это родное место, он должен о многом знать.

Следующее помещение намного светлее предыдущего. Багровые стены и белые изящные колонны обрасли плющём. Вокруг рассыпаны светло-зелёные сухие листья. Много где расходятся трещины.

«Это довольно старое место. Я точно попала в затеряный город»

Подхожу к ступенькам лестницы белого цвета и замечаю яркую жёлтую звезду. Она причудливо левитирует в воздухе. Я косо смотрю на Флауи. Он предельно спокоен и воспринимает мои взгляды, как вопрос:

— Да, тут давно никто не живёт, — его лепестки поникли. — Поэтому это место и зовётся РУИНАМИ.

Я не понимаю, как спросить его о звезде, которая так и манит к себе своим свечением. Продвигаюсь к ней и провожу рукой. Стоит мне коснуться, как тело наполняется странным чувством, от которого кровь в жилах закипает. Флауи не замечает этих моих действий. Значит, это что-то нормальное для него? Эм, ладно.

Дальше меня поджидала головоломка. В стене напротив находится проход, ограждённый высокими воторами, а справа — шесть плиток. На некоторых есть коричневые засохшие пятна.

— Неужели…

— Это кровь, — дополняет вместо меня Флауи.

— Я так и поняла. Много сюда прибывают людей?

— Сложно прикинуть насколько много, я часто теряю ход времени. Но ты первая за столь долгий промежуток, — цветочек пытается обнадёжить меня улыбкой.

Ловушку я решила на раз-два. Просто не наступай на кровавые плиты — легкотня! У меня всё больше поднималось настроение.

За проходом идёт длинный коридор. Здесь также везде листья и растения, поглощающие и разрушающие красивые стены. Путь вперёд преграждают металлические прутья, а головоломка в этот раз связана с рычагами. Под каждым рычагом располагается заржавевшая плита, которая, теоретически, может убить за неверный ответ. Здесь не было ни одной подсказки. Я чешу затылок.

— Я дам тебе подсказку, — отзывается Флауи.

— Давай! — радуюсь я. Хорошо, что взяла его с собой.

— Видишь засохшую кровь на плитах?

— Да, но она везде.

— Это потому, что нужно дёргать рычаги в определённом порядке.

— А-а-а, ясно, и в каком же?

— Табличка тебе в помощь.

У протоптанной тропинки, напротив головоломки в землю вставлена деревянная табличка, а на ней написан текст: «Две деревни, враждующие между собой более трёх лет, распяли четыре человека, чтобы заключить мир».

«Интересная сказка на ночь, конечно. Получается, мне нужны рычаги по номерами: два, три, четыре»

Я активирую рычаги в этом порядке и прутья пропадают. Мои ноги дрожали, пока я стояла на тех плитах, а ладони жутко вспотели. Но радует, что всё позади.

Я будто на самом деле попала в игру! Головоломки, старинные постройки, говорящий цветок на моём плече, в конце концов!

Идя по тропинке, дохожу до комнаты с манекенами. На земле лежат много избитых, изорваных кукл, и только одна держится. Флауи приостанавливает меня.

— Это тренировочный манекен, можешь потренироваться на нём в БИТВЕ.

— Я не буду драться, даже если это просто бездушный манекен.

— Понимаю твою позицию, — цветок выглядит чем-то обеспокоенным. — Если не хочешь использовать АТАКУ, попробуй ДЕЙСТВИЕ. Думаю, нам очень сильно повезёт, если монстр потеряет интерес убивать тебя, — как-то иронично добавляет он.

Мне начинает нравится, что Флауи не заставляет делать меня то, что я не хочу. Я подхожу к манекену, обнимаю его и продолжаю путь.

Следующий длинный коридор состоит из множества плит с шипами. Конец этой ловушки находится в десяти метрах от начала, если прикинуть на глаз. Я не уверена, что останусь живой. Сжимаю кулаки и глотаю слюну. Флауи гладит меня по плечу, думая, что это поможет. Многие плиты грязные и ржавые и лишь некоторые чистые, а значит, правильные. Делаю первый шаг и выдыхаю, потому что ничего не происходит. Посреди этой ловушки есть безопасный кусочек, сначала нужно дойти до туда.

Каждый шаг придаёт мне уверенности на следующий. Всё идёт хорошо, даже слишком. Я хожу по странной траектории, похожей на змейку или лабиринт. Ступив на безопасное место, я захотела распластаться и поваляться в грязи. Бóльшая часть ловушки была позади. Моё сердце никак не успокаивается. Могу только поблагодарить тех бедняг, что проходили это ужасное место методом проб и ошибок, их смерти не напрасны. Я обязательно выживу.

Дальше я почему-то не наблюдала крови. Неужели до сюда никто не доходил? Будь у меня какая-нибудь длинная палка или несколько камней, то можно было самой найти правильный путь.

— Флауи, я в растерянности, — признаюсь я. — Были те, кто доходил дальше?

— Да, но… — его тон мне не понравился, — с ними была Хранительница Руин. Она помогала пройти головоломки. Нам повезло с ней не встретиться.

— Повезло? — таращу на него глаза. — Она, возможно, мой единственный шанс на спасение, а ты говоришь «повезло»?!

— Фриск, ты её не знаешь. Она уже не та спокойная и добрая леди. Долгое одиночество и закрытое пространство изменили её: она стала такой же жестокой и беспощадной, как и все.

Мне тяжело верится в слова Флауи, потому что я не наткнулась ни на одного монстра, исключая его самого.

Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. Это помогает расслабится. Сейчас всё или ничего. Я сомневаюсь, что среди стольких плиток, только единичные могут быть верными. У одной такой плитки дай бог площадь шестнадцать дециметров квадратных (сорок на сорок сантиметров), они на один шаг.

«Всё или ничего,» — повторяю в голове и решаюсь сделать первый шаг.

Острые длинные колья пронзают меня насквозь. Резкая боль заставляет всё тело застыть. Не могу дышать. Я лишь слышу, как кричит Флауи, отчаянно бьётся сердце и брызгает кровь. Я задыхаюсь, но не знаю, как вдохнуть хоть частичку воздуха. На лбу пульсирует вена. Что-то горячее стекает по подбородку.

«Это конец? Но как же так… Я так хотела жить. У меня было столько планов… Не хочу сдаваться…»

Мои глаза заполняются слезами. Как же горько осознавать, что смерть пришла так внезапно…

…

… …

… … …

* * *

Всё темнеет и вдруг светлеет. Я ошарашенно смотрю на яркую жёлтую звезду и ничего не понимаю. Мои пальцы двигаются, я могу дышать полной грудью. Флауи отвлечённо смотрит по сторонам. Что произошло? И эта звезда… Есть в ней что-то загадочное.

— Флауи.

— Да?

— А что это за звезда?

— Звезда?

— Угу.

— Не понимаю, о чём ты.

— Ты её не видишь?

— Нет, а чт…

Флауи недоговаривает и прикрывает рот листочком. Я забеспокоилась его поведением.

— Флауи? — касаюсь его стебля.

— А? Да, да, — он сползает на моё предплечье и продолжает. — Ты, наверняка, имеешь в виду звезду сохранений.

— Сохранений?

«Сохранения, точно! Тогда это имеет смысл!» — ликую про себя.

— Да, если в тебе достаточно РЕШИМОСТИ, ты обязательно вернёшься к ней после смерти, — он говорит так радостно, будто уже пользовался этой силой.

— Даже если есть такое, то всё равно умирать не очень-то хочется, — нервно посмеиваюсь и поднимаюсь по лестнице. Флауи отмалчивается.

Я быстро решаю головоломки с плитами и рычагами, благо ГОЛОВА ещё свежая, обнимаю манекена и прохожу до того самого места. Я отчетливо помню плиту, на которую наступила, и ту боль, что сковала тело. Даже вижу перед собой свой собственный труп. Зрелище не для слабонервных. Специально для этой ловушки я искала всякие камушки, но не нашла. В моей руке только сухая палка. Флауи я объяснила, что мне она нужна не в качестве оружия, а чтобы тыкать ей. Однако эта идея канула в лето: плита не реагировала на палку. Возможно, она срабатывает на определённый вес, что давит на неё.

— Флауи, а ты, случаем, не видел, как Хранительница Руин проходит эту ловушку?

— Ты знаешь про Хранительницу Руин?

— Да, ты мне рассказывал. Точнее той мне, которая уже мертва, — лицо Флауи перекосилось от моего замечания.

— Хорошо, кхм, — сделал вид, будто кашлянул, — на твой вопрос я отвечу, что не знаю. Я обычно стараюсь не попадаться ей на глаза, да и тут нигде нет земли, где я мог бы появиться.

До меня только дошло, что мой вопрос крайне тупой. Как Флауи вообще может передвигаться, он же цветочек!

— Но я кое-что могу попробовать.

Цветок вытягивает листок вперёд. Образуется белое ядро, которое вскоре приобретает очертание пули. Именно ими он тренировал меня уворачиваться. Флауи направляет магическую пулю в одну из плит, и шипы взмывают вверх, разрезая воздух

— Ух ты! — ликую я. — Сработало!

— Если бы не твоя идея с палкой, я бы не додумался, — колдует ещё одно семечко и стреляет им в другую ловушку. Она не реагирует, и я ступаю на неё.

— Мы же команда, Флауи. Кто-то придумал, другой сделал — именно так выглядит командная работа, — осторожно иду по чистым плитам, остерегаясь шипов.

Минуя эту головоломку, я плюхаюсь в кучу листьев, как на удобный диван. Оглядываюсь вдаль. Очередной длинющий, чернеющий коридор. Я устала.

— Ты в порядке? — спрашивает Флауи.

— Да… — кое-как отзываюсь, — мне просто нужен небольшой отдых.

— Тебя можно понять, но нам стоит поторопиться. Я не знаю, когда придёт Хранительница Руин.

— Ладно, — выпрямляюсь. — Сейчас пойдём.

Я поправляю одежду и вытряхиваю листья из волос. В этом коридоре почти нет щелей в потолке, поэтому он очень темный. И длинный. Про себя я мечтаю, чтобы всё наконец закончилось. Слышу шуршания листьев и тихие не мои шаги. Это заставляет меня ускориться. За коридором следует комната с вариацией путей и звездой сохранений. Я с большой радостью касаюсь её, наполнясь чувством РЕШИМОСТИ. Теперь не придётся, в случае чего, проходить ту злополучную головоломку. Флауи молчит, давая мне самой возможность осмотреть всё.

В маленьком помещении слева располагается белая чаша с табличкой, которую огибает ров из воды. В первую очередь я споласкиваю руки и лицо. Делаю из ладоней тарелочку и набираю воды, чтобы попить. Она очень чистая и вкусная настолько, насколько можно вообще охарактеризовать воду. Предлагаю Флауи, но он отказывается. Это его действие огорчает, он же цветочек, как это цветочек может отказываться от воды? Я хотела хотя бы умыть его.

На табличке написано, что нужно взять всего одну Монстрконфету. Как раз одна и оставалась. Оставлю её на потом.

Проходя мимо звезды, снова сохраняюсь. Много сохранений не бывает. И не зря. Как только я отошла от неё, из кучи листьев на меня выпрыгнула огромная белая лягушка. Всё вокруг темнеет, и пред мной появляется красное сердце. Это БИТВА. Лягушку зовут Фроггит. Его глаза горят тёмно-красным цветом, он хмурится, словно чем-то недоволен. На плечах есть длинные бугорки, напоминающие шипы, а на лице — чётко выраженные бородавки. На груди, меж лапок находится ещё один монстр: чёрный, с напряжёнными большими глазами.

— Ты оставила палку в тех листьях, поэтому выбирай действие, — даёт подсказку Флауи. Я выбираю комплимент.

— А вы очень милая лягушка! — максимально дружелюбно улыбаюсь.

Монстр либо не знает человеческой речи, либо не понимает смысла моих слов, но его брови расслабляются. Моя душа начинает светится ярче. На меня надвигаются странные мошки размером с яблоко. Я убегаю от них, то и дело меняя траекторию. Когда атака Фроггита заканчивается, я пытаюсь отдышаться.

«Надо было больше времени уделять своему физическому развитию. Кто ж знал, что я буду бегать от агрессивных насекомых и решать смертельные головоломки»

Снова жму на кнопку действия. Сейчас только на это я способна.

— Извините, а что вы делали в листьях? Просто, наверняка, есть игры поинтереснее, чем поджидать бедных прохожих и нападать на них.

Что-то подобное я уже говорила одному мальчугану, когда увидела, как он обижал девочек на детской площадке. Тогда мальчик понял свою вину, и они даже стали играть вместе.

Фроггит выглядит задумчиво. На этой атаке мошек не было, монстр напрягает лапки и напрыгивает на меня. Я кувырком уворачиваюсь, снова собрав в волосах все листья. Мой ход наступает довольно быстро. Теперь имя лягушки горит серым, и я с упокоением души дарю ему пощаду.

— Ква, ква, — говорит Фроггит перед уходом и возвращается в ту же кучу листьев.

— Я удивлён. Это твоя первая битва, и ты справилась без единого урона. Мои поздравления, — Флауи хлопает своими листиками.

— Не хочу постоянно убегать от того, что может меня убить, — кладу ладонь на грудь и тяжело выдыхаю.

— Придётся. Чем глубже ты уходишь в подземелье, тем ужаснее будут монстры.

— Сохранюсь, пожалуй…

Не знаю, как я бы проходила подземелье без Флауи. Возможно бы, умирала на каждом ходу, идя по собственным телам. С ним мне спокойнее.

— Осторожнее, — вдруг предупреждает меня Флауи, когда продвигаюсь в следующий холл.

— Что такое? — вопросительно смотрю на него.

— Смотри под ноги, тут пол проваливается.

Стоило Флауи это произнести, я как ошпаренная отпрыгнула назад. Если присмотреться, действительно есть отмеченный участок посреди коридора, который я даже с разбегу не перепрыгну.

— А что будет, если я упаду?

— Там внизу листья, может, просто синяками отделаешься, — пожимает лепесками цветок. Своими словами он только путает меня.

— Другого пути нет — правильно я понимаю? — подхожу к ловушке ближе.

— Ага.

«Если что, я сохранилась,» — закрываю глаза и делаю шаг вперёд.

Чувствую, как твёрдая опора теряется под ногами, как воздух сопротивляется моему телу, извиваясь в волосах. На один момент я раскрываю рот, случайно вырывается взволнованный крик, с которым я приземляюсь в гору из листьев. Отплёвываюсь и поднимаюсь. Падать неприкольно. Теперь листья у меня не только в волосах, но и под футболкой, в шортах и везде вообще. Но то, что под этой кучей не было шипов или чего-то похожего, уже радует. Скоро я начну радоваться каждой незначительной мелочи, потому что заранее готовлюсь к худшему.

— Твоя одежда слишком выделяющаяся, — подмечает Флауи, когда я поднимаюсь по лестнице вверх.

— Почему же? — кряхчу и возвращаюсь на тот этаж, с которого упала. Разминаю спину и продолжаю идти.

— Твоя голубая футболка и белые шорты отличаются от одежды монстров.

— Уж прости, я же не знала, что тут есть подземелье с монстрами, что хотят моей смерти! — раздражительно взмахиваю руками. — Оделась бы как на Хэллоуин!

— А что такое Хэлло… уин? — похоже, он не воспринял всерьёз мою вспыльчивость.

— Человеческий праздник, когда люди одеваются в разных существ или персонажей, — успокоившись, говорю я.

Флауи ничего из того, что я сказала, не понял и из приличия задавать вопросы не стал.

* * *

«Сколько времени уже прошло?»

Я не устала, но эти Руины кажутся бесконечными из-за обилия головоломок и опасностей.

Перед мной предстаёт массивный камень, крупная кнопка нажимного действия и чугунная решётка, преграждающие путь. Если я давлю на кнопку, она пропадает, однако если ухожу, то не успеваю пробежать: она моментально возвращается на прежнию позицию.

«Теперь понятно для чего нужен камень,» — спокойно сажусь на корточки. Вдруг позади себя слышу чьё-то прыганье. Оборачиваюсь и вижу Фроггита. Он похож на того, который на меня напал, но этот был запутавшимся и напуганным. Когда лягушонок увидел меня, он от испуга метнул небольшой камешек и промахнулся. Этот маленький монстр плакал.

— Фриск, не обращай на него внимание. Просто глупый монстр, — бухтит Флауи, но я его не слушаю.

Медленно подбираюсь к Фроггиту, приподнимая руки вверх, чтобы он поверил, что я не сделаю ему больно. Лягушонок отстраняется и постепенно успокаивается. Я мягко улыбаюсь и сажусь и поджимаю ноги к груди.

— Хэ-э-эй! — машу ладонями и качаюсь из стороны в сторону. Фроггит удивлённо смотрит на меня, а Флауи неразборчиво мямлит ругательства.

— Ты тоже тут застрял? — монстр кивает. — Поможешь мне подвинуть камень?

Приподнимаюсь и за шаг добираюсь до камня. Ладонью подзываю малыша. Фроггит всё ещё не знает, можно ли мне доверять, однако набирается смелости и прыгает ко мне.

— Давай ты толкаешь с той стороны, а я с этой, хорошо? — прикладываю руку к камню.

— Ква! — весело говорит лягушонок.

Вместе у нас получается сдвинуть довольно тяжёлый камень, и заострённые прутья решётки уходят под землю.

— Ух ты! Какие мы молодцы! — радостно произношу я. — Спасибо за помощь.

— Ква, — на щеках Фроггита появляется румянец. Он убегает к выходу, оборачивается и, наконец, скрывается.

— Ты идиотка, — вытягивает свой бутон Флауи.

— Это забавно слышать от говорящего цветка, — процедила я в ответ.

«Хотя он немного прав»

На пути мне повстречался новый монстр, который выглядел уверенным и неуверенным одновременно. Плакселот — так его зовут. Чем он является? — сложно понять. Какое-то огромное насекомое, я полагаю. Плакселот дрожит, сжимая в руках копьё. В графе действия я выбираю «утешить». От моих слов ему становится только хуже, атаки усиливаются.

Меня окружают большие бабочки. Они не нападают, лишь сужают моё пространство. По бокам появляются копья. Я отхожу от них и натыкаюсь рукой на бабочку. Контактируя с кожей, она плавится и жжёт словно кислота. Я еле сдерживаю болезненный крик. На предплечье краснеет и пульсирует ожог. Мои ОЗ уменьшаются до пятнадцати из двадцати. Вспоминаю слова Флауи, что здесь ты умираешь, если твои Очки Здоровья заканчиваются, и стискиваю зубы.

«Погибнуть от рук монстра, что трясётся от страха — ну уж нет. Не сегодня и не в этой жизни»

Надо попробовать «молить».

— Зачем вы это делаете? — делаю максимально жалкий голос и держусь за пораненную руку. — Я же совсем безобидна, у меня и оружия-то нет! Позвольте мне пройти, я очень вас прошу.

Плакселот выглядит так, будто внутри него появилась частичка совести. Всю следующую атаку я уворачивалась от бабочек, что двигались рядами, а потом пощадила монстра.

По его лицу стекают слёзы. Плакселоту правда жаль, что так произошло, он был в отчаяние. Я протягиваю платочек и махаю ему на прощание. Рука болит. Боль шипящая и непрекращающаяся. Флауи замечает мои страдания.

— Попробуй вылечиться той конфетой.

Это звучит абсурдно, но я же в подземелье, полном магии и монстров, здесь всё по-другому. Монстрконфета имеет лакричный вкус, от которого мне не холодно, не жарко. Не понимаю, чего все булят лакрицу? Она на любителя. Разжёвывая конфету, я ощущаю, как боль утихает, а ожог постепенно исчезает.

— Поразительно, — произношу на выдохе, рассматривая рану, которая полностью пропала.

— Еда, как и сон, способна востанавливать ОЗ, — добавляет Флауи.

— Это снова какая-то магия? — на мой вопрос цветок кивает. — А ей можно научиться?

— Не могу сказать с точностью. Хоть душа человека сильнее души монстра, для нас магия скорее естествена. Раньше люди могли колдовать, в нынешнее время всё по-другому.

— Но в теории я могу научиться?

— Да, наверно.

— Класс!

Я так мало знаю о монстрах и подземелье. Хочу всё узнать!

* * *

— Н-не-е-е-ет, — почти ревя, протягиваю я. — Только не ловушки с падением!

Флауи привык игнорировать моё поведение. На табличке, что напротив головоломки, написано: «Не ходите по листьям!»

— Какие листья? ГДЕ?! — поднимаю голос на табличку, словно она должна мне ответить. — Флауи, дай подсказку! — надуваю щёки.

— Хорошо, — закатывает он глаза. — Следуй моим указаниям.

Я внимательно слушала каждое слово Флауи и делала каждый шаг строго по его указке. Пройдя половину, я немного расслабилась и наступила слишком близко к ловушке.

Процесс падения был более болезным, чем в прошлый раз. Подо мной уже не листья, а паутина! Именно она спасла меня. Благо она оказалась нелипкой.

С горем пополам поднимаюсь и начинаю кашлять от обилия вокруг пыли. В потолке отчётливо виден путь моего падающего тела. Похоже, я не на втором этаже, а на третьем.

«Где это я?»

Это место отличается от тех Руин, что были сверху. Здесь темно, пыльно, много паутины. Всё заставлено шкафами, столами, стульями, ящиками и сундуками. Из моих волос высвобождается Флауи и мотает головой.

— Что за херня? — тихо кряхтит он.

— Самой бы знать, — стряхиваю с себя весь мусор и пыль. — Мне кажется, такого не должно было произойти.

— Идём, от сюда должен быть выход.

Флауи прав. Если есть мебель и всякие вещи монстров, значит, тут раньше жили. Или это склад.

На этот этаж почти не проникает свет. Под ногами хрустят осколки, я то и дело о что-то спотыкаюсь. Весь мой нос забит пылью. Я размахиваю руками паутину, что преграждает путь. Вскоре решаю порыскать в шкафах и сундуках и нахожу весьма полезные вещи. Первой попалась лампа с загадочным кристалом. У Флауи получилось её зажечь. Стало значительно приятнее бродить по этому месту. В одном из ящиков была потрёпанная красная ленточка. Флауи сказал, что это броня, благодаря которой урон будет уменьшен. Звучало это неубедительно, и я просто обернула её вокруг руки. Потом нашла небольшой мешочек с горсткой монет. «Наверно, местная валюта. Пригодится,» — подумала про себя и прявязала его к ремню на шортах. Флауи добавил, что мешочек бездонный, в него влезет сколько угодно денег, а вещей всего восемь, но любого размера. Это довольно занятно. В большинстве сундуков были человеческие кости, растрёпанные вещи, клинки, доспехи — всё то, что раньше принадлежало людям. Не самое приятное зрелище.

Среди пыльных шкафов и прочей мебели есть картины, накрытые тканью. Это заинтересовало меня, и я взглянула на одну. На полотне изображена семья монстров, судя по одежде, они знатные козоподобные существа. В центре стоит король. Его чёрные строгие глаза с жёлтыми глазницами смотрят так, будто видят мою душу. Пусть шерсть его белая, однако волосы (если можно так сказать) чёрные, как и борода, выделяя на своём фоне длинные немного извилистые рога и золотую корону. Одет он подобающе своему статусу: большие заострённые золотые наплечники, красная мантия с стоячим высоким воротником, тёмно-фиолетовые кожаные доспехи с позолоченными краями и золотым поясом. Сам король стоит позади трона, на котором сидит королева. Её взгляд более добрый, но словно направленный в пустоту. Небольшие рожки очень милы. Она слегка улыбается, скрестив руки на коленях. Одежда королевы проста: бордовая мантия с золотым мехом и такой же цепочкой, скрепляющей края, чёрное платье с гербом, — я полагаю, — и белыми длинными рукавами. На её голове тоже корона, но она более тонкая и в ней больше драгоценных камней. Рядом с ней и отцом, что позади, находится сын. Невысокий монстр с едва отросшими рогами и взъерошенным мехом. По глазам видно, что он уставший и растерянный — чем-то похож на меня в нынешней ситуации. В отличие от родителей одет он по-детски: чёрный джинсовый комбинезон и кофта в зелёную, жёлтую и чёрную полоски. Это удивительная картина. Правый нижний угол обуглился, рядом с мальчиком точно кто-то стоял.

— Это королевская семья? — смахиваю с полотна пыль. Краска хорошо лежит на хлопковом холсте.

— Ты угадала, — как-то печально отвечает Флауи. — Только это старая картина, многое поменялось с тех пор. Когда их сын погиб от рук людей, король обезумел, поэтому королева ушла от него. Всё королевство изменилось, как и они.

Флауи говорил это так, будто был с ними близок. В качестве поддержки я кладу пару пальцев на его листик и улыбаюсь. Его лица не видно из-за тени, что отбрасывают мои волосы.

Пройдя это помещение и поднявшись по лестнице, я миновала ту ловушку с падением. Возможно, стоило прихватить какую-нибудь накидку, чтобы скрыть, что я человек, но я побоялась прикасаться к этим грязно-кровавым вещам.

В коридоре, что следует дальше, мигает звезда сохранения. Я ей несказанно рада, хотя Флауи на это лишь фыркает. Рядом стоит маленький столик с сыром, который лежит тут настолько долго, что расплылся по древесине, а из тёмной норки напротив пищит мышка.

Когда я переходила на следующую локацию, мои уши уловили звук текучей воды, и они меня не обманули. Дальнейший путь проходит через небольшой мост, под которым медленно протекает речка с листьями. Я радостно подхожу к нему, с мыслями в голове, что мне сейчас не помешает умыться от всей той пыли. Но я не замечаю, дремлющего на куче листьев монстра, и вступаю битву.

Это оказался призрак! Грязно-серое приведение с рваным низом левитирует передо мной. Его глаза пустые и чёрные, улыбка выглядит устрашающе, но на самом деле этот монстр немного потерян и раздражён. Зовут его Напстаблук. Мне толком не понятно, как будет проходить наша битва.

— Эм, сегодня, на удивление, приятная погода, — пытаюсь «подбодрить».

— Ага, было бы ещё лучше, если бы ты на меня не наступила, — пониженным тихим голосом отвечает мне.

— Упс, — срывается с моих уст.

Напстаблук летит назад, и начинается его атака. Белые крупные капли падают сверху. Понимая, что это не освежающий летний дождик, я уворачиваюсь, однако их становится всё больше и больше. Хоть я и пыталась, на руках и ногах теперь несколько красных ожогов. Жмурусь от боли и думаю над дальнейшим действием.

Вместо того, чтобы что-то сказать я глупо улыбаюсь, поджимая плечи к голове. Напстаблук в замешательстве. Кислотный дождь продолжил идти, но более редкими каплями.

— На самом деле, мне очень жаль, что так произошло, я хотела перейти реку и продолжить путь, — расслабленно молвлю я. Напстаблук смотрит словно сквозь меня, а потом прикрывает глаза. Битва резко заканчивается.

«Это что получается? Меня только что пощадили?»

— Таких глупцов, как ты, ещё нужно поискать, — он не скрывает своей надменной улыбки. — Я живу в Водопадье. Если выживешь, можешь навестить меня, хотя в это тяжело верится.

Призрак пропадает на глазах. Своими словами он хотел задеть меня, однако они звучали, как вызов. Я утру ему… эм… нос? Вроде, у него не было носа, а ладно. Утру ему его призрачную голову и обязательно зайду в гости!

— У тебя осталось семь ОЗ, — привлекает моё внимание Флауи своим голосом. — Пойди снова сохранись.

— Точно, это идея, Флауи! — поспешила вернуться назад.

На удивление, звезда восстановила мне все ОЗ, и боль ушла. Раньше я не задумывалась о том, откуда Флауи знает так много о сохранениях. Не хочу ни в чём его подозревать. Мы знакомы всего ничего, ни о каком доверии речи идти не может. Даже так он помогает мне. Я обязательно спрошу его о звезде, когда будет подходящий момент.

Посещаю комнату, полную паутины. Там стоят таблички. На одной написано: «Положите семь золотых и получите паучий пончик,» — а на другой: «Положите восемнадцать золотых и получите паучий сидр».

— «Паучий»? — воспросительно смотрю на Флауи.

— Да, пауки недурно готовят, — удобно располагается он на моём плече. — Сколько у тебя монет? Возьми хотя бы один пончик, может понадобиться.

С неким отвращением я «купила» два пончика и положила в мешочек с монетами. Пауки в этом подземелье пока что удивляют меня больше всего.

Мой путь преграждает очередной монстр, Лукс. Круглый одноглазый красный с закруглёнными выступами, похожими на рога, и с тёмными шипами на руках и ногах. Он показывает мне неприличный жест рукой и высовывает язык, демонстрируя свои пожелтевшие острые клыки.

«Похож, на хулигана, который пугал детишек в моём дворе»

Из действий можно выбрать: «проверить», «дразнить», «не дразнить», «нравоучить». Впервые решаю «проверить» своего врага.

«Лукс. Защита 8, Атака 6. Не дразните его. Фамилия: Айуокер,» — этот текст предстаёт перед моими глазами.

— Что ж, это было полезно, — издаю смешок и готовлюсь уклоняться.

Корча улыбку, Лукс колдует неких червячков, состоящих из сфер разных размеров. Они извиваются и быстро движутся. Я опомниться не успела, как потеряла первые шесть единиц здоровья. Эти червячки непредсказуемые, огибая тёмное пространство, они возвращались подобно бумерангу или эффекту рикошета. Я то и дело бежала, нагибалась, скакала из стороны в сторону, а монстр лишь ухмылялся.

«Причинять боль легко, не так ли?» — думаю, проверяя своё здоровье. Два ОЗ — это первый раз, не считая моей смерти, когда полоска мой жизни была настолько коротка. Удивительные тут правила, конечно, я вроде ещё могу двигаться, все органы целы, но ещё один удар, и моя душа расколется.

Я не могу рисковать, поэтому съедаю купленный недавно пончик. Хоть он сделан пауками для пауков из пауков, на вкус очень даже хорош. Моя шкала здоровья восстанавливается до четырнадцати единиц. С этим хотя бы жить можно.

Дальнейшая атака отличается от предыдущей. Теперь это большие сферы, двигающиеся друг за другом по перекрёстку. Я ощущаю себя посреди пересекающихся дорог в центре города. Уворачиваюсь от одной сферы и тут же отскакиваю от другой. Мои ноги заплетаются, я получаю слишком много урона. В груди всё горит и рвётся наружу. Я слышу треск, словно разбился бокал.

И вот, я стою у звезды сохранения.

Пялюсь на её мигающий свет и чуть бы не пускаю слюни. Радует одно: не придётся вновь сражаться с Напстаблуком и выслушивать его насмешки.

— Фриск, нам надо идти, хватит стоять на месте, — Флауи дёргает за волосы и щекочет листочком мою щеку.

Молчаливо я отхожу, но не отвожу глаза от яркой беззаботной звезды.

Покупаю так же два пончика и более решительно сталкиваюсь с Луксом. Теперь-то я знаю, как мне вести бой.

Отвожу взгляд и запихиваю руки в карманы — делаю, что угодно, чтобы не раздразнить его. Однако действие работает не так хорошо, как хотелось.

— Чего? — выпучивает глаз. — Дразнишь меня, да?! Вот же сучка, — сплёвывает под ноги.

Сферы, выстроенные в ряды, движутся медленнее, чем тогда. Я распознала их траекторию и спокойно проскальзывала, задев только одну локтём. Закусив губу, выбираю «нравоучить».

— Приятно делать другим больно, да? Я не хотела тебя дразнить, а ты воспринял всё по-другому, — скрещиваю руки на груди. — К тому же невежливо так обращаться к девушке.

Взгляд монстра расслабился, но атаки не прекратились. Когда наступил мой ход, я пытаюсь снова не дразнить его, мило улыбаясь. Лукс больше не хочет сражаться. Я одерживаю победу. Монстр упирается руками в бока и расстроенно садится к стене. Осторожно подхожу к нему.

— Слушай, хочешь пончик? — мне показалось это хорошей идеей.

— Нет, — отворачивается он, прикрыв глаз. — Уходи.

— Ты выглядишь одиноким. Если ты хочешь с кем-то подружиться, то не стоит грубить и драться со всеми. Пару слов хватит, чтобы наладить диалог. И не надо видеть в каждом действии провокацию на драку

— Они специально дразнят меня, — ещё сильнее отворачивается.

— Тогда спроси, почему они так себя ведут. Просто поговорить — ничего сложного, правда?

Мои попытки показаться дружелюбной с треском провалились, я буду надеяться, что сказанное мной, не стало для него пустым звуком.

Флауи отмалчивается, но я понимаю, что именно он хочет сказать. В последний раз возвращаюсь к звезде сохранения и продолжаю путь.

Останавливаюсь перед уже знакомой головоломкой: камень, нажимная плита, решётка. Только камней и плит в три раза больше. Флауи подсказвать, что нужно двигать последний, что я и делаю.

— Эй, эй, ЭЙ! — прорезается высокий голос из ниоткуда. — Что ты по-твоему делаешь?!

— А? Кто это? — мотаю головой в поисках монстра.

— Это камень, и он внизу, — молвит Флауи.

— Ага, чего тебе надо? — действительно, голос исходит от камня. Конечно, быть монстром довольно сложно. Ты или цветком рождаешься, или камнем, или круглой штукой, похожей на Майкла Вазовски, или даже антропоморфной козой — смотря как повезёт.

— Эм… — протягиваю я и почёсываю щеку, — я хочу, чтобы вы подвинулись вперёд.

— Насколько вперёд? Я могу на чуть-чуть, а могу и на сильно.

— До плиты, желательно.

— До какой плиты, тыковка? Точнее, точнее нужно быть.

