Шюмег (гет)

Примечания:

Búza a pelyvától (венг.) — Зерна от плевел

— Скажи мне на милость, какая такая острая надобность у тебя возникла совершить променад до кухни? И не надо мне вешать лапшу на уши, что ты внезапно сразу же после обеда проголодалась, стоило мне только отлучиться. Я в состоянии заметить еще горячую кастрюлю с нетронутым супом.

У кровати стоял светлый мужчина с короткой стрижкой в черном тонком свитере, скрестив руки на груди. Его лица нельзя было разобрать, но он явно был крайне недоволен. Минутное молчание снова прервал его холодный голос.

— Я для тебя часть декора? Китайский сервиз, возможно? Или, может быть, треклятая ваза? Неужели так сложно применить язык по прямому назначению и попросить помощи?

К горлу подкатила горькая обида.

— Да не могу я смотреть, как ты питаешься подножным кормом! Ты пашешь на двух работах, а потом еще и будешь горбатиться на кухне?

Он отвернулся и стиснул зубы, видимо, пытаясь успокоиться и снова не раздуть скандал, потому что, судя по всему, аргументов в свою пользу у него было предостаточно. Она приподнялась на локтях и, откинувшись на подушку, кое-как села.

— Ты же знаешь, я не могу ничего не делать и висеть камнем у тебя на шее. Позволь мне хоть как-то тебе помогать.

— Ты окажешь мне неоценимую услугу, если не будешь напрягаться, — мужчина медленно выдохнул, стараясь держать себя в руках, хотя выходило скверно. Спустя пару секунд он добавил уже спокойнее:

— Меня все остальное абсолютно устраивает.

Натали опустила голову, нервно перебирая пальцами край одеяла. Она очень надеялась, что за длинной челкой ему не видно ее дрожащих губ. В последнее время она часто плакала, когда оставалась одна, чувствуя, как от беспомощности опускались руки. Но еще она знала, что и мужчине приходится несладко, и показывать свои слезы ему — делать только хуже.

Внезапно незнакомец бегло огляделся, а потом вышел из спальни, не закрыв дверь. Из коридора было слышно удаляющиеся шаги на лестнице. Затем наступила оглушающая тишина. Во рту стоял привкус горечи, на душе было гадко. Она не сразу поняла, что он возвращается. Сначала в дверной проем по воздуху плавно влетела их печатная машинка, затем большая деревянная коробка, обитая темно-зеленой тканью, и только потом, негромко шлепая тапочками по полу и выставив впереди себя палочку, появился он. Отлевитировав вещи к ее прикроватной тумбочке, мужчина подошел к окну, открыл жалюзи, впуская тусклый солнечный свет в помещение, и сел рядом на край постели.

— Вот тебе работа — закончить начатое. Все необходимое я принес. То же касается и этого, — он кивнул в сторону большой коробки.

Хоть он сейчас и сидел очень близко, что можно было даже рассмотреть свитер: тонкий, но теплый, не новый, но свежевыстиранный — все равно лицо расплывалось, будто она смотрела на него сквозь запотевшее стекло. Мужчина повернулся к ней.

— Нэт, у меня нет сверхзадачи посадить тебя на цепь и пристегнуть к батарее, — по голосу ощущалось, что эти слова ему даются с большим трудом. После недолгой паузы он медленно продолжил:

— Не геройствуй. Ты делаешь себе только хуже. Мне… Приятна твоя забота. Но остановимся на этом. Достаточно. Ты сама говорила, что просить о помощи — нормально. Следуй своим же советам. Прошу тебя.

Натали обессиленно уткнулась носом в его плечо, кусая губы. К уже привычной горечи примешалась бесконечная нежность. Она видела его впервые, но ее не покидало чувство, что они уже век знакомы, что они знают друг друга от и до, что она ему всецело доверяет. И самое главное — он тоже. Его ладонь мягко погладила ее по голове, опустилась на плечо и плавно съехала по руке до локтя. В груди сдавливало, но напрашивающиеся слезы внезапно отступили. Его свитер совершенно не кололся, наоборот оказался очень мягким наощупь…

* * *

Смена часовых поясов — на редкость отвратительная штука. Разница Москвы и Лондона составляет всего каких-то три часа, ничтожная цифра. Перевести стрелки на маггловском будильнике — секундное дело, а вот со внутренним ритмом куда сложнее. Сон ушел в четыре утра по местному времени и наотрез отказывался возвращаться, хотя для организма трех часов отдыха явно было маловато.

С первой ночи в Хогвартсе сознание упорно воспроизводило один и тот же сюжет. Впервые у Натали получилось погадать на новом месте, до этого всегда что-то или кто-то мешал. Но теперь нечему и некому.

Мужчина из сна был ей незнаком, и она не знала никого похожего. Однако даже сейчас, после пробуждения, оставалось то чувство безопасности, защищенности, до невозможности приятное. Судьба услужливо намекнула девушке на того самого человека, но как — острый язык и ворчливый характер в одном флаконе, упакованные в обертку из светлых волос и черный свитер? От таких примет легче не стало. Но это всяко лучше, чем ничего.

Помяв подушку с четверть часа, Натали села, свесив ноги с постели, и посмотрела в окно. Солнце вставать еще не собиралось: за решетчатым стеклом темнело небо. Почесав затылок, девушка поднялась с кровати. После взмаха палочкой ожил приемник и заливисто затараторил затертую до дыр и совсем опротивевшую зарядку, но другая станция в Англии просто не ловила, пришлось, как обычно, терпеть.

Любимая синяя кружка с золотистым рисунком звездного неба задымилась кипятком и запахла душицей, пока ее хозяйка вышла в ванную: совсем крохотную каморку, в которую вела дверь в углу комнаты. Нужно было привыкать сразу сушить волосы: замковые сквозняки были повсюду, даже в личных покоях преподавателей. Прикрыв за собой дверь, девушка сняла с дверцы шкафа приготовленные заранее вещи и провела над ними палочкой — все складки сразу исчезли. Она замерла перед одеждой, снова прокручивая в памяти вещий сон.

В последнем факте сомневаться не приходилось — подобные ритуалы, в том числе и “Сплю на новом месте”, судя по учебной литературе, крайне редко давали сбои. Но с другой стороны не лучше ли все пустить на самотек? Натали, резко помотав головой, отогнала внезапную, но очень соблазнительную идею. Стоило ли специально выискивать кого-то похожего? Если сон вещий, значит, он в любом случае сбудется, не стоило торопить события. И тем не менее его тепла очень не хватало именно сейчас, когда внутри все еще болело, даже спустя две недели.

Приемник оглушительно зарычал по-русски, возвращая девушку в реальность:

— Прочь влияние извне — привыкайте к новизне, вдох глубокий до изнеможения!

С последним Натали была согласна как никогда: новизны в ее жизни теперь будет много. Девушка нырнула в одежду, застегнула все пуговицы, причесалась, повязала ленту, огляделась в зеркало. Черный был уже до дрожи привычен.

Это правильно.

Свечка на рабочем столе после негромкого щелчка пальцами ярче осветила комнату. Натали отодвинула стул и устроилась на нем, осторожно обхватив ладонями горячую кружку и согреваясь. Зашелестели листы толстой тетради, исписанной где-то по-русски, где-то по-английски. Ненадолго отложив конспекты, девушка взяла стопку пергамента, еще раз пробежалась по строчкам и пересчитала. Ровно тридцать. Больше, чем нужно, но лучше перестраховаться, хотя не было никаких гарантий, что наберется хотя бы дюжина студентов. Рядом на углу покоился важного вида документ, пестрящий печатью с зигзагообразной буквой “М”, перекрытой короткой небрежной подписью министра. Весьма добротно сделанный реквизит для сегодняшнего представления, предоставленный директором. Разумеется, все, кроме самих учащихся, были прекрасно осведомлены, что это всего лишь блеф, а сама “официальная бумага” годится только для растопки камина. Но после долгих переговоров все же было принято решение о необходимости данной макулатуры, призванной отпугнуть всех сомневающихся. Осталось дело за малым — правильно разыграть спектакль.

Натали откинулась на мягкую спинку стула и, прикрыв рот ладонью, громко зевнула. Слева от стола раскидистой сочной темно-зеленой громадой возвышался старый бабушкин гибискус в эмалированной кадке. Этот монстр пережил три поколения. Он всегда пугал своими габаритами и огромными, величиной с большую мужскую ладонь, листьями. Родители были против. Идея отправить это зеленое чудище вместе с дочерью им казалась абсурдной, но девушка была непоколебима. Лучше здесь, подальше от родных. Натали оглядела его и облегченно выдохнула.

Цветов не наблюдалось.

Рука в черной облегающей манжете потянула один из ящиков стола, вынула небольшой тканевый мешочек и стащила резинку, державшую его завязанным. Послышался тихий стук гладких камушков друг о друга. Девушка, не глядя пошарив внутри, вытащила один из них. На блестящей крапчато-зеленой поверхности в свете свечи сверкнула “R” — “Радуга”. Натали задумчиво покрутила руну в руке, сулившую перемены, начало пути, движение. Пусть будет так. В последнее время она гадала слишком часто. Надо бросать, не то войдет в привычку и потом плохо кончится.

Вернув мешочек на место, девушка еще раз полистала конспекты и посмотрела на часы. До официального подъема оставалось еще достаточно времени. Взмахнув над кружкой палочкой и добавив кипятка в чай, она встала и подошла к зеркалу в полный рост, встроенному в дверцу шкафа. В руку сами собой влетели конспекты. Конечно, она уже выучила речь, которую собиралась произносить перед учениками, однако повторение никогда не было лишним.

* * *

Маггловская ли, магическая ли школа — звонки на урок везде одинаковые. Девушка встала, задвинула за собой стул и взяла стопку конспектов. Оглянувшись напоследок в зеркало и выключив взмахом палочки радио, она вышла в классную комнату.

За небольшое время Натали успела немного оборудовать кабинет и привести его в относительное подобие порядка. Все было готово к ознакомительному занятию — девушка заранее разложила на столе необходимые документы. Также преобразился и интерьер: большие окна лишились тяжелых штор-пылесборников, исчезли обрамлявшие углы паутинные кружева, и солнечный свет падал сквозь витражи, рассыпаясь по полу и письменным столам разноцветными узорами.

За партами, к удивлению профессора Дерн, сидело порядка двадцати третьекурсников. Девушка даже не думала, что на первое занятие придет больше десятка студентов, но сейчас отступать было поздно. Расправив листы с конспектами и прижав их к груди, Натали взяла себя в руки и подошла к своему рабочему столу. Приняв как можно более расслабленную позу и сделав отстраненное выражение лица, девушка обвела присутствующих равнодушным взглядом. Нужно было выглядеть убедительно.

Глубоко вдохнув, Натали начала свою отрепетированную речь:

— Добрый день. Позвольте представиться, профессор Дерн. Моя специальность — прикладная ритуалистика. Я понимаю, что этот предмет для Хогвартса в новинку, поэтому сегодня я кратко расскажу вам о курсе, а затем вы сможете задать все интересующие вас вопросы.

Дети, притихшие на время ее речи, зашептались между собой. Натали, постаравшись не замечать этого, продолжила:

— Итак, на лекциях мы займемся изучением традиций и ритуалов мира. Раньше вы преимущественно ограничивались только материалом, касающимся Англии. Мы же рассмотрим весь земной шар. На моем курсе вы поймете, как договориться с самыми темными существами нашего мира без последствий и спасти свою жизнь с помощью единственного куска хлеба. Как воззвать к светлейшим силам, охраняющим нас. При помощи тонкой нитки дать самую мощную защиту за несколько минут. А также собрать из битых бутылок и рваных веревок сильнейший амулет… И это только малая часть.

Девушка внимательно смотрела за учениками, которых явно заинтересовало такое начало лекции.

— Оговорюсь сразу, эта дисциплина крайне сложная, требующая глубоких познаний из самых разных сфер жизни, а также других школьных предметов, таких как астрономия, прорицание, травология, зельеварение, защита от темных искусств, рунология, история магии и так далее.

Ученики продолжили переглядываться между собой, уже не стесняясь Натали и обсуждая ее слова почти в полный голос. Девушке даже пришлось громко откашляться, чтобы продолжить свою речь в относительной тишине.

— Также хочу заметить: поскольку мой предмет абсолютно новый, разумеется, учебника по нему нет. Большую часть информации я буду давать на лекциях, остальное по крупицам нужно будет искать вам. В библиотеке кое-что есть, и вам придется перерыть ее полностью, если вы хотите получить по моему предмету как минимум “У”.

Классная комната недоуменно загудела пчелиным ульем. Вдруг в воздух взмыла рука в мантии с красной подбивкой:

— Простите, вы хотите сказать, что по такому сложному, с ваших слов, предмету нет даже методички?..

Жужжание резко смолкло. Двадцать пар глаз недоуменно воззрились на девушку. Натали мысленно вздохнула, прежде чем ответить на вопрос:

— Мне казалось, я произнесла это четко и ясно. Учебного пособия на английском языке нет. Во всяком случае пока что. Поэтому будьте добры не пропускать мои лекции без веской на то причины.

Натали не глядя взмахнула палочкой, и с преподавательского стола в воздух взмыла кипа бумаг, плавно обогнула девушку и неспешно поплыла по проходу между партами, оставляя перед каждым студентом по паре листов, вдоль и поперек исписанных мелким, похожим на детский, почерком.

— А теперь я попрошу вас ознакомиться с этими бумагами, — студенты непонимающе зашуршали пергаментом. — И убедительно попрошу... — третьекурсники подняли головы. — Если вы после прочтения хоть на йоту начнете в себе сомневаться, вам будет лучше отказаться от изучения моего предмета без лишних раздумий.

В классной комнате воцарилось молчание, нарушаемое только недоуменными шепотками детей и шелестом пергамента. Натали терпеливо ждала, когда все учащиеся прочитают написанное на бумагах — больше страшилку, нежели документ. Не мудрено, что после такой красивой сказки, в красках описывающей все прелести ритуалистики, желающих записаться на курс будет хоть отбавляй. Пара листов, скрепленных якобы печатью министерства, должны были охладить пыл студентов и спустить с небес на землю. На следующий год, когда основная масса учащихся будет иметь какое-то представление о предмете и его сложности и передаст это знание сверстникам, будет в разы проще отсеять зерна от плевел уже без липовых бумаг, запугивания и всего цирка.

Лишние бланки послушно вернулись на место на преподавательском столе.

Первым тишину нарушил все тот же звонкий голос юной гриффиндорки. Даже не поднимая руки, чтобы спросить у профессора разрешения, она поднялась со своего места, сжав в руках выданный ей пергамент.

— Профессор! Здесь написано, что учащиеся, желающие записаться на ваш курс, должны дать Непреложный Обет, но по законам магической Британии это запрещено! Это можно делать только совершеннолетним! — пышноволосая девочка с поставленной речью типичной заучки с претензией смотрела прямо в глаза девушке.

Натали бегло оглядела ее и сверкающий в свете витражных стекол крайне опасный прибор, болтающийся на шее совершенно неприкрытым.

Вопиющая беспечность.

— У меня есть официальное разрешение Министерства, Попечительского Совета и профессора Дамблдора, — Дерн не глядя махнула палочкой, и один из пергаментов взмыл в воздух так, чтобы всему классу было видно большую алую печать на нем. — Документ в ваших руках, план моего курса, тематика занятий — все вплоть до оборудования официально согласовано.

Однако, девочка не сдавалась:

— Но, профессор, мы всего лишь студенты! Непреложный Обет, использование нашей крови для ритуалов… Это слишком!..

— Именно, мисс, — Натали перебила ученицу. — Этот предмет требует не только эрудированности, но и твердости. Если вы не готовы поклясться в том, что никогда не будете использовать полученные знания во вред кому-либо и чему-либо, в этом кабинете вам делать нечего. Ритуалистика — крайне опасная наука, в некоторых аспектах заходящая на территорию Темных Искусств.

Она сделала паузу, и по кабинету поползли испуганные шепотки учащихся. Однако Натали невозмутимо продолжила свою речь, едва не срываясь на рычащий акцент:

— Да, на моих уроках основной упор будет сделан на защитных практиках, создании охранных артефактов и амулетов. Тем не менее здесь иногда придется углубляться в очень темные материи, чтобы знать, как им противостоять. В этом аспекте ритуалистика похожа, к примеру… На нож. Им можно приготовить еду, им можно защитить близкого, им можно убить. Все зависит от того, в чьих он руках. Поэтому, чтобы перестраховаться, в случае, если знания попадут не в те руки, Министерство разрешило воспользоваться практикой из Колдовстворца — школы, в которой я училась и преподавала ранее — а именно Обетом. Тем не менее, если вы внимательно читали бумаги, то заметили, что ситуации, опасные для жизни, являются исключениями из этих правил. Можно сказать, это некий аналог Надзора, только длящийся всю жизнь.

Натали скрестила руки на груди, все еще сжимая в ладони свою палочку и глядя на вытянувшиеся лица детей в аудитории. Пышноволосая девочка со львиным гербом на мантии сначала пораженно смотрела на профессора, а потом, нахмурившись, возмущенно ответила:

— Но по такой логике нужно давать Обет минимум для половины предметов в школе! То же ЗОТИ, те же Зелья и даже Заклинания!

— Мисс, учебники по перечисленным предметам содержат четкие инструкции и указания, если что-то пойдет не так, верно? В 90% случаев — да. При отравлении — безоар-р, при переломе костей — костерост и прочее. В случае ритуалистики абсолютно все материалы имеют лишь рекомендательный характер. Против некоторых ритуалов просто нет противодействия, необходимо по крупицам информации подбирать нужный алгоритм, панацеи не существует. К тому же нужно брать в расчет абсолютно все: от фазы луны до влажности воздуха. И если что-то пойдет не так, эффект может стать абсолютно непредсказуемым, катастрофическим и даже летальным. Вы готовы взять на себя ответственность за последствия, к которым могут привести ошибки, вызванные эмоциональностью и неосведомленностью? Я, как и школа, — нет.

Девочка сжалась под напором Натали, растерянно огляделась, ища поддержки среди однокурсников, но потом дрогнувшим голосом все же спросила:

— …Но вы же преподаватель. Если что-то случится…

— Да, я преподаватель. Но мой предмет не обязателен и носит лишь факультативный характер. Я не буду бегать за каждым и вытирать нос, если кто-то по глупости и невнимательности напортачит. А напортачить в ритуалистике — опасно.

Натали бедром оперлась о край своего стола. Гриффиндорка растерянно замолчала. Девушка посмотрела в окно и продолжила речь:

— В этом мир-ре все имеет свою цену. В нашем случае — Обет. Если вы готовы пр-ринести эту жер-ртву, я к вашим услугам.

Профессор чувствовала, что постоянно срывается на акцент и рычит. Она сделала паузу и постаралась говорить медленнее и четче.

— Если вы с этим не согласны, колеблетесь, боитесь, чувствуете, что не потянете, здесь вас никто не дер-ржит.

Девушка не любила так грубо выражаться, но сейчас ситуация и роль требовали. Внезапно в коридоре раздался звонок. С непривычки показалось, что урок закончился слишком быстро, но сейчас это было как нельзя кстати.

— Документы возьмите с собой, тщательно обдумайте и все взвесьте. Можете посоветоваться с р-родителями. На следующее занятие приходят только те, кто согласен на дачу Непреложного Обета, — уже без акцента закончила отрепетированную речь Натали. — На этом все. С некоторыми, я надеюсь, не прощаюсь. Доброго дня.

Она чуть склонила голову, стараясь челкой скрыть красные пятна на лице, после чего развернулась к столу и спешно сгребла оставшиеся бумаги.

Кабинет стремительно пустел, гудящий улей студентов возобновил жужжание уже где-то в коридоре. Натали быстро зашагала к своей комнате, в горле страшно пересохло. Быстро сняв у порога обувь, она махнула палочкой, наполняя кружку водой, и залпом осушила ее, после чего вздохнула. Занятие прошло совсем не так, как она рассчитывала: похоже, девушка слишком перегнула палку, пытаясь нагнать на детей театральной жути. Не было сомнений, что теперь ее в конце дня непременно вызовут к директору и отчитают. Лицо страшно горело.

В кружке со звездным небом снова появилась вода, но на этот раз совсем немного. Девушка, отпив, прислонила ее холодной стенкой ко лбу. Оставалось пережить еще четвертый курс и обед, а на ужин можно было не спускаться — она всегда обходилась только чаем. Дерн поставила на стол пустую чашку и подхватила вторую кипу пергамента уже для четвертого курса.

Перерыв заканчивался.

Вернувшись в классную комнату, Натали с удивлением обнаружила за последней партой близнецов из поезда, с интересом оглядывающих новый кабинет и тихо переговаривавшихся между собой. Девушка прислушалась, но внезапно поняла, что совершенно не знает язык, на котором они беседовали — видимо, он и был родным для них.

Заметив преподавателя, ученики тут же смолкли и радостно обернулись к ней. Миклош привстал из-за парты:

— Добрый день, профессор Дерн! Мы пришли, как и обещали!

— Благодарю.

Дежурно кивнув, Натали задумчиво вперила отсутствующий взгляд в паутинки трещинок на каменных плитах пола. Прийти — не значит остаться. Вопреки четким указаниям, спущенным напрямую из просторной залы Совета попечителей, ей все же хотелось набрать больше заинтересованных студентов. После такого первого занятия велика вероятность, что все уроки, предназначенные для третьего курса, превратятся в “окна” в ее расписании.

Грудь сдавило тяжелое ощущение собственной никчемности.

С другой стороны, может, и хорошо, что она распаковала не весь свой багаж: львиная доля книг, конспектов и лекций все еще покоилась на дне большого клетчатого чемодана, занимавшего целый угол ее комнаты. Шанс, что девушку депортируют обратно, в страну, конвульсирующую постоянными потрясениями, неуклонно рос. Но все же именно там осталось единственное место, которое она могла назвать домом.

В голове возникла крамольная мысль пойти против установленного Министерством сценария. Появилась и сразу же вместе со школьным звонком погасла. Она и не заметила, как половина парт была занята учениками. Дверь мучительно скрипнула за спиной последнего студента, плюхнувшегося на ближайшее свободное место.

Глубокий вдох…

— Добрый день. Позвольте представиться… — вновь повторила свою заученную вступительную речь Натали, в красках описывая свой предмет.

Она, почти не задумываясь, повторяла то же самое, что всего с час назад рассказывала третьекурсникам. В какой-то момент девушка поймала себя на мысли, что ее голос звучит совершенно монотонно, и она, закончив перечислять науки, которые затронет ритуалистика, решила сделать небольшой шаг в сторону от темы.

После короткой паузы, Натали обвела взглядом уже начавшие скучать лица учеников:

— А теперь поговорим о ваших перспективах. Ликвидатор проклятий, артефактолог, ритуалист — первое, что приходит в голову. Могу предположить, что даже на этих вакансиях в Министерстве вас оторвут с руками и ногами. Поскольку специалистов в этих областях можно пересчитать по пальцам одной руки, а с каждым годом их требуется все больше, можно рассчитывать и на достойную оплату, как в государственных учреждениях, так и в частных конторах.

Реакция четверокурсников была намного более бурной, чем у младших учеников. Похоже, некоторые уже начали задумываться о своем будущем, многие, возможно, под влиянием родителей, и потому хотели иметь как можно больше вариантов.

С задней парты поднялась рука, и Натали со вздохом кивнула Миклошу. Тот встал со своего места, стараясь скрыть радостную улыбку:

— Профессор Дерн, можно ли сразу записаться к вам на курс?

Девушка едва не закатила глаза. Весь ее спектакль рушился, как карточный домик в дрожащих руках последнего пропойцы.

— После того, как вы ознакомитесь с планом лекций, — Натали взмахнула палочкой, и стопка пергаментов разлетелась по классу. — Как видите, у вас будет ускоренная программа, которая будет включать двойные часы лекций, а также практику. Прошу вас, ознакомьтесь очень внимательно.

Зашуршали разворачиваемые листы, и дети притихли, читая длинный список планируемых для изучения тем. Натали только сейчас поняла, что забыла упомянуть про отсутствие учебника, но надеялась, что это не повлияет на решения учеников.

— Простите, — тихо спросила пухлая девочка в мантии с желтой подбивкой, сидевшая за первой партой. — Здесь сказано, что нам нужно дать Непреложный Обет…

— Во время обучения вам придется прикоснуться к тайнам Темных Искусств, чтобы научиться распознавать их и вовремя блокировать, — кивнула Натали. — Министерство Магии, как и Попечительский совет, одобрило такую предосторожность. Если вы с этим не согласны, то нам, очевидно, придется на этом с вами попрощаться.

— Так мы, получается, теперь даже круче, чем пятикурсники со своими СОВами, раз нам даже разрешат дать Обет! — усмехнулся ученик в мантии с зеленым подбоем, единственный со своего факультета, кого видела Натали за обе вводные лекции.

Класс на его слова зашумел, разделившись на два лагеря: кто-то неодобрительно шушукался между собой, а остальные лишь тихо рассмеялись на это заявление.

— Я прошу вас отнестись к этому очень серьезно. — Натали понизила голос практически до шепота, не пытаясь перекричать какофонию, до сего момента царящую в классе. Учащиеся тут же притихли. — Ритуалистика — очень сложный предмет, и я хочу, чтобы вы понимали, что вам предстоит изучать.

— “Ритуалы на крови” звучат заманчиво, — хихикнул кто-то с задних парт, и гудение в классе возобновилось, став еще громче.

Натали с ледяным спокойствием взглянула прямо в глаза особо разговорчивому студенту, заставив последнего стушеваться. Жужжание в кабинете стихло так же быстро, как и началось.

— Также я хочу вас предупредить, — Натали продолжила свою речь, не отрывая взгляда от ученика. С этими детьми оказалось гораздо сложнее, несмотря на то, что с предыдущим классом их разделял всего лишь год. — Учебника по моему предмету нет. Если вы хотите получать хорошие оценки, вам придется иметь идеальную посещаемость.

По разочарованным лицам учеников сразу стало понятно, что число желающих изучать ее предмет сократилось как минимум вдвое. Разумеется, сейчас она в их глазах — очередной преподаватель факультатива, который считает свой предмет важнейшим в школе. Это было предсказуемо. В этом плане все школы были до ужаса схожи.

— Профессор, а что нужно сделать, если кто-то все же захочет ходить на ваш курс? — вновь спросила пухлая девочка, все время бросая взгляд куда-то через плечо на группку своих однокурсников с желтыми галстуками.

Натали замялась. Ей не хотелось говорить, что она совершенно никого не ждет на своих занятиях, поскольку к этому все и шло. Однако, разочаровывать себя раньше времени ей не хотелось тоже.

Прозвенел звонок, но дети все еще ждали ее ответа. Кто-то начал потихоньку складывать письменные принадлежности.

— Когда вы все обсудите со своими родителями и примите решение, что действительно хотите заниматься и уделять много времени моему предмету, — еще раз подчеркнула Натали, — я буду ждать вас на следующей неделе по расписанию с уже подписанными вашей рукой пергаментами, которые вы получили. А сейчас… Можете быть свободны.

Девушка обернулась к столу и собрала в неровную стопку оставшиеся бумаги. Похоже, окнами в ее расписании будут не только лекции для третьекурсников. Кто-то тихонько кашлянул рядом с ней, и Натали резко подняла голову.

— Профессор Дерн, возьмите, — Миклош протянул ей два свитка. Его сестра стояла за его плечом, сжимая рукав мантии брата.

— Разве я не сказала? — Натали нахмурилась. — Вы должны согласовать посещение курса со своими родителями.

— Но мы уже все решили… — произнес юноша, и в его глазах девушка увидела небывалую твердость.

— Я настоятельно рекомендую вам сначала спросить разрешения у ваших родителей. Буду рада видеть вас через неделю.

Подхватив со стола свой конспект и бумаги, Натали демонстративно развернулась, направилась ко входу в личную комнату и скрылась за дверью. Прислонившись к ней спиной, девушка медленно сползла на пол, прижимая к груди страшно потрепанную пухлую тетрадь и документы. В тишине в голову тут же полезли ненужные сомнения. Ей казалось, что на нормальные серьезные группы после такого перфоманса можно не рассчитывать, а если кто и придет после внимательного прочтения бумаг, то не больше пары человек. И даже те близнецы, осознав, на что подписываются, ни за что не согласятся. Она боялась, что завтра же налетят совы с возмущенными громовещателями от родителей, что стоит обратно паковать чемоданы.

Натали, зажмурившись, откинула голову, негромко стукнувшись затылком о дверь. Почему ее распределили именно в Хогвартс? Чего стоило Платовой отправить Дерн в Дурмстранг? Она ведь декан, ей это было явно под силу. Кто знает, возможно там было бы проще, чем…

Девушка резко помотала головой из стороны в сторону, отгоняя неприятные мысли, которые еще с утра мусолила, будто жесткий кусочек древесной смолы, намертво прилипший к деснам. Вытащив из рукава палочку, она резко взмахнула ею, и радио радостно заголосило, прогоняя тишину из комнаты и заставляя Натали облегченно выдохнуть. Профессор тяжело поднялась на ноги, разулась перед ковром и прошла к своему рабочему столу. Часы молча, но красноречиво, сообщали о том, что вот-вот начнется обед, но есть совершенно не хотелось, а видеть коллег, по всей видимости уже наслышанных о ее уроках, если судить по тому, как быстро расходятся слухи в закрытых заведениях, — еще меньше.

Темно-синяя звездная кружка задымилась паром от наполнившего ее кипятка, в нее нырнул маленький самодельный пакетик, тут же всплыл, и по комнате начал медленно расползаться приятный запах мяты, перемешанный с мелиссой. Порывшись в одном из чемоданов, девушка выудила теплые мягкие тапочки, в которые тут же с наслаждением нырнула. Взять их было хорошей идеей — камин и ковер плохо спасали от сквозняков. Следующие несколько часов ее компанией были только любимая кружка, радио, брошенная на половине еще в поезде книга и обнимающее ее кресло, в которое Натали забралась с ногами. Вжавшись в спинку, девушка опустила покрасневшие глаза на пожелтевшие страницы. Сейчас нужно читать и ни в коем случае не думать.

Не думать.

Осенью солнце опускалось за линию горизонта гораздо раньше. Гораздо раньше приходилось зажигать свечи и добавлять поленья в камин, чтобы не замерзнуть в холодном продуваемом замке.

К глубокому удивлению, никто до самого вечера так и не побеспокоил профессора Дерн. Камин, вопреки ожиданиям, так и не передал приглашение пройти в кабинет директора, а только неспешно поедал дерево с тихим треском. Девушка, практически не вставая с кресла, сидела за книгой, пока за решетчатым окном не начало темнеть. Лишь иногда она выбиралась из его мягких объятий, чтобы поменять пакетики в кружке, долить кипятка и один раз добавить света в комнате.

В конце концов книга была торжественно захлопнута и отложена в сторону. Натали поднялась и с чувством выполненного долга потянулась, хрустя затекшими суставами. Тревожность немного отпустила, а тело настоятельно требовало размять кости. Идея прогуляться по пустынному вечернему замку и развеяться показалась ей очень соблазнительной. Переобувшись, Натали отперла дверь и вышла в классную комнату.

На учительском столе сиротливо лежала пара пергаментов, и две почти идентичные размашистые росписи чернели на них в свете луны.