Под эгидой льва (джен)

— Блин! — расстроенно взвыл Гарри, запустив сразу обе руки в волосы. — Вот я дурак! Вот почему у меня на уроках ничего не получалось!

В отличие от всего того, что сально... профессор Снейп рассказывал на занятиях, книжка у него получилась на удивление понятная и затягивающая. Гарри и сам не заметил, как на одном дыхании прочитал объемное, многостраничное описание инвентаря и перешёл к его использованию при разных ингредиентах. Кто бы знал, что от того, какой нож у тебя в руке: стальной, серебряный или костяной — зависит, как с ним среагируют, например, иглы дикобраза, лаванда или какой другой компонент будущего зелья? А мешалка? Гарри искренне не видел разницы между помешиванием по часовой и против часовой стрелки, использованием металлической или деревянной лопатки, а тут всё было очень чётко, по полочкам, разложено. Оказывается, сам инструмент и направление помешивания влияли на то, как взаимодействовали с магией зельевара ингредиенты в котле. В одну сторону — будет тебе усыпляющее зелье, в другую — получишь неимоверную бурду. Эх, если бы Гарри раньше знал!

— Вы на удивление самокритичны, мистер Поттер, — неожиданно произнёс Снейп, непонятно когда очутившийся в гостиной, и Гарри, испуганно ойкнув, подскочил в кресле.

— Эм, профессор… — неуверенно пробормотал он, во все глаза глядя на мужчину.

Снейп замер в дверях, будто не в собственные комнаты вернулся, а без спроса завалился в чужую гостиную. Нужно было сказать что-то ещё, но, как назло, у Гарри всё вылетело из головы, да и не успел он ничего придумать, так увлёкся непонятными, но оказавшимися очень интересными зельями. И вообще, как теперь вести себя с профессором? Когда тот на зельеварении орал, называя Гарри или кого-то из гриффиндорцев косоруким идиотом, нетрудно было догадаться, как реагировать. Сейчас же профессор выглядел спокойным, правда, усталым и смотрел не зло, а скорее с усмешкой. Гарри окончательно растерялся. Ему всё ещё трудно было мириться с мыслью, что Снейп, кажется, не враг.

— И красноречивы, — не без ехидства заметил профессор, однако Гарри вновь не почувствовал в его голосе прежней ненависти. — Вы ели, мистер Поттер? Время обеда давно прошло.

— Я… нет, я увлёкся книгой, сэр.

Ему удалось удивить Снейпа уже одним этим признанием, а когда профессор выяснил, что именно Гарри читал, то и вовсе замолчал, красноречиво вздёрнув брови.

— Что же… тогда поступим таким образом. Ликси, мистеру Поттеру полноценный обед, пожалуйста, а мне чёрный кофе без сахара. Поедим, заодно и поговорим.

— Хозяину тоже нужно покушать, — поникшая Ликси вскинулась, — хозяин должен хорошо и правильно питаться, иначе ему снова придётся пить невкусные зелья!

Поморщившийся Снейп махнул на домовушку рукой, однако та не сдалась и продолжила настаивать. Гарри еле-еле сдерживался, чтобы не захихикать. Видеть, как сурового и неприступного профессора Снейпа, десятками снимавшего баллы с провинившихся студентов, отчитывал собственный домовик было непривычно, но очень смешно. Гарри даже позабыл, что прежде профессор за любое мало-мальское неуважение к своей персоне назначал отработки не меньше, чем на неделю. Он был, ну, как настоящий живой человек! Только, наверное, Гарри теперь следовало ещё больше опасаться его. Шутка ли: он увидел Ужас подземелий таким… таким… Гарри не боялся пыток и гробов, о которых вовсю болтали старшекурсники: он уже понял, что вреда физического Снейп ему не причинит. Зато профессор мог заставить забыть всё это. Забыть, что во всём замке о безопасности Гарри позаботился именно тот, на кого меньше всего стоило рассчитывать, — лишиться этих воспоминаний было просто-напросто страшно.

Наконец профессор сдался, и обрадованная Ликси ловко и быстро сервировала полноценный обед для двоих. Гарри вновь заволновался: он не раз отмечал, с каким презрением и брезгливостью Снейп смотрел на его товарищей по факультету в Большом зале, особенно на Рона или близнецов, когда тем надоедало просто есть и они вытворяли за общим столом что-нибудь эдакое. Сам Гарри худо-бедно был знаком с этикетом, но явно недостаточно, чтобы не опростоволоситься перед профессором. А Гарри ну никак нельзя показывать себя с плохой стороны! Профессор не должен думать, что спас не просто нерадивого ученика, а невоспитанного, невежественного болвана. Слава Богу, волновался Гарри напрасно. Снейп не отпустил ни единого комментария на предмет того, как Гарри ел или как держал столовые приборы. Это оказалось вовсе нестрашно — обедать вместе со Снейпом. Да когда об этом узнают на Гриффиндоре, то у прозвища Гарри «Мальчик-Который-Выжил» появится новую жизнь. Как шутили близнецы Уизли, Тот-Кого-Нельзя-Называть — ерунда, а вот пережить экзамен у Снейпа — это настоящее достижение.

Вспомнив о Волдеморте, Гарри перестал улыбаться. Близнецы — просто идиоты. Они понятия не имели, какую чушь несли.

В противовес собственным словам за столом Снейп молчал, только постоянно хмурился, что-то обдумывая. Гарри же озадачился поиском момента, когда удобно будет поблагодарить профессора за своё спасение и поинтересоваться о возвращении в гриффиндорскую башню, но так этот момент и не выбрал. После того, как было съедено горячее, Ликси подала профессору кофе, а Гарри для разнообразия чай. Повертев чашку в руках, Снейп сделал маленький глоток, отставил её на столик и, сцепив пальцы в замок, уставился на Гарри прожигающим взглядом. Поняв, что вот и всё, закончилось его время, Гарри с тоской подумал, что оставил волшебную палочку в спальне профессора. Ничего серьёзного он противопоставить не сумел бы, но чувствовал бы себя с ней немного увереннее.

— Мистер Поттер, — наконец начал Снейп, прочистив горло, — прежде, чем вы начнёте задавать вопросы, которых, думаю, у вас накопилось прилично, запомните вот что. Я не собирался и не собираюсь вредить вам. Вы мой студент, а я хоть и не ваш декан, но обязан заботиться о вашем благополучии в стенах этой школы. Гарантирую: пока вы находитесь в моих комнатах, вам ничто не угрожает. В отличие от остальной территории замка, увы. Могу поклясться своей магией, что говорю правду.

Гарри обалдел уже от первых слов профессора, что ему тоже можно спрашивать. Он-то считал, что Снейп его память выпотрошит, а тут такое. Но когда Снейп абсолютно спокойно предложил поклясться магией… Гарри лично не видел, как приносятся подобные клятвы, только читал и знал, что в Англии эта практика почти исчезла. Слишком уж высокий был риск, а маги, как Гарри уяснил себе, очень трепетно относились к своей волшебной силе. Никому не хотелось случайно нарушить клятву и превратиться в сквиба или магла. А Снейп ничтоже сумняшеся именно магию и ставил на кон. Он... настолько уверен в себе? Или и вправду не хотел Гарри ничего дурного?

— А мне тоже поклясться?

— А вы этого хотите? — удивился Снейп. — Остаться без магии? Просто представьте, мистер Поттер, что вы можете соврать в такой малости, какую сами и не заметите. Например, поклянётесь, что не нарушаете школьные правила, хотя гуляете по замку после отбоя. Магии этого будет достаточно, чтобы счесть вас клятвопреступником.

Гарри испуганно помотал головой. Нет, он не хотел снова стать обычным человеком и вернуться к Дурслям. Наверное, придётся обойтись без клятвы. Но поверит ли ему так Снейп?

Профессор же, будто разгадав его сомнения, протяжно вздохнул и пояснил:

— У несовершеннолетних волшебников никогда не берут клятву магией, это чревато. Я вынужден надеяться на вашу сознательность, мистер Поттер, которая должна была проснуться после прошедшей ночи.

Сказано это было таким тоном, что Гарри мигом захотелось оправдать ожидания Снейпа и проявить ту самую сознательность. Гарри не дурак же, понимал, что ночью лишь чудом не попрощался с жизнью. Только… только понимающий, практически добродушный Снейп даже не настораживал, а пугал.

Не дождавшись ответа, Снейп достал волшебную палочку и поклялся. Выглядело это внушительно и красиво: профессор торжественно произнёс, что не причинял и не причинит вреда Гарри, и его на миг окутало золотистое сияние, которое затем словно впиталось в его одежду и кожу. Очарованный Гарри даже снял и протёр очки, надеясь вновь увидеть магический свет, когда заметил кое-что другое.

— Мои очки целые.

— Разумеется. Я починил их Репаро, но долго заклинание не продержится. Очки вам нужно заменить на новые и как можно скорее. О них мы поговорим ещё позже, сейчас важнее другое. Мистер Поттер, — Снейп снова прожёг его внимательным взглядом, — вы понимаете, что вчера произошло?

— Д-да, — выдавил Гарри в лучших традициях Лонгботтома, вздохнул и исправился: — Да, сэр. Я никому не скажу, что вы... ну... в кого вы превращаетесь.

— Приятно видеть, что вы умеете мыслить благоразумно, — поддел его Снейп. — Однако я не это имел в виду. Мистер Поттер, вас чуть не убили, и человек, который на вас напал, до сих пор не пойман. Боюсь, его даже ещё и искать не начали.

— Сэр, а Ликси правду сказала, что меня хватились только за завтраком?

— Да, это так. Нужно отдать должное вашим друзьям, тревогу забили они. Мисс Грейнджер не постеснялась выступить в Большом зале при всех, а мистер Уизли, насколько я понял, караулил вас в гостиной, только не вовремя заснул.

В глубине души Гарри очень надеялся на другой ответ, но Снейп же был под клятвой и не мог соврать, так что... Гарри крепко стиснул зубы, чтобы профессор не понял, как ему больно и обидно от понимания, что про него просто-напросто забыли. Только Рон и Гермиона пытались что-то сделать, а учителя, а директор...

— Но ведь меня уже ищут?

— Не знаю, мистер Поттер, не могу сказать. Вообще пропажа ученика — это очень серьёзно, особенно, если ребёнок потерялся в Запретном лесу. Нужно сразу же привлекать Аврорат, прочёсывать лес. Даже если забыть о таинственном убийце единорогов, там живут кентавры, гигантские пауки, мантикора, парочка химер — это только те существа, о которых я знаю, а кого на самом деле привечает там Хагрид, одному Мерлину известно. Запретный лес не просто так называется Запретным, он и для взрослого мага смертельно опасен. Так, возвращаясь к вашему вопросу. Директор как минимум обязан оповестить деканов, чтобы те проверили всех студентов по головам, должен ввести чрезвычайное положение, запретить всем покидать замок, но… — Снейп несколько театрально развёл руками, — мне никто ничего не говорил. Делайте выводы. Тем более, что изначально вас вместе с кучкой других несовершеннолетних отправили ночью в смертельно опасное место и без присмотра! К тому же, заниматься делом, для которого нужны как минимум пять авроров и десяток невыразимцев.

— Почему без присмотра? — попытался было возразить Гарри, сам понимая, насколько жалко звучали его слова. — С нами были Хагрид и Клык.

— Полувеликан, у которого абсолютно отсутствует понимание опасности, и глупая трусливая собака. Прекрасный эскорт!

От язвительности Снейпа заступиться за Хагрида хотелось ещё больше, но Гарри вновь вспомнился вчерашний ужас, и он... промолчал. Что там, он же и сам недоумевал, почему в сопровождающие им дали одного Хагрида, и почему тот разделил маленький отряд на части. Дружба дружбой, а жить-то хотелось.

— Простите, сэр. Я думал об этом, но так и не понял, зачем это было нужно директору.

Договорив, Гарри ужаснулся тому, что ляпнул. Кто его за язык тянул? Он ведь хотел побольше молчать, не выдавая Снейпу свои догадки и подозрения, и почти сразу же проговорился. Что за дурак! Сейчас начнётся. Профессор отчитает его за неуважение к директору, снимет кучу баллов и...

Однако, к его глубокому изумлению, Снейп просто кивнул и мрачно заметил:

— Этого я тоже не понимаю.

— Может быть, его заставили? Или он не знал?

— Мистер Поттер, Альбус Дамблдор считается величайшим волшебником столетия. Это помимо того, что ему, как директору, докладывают обо всём, что происходит на территории Хогвартса и рядом с замком, потому что это прямо влияет на безопасность учащихся. Кто, по-вашему, мог его заставить?

Гарри чуть не брякнул «Квиррелл», но прикусил язык. Нет, пусть лучше Снейп первым всё расскажет, тем более, что он не собирался делать тайну из того, что знал.

— Чтобы вы понимали, сейчас дела обстоят таким образом. Вы совершили проступок, нарушив правила школы. Опустим тот факт, что вообще-то это было настоящее преступление. Вы должны были понести наказание, однако уставом Хогвартса такой вид отработок, какую назначили вам, отсутствует в принципе. Своей отработкой вы вновь нарушили правила, потому что находились вне своей комнаты после отбоя и посетили Запретный лес. Пока понятно?

— Да, — Гарри нахмурился. С такой стороны он ситуацию не рассматривал, а ведь Снейп, как ни крути, прав. Они с ребятами действительно совершили ещё больше проступков, отрабатывая свой предыдущий.

— Дальше. Вам дают в сопровождающие лесника, которому запрещено колдовать. То есть в случае опасности максимум, что он сможет сделать, это защищать вас голыми руками. Вы зашли в лес и, я так полагаю, разделились?

— Да, сэр. Хагрид сказал нам с Малфоем выпустить красные искры, если что случится, и дал с собой Клыка, но когда мы столкнулись с... с убийцей, Клык сразу же убежал.

Вспоминать об этом было страшно, и Гарри весь похолодел, как если бы вновь очутился на той полянке в лесу напротив Квиррелла. Снейп, видимо, подметил что-то, потому что тут же спросил:

— Умиротворяющего бальзама?

— Нет, спасибо, сэр. В общем, так всё и было. А... а потом появились вы. Вас директор послал?

Снейп сделал паузу и будто нехотя признал:

— Нет. Я пошёл сам.

Гарри шмыгнул носом, боясь расплакаться у профессора на глазах. К тому, что подтвердятся самые страшные предположения, он оказался не готов.

— А теперь ещё вы, мистер Поттер, знаете, что без вмешательства мисс Грейнджер и мистера Уизли вас хватились бы в лучшем случае после уроков. Лично меня всё это очень беспокоит. Это и намеренность, подстроенность ситуации. Вокруг вас и без того прилично странностей. Происшествие с метлой на первом уроке полётов, ваш первый квиддичный матч, тролль на Хэллоуин, от которого вам каким-то чудом удалось отбиться.

— Мантия на Рождество, — тихо закончил подавленный Гарри, — и зеркало тогда же.

Пришлось пояснить, что именно он имел в виду, потому что профессор предсказуемо был не в курсе. Сидевший с каменным лицом Снейп побледнел, стиснул пальцами подлокотник кресла и выплюнул:

— Рогатый кретин!

— Кто?

— Папаша ваш, мистер Поттер! Это же надо было додуматься — отдать мантию-невидимку!

Все возражения застряли у Гарри в горле: он вдруг понял, что именно так разозлило Снейпа. Отец передал кому-то мантию-невидимку, как выразился неизвестный даритель, незадолго до своей смерти, то есть когда за ним, мамой и Гарри уже вовсю охотился Волдеморт. Как папа мог? Сам, своими руками лишил их семью, возможно, единственного шанса на спасение! От понимания в душе разлилась ядовитая горечь. Прав профессор, отец у Гарри действительно тот ещё кретин.

Мантию Гарри, как стало понятно, вернул Дамблдор. Снейп показал Гарри одну из записок авторства самого директора: несомненно, почерк на ней совпал с тем, что был на карточке к рождественскому подарку. Тому, что директор и тут оказался замешан, Гарри не удивился. Огорчился, испугался — всё же профессор Дамблдор очень уважаемый и сильный маг, против которого даже сказать что-то сложно, — но не удивился. После встречи с Квирреллом-Волдемортом, которая по прошествии времени и вправду казалась подстроенной, Гарри во всём, что касалось его, видел влияние Дамблдора. Ведь он же разрешил, чтобы Гарри против правил назначили ловцом. Он на Хэллоуинском пиру, вопреки здравому смыслу, отправил студентов по факультетским гостиным, когда в замке обнаружился тролль. А теперь выяснилось, что в то самое время, когда маме с папой важен был любой способ спрятаться или убежать от преследования, директор забрал у них мантию-невидимку. Господи, да зачем? Другого времени не нашлось? И родители тоже хороши, согласились… Гарри всё-таки сумел удержаться от слёз. Потом, когда Снейп уйдёт, можно будет выплакаться в подушку из-за глупости родителей, сделавшей Гари круглым сиротой, но только не при профессоре. Тот ненавидел слюнтяев и слабаков и, несмотря на то, что их разговор сейчас носил невероятно миролюбивый характер, не вытерпел бы его слёз, это точно.

Перестав бушевать, Снейп шумно вздохнул.

— Понятно, почему я привёл вас к себе, а не отправил в Больничное крыло, например, мистер Поттер? Я просто не знаю, какая в следующий