— До той, что перед вами, — у меня от лояльности уже зубы сводит.

— Как скажешь, — фыркает он и движется вперёд. Решётка поднимается.

— Спасибо вам, — благодарю и спешу покинуть эту комнату.

Идя мимо щелей, куда вонзаются острия решётки, я краем уха слышу скряж механизма. Не осознаю, что происходит, и молнией делаю рывок. Прутья с грохотом падают, поднимая немало пыли. Оглядываюсь назад. Камень сошёл с плиты.

— Ты не говорила, что нужно долго стоять, тыковка! — в его тоне заметна насмешка. Это самый вредный камень, который только можно представить.

Вдруг комната заполняется зеленоватым кислым газом. Я замечаю, что проход так же, как и путь отступления, перекрыт решёткой. Это ловушка! Глаза смыкаются сами по себе, меня слегка подташнивает.

— Фриск, не дыши! — обеспокоенно кричит Флауи и пытается своими листиками закрыть мне нос и рот. Всё четно: я уже вдохнула этот газ, когда только поняла, что оказалась в западне.

Ничего, я сохранилась перед тем, как идти дальше, поэтому, умру я или нет, разницы н…

Когда я очнулась в кровати, на секунду подумала, что всё моё приключение, подземелье, монстры, смертельные головоломки были лишь сном. Но спустя пару мгновений в голову стреляет пронзающая боль, освежающая память.

Я сползаю с кровати, пальцами массирую висок и осматриваюсь. Нахожусь в небольшой комнате с тёплыми персиковыми обоями, которые местами выцвели. Поверх светлого паркета лежит красный ковёр с грязноватым белым треугольным орнаментом. Справа от меня вдоль стены стоят шкаф из тёмного сухого дерева с молочными дверцами, комод из такого же материала, на котором пылится пустая рамка для фотографии, небольшой бордовый сундучок. Свет исходит от лампы, что стоит на табуретке в правом дальнем углу. За кроватью спрятан ящик с мягкими игрушками. Я ощупываю плечо, которое ноет от боли, и понимаю, что там нет Флауи.

— Флауи.? — тихо выдыхаю я. — Флауи!

Проверяю кровать, свои волосы, шкаф и комод, но нигде не нахожу своего друга. У меня учащается дыхание. Сначала я решаю головоломки, сражаюсь с монстрами, меня травят газом, потом я оказываюсь в странном месте, а теперь пропадает Флауи, — единственное существо в этом ЁБАННОМ подземелье, которое не пыталось меня убить, а наоборот помогало.

Подрываюсь к двери, однако она резко распахивается перед мной. Я пятюсь назад. В комнату заходит высокая монстриха.

— Я напугала тебя, дитя? Хи-хи-хи! — от смеха её плечи подрагивают. — Меня зовут Ториэль. Мне очень жаль, что нам пришлось познакомиться в подобной ситуации.

Я уже видела её, на той картине, где была изображена королевская семья. Вспоминая ту королеву, я с натяжкой могу поверить, что это один и тот же монстр. Взъерошенный мех Ториэль приобрёл сероватый оттенок, под глазами появились красные мешки. Чёрное платье с белыми рукавами и гербом изорвано на концах, под ним надеты мешковатые серые штаны. Когти на лапах ярко выраженны благодаря багровым проплещинам. Она нервно улыбается и горбится. Вероятнее всего, Ториэль — это и есть Хранительница Руин. Как-то Флауи сказал, что одиночество изменило её, хоть тогда я не верила, сейчас в этом удостоверилась.

Я немного опешила с ответом, не хотелось вываливать на неё все свои эмоции и мысли за раз. К тому же, она преграждает путь, мне не сбежать.

— Я Фриск, — смотрю на неё и обеспокоенно оборачиваюсь. Не могу сдержать своей тревожности. И, похоже, Ториэль это замечает.

— Дитя моё, ты кого-то потеряла? — натягивает она улыбку.

— Эм, ну, со мной был мой друг… — неуверенно произношу я, тыкая указательными пальцами друг в друга, и поглядываю изподлобья на реакцию Ториэль. Её выражение лица (или мордочки) не поменялось. — Я нигде его не нахожу… Это такой… цветочек.

— Цветочек, говоришь? — Ториэль хмурится.

— Да! — решительно сжимаю кулаки. Судя по всему, она понимает, какой цветочек я имею ввиду.

— Когда я нашла тебя, никакого цветочка не было с тобой, — она вскидывает подбородком, и тень падаёт на её глаза. — Наверно, он бросил тебя.

— Это невозможно! — возмущаюсь я.

— Не повышай голос, моё дитя! — на перекор мне громко говорит Ториэль, замахнувшись лапой. Я отступаю назад, запинаюсь о торчащий край ковра и падаю.

— Моё дитя, я обязательно научу тебя манерам, а пока подумай о своём поведении.

Дверь захлопывается, погружая комнату во тьму.

«Моё дитя? За кого она меня принимает? Я не её ребёнок»

Только сейчас заметила, что в этой комнате пахнет сыростью и плесенью. Наугад нахожу тот светильник на табуретке и включаю. Как ей вообще удалось его потушить? Со светом мне стало спокойнее. Без Флауи я не могу даже дальнейший план действий придумать. Он не мог просто так бросить меня, у него должны быть причины так поступить. По мимо моего друга пропал мешочек с монетами и купленными пончиками. В этом я точно уверена, что Ториэль забрала его.

Решаю осмотреть шкаф. В нём скидана одним большим комом одежда, кому же принадлежала она? Флауи говорил, что моя внешность и стиль слишком сильно выделяются на фоне монстров. От каждой футболки исходит странный кислый запах пыли. Из всей кучи я нахожу кофту с объёмными рукавами в чёрно-розово-голубую полоску и серо-коричневые джинсовые шорты. Эти вещи единственные находились в помятой коробке и не пропахли этим запахом и плесенью.

Переодеваюсь, заправляю кофту в шорты и застёгиваю чёрный ремень с посеребряной бряжкой. Найденную потрёпанную ленточку повязала в волосы. Здесь нет зеркала, сужу по своей тени, как выгляжу. Вдруг кто-то стучит по двери.

— Можно? — спокойно спрашивает Ториэль. Я пытаюсь забыть первое впечатление и позволяю ей войти.

— Хм! Вижу, ты нашла себе новую одежду, та, которая была на тебе, была ужасно грязной, — улыбается она. — Пойдём, я покажу тебе дом, в котором ты будешь жить.

Ториэль протягивает мне свою лапу, я решительно кладу ладонь и кратко улыбаюсь. Сейчас она пытается проявить себя с лучшей стороны, я попробую дать ей шанс.

Дом походит на заброшенный, если бы не приятный мягкий свет. Скрипучий пол, облезлые обои, почерневший по краям потолок из-за сырости. Ториэль показала мне гостиную, кухню и ванную. Она без интереса указала на свою комнату, и мы прошли мимо. Меня заинтриговала лестница, ведущая в подвал, про которую Ториэль ничего не рассказывала. На мой вопрос об этом месте она показательно отвела взгляд и сильно сжала мою ладонь, да так, что я не смогла сдержать болезненного стона.

Ощущаю себя жертвой в плену у маньяка.

Ближе к вечеру мы принялись ужинать. Обеденный стол выглядит неплохо, он явно сделан искусным мастером. На стульях приятно сидеть, хотя они немного скрипят. В каменном камине, украшенном цветочным рельефом, горит огонь, по предложению Ториэль я его потрогала. Пламя приятно грело кожу. Рядом с камином стоит коричневое кресло Ториэль, а у стены — книжный шкаф. Я, кстати, заметила, что в доме всего два окна: одно в гостиной, другое в коридоре, напротив спален — не густо, и то, они ограждены металлической решёткой.

Сейчас Ториэль кашеварит на кухне. Почему «кашеварит»? Уж больно запах не походит на съедобную еду. Из-за него резко перехотелось есть. Мне надо пережить этот день.

Не могу перестать думать о Флауи. Весь день тайком его высматривала. Даже в такой момент поглядываю в окно, надеясь увидеть знакомый бутон в темноте. Прошло всего ничего, а я привыкла к его занудным наставлениям, почерневшему недовольному лицу и шершавым листикам.

С кухни возвращается Ториэль, неся с собой две глубокие тарелки на подносе, керамические кружку, несколько столовых приборов и заварник. Расставив всё на стол, она пытается подбодрить меня улыбкой. Почему-то ей нравится, что я сейчас с ней и не собираюсь уходить. Я заглядываю в тарелку и морщю носом. Из приличия стараюсь скрыть свою брезгливость, а то эта дамочка снова скажет, что я совсем не воспитаная. Это болотно-зелёный суп с коричневыми кусочками чего-то. Пахнет не особо аппетитно.

— Что такое, моё дитя? — садится напротив меня и наливает себе жидкость из заварника, похожую на чай.

Я не знаю, как ответить, и тоже наливаю чаю. Он довольно ароматный, и цвет приятный.

— Насчёт сегодняшнего ужина, — говорит Ториэль и перемешивает содержимое тарелки, — если бы я знала, что ты упадёшь в подземелье, то приготовила свой фирменный мясной пирог.

Мясной пирог? Учитывая, что здесь в норме паучья еда, сделанная пауками для пауков из пауков, я сомневаюсь в рецептуре данного пирога.

Через себя пробую суп. Это блюдо из разряда «в песочнице вы с подружкой играете в дочки-матери, она сделала пирожочки из песка, завернув их в листик, а ты воображаемо ешь их». Эта баладна, а по-другому не назовёшь, на вкус как трава и земля вперемешку. Не спрашивайте, откуда я знаю, какая земля на вкус. По крайней мере это не настолько отвратительно, чтобы я не смогла съесть на пустой желудок. Запиваю чаем, и можно сказать, я наелась.

— Эм, Ториэль, могу я задать вопрос? — отставляю пустую кружку в сторону.

— Конечно, моё дитя, — сдержанно улыбается она.

— Часто ли сюда попадают люди?

— Эм… — она отводит глаза. — Скажем так, они приходят, уходят, умирают… Моё дитя, скажи лучше, что ты делала у горы Эббот?

Ториэль ушла от ответа, как и Флауи. Хоть один человек покинул Руины? Учитывая окровавленные ловушки и агрессивно насторенных монстров, людей здесь было достаточно. Меня тревожит будущее, которое может не настать.

— Я хотела узнать, почему пропадают дети, а в итоге сама пропала, — откидываюсь на спинку стула и прикрываю глаза.

— А сколько тебе лет, если не секрет? — Ториэль встаёт и собирает пустую посуду.

— Мне девятнадцать.

— Оу, по человеческим меркам ты уже взрослая, хих, — хихикает она в ладонь.

— Я не ощущаю себя на свой возраст. Хочу домой… — тихо бурчу, выдыхаю и поднимаюсь, чтобы помочь монстру.

Мы помыли посуду и на этом день закончился. Ториэль села читать книгу у камина, а я пошла спать. Улизнуть на улицу не получилось, дверь заперта, лишние действия усугубили бы ситуацию. Да и самочуствие было ужасным.

Спать, спать, спать. «Утро вечера мудренее,» — не зря же так говорят.

* * *

Поспать мне не удалось. Я стала слишком нервной. За дверью было много шорохов, я боялась из-под одеяла высунуться. В конце концов, это не сказочный мир с поняхами и радугой, здесь всё довольно кроваво и жестоко.

Слыша, как Ториэль покинула дом, я лежала в кровати. А что мне ещё прикажете делать? Здесь нет ни компьютера, ни интернета, набор книг небольшой. Пройдёт неделя, и я загнусь от скуки.

Вдруг что-то начинает скребстись под полом. Я выглядываю. Промеж досок протискивается маленький зелёный листик.

— ФЛАУИ! — соскакиваю с кровати, нога запутывается в одеяле, падаю на колени и упираюсь руками в паркет.

Глажу листочек большим пальцем и кое-как сдерживаюсь, чтобы не заплакать. Потом появляется ещё один и ещё. Они ведут меня к двери. Флауи хочет, что бы я куда-то пришла?

Следую за путём из листочков, которые заканчиваются у входной двери. Сглатываю и мну пальцы. А если сейчас вернётся Ториэль? Или Флауи уверен, что она ушла далеко? А ладно, рискну!

Щёлкаю засовом и дёргаю за ручку. Меня встречают знакомые багровые стены, бледно-зеленые опавшие листья и большое черное старое дерево. Его огибает клумба, на которой растут вычурные красные розы. Вдали заметны тёмные чугунные ворота. Похоже, это единственный выход.

Делаю шаг вперёд и чуть не замечаю лозу, что тянется из-под крыльца. Спускаюсь по лестнице. Рядом с домом тоже расположены клумбы с розами. От них исходит приятный цветочный запах. Но среди красных бутонов я замечаю жёлтый проблеск. Из земли выскакивает знакомый цветочек с почерневшим лицом.

— Приветик! — машет он листиком.

— Флауи… — с грустной улыбкой молвлю я и подсаживаюсь к нему.

— Вижу, сменила стиль? — окидывает меня взглядом.

— Пришлось, — выдыхаю я.

— Ториэль тебя не обижает? — смотрит уже с неким волнением.

— Нет, — мотаю головой. — Если делать всё, как она говорит, то ничего плохого не случится.

— Твоя правда, — Флауи поник. — Прости меня. Я… я испугался… Я не должен был тебя бросать, но если бы остался, то она бы попыталась меня убить… — у него подступают слёзы.

— Я понимаю, — прикладываю ладонь к его бутону и смахиваю большим пальцем капли.

— Послушай, Фриск, нужно бежать, ты же не собираешься тут жить?! — цветочек обхватывает мою ладонь.

— Нет, конечно, нет! А куда бежать? Как?

— В доме есть подвал, который ведёт к выходу из РУИН, но сейчас вход туда закрыт. Возможно, она прячет ключ в своей комнате.

— Предлагаешь, рыться да крысятничать? — ситуация максимально неприятная, как по мне. — Хотя возможно по-другому никак, — отвечаю сама на свой вопрос, видя перекошенное лицо Флауи. — Только давай я сначала по-своему попробую, ты не против?

— С тобой бесполезно спорить, — он отводит взгляд. — Делай, что хочешь.

Прошёл всего день без компании этого цветочка, а я уже соскучилась.

— Моё дитя, что ты делаешь? — вдруг отзывается позади голос Ториэль. Это нехило испугало меня, я аж подпрыгнула. Её шагов не было слышно.

— Да так… ха-ха! — вырывается из горла нервный смешок. — На цветочки смотрю.

Флауи успел скрыться, однако как долго это будет продолжаться? Стоит кое-что попробовать. У Ториэль в руках бумажный пакет, она хмурится.

— Эм, помните, я говорила про своего друга…

— Говори чётче, моё дитя! — говорит Ториэль, смотря на меня сверху вниз. Я сжимаю пальцы в кулаки, такое отношение я не одобряю в свой адрес.

— Я говорю о своём друге, — наклоняюсь к клумбе. — Флауи, залазь, — шепчу и протягиваю руку.

— Да ты с дубу рухнула! — отнекивается он и машет листочком, не вылазя из земли.

— Доверься мне, друг.

— Ладно… — цветочек взбирается на мою руку, его корни обволакивают пальцы. По помрачневшему лицу прям видно, как ему эта идея не нравится. Приподнимаюсь и неспеша поворачиваюсь к Ториэль.

— Это мой друг, Флауи, — протягиваю руку вперёд.

— Этот сорняк, — стискивает монстр зубами и идёт мне на встречу, в её глазах что-то загорается. Инстинктивно я отступаюсь назад и отвожу Флауи в сторону.

— Подождите, Ториэль! — невольно прорезается голос. — Он мне помог! Если бы не Флауи, я бы тут не стояла! Пожалуйста, успокойтесь…

Вся эта ситуация уж больно похожа на старые времена, когда папа заметил, как пятнадцатилетняя я целовалась с парнем за качелями. Он тоже его сорняком назвал и грозил потроха наружу выдрать. Это была моя первая любовь, поэтому я защищала того парня, как могла, однако всё закончилось довольно печально.

Ториэль останавливается перед мной и направляет в мои глаза испепеляющие взгляды. Я сглатываю слюну и прячу руку с Флауи за спину.

— Он ни сделал мне ничего плохого, — выдавливаю кое-как улыбку. — Я обещаю, что возьму всю ответственность за него на себя.

— И будешь отвечать по полной, — говорит Хранительница.

— И буду отвечать по полной, — повторяю за ней, понимая, что стою на краю клумбы. — Обещаю! — кладу свободную руку на сердце.

— Ладно, моё дитя, я разрешаю тебе завести домашнего зверька, — я уже было обрадовалась, но она вдруг добавила более грозным тоном: — Но в таком случае ты не смеешь мне больше перечить, понятно?

— Понятно… — опускаю голову. Этот разговор напоминает неприятные подростковые деньки.

Ториэль зашла в дом. Чувствуя тяжесть в ногах, я решаю присесть. Не хочется пока идти внутрь. Она же не сказала, что мне нельзя тут находиться, значит, я ничего не нарушаю. Флауи снова местится на моём плече, оно будто только для него и создано.

— Глупая, зачем ты это сделала? — приятно слышать его негодование.

— Потому что я «глупая», к тому же, будет лучше, если Ториэль примет тебя. Может быть и ваши разногласия прекратятся.

— Разногласия… — шепчет он. — По её мнению я пудрю людям мозги, поэтому они хотят уйти от неё. Ториэль совсем обезумела, будь осторожна, Фриск.

— Да, конечно.

— Я серьезно!

— Я тоже!

* * *

Помнится, я сказала Флауи, что не буду тут задерживаться. Прошла неделя. Наверно, самая длинная в моей жизни.

В тот же день, когда Флауи стал жить с нами, я его помыла и посадила в горшок, однако лучше его выражение лица не стало. Он всё ещё злится, а Ториэль старается не обращать внимание. Для цветочка спектр его эмоций невероятен, когда мне всегда говорили, что моё лицо можно описать смайликом из трёх чёрточек.

Вечером прибралась в своей комнате, протёрла всё от пыли, кое-где почистила плесень и после ужина (в этот раз было что-то на подобие рагу, хотя бы без мяса) откинулась без задних ног.

На следующий день проснулась рано и помогла Ториэль с завтраком. Я, конечно, не шеф-повар, даже не Светочка из школьной столовки, но её стряпню есть невозможно. Я всё жду момента, когда эта еда решит выйти из меня обратно. Продукты, которые она приносит очень странные: какие-то жёлтые яйца, зелёная картошка, фиолетовая морковка, какая-то приправа, похожая на обычную траву, ещё некие грушеподобные овощи чудного происхождения. В холодильнике также подозрительно спокойно стоит нечто в бумажном пакете, до которого мне запретили прикасаться. Несмотря на продукты, у нас получилась вкусная жареная картошка с яичком. Ториэль была приятно удивлена. Однако уже в ужине плавала та самая фиолетовая морковка. На вкус она — как и обычная.

Также узнала причину отсуствия туалетной комнаты в этом доме. Оказывается, раз еда монстров состоит из магии, то она усваивается без отходов, поэтому не надо ни побольшому, ни помаленькому. Людям бы освоить магию, да жаль, что для них это не более, чем сказки или легенды.

На третий день Хранительница Руин дала мне какой-то старинный телефон и позволила выйти за пределы ворот. На радостях я крепко обняла её, взяла Флауи и убежала, не дослушав всех наставлений. Прогуляться и развеяться от вечных наставлений и строгих взглядов — это то, чего мне так не хватало. Монстры вокруг не нападали на меня, лишь мимо проходили и оглядывались. Иногда попадались такие, каких я никогда не видела, например, Мигосп. Когда рядом был Лукс, он ругался и дразнился, но стоило мне их разъединить, как он расслабился и смущённо убежал. Или Минижелл, на которого я чуть не наступила. Был ещё говорящий овощ — Вегетоид, от него я убежала, больно он был страшным

Приятно было пройтись по Руинам, не переживая о смертельных (отключённых) ловушках и монстрах, желающий крови. Да настолько приятно, что я дошла до самого начала, где я упала. Путь вышел долгим, падающие головоломки были деактивированы, но я с радостью плюхнулась на те самые золотые цветы. Так бы и заснула, если бы не высокий голос Флауи:

— Не спи, дурында!

— Тебе только дай повод, — кряхтя, поднимаюсь я, — обзываться будешь.

Вот бы всё это было плохим, затяжным сном, но реальность такова, что говорящий цветок кричит на тебя, обзывается, а женщина-коза звонит и требует твоего немедленного возвращения. Эх…

На четвёртый день мы всей троицей работали в саду. Забавно, что Флауи дёргал сорняки и не видел в этом ничего такого. Посути он убивал своих собратьев. Ториэль подрезала отросшие листья у роз и рассказывала мне о них. В подобные моменты было приятно проводить с ней время. Монстры не такие уж и жестокие, если быть к ним доброй и внимательной. В тот же день приняла душ. Откуда тут водопровод? — загадка.

— Моё дитя, — раздаётся стук по двери, стоило мне выжать волосы, — я приготовила тебе чистую одежду, примеришь?

— Д-да, конечно! — заикаюсь от такой внезапности.

— Я оставлю тут, на комоде.

Выйдя из ванной в одном топе и шортах, я нашла то, о чём говорила Ториэль, и вновь заперлась. Это оказалось таким же платьем, что она носит, только оно чистое и новое. Не фанат я подобных вещей, мне вообще никогда не нравилось выглядеть слишком женственной, хотя волосы до середины спины отрастила. В человеческом обществе я предпочитаю не привлекать нежелательного внимания.

Платье идеально село на мою фигуру, в рукавах было немного длинновато, но я не посчитала это минусом. Смотрю на себя в зеркало и не понимаю, что сейчас там отражается. А точнее, кто? Девятнадцатилетняя девушка с вьющимися тёмными волосами, узкими чернеющими глазами, желтоватой кожей, тонкими плечами и средними данными. Долгое время я свыкалась со своей внешностью и оправдывала на удивление сдержанный и добрый характер, несмотря на прогнившее общество, что окружало меня.

Выхожу в коридор и натыкаюсь на Ториэль. Она, щурясь, улыбается, ей явно нравится мой внешний вид. Монстр подходит ко мне, едва касается моего плеча и взглядом зовёт за собой. Мы заходим в её комнату. Не дав мне осмотреться, Ториэль притягивает меня к двухметровому зеркалу и ставит пред собой.

— Ты такая красивая, моё дитя, — проводит покрытым шерстью указательным пальцем по моей скуле. — Волосы длинные и кудрявые, кожа мягкая и нежная, телосложение хрупкое и аккуратное, не то что у МОНСТРОВ.

Не понимаю, к чему она ведёт. Считает, что я выгляжу лучше монстров? Но можно ли сравнивать две столь разные расы?

Я заставляю себя взглянуть в зеркало. В этом платье я похожа на Хранительницу Руин. Ториэль гладит мои волосы. Внутри всё сжимается, кажется, будто меня душат.

— Я хочу, что бы оставалась со мной, — тихо произносит она, расчёсывая своими когтистыми лапами волосы. — Там столько опасностей. Столько препятствий. Тебе не стоит гробить свою жизнь в столь прекрасном возрасте. А ведь мне есть, чему тебя научить, да и ты можешь поведать мне о человеческой жизни. Руины малы, но я уверена, что нам вдвоём и тем цветочком будет куда веселее жить.

На какое-то время она замолкла, а я не знаю, куда деться. Жалею, что я не могу как Флауи просто под землю уйти.

— Я, — вдруг продолжила Ториэль, — всегда хотела дочку.

* * *

Пятый день я провела с книгами и Флауи, потому что Ториэль куда-то ушла и запретила покидать дом. Когда я хотела порыться в её комнате, она была заблокирована магией, даже Флауи не смог туда попасть. Это же касалось входа в подвал.

Первая книга, что мне попалась, была о истории монстров.

— То есть монстры ненавидят людей, потому что те выиграли в войне и изгнали в ПОДЗЕМЕЛЬЕ, создав несокрушимый БАРЬЕР? — лёжа на кровати, мотаю ногами и смотрю на Флауи, что стоит в горшочке на тумбочке.

— Да, именно так, — подпирает он бутон листком. — Только это одна из причин. Всё же большинство монстров здесь родились.

— А какие другие причины? Книга заканчивает на том, что монстры покинули Руины или ДОМ, чтобы изучить подземелье и найти места для новых поселений.

— Ты же понимаешь, что до тебя ещё падали люди? — я киваю и закрываю книгу. — Часть из них были напуганы, а часть воспринимали всё как игру.

«Игру…» — подкладываю под голову руки и внимательно слушаю.

— В частности Руины так опустели благодаря людям. Мне страшно представить, чем были заняты те, кто прошли дальше.

— Поэтому Ториэль не позволяет мне уйти?

— Скорее всего, она делает это, дабы защитить тебя, а не боится, что ты всех поубиваешь. Монстров она недолюбливает.

Теперь мне стало самой страшно покидать Руины. Если за их стенами живут монстры, не запуганные Ториэль, знающие цену своей жизни, каково будет им, когда вдруг появлюсь я? У них же нет никаких доказательств, что я абсолютно безобидна.

— Флауи, а почему она именно ТЕБЯ невзлюбила? Нельзя же просто так кого-то ненавидеть.

— Ты права, для этого тоже есть причины, — судя по его выражению лица, они не из самых приятных.

— Всё нормально?

— Угу, — качнул он бутоном, собираясь с мыслями. — Несмотря на то, что не все люди были идеальными, я старался всем помогать. Многим удалось сбежать благодаря мне. Только с каждым разом Ториэль злилась всё больше и больше и в один момент серьёзно подпалила меня. Кое-как выжил.

— Много же ты пережил, — с жалостью смотрю на него.

Теперь понятно откуда эти ожоги на лепесках. Флауи кажется мне совершенно безобидным, но тёмное закрытое пространство кого угодно сведёт с ума.

* * *

Очередной день я провела с Ториэль. Она рассказывала про людей, которые останавливались жить у неё. Это не самые приятные истории, но она говорила так спокойно, с улыбкой.

— Они все были младше тебя, — поправляет очки с черной оправой и перелистывает страницу в книге. — Были милые и послушные, грубые и безответственные, тихие и злые. Всех и не пересчитать. Как бы я не хотела их уберечь, они находили какие-то уловки, чтобы покинуть Руины. Тогда я стала наказывать ПЛОХИХ детей, — на этом Ториэль хлопает книгой и встаёт. — Моё дитя, мне хочется верить, что ты не такая, как они, тогда мне не придётся… Хм, быть плохой мамой, не так ли? — улыбнулась под конец.

Я промолчала, в голове у меня крутилась только одна её фраза: «Они все были младше тебя». То есть дети, самые настоящие дети падали в это ужасное подземелье, умирали или сами становились жестокими? Я ушла в раздумья. Не могу поверить, что маленькие дети действительно могу посчитать всё ЭТО самой обыкновенной игрой, а монстры настолько наполнены ненавистью, что не могут отличить напуганное дитя от жестокого убийцы. С этим нужно что-то делать. Может поговорить да объяснить всё? Раз монстров в Руинах немного, то с каждым можно провести беседу. Возможно, Ториэль будет только рада, если все вокруг сдружатся.

— Нет, — категорично ответил Флауи на мой гениальный план. — Ты дура, если думаешь, что это сработает.

— Не обзывайся! — мотаю горшок, в котором сидит цветочек. — Это во-первых! Во-вторых, не попробуем — не узнаем. Флауи, я одна не справлюсь. Эти монстры всё же боятся Ториэль, поэтому я не могу её просить.

— Чего ты от меня-то хочешь? — равнодушно вскидывает глазами.

— Мне нужна твоя поддержка! Чем больше монстров на моей стороне, тем лучше!

— Фриск, мне интересно, ты всегда была такой?

— Что? — удивлённо моргаю. — Нет, наверно, — отвожу взгляд в сторону. — Я никогда не была лидером или душой компании, однако если я буду и дальше закрывать глаза, ничего не изменится. Я делаю это для себя, чтобы мне было спокойнее, а там и жизнь монстров авось станет лучше.

— Как знаешь.

Я покидаю сад Ториэль и выхожу за ворота. Следую тропинке и попадаю в светлую комнату с множеством колонн и рычагов. На моём пути я не повстречала ни одного монстра. Какая-то странная тишина. Прохожу дальше и останавливаюсь у каменной настенной плиты. На ней выцарапана подсказка к головоломке с рычагами. Вдруг слышу кваканье. Оглядываюсь и встречаюсь взглядом с маленьким белым лягушонком. Этого малыша я знаю, он помогал мне двигать камень в день, когда я только попала в подземелье. Фроггит заулыбался при виде меня и резво направился навстречу.

Сажусь на корточки, чтобы быть с ним на одном уровне, и ставлю Флауи рядом.

«Пусть Флауи и фыркает, но у меня уже есть ещё один друг!»

Вдруг Фроггит останавливается, монстр меж его лапок дрожит. Некое пламя в секунду окутывает их. Ахнув, я дёргаюсь и усаживаюсь на пятое место. Лягушонок сдавленно кричит, машет лапками и катается по земле, пока красный огонь пожирает его. Моё дыхание учащается, а сердце хочет вырваться из груди. Огонь тухнет, и от Фроггита остаётся жалкая кучка пыли.

«Как… КАК?! Я не понимаю!» — закрываю рот руками, чтобы не закричать. Несколько секунд назад этот монстр радостно прыгал, а сейчас он мёртв. Слёзы накатываются. — «А может это… сон? Да, да, ужасный сон! Я просто проснусь и всё будет отлично!»

— Фриск, — жалостливо смотрит на меня Флауи.

— Фриск, — перебивает его более грубый и властный голос Ториэль. — Что ты здесь делаешь?

Мне страшно. Впервые за то время, что я нахожусь в подземелье, я ощущаю страх. Сквозь дрожь я встаю и медленно поворачиваюсь лицом к Ториэль. Хранительница Руин чуть бы не чернеет от злости, в её ладони горит то самое пламя, отражаясь в жёлтых глазах монстра.

— Это вы убили Фроггита? — глядя прямо ей в глаза, спокойно спрашиваю я. Её магия исчезает.

— Он был ОПАСЕН, моё дитя, — она приподнимает голову вверх. У меня невольно дёргается нос. Успокаиваю себя глубоким и протяжным дыханием.

— Для кого он был ОПАСЕН?

— Дитя, не разговаривай со мной таким то…

— Ториэль, зачем вы его убили?! — кричу, чтобы она меня, наконец, услышала. — Это был мой друг! Вы даже не удостоились узнать его! — стискиваю зубы. — Хватит с меня, я не ребёнок! Я уже взрослый человек, вы не имеете права держать меня здесь против моей воли! Да и какая вам разница, если какой-то урод зарежет меня?!

— Я твоя мать, дитя! — Ториэль делает пару шагов ко мне. — И если ты продолжишь так со мной разговаривать, то мне придется тебя наказать.

— А вас не смущает, что тот Фроггит был РЕБЁНКОМ?! Скажите лучше, вы же убивали тех детей, которых считали непослушными? И меня убьёте, да?

У Ториэль расширяются глаза. Она сжимает кулаки. Теперь я стою прямо и решительно, если она нападёт, я буду готова к битве. Страха больше нет.

«Что же сейчас творится в твоей голове, Ториэль?» — жмурю глаза. — «Неужто в первый раз по-настоящему задумалась о тех невинных детях?»

— Какая же вы мать после этого? Матери бывают разными, но ни одна любящая женщина не ранит ни в чём неповинного ребёнка.

Мои слова заставили Ториэль оцепенеть. Я хватаю Флауи и бегу к её дому. В груди что-то горит и придаёт сил. Рёбра срепят. Довольно быстро взбираюсь на крыльцо.

— Фриск, постой, — предстаёт пред моим носом бутон. Моя ладонь останавливается у дверной ручки. — Оставь меня на клумбе.

— Что? Почему? — от беготни и адреналина моя грудь часто вздымается вверх и опускается вниз.

— Я не бросаю тебя, поверь. Настало время действовать. Поройся в комнате Ториэль, найди ключ от подвала и беги. В случае чего, я задержу её здесь. Если всё пройдёт гладко, мы встретимся на той стороне.

— То есть сейчас разговор бессмысленен и она попытается меня убить? — мне не хочется и на секунду отпускать Флауи.

— Ты уже попыталась с ней говорить, она слишком упёртая, как и ты, — шёпотом добавляет в сторону. — Иди давай!

Я делаю, как сказал Флауи. Перед домом замечаю звезду сохранений, которой раньше здесь не было, и сохраняюсь. Мне неспокойно. Захожу в дом. Дверь за мной покрывается тёмно-зелёными шипастыми лозами. Надеюсь, всё обойдётся без смертей.

В комнате Ториэль я была однажды. Прокручиваю ручку, и дверь поддаётся. На письменном столе горит голубым светом небольшая лампа. Я почти сразу ринулась искать сейф, о котором говорил Флауи. Под столом — нет, в шкафу — нет, под кроватью — нет. Я роюсь и разбрасываю вещи, думая про себя, что всё равно сюда не вернусь.

Выискиваю какие-то секретные места, как во всяких шпионских или детективных фильмах. Из-за плохого источника света трудно что-либо найти. Ползая по полу, наощупь подмечаю странную выпуклость под ковром. Бинго! Часть доски приподнята, а под ней как раз сейф. Эти поиски настолько долго задержались, что руки затряслись и сердцебиение участилось.

«Пароль… СЕРЬЁЗНО, БЛЯТЬ?!» — развожу руками. Из коридора доносятся звуки борьбы. Ториэль вот-вот пробьёт баррикаду Флауи, лишь бы дом не подожгла.

Я начинаю сильнее волноваться. Бегаю по комнате и думаю, куда податься. Убегать, прятаться, молить о пощаде? Что сейчас надо делать?!

Становится слишком поздно. В комнату заходит разъярённая Ториэль. Она часто дышит, её взгляд сжирает меня на месте. В её ладонях всё ещё горит плямя, а я представляю, как будет больно быть им окутанным.

Хранительница без всяких разговоров приближается ко мне и хватает за горло, обхватив полностью пальцами. Я не успела осознать, как уже хрустнули шейные позвонки. В глазах тут же темнеет, напряжение спадает.

У меня опускаются руки, это попытка провальная. Нужно вернуться назад.

* * *

Распахнув веки перед звездой сохранений, моментально проверяю шею. Напоминает кошмары, в которых мы и умираем, которые ощущаются как реальность. Только я переживаю это на самом деле.

Быстро отыскав сейф, я начинаю осматривать комнату. Сомневаюсь, конечно, что Ториэль могла придумать для пароля какую-нибудь головоломку или просто написать верную комбинацию на листочке.

«Листочек,» — взгляд падает на мусорное ведро, забитое скомканной бумагой и разованной книгой. Вытряхиваю на стол всё содержимое. — «Пароль, пароль, пароль».

Очень много неразборчивых записей, а текст в книге на незнакомом мне языке. В некоторых местах есть агрессивно зачёркнутые до дыр предложения. Что же так тревожило Ториэль? Нет времени о ней думать! Ещё чуть-чуть и она снова меня убьёт!

Вдруг мне попадается скомканный небольшой довольно реалистичный рисунок. На нём стоят два ребёнка. Одного я уже видела на картине с королевской семьёй, но здесь он счастливый. А вот рядом с ним… Это… Человек? Девочка лет одиннадцати, в такой же одежде, как и у монстра, с большими глазами и короткими лохматыми волосами. То есть было время, когда люди жили с монстрами, да и не простыми, а с королевской семьёй. Тогда почему ситуация сейчас такая, какая есть? Почему монстры не могут принять упавших бедолаг, как эту девочку, и жить с ними спокойной жизнью?

Мой поток мыслей прервал грохот, пронёсшийся по всему дому. Ториэль уже выламывает дверь.

— Дерьмо, — скреплю я зубами. — Может, это рисунок её задержит? Что будет, если я спрошу про этих детей?

Продолжая разглядывать бумажку, свыкаясь про себя с грядущей смертью, на обратной стороне я замечаю дату. Выдыхаю и неспешно вбиваю её в сейф. Раздаётся щелчок.

— Да ладно! — от удивления вскрикиваю я, быстро открываю дверцу и сую руку. Наощупь хватаю какой-то ключ и выскакиваю в коридор.

В прихожей сталкиваюсь с Ториэль. Она такая же злая. Дверь была сорванной с петель и почерневшей. Не хочется быть на её месте.

— Ториэль, — напрягаюсь, готовясь убежать в любой момент, и выставляю руку с рисунком вперёд, — перед тем, как убить меня или, как вы называете, наказать, лучше скажите, что это за девочка рядом с монстром?

— Это не твоё дело, дитя, — Ториэль заметно успокаивается и опускает руки.

— Не моё? Издеваетесь?! — сдержанно выдаю я и отступаю в сторону лестницы. — С вами жил человек, судя по всему дружил даже с ВАШИМ сыном — это важно как никогда для меня. Хотя, ха, — издаю смешок, — я поняла, неужто эта девочка в чём-то провинилась? — смотрю на монстра изподлобья.

Моя дерзость мне моментально аукнулась. В руках Ториэль появляется пламя. Одним взмахом она пускает в меня магию. Вступая в битву, я отскакиваю в сторону. Что-то подобное я ожидала.

— НАМЕКАЕШЬ, ЧТО ЭТО Я ЕЁ УБИЛА?! — глаза Ториэль чернеют, а изо рта стекает пена.

Магические огненные сферы становятся больше и приобретают красный цвет. До этого в режиме битвы все атаки имели белый цвет, а тут внезапно красный.

— Ты… дрянная девчонка! — кричит монстр.

Я уклоняюсь от её пламени, однако они следуют ровно по моей траектории. Сражаться в доме крайне опасно: я то и дело боюсь об что-то споткнуться или врезаться в стену, да и вниз не улизнуть, так как она меня там зажмёт.

Атака длится уж слишком долго, я начинаю терять контроль над телом и ловлю случайно один шар. Пламя тут же охватывает всё тело, нещадно сжирая ОЗ. Я мотаю руками и бьюсь о стены, чтобы потушить огонь, но не получается. Боль настолько не выносима, что хочется не просто кричать, а побыстрее с собой покончить. Вообще ничего не вижу. Чувствую, как что-то вытекает из глаза, а пальцы сдирают с лица расплавленную кожу.

Не знаю, как на это отреагировала Ториэль, надеюсь, она так же будет в аду гореть.

* * *

Когда осознала, что вернулась к сохранённой точке, отпрыгнула от звезды как ошпаренная. Кожа словно до сих пор горела. Глаза были сухими, как и всё во рту. Что это за атаки-то такие?! Неужто дело в цвете или в её ярости?

— Фриск, тебе лучше торопиться! — прорезается голос Флауи. Я и совсем о нём позабыла. Его лицо сейчас угрюмее, чем обычно.

Я проделала все верные действия, прихватив с собой тот рисунок, и отворила дверь в подвал. В том сейфе находился мешочек с небольшим количеством денег, ранее купленными паучьими пончиками и телефон, что давала мне когда-то Ториэль. Я положила его в мешок, который прикрепила к ремню, и ступила на ступеньку вниз.

В подвале пахнет плесенью и чем-то ещё, специфическая вонь. Быстрым шагом ступаю по коридору, благо он линейный и не слишком тёмный. Под ногами постоянно попадаются какие-то липкие лужи и человеческие кости. Про себя я молилась за этих бедолаг. Вокруг так пусто и тихо, что каждый мой шаг отзывается в ушах и дыхание кажется громким, будто пару километров пробежала.

Наконец, я дохожу до конца. Большая дверь с знакомым гербом, что был на платье Ториэль, преграждает путь. Я прикладываю ладонь к щели: чувствую лёгкое дуновение. Значит, это и есть выход. Приложив силы, надавливаю и…

— Стой, где стоишь! — молвит Ториэль. Я резко оборачиваюсь и прислоняюсь спиной к двери. Снова не было слышно её шагов.

Мне не хотелось повторять ошибки прошлых попыток, поэтому не буду её больше провоцировать. Возможно.

— Ториэль, я не хочу проблем! — как бы я не толкала дверь своей задницей, она не поддавалась.

«Почему тут нет таблички «на себя»?» — кое-как сдерживаюсь, чтобы прокричать мысли в голосину.

— Как же ты не поймёшь, моё дитя, — монстр мотает головой. — Подземелье — это ужасающее, жестокое место. Только здесь ты в безопасности, только я могу тебя защитить.

— Вы же сами говорили, что я взрослая, значит, сама могу за себя постоять, — от её слов у меня к горлу подступила желчь, мне максимально некомфортно. Даже если я останусь с ней, это вопрос времени, когда она решит меня убить.

— Взрослая? — Ториэль заулыбалась, прикрывая мерзкую ухмылку порванным рукавом. — Для меня ты всё ещё малышка.

Я встаю ровно и отхожу от двери.

— Ториэль, мне нужно идти, — поднимаю на неё глаза. — У вас нет права держать меня здесь против моей воли.

— Только здесь ты в безопасности, — её пальцы сжимаются в кулаки.

— Выслушайте меня! — восклицаю и делаю резкий шаг вперёд.

— ХВАТИТ!

Я вступаю в битву. В груди всё так и рвётся наружу. Ториэль предстаёт перед мной в своем истинном обличие, она так высокомерно смотрит, что невольно вспоминаешь, кем она является или являлась.

«Значит, это единственный выход?»

В списке действий есть только «проверить» и «поговорить». Из еды у меня два пончика. Я пытаюсь успокоить сердце и решаю узнать побольше о своём противнике.

«Ториэль — АТК 80, ЗЩТ 80. Знает, что лучше для вас».

Её характеристики поражают. Самая настоящая КОРОЛЕВА.

Когда началась её атака, она самодовольно ухмыльнулась и взмахнула рукой. Дуга из огненных шаров выстраивается и движется ко мне. Они белые, поэтому я без паники убегаю в противоположную сторону и увожу их. Ториэль явно играется со мной, никакой серьёзности на её лице не видно. Она даже не будет плакать, если я погибну. И после этого она ещё смеет называть себя «матерью»?

— Ториэль, одними драками ничего не решить! Мы же цивилизованные лю… то есть существа! Говорим на одном языке, в конце концов! — «говорю» ей, но она не слышит меня, продолжает усмехается.

Дождь из тех шаров не предсказуем, при чем они, сталкиваясь друг с другом, меняют свою траекторию, отчего становится сложнее уклоняться. Парочка касаются меня. Половина ОЗ и отдышка не радуют.

«Насколько разнообразными могут быть её атаки?» — думаю, прожёвывая паучий пончик, который, на моё удивление, не стух.

Востановив здоровья, я готовилась к следующей атаке. Но она не начиналась, пока в голове я не услышала резкий звук, из-за которого случайно сдвинулась с места. Там, где я стояла, образовалась большая белая точка и взмыл вверх столб пламени. В голове снова стрельнул тот звук, и я вновь отскочила. Двигалась чисто на рефлексах до того, как привыкла.

«Неужто паучье чутьё от пончика обрела?»

Несмотря на усталость, я продолжаю пытаться «поговорить» с ней:

— Что изменится от моей смерти? Люди продолжат падать в ПОДЗЕМЕЛЬЕ, и всех вам тут не удержать. Никто не любит, когда ограничивают их свободу!

С каждым разом у меня заканчиваются идеи, о чём сказать, кроме той фотографии. Её стоит приберечь на крайний случай.

Выражение её лица не меняется. Она колдует кольца из огненных шаров. Я ловко перепрыгиваю через них, но в последний момент оступаюсь и сталкиваюсь с внезапной надвигающейся магической стеной. Минус пять ОЗ.

В отличие от того красного пламени, от которого я погибла в прошлый раз, эти белые атаки не жгли одежду и не плавили кожу, однако лёгкие ожоги оставались и боль была, как от настоящего огня.

«Чёртово подземелье,» — стискиваю я зубы и сжимаю покрасневшее запястье.

— На вашем столе был рисунок с двумя детьми: человеческой девочкой и, вероятнее всего, вашим сыном, — решаю идти ва-банк. Если не поможет и я умру, то не страшно, это лишь попытка.

От моих слов Ториэль морщится, улыбка пропадает.

— Что за чел…

Я не успеваю договорить, как начинается её ход. Снова «огненный дождь». Я значительно принаровилась в уклонениях, вышло без урона.

Битва длится длиннее, чем мне хотелось. Моей выносливости на долго не хватит. Руки сами собой опускаются, ноги дрожат. Отступать я же не собираюсь!

— Ваш сын дружил с человеком! — пытаюсь достучаться до её совести. — Девочка фактически была частью вашей семьи!

— Ты ничего не знаешь! — в первый раз Ториэль прибегает к разговору. — Достаточно!

— Так расскажите, а не затыкайте мне рот! — молю я.

Монстриха взмахивает руками. Алое пламя вспыхивает перед моими глазами.

«История циклична, да?» — от нервов и усталости я улыбаюсь. — «Попадусь хоть раз — и сразу труп!»

Магические шары выстраиваются в ряд и разгоняются с конца как хлыст. Атака предсказуемая, но слишком быстрая. Убегая и прыгая, я кое-как пережила половину ударов, пока перед носом не прошёлся взмах.

* * *

У звезды сохранений я падаю на колени, разбивая их о кирпичную плитку, но даже эта боль не может перекрыть ту, что я ощущала на своём лице. Не было ни ожога, ни какого следа от удара, только я задыхалась, слёзы сами по себе проявлялись, а по подбородку стекала слюна. Лбом я утыкаюсь в прохладную землю и хватаюсь руками за шипы роз. Бесполезно.

— За что… ЗА ЧТО, БЛЯТЬ?! — бьюсь головой о землю. — Сучье подземелье! Если бы, блять, можно было отмотать всё назад, я б НИ ЗА ЧТО не поднялась на эту гору!

Горечь скапливалась во рту не только от жестокости здешних жителей, которые были заперты здесь не по своей воле, но и от собственной жалости и немощности, раз я не могу даже поговорить адекватно. В мыслях одни лишь маты и гадости.

— Фриск, — рядом появляется Флауи, — я понимаю, что тебе тяжело…

— Конечно, тяжело! — перебиваю его и поднимаю голову. — Я же просто слабачка. С херали я вообще решила, что могу что-то изменить в этих монстрах, будто могу повлиять на их мировоззрение?! Ахуеть просто, Иисусом себя возомнила! Мученицей!

— Ты… сдаёшься?

— Сдаюсь? Это больно, Флауи. И не только физически, но и ментально. Особенно тут, — сжимаю кофту в районе сердца, которое быстро бьётся. Оно вот не желает сдаваться.

Пересилив себя, я поднимаюсь. Отряхиваю землю и утираю грязным рукавом лицо. А ведь Ториэль — это лишь начало, за пределами Руин меня поджидают куда более ужасные испытания.

— У монстров есть только одно правило: «Убей или будешь убит». Но пока я жива, до их уровня падать не собираюсь, — подхожу к лестнице. — Я дойду до конца.

— Фриск! — говорит Флауи. Я оборачиваюсь. — Когда возьмёшь из сейфа свои вещи и ключ, возьми с кухни кусочек пирога и сохранись.

— Хорошо, — обеспокоенное выражение лица цветка прибавило мне уверенности, и я улыбнулась.

Проделав однотипные действия, я вспомнила про кухню. Там был фирменный мясной пирог. Он выглядел нормально, но странная густая красная начинка вызывала приступ рвоты. Кусочек я всё же взяла и потом сохранилась.

* * *

Атаки не менялись, я старалась по-разному давить на её чувства, однако всё заканчивалось моей погибелью в результате смертельной усталости или я доводила её до использования красных атак.

Каждое возвращение к звезде напоминало пробуждение от кошмара или возвращение в реальность, где я пыталась притупить несуществующую боль. Я не знаю, сколько было попыток. Я пробовала разные подходы, в какой-то момент решила наговорить ей столько гадостей, что потом в итоге сама нарывалась на огненные шары. А когда я подумала, что эта битва бесполезна, проще будет остаться с ней и попытаться сбежать в более спокойной обстановке или не делать этого, передо мной вновь появился Флауи, предлагая Игрушечный Нож.

— Эм, что это? — хлопаю я ресницами, глядя на игрушку.

— Это оружие.

— Нет. Это игрушка.

— Поверь, эта игрушка станет твоим оружием. Убей Ториэль, раз у тебя не получается иначе.

Убийство ни на секунду не закрадывалось в моей голове. Я молча взяла нож и пошла в подвал.

Смотря на Ториэль, я не видела в ней какое-то чудовище. Пусть она и отличалась от меня, человека, но нельзя сказать, что она с другой планеты, пришедшая сюда ради уничтожения. Нет. Она так же, как и другие монстры, выросла на поверхности и даже жила бок о бок с другими людьми. Конечно, война, начавшаяся между двумя великими расами, продолжается до сих пор, поэтому монстры желают чужой крови, когда для людей их существование стало легендой. При всё этом я не считаю их другими. И я не считаю, что у меня есть право решать, кому жить, а кому нет.

«У Ториэль защита — восемьдесят единиц. Мои атака этим игрушечным ножом вряд ли нанесут ей хоть какой-то урон. Если я буду атаковать, то может случится так, что она быстрее начнёт уставать или вообще осознает, что я могу за себя постоять?»

— Это стоит попробовать, — прошептала я перед тем, как «атаковать».

Первый раз я промахнулась. Меня пугало, что для атаки надо прям подбежать к ней, потом меня смутил размер ножа, длина его «лезвия» около двенадцати сантиметров — детский размер. А уже затем я побоялась навредить ей. От моих действий у Ториэль на лице застыло некое непонимание.

Долгое время у меня не получалось нормально атаковать. То промахнусь, то нанесу от силы десять урона, по сравнению с её полоской здоровья, это как укол. И я продолжала умирать. Постоянные попытки сводили с ума. Если время для моего тела постоянно откатывалось назад и восстанавливались все ОЗ, то для сознания ничего не откатывается. Я помню каждую смерть, каждую атаку, каждое своё действие и каждую свою ошибку. Это похоже на затяжную бессонницу, только она не влияет на организм, только на мою психику.

* * *

Двадцать четыре — мой максимальный урон. Если я постоянно атаковала при нормальном здоровье, то взгляд Ториэль менялся с шока до принятия. Это стало для меня открытием. Спустя множество попыток, я не только выучила все её атаки, но и вывела особую тактику. Три хода подряд наношу ей урон и наконец спрашиваю.

— Неужели вас устраивает вариант, что эта битва закончится только чьей-то смертью?

— Моё дитя, — Ториэль мотает головой, — если ты действительно намерена покинуть Руины, тогда ты должна доказать, что сможешь дойти до самого КОРОЛЯ. Убей меня — только так ты проявишь свою силу.

Прошло очень много времени, мне бы хотелось узнать, сколько в общей сумме я сражаюсь с ней, сколько вообще смертей было. В одном я точно уверена: у меня не осталось каких-либо эмоций, лишь некое спокойствие. Я уверена в каждом своём движении и слове.

— Убить кого-то — это слишком легко, это всем по силам, — я бросаю игрушечный нож и стягиваю с волос ленту. — А вот проявить доброту и милосердие — так не каждый сможет.

Расставляю руки в стороны и закрываю глаза. В груди всё горит. Наверно, моя душа не может успокоиться, как и сердце. Их можно понять: нельзя быть готовым к грядущим смерти и боли.

Вдруг я чувствую облегчение, будто камень с плеч исчез. Это было так внезапно, что я упала на колени, выпучив глаза. Я уже не в БИТВЕ. Ториэль сначала подходит ко мне, я вижу её ноги, а потом отходит в сторону. Резко поднимаюсь, когда тело так и тянет вниз.

— Ториэль! — удивлённо восклицаю.

— Уходи, — тихо произносит она, стоя ко мне спиной. — Не желаю тебя видеть.

Из-за учащённого сердцебиения мне тяжело дышалось. В голове все слова перемешались.

«Надо что-то сказать! Что-то… ОПРЕДЕЛЁННО!» — паниковала я, пока её силуэт исчезал во тьме.

— Спасибо ва-а-а-ам, То-ри-эль! — кричу так громко, как только могу. — И ваш пирог был ОЧЕНЬ ВКУ-У-У-УСНЫМ!!!

Щёки все раскраснелись, но мне было легко, будто после долгой пробежки второе дыхание открылось. Её пощада тронула меня.

Примечания:

Прода немного затянулась... Не думала, что название идеально подойдёт для затяжного процесса писания.

Если есть ошибки (даже самые глупые), опечатки и так далее, отметьте их в публичной бете, а то я уже не могу нормально смотреть на эти 44 страницы текста, поделённого на две части.

Арт к фанфику: https://vk.com/wall-206327178_645

---

Минут пять я переваривала происходящее. Хотелось вернуться и обнять её, однако вряд ли потом мне удастся уйти. Раз уж выпал такой исход событий, стоит его принять и продолжить начатый когда-то путь.

Двери тяжело поддавались, но мне удалось приоткрыть одну и проскользнуть вперёд. Дальше меня ждала знакомая поляна, освящённая светом из щели в потолке. Когда я подошла ближе, из земли выскочил Флауи.

— Приветик! — машет мне листочком. — Это заняло куда больше времени, чем хотелось, не так ли?

— Ага, — сажусь на корточки. — Честно, я сейчас переживаю за неё, даже этот рисунок не вернула, — достаю из мешочка помятый листочек.

— Сомневаюсь, что она дорожила им.

— Я так не думаю. Каждый раз, когда я упоминала этих детей, Ториэль злилась. Она мать, в конце концов.

— Как знаешь, — качает бутоном Флауи. — В общем, ты молодец, Руины фактически позади тебя. Иди вперёд, там будет выход.

— Ты со мной пойдёшь? — не дождавшись ответа, протягиваю руку.

— Нет, но мы встретимся за пределами Руин.

Отсутствие его компании огорчает. Я поднимаюсь. Флауи машет мне на удачу.

В длинном коридоре было настолько темно, хоть глаза выколи. Пару раз я чуть не упала из-за камней, встречающихся на пути. Наконец, перед мной появилась большая дверь. Через её скважину просачивался свет и свежий морозный воздух. Я положила ладонь и надавила на дверь, которая стала медленно и со скрипом открываться. Внезапная яркость ослепила меня, а пониженная температура в воздухе окутала кожу. Ступив на снег и выйдя полностью, я дёрнулась от того, как дверь за мной захлопнулась.

«Значит, пути назад нет,» — тоскливо оглядываюсь и замечаю звезду сохранений. Прикасаюсь к ней и чувствую, как каждой клеточке этого бренного тела становится в разы лучше.

Из сугроба неуклюже выскакивает Флауи.

— Бр-р-р! — обхватывает себя листочками. — Ну и дубак!

— Иди сюда, — с улыбкой протягиваю ему ладонь, которую он резво обволакивает своим стеблем.

* * *

— Фриск, знаешь, до этого я просто закрывал глаза на многие твои действия, но сейчас я хочу, что бы ты меня услышала, — Флауи сполз на моё предплечье, чтобы заглянуть мне в лицо. Я приподняла руку.

— Конечно, Флауи, — искренне улыбаюсь ему.

— Здесь встречаются очень, повторюсь, ОЧЕНЬ опасные монстры, — беспокойство цветочка напоминает детский лепет. — По сравнению с ними Ториэль — божий одуванчик! — размахивает листочками.

— Я буду осторожной, — сжимаю кулачки, вдруг спотыкаюсь о палку, что лежала посреди дороги, и удерживаю равновесие. — Это не считается!

Флауи закатывает глаза и возвращается на моё плечо. Я хотела его подбодрить, но вышло как обычно.

Мне нравилось, что я наконец не брожу по тёмным, грязным коридорам. Небо тут нереальное, однако светлое. Позади раздаётся звонкий треск. Я оборачиваюсь и удивлённо моргаю. Палка, о которую я споткнулась, сломалась пополам.

— А тут могут быть дикие звери? — продолжаю путь, то и дело оглядываясь назад.

— Если монстров можно сравнить с дикими животными, то да, — Флауи расслабленно повис на моём плече.

Интересно, как же устроено подземелье? Я не замёрзла в одной кофте и шортах, хотя нахожусь в этом зимнем пространстве около десяти минут. Да и этот снег, он совсем не холодный. Думаю, если достаточно проторчать тут, то обморожение обеспечено. Надо как можно быстрее покинуть эту локацию.

Вдалеке виднеется деревянный мост и воротоподобное построение из толстых брёвен. Как-то эта конструкция не выглядит надёжной. Ступаю на мост, размышляя, как лучше протиснуться. Неожиданно у меня проходится холодок по позвоночнику. Слышу скрипучие приближающиеся шаги. Невольно учащается сердцебиение. На душе неспокойно, она так и хочет покинуть это бренное тело. Флауи не разделяет моих эмоций и вопросительно смотрит на меня.

— Человек, — как скрип металла звучит голос.

— Нет, Фриск, беги! — шепчет Флауи и дёргает меня за волосы. Ощущаю, как под кофтой стекает градом пот.

— Разве ты не знаешь, — голос говорит протяжно, с длинными паузами, — как встречать нового приятеля? Обернись. И пожми мне руку.

Несмотря на попытки Флауи меня вразумить, я нахожу в себе силы, чтобы встретиться с опасностью лицом к лицу. Спокойно оборачиваюсь. Перед мной предстаёт низкий монстр, а точнее скелет. Мне было сложно сдержать смешок. Улыбка показывает во всей красе его острые зубы, один из которых золотой. В глазницах одна темнота. Одет на удивление тепло, учитывая, что он просто кости: тёмно-бордовая куртка с розоватым мехом, кусочки которого левитируют в воздухе, красный свитер, золотая цепь, трикотажные чёрные шорты с жёлтыми полосками по бокам, жёлтые носки и красные кроссовки с прорезями и белой подошвой.

Этот скелет сказал пожать ему руку, но свои руки он держит до сих пор в карманах, поэтому я первая с улыбкой протягиваю руку. Дует ветер, развивая мои волосы. В груди становится значительно теплее, от того рёбра стискивают в своих объятьях лёгкие. В глазах скелета проявляются красные зрачки. Что-то с невероятной скоростью вырывается из земли и проходит меня насквозь. Я даже не сразу успела опомнится, как моё тело начало тянуть вниз. Боль едва ощутимая — это ничто по сравнению с красными атаками Ториэль. Мои ОЗ каждую секунду пропадают. Я часто дышу, не верю в происходящее. Кровь растекается под мной. Этот скелет стоит рядом и ждёт, когда я умру.

«Чёртовы кости…»

* * *

Я вернулась к выходу из Руин. Подобный исход событий проходил ни раз, и ни два. Некий скелет и шагу мне сделать не давал, убивал моментально. А если я убегала, то перед мной проявлялась стена из костей, и всё заканчивалось смертью. Его атаки не были болезненными, но было такое неприятное чувство, будто в мой душе что-то ищут, копошатся. И эти медленно вытекающие ОЗ. Так мерзко и противно.

Возвращаясь каждый раз к звезде сохранений, я чувствовала тупящую головную боль.

— Нет… нет… Так, так не должно быть, — мотает бутоном монстр.

— Флауи, что такое? — беспокоюсь я.

— Он не должен так вести себя, не должен! — продолжает бредить цветочек, не слыша меня, и прячется в волосах.

— Он? То есть вы знакомы?

В ответ — невнятный, тихий бубнёж. Сейчас я ничего большего не получу. Что-то происходило между ними, значит. Флауи будто подменили, он так Ториэль не боялся, как того скелета.

Выбора не остаётся, придётся делать всё по-своему. Медленно вдыхаю и выдыхаю, чтобы успокоиться.

Иду по той же тропинке уже в десятый или одиннадцатый раз. А кто считал? Флауи всё ещё отмалчивается. Я как ни в чём не бывало переступаю ту палку и добираюсь до моста. Пока этот скелет не решил действовать, я разыгрываю свой план.

— Кто бы ты ни был, выходи! — окрикиваю всю округу и кручусь на месте. — Ты думаешь, я боюсь тебя? А хер там плавал! В этом сраном подземелье не нашлось ни одного монстра, который бы не желал моей смерти, а я всех пощадила, ХА-ХА-ХА! — смеюсь грудным голосом, поставив руки на пояс. — Я ужас летящий на крыльях пощады, тупой… — опешила я, — монстр…

Уже было хотела сказать «скелет». Когда я повернулась СПЕЦИАЛЬНО лицом к мосту, он появился за моей спиной.

— Человек, — по голосу понятно, что он усмехается, а это значит, что моя тактика пока работает.

Не дав ему продолжить, я по-военному делаю поворот на сто восемьдесят градусов. Скелет слегка напрягается и протягивает мне ладонь в красной перчатке. Я на радостях пожимаю её, не замечая гудка и активируя его. Звук отвратительно громкий и звонкий, он режет мне слух. Закрыв уши, я отступаю назад.

— Хех, старый трюк с резиновым гудком, всегда смешно, — наконец проявляются его красные глаза. Я настораживаюсь, сжимая кулаки. — Но ты обернулась раньше, чем я сказал. Неужели ты видела ЭТО раньше? Ладно, забей, такую рожу скорчила, конечно. Я — Санс, скелет Санс. Ты же человек, верно? Вот умора, — он не скрывает своей перекошенной от удовольствия физиономии. — Я, вроде как, должен поймать тебя, но это скучно, не находишь?

«Скучно? СКУЧНО?! А убивать меня не было СКУЧНО?!» — от злости и возмущения я выпучила глаза.

— А вот мой младшенький брат — это другое дело. Он настоящий ЧЕЛОВЕЧЕСКО-ОХОТНИЧИЙ ФАНАТИК. Так давно людей не было, что он даже не знает, чем заняться. Эй, человек, выполни одну мою просьбу: повеселись с моим братом. Если ты сказала правду насчёт своего МИЛОСЕРДИЯ, тогда мне не за чем переживать.

Санс предлагает пройти через мост, который построил его брат, но я стою на месте. Он этого не ожидал.

— А что в ответ? — спокойно спрашиваю. — Повеселюсь я с твоим братом, а ты мне что предложишь? Не убьёшь меня? — саркастично хмыкаю.

— Тебе мало, что ты всё ещё стоишь на ногах? — от его слов мурашки по спине пробежались. Я сглатываю ком слюны с остальными претензиями.

Следую за ним, хотя хочется со всей силы что-то ударить. Дерево, например. Из далека раздаются громкие приближающиеся шаги.

— Это мой брат. Спрячься за… — Санс улыбается и смотрит на вазу, что стоит посреди площади. Потом переводит взгляд на меня.

«Чего?» — хмурюсь я.

— Спрячься в той будке, — прикрыв глазницы ладонью, указывает на полуразваленную постройку, засыпанную снегом.

Выбора нет. Быстро подбегаю к ней, сажусь, пряча голову под прилавком и затаив дыхание. Шаги достигли этого участка, и эхом пронёсся ужасающий голос, похожий чем-то на белый шум или царапанье вилкой о доску:

— Я слышал гудок, Санс! Ты встретил человека?

«Какой догадливый!» — закрываю рот обеими ладонями, чтобы не закричать от шока.

— Да не, бро, — расслабленно отвечает Санс. — Я баловался просто.

— Это не смешно! Ты знаешь, что нам осталась всего лишь одна ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ душа! Мы не должны упустить такую возможность!

— Ага, знаю.

«Ох… Не думает же он сдать меня с потрохами?» — от волнения у меня подмышки вспотели.

— Ты обязательно поймаешь человека, — голос Санса удаляется. — Но не сейчас. Пойдём лучше проверим ловушки.

— Хах? С каких пор ты хочешь откалибровать наши головоломки? Как же твоя ненаглядная и любимая ЛЕНЬ?

— Раз в году и палка стреляет, братец.

— Палка не может выстрелить, Санс.

— Может, главное верить.

Их голоса и шаги полностью исчезли. Наверняка, Санс специально увёл своего брата. В груди всё жмёт. Не понимаю я его. То он безжалостно убивает, то позволяется спрятаться. Он что-то сказал про моё МИЛОСЕРДИЕ и «переживания». Санс боится, что я начну убивать монстров? Или именно его брата? Или уверен, что я в любом случае погибну? Подождите… Они сказали «головоломки»? То есть тут тоже будут эти смертельные испытания?! Не-е-е-ет… Я только отдохнула от Руин, и тут такой БАЦ.

«Ладно, Фриск,» — поднимаюсь и отряхиваю налипший снег. — «Поживём — увидим».

Покидаю сторожевую станцию. Мой взгляд невольно встречается с той цветастой вазой очень странной формы. Почему Санс на неё так смотрел? Она мне по плечо, вряд ли я за ней спряталась. Наконец высовывается мордочка Флауи. Он чем-то напуган.

— Флауи, всё нормально? — следую по тропинке. Цветок молчит.

Мы сдвинулись с мёртвой точки, а он ни капельки не рад. До сих пор не может прийти в себя. Лучше не буду заставлять его со мной разговаривать.

Еловый запах перемешивается с зимней свежестью. Снег приятно хрустит под ногами. Погода терпимая, хотя голые коленки трясутся. Дальше встречается звезда сохранений и развилка. Сохраняюсь и проверяю сначала поворот налево. Там протекает река. Вода в ней тёплая, что удивительно. Хотя для купаний будет холодновата. В сугроб неподалёку воткнута удочка. Проверяю округу, потом вытаскиваю леску. К крючку прикреплена записка.

— «Не уж-то ты КЛЮНУЛА, пупсик? Позвони мне», — читаю вслух и выворачиваю язык. — Фу-у-у!

Возвращаюсь к развилки и продолжаю путь. С каждым шагом отчётливее становятся голоса едва знакомых братьев. Шмыгаю носом и уверенно направляюсь к ним. Санс первым меня замечает, а уже потом его… младшенький брат. МЛАДШЕНЬКИЙ?! Этот скелет был намного выше Санса, особенно за счёт ярко-красных сапог на каблуках. В нём точно есть около метра девяносто. Внешний вид у него внушающий ужас: острые зубы, пару трещин, идущих через левый глаз, хмурый взгляд. Санс в своей меховой куртке кажется плюшевым, а вот этот монстр больше на колючку похож: чёрный нагрудник, скрывающий рёбра, но оголяющий позвоночник и часть копчика, с угловатыми вытянутыми наплечниками, красные изорванный на концах плащ, скрывающий шею, и перчатки до локтей, чёрные джинсы, держащиеся на красном ремне с жёлтой пряжкой.

«Как же много красного и чёрного… Глаза аж болят,» — моя губа нервно дёргается.

Высокий скелет усмехается при виде меня:

— Люди все такие маленькие. Это даже мило, — он подходит ближе и прикладывает ладонь к нагруднику. — Человек! Позволь мне представиться! Я — Папирус, член КОРОЛЕВСКОЙ СТРАЖИ, — его громкий голос трудно хоть как-то воспринимать.

— Приятно познакомиться, меня зовут Фриск, — стараюсь быть учтивой, ведь именно это заставляет монстров войти в ступор, и протягиваю руку.

— Хьех? — вскидывает Папирус головой и отмахивается. — Это ни к чему, человек! Я представился лишь из вежливости!

«Ух ты… Знаешь слово ВЕЖЛИВОСТЬ?» — закатываю про себя глаза. — «Удивительно, блин».

— Эх, — выдыхает он в сторону. — Ты перебил меня, человек, я даже речь свою позабыл…

— Головоломки, босс, — хохоча, шепчет Санс.

— Точно! Кхм, — кашляет в кулак. — человек! Есть у нас такая традиция: перед тем как быть захваченным, каждый пришедший человек обязан пройти созданные МНОЙ, ну и моим братом, — тихо бормочет Папирус и крутит запястьем, — ГОЛОВОЛОМКИ! Будет много огня, жестокости и крови! Я дам тебе время собраться с мыслями и силами, увидимся дальше! Мва-ха-ха-ха!

Громко хохоча, Папирус широкими шагами уходит за горизонт. Санс хотел последовать за ним, по его лицу тянулась довольная улыбка, пока я не остановила его:

— Младшенький, да? — скрещиваю руки на груди.

— Ага, — оглядывается Санс, сейчас его взгляд совершенно другой. — Какие-то проблемы?

— Не, не, — махаю ладонью. На моё действие он вскидывает подбородком и следует по следам брата.

«Они интересные, хоть и странные,» — подмечаю я и иду в ту же сторону, что и они.

* * *

Почти сразу на меня налетела какая-то птица. Это Сноудрейк. Он был настолько диким, что не слышал ни одного моего слова, а когда мои ОЗ стремились к нулю, Флауи вмешался в нашу битву и дал лозой ему пощёчину. Монстр приложил к ушибу своё крыло и со слезами убежал.

— Спасибо, — выдыхаю я и достаю из мешочка паучий пончик. Хорошо, что я ничего не потратила в битве с Ториэль.

— Оставь один, — вдруг говорит Флауи. Это меня удивило.

— Что?

— Говорю, оставь один пончик — он ещё понадобится.

— А откуда ты знаешь это? — с ноткой подозрения спрашиваю я.

— Если говорю, что понадобится, значит ПОНАДОБИТСЯ, И ВСЁ! — раздражённо хмыкает цветок, а потом дополняет в сторону: — Хотя, тебе не обязательно меня слушаться.

— Так надо или нет? — едва сдерживаю смешок и иду дальше по тропинке. В ответ слышу лишь невнятный бубнёж.

Среди куч снега разваливалась сторожевая будка. Выглядит так, будто её построили, бросили с большой высоты, а потом засыпали снегом. Подхожу к ней ближе, так как мне показалось, что что-то блестело. Немного покопавшись, нахожу тридцать золотых! Вот это находка!

Засыпая деньги в мешочек, я замечаю телефон, что мне дала когда-то Ториэль. Я и забыла про этот «кирпич».

— Как ты думаешь, если я ЕЙ позвоню, она ответит? — вешаю мешочек обратно на петельку от шорт.

— Лучше не стоит этого проверять, — отзывается Флауи. — Ещё расстроишься, если ОНА не ответит.

Он правильно говорит, однако я всё же хочу верить, что она возьмёт трубку, когда я буду покидать это Подземелье.

На горизонте виднеется сторожевая будка, из которой исходит дым.

«Она горит или кто-то курит?» — оставляю этот вопрос при себе и прибавляю ходу. Не май месяц, в конце концов.

Если приглядеться, то можно заметить Санса. В своей тёмной одежде он как бельмо на глазу. Однако мех его куртки мне нравится: его кусочки причудливо извиваются и левитируют в воздухе. Хочется потрогать их.

— Фриск! — вдруг бьёт меня по лицу Флауи.

— Что? — недовольно возмущаюсь. Это было неприятно.

— Ты меня не слушаешь вообще!

— А ты что-то говорил? — похоже, я настолько задумалась, что не услышала его.

— Дура, — тихо шепнул цветочек в сторону, это я смогла расслышать, но промолчала. — Сейчас нужно быть максимально тихими.

— Почему? — уменьшаю громкость голоса и замедляю шаг.

— Просто молчи, — Флауи скрывается за моей спиной. Неприятно быть в неведении.

«Дойду до того карлика и спрошу его!» — пытаюсь быстро, но осторожно продвигаться по дорожке.

Иду мимо сторожевой будки, даже не заглянув внутрь, как вдруг перед глазами пролетает нож, и я вступаю в БИТВУ. Собака перебрасывает подожжённую косточку из одного уголка рта в другой и злобно щурится.

«Стоп! Собака?!» — я отступаю назад, в надежде, что смогу убежать, но невидимые стены, ограничивающие поле битвы, не позволяют мне этого сделать.

Чёрно-белый взъерошенный пёс в белой майке и широких плотных штанах, сужающихся на концах, начинает свою атаку со словами:

— Только посмей двинуться, и я убью тебя, человек! — он рычит, крепко сжимая ещё один нож.

Со всех сторон на меня надвигаются клинки синего цвета. От них невозможно ни увернуться, ни убежать. Это что-то новенькое, могут ли они быть такими же опасными, как и красные атаки? Если нет, то чем они отличаются от обычных белых? Про себя я уже вспоминаю, когда было последнее сохранение и что было после него. Задумываюсь, как избежать этого, сев на корточки и прикрыв голову руками. В одну секунду тело немеет от пронзающего насквозь холода, в другую секунду я выдыхаю, прикладываю ладонь к душе и проверяю ОЗ — шестнадцать, как и было до этого, а синие клинки просто исчезают в пространстве.

Повезло, так повезло.

Снова мой ход. Я успокаиваюсь. Монстра зовут Догго, и он твердит, что видит только движущиеся фигуры, разжёвывая костяную сигару. Заглядываю в список действий: «проверить», «отвлечь», «погладить».

Чтобы «отвлечь» Догго, я беру снег и кидаю его в сторону. Монстр-пёс навостряет уши и напряжённо пыхтит через сигару.

— Что это было? — оглядывается по сторонам, будто не видит меня.

«У него проблемы со зрением, значит,» — подмечаю я.

Атака Догго не изменилась: те же синие клинки, идущие строго на меня. Сложив в голове два плюс два, я встаю на месте и задерживаю дыхание, так, на всякий случай. Атака и в этот раз проходит мимо, а я выдыхаю. Догго всё ещё ищет меня или снежок, который я кинула, но его имя не серое, завершить эту битву пока нельзя. Нехотя я выбираю «погладить». Побоявшись на секунду, провожу ладонью по чёрно-белой макушке. Догго не понимает, что происходит, от того и не двигается. Я активнее глажу и отступаю. Хвост монстра начинает вилять, а уши ищут неопознанный объект.

— Что это? Что меня тронуло?

Переживаю очередную синюю атаку и заканчиваю битву дополнительной дозой поглаживаний, после которых монстр уже не захотел драться. Незаглаженная, неприласканная собака — худший противник.

Высунув язык и виляя хвостом, Догго выплёвывает уже затухшую сигару и возвращается в сторожевую будку.

У меня подкашиваются ноги, я падаю на четвереньки. Сердце бешено колотится, от того кажется, словно болят все мышцы тела. Дышать тяжело, слёзы наворачиваются. Это было настолько внезапно, что усталость, притупившаяся из-за адреналина, отозвалась только сейчас. Разве звезда сохранений не восстанавливает все потраченные силы и ОЗ? Нет, это было что-то другое. Будто та боль, что причинили мне Ториэль и Санс, вернулась через память. Или это самообман.

Утирая лицо рукавом, я поднимаюсь, чтобы вернуться назад и сохраниться. Не хочется где-нибудь случайно погибнуть и начинать всё с последней точки сохранения.

Пока ходила туда-сюда, немного привела мысли в порядок и успокоилась.

«Всё, Фриск, чтобы выжить ты должна быть решительной. Никаких сомнений!» — сжимаю кулаки и киваю сама себе.

— Я бы не вёл себя так самодовольно, — говорит Санс, когда я дохожу до него. Я обиженно делаю губы уточкой: этому скелету не угодишь.

— Сделай лицо попроще, — скалится он и разводит руками. — Как насчёт совета о синих атаках? Это будет полезно, не так ли?

— Допустим, — скептически отвечаю я и посматриваю на плечо, за которым спрятался Флауи. Что-то не так с этим цветочком.

— Чтобы их лучше понимать, представь знак «стоп». Они красные, как моя перчатка, — Санс показывает правую ладонь. — Видим красный цвет — останавливаемся, верно? А теперь представь, что знак «стоп» синий. Это не сложно. Просто думай о синих знаках «стоп» — вот и всё.

«То есть перед синими атаками нужно остановиться. Спасибо, гений, я и так это поняла,» — закатываю глаза и скрещиваю руки на груди.

— Этот совет мне не помешал бы раньше, — укоризненно смотрю на Санса, а про себя подмечаю, что он даже слишком мелкий. Словно ребёнок. — Могу я кое-что спросить?

— Смотря что, — неожиданно для меня отвечает он.

— Эм-м-м, что ты знаешь о красных атаках?

На секунду мех Санса дрогнул, или я как-то не так моргнула. Сам скелет сощурился и убрал руки в карманы куртки.

— Красные атаки наносят вдвое больше урона, чем обычные, белые. Только не все монстры способные их создавать: для этого нужны опыт, выносливость и сила, соответственно, — Санс говорит медленно, его голос кажется тяжёлым. Я жалею, что решила заговорить с ним. — Я ответил на твой вопрос, а теперь ты ответь на мой, — улыбка становится шире, и в глазницах пропадают зрачки. — Тебе же доводилось встречаться с монстром, имеющим достаточную силу, чтобы использовать красные атаки?

Становится жарко. Сердце бешено бьётся, лёгкие сжимаются, мышцы в ногах невольно дёргаются, — всё тело твердит мне об опасности, что нужно бежать и как можно скорее. Я с трудом проглатываю слюну, будто это непрожёванный кусочек хлеба, и отвечаю:

— Да, в Руинах есть сильный монстр, который не хотел меня отпускать…

У меня не было ни единой мысли врать или вводить в заблуждение. Единственное, о чём я не могла сказать, это об сохранения и своих смертях.

— Она не хотела слушать, была полна гордыни. Мне пришлось взяться за оружие.

Только сейчас я поняла, что насилием не прекратишь насилие. Тогда, с Ториэль это сработало, но то было крайним случаем. «Убей или будешь убит,» — я не должна следовать их правилу, опускаться до их уровня. Тяжело быть пацифистом в столь жестоком мире.

— Хм, интересно, — не переставая улыбаться, произносит Санс. — У меня есть теория, поможешь мне её доказать?

В его левом глазе загорается нечто другое: зрачок обретает оранжево-жёлтые окрас, не красный как обычно.

«Вот чёрт!» — поздно осознаю я, дёргаюсь назад, но что-то притягивает меня вперёд, прям на острые кости, появившиеся в мгновенье ока. Почему-то чувствую, что лёгкие и сердце не повреждены. Я вижу, как пробит мой живот и обильно стекает кровь.

И снова эти тупящая, сводящая с ума боль и медленно уходящие ОЗ. Руки и ноги будто парализовало.

— Люди, — вдруг говорит Санс, — оставляют после себя столько грязи.

Намекает на растекающуюся под мной лужу крови, что превращает чистейший белый снег в ужасное месиво.

— Ну прости… — раздражённо улыбаюсь я, видя перед глазами оставшиеся пять ОЗ. — У нас на поверхности все, кто имеют СЕРДЦЕ, имеют и кровь… и плоть…

Санс на это усмехается.

— Для таких как ты пригрето место в Аду, — дополняю я.

— Я знаю.

В глазах мутнеет. Я едва слышу его последние слова перед тем, как оканчиваются мои мучения.

* * *

Успокаивающее сияние золотой звезды сохранений наполняет вас РЕШИМОСТЬЮ.

* * *

Санс помог мне кое-что узнать о себе. Я слишком наивная. До мозга костей. Тех смертей у выхода из Руин мне не хватило, чтобы составить мнение об этом скелете и об этом месте. Как с Ториэль нужно выявить особую тактику общения с ними. Например, с Сансом лучше не делать ничего подозрительно. Пусть он болтает сколько влезет, ему лучше не потакать. Однако, зная себя, я не смогу промолчать, обязательно на колкость отвечу колкостью.

Флауи продолжает молчать. Что очень странно. Раньше цветочек комментировал каждое моё неверное действие и не упускал возможности поругать меня, а сейчас он затаился и не высвечивается. На данный момент у меня нет сил разбираться с ним, пока я не пойму, что из себя представляют те братья-скелеты.

Проходя мимо сторожевой будки Догго, я замечаю звоночек, как в отелях. Я не могла на него не нажать. Вдруг высовывается мордочка собаки, разжёвывающая розовую сигару в виде кости. Монстр щурится, осматривается по сторонам, не замечает меня и уходит внутрь будки. Я вновь нажимаю на звоночек. Звук заставляет Догго выглянуть с ещё более хмурыми бровями и оскаленными зубами.

— Кто здесь? — рычит он, но я совершенно не ощущаю страха, наоборот наполняюсь желанием погладить его. Не получив ответа, Догго скрывается.

И снова звон.

— САНС, Я ТЕБЯ УГОНДОШУ НАХУЙ, ЕСЛИ ТЫ ЕЩЁ РАЗ ТРОНЕШЬ ЭТОТ ЁБАННЫЙ ЗВОНОК!!! — резко выскакивает Догго, сжимая в лапе подожжённую сигару. Слюни летят из разъярённой пасти.

Я ожидала подобную реакцию, но не имя одного карликового скелета. Мотаю головой и вскидываю рукой, чтобы погладить разъярённого пса. Изголодавшийся по ласкам монстр в момент таит. Тёмно-розовый длинный язык выпадает из пасти, хвост виляет из стороны в сторону. Догго позволяет мне почесать голову, за ухом, под челюстью. Монстр не понимает, кто дарит ему столько приятных почёсываний и поглаживаний, но он совершенно не против этого. Я начинаю привыкать к столь изменённому поведению Догго, даже наслаждаюсь, пока Флауи не прикасается к моей щеке и взглядом не просит продолжить путь.

Я убираю руку и получаю расстроенный скулёж. У Догго опускаются уши, нос морщится. Ранее злобный монстр превратился в огорчённую дворняжку, которая просится к человеческим рукам. Молча, без лишних движений я ухожу, оглядываясь назад.

«Жизнь меня ни чему не учит», — с улыбкой подмечаю я. Спасибо, что Догго мне руку не откусил, может, тогда бы и сделала какие-нибудь выводы.

— Собачек любишь, да? — вскидывает головой Санс, стоило мне подойти. Про себя я покривилась, тупым голосом пародировала его, обматерила, а в итоге выдала:

— Да. Проблемы? — скрещиваю руки на груди.

— У меня нет проблем, в отличие от тебя, — хмыкает скелет.

Я выдыхаю в сторону и иду дальше по вытоптанной тропинке. Не хочу ничего больше от него слышать.

— Осторожно. Ты ступаешь на скользкую дорожку, — говорит мне в спину Санс.

Я ускоряю шаг. Наступаю на тонкий белый снег и вдруг поскальзываюсь. Прям по льду продвигаюсь вперёд. Я размахиваю руками, кручусь, чтобы не упасть, и наконец останавливаюсь, оперевшись руками и ногами в лёд. А Санс смеётся во весь голос. Смотрю на него через плечо и пыхчу как паровоз. Скелет хватается за «живот», за голову, утирает подступившие от дикого смеха слёзы. Думаю, я разблокировала достижение «Растрясти кости», жаль он от смеха не загнулся.

Заворачиваю сначала налево. Тропинка заканчивается на обрыве, на котором стоит поплывший снеговик. Он весь закидан снежками, камнями, палками. Если бы не погрызенный морковный нос, я бы и не сказала, что эта кучка снега — это снеговик.

— Ты можешь починить его, — отзывается Флауи и выбирается из моих волос.

— Я попробую, — закатываю рукава и подхожу ближе.

Немного времени и усилий и кучка снега превратилась в цивильного снеговика. Мои пальцы все окоченели и стали красными, я пыталась прогреть их горячим дыханием и пихала в подмышки. Оставляю снеговика и ухожу.

— Подожди! — слышится позади высокий голос. — Возьми меня с собой!

Не ожидала, что снеговик окажется говорящим монстром.

«Так. Цветок был, камень был, желе было, ходячие скелеты были, теперь снеговик. Хорошо, Подземелье, я тебя поняла, что будет дальше?»

— Я не прошу всего меня взять, лишь кусочек, — продолжает молить монстр. — Возьми кусочек меня и отнеси далеко-далеко. Сам я не способен передвигаться, но очень хочу увидеть мир!

Я не смогла отказать столь милому и несчастному снеговику.

Кусочек снеговика добавлен в ваш инвентарь.

Вернувшись, я обошла по краю тот пласт льда, в центре которого стояла предупредительная табличка, и получила новую порцию смеха от Санса, а он от меня — средний палец и хмурый взгляд.

«Что за ребячество! Тебе будто десять лет!» — осуждаю сама себя и продвигаюсь дальше.

* * *

— Кхм! — кашляет в кулак Папирус. — Тебе понадобилось куда больше времени, чем я планировал. Впредь будь тактичнее. Я занятой монстр!

Я столько не слушала негодование Папируса, сколько таращилась на Санса, который минуту назад был позади меня. Медленно перевожу взгляд с него на высокого скелета.

— В любом случае, человек! — заявляет громким голосом монстр. — Это твоё первое испытание! Узри — УБИЙСТВЕННЫЙ НЕВИДИМЫЙ ЭЛЕКТРИЧЕСКИЙ ЛАБИРИНТ!!!

Папирус театрально разводит руками, в одной из которой держит странный голубой стеклянный шар, и злодейски смеётся. От одного названия у меня дёргается глаз. Я делаю вдох и выдох, сердцебиение в ушах звенит, ладони потеют и дрожат. Любой неверный шаг будет стоит мне жизни. Громкий голос Папируса, эхом отзывающийся во всей округе, помог мне прийти в себя:

— Рядом с тобой должен быть вот такой шар, — он показывает круглый предмет. — Пройди через лабиринт и принеси его мне!

Но шара нигде нет. Я искала везде, даже подсказки Папируса не помогли.

— СА-А-АНС! — гневно протягивает высокий скелет. — Где шар, который я просил тебя принести?

— А разве у нас есть второй шар? — с лица Санса не сходит язвительная улыбка.

— Он у нас ПО-Я-ВИЛ-СЯ! — Папирус топчет ногой и хмурится. На моё удивления, их черепушки проявляют все возможные эмоции. — Из-за прошлого человека нам пришлось заказать дополнительный!

— Да всё нормально, босс, давай я…

— ВЖТВМАТЬ! — скрепит зубами Папирус, — САНС! Я не твой БОСС!

— Ты же главный, поэтому босс, — пожимает плечами старший. Младший не находит слов и продолжает топтать снег.

На них нельзя взглянуть без слёз. Мне тошно видеть их полную несерьёзность. Это испытание не на жизнь, а на смерть, а они свою бытовуху разводят. В любой другой ситуации это меня бы улыбнуло, я бы даже посмеялась.

Вдруг я вижу голубой проблеск в метре от меня. «Это тот самый шар! Наконец они заткнутся!» — ликую про себя и приближаюсь к шару, засыпанному снегом. Мои волосы встают дыбом, и я слышу сдавленный вскрик и звук электричества. Поднимаю голову. И так серые кости Папируса приобрели подгоревший вид, от них исходил дым. Запахло жаренным. Правда. Я выпрямляюсь и ошарашенно прижимаю стеклянный шар к груди.

«Что произошло?» — смотрю то на почерневшего от злости Папируса, то на сдерживающего смех Санса. Думаю, они стоят друг друга.

Королевский стражник отряхивает с себя чёрную сажу и поправляет красный плащ. Я в ожидании нервно затягиваю воздух через зубы.

— Человек, мне очень жаль, что так произошло. Не делай больше НИ ШАГУ! Пожалуйста. Я сам к тебе подойду, — Папирус делает максимально горделивый вид и идёт ко мне через лабиринт.

Своими изящными красными сапогами на высоких квадратных каблуках монстр протаптывает верную дорогу, и по черепу видно, что он этому не рад. Он меняет тот шар, что я подобрала, на другой и возвращается к старшему брату, на которого бросает недобрый взгляд. Не знаю, что у них происходит, и знать не хочу.

Хотя бы всё обошлось в лучшую сторону. Я иду через лабиринт ровно по большим и глубоким следам Папируса, боясь лишний раз рукой дёрнуть и качнуться как-то не так. Сделав последний шаг, я тяжело выдыхаю и кладу одну руку на грудь, второй протягиваю шар высокому скелету. Папирус забирает предмет и хлопает меня по плечу.

— Ты прошёл своё первое испытание, человек! Позд-рав-ля-ю, — через силу произносит он. — Но дальше поблажек не будет! — более энергично заявляет и широко улыбается. — МВА-ХА-ХА-ХА!!!

Папирус уходит быстрыми и уверенными шагами, громко смеясь. Я закидываю голову назад и приглаживаю наэлектризованные волосы. Чувствую себя самым удачливым и неудачливым человеком на свете. По спине вдруг пробегаются мурашки, словно я про что-то забыла. Приближаются скрипучие шаги.

— Давно я не видел Папса таким заряженным, если ты понимаешь меня, хех, — Санс локтём пихает меня в бок, от чего я дёргаюсь как ошпаренная. Его это веселит. — Дальше — больше, человек. Не теряй бдительности.

Скелет как-то чудно смотрит мимо моего лица, будто на плечо, разворачивается и оставляет меня одну.

Дальше виднеется небольшой верёвочный мост. Выглядит ненадёжно, но я всё равно ступаю на него и прохожу за несколько шагов. Честно, строение Подземелья мне до сих пор не понятно. Я нахожусь ПОД ЗЕМЛЁЙ (помню ту дырку в Руинах), тогда почему, смотря вниз с обрыва, я вижу еловые леса? Получается, можно попасть на куда более нижние ярусы горы или как это понимать? В надежде в этом разобраться я ворошу цветочек:

— Флауи, а почему там внизу есть ещё леса? Может ли там кто-то жить вообще?

Флауи неуклюже выбирается из моих волос, оплёвывается. Его золотые лепестки сильно помялись. Он, конечно, мне не мешает, но я бы переместила его куда-нибудь в другое место. Жаль мы не взяли горшок из дома Ториэль.

— Не знаю, как ответить на твой вопрос. Подземелье всегда было таким. Для меня это норма, — говорит Флауи.

— А, точно, многие монстры же родились тут, — на этом наш разговор заканчивается, и цветочек снова прячется в волосах. Я опять не спросила его, всё ли с ним в порядке.

Осматриваюсь. Снег, ёлки, искусственное небо — на столь скудном пейзаже выделяется яркая оранжево-красная тележка с таким же зонтиком. Рядом с ней стоит высокий монстр-заяц с голубым цветом шерсти. Одет он в той же расцветке, как и тележка, на макушке небольшая кепочка. Монстр нервно осматривается по сторонам и тяжело выдыхает. Судя по всему, он меня не заметил. Он не похож на опасного монстра, и я спокойным шагом приближаюсь к тележке. Только сейчас замечаю, что это тележка с мороженным, а монстр — продавец. Мороженщик очень эмоционально реагирует на меня:

— Ох! Здравствуйте! Не хотите немного холодного лакомства — Злоброженного? — монстр-заяц грустно улыбается и перебирает пальцы. Его мех вблизи немного грязноватый, одежда мятая и испорченная. В чёрных глазах видна печаль и капелька надежды. Я улыбаюсь ему и достаю мешочек:

— А сколько стоит одно Злоброженное?

— Ох, пятна… Нет! Извините, двенадцать золотых за штуку! — мороженщик начинает больше нервничать и дёргает шерсть на руках.

— Довольно дёшево! — удивляюсь я. — Тогда я два куплю, — нахожу две монеты по десять и одну по пять и кладу на столешницу тележки.

— Ох, один момент! — на лице монстра появляется счастливая улыбка.

Он мигом достаёт два мороженного на палочке, завёрнутые в блестящую фольгу. Я беру Злоброженное и с благодарностью отхожу назад.

— Эм, а сдача? — с поникшими ушами мороженщик протягивает одну золотую монету.

— Не надо, оставьте себе, — кланяюсь я и прощаюсь с ним. Впервые мне стало так приятно помочь кому-нибудь.

Мороженное в мешочек, мешочек обратно к ремню привязываю. Перед мной есть развилка из двух путей: вперёд и вниз. Смотрю вдаль и настроение само по себе портится. Посреди заснеженных ёлок Санс выглядит очень глупо. Он одним своим видом зовёт к себе. Вдруг Флауи произносит:

— Ты не обязана к нему подходить, тебе всё равно нужно вниз.

Я, правда, не обязана. Плюс, мне ещё не попадалась звезда сохранений. Немного страшно. Лучше я послушаюсь Флауи…

Кручусь на одной ноге и сталкиваюсь с низким монстром, вступая в битву.

Ледошляп напоминает злобную плющевую игрушку из снега. Маленький монстр хватается за свою ледяную шляпу и приговаривает, смотря на меня исподлобья:

— Моя шляпа самая лучшая, СЛЫШИШЬ?! Никто не смеет смотреть на мою шляпу!

«Если он скажет «моя прелесть», я буду орать», — подмечаю про себя и выбираю действие «игнорировать».

Ледошляп будто замирает, его глаз дёргается, а потом начинает безумно смеяться. Атака в виде острых сосулек, падающих сверху, выглядит довольно опасно. Монстр не унимается, когда я стараюсь выжить и верчусь как белка в колесе. Одна сосулька всё же попадает на меня и снимает пять ОЗ — много для такой мелочи, как Ледошляп.

Его имя не горит серым, а я уже устала. Значит, стоит попробовать другую тактику. Пока монстр смеётся, я тихонько краду с его головы шляпу. Он в момент превращается в большой кубик льда и плюхается в снег. Я с испугом бросаю шляпу и отскакиваю в сторону. То, чем стал монстр, что-то невнятно мямлит или плачет. Я жму на «пощаду» и покидаю БИТВУ. Под кофтой всё покрылось холодным потом. Кое-как я возвращаюсь к мороженщику, что наблюдал за нашей битвой, и дрожащим голосом спрашиваю:

— Это нормально? Я же не убила его?

— На самом деле многие боятся трогать его шляпу, как и общаться с ним. Его лучше продолжать игнорировать, — монстр-заяц оглядывается за мою спину на кубик льда.

— То есть он в порядке? — не могу успокоиться я.

— Да, он скоро оклемается, — мороженщик протирает лапой тыльную сторону шеи и коротко улыбается.

— Это хорошо, — кладу руку на грудь, ощущая повышенное сердцебиение, — Спасибо, что успокоили.

— Нет, — мотает головой, — это вам спасибо. Вы дали мне надежду, что тут не так уж и плохо. Надеюсь, мы ещё встретимся, — голубой мех на щеках приобрёл розоватый оттенок. Смущение мороженщика и такая похвала заставили и меня залиться краской.

«Меня поблагодарили?» — не верится мне, и я не замечаю, как поворачиваю налево. — «Надежда… Я тоже хочу верить, что не всё потеряно, что такие монстры, как он, не редкость. Кстати о костях…»

Останавливаюсь напротив Санса и скрещиваю руки на груди. Он смотрит на меня, как на клоунессу.

— Знаешь, я хочу тоже открыть свой бизнес сладостей, — поглядывает на тележку мороженщика и достаёт из-за спины что-то завёрнутое в бумажку. — Как насчёт купить немного жёлтого снега? Всего за пять золотых.

— Жёлтый… снег..?

— Да, жёлтый снег.

— Жёлтый…

— Жёлтый.

— Жёл-тый.

— Абсолютно жёлтый. Или ты не знаешь, как выглядит жёлтый снег? Ок, я покажу, — Санс разворачивает упаковку, стараясь не запачкать тёмно-красные перчатки.

«Действительно, ЖЁЛТЫЙ», — поджимаю губы и щурюсь.

— Э-э-эм, — морщусь я, не понимая, как задать вопрос.

— Это просто снег с горчицей, — Санс будто мои мысли прочитал.

— А разве это сладость? — скептически спрашиваю я.

— Словно сладости обязаны быть сладкими, — глазницы скелета сужаются.

— Ну-у-у, у нас, на ПОВЕРХНОСТИ жёлтый снег имеет другое значение.

— Как хочешь, — дёргает монстр плечом. — Так бы и сказала, что не собираешься покупать. Цена-то выгодная.

Санс закидывает жёлтый снег в рот. Ледяные кусочки смачно хрустят на острых зубах, а подтаявшая горчица расплывается. Это монстры, а значит и еда им соответствующая.

— Кстати о Ледошляпах, — облизывается Санс и поднимает на меня свои красные зрачки, — они у нас несносные, дикие даже, но я не советую трогать их шляпу. Это приносит им неудобства.

От его слов во мне загорелось чувство несправедливости. Им, получается, можно атаковать меня, бить, наносить урон, а мне нельзя даже шляпу снять, чтобы без затруднений покинуть битву. Устройство Подземелья крайне раздражает. Знал бы он, каково мне здесь выживать, каково мне умирать. Но ни ему, ни кому другому не понять моих страданий.

— Почему это должно меня заботить? — сдержанно произношу я.

— Я лишь посоветовал тебе как действовать, — Санс же остаётся при своих спокойствии и напыщенной ухмылке. — Остальное за тобой.

«Где же ты был раньше со своими советами?» — опускаю с него взгляд. А ведь я сделала бы намного меньше ошибок, если бы знала, как действовать. И если бы монстры не были столь агрессивны.

* * *

Прохожу вниз, миную небольшую дырку, в которую загнала снежный шар и получила красный флажок с надписью: «Храбрость. Справедливость. Порядочность. Доброта. Настойчивость. Терпение. Лишь используя их, можно выиграть Игру в шар». Пусть смысла я не поняла, мои глаза чуть из орбит не выкатились, глядя на награду в виде пятидесяти золотых.

Отхожу от лунки и натыкаюсь на некую банду. Тот, что стоит впереди, похож на инопланетную тарелку: туловище вытянутое, высокий лоб с тремя тёмными холмиками и причёсанными редкими волосами, четыре ноги и относительно их длинные руки. Овальные глаза, две ноздри, узкие губы и усы, которые совсем не красят его кожаную чёрную куртку с шипами и золотую цепь. Позади него качает головой монстр-птица, похожая на ранее встречавшегося мне Сноудрейка, но этот мятного цвета, более крутой и пафосный, что ли. А с другой стороны прячется Ледошляп, которого я случайно обидела.

— Так это ты, мля? — выплёвывает «инопланетянин» и подходит ко мне. Его голос звучит так, будто нос забит.

То есть он глава этой мини-банды, хорошо… Честно говоря, мне не составит труда пнуть его и убежать, но разве это что-то решит?

— Ты, новичок, совсем берега попутал? Мы уж научим тебя манерам, мля!

Никогда не думала, что встряну в конфликт с птицей в очках, инопланетянином на понтах и снеговиком с неприкосновенной шляпой.

Впервые со мной в битву вступило три монстра: Джерри, Чиллдрейк и Ледошляп, чьё имя уже горит серым, получается, он не хочет сражаться. Действительно, я его так унизила. Выбираю сначала Джерри, но в списке действий его можно только «проверить». Смирившись, я переключаюсь на Чиллдрейка.

— По факту я здесь, чтобы указать новичку на его место, — произносит он как бывалый хулиган и разминает крылья.

Я жму на «выслушать» и делаю максимально заинтересованное лицо. Монстр-птица удивлённо опускает солнцезащитные очки:

— Серьёзно?

Начинается БИТВА. Не похоже, что Джерри будет атаковать. По итогу на меня надвигаются комбинированные атаки из снежных шаров Чиллдрейка и сосулек Ледошляпа. Я словно оказалась в снежной буре. Окоченелые конечности дают о себе знать — они слабо отзываются на приказы мозга, и я пропускаю один удар, второй. А ход монстров не прекращается.

— Давайте пацаны! — подначивает их Джерри.

С горем пополам я уклоняюсь, ощущая, как у меня разминаются кости и мышцы, как по ним растекается тепло. И всё бы ничего, если бы кто-то не коснулся меня сзади, прям за ягодицы. Я и ахнуть не успеваю, как меня пронзает атака Чиллдрейка.

Холодно. По-настоящему холодно и темно. И это не из-за климата этого места, а из-за отношения ко мне. Монстры используют грязные трюки, ничем не отличаясь от людей.

* * *

Как бы мне не было больно и тошно, я старалась следовать изначально протоптанной дорожке. Продолжала быть дружелюбной и даровать пощаду. Разобраться с Ледошляпом оказалось проще, чем казалось. Немного игнора и монстр, небуквально, начинал таять от комплиментов.

— Чего лицо такое кислое? А вот купи у меня жёлтого снега и сразу жизнь красками наполнится, — Санс улыбается по-другому. — Всего-то пять золотых.

— Не буду я ничего покупать, отвянь! — возникаю я и иду дальше налево, так как там раньше не была.

Дальше тропинка прерывается очередным обрывом, по среди которого стоят две огромные собачьи сторожевые будки. На табличке, что воткнута в снег между ними, написано: «Собачья пара: Догамий и Догаресса». Похоже, в будущем мне предстоит с ними столкнуться.

Покидая это место, я быстрым шагом прохожу Санса, что подбрасывал кулёчек с ЖЁЛТЫМ СНЕГОМ. По пути загоняю вновь в лунку снежный шар и получаю красный флажок. Но в этот раз награда была иной — десять золотых, — как и надпись: «Продолжая, как только можете, вы остаётесь собой». Странно, что изменилось не только количество монет, но и содержание флажка. А может это зависит от удачи? — не знаю даже, но вместо пятидесяти золотых получить всего лишь десять было обидно.

Похоже, много что может измениться от моих действий и слов. Надо всегда об этом помнить.

Банда Отмороженных — так я их прозвала — в очередной раз преграждают мне путь, но не атакуют. Ледошляп теперь не прячется, а с гордостью машет головой и своей отменной шляпой. Джерри с надменным выражением лица говорит:

— Новичок, если чо, мы за тобой следим, — «инопланетянин» двумя пальцами разных рук указывает на свои глаза, а потом на мои, и, идя задом наперёд, уходит с Ледошляпом. Остаётся лишь Чиллдрейк.

Он качает головой, будто слушает клёвую музыку, но нет ни наушников, ни колонок. Я подхожу к нему и машу в качестве приветствия ладонью. Тогда мне не удалось его «выслушать», а ему будто было, что сказать.

— Давай без этого, новичок. Предпочитаю прощаться вместо приветствий, — Чиллдрейк вскидывает клювом. — Чего тебе?

— Тебя что-то тревожит? Я могу выслушать.

Чиллдрейк сначала посмотрел на меня как на дуру, а потом решил рассказать мне о том, что его тревожит.

— Я с другом поссорился. Это было холодно с его стороны ударить меня, ведь я был прав. Холодно, смекаешь? Чёрт, так только Сноуи шутит… — монстр чешет свои перья на голове. — Он же дурачок, вечно теряется. Карты для лохов. Или я дурак.?

— Найди и поговори с ним, если ты переживаешь за друга, — советую я, глядя вдаль.

— Разговоры — это не моё.

— Никогда не поздно начать что-то новое. Мы же разговариваем.

— Реал? Получается, разговаривать круто? — Чиллдрейк опускает очки и смотрит на меня своими большими глазами.

— Конечно, это очень круто, — качаю головой. Я будто истину для ребёнка объясняю.

Вдруг ёлки напротив нас начинают шевелится. Я удивилась, а Чиллдрейк лишь очки поправил. Из-за хвойных веток стала выглядываться голубая птичья макушка. На свет выходит Сноудрейк, весь в снегу и палках. Оба монстра смотрели друг на друга, не двигаясь, пока я не подтолкнула Чиллдрейка к другу.

Им понадобилось время, чтобы поговорить по душам. Чиллдрейк даже ударил Сноудрейка, потому что тот его ударил в прошлый раз, а потом обнял. Оказалось, они не поделили обед и сильно поспорили. Один травил несмешные шутки, второй строил из себя чрезвычайно крутого. Думаю, они стоят друг друга, и я рада, что их проблема решилась за пару минут.

* * *

Оглядываюсь назад на двух воссоединившихся друзей и спешно двигаюсь по дорожке. Даже через заснеженные ветви ёлок видно красный плащ и тёмную броню Папируса и слышен его голос:

— Если человек вновь задержится, мне придётся послать тебя за ним, Санс.

«Почему Санс всегда оказывается впереди меня? Он умеет телепортироваться, что ли?»

— Не думаю, что в этом есть необходимость, начальник.

— Санс, это уже обсуждалось! ХВА-ТИТ!

— Чёт я такого не припомню. Наверно, я как всегда зас…

Фраза старшего скелета прерывается, когда я появляюсь в их поле зрения.

— Человек! — заявляет Папирус. — Я рад, что ты добрался до очередной головоломки! Её сконструировал мой брат — Санс!

И тишина. Папирус нехотя наклоняется вниз и шепчет, точнее пытается:

— Кхм, Санс, где головоломка?

— Вот она, перед нами, — зубы, растянутые в улыбке, так и светятся.

Я и Папирус одновременно смотрим на белый конверт, аккуратно разложенный на очищенной от снега площади. Как на него никто не наступил? — загадка. Я знакома с этими скелетами всего ничего, но с неуверенность могу сказать: «Санс в своём репертуаре». Папирус молчит из-за раздражения, слышно, как скрепят его зубы и хрустят костяшки в перчатках.

— Всё нормально, начальник, человек не сможет пройти мимо, — в глазницах Санса темнеет, и он переводит взгляд на меня. — Не. Так. Ли?

Я поджимаю губы и подбираю конверт. «Это самый обычный конверт», — исподлобья поглядываю на братьев и вскрываю его. Внутри бумажка, сложенная в два раза. Разворачиваю её. Какое-то время трачу на прочтение, делаю глубокий вдох через нос, сжимая края бумаги, расставляю руки и громко говорю:

— Задачи по квантовой физике?! СЕРЬЁЗНО?!

Папирус хмурится и скрещивает руки на груди, а Санс издаёт смешок.

— В любом случае, человек, — начинает высокий скелет, — ты обязан решить головоломку, чтобы пройти дальше. Эх, — и выдыхает под конец.

Мне понятны чувства Папируса: такой серьёзные и важный момент, а этот мелкий всё смеётся.

— Чёрт, ладно! — гневно сажусь я на корточки и раскладываю лист по земле. — А не будет у вас ручки или карандаша?

— Не-а, — отвечает Санс. — Свои с собой носить надо.

«Будто я знала, что буду решать задачи по физике перед двумя ходячими скелетами вместо какой-нибудь смертельной головоломки!» — надеюсь, это всё читалось в моих глазах. Я пока не настолько смелая, чтобы перечить им в лоб.

— Тогда можно что-нибудь острое?

— Да пожалуйста, — наклоняет Санс голову в бок, высвобождает из кармана левую руку и взмахивает кистью.

Вдруг рядом со мной их земли выскакивает тонкая заострённая прямая кость. Я задумчиво смотрю на неё, а затем решаюсь надломить нужную мне часть. Эта кость мало чем отличалась от костей животных или человеческих, которых я видела в музеях и на картинках, только она идеально прямая и острая. Магия — это уникальная способность, создать за мгновение из ничего столь сложную по структуре вещь, это удивительно во всех смыслах. Даже зависть берёт. А если посмотреть на это с другой стороны, хорошо, что люди утратили свои навыки магии, иначе войны в этом мире были куда катастрофичнее. На одних монстрах вряд ли они бы остановились.

Я резким движением протыкаю подушечку пальца. Навивает воспоминания, когда в детстве у меня брали кровь, остальные дети плакали, а я спокойно всё терпела. И сейчас терплю. Монстры дёргаются из-за моих действий, даже Флауи удивляется. Алая кровь стекает вниз и впитывается в белый вытоптанный снег. Я макаю указательный палец левой руки в неё и пишу большими буквами на листе, прям поверх всех заданий: «ПОШЁЛ НА ХУЙ». Это довольно агрессивно с моей стороны, но, на что Санс надеялся? Что я сяду, достану из ни откуда парту, стул, карандаши, линейки, калькулятор и стану с умным видом решать задачки? Да пошёл он! И даже если меня вынудят что-то решать, я совершенно не разбираюсь в этой физике.

Закончив, я зализываю рану и потягиваю Сансу листочек. Он с усмешкой смотрит и поднимает на меня глаза, как бы задавая вопрос.

— Никто не сказал, какими должны быть ответы, правильными или нет. Я решила головоломку? — решила! Вот и всё! — показательно отворачиваюсь в сторону, надув губы.

— Хех, ладно, ты справилась, — заключает Санс, сложив бумагу несколько раз, и уходит.

Мы остаёмся с Папирусом одни. Впервые. Я сосу палец, из которого всё ещё идёт кровь, перекатываюсь с пятки на носок и осматриваю округу. Папирус подставляет кулак к подбородку и глядит вдаль, призадумавшись.

«Неловко,» — подмечаю я про себя. — «И-и-и что дальше? Просто идти вперёд? Но разве Папирус не должен ждать меня у очередной головоломки?»

Скелет прикрывает глаза рукой и натыкается на свой шрам. Мягко проводит по нему пальцами и, наконец, обращает на меня внимание:

— Хм, раньше такого не было, что бы Санс позволил человеку так легко пройти, — Папирус говорит тише. Обычно его голос звучит так, будто вилкой по стеклу водят, только в низкой тональности, но сейчас он будто спокоен. Не кричит и не злится.

— Правда? — хлопаю я глазами.

— Да, очень часто брат придумывает подлянки, любит подшучивать над людьми. Очень ПЛОХО подшучивать. Сегодня он совершенно другой.

В этом деле я не помощник. Для меня они оба странно себя ведут.

— Спрошу потом у него, — Папирус разворачивает корпус и останавливается на полушаге. — Увидимся у следующей головоломки, человек!

Я бы не хотела видеться с ним снова и, тем более, решать очередные головоломки.

С пальцем во рту я иду вперёд, куда ушли те братья. Да и идти больше некуда. Краем глаза я наконец замечаю звезду сохранений. Как ребёнок радуюсь и подбегаю к ней, моментально сохраняясь. Сразу на душе полегчало. И конечности перестали дрожать от холода. Благодать.

Обернувшись назад, натыкаюсь на тёмный деревянный стол. Только сейчас заметила его. На нём стоит микроволновка, записка и поднос с лазанью, от которой ещё исходит пар. От одного вида еды во в рту скапливается слюна, я проглатываю её и подхожу ближе. В первую очередь читаю сложенную пополам записку. Почерк настолько ужасен, что я поняла только несколько слов: «ЧЕЛОВЕК», «ПОЕШЬ И ОТДОХНИ», «ГОЛОВОЛОМКОЙ», «ВЕЛИКИЙ». Даже имя Папируса написано неразборчиво.

«Кому-то надо заняться прописями,» — шучу про себя и сдержанно смеюсь. — «Поешь и отдохни, да? Хм…»

Вероятнее всего в записке Папирус имел ввиду, чтобы я подготовилась к следующей головоломке, а если я умру от голода, то в ней и смысла не будет. Невольно носом я улавливаю тёплый аромат лазаньи. Желудок отзывается журчанием. И глаз оторвать нельзя.

— Фриск, это может быть ловушкой, — вылезает из-за плеча Флауи.

— Да, наверно, — я мнусь на месте. — Но разве Папирус способен на уловки? Это больше на Санса похоже…

— Может ты и права, но это не значит, что ты должна рисковать. Хочешь есть — съешь то Злоброженное.

— Мороженное на морозе — это слишком. Болеть мне хочется меньше всего, — заявляю я и беру вилку, что так любезно была скручена в бумажную салфетку. — Я только попробую, Флауи. Если что, я сохранялась.

— Чёрт с тобой, — цветочек вновь прячется в моих волосах и вдруг дополняет: — Приятного аппетита.

— Хм, спасибо! — улыбаюсь я.

Протыкаю первый слой теста и фарша вилкой, и наружу вырываются ещё больше запахов и жара. Удивительно, как при такой холодной атмосфере вокруг лазанья остаётся горячей. Либо Папирус её заранее подогрел в микроволновке, либо это магия — в Подземелье всё можно объяснить пресловутой магией.

— Ладно, всё или ничего, — осмеливаюсь попробовать лазанью.

Горячий фарш обжигает язык, нежный соус бешамель, мягкие овощи растекаются по рту, плотненькое тесто, которое ещё нужно пожевать, быстро превращается в ничто, пряные травы напоминают Италию. Либо Папирус хороший кулинар, либо готовка Ториэль понизила мои вкусовые предпочтения. Съедобно — и на том спасибо. Единственное, что портит весь вкус, — это странная белая посыпка, похожая на пармезан и придающая небольшую горечь. У монстров свои причуды.

— Блин, это вкусно! — откладываю вилку.

— Рад за тебя, — отзывается Флауи.

— Хех, вредина.

Думаю, не стоит задерживаться, а то Папирус вновь будет кричать, что я задерживаюсь.

Вдруг мой живот начинает крутить. Словно содержимое желудка закипает. Резкая боль заставляет меня упасть на колени, но я хватаюсь за стол и невольно переворачиваю поднос с лазанью. Душа резонирует вместе с сердцем, и я чувствую, как количество моих ОЗ уменьшается.

«Я-яд?!» — единственная мысль загорается в моей голове.

— Фриск! Ты в порядке? — обеспокоенный голос Флауи шумом отзывается в ушах.

Я засовываю в рот два пальца и заталкиваю их прямо в глотку. Желудок сокращается, и из меня лезет всё, что там было и не было. Пока я блевала, Флауи любезно придерживал мои волосы. Наконец-то, уроки анатомии мне пригодились и даже уберегли мою жизнь.

Откашливаясь, я вытираю губы и подбородок. Дрожь сковывает всё тело. Этот яд отнял у меня всего лишь пять ОЗ, но ощущение такие, будто я на грани смерти. Кое-как поднимаюсь на ноги и с презрением смотрю на сблёванный мной желудочный сок, среди которого были цветные вкрапления. Как странно… Я не ела ничего, что могло иметь такой цвет. Перевожу взгляд на перевёрнутый поднос. Лазанья теперь точно не съедобна. Всё ещё тяжело поверить, что такую ловушку мог сделать Папирус. Мне кажется, он слишком правильный. Для монстра, как минимум.

— А я говорил, но ты решила сделать всё по-своему! Снова! — осуждающе бурчит Флауи. Я знаю, что он был прав, но всё же не все монстры такие ужасные и жестокие, какими он их видит.

— На ошибках учатся, Флауи, — стыдливо отвечаю ему. Нет сил с ним ссориться. — Идём дальше.

Цветочек затихает. Я вновь сохраняюсь и продолжаю путь. Настроения от слова совсем нет. И психологическая усталость предательски накапливается. Звезда восстанавливает только моё тело, не дух. Я могу лишь гадать, на сколько меня хватит с таким подходом к жизни и монстрам.

В этом лесу легко запутаться: везде этот снег и покрытые им ёлки. Все пути протоптаны и засыпаны одновременно. А ещё я не могу отойти от того яда, хоть и восстановилась с помощью звезды сохранений. Оценив два пути: прямо и вниз, я выбираю идти вниз. Чисто логически.

Аккуратно спускаюсь по едва наклонной плоскости и наступаю на лёд. Не успев понять, что происходит, поскальзываюсь и падаю руками вперёд. Ничем не ударилась и на том спасибо. Встаю и отряхиваю с себя весь прилипший снег. Без должной одежды зимой или в Заснежье тяжко. Осматривая себя, я смотрю под ноги и понимаю, что это не просто лёд, а карта этого куска леса, на которой красным крестом отмечено что-то между ёлок. Оглядываюсь по сторонам. Высокая стена из острых чугунных копий преграждает дальнейший путь.

«Ясно. Это, наверняка, часть головоломки,» — подмечаю про себя.

В месте, где на карте был указан крест, я нахожу рычаг и активирую его. Что-то с грохотом и низким скрипом исчезает. Наконец, можно идти дальше.

Дорожка ведёт меня ещё вниз. Флауи резко дёргает за мои волосы, пытаясь развернуть меня в обратную сторону. Перед глазами промелькают чёрные силуэты, которые внезапно оказываются позади. Душа вырывается из груди, а голове звучит предупреждающий звук. Я неосознанно делаю кувырок вперёд и плюхаюсь в снег.

«Чёрт! Холодно!»

Через силу поднимаюсь. Один вид двух собак с огромными топорами в чёрных балахонах приводит меня в ужас. Да, я боюсь собак, в частности чужих и диких. Пусть они и разумные монстры, спокойнее мне не становится.

Догамий и Догаресса выглядят как очень опасные монстры. И я со своими двадцатью ОЗ выгляжу жалко, дрожа от холода. Они бы походили на супружескую пару, если бы не остро заточенные топоры и хмурые взгляды. Белая взъерошенная на макушках шесть, жёлтые глазные яблоки с чёрными узкими зрачками, длинные уши, когтистые лапы и хвосты, выглядывающие из-под чёрных одеяний — это их общие черты. Догаресса стройна и не высока, взгляд более дерзкий и надменный, ресницы вздёрнуты вверх. Догамий довольно высок и мускулист, смотрит грозно, как бы возвышаясь над мной. И они оба самодовольно ухмыляются, будто не знают поражений.

— Твой человеческий запах за километр смердит, — рычит Догамий.

— Аж нос чешется, — сплёвывает Догаресса. — Нужно убить человека!

— Убить!

У всех монстров в голове только одна мысль, только одно правило: «Убей или будешь убит». Это разочаровывает, но я не буду мной, если опущу руки.

Набор действий похож на тот, что я применяла на Догго. Однако было и что-то новое. «Перенюхать? Зачем это?» — думаю я. — «Наверно, это связано с тем, что я человек, и, аналогично, пахну по-другому. Это же собаки».

Меня иногда поражает то, насколько я могу так спокойно рассуждать о тактике битвы.

Для начала мне нужно притупить собственный запах, поэтому я вновь плюхаюсь в снег и катаюсь по нему. Открытые части кожи начинают зудиться, коленки потряхивает, но это сущий пустяк.

Догамий и Догаресса одновременно хватаются двумя лапами за свои топоры и закидывают их за спины. Вдруг я слышу тот самый звук в голове в левом ухе. Тело инстинктивно отпрыгивает вправо, когда по левую сторону бьёт Догаресса. Звук — и я убегаю в противоположную сторону, так как уже атакует Догамий.

Не хочу показаться странной, но мне нравятся их разнообразные атаки, интересные подходы. Так и хочется восхититься вслух.

Теперь я выбираю «обнюхать».

— Чуешь? Человеческий запах исчезает? — нос Догамия дёргается.

— Не-а! — шире ухмыляется Догаресса. — Это лишь обман! Человек всё ещё перед нами!

Этих собак так просто не перехитрить, они всё ещё уверены, что я человек. Значит, нужно продолжать в том же духе.

Вновь катаюсь по снегу. Теперь все волосы обмокли и перепутались между собой. Я дрожу всем телом. Перед глазами появляется надпись: «Догамий и Догаресса готовят двойную атаку!»

— Что…? — не успеваю я переварить эту информацию, как оба монстра меняют позу и поднимаю топоры вверх, чтобы лезвия соприкасались между собой.

Белая атака на глазах становится красной.

Я перестаю дышать. Меня знобит с ног до головы. Красный цвет и вопросы забивают всю мою голову: «Что происходит? Как у них это вышло? Почему двойная атака стала красной? Что делать? Что делать? ЧТО ДЕЛАТЬ?!»

Времени совсем не остаётся, монстры делают взмах. Появившаяся красная дуга заставляет меня вздохнуть. Вздохнуть последний раз.

Теряю твёрдую опору. Не чувствую ног и падаю вниз лицом, прям в снег, по которому каталась как дурочка. Душа горит, не желая сдаваться, но всё равно трещит по швам. Через веки перекатываются слёзы. Стук сердца с каждым разом становится всё тише и тише, а перед глазам — всё темнее и темнее.

Думаю, креативностью монстров можно воодушевиться.

Примечания:

Напоминаю отмечать в публичной бете все мои ошибки, если вам не трудно.

---

Смотрю на звезду сохранений, пытаясь собраться с мыслями. Стою так ни одну минуту и ни две. Флауи, обеспокоенный моим поведением, едва касается моей щеки листиком. Это льстит мне, поддержки не хватает больше всего.

— Знаешь, Флауи, я до сих пор уверена, что насилие порождает всё большее насилие, — делаю пару шагов назад и оглядываюсь на перевёрнутый поднос с лазанью. — Я не отступлюсь от выбранного мной пути.

Догамий и Догаресса — супружеская пара с двумя топорами. Собаки с острым нюхом, прирученные к тому, что бы убивать. И их нельзя в этом винить. Это участь каждого монстра, заточённого в этом ужасном и жестоком Подземелье.

Валяться в снегу, а потом заставлять их перенюхивать меня — это хорошая тактика. Я прибегаю к ней вновь, когда встречаюсь с супругами. Катаюсь по снегу один раз, переживаю их атаку, потом вновь катаюсь и стараюсь дожить до конца. Будучи неуверенной в том, что я всё ещё пахну как человек, плюхаюсь в снег в третий раз. В моих волосах застряла еловая ветка, одежда промокла, а кусочки снега ощущались даже в ботинках, что крепко на крепко завязаны на шнурки.

Наконец, я могу выбрать «перенюхать», но перед этим всплывает сообщение, от которого кровь в жилах стынет: «Догамий и Догаресса готовят двойную атаку». В груди давит, а и так окоченевшие конечности каменеют. Я сказала Флауи, что не отступлю, но именно сейчас мне хочется убежать, бросить всё к чертям. Мотаю головой и хлопаю себя по щекам.

«Надо продолжать, продолжать, пока стою на ногах, пока могу дышать, пока бьётся сердце!»

Догамий по моему действию начинает меня перенюхивать. Догаресса, видя расслабленную мордочку мужа, удивлённо вскидывает бровями.

— Он… он… Пахнет как щенок! — радостно заявляет монстр, активно мотая хвостом.

Двойная атака собак не наступает. Догаресса решает проверить догадку супруга и подходит ко мне почти в плотную. С прикрытыми глазами она обнюхивает меня и ошарашенно отскакивает назад.

— Действительно! — охает Догаресса.

Мои ноги дрожат. Они оба пропустили свои хода, чтобы понять, что я щенок. Но… что же дальше? Их имена не горят серым. В списке действий натыкаюсь на «погладить». У меня сердце скрипит от понимания, что эти собаки такие злобные, потому что их никто не гладит. Раз идёт мой ход, в первую очередь глажу Догамия. Глаза монстр-пса начинают сиять, хвост мечется из стороны в сторону. Я усиленно чешу за ухом, оглаживаю шею и отхожу назад, получая жалобный скулёж:

— Ещё… Хочу ещё…

Догаресса смотрит на мужа с некой завистью и хмурится, крепче сжимая рукоятку топора.

Их атака перестаёт быть сбалансированной: супруги действуют с разным рвением. Думаю, Догаресса не ревнует мужа ко мне, а наоборот, она не понимает, почему погладили только его.

Из-за валяний в снегу я плохо контролировала своё тело, поэтому пропустила одну атаку. В любом случае это не критично, всего лишь четыре ОЗ. Глажу, наконец, Догарессу, что в момент становится ласковым щенком. Только стоит мне отвести руку, как она начинает рычать, пока я не продолжаю. Даже тогда, когда я пощадила их обоих, монстр-псы не давали мне проходу, ожидая дополнительной ласки.

— Мы не знали, что собаки могут гладить собак, — говорит Догаресса.

— Да, да! — поддерживает Догамий.

— Спасибо тебе, странный щенок. Ты открыл нам глаза.

Не успела я сказать им что-либо в ответ, как монстры скрылись из виду.

«Супер, теперь я вся в шерсти,» — отряхиваю с рук и кофты налипшие белые ворсинки. — «Надо вернуться к звезде».

Продолжая путь, я спускаюсь дальше вниз и натыкаюсь на головоломку. Это две плиты, на которых горят красным кресты, они ограждены снежными кирпичами, а дальше из скважин торчат тёмно-серые острые пики. На табличке объяснены правила: «ЧЕЛОВЕК! ДАБЫ ПРОЙТИ ДАЛЬШЕ ТЫ ДОЛЖЕН СДЕЛАТЬ КРЕСТЫ КРУЖКАМИ И ДЁРНУТЬ РЫГАЧ, ТОГДА ПРЕГРАДЫ НЕ СТАНЕТ. В СЛУЧАЕ НЕВЕРНОГО РЕШЕНИЯ ГОЛОВОЛОМКИ СРАБОТАЕТ ОСОБЫЙ МЕХАНИЗМ, КОТОРЫЙ УБЬЁТ ТЕБЯ. БУДЬ ОСТОРОЖЕН, ЧЕЛОВЕК! Я БУДУ ЖДАТЬ ТЕБЯ ДАЛЬШЕ! ПАПИРУС, КОРОЛЕВСКИЙ СТРАЖНИК. и санс, скелет санс». Удивительно, что на этой табличке я смогла разобрать каждое слово, может, ту записку он писал впопыхах? — тайна покрытая СНЕГОМ.

Пусть головоломка и смертельная, меня это не напугало, даже наоборот разозлило. Такая простетская загадка, а они еще создают её с летальным исходом и предупреждают об этом — кто так делает?!

Пару шагов, скрип рычага и пики уходят вниз.

«Это было легко,» — непонятно от чего отряхиваю ладони и утираю пот со лба.

Спустя несколько метров встречаюсь с Папирусом. Со скрещенными руками на груди высокий скелет смотрит вдаль и разминает носок ноги. Так и хочется высказать ему всё, о той головоломке, его лазанье, собаках, только я сдерживаю в себе эти позывы и спокойно подхожу к нему.

— А, человек! Я не заметил тебя, — улыбаясь, Папирус осматривает меня и поворачивается на левой ноге. — Пойдём — я провожу тебя к следующей головоломке!

Своими широкими шагами он мигом отдалился от меня. Мне пришлось в быстром темпе догонять его. Я всё ещё чувствую обиду и злость за ту лазанью. Даже если это не проделки Папируса, то чьи?

— Санс становится ленивее с каждым днём! — ворчит Папирус, останавливаясь перед очередной головоломкой с кружками. — Сегодня он даже не проснулся от того, что я его с кровати скинул. Брат пытался придумать самые разные отговорки, чтобы не идти на работу, видите ли, день неудачный. Но со мной, Великим Папирусом, это не пройдёт! МВА-ХА-ХА-ХА!

Рада за них, если честно. Только мне-то эта информация на кой?

— Вернёмся к делу, человек, — Папирус кашляет в кулак и взмахом руки представляет головоломку. — Твоё следующее испытание: СМЕРТЕЛЬНАЯ ГОЛОВОЛОМКА В ВИДЕ МОЕГО ЛИЦА.

«Хм… Не похоже…» — щурюсь я, плотно сжав сухие губы. Снежные метровые кирпичи создают стены лабиринта, а весь путь проложен теми плитами с крестиками. Папирус громко смеётся, да так, что сказывается ощущение, будто он испытывает сплошное удовольствие от издевательств над людьми.

— Человек! Позволь мне объяснить тебе правила. С этой головоломкой ты, должно быть, уже знаком: крестики должны стать кружками. В случае ошибки сработает особый механизм и тебя пронзят насквозь острые колья, поэтому советую продумать хорошенько свой путь до того, как ты приступишь! Желаю тебе удачи!

Папирус хлопает по моему плечу и отходит в сторону. Ситуация теперь хуже, чем в прошлый раз с двумя плиточками. Нет никакого желания начинать даже думать над решением головоломки. Я чувствую сонливость, тяжесть в плечах, дышать становится хуже, конечности мёрзнут. Простыми словами — я устала. В основном ментально. За этот день мне пришлось пережить несколько десятков смертей, а эти монстры будто специально испытывают мои нервы, мою устойчивость. Когда же это закончится…

Закидываю волосы назад и делаю глубокий вдох. Выдыхаю и, наконец, решаю осмотреть головоломку. По её периметру несколько путей, из которых можно начать, а впереди виднеется та же самая стена из заострённых прутьев. Испытание не выглядит сложным, да и сохранение было недалеко. Лучше покончить с этим побыстрее.

Ступая по лабиринту, я осторожно продумываю каждый свой шаг. Иногда перекидываюсь взглядами с Папирусом. Он выглядит достаточно серьёзно и задумчиво, что ли. Вдруг я понимаю, что загнала саму себя в угол, а ведь осталась всего лишь одна плита. Одни крестик. Любой мой ход заставит заработать механизм выпускающий копья. Я почти справилась, не хочу погибать! Вряд ли мне разрешат перебраться через эти снежные стены.

— Папирус! — взвываю к своей последней надежде. — Могу я попросить вас об одолжении?

Глазницы скелета расширились. У меня трясутся руки. Я пойму, если за такую наглость он меня прикончит. Мне, как минимум, так будет менее обидно. Королевский стражник по-солдатски поворачивается ко мне, поставив руки на таз.

— Чего нужно, человек? — с некой надменность в голосе спрашивает он. Мурашки пробегаются по спине.

— Можете подойти во-о-он туда, пожалуйста? — со смущённой улыбкой указываю на плиту с красным крестом, через который в идеале я должна была выйти.

Папирус хмурится. Мой лоб начинает жутко потеть, а улыбка трещит по швам.

«Херово…»

— Я буду очень признательна… — опускаю глаза вниз. Стоило начать с начала, а не упрашивать монстра, которому глубоко по боку мои проблемы. Он лишь выполняет свою работу, защищая своих близких и свой дом. Он крут, в каком-то смысле.

— Сюда встать? — громкий голос Папируса заставил меня встрепенуться. Мои глаза становятся шире обычного.

Высокий скелет стоит прям там, куда я попросила его подойти. Мне не верится, что он действительно поможет мне. А я правда жалкая.

— Эм-м, да! — радуюсь как ребёнок. — И нажмите на плиту с крестиком, пожалуйста.

Благодаря Папирусу что-то щёлкает. Зелёные кружочки светятся более ярко и чугунные пики уходят под землю. Осознав, что моя жизни вне опасности, я мигом покидаю головоломку, подбегаю к стражнику с широкой улыбкой. Такие мелочи наполняют мою грудь приятным тёплым чувством.

— Ура, Папирус, это победа! — выставляю ладони вперёд. — Давайте пять!

Череп Папируса принимает странную физиономию, даже шрам морщится. Для него, кажется, в новинку, что человек так по-дружески к нему относится.

— Ну же! Давайте! — настаиваю я. — Это не сложно!

Стражник медленно выставляет руки вперёд, и я хлопаю в них и радостно ликую. С Папирусом, такое ощущение, проще контактировать, нежели с Сансом. Может, мне даже удастся с ним подружиться. Эх, мечтать не вредно.

— Проход открыт, ты заслужил пройти дальше, человек! — заявляет Папирус, вернувшись в прежнее состояние. — Пусть я и помог тебе в первый и последний раз.

— Всё равно спасибо вам, вы меня выручили, — мягко произношу я. Мои слова удивляют его. Скелет кашляет в кулак и едва внятно бормочет:

— Пожалуйста, — и вдруг дополняет громким голосом: — Кстати, чтобы добраться до этого места, ты не мог не пройти мимо моей стряпни. Как тебе моя лазанья?

Папирус искренне ожидает моё мнение. Желчь подступает к горлу. Так противно на душе становится. Я делаю от скелета пару шагов назад. И как поступить? Соврать или сказать правду? Неприятная ситуация, конечно.

— Лазанья… — я набираюсь решимости и уверенно смотрю в глазницы скелета, — была отравлена.

— Оу, ты наверно путаешь, человек…

— Она была отравлена, Папирус! — поднимаю я на него голос. — Я не буду о таком врать!

Королевский стражник задумывается, подставив кулак к подбородку. А я восстанавливаю дыхание. Не верит он ещё мне! Злость до КОСТЕЙ пробирает.

— Не принимай близко к душе, человек, — Папирус резко поворачивается ко мне спиной. — И прими мои извинения. Ты должен был насладиться моей готовкой и отдохнуть перед суровыми испытаниями. Увидимся у следующей головоломки! Мва-ха-ха-ха!

Горделивой походкой Папирус уходит с громким смехом, но ощущения такие, будто он пытается что-то от меня скрыть, от того намеренно делает вид, что всё под контролем. Могу предположить, что ему не нравится, когда что-то идёт не по плану. Перфекционист, одним словом.

«Эх… Час от часу не легче… Стоит вернуться к звезде,» — выдыхаю я, замечая вдруг Санса. — «И как давно он там стоит?»

В голове родилась безумная идея, но сначала сохранение.

* * *

Жажда приключений на одно мягкое место наполняет вашу душу РЕШИМОСТЬЮ.

* * *

От одного моего вида улыбка Санса становится шире и нахальнее. Меня бесит его приподнятое настроение.

— Как тебе удалось вынудить Папса помочь с головоломкой?

Недовольно я заглатываю воздух, скрещиваю руки на груди и вздёргиваю нос к верху.

— Знаешь ли, существует одно волшебное слово, у людей оно широко распространено, — заявляю я. Тяжело вести себя по-взрослому с этим мешком с костями.

— Просто кто-то выглядел настолько жалко, что даже я бы подсобил, — пожимает скелет плечами. — Отсрочил момент неминуемой погибели, если точнее.

«В твоём духе,» — закатываю я глаза.

— У меня есть вопрос, можно? — расслабляюсь я.

— Валяй, — не отрывает от меня взгляда.

— Кто мог отравить лазанью Папируса?

— Точно не я. За такие выкрутасы в будущих партиях можно будет обнаружить чьи-то кости.

— Ясно… — я выдерживаю паузу и тихо дополняю: — Уж лучше это был ты.

— Хех, теперь я хочу задать вопрос: с какой стати? — с нажимом спрашивает низкий скелет.

— Мне кажется, Папирус немного расстроился, что это не пошло по его планам. Может это был бы мой последний приём пищи, но он искреннее хотел, что бы я насладилась им. Хотя тебе, как его брату, виднее, что он чувствует.

— Ха-ха, — хохочет Санс в сторону, — раньше я думал, что таким образом он издевается над теми людьми, кто зашёл дальше электрического лабиринта, — скелет проворачивается боком назад. — Всё же твоя версия более правдивая. Это забавно.

Эти двое… Может не сразу, но со стороны понятно, что они дорожат друг другом. Мне даже завидно. У меня не было такого, что бы нужно было кого-то защищать. В основном я требовала от других поддержку. Хотела бы я знать их при иных обстоятельствах.

Мне больше ничего не надо было от Санса, и я пошла дальше. Холодный воздух обжигает лёгкие. Когда же настанет конец? Не моей жизни, естественно, а этого чёртового места.

Головоломка, моё неописуемое выражение лица и два брата-скелета — картина маслом. Смотря на это со стороны, я бы ржала в голосину. В этот раз нет ни кружочков, ни крестиков, ни пик, ни электричества. Танц-площадка, что ли? Только она серая почему-то. Или просто не активированная.

— ЧЕЛОВЕК! — ещё громче произносит Папирус. Пусть он в восьми метрах от меня, слышу я его отчётливее обычного. — Перед тобой головоломка, созданная гениальным Королевским учёным — Доктором Альфис! МВА-ХА-ХА-ХА!!!

«Не удивительно, что эта головоломка не похожа на те, что были раньше, а значит нужно быть куда осторожнее»

— САНС! Объясни человеку правила! — вдоволь насмеявшись, Папирус ставит руки на таз и вскидывает подбородком вверх.

— Окей, босс, — горделивый вид стражника покосился от одного лишь слова. Он укоризненно зыркает на старшего брата, который ведёт себя так, будто ничего не было.

— Слушай и вникай, человек, — начинает Санс. — Вся суть головоломки в том, что каждый цвет плиты имеет своё предназначение. Красные плиты не проходимы — ты не сможешь по ним пройти. А вот по розовым можешь ходить как тебе душе угодно. Жёлтые плиты — электрические, смотри, не ШОКИРУЙСЯ. Хех. Так, что там ещё.? А, синие…

«Я его не слышу…»

Как бы я не старалась вслушиваться, слышала лишь отрывки слов. Папирус всегда такой громкий, даже когда стоишь на расстоянии от него, а вот Сансу явно не интересно распинаться передо мной или он мстит мне за тот наш разговор, или просто издевается.

— Фриск, — шепчет вдруг Флауи, — тише.

Я уже было хотела оглянуться к нему, но вовремя замерла.

— Я помогу тебе. Главное делай вид, что ты всё поняла. Мне отвечать не надо.

А я начала паниковать, что застряну здесь надолго. Приятно, когда есть тот, кому можно довериться. Не знаю, что я бы делала без Флауи.

Санс, наконец, закончил объяснять правила. Я прослушала абсолютно всё, но притворяюсь, что поняла.

— На этом всё. Вопросы? — золотой зуб так и сверкает в этой насмешливой улыбке.

— Нет, всё понятно, — мотаю головой.

— Я дополню, человек! — Папирус подходит к большому компьютеру с цветными крупными пикселями на мониторе и кладёт руку на рычаг. — Когда я активирую головоломку, все плиты начнут меняться между собой и создадут ранее не существовавший путь. Даже я не буду знать разгадки! Всё, НАЧИНАЕМ!

Скелет опускает рычаг. Серые плитки принимаю самые разные цвета и меняются между собой. Да так часто, что в глазах всё плывёт, смешиваясь в одно радужное месиво. У меня невольно учащается дыхание вместе с сердцебиением. Вдруг все плиты становятся красными. Абсолютно непроходимая дорога. Мой глаз дёргается.

— Хм-м, — призадумывается Папирус, — стоит ещё раз дёрнуть за рычаг.

Головоломка перезапускается и выдаёт теперь только розовые плиты. И сколько бы раз Папирус не дёргал за рычаг, было только два варианта — только красные плиты или розовые. Глядя на это, я стала успокаиваться. Неужели мне так везёт? Или что-то сломалось в головоломке? На самом деле, это не так уж и важно, если мне позволят пройти дальше.

— Ещё пару лет назад всё работало! ЧЁРТОВА ЖЕЛЕЗЯКА! — гневно Папирус пинает компьютер. Все плиты вновь принимаю серый вид. — А-А-АР-Р-РХ!!! Я ПОШЁЛ!

Даже жалко видеть его таким озлобленным. Фактически у него не получается выполнить свою работу должным образом. Не будь всё такое смертельное, я бы с радостью повыполняла всякие испытания, но это же не так. Поэтому любая такая ошибка или поломка — это маленькая победа для меня.

Я осторожно прохожу по плитам и выдыхаю, кладя руку на неспокойное сердце. Санс как всегда остался, несмотря на то, что младший давно убежал.

— Эта машина никогда не сбоила, у неё даже в программе не должно было быть ТАКОГО. Не справедливо по отношению к тебе, что она вдруг взяла и СЛОМАЛАСЬ, — скелет щурит глазницы.

— Меня не должны касаться ваши проблемы, я лишь хочу вернуться домой, — спокойно отвечаю ему и продолжаю путь.

* * *

Лес вдруг прерывается, и я выхожу на чистую площадь, посреди которой слева от тропинки стоит очередная собачья сторожевая будка, а справа мерцает любимая звезда сохранений. Я уже начала свыкаться с мыслью, что придётся постоянно бегать к тому злополучному месту с микроволновкой. Сохранившись, я оглядываюсь на будку. Рядом с ней воткнута в снег табличка: «Осторожно! Злая собака! (лол, нет)» Пока Флауи не начал мне причитать, я заглядываю внутрь тёмной будки.

— Ау? Есть кто?

На секунду мне показалось, что там никого нет, пока клинок меча не проскользнул перед моими глазами. Меня не задело, но, кажется, прядью седых волос я обзавелась. Начинается БИТВА. Перед мной предстаёт Пугливый пёс. Среднего роста белая собака в серых доспехах дрожит, держа в лапах острый меч. Часть его хвоста то ли откусана, то ли оторвана, судя по неровному концу. Уши опушены. Этот монстр выглядит как дворняжка, которую хочется забрать домой. Из всех монстров, что я видела, этот самый жалостливый.

В действиях я выбираю «приободрить» — улыбаюсь и прячу руки за спину, показывая, что я безобидна. Глаза пса светятся, и он приподнимает голову. И всё бы ничего, если бы не начался его ход. Атака Пугливого пса очень хаотична: монстр одной лапой закрывает глаза, а другой машет мечом. Он будто не хочет видеть, как приносит кому-то боль. Один взмах его меча превращается в длинный хлыст, от которого остаётся только отпрыгивать. Напоминает одну из атак Ториэль. Что тогда, что сейчас, я пропустила пару ударов.

С недавних пор я начала замечать, что, когда ты получил один удар, а потом следом получаешь второй, то снимается ОЗ только за одно попадание. Даже сейчас я это подметила. Не знаю, как это правильно называется в Подземелье, но я буду называть это временной неуязвимостью.

Повторяю свое действие, и теперь пёс выпрямляется и прямо смотрит на меня. Без страха. В свой ход монстр использует синие атаки, как и Догго, вперемешку с обычными, белыми. Они были не такими хаотичными, наоборот, более логичными, поэтому было легко уклоняться, меня даже не ранило. Имя Пугливого пса ещё не горело серым, но я явно следую верной тактике.

Медленно подхожу к псу и так же тяну руку к его макушке. Монстр съёживается, поджимает уши, но не рычит, ждёт моих действий. Я сначала мягко провожу ладонью по сухой ломкой шерсти и отхожу назад. Пугливый пёс не понимает, что это было. Обгрызанный хвост начинает вилять. Монстр не атакует, терпеливо и жалобно ожидает дополнительной ласки. А я не могу отказать этим щенячьим глазкам. Пугливый пёс больше не боится меня, с радостью отзывается на поглаживания. Приятно видеть таких опасных монстров ласковыми и милыми.

Его имя, наконец, горит серым. Я решаю ещё немного погладить Пугливого пса, от чего его шея становится выше. Сначала я думала, что мне показалось, а потом стало тяжело дотягиваться до макушки монстра. По псу не видно, что это приносит ему дискомфорт, наоборот, он счастлив. Когда его голова уже лежала на моём плече, я вышла из БИТВЫ, пощадив монстра.

Машу Пугливому псу на прощание, сохраняюсь и следую очищенной тропинке.

На душе спокойно стало. Я будто психологически восстановилась от всех тех смертей и головоломок. Однако на долго этого не хватило. Я добираюсь до новой головоломки. Её принцип всё такой же: превратить крестики в нолики. Отличия лишь в том, что поле между плитами — это лёд. А вокруг обрыв. Если я подскользнусь на льду и не смогу остановиться, то полечу вниз.

Решаю спуститься вниз и оценить там обстановку. По пути обнадёживаю себя: «В любом случае сохранение недалеко… Эм… Это что, Санс?» Низкий монстр хлопает по ногам снежной фигуры в форме Папируса и тихо хихикает.

— Привет, — отвлечённо говорю я, уставившись на трёхметровую статую знакомого скелета-стражника. — Это ты всё слепил?

— Не-а, — Санс утирает с черепа пот и выпрямляется. — Лепил Папирус, но он сказал мне исправить ботинки, раз мне заняться нечем.

— И ты исправил?

— На то он и босс, чтобы приказы отдавать.

Санс немного не понял истинный смысл моего вопроса. Папирус вряд ли ходит в тапочках… Я выдыхаю и перевожу взгляд на небольшую кучку снега, на которой написано «санс». Выглядит грустно.

— А тебя это устраивает? — указываю на горку снега.

— А? — оборачивается Санс. Он уже собирался уходить. Какое-то время монстр молчит, словно ждёт, что я перезадам вопрос.

— Ну… Почему ты не хочешь сделать нормальную фигуру себя? Вижу, у тебя хорошо получается.

— Ага. Бывай.

«Ясно… Не хочет со мной о себе разговаривать. Спасибо, что хоть не грохнул меня за мои вопросы»

А теперь головоломка. Флауи высунулся из моего плеча, чтобы помочь мне.

— Начинай с крайнего справа, — советует цветочек. Я бы сама додумалась, но отказываться от его мнения не стала, к тому же он весь мой путь отсиживался в моих волосах.

— Кстати, Флауи, — осторожно ступаю на самый скользкий лёд на свете и продвигаюсь к первой плите, — ты в порядке? С самой первой встречи с Сансом ты ведёшь себя как-то не так.

— Я был в конфликте с этим монстром. И я не хочу, чтобы ты с ним общалась. Ничем хорошим это не закончится. Хотя ты и без меня в курсе, — довольно оживлённо отвечает Флауи, свисая с моего плеча.

— В конфликте? Значит, вы были ранее знакомы?

— Нет, мы не были толком знакомы, он мне просто не нравится.

— Ох, Флауи, ты как ребёнок! — усмехаюсь я.

Половина головоломки за спиной. С угрюмым лицом Флауи указывает мне листиком, куда дальше. Не понимаю их межличностные проблемы. Или, возможно, цветочек переживает, что из-за него ко мне могут относиться более критично. А есть ли разница? С этими скелетами в любом случае было бы сложно.

— Эй, Флауи, а что случилось с той штукой, созданной Королевским учёным? Вроде. ОЙ! — на секунду я теряю равновесие и упираюсь всеми конечностями в лёд, случайно нажав на уже готовый кружок. — Упс…

Он превращается в оранжевый треугольник и начинает ярко светится.

— ФРИСК, ДУРА, УБЕРИ РУКУ! — кричит Флауи и дёргает за волосы.

Только заслышав его голос, я одёргиваю руку, хоть и не осознаю, что он сказал. В ту же секунду из плиты вверх взмываются острые пики. Пока я на них смотрела, в голове представила, что могло случится с моей рукой, останься она там. Ком слюны застрял в горле. Я не сомневалась, что и эта головоломка будет так же смертельной, но это начинает надоедать.

— Надо быть осторожной, дура, — с одышкой бурчит Флауи.

— Я не хотела, что бы ты переживал за меня, — кладу два пальца на его листик. — Прости меня.

— Просто следи за обстановкой вокруг, — смущённо отворачивается цветочек. — Мы ещё не добрались до города, а ты расслабляешься.

— Мне правда жаль.

— Забудь… — заныривает обратно в мои волосы и затихает.

Пики уходят вниз, и вся головоломка перезапускается. Смирившись, я встаю и проскальзываю до безопасного места. По этому льду невозможно ходить, только скользить, и в таком случае сложно контролировать свои движения. А внизу совсем не перина. Лишь мягкий массаж из старых копий.

Пробую решать головоломку снова. После прошлого падения на лёд ноги всё ещё подкашиваются. Я потихоньку продвигаюсь от плиты к плите, пока не оказываюсь на самой опасной. Она находится почти на краю, и если я не рассчитаю силу, то вряд ли смогу удержать равновесие. Успокаиваю себя дыханием и ступаю на лёд. Балансирую руками и проскальзываю до той плиты. Достаю до неё ногой, и вдруг запинаюсь. Падаю руками вперёд и делаю кувырок. Мои руки вцепляются за плиту. В спину дует холодный мерзкий ветер. Я слышу странные скрипящие звуки и вижу перед глазами оранжевый цвет — цвет треугольной ошибочной фигуры.

Окоченевшие пальцы расслабляются. Пики с невероятной скоростью выскакивают наружу. А тело тянется вниз так медленно. Мне кажется, что даже успеваю схватиться за какой-нибудь край скалы или камень, но я не чувствую рук. Волосы полностью закрывают мне лицо. Стоит сдаться и начать с последнего сохранения. Это нормально, раз у меня есть такая возможность.

Меня вдруг тянет вверх, а ноги свисают вниз. Это больно. Я вскидываю голову, убирая мешающиеся волосы. Глаза наполняются слезами, к щекам приливает горячая кровь.

— Хэй, ниже падать некуда! — с широкой острой ухмылкой произносит Санс, крепко сжимая кисть моей руки. Флауи сползает на моё правое плечо, ошарашенно вскрикивает, но я не могу оторвать глаз от монстра.

«Как он… Зачем?» — морщусь я от осознания, кто именно мне решил протянуть руку помощи.

— Я не могу так долго держать тебя, — наклоняет скелет голову и протягивает вторую руку. — Или мне отпустить?

— Да пошёл ты, — бурчу я и хватаюсь за ладонь в красной перчатке.

Ногами помогаю себе взобраться на платформу. У меня спёрлось дыхание. Рука, за которую тянул Санс, болит. Я расселась на льду, переваривая случившуюся ситуацию.

«Какого чёрта… Это прикол какой-то?! ШУТКА?! Он, получается, спас… МЕНЯ? Голова кругом…»

— Фриск, всё нормально, пойдём, — Флауи утешает меня шёпотом.

— Да, человек, всё нормально же, — как гром звучит голос Санса. Это заставляет меня встрепенуться, и я прикрываю Флауи руками. — Воу, тише! Я давно заметил твой цветочек и не буду его трогать. Или это зверушка? У него есть намордник и ошейник?

Флауи выбирается из моих волос и шипит на низкого скелета, что веселит последнего. Я мотаю головой и поднимаюсь, прерывая их невероятную атмосферу. Сейчас я нужно сделать то, что только я в этом Подземелье могу сделать лучше всех.

— Санс.

— М?

— Спасибо, — мягко улыбаюсь ему. Красные глаза пропадают в чёрных глазницах. — Правда спасибо, что спас меня.

Санс, на удивление, затих. И остолбенел. Это обескураживает. Я прощаюсь с ним и возвращаюсь назад, в начало головоломки. Оборачиваюсь, а скелета уже нет. Смотря на место, где я чуть не упала, а он меня спас, я потираю натёртую посиневшую кисть. Что было в голове Санса, когда он решил меня спасти? Зачем спасать того, чья жизнь по их мнению обречена? Или это просто прихоть? Не дай бог он мне припомнит об этом должочке. Но я не просила его спасать мою жопу. Тогда Папируса, да, я попросила, ведь была абсолютно другая ситуация. Санс же иной монстр. Ты ему скажи любое кривое слово, будучи его врагом, и он не поморщится — убьёт сразу.

Рука неприятно болит. А в груди легко.

— Фриск, нужно было послать этого придурка! — громко возмущается Флауи. — Зачем ты его благодаришь?!

— Мне не то, что бы хотелось, — запускаю пальцы в волосы и расчёсываю их. — Я посчитала это нужным. Если я буду им грубить без причины, тогда ничего не поменяется. Я… так думаю.

— Глупая, они монстры — им всё равно на тебя!

— Знаю я, но лучше будет, если я хотя бы попытаюсь. И я вижу, что не все монстры такие озлобленные и ожесточённые. Тебе не нравится моя политика ведения боя? — смотрю на хмурый цветочек. Надоело, что он вечно осуждает мои действия. Флауи невнятно бубнит, отворачивается и скрещивает листики между собой. — Будь со мной честен. Я не хочу ссориться, и мне невероятно важна твоя поддержка как монстра, не желающего навредить мне, как моего друга. Флауи, прекрати эти детские выкрутасы!

— Как хочешь, — тихо отзывает он. — Я буду поддерживать тебя столько, насколько хватит моего терпения. Только я попрошу тебя об одном: не привязывайся к монстрам. Ко всем монстрам.

— Ох, я не смогу этого пообещать, — произношу я на выдохе. — Попробую поменьше делать что-то, что может заставить тебя волноваться. И спасибо, что ты всё равно остаёшься со мной. Мне очень приятно.

— Да, да. К тому же, Фриск, позволь мне слезть с тебя.

— М? Зачем? — спрашиваю я и сажусь на корточки, протягиваю руку к сугробу. Флауи сползает вниз.

— Я решу за тебя головоломку, — ныряет в снег и появляется рядом со льдом.

— Да я бы сама решила, — подкладываю под щёку кисть руки и любуюсь, как золотой цветочек пускает свои лозы через щели плит и одновременно их активирует.

— Не скули, — Флауи возвращается ко мне.

— Спасибки, — протягиваю я, прикрыв глаза.

— Всегда пожалуйста.

* * *

С помощью Флауи и, дай бог, Санса я миновала головоломку с плитами и льдом без лишних смертей. Скользя по тонкой ледяной дорожке между высокими тёмными деревьями, я продвигаюсь дальше. На моей голове появился какой-то снег, поэтому я отряхиваю его и осматриваюсь. Развилка. Мне, наверняка, надо прямо, а я ненадолго спущусь вниз.

— Кстати, Флауи, ты не сказал, что именно произошло с той денс-машиной? — завожу разговор, а то скучно стало, да и поговорить хочется. Цветочек высовывает свой бутон и тихо молвит:

— Если ты про головоломку доктора Альфис, то я сломал её ещё до того, как ты покинула Руины. Я мог бы помочь тебе её пройти, но, боюсь, это было бы слишком палевно. Те скелеты могли заподозрить неладное. К тому же быстрее было её сломать.

— М-м, ясно. Ты сильно за меня переживаешь, да?

— Естественно! — смущённо выдаёт он своими высоким голосом. — Ты ведь без меня бы долго возилась со всеми этими головоломками!

— Да, — выдыхаю я. — И я благодарна тебе за помощь.

Из-за разговора я не замечаю, как заканчивается дорога. Можно пройти только направо. И стоило мне туда повернуться, как в глаза бросились тёмно-бордовая куртка и левитирующие кусочки розового меха. Ком в горле застревает. Я невольно хватаюсь за левое запястье. Звезда сохранений излечила растяжение, и боль прошла, однако ощущение такие, будто оно всё ещё болит и жжётся. Подхожу к Сансу немного растерянной походкой. Скелет медленно поднимает на меня красные глаза.

— Человек, ты потерялась? — насмехаясь, произносит он. Меня пробирает с пяток до ушей.

— Что? — вскидываю я подбородком.

Санс молчит. Я фыркаю и иду направо. Пройдя несколько метров, вновь с ним встречаюсь.

«Как… КАК ОН ТОЛЬКО ЭТО ДЕЛАЕТ?!»

— А ты любишь бегать, — наклоняет Санс голову.

— А ты любишь издеваться, как я понимаю.

На моё замечание он вновь не отвечает, и я просто иду дальше. Тропинка прерывается, с обрыва видно, что внизу ещё о-о-очень много пространства. Поражаюсь каждый раз, как первый. Рядом есть пещера, в которую я с энтузиазмом захожу. Снаружи казалось, что она тёмная и холодная, но внутри передо мной загорелись странные камни в стенах. Или же не камни, а кристаллы. Так красиво и спокойно здесь. Продолжая идти дальше, я натыкаюсь на небольшое помещение с светящимися голубо-белыми грибами, в конце которой возвышается огромная тёмная фиолетовая дверь с гербом из Руин. Сама дверь никак не поддаётся, да и ручек у неё нет.

— Тебе эта дверь ни к чему, — встревает Флауи, когда я обессиленно сажусь рядом с ней. — Никто не знает, как её открыть.

— Блин, мне теперь любопытно, — я откидываю голову назад и прикрываю глаза.

В этой пещере немного жутковато, однако её атмосфера успокаивает. Этот день словно бесконечен, без начала и конца. Руины, Ториэль, Санс, Папирус, этот снежный лес, головоломки и прочие монстры — всё идёт друг за другом, как заевшая карусель, от которой уже подташнивает. Мне нужно всё больше времени, чтобы прийти в себя и собраться с силами. Эх, я будто старею.

Кое-как встаю на ноги, отряхиваю грязь с шорт и покидаю пещеру. Морозный воздух мигом принимает меня в свои объятья. По всему телу пробегаются мурашки. Я встряхиваю головой.

«Надо поднажать»

Проходя мимо Санса, я хмуро смотрю на него, а мне он довольно улыбается. Спас меня и теперь насмехается. Грёбанный мешок с костями.

— Хочешь шутку?

— Чего? — останавливаюсь я. Скелет не переспрашивает, ждёт моего ответа. — Ну… Давай, что ли.

— Собака утонула в речке. Теперь она бульдог.

Какое-то время я смотрела прямо в глазницы Санса, переваривая сказанное им и не зная, как нормально реагировать.

— Пф! Ха-ха! — неловко смеюсь я. — А это смешно, пусть и жалко собаку, учитывая, что здесь много монстров-псов.

— Таков юмор, — выдыхает Санс, опустив голову.

— Пусть это таковым и остаётся.

Наиглупейшая и наичернейшая шутка неожиданно подняла мне настроение. Я словно мечусь между двумя чувствами: ненавистью и привязанностью к монстрам. Не могу до конца решиться.

Впервые ухожу от Санса с приятным ощущением в груди. Прохожу половину пусти, уже вижу вдали куртку мелкого скелета. Однако перед мной выскакивает запыхавшийся обвязанный гирляндами, мишурой и прочими рождественскими украшениями олень. Из его пасти, что открывается в бок и имеет острые зубы течёт пена и исходит пар. Удивительно, что на его рогах растут маленькие сосны. У монстра от одного моего вида глаза становятся красными, и он нападает на меня. Гифтрот выглядит не только бешеным, но и разъярённым. Гирлянда словно колючая проволока обволакивает шею и конечности монстра, затрудняя двигаться и дышать. Его шерсть местами облезлая. Одним словом на него нельзя взглянуть без слёз.

— По-твоему это СМЕШНО?! — рычит монстр. — Чертовы подростки понавешали на меня всякой ХЕРНИ! Чтобы было СМЕШНО! Давай, смейся!

Снимаю первое украшение — гирлянду, обвивавшую шею. Взгляд Гифтрота посветлел. Я отбегаю назад, пока не начался его ход. Монстр всё ещё зол, несмотря на свободное дыхание. Появляются три больших рождественских подарка, которые начинают крутиться, и только один из них голубой. От них никак не увернуться и не убежать, остаётся лишь угадывать, где остановится голубая коробка, чтобы успеть остановиться, когда она будет надвигаться на меня. Загорается крайняя справа, и я как угорелая несусь прямо навстречу атаке. Голубой подарок проходит сквозь меня, а остальные два разбиваются в дребезги, подобно кускам льда. Осколки разбрасываются в разные стороны и слегка касаются моей щеки. Рана жгла некоторое время, пока боль не затихла. Четыре ОЗ — это пустяк. Пока что.

Теперь я стягиваю с рогов запутавшуюся между собой мишуру, которая так и лезла в большие глаза. Не успев отойти, Гифтрот выдыхает на меня горячий пар носом, но не атакует.

— По… мо... ги… — сдавленно произносит своим чудным ртом.

Он просит о помощи, поняв, что я не желаю ему вреда. Прикладываю ладонь к его скуле и огладываю липкую шерсть. Чуть выше начинает таять карамельная палочка. Медленно отрываю её. Далее снимаю уже гирлянду с ног и брюха. Монстр стонет от того, как ему становится лучше. Я замечаю, что часть его шерсти подпалена и заметны кусочки конфетти.

— Дети… — вдруг начинает Гифтрот, — им казалось, что мне грустно, вот они и нацепили на меня куча хлама. И в добавок повзрывали петарды рядом с моей шерстью. Я был привязан к дереву и не мог двинуться, пока высокий скелет не разогнал их и не освободил меня. Я убежал почти сразу. Когда-то здесь никого не было, поэтому я думал, что смогу спрятаться и снять все эти «украшения», но я лишь сильнее запутался.

Под его монолог я осторожно водила рукой по жёсткой оленьей шерсти, смахивая кусочки конфетти и налипшие конфеты. Жители Подземелья не щадят тех, кто похож на слабака. И я начала понимать, почему привлекаю столько внимания. Во-первых, я выгляжу иначе, во-вторых, я похожа на заблудившегося путника. Будь я сильнее, монстры бы наоборот шарахались от меня. Мечтать не вредно, Фриск.

Убираю последнее украшение — застрявшая в рогах звезда. Наконец, Гифтрота можно пощадить, только… Только чего-то не хватает. Достаю из мешочка Злоброженое и протягиваю монстру.

— Надеюсь, холодное лакомство поднимет тебе настроение, — мягко улыбаюсь и снимаю с мороженого фольгированную обёртку.

Перед тем как укусить, монстр кляняется мне и съедает Злоброженое за один укус. Остаётся лишь палочка, на которой написано: «Плохого вам дня,» — звучит позитивно. Мы покидаем БИТВУ. Гифтрот опускает перед мной голову. Я прикладываю к его мордочке свои ладони и соприкасаюсь с ним лбом. Он тот монстр, который не заслужил такого отношения к себе. Мне жаль, что Подземелье устроено именно так: выживет лишь сильный.

— Спасибо, — шепчет олень на прощание.

Оглядываясь назад, я следую протоптанной дорожке. Флауи выныривает из моих волос.

— Ву-у-ух, — выдыхает он, — я думал он тебе голову откусит.

— Откуда такие мысли, — тихо молвлю я.

— Однажды этот монстр чуть меня не съел, когда я хотел помочь ему.

— Ха-ха-ха!

— Не смейся, дура!!!

— Хах, — прикрываю рот ладонью, видя как злобно Флауи стучит по плечу своими листиками. — Прости, прости! Я не сдержалась.

— Вот же…

— Ты не говорил, что помогал кому-то помимо людей из Руин, — меняю тему, приближаясь к Сансу.

— Просто моя помощь никому не сдалась, — цветочек вновь заныривает в мои волосы.

Скелет наклоняет в мою сторону голову и заводит разговор:

— Эй, а к козлам ты так же хорошо будешь относиться, как к оленям?

Его шутка звучала двойственно. С одной стороны я поняла, к чему он ведёт, с другой — может Санс имел в виду королевскую семью? Они же коза-монстры. Раз Ториэль была королевой, то, возможно, её муж всё ещё правит, а значит мне рано или поздно придётся с ним встретиться.

— Зависит от ситуации, — задумчиво отвечаю я.

* * *

После Гифтрота я в первом же порядке сходила сохраниться. Важнее этого ничего нет, да и с Сансом, кажется, взаимоотношения налаживаются.

Вновь я выхожу на просторную площадь с множеством кучек снега и небольшой будкой. Именно будкой, собачьей, не сторожевой. Внутри неё никого не оказалось, а на табличке написано: «На работе,» — когда на другой стороне: «Дома». Со стороны выглядит уютно, но это так же значит, что хозяин этого прелестного домика сейчас на службе и я определённо с ним встречусь.

Вдали виднеется длинный навесной мост. Меня на нём нет, а уже страшно. Путь к нему преграждает очередная кучка снега, из которой доносится высокий лай. Затем появляются белые уши, хвост и прелестная мордочка. маленькая собачка, которая мне по колено, даже не лает, а тявкает на меня. Я сажусь на колени и приветствую этого мальчика улыбкой:

— Привет, так это твой домик я… — вдруг из кучки снега поднимается вверх невероятно огромные блестящие доспехи, — …видела?

Мои глаза расширились настолько, что начали замерзать. Вот тебе и миленький маленький пёсик… Его тень нависает над мной. От его заточенной секиры отражается свет и слепит меня. Монстр замахивается, и я без раздумий даю задний.

Большой Пёс — учитывая, что у него щенячья морда и двухметровое тело, это имя ему подходит. Список действий с ним просто огромный: «подозвать» «поиграть», «погладить», «отвлечь», «поддержать», «наругать», «игнорировать». Это чем-то напоминает итоговый экзамен. Были Догго, Догамий и Догаресса, Пугливый Пёс и теперь Большой Пёс. Со всеми собаками тактика лишь одна: доказать, что ты безобиден, и загладить, пока рука не отвалится.

— Эй, Большой Пёс, кто хороший мальчик? — на повышенных тонах и с широкой улыбкой восклицаю я и хлопаю по бедру. — Давай, иди ко мне!

Ещё от слова «хороший мальчик» монстр высунул язык и навострил уши, а моё «иди ко мне» побудило его набросится на меня со своей секирой. Я отскакиваю в сторону, замечая как огромный двухсторонний топор пробивает толщу снега. Пёс носился за мной, пока не вымотался.

«Думаю, его стоит «поддержать»,» — выбираю нужное действие и начинаю:

— Хэй, большой мальчик, устал? Всё хорошо, передохни и мы продолжим играть.

Монстр отреагировал на слово «играть», всколыхнулся, но устало плюхнулся мне в ноги. Видимо, в таких громоздких доспехах тяжело бегать. Я присаживаюсь рядом с ним. Большой Пёс пододвигается ближе. Ласково касаюсь его белой шёрстки на макушке и, не получив сопротивления, начинаю водить рукой вверх и вниз. Мои ноги мёрзли, тело от беготни дрожало, но я терпела, пока монстр спит.

Проснувшись, он не подбирает секиру, ждёт моих дальнейших действий. Я предлагаю ему «поиграть». Сминаю в руках комочек снега и кидаю назад. Уши пса встают дыбом, монстр на невероятной скорости бежит за снежком. Я выдыхаю, но он приносит мне совсем не то, что я кинула, а огромный ком снега, что становится его атакой! Проскальзываю по снегу, мечусь из стороны в сторону и удачно миную погребение заживо в снегу: снежный ком улетел вниз с обрыва. Слышу расстроенный скулёж. Его можно понять, но я ещё хочу жить.

Подхожу к Большому Псу и жестом прошу его наклониться. Как только его макушка оказывается в зоне, до которой я могу дотянуться, моя рука рефлекторно гладит белобрысую собачью голову. И глажу до тех пор, пока имя монстра не становится серым.

Это была самая простая и утомительная битва. Кто ж знал, что самый грозный и опасный пёс окажется милашкой.

Тявкая, Большой Пёс выпрыгивает из доспех и приземляется на меня. Я не ожидала такого, поэтому не смогла удержаться на ногах. Монстр облизывает мне лицо и активно машет хвостом. Я руками прикрываю глаза и рот.

— Эй, да хватит! Хва-тит! — недовольно протягиваю я, пусть и улыбаюсь. — Ха-ха!

Пёс прекращает, оперевшись своими лапами на мою грудную клетку. Какое-то время мы просто смотрим друг на друга. Вдруг он тявкает, слезает с меня и запрыгивает обратно в доспехи, уходя.

«Что ж, это было необычно и забавно,» — рукавом убираю с лица его слюну и поднимаюсь. — «Теперь я вся в снегу,» — осматриваюсь и стряхиваю подтаявший снег. — «Надеюсь, я не заболею».

Шмыгаю носом и ступаю на шаткий мост. Слышу странное пиканье внизу. Вцепившись в верёвочные поручни, я наклоняюсь вниз.

— Флауи, — подозрительно зову друга, — это что, камера? Чё она там делает?!

— Это камеры доктора Альфис, — подаёт голос цветочек, не выходя на свет. — Их тут много по всему Подземелью. Одну у выхода из Руин я сломал.

— Это чтобы за людьми следить? — выпрямляюсь, каждой клеточкой ощущая, как этот мост трясётся, и продолжаю идти.

— Типа того, но в последнее время за монстрами тоже следят. Поэтому в городе камер ещё больше.

— Ясненько…

В целом слежка за людьми имеет смысл, дабы вовремя начать действовать, а вот про монстров не понятно. Не хотят что бы они дебоширили или как? — довольно занятная тема, которая меня не касается.

Когда конец моста стал приближаться, перед глазами замелькал красный цвет плаща Папируса. Учитывая, сколько всего прошло, мы давно не виделись. Даже приятно видеть его с приподнятым настроением.

— ЧЕЛОВЕК! СТОЙ! — кричит он мне. — ТЕПЕРЬ ТЕБЕ ТОЧНО НЕ ИЗБЕЖАТЬ ИСПЫТАНИЯ СМЕРТЕЛЬНОГО УЖАСА! МВА-ХА-ХА!!! УЗРИ ЖЕ! Санс, жми на кнопку, — тихо говорит стражник брату, хотя я всё равно его слышу, так как мы находимся в четырёх метрах друг от друга

— Так точно, капитан.

— Санс.

— М?

— У тебя нет никакого права называть меня КА-ПИ-ТАН, — на удивление сдержанно произносит младший, а старший отвечает в своей типичной манере:

— Ой, я ошибся. Простите, ко-ман-дир.

— ГРХ! САНС! ВСЁ ХВАТИТ! ЖМИ НА КНОПКУ! — топает Папирус.

Санс медленно достаёт из кармана специальный пульт с двумя красными кнопками и что-то роняет. Наклоняется и роняет ещё что-то. Теперь он копается в снегу, чем сильно раздражает пунктуального стражника. Наконец, Санс поднимается и отряхивается от снега. Направляет пульт на мост и… ждёт чего-то?

— Хэй, коммандер, а какая кнопка активирует испытание?

— Та, которая сверху, — с уверенностью заявляет Папирус.

По обеим сторонам от меня появляются копья, огнемёты, пилы, пушки, ракеты и белый пёсик в костюме чёрной кошки. «Какого…» — щурюсь я. Папирус громко смеётся, а Санс проникновенно смотрит на меня. Хочу забрать свои слова назад, что мне приятно их видеть, особенно Папируса.

— Человек! Как только я нажму на вторую кнопку, копья будут колоть, огнемёты гореть, пилы пилить, пушки палить, ракеты ВЗРЫВАТЬСЯ, А ПЁС! Пёс… он просто будет лаять. Я не знаю, как он там оказался. Ну и чёрт с ним! — пожимает Папирус плечом. — На всё про всё у тебя будет минута — ПОГНАЛИ!

Высокий скелет ставит руки на пояс и очень громко смеётся, пока Санс нажимает на вторую кнопку. Всё начинает двигаться ровно так, как и сказал Папирус, пока пёс, одетый как кошка, не выскользнул из петли. Он, подбежав ко мне, сбивает меня с ног, хватает в зубы рукав моей кофты и тащит меня вперёд. Я прикрываю голову другой рукой и бегу настолько быстро, насколько никогда не могла. Покидая мост, я спотыкаюсь и делаю кувырок вперёд вместе с тем пёсиком.

— А-та-та, — проговариваю я и беру в руки собаку. — Эй, да ты спас меня!

А в ответ получаю «Гав!». Собаки в этом Подземелье меня поражают. На псе есть золотой медальон с именем.

— Фелла, значит? — ставлю его на ноги и сама поднимаюсь, совсем позабыв кое о ком.

Невинно поднимаю глаза на череп Папируса, который чернеет от злобы, и прячу руки за спину. Я слышу, как хрустят его кости. Становится всё напряжённее.

— Эм, Папирус, — опасаясь его криков, тихо блею я, — эм, пр-рости. Я не ожидала, что он мне поможет. Я могу вернуться на мост!

— Нет, — коротко прерывает меня Папирус. — Ты прошёл испытание. Санс, пульт.

— На, — стражник резко забирает протянутый предмет и запускает куда подальше.

— На этом всё, человек! — высокий скелет горделиво разворачивается, отчего его плащ взмывается вверх и медленно опускается. — Но дальше Снежнеграда ты не пройдёшь! Как бы тебе не везло, кто бы тебе не помог, тебе останется лишь пасть мне в плен, МВА-ХА-ХА-ХА!!!

С громким смехом и широкими шагами Папирус уходит в сторону города — он себе не изменяет. Я уже вижу верхушки домиков, свет гирлянд и даже фигуры монстров.

«Город… Наконец-то!» — от усталости к глазам подступают слёзы. Я делаю глубокий вдох и выдох и осматриваюсь. Фелла ушёл. Или это девочка? Непонятно.

— Знаешь, я поражён, — слышится голос Санса. Я оглядываюсь на него через плечо. — Ты первая, кто во время смены Папса дошёл до города. Хотя это чистой воды удача. На востоке города мой брат будет ждать тебя, на твоём месте я был бы уверен, что понял принцип синих атак. А вообще, добро пожаловать в Снежнеград — место, где постоянно царит холод и рождественская атмосфера, где монстры до того суровы, что лишь меховые шубы сглаживают углы, — скелет поправляет свою куртку и тем самым заканчивает говорить.

Как он может так легко говорить о моей дальнейшей битве с его братом. Ещё и советы раздаёт. А ведь я могу убить Папируса. Что же тогда будет, Санс? Ты и дальше будешь давить эту ехидную ухмылку или попробуешь отомстить мне? Или примешь смерть брата как должное? Как бы я хотела задать все эти вопросы ему, но, думаю, это закончится возвращением к последнему сохранению.

* * *

Зайдя на территорию Снежнеграда, я ощущаю в первую очередь запах гари, смешанный с нотками имбирного печенья и цитруса. Наконец, я вижу что-то помимо разрушенных руин, ёлок, снега, головоломок и рож двух скелетов. Дальше приветственной надписи, которая вся исцарапана и потрескавшаяся, я не пошла, завернула в первое попавшееся здание с вывеской «Лавка».

Приветствующий жёлтый свет и запах свежей выпечки настраивают на определённый вайб спокойного и гостеприимного магазина. Я неделю торчу в Подземелье и только сейчас приблизилась к цивилизации монстров. За прилавком стоит фигуристая крольчиха с фиолетовым мехом в светлой шляпе и тёмно-бордовой майке. Когда я вошла и активировала дверной колокольчик, она отвлеклась от толстой книги в мягкой обложке.

— Здравствуйте, — без эмоций произносит она, пока я осматриваю помещение.

— А, здравствуйте, — с удивлением отвечаю я.

— Вам помочь?

— Пока нет, — неловко машу я ладонью, — я осматриваюсь.

Монстриха с недоверием смотрит на меня, будто я воровать собираюсь, и возвращается к книге с кроссвордами.

Глаза разбегаются от разнообразия товаров на полках: от еды до предметов для дома. Я даже не знаю, что именно ищу. Почёсываю голову и делаю максимально заинтересованный вид, чтобы меня не выставили вон. Флауи выползает на моё плечо.

— Сколько у тебя денег?

— В прошлый раз было где-то около 75 монет, — снимаю с ремня мешочек и проверяю деньги. — Не думаю, что это много.

— Да, это немного, — соглашается Флауи. — Но тебе хватит на броню и немного еды. Вот как раз то, что тебе нужно.

Цветочек указывает на странную оранжевую бандану с нарисованными кубиками пресса. Я не понимаю его намёков, однако беру вещицу. Под ней лежат красные перчатки без пальцев.

— Бандана — это БРОНЯ, как и ленточка, которую ты бросила в Руинах, — объясняет Флауи. — А перчатки — ОРУЖИЕ, но они тебе не нужны, так как ты не собираешься драться.

— Спасибо за понимание, — складываю бандану в несколько раз и несу на прилавок, чтобы узнать цену.

— Уже решили? — холодно спрашивает лавочница, стоило мне подойти.

— Да, — кладу оранжевый платок на прилавок. — И мне интересна цена.

— 50 золотых, — сразу говорит монстриха.

«Цена кусается,» — поджимаю я губы и роюсь в мешочке.

— Эта бандана раньше принадлежала человеку, оттого и цена такая, — вдруг поясняет крольчиха.

— Оу, вы торгуете людской одеждой? — удивляюсь я, одновременно задумываясь: «Жуть какая…»

— На неё бывает спрос.

— Ясно. Я возьму это, а ещё мне бы еды купить на 25 золотых.

— Могу предложить Коричных зайчиков, сделанных по моему рецепту. За одну штуку как раз 25 золотых.

— Ух ты! От одного названия текут слюнки, — неловко улыбаюсь я. Вдруг начинает журчать мой живот. — Простите, — смущённо обхватываю себя руками. За весь день ничего нормального не ела, только проблевалась.

— Подождите минуту, — крольчиха выходит из-за прилавка и скрывается за стеллажи.

Пока она отсутствует, я отыскиваю все свои деньги и насчитываю не 75, как не казалось, а 84 — вот это я богатей. Хотя есть вероятность того, что я считать не умею. Сажусь на рядом стоящую табуретку и расставляю пошире ноги. Стоило мне войти в Снежнеград, как я раскисла. Хочу спать, есть, полежать в мягкой кровати. Простого человеческого отдыха хочется.

— Вы же не откажетесь от какао? — возвращается лавочница с железной побеленной кружкой, от которой исходит пар, и корзинкой с Коричными зайчиками. У меня во рту скапливается слюна.

— Нет, я люблю какао, — встаю на ноги и взглядом слежу за тем, как монстриха расставляет посуду на прилавке.

Лавочница садится и подпирает лапой щеку, прикрыв глаза. Я ничего не делаю и прикидываю в уме, хватит ли мне восьмидесяти четырёх монет, чтобы заплатить за бандану, одну коричную печеньку и какао. Крольчиха открывает глаза и пододвигает мне корзинку с печеньем.

— За счёт заведения, — спокойно говорит она и берёт в лапы книгу и карандаш. — Я не видела вас раньше, вы недавно приехали в Снежнеград?

Я обхватываю горячую кружку замёрзшими красными пальцами и медленно дую на какао. Пахнет вкусно. Внутри меня всё диссонирует: неужели монстры в городе более спокойны и толерантны к незнакомцам, чем за его пределами? Или именно эта продавщица такая добрая и радушная, хоть и кажется равнодушной?

— Я только сегодня пришла. Путешествую по Подземелье, — натянуто улыбаюсь. Это максимум, что я могла придумать.

— Вы, возможно, из Столицы: выглядите очень… мягко, что ли, — лавочница вглядывается в моё лицо и морщится. — Да и редко в наш город туристы заглядывают. Элита из Столицы считает, что тут живут жестокие и некультурные монстры. Думаю, в этом есть доля правды! — широко улыбается она.

Я отпиваю какао и откусываю ухо Коричного зайки. Вкус меня настолько поразил, что остальную часть я съедаю за один раз и запиваю ещё горячим напитком.

— Боже! Как же это вкусно! — у меня слёзы накатываются, и, чтобы они не потекли, я вздёргиваю подбородком вверх и закрываю ладонью глаза. — Я последнее время ничего вкуснее не ела! — шмыгаю носом.

— Оу, это приятно слышать, — голос лавочницы становится мягче. — Настолько оголодали в пути?

— Есть такое, — мне становится стыдно, что я лгу такому милому монстру.

Мы заболтались. Лавочница рассказала мне о истории Снежнеграда, что, покинув ДОМ — нынешние Руины — пушистые монстры, которым понравился холод, образовали свои поселения и живут по сей день. Её было невероятно интересно слушать с вкусным домашним печеньем и уже тёплым какао. Монстры всё же страдают в Подземелье. Замкнутое пространство и постоянная угроза со стороны упавших людей повышают тревожность. Каждый день они борются с разными чувствами, чтобы поддерживать привычную повседневность. Это можно сравнить с поселением, рядом с которым проходит война. Пока люди придумывают сами себе проблемы, монстры ощущают себя угнетёнными своими законами и возможной человеческой угрозой.

— Последние несколько лет город оживился, — расслабленно молвит лавочница. — Особенно с появлением братьев-скелетов. Они, наверно, самые обсуждаемые монстры Снежнеграда. Несмотря на свой рост, младший скелет очень важная персона. Внезапно появившись однажды, на следующий день он вступил в Королевскую стражу. В городе все его уважают и даже страшатся. Он постоянно чем-то занят: то чинит вывеску, то разгоняет шпану, то помогает в чьём-то ремонте. Старший — низкий скелет — эх… Он шило в жопе. Полная противоположность младшего. Травит свои чёрные шутки, скрипит своими кроссовками, заходит в мою Лавку, читает газету и уходит, ничего не купив. Есть монстры, которые желают ему смерти, но такое ощущение, что они боятся это воплотить. Что странно, так как он похож на страшную плюшевую игрушку. В любом случае, эти братья очень забавные, за ними интересно наблюдать. Они местные легенды Снежнеграда.

Я заулыбалась от рассказа лавочницы. Братья-скелеты правда не похожи на обычных монстров.

Заплатив за бандану и взяв одного Коричного зайку с собой, я собиралась уходить. Лавочница наблюдала за мной какое-то время.

— Вам есть где остановиться? — вдруг спрашивает она. Я успела забыть о том, что нужно где-то отдыхать и спать.

— Нет…? — мнусь я. — Я в городе впервые.

— Тогда, зайдите к моей сестре — её отель буквально в соседнем здании, — лавочница что-то пишет на бумажке, выходит из-за прилавка и берёт мою руку. — Покажи эту записку ей, и она сделает тебе скидку.

— Ох, я, я, — заикаюсь, глядя то на монстриху, то на её тёплые и мягкие лапы, — не стоит…

— Вы составили мне приятную компанию. Я буду рада, если вы ещё зайдёте ко мне.

Мне пришлось принять записку и попрощаться. Не уверена, что зайду сюда вновь, но на душе приятно. На улице уже стемнело. День близится к концу. Между Лавкой и Отелем сверкает звезда сохранений и стоит сундучок, который я видела раньше. Сохраняюсь и иду в соседнее здание.

Когда я показала бумажку лавочницы, мне дали ключи от самого дешёвого номера, за которого я отдала лишь двадцать золотых — это даже дешевле одного Коричного зайки. Стены в комнате картонные, я буквально слышу чей-то храп. Здесь плохое отопление и неудобная кровать. Радует, что есть отдельный душ и бесплатные полотенца — повод смыть всю грязь с тела и заснуть без ног.

Снимаю мешочек с ремня и предлагаю Флауи сесть туда. Оказавшись одной в душевой комнате, я сбрасываю с себя всю одежду, включаю горячую воду и расслабленно выдыхаю. Накопившаяся усталость стекает с плеч до пяток и уходит в слив. Мне хочется плакать, кричать. Столько боли я пережила за один день, что одного всплеска эмоций будет мало. Горячая вода обжигает, но я не сбавляю её напор, так как, наконец, ощущаю себя живой.

Душ освежил мне голову. Вытираюсь и натягиваю на голое тело халат, который тоже входил в стоимость номера. Когда я выходила в комнату, от меня исходил пар. Плюхаюсь на кровать рядом с Флауи и ложусь, раскидав по разные стороны руки.

— Ты как? — беспокоится цветочек.

— Сейчас намного лучше стало, — тихо отвечаю я.

— Тогда отдыхай, ты заслужила.

— Спасибо, Флауи. Без тебя мне было бы туго.

На этом наш разговор закончился. Я нормально одеваюсь в душе, выключаю свет и ложусь спать. Смотрю на тёмный потолок. Через одну стенку слышен храп, через другую — чьи-то разговоры и маты. Невероятная общажная атмосфера. Мои глаза сами по себе смыкаются.

Наконец, этот день подходит к концу…

Проснулась я внезапно от прикосновений Флауи к моей щеке. Видеть обеспокоенное выражение бутона моего друга с утра пораньше — это что-то новенькое.

Я приподнимаюсь и тяну руки вверх до приятной боли. За окном уже светло. Ощущения такие, будто я закрыла глаза на пару секунд, а ночь сменилась на утро. Лениво стягиваю с себя нагретое одеяло и зеваю. Встаю с кровати и тут же плюхаюсь обратно. Видимо, спросонья организм ещё был расслабленным, но стоило мне подняться на ноги, как каждая клеточка тела вспомнила про вчерашний день. То как я бегала и уворачивалась от всяческих атак монстров, то как умирала, то насколько часто мне приходилось ДЕЙСТВОВАТЬ и ЩАДИТЬ, дабы просто остаться в живых. Мышцы ужасно ноют и отказываются слушаться.

— Фриск, ты в порядке? — звонким голосом спрашивает Флауи.

— М-м-м, не думаю, — взъерошиваю волосы и ложусь на кровать.

— Но нам всё равно стоит сегодня покинуть Снежнеград. К тому же тебе не хватит денег, чтобы заплатить за ещё одну ночь в отеле.

Флауи будто читал мои мысли. Я уже было хотела возразить, что не смогу в таком состоянии столкнуться с Папирусом, как он напомнил об моём финансовом положении. Это довольно печально.

Дав себе время отдохнуть, я делаю очередную попытку встать и волочу своё тело в ванную комнату. Там я умываюсь, расчёсываю запутавшиеся волосы. Какое-то время я странно смотрела на зубную щётку и маленький тюбик с зубной пастой. Не удивительно, что монстры тоже чистят зубы, просто… Я не знаю, как объяснить свой ступор. Отбрасываю всю брюзгливость и чищу зубы тем, что имеется. Умываюсь в последний раз и вытираюсь полотенцем. Мельком замечаю своё отражение в зеркале. Моя кожа всегда была желтее, чем у других детей, будто я азиатка, хотя с моими-то суженными глазами, наверно, так и есть. Однако в детстве я не любила, когда меня так называли, когда дразнили, потому что сложно было понять, что у меня на уме и что я чувствую. За то время, что я провела в Подземелье, моя кожа стала бледнее. Указательным пальцем я прикасаюсь к нижнему веку глаза.

— А у меня всегда были такие мешки под глазами?

Я отхожу от зеркала и вешаю полотенце на крючок, где оно и висело.

Через минут десять я с Флауи, наконец, покидаю Отель, не забыв попрощаться с хозяйкой, рядом с которой уже сидел маленький крольчонок. Возможно, это её ребёнок. Яркий свет, отражающийся от снега, слепит меня, а холодный воздух окутывает разгорячённую кожу. Я и забыла, что нахожусь в Снежнеграде. И первым делом я подхожу к звезде сохранений — это никогда не будет лишним.

* * *

Прохлада Снежнеграда и хорошая погода наполняют вашу душу РЕШИМОСТЬЮ

* * *

Иду по городу и осматриваю деревянные дома с заснеженными крышами. Несмотря на их потрёпанный вид, ясная погода, гирлянды и причудливые узоры на оконных рамах и ставнях придают атмосферу сказки. Круглые двери напоминали вход в нору или берлогу — выглядит интересно. Так же, как и вчера, пахло гарью, только запах имбирного печенья усилился. Город населён пушистыми монстрами, похожих на зайцев и медведей. Многие из них косо на меня смотрели. Их животные, хищные взгляды тяжело не заметить. Я словно единственная травоядная среди зверей, готовых разорвать меня на месте. Неприятно. Никто меня не трогает, видимо, в городе монстры более терпеливы, чем за его пределом.

Наконец, я дохожу до центральной площади, в центре которой возвышается украшенная гирляндами и игрушками ёлка. Очень красивая, мне даже Рождество отметить хочется. Под её ветвями лежат вскрытые подарки и разорванные куски упаковки. Совсем неподалёку сидит медвежонок, держа в одной лапе, судя по всему, чужие игрушки и второй разрывая очередную подарочную бумагу с коробки. Я наблюдала за ним с осуждением. Поражало, что всем взрослым было всё равно, что этот монстр забирает себе чьи-то подарки. Мне не было до него дела, хотя и хотелось подзатыльник дать мелкому засранцу. А он и не заметил меня.

Выдыхая, я обхожу ёлку. Всё же я обещала Флауи, что постараюсь не наживать самой себе проблемы. Мне просто нужно вернуться домой.

Вдруг слышу звуки толпы подростков. Смех, какое-то хрюканье, громкие крики. По другую сторону ёлки разношёрстные невысокие монстры толкали из стороны в сторону безрукого малыша в полосатой кофте. В один момент он запинается и падает вниз лицом. У меня сердце йокнуло, когда я это увидела. Я прикрываю глаза рукой и заставляю себя пройти мимо, не встревать в конфликт, не касающийся меня.

«Мне правда жаль, малыш,» — извиняюсь перед ним в мыслях и отхожу.

— Эй, ты же говорил, что станешь таким же сильным, как и Андайн! Давай, вставай! — кричит один из подростков. Остальные поддакивают ему. — Чё? Слабак, что ли? Чего встать не можешь? — слышатся звуки ударов. — А-а-а, точно. У ТЕБЯ ЖЕ НЕТ РУК!!!

Громкий смех раздаётся эхом по всей площади. Нет ничего хуже жестокости со стороны детей по отношению к другим детям. Монстры мало чем отличаются от людей. Меня аж трясёт от злости, я стою как вкопанная и сжимаю кулаки. Флауи уже выныривает из моих волос и касается моей щеки листиком.

— Фриск, тебе не надо привлекать к себе внимание, — тихо молвит он. Я поджимаю губы и жмурю глаза.

— Я… я… — прорезается запыхавшийся детский голос, наверно, принадлежавший тому безрукому монстру. — Я стану сильным как Андайн. Толкайте сколько хотите — я не сдамся! — последние слова он уверенно прокричал.

Меня как током ударило. Под осуждающие вздохи Флауи я разворачиваюсь на пятке назад и ступаю широкими шагами к толпе подростков. Подбираю по дороге брошенный бумажный пакет и отталкиваю какого-то подростка-зайца. Замечаю остолбеневшего от шока серого монстра-волка, который только замахнулся на безрукого малыша с бутылкой в лапе. Подхожу к нему вплотную и на вытянутую морду натягиваю подобранный пакет, вступая в БИТВУ.

Так как я первая это начала, ход был за ним, однако пакет мешал ему. Сняв его, он пропустил свою возможность атаковать. Чтобы унять свою злость, я решаю осмотреть гадёныша. Волчонок горбится и скалит пожелтевшие клыки. Через нос у него идёт короткий шрам. Монстр хмурит тёмно-зелёные глаза и рычит. Серая шерсть стоит дыбом. Одет он в изорванную чёрную безрукавку с меховым воротником и мешковатые бордовые штаны. Видно, что Волчонок — авторитет среди местных подростков. Бутылка пропала, возможно, он уронил её, когда стягивал с морды пакет.

Такой важный и гордый, что его серые пушистые щёчки хочется лишь пожулькать. На его фоне любая собака, которая пыталась меня убить вчера, выглядит куда устрашающе.

Я медленно приближаюсь к нему с улыбкой. Подросток пугается, опуская уши и поджимая взъерошенный хвост, и отступает назад, но границы поля битвы не пускают его. Я улыбаюсь ещё хитрее.

— Кто ты?! Н-не подходи! Уйди! — скулит Волчонок, распластавшись по невидимой стене, и жмурится.

Кладу ладонь на его макушку и провожу до пушистых скул. Чешу за ухом, под челюстью, и замечаю, как монстр сам тянется к руке. Когда мой ход заканчивается, я не успеваю отойти. Волчьи глаза распахиваются, и когтистая лапа моментально проскальзывает перед моим лицом, а вторая толкает меня в грудь. Теряю равновесие, падаю, но сразу же поднимаюсь на ноги, когда монстр намеревался сделать ещё один удар. На щеке и носу я чувствую жжение. Его атака прекратилась, но не битва.

«Трудный подросток,» — стискиваю зубы и зажимаю пальцами рану на щеке. Магические атаки редко оставляют после себя видные ушибы и ранения, максимум синяки и боль во всех органах, тканях, клетках. Но он нанёс мне урон когтями, сняв два ОЗ.

Я продолжаю выбирать в списке ДЕЙСТВИЙ «приласкать». Волчонок был так же настроен скептически.

— Ты же хочешь быть хорошим мальчиком, не так ли? — вновь глажу его по голове и причитаю мягким голосом. — Не обязательно быть злым, чтобы тебя любили. Главное найти правильное окружение.

Не люблю подростков, даже побаиваюсь. Они бывают настолько неприятными, злыми и громкими, что я стараюсь держаться от них подальше. А они в свою очередь строят из себя крутых, унижая более слабых.

Волчонок морщится и мотает головой, чтобы увернуться от моей руки, однако хвост выдаёт его истинные чувства. Нельзя так махать хвостом, если тебе не нравится. В этот раз я успеваю вовремя отступить. Монстр не сдвигается с места. Битва заканчивается. Темнота отступает, и я вспоминаю, где нахожусь. Толпа разных подростков с удивлением смотрит на своего лидера, пока Волчонок не говорит:

— К чёрту этих уродов. Это тупо, — отворачивается он и уходит, пиная вскрытую подарочную коробку.

С задержкой остальные монстры следуют за ним. Кто-то по пути пихает меня в плечо, но я рада, что конфликт замялся на хорошей ноте. Не уверена, что тот монстр что-то вынес для себя, скорее он понял, что я не отступлюсь, сколько бы он не нападал. Сколько гордости.

— Эх, я даже не удивлён, — выдыхает Флауи.

— Эм-м-м, прости.? — пожимаю плечами, улыбаясь.

— Забей, — подпирает он свой бутон листиком. — Тебя ругать себе дороже.

Я успела привыкнуть, когда Флауи называет меня «дурой» и ругает за всё подряд, поэтому его смирение с моим характером и принципами сложно воспринимать. Слышу за спиной кряхтение и оборачиваюсь. Монстрёнок кое-как поднимается на ноги. Только сейчас подмечаю, что он похож на маленького безрукого динозавра. У него крупная круглая голова с тремя шипами, один из которых по середине сломан. Под левым большим глазом с чёрным зрачком чернеет свежий синяк, особо выделяющийся на фоне жёлтой кожи, а под правым просто коричневое пятно. Кофта или пончо с высоким воротом в жёлто-оранжевую полоску вся грязная и на концах оборванная. На ногах чёрные ботинки до колен на липучках. Монстрёнок недовольно ворошит по снежной площади своим хвостом с такими же пластинами, как на голове, и шмыгает носом. Он сдерживает слёзы, отчего и дрожит. Не удивительно, что быдло нацелились на него, ведь он маленький, слабый, так и ещё безрукий. Он напоминает манекена из Руин.

Сажусь на корточки и смотрю в его большие глаза. Монстрёнок лишь опускает взгляд вниз и удивляется.

— Йоу, ты тоже ребёнок? — ранее грустные заплаканные глаза начинают светиться от радости. Подмечаю, что у него нет одного переднего зуба, а второй сломан наполовину.

— Что? — не понимая, наклоняю я голову на бок.

— У тебя полосатая кофта, как и у меня! — воодушевлённо восклицает он. — Это так круто!

Малыш выглядит таким счастливым, что я не решаюсь его огорчать. Я успела забыть, как сама в детстве ходила в полосатой кофте. Сейчас дети подобное не носят. Совершенно другое поколение.

— Ну, почти, — неловко отвечаю я. — Я буду старше тебя.

— Ясно. Эм… А… тебе… нравится… — обрывисто молвит монстрёнок, — Андайн?

— Не уверена, — с нажимом говорю я. — Я не знаю, кто это, прости.

— А-А-А?! — громко восклицает он. — Как ты не можешь знать Андайн?! Она же такая классная! Андайн — Капитан Королевской стражи! Она супер крутая и сильная!

«А. Да. Капитан Королевской стражи,» — от одного упоминания стражи, что добавила мне проблем в моей жизни, у меня в груди тяжелеет. А если она именно КАПИТАН, то ей никакие собаки в подмётки не годятся, особенно если её нахваливает такой милый монстр. Его счастье заразно: я не могу убрать улыбку с лица, пусть про себя понимаю, что рано или поздно мне придётся столкнуться с его предметом восхищения.

— Она однажды помогла мне встать! — прыгает на месте монстрёнок. — Это было та-а-а-ак круто!

— Да закрой свой рот, мелочь! — неожиданно поднимает голос мимо проходящая немолодая монстриха-заяц. — Сколько можно орать?

— П-простите, — монстрёнок сгибается в спине, бормоча себе под нос извинения. Я провожаю ту монстриху хмурым взглядом и прикусываю язык. Столько злобы на пустом месте — показатель собственной ущербности. Смотреть тошно.

— Не переживай, дружище, — я привлекаю внимание монстрёнка своим прикосновением. Он поднимает на меня заплаканные глаза. — Она просто завидует твоей искренней радости, ведь сама лишена этого. Те подростки сказали, что ты слабак, что ты не сможешь стать таким сильным, как Андайн. Но ты силён тем, что продолжаешь радоваться мелочам. Ты продолжаешь любить свою жизнь, несмотря на травлю со стороны старших и отсутствие рук. Я твой фанат, малыш.

Монстрёнок не знает, как отреагировать на мои слова: обрадоваться или плакать, отрицать или согласиться? По круглым щекам скатываются крупные слёзы и расплывается широкая улыбка.

— Спасибо, — тихо отвечает он и убегает. Вдруг оступается и падает. Приподнимается, оглядывается на меня с неловкой улыбкой и пропадает с поля зрения.

Он не первый монстр, который не подходит для жёсткого общества Подземелья. Он добрый, жизнерадостный, а также ранимый. Монстрёнок не сдерживает в себе эмоции и открыто их выражает, это делает его сильнее того Волчонка, который боится потерять свой авторитет в глазах своей банды. Они похожи только тем, что оба являются детьми, желающими любви, заботы и признания.

Я продвигаюсь дальше по Центральной площади и замечаю оранжевое здание с большой вывеской «У Гриллби». Судя по табличке за окном, заведение ещё не открылось. Рядом с зданием стоит огромный бурый монстр-медведь в оранжевом спортивном костюме с чёрными полосками на руках. Я делаю вид, что не смотрю на него и быстрым шагом ухожу.

— Эй, стоять! — окрикивает меня низкий голос, переходящий в баритон. Дрожь пробегается от лопаток до поджилок. Я медленно оборачиваюсь и натягиваю на лицо нелепую улыбку:

— Д-да?

— Я видел, как вы вступили в БИТВУ с тем подростком, — монстр хмурится. Когда он открывает свой рот, я невольно сглатываю ком слюну, представляя, как эта мощная челюсть и острые зубы могут раскрошить мои кости в момент.

— Так и есть. П-просто у меня не было выбора, — я заикаюсь и мну пальцы от волнения.

— БИТВЫ запрещены в городе, — его голос перекрывает моё овечье блеянье.

— Простите, — я виновато кланяюсь. — Я не знала.

— Если бы здесь был кто-то из Королевской стражи, то вас бы за решётку посадили.

«Сомневаюсь,» — хмыкаю про себя, вспоминая местную Королевскую стражу.

— В Снежнеграде нет мэра, ведь я его заменяю! — медведь горделиво бьёт себя лапой в грудь. — Мне стоит доложить о вас страже. Стойте здесь, я сейчас найду кого-нибудь.

Монстр-медведь просто уходит в сторону Центральной площади. Какое-то время я хлопаю глазами, осматриваюсь по сторонам, чтобы убедиться, что меня никто намеренно держать не будет, и тихонько сбегаю. Если я не ошибаюсь, то собаки живут за пределами города, а Папирус, наверняка, сторожит его окраину с востока. Монстры порой бывают такими смешными. Пройдя перекрёсток, пару домов и ёлок, я останавливаюсь у очередного здания. Меня никто не преследует. Такое ощущение, будто он сам себя мэром назначил.

— А я говорил, что не нужно привлекать к себе внимание, — вот он, осуждающий тон Флауи.

— Ты много чего говоришь, — фыркаю я и поворачиваюсь к кирпичному зданию.

Над входной дверью возвышается вывеска, в которой отсутствует несколько букв: «Билиок» — если читать полностью, но даже так понятно, что это библиотека. А ещё «к» на конце еле держится. Пока тот медведь не вернулся и не решил меня искать, я захожу во внутрь, активируя дверной колокольчик. Уставшая библиотекарша, похожая на ящерицу с кожей бледно-зелёного оттенка в тёмно-жёлтом свитере, отставляет книгу в сторону и поправляет овальные очки.

— Здравствуйте, — выставляю ладонь в качестве приветствия.

— Я знаю, что в вывеске не хватает букв, — раздражённо говорит монстриха. — Тупые дети закидали её сначала снежками, а потом — камнями. Королевский стражник пытался починить её, но упали даже те буквы, которые ещё держались. Пришлось всё убрать и смириться.

— Мне жаль, — грустно отвожу взгляд.

— Полно расстраиваться из-за этого, — библиотекарша берёт книгу и убирает за прилавок. — Вы, наверняка, пришли сюда не для этого, — она наклоняет голову.

— А, да, — смущённо понимаю я. — Я осмотрюсь только.

Помимо монстра-ящерицы в библиотеке никого не было, даже не во всех частях помещения включён свет. Книг здесь не сказать что много или мало, достаточно, чтобы этого хватило на небольшой город: порядка двенадцати книжных двухметровых шкафов, большинство стоит в центре, остальные — вдоль дальней стены. Мои глаза не знали, за что зацепиться. У книг разные названия, цвета обложек и оформление. Я даже не уверена, что ищу что-то определённое. Вдруг на плече появляется бутон Флауи.

— Я знаю, что может тебя заинтересовать, — говорит он и указывает на дальний шкаф слева.

Я благодарю его и иду к указанному месту. Цветочек помогает найти мне нужную книгу, что была выше моей досягаемости. Пришлось обратиться к библиотекарше. Ящерица нехотя отозвалась на просьбу и достала для меня из кладовки стремянку. Она проконтролировала, чтобы я не упала с лестницы и удачно взяла нужную книгу.

— Спасибо вам, — улыбаюсь я, рассматривая обложку книги.

— «История монстров»? — вопросительно произносит монстриха название.

— Да-а-а, — протягиваю я и тяну ладонь к тыльной стороне шеи. — К уроку истории готовлюсь, ха-ха! — посмеиваюсь от нервов.

Библиотекарша молча уходит, а я вся краснею. Раз в Подземелье всё ещё считается, что полосатую одежду носят дети, то я могу с лёгкостью косить под школьника. Или нет? Надеюсь, эта монстриха не подумала ничего лишнего.

Сев за столик, над которым есть источник света, я открываю книгу. Флауи выползает на мою руку и смотрит мне в лицо.

— Будет быстрее, если я расскажу, что в этой книге описано, — начинает он и перелистывает несколько страниц, останавливаясь на графической картинке, где монстры пробираются через ветер и снег. — Мы торопимся, если ты забыла.

Не в бровь, а в глаз. Я, правда, забыла, настолько обрадовалась книге и какому никакому спокойному уголку. По большей части мне хотелось подольше отдохнуть от вчерашних событий. Мне пальцев не хватит, чтобы сосчитать, сколько раз я погибла от рук Ториэль и других монстров, сколько всего пришлось пережить, чтобы, наконец, умиротворённо сидеть в библиотеке и наслаждаться чтением книги в компании друга. А чтобы ещё больше расслабиться, мне бы не помешал плед, горячий чай и вкусное печенье. Стоило подумать о еде, как живот заурчал.

Флауи начал пересказывать книгу, когда понял, что все моё внимание сосредоточено на нём:

— Когда монстры покинули ДОМ или уже РУИНЫ, их встретили мороз и снег, вода и сырость, жара и лава. И, наконец, когда они настигли места с идеальным климатом и рельефом, наши предки построили город, который Король провозгласил «Новым Домом». Весьма оригинально, — саркастично добавил Флауи. — Сейчас его называют просто Столицей, и именно туда мы направляемся.

Это было быстрее, чем мне казалось. А ведь книга приличная по объёму. История монстров настолько проста и понятна, что её можно уложить в пятиминутный монолог цветочка.

С небольшим разочарованием я возвращаю книгу на место. Когда я собиралась слезать с лестницы, в глаза бросилось интересное название на корешке одной из книг: «Души монстров и людей». Я беру её в руки, не осмелившись читать прямо на стремянке, и спускаюсь вниз. Флауи не сразу понял, что именно могло привлечь мой взор, пока он не увидел обложку. Книга в тёмном кожаном переплёте украшена золотыми узорами по краям. Белыми буквами выгравировано название: «Души монстров и людей». Автор нигде не указывается, но не думаю, что он ещё жив.

— Ты могла просто спросить у меня о душах, если интересно, — проговаривает Флауи, пока я сажусь обратно за стол.

— Это слишком легко, — хмыкаю я. — Я понимаю, что задерживаю нас всем этим чтением, однако мне кажется, что будет куда легче с ними взаимодействовать, если я погружусь в их жизнь. Они же отличаются от нас, людей.

— Наверно, — неуверенно отвечает друг.

— Да и, может, от ожидания Папирус немного устанет. Я бы устала так ждать.

— Не думаю, что это так работает.

— Вот именно. Никто не знает точно, лучше расскажи мне про ДУШИ.

Флауи выдыхает и вновь передвигается по моей руке к книге. Бурчит, но всё равно помогает — эта черта меня в нём привлекает. Он забавный.

— Самое важное, что нужно знать о монстрах, это их строение. Когда люди состоят из плоти и крови, монстры состоят из магии, любви, надежды и сострадания.

— В это тяжело верится, — кладу голову на стол, сделав из свободной руки подушку.

— Жестокость завладевает нутром монстра со временем и определённым воспитанием. Даже так многие имеют свои надежды и мечты: они желают жить и защищать близких и любимых. Я уже говорил, что Подземелье стало таким из-за законов и людей, так или иначе убивающих монстров. Так как физическое тело монстров не стабильно, после смерти оно рассыпается в пыль. Родственники умершего развеивают прах над его любимой вещью, чтобы его сущность продолжала жить в них. Что же о душах. Души монстров исчезают сразу же, как умирает тело. Они белые, бесхарактерные, и похожи на перевёрнутые сердца. Души людей наоборот имеют цвет, напрямую зависящий от их характера. Ты же помнишь свою душу?

— Да, она такая красная и небольшая.

— Вот именно. В людских душах так же больше РЕШИМОСТИ, чем у монстров, поэтому они могут существовать даже без хозяина. Особенно если их правильно хранить.

Решимость… То, что помогает мне из раза в раз возвращаться к точке сохранения и не позволяет умереть.

— Раз барьер создали семь могучих магов, то и для его разрушения нужны семь сильных человеческих душ. Абы какая не подойдёт, ибо монстры бы давно выбрались на Поверхность. Сейчас Король хранит шесть подходящих душ, и твоя может стать седьмой, если ты продолжить вести себя так легкомысленно!

Я пролистывала книгу, пока Флауи умным голосом говорил умные вещи, и кивала головой. Половину текста было тяжело разобрать, словно какие-то древние письмена. Ближе к концу остаются одни пожелтевшие пустые листы, и на последней странице в самом углу притаились странные иероглифы или знаки — не понять. Повышенный тон Флауи заставляет меня отвлечься:

— Что? Я слушаю.

— И что я сказал? — скрещивает он листики.

— Что-то про решимость…? — морщусь, понимая, что прослушала часть его лекции.

— Дура, монстрам нужна твоя душа, чтобы разрушить Барьер, поэтому ты должна покинуть Подземелье!

— Но меня же не так легко сломать! — улыбаюсь и сжимаю кулаки. — Это, кстати, всё?

— Я рассказал основы, которые знает каждый в Подземелье, поэтому мы можем идти дальше.

Я убираю книгу на место и подхожу к библиотекарше. Ящерица продолжает смотреть на меня холодными глазами.

— Всё, что нужно для занятия прочитали? — с долей усмешки спрашивает она, видимо, поняла, что я вру.

— Д-да, конечно! Ха-ха! — посмеиваюсь и зарываю пальцы в волосы. — А тут всегда так пусто? Казалось, я уже час тут сижу.

— Библиотека — не самое популярное место города, но сегодня выходной, поэтому никого нет.

— А, ясно. Спасибо, что помогли достать книгу, — кланяюсь и отхожу к выходу. — До свидания.

— Приходите ещё, — с едва заметной улыбкой машет лапой библиотекарша.

У меня на душе потеплело, я не сдерживала улыбку, продолжая идти по городу на восток. Прохожу большой двухэтажный дом, сарай и начинаю улавливать слухом журчание воды и всплески. Это меня интригует. Пробираюсь через сугробы и ёлки и вижу реку. Видимо, эта та самая река, которую я встречала в лесу, на её берегу ещё была удочка с противной запиской. Вдруг слышу очередной всплеск, и по воде проплывает гигантский куб льда. Наклоняюсь ближе к реке и смотрю налево, щурясь. Вроде бы, большой серый монстр швыряет куски льда, которые появляются из какой-то штуковины, в воду.

— Флауи, а что этот монстр делает? — выпрямляюсь и выхожу на главную дорогу.

— Это Ледяной волк, — проговаривает Флауи и собирает мои волосы в пучок, чтобы они не зацепились за какую-нибудь ветку. — Его работа заключается в том, что бы кидать в воду лёд, который по реке добирается до ЯДРА и остужает его.

— Ядро?

«Что-то новенькое,» — подмечаю про себя.

— Благодаря ЯДРУ в Подземелье можно спокойно жить. Оно производит всё для монстров: от еды до электричества. Когда будем в Жаркоземье, удивим его.

— Ух ты, это звучит интересно! — выпрыгиваю из последнего сугроба и отхряхиваюсь.

— Интересно, да-да, — с сарказмом молвит в сторону Флауи, но я его слишком хорошо слышу.

— Ну, прости, что я отвлеклась в библиотеке, когда ты говорил, — жалобно говорю я.

— Я не злюсь. Лучше подготовься к встрече с Папирусом, — он вдруг замолк и спрятался в моих волосах.

— Флауи, — зову его после недолгого молчания. Золотой цветок не сразу выходит на свет. — Флауи, сядь в мой мешок, мне так проще будет.

Я снимаю мешок с ремня и подношу к левому плечу. Без слов Флауи переползает в него. Я аккуратно большим пальцем глажу его порванные подожённые, но мягкие и всё же хрупкие лепески. Цветочек смущённо уходит в глубь мешочка, чем вызывает у меня улыбку. Внезапно появляется листик, протягивающий мне купленную вчера Мужицкую бандану. Я принимаю её и повязываю на лбу. Наверняка, выгляжу глупо со стороны, но такова цена быть защищённой.

Туман сгущается. Я перестаю видеть хоть что-то дальше вытянутой руки, однако идти продолжаю. Вдалеке вырисовывается что-то чёрное и красное.

— Человек!

Голос Папируса заставляет меня остановиться. Я не вижу его полностью, лишь пятна. Мне не нравится, что битва с ним неизбежна, я к ней всё ещё не готова. Сухой морозный воздух щиплет мне глаза, и я шмыгаю носом.

— Это первый раз, когда я встречаюсь здесь с человеком, — говорит Папирус. — Я чувствую, что ты особенный человек, и твоя поимка лишь укрепит мою позицию как Королевского стражника! Твоя душа поможет нам добиться свободы, что когда-то отобрали ваши предки! Так что, это будет лучше для тебя, если ты сдашься без боя!

— Сдаться… — тихо молвлю я и с усмешкой выдыхаю. — Ха! Если вы не хотите со мной драться, то так и скажите, Папирус! — громко восклицаю я и делаю шаг вперёд. — Мою душу… — сжимаю кофту в районе сердца, — вы получите, лишь пробив мне грудную клетку!

Повторюсь. Я никогда не буду готова к битве с Папирусом. Так же было с Ториэль — к такому невозможно подготовиться. Однако, это не означает, что я не приму вызов. Я не сдамся, даже если мне придётся сделать пятьдесят попыток или же сто! Монстры не должны выбраться на Поверхность, не сейчас, когда «убей или будь убит» въелось в их головы.

— Я ожидал такой реакции, — с грустью проговорил Папирус. — И мне жаль.

Я не успела осознать сказанные им слова, как вступила в БИТВУ. Передо мной предстаёт высокий скелет. Он всё так же облачён в тёмную броню и красный изорванный на концах плащ. Он горделиво вскидывает черепом, но я не вижу в нём уверенности. Может, если бы Папирус попытался бы поймать меня в ту же секунду, как увидел, то ни я, ни он бы не колебались в БИТВЕ.

Я проверяю список ДЕЙСТВИЙ. Только «проверить» — не густо. А значит, мне ничего не остаётся, кроме как выживать в течении всей битвы.

«Папирус, АТАКА — 30, ЗАЩИТА — 30. Королевский Стражник, верный своим убеждениям»

Мне сложно судить показатели монстров, потому что я редко, когда тратила свой ход ради этого действия. В голове остались лишь параметры Ториэль; пока сильнее её, я никого не встречала.

Сжимаю кулаки и смыкаю губы, ожидая атаки Папируса. Стражник скрещивает руки на груди.

— Не жди поблажек, человек! — гордо заявляет он.

Длинные берцовые кости начинают одна за другой появляться из земли, добираясь до меня с невероятной скоростью. Я отскакиваю в сторону, как вдруг, сверху тоже надвигаются атаки подобного рода. В этот раз реагирую с задержкой и нагинаюсь. Не успеваю толком остановиться и делаю по инерции кувырок вперёд. Волосы закрывают мне лицо. Я отплёвываю их и быстро встаю, понимая, что времени для расслаблений у меня нет. Со всех сторон образуются кости разных длин — абсолютно безвыходная ситуация. Глаза разбегаются. Я замираю.

«Нет. Здесь должен быть подвох!»

Оказавшись совсем рядом со мной, белые атаки становятся голубыми и попросту проходят насквозь моего тела и души. Я выдыхаю, как вдруг ноги тяжелеют. Падаю на колени. Душа, что всегда была красной, приобрела синий цвет и неповерную тяжесть. Надвигается пара атак, которые задевают меня.

«Чёрт!» — восклицаю про себя и кое-как встаю на ноги. — «Не понимаю…» — поднимаю глаза на Папируса.

— Теперь твоя душа СИНЯЯ, человек! — скелет словно отвечает на мой вопросительный взгляд и взмахивает рукой. — И ты не сможешь так свободно передвигаться, как раньше! Такова моя магия! Мва-ха-ха-ха!

А магия монстров способна на сюрпризы. Мне в голову не приходило, что будет легко. Я привожу дыхание в порядок и рукавом вытираю пот с щеки. Из-за синей души коленки тряслись и движения были скованнее. Но, думаю, даже так, можно одержать победу.

— Фриск, — шепчет Флауи из мешочка и машет листиком.

— Что такое? — незаметно для Папируса опускаю взгляд.

— Запомни, чтобы перепрыгнуть высокую преграду, ты должна думать о том, чтобы сделать как можно более высокий прыжок, и тянуться вверх изо всех сил. Этот совет тебе пригодиться.

Я не успеваю что-либо спросить, как Флауи затихает. Выбираю «пощаду» и готовлюсь к атаке.

Из необычного не только моя душа стала синей, но и границы БИТВЫ сузились. Я могла бежать либо вперёд, либо назад. Как в платформенных играх. Сначала были безобидные кости, через которые легко перепрыгнуть. И даже это невероятно выматывало. На следующем ходу препятствия становятся куда более внушительными. Получив пару раз урон, я вспоминаю слова Флауи, которые изначально казались бредовыми. Прямо сейчас надвигается высокая стена из разных по размеру костей: от низких до высоких и заканчивая низкими. Просто так её не минуешь.

«Так, так, так,» — ошарашенно я глазею на стену и отступаю назад. — «Я прыгну высоко, прыгну выше неба, прыгну выше всех!»

— Да погнали уже! А-А-А-А! — с самоуверенными криками я бегу навстречу препятствию и прыгаю, вытягивая руки как можно выше.

Зажмурив глаза, я ощущаю, как ноги отрываются от земли, и будто замираю в воздухе. Распахиваю веки и приземляюсь по другую сторону костяной стены.

— Вау! — радостно восклицаю я. — Это поразительно, Папирус! — оглядываюсь на противника. Скелет удивлённо вскидывает несуществующими бровями.

Радоваться здесь совершенно нечему. Просто пытаюсь саму себя успокоить. Перепрыгиваю ещё пару таких же стен и привожу дыхание в порядок. Полоска здоровья показывает, что у меня из двадцати ОЗ остались только восемь. Смахиваю пот с лица и съедаю любезно поданное мне Флауи Злоброженное. Холодное и горькое с малиновым вкусом мороженое востанавливает здоровье полностью. Не удивительно, что бизнес того монстра не идёт в гору. На палочке есть надпись с неприличным содержанием, которое даже вслух не хочется произносить.

«Беру свои слова назад. Когда ешь мороженое подобного качества, только такие надписи могут поднять настроение»

— Человек, — вдруг начинает Папирус, — я испытываю неоднозначные чувства по отношению к тебе. Это тяжело объяснить, но так же тяжело в себе держать. Я и не думал, что будет так… весело и захватывающе ожидать твою реакцию на мои головоломки. Видеть, как ты их решаешь, а также разочаровываться, когда они не работают должным образом, будто было бы веселее, если бы ты в полной мере прочувствовал вложенные в них мои силы и душу. Хм-м-м… — задумчиво протягивает скелет, подставив к подбородку кулак. — Однако, я готов отбросить эти чувства! — громко заявляет и взмахивает рукой, отчего плащ взмывается в сторону. — Ради долга Королевского стражника! МВА-ХА-ХА-ХА!

Первые слова об его чувствах удивили меня. Я и подумать не могла, что он не хочется драться со мной, но долг… У Папируса есть принципы, и один из них — это верность своему Королевству. И это прекрасно. У таких монстров, как он, есть мотивация действовать согласно своим убеждениям, несмотря на то, что твердит сердце, а в их случае ДУША.

«Тобой можно восхититься, Папирус,» — улыбаюсь и хмурюсь, крепко сжимая кулаки.

Только, если Папирус верен себе и своим принципам, Санс — его противоположность. Старший скелет действует странно, непредсказуемо, нельзя понять, что творится в его черепушке. То он убивает, то спасает. То он издевается, то шутит, дабы хоть немного, но развеселить. То он серьёзен, то ведёт себя как клоун. Меня это волнует из-за того, что рано или поздно мне придётся с ним столкнуться, к этому трудно заранее подготовиться. С ним невозможно быть на все сто процентов уверенной.

«Спокойно, Фриск, твой противник не тот мешок с костями, а его младший брат. Не нужно думать о лишнем,» — выдыхаю я и замечаю надвигающиеся кости.

Атака Папируса походит на линейное испытание. Нужно было прыгать, пригибаться, нырять между костями, словно в цирковое кольцо. И всё это кажется бесконечным. От усталости я задеваю пару атак, в том числе и синих: я ещё не приноровилась моментально останавливаться перед ними, особенно после прыжков. Это, наверно, самая долгая и запутанная атака из всех. Нутром ощущаю, что скоро ход Папируса закончится, как позади меня появляется полметровая кость, которая медленно ползёт ко мне. Я удивлённо усмехаюсь. За спиной раздаются приближающиеся шаги. Я не успеваю обернуться, как что-то со всей силы бьёт меня по голове. Последнее, что мелькнуло перед глазами, — это красный проблеск шарфа Папируса.

— Мне жаль, — шепчет он, и я окончательно теряю сознание.

* * *

Моё тело продрагивает от холода, и я еле поднимаю веки. Ресницы словно примёрзли друг к другу и к коже. Каждый вдох отзывается режущейся болью в горле и лёгких, и я не чувствую конечностей. Вокруг лишь синеющая темнота и полная тишина.

«Что… Где я..?» — первое, что появляется в моей голове, и в висок стреляет резкая боль, стоило мне попробовать осмотреться. И именно она проясняет мне память. — «А-а-а, точно, Папирус же вырубил меня».

Это было подло с его стороны. А я думала, что битва будет честной, но скелет мне и шанса не дал. Или я была слишком слабой, не достаточно подготовленной.

Дёргаю руками и сдавлено вскрикиваю. Кандалы примёрзли к коже и стали нещадно драть её. К глазам подступают слёзы, но я плотно смыкаю веки и закусываю потрескавшуюся нижнюю губу. Только сейчас осознаю, что промёрзла до костей, а слёзы сделают только хуже, как и любое лишнее движение.

«Сколько я уже тут сижу..? Как долго ещё меня будут держать? Придёт ли Папирус? Хотя… Я даже не знаю, нужна ли я ему живой или мёртвой…»

Заставляю себя бодрствовать, в ином случае засну вечным сном. Вернусь к звезде сохранений. Конечно, это было бы к стати, но какова вероятность, что такой исход событий не повториться вновь? Что у меня получится что-то изменить?

«Дышать тяжело…» — протяжно выдыхаю. До меня доходит, что рядом нет Флауи, а он бы помог мне… И где же теперь мой любимый цветочек?

Шаги. Слышу скрипучие от снега шаги. А затем звук связки ключей. Щёлканье, скрип, и помещение заполняется холодным светом, а следом, нагибаясь, заходит Папирус. Запущенный внутрь свежий уличный воздух только сильнее раздражает и так убитую холодом кожу. Из-под ресниц смотрю на свои ноги и на красные сапоги скелета. Нет сил, чтобы поднять голову.

— Как твои дела, человек? Выглядишь крайне удручающе, — произносит он своим голосом, который ощущается как нож, скользящий по металлу. Я насмешливо хмыкаю и прикрываю глаза.

— Какой же ты ужасный, Папирус, — еле проговариваю я.

— Да, я ужасный и великий! — гордо отвечает скелет и смеётся. А ведь это был не комплимент.

— Ты меня не понял… — с дрожащей улыбкой прерываю его, — разве эта победа тебя устраивает, а, Папирус? Ха... ха… — восстанавливаю дыхание, так как всё нутро дрожит, и дополняю: — Неужели все средства хороши в твоём случае?

— Да, — коротко и сухо отзывается стражник. «Значит, нет,» — усмехаюсь про себя.

— Сгинь, моей души вы всё равно не дождётесь, — наклоняю голову в бок, показывая, что разговор закончен.

— Если это твоё последнее желание, то я выполню его, — заключает Папирус и покидает эту странную тюрьму или что это.

Снова я одна в темноте и холоде.

«Как же хочется спать…»

* * *

Фриск…

Фриск!

ФРИСК!

Я распахиваю глаза настолько широко, насколько это было возможно. Мои руки были освобождены, и за одну из конечностей меня тянул знакомый и приятный взору золотой цветок. Я не ощущаю его касаний, но так рада ему, что теряю контроль над телом и падаю на бок.

— Фриск, Фриск! Поднимайся, и пойдём отсюда! — взволнованно молвит Флауи.

— Я-я… п-проб-б-бую… — дрожащим голосом выдаю я и переворачиваюсь на грудь.

Упираюсь полностью замёрзшими руками в холодный паркет и пытаюсь встать хотя бы на четвереньки. Мышцы не слушаются, и я падаю лицом вниз.

«Чёрт…» — от собственной слабости и нынешнего положения хочется кричать и плакать. — «Я даже пальцами пошевелить не могу!»

Вдруг что-то упирается мне в грудную клетку и помогает мне приподняться. Сначала сажусь, а потом встаю. Тоненькие стебли, которые просочились через доски пола и соединились в один большой, стали для меня что-то типа трости или костылей. Я хватаюсь за них и тяжело дышу. Ничего не сделала, а уже устала.

— Я больше не смогу, — произношу на выдохе.

— Нет, Фриск, ты должна идти! — восклицает Флауи.

Сказать легко, а сделать… Нет. Флауи прав. Мне НУЖНО идти. НУЖНО покинуть Подземелье. НУЖНО вернуться в свой родной дом, чего бы оно мне не стоило.

Упираюсь в стену и продвигаюсь к выходу. Руки, ноги, кожа, мышцы — я словно курица, которую достали из морозилки и не до конца разморозили. Флауи любезно открывает мне дверь и выстраивает из тёмно-зелёных стеблей мне перила. И, наконец, я на улице. Вокруг темно, лишь гирлянды на зданиях и фонари освещали главную дорогу.

Я пытаюсь привести дыхание в норму и продвигаюсь обратно в город. В голове крутится лишь одна мысль о том, где мне могут помочь. Но чем дальше я шла, неся на обмороженных ногах своё бренное тело, тем больше начала убеждать себя в обратном. Вот я уже стою напротив здания с большой вывеской «Лавка». Через оранжевое стекло видно фиолетовую крольчиху, которая готовится, видимо, к закрытию. Пройдя путь от своей «тюрьмы» до этого места, я улавливала на себе множественные взгляды жителей Снежнеграда. И не сказать, что им было хоть на грамм жалко меня. Им было всё равно, ведь это их не касалось. Даже так я хочу верить в лучшее.

Дёргаю за ручку двери и невольно врываюсь внутрь, запнувшись о порог. С грохотом падаю. Ничего не чувствую, но вижу, что оба моих колена разбиты в мясо, а вся кожа приобрела синий оттенок. Тепло помещения моментально окутывает меня и придавливает к полу, будто это большое одеяло. Я бы прям тут заснула, если бы не услышала взволнованный голос хозяйки:

— Вы в порядке? Что случилось?

Монстриха приподнимает меня и заглядывает в лицо. Её мордочка принимает брезгливый и испуганный вид. Она сглатывает и смотрит куда-то в сторону.

— Пойдёмте, — тихо молвит лавочница и подхватывает меня за подмышки.

Я перестаю осознавать себя в пространстве и не замечаю, как меня кладут на небольшой диванчик и накрывают мягким пледом. Перед глазами всё плывёт. Я вижу, как крольчиха что-то бурчит под нос и мечется из одной стороны в другую. Тёплая и спокойная атмосфера этого магазинчика оказывает слишком большое влияние на меня, я невольно расслабляюсь. Хватит на меня сегодня.

* * *

После пробуждения какое-то время я смотрела в светлый потолок и не думала. Вдруг перед глазами промелькают фиолетовые уши, и я слышу женский низкий голос:

— Эй, она проснулась.

Моё тело не слушается, оттого я лишь голову на бок перекладываю. Лавочница подносит ко мне мой мешочек, внутри которого сидит Флауи. Видя его, я невольно улыбаюсь и понимаю, что моё заточение в тюрьме Папируса не было сном.

— Фриск, ты как? — восклицает Флауи. Я открываю рот, чтобы ответить ему, но голос не идёт.

Приподнимаюсь и кое-как принимаю сидячее положение тела. Лавочница даёт мне моего друга и смотрит так, будто хочет что-то сказать или спросить. Как могу, я прочищаю горло и едва слышимым шёпотом говорю:

— Простите, что добавила неудобства, — наклоняю вниз голову, — и спасибо. Не знаю, чем могу отплатить за вашу доброту.

Флауи обхватывает мою ладонь, и я вспоминаю, сколько именно времени я провела на морозе. Коже была сухой и в некоторых местах потрескашейся до красных отметин, но вот кисти рук были все изрезаны из-за кандалов и багровели повреждённые участки, где содрались куски кожи. Неприятное зрелище. Я стягиваю с ног плед. Коленки с засохшей кровью заживали, оставляя после себя ужасные шрамы. Удивительно, что я выжила и даже добралась через весь город до этой Лавки.

— Кхм, — кашлем в кулак привлекает моё внимание монстриха. Медленно я поднимаю на неё взгляд. — Кто ты такая? — хмурится она, скрестив руки на груди.

— Человек… — виновато произношу и отвожу взгляд в сторону. — Простите, я не хотела врать, просто…

— Ясно, — сухо говорит хозяйка. — Твой друг ещё вчера рассказал мне, что с тобой случилось, но мне нужно было от тебя услышать, правда это или нет.

Монстриха замолкает. Мои глаза болят от сухости, однако так хочется заплакать. Это будет нормальным, если она решит сдать меня Королевской страже. Я не буду злиться или обижаться на подобный поступок. Принимая ситуацию, я улыбаюсь и аккуратно прижимаю мешочек с Флауи к груди.

— И что бы будешь делать дальше? — внезапно для меня спрашивает лавочница. Я удивлённо вскидываю головой.

— Что… — невольно выдаю я.

— Если ты думаешь, что я выдам тебя с потрохами страже, то расслабься: я так не поступлю. Не с тобой, — она уверенно улыбается. — Я никогда раньше не видела людей, поэтому и не знала, что они могут быть такими милыми и… слабыми? С детства мне постоянно твердили, что люди — это опасность, что нужно прятаться, когда объявляют об их появлении. Вот и думаешь невольно, что вы являетесь чем-то страшным и ужасным.

Из-за слов лавочницы я вспоминаю ранние рассказы Флауи об упавших в Подземелье. То, что некоторые люди воспринимали всё как игру, убивая монстров. Отчасти она права. Но не все люди такие, не все убивают. Я уверена, что многие были просто напуганы и растеряны, как никак, в Подземелье чаще всего попадали именно дети.

— Только, — монстриха задумчиво протягивает, — о тебе не было предупреждений. Это не похоже на Папируса.

— Наверно, это потому, что он хочет сам со всем разобраться, — хрипло отвечаю я и спускаю ноги с дивана на пол.

— Хм? Это имеет смысл, — вскидывает она бровями.

— Я должна с ним поговорить, — пытаюсь подняться, как мягкие фиолетовые лапы упираются в мои плечи и садят меня обратно.

— Успокойся, ты ещё не восстановилась, — она обеспокоенно смотрит на меня. — Сейчас я принесу тебе завтрак, — отходит назад.

— Нет, не сто… — вскидываю рукой.

— Ничего и слышать не хочу! — перебивает меня крольчиха и уходит.

Я тяжело выдыхаю. Спорить бесполезно, но я рада. Рада, что она приняла меня, несмотря на то, что я человек. Есть же в Подземелье по-настоящему добрые монстры.

Всё же я делаю попытку встать. Откладываю Флауи в сторону и наклоняюсь вперёд. Встаю на ноги, как вдруг меня подкашивает в коленях и я наклоняюсь в бок. Удержав равновесие, медленно продвигаюсь к стене и упираюсь в неё руками. Привожу дыхание в порядок.

— Фриск, тебе же сказали не вставать! — возмущённо восклицает Флауи.

— Хэ-э-эй, — устало улыбаюсь я и прислоняюсь спиной к стене, — с каких пор ты начал доверять монстрам?

— Не меняй тему! — пуще прежнего возмущается цветочек и машет листочками. А потом резко успокаивается: — Когда она увидела у тебя кровь, то сразу поняла, что ты не монстр. Мне ничего не оставалось, как всё объяснить. В любом случае, эта крольчиха помогла тебе. И я ей за это… благодарен, — отвернувшись, шёпотом произносит он и продолжает что-то невнятно бурчать.

«Эх, Флауи…» — мягко улыбаюсь, прислонив руку к груди, на которую сползла Мужицкая бандана. Приятно слышать, что он смог довериться другому монстру. Это греет мне душу. Маленькими шажками возвращаюсь к дивану и сажусь на него. Беру Флауи и под его неистовые крики обнимаю.

— Что ты делаешь, дура?! — упирается листиками в мою щеку и руки.

— Я не перестану благодарить тебя, Флауи, — игнорирую его попытки выбраться из моих объятий и с улыбкой прикрываю глаза. — Спасибо, что помог мне выбраться из тюрьмы Папируса. Я так рада, что ты мой друг.

После моих слов цветочек затихает и громко мычит.

— Всегда пожалуйста, — грубо отвечает он. — Я бы не простил себя, если ты там просто напросто погибла от холода.

— Кстати, Флауи, — отстраняю мешочек с другом от себя, — почему тебя не было со мной? Неужели… — вдыхаю полной грудью.

— Папирус выкинул меня в реку вместе с вещами, как только хотел поднять тебя. Но я успел всё спасти и выбраться на берег, пока меня не унесло в Водопадье и дальше.

— Тяжко тебе пришлось, — прикасаюсь к его лепесками ладонью. Флауи невольно льстится, словно устал держать свой бутон.

— Ты была в куда большей опасности, — тихо молвит цветочек.

Возвращается лавочница с деревянным подносом. От тарелки и кружки исходят обильный пар и запах, вызывающий активность в животе. Я оказалась голоднее, чем думала. Монстриха кладёт поднос на диван, рядом со мной и спрашивает:

— Как ты себя чувствуешь?

— Безумно голодна, — виновато улыбаюсь и прикладываю к животу ладонь. — А так всё хорошо.

— Буду в это верить, — скрещивает руки на груди. — Я вернусь через минут пятнадцать, а ты поешь.

— Так точно! — вскидываю рукой.

— Вольно, — усмехается хозяйка.

Когда она вновь покидает меня, я выдыхаю и прислоняюсь к спинке дивана. Лавочница уже второй раз кормит меня, а мне даже отплатить ей нечем. Меня это тревожит. Болезненно журчит живот, и я опускаю взгляд на поднос. Тарелка рисовой каши, в центре которой растекается сливочное масло, кружка с какао и один коричный зайка. Я прикладываю ладони друг другу, как бы помолившись, желаю себе приятного аппетита и приступаю к еде.

Несмотря на то, что всё было нереально горячим, я съела всё за один присест, пустив слезу. «Вкусно. Как же вкусно! Боже…» — вою про себя, так как весь рот забит печеньем вперемешку с какао. Как и сказала лавочница, она пришла через пятнадцать минут с каким-то небольшим тазиком, а я уже опустошила весь поднос.

— Спасибо за еду, — наклоняю голову.

— Рада, что тебе понравилось, — монстриха садится на колени и споласкивает в тазу белую тряпочку. — Опусти ко мне ноги.

— Да я сама смогу!

— Делай, что говорят, — это звучало как приказ, и я послушалась.

Опускаю вниз ноги. На них смотреть больно. Лавочница отжимает лишнюю воду и прислоняет тряпочку к моим коленям. Сомкнув плотно зубы, я сдержанно шиплю как змея. Промыв от крови и грязи одно моё колено, она приступает ко второму, а затем наносит какую-то мазь, от которой на повреждённом месте становится то холодно, то жарко. А затем и вовсе ничего не происходит. Я с широко распахнутыми глазами смотрю на свои полностью зажившие колени, словно и не падала вовсе.

— Чудо… — шёпотом произношу на выдохе.

Монстриха берёт мои руки и проделывает тоже самое, чем продолжает меня удивлять. Теперь даже шрамов не останется. Я уже было хотела её поблагодарить, как она прикладывает тряпочку к моему лицу и водит ей по щекам и лбу. Это щекотно, и я морщусь, поджимая голову к плечам.

— Теперь намного лучше, — заканчивает крольчиха и отстраняется от меня.

— Я так вам благодарна, что даже не знаю, что сказать, — неловко хихикаю и прислоняю к лицу ладони.

У меня больше ничего не болит, не осталось никаких признаков полученных ран, но и так же у меня нет денег, чтобы хоть как-то ей отплатить. Это вызывает немалый стыд. Я приподнимаюсь. Ощущаю, что ноги всё ещё не могут нормально держать вес моего тела, и специально качаюсь вперёд. Дабы точно упасть в её объятия. Монстриха обхватывает меня, не успев понять, что происходит.

— Огромное вам спасибо, — утыкаюсь лбом в её мягкую и тёплую грудь. — Пусть я и человек, вы всё равно мне помогли. Это многое для меня значит. Только вернуть вам долг я не смогу, — отстраняюсь от неё. — Мне нужно покинуть город и вернуться домой.

— Фриск — так ведь? — спрашивает она, я киваю. — Береги себя, Фриск. Если что случится, то в моей Лавке тебе всегда рады. Я придумаю, как тебе отработать мою доброту, — грозно улыбается монстриха. Я не сдерживаюсь, и сама улыбаюсь.

— Конечно!

* * *

Какое-то время я разминала ноги. С Папирусом явно не удастся просто поговорить, а значит, придётся вновь переживать его атаки. Спустя час я стала чувствовать себя на все сто двадцать процентов. Давно себя так хорошо не чувствовала. Вкусный завтрак, доброта хозяйки и волшебная мазь — это невероятная смесь. Пока не покинула Лавку окончательно, помогла лавочнице с уборкой и, наконец, попрощалась.

И вновь улицы Снежнеграда приветствуют меня своей завораживающей рождественской атмосферой. Я мотаю головой и сохраняюсь. Быстрой походкой, ни на что не отвлекаясь, я дохожу до окраины города. Останавливаюсь у большого двухэтажного дома, а рядом с ним подозрительная сарайка, из которой торчат тёмно-зелёные стебли. Видимо, именно здесь меня заточил Папирус. От одного воспоминания об этом заточении меня пробивает на дрожь. Неприятно, конечно. Иду дальше, и туман снова обволакивает меня.

— Я крайне раздражён, человек.

Голос Папируса… Я сглатываю слюну и поджимаю губы.

— Ты не должен был убегать, — силуэт высокого скелета лучше проявляется, стоило ему подойти.

— А тебе, получается, можно было использовать подлые приёмы, да? — хмурюсь я. Больше я не буду с ним такой вежливой, как раньше. Надоело. — Я и слышать не хочу о том, что все средства хороши! Возможно, я была о тебе другого мнения, но раз тебе можно быть подлым, то и я не буду мелочиться с тобой! — громко и уверенно заявляю я.

— Мне нравится твой настрой, человек, — скелет наклоняет голову. — В таком случае, я хочу видеть всю твою отдачу! Покажи же мне всю свою РЕШИМОСТЬ и докажи, что ты достоин жизни!

Всё темнеет. И вот мы стоим друг напротив друга. Как и вчера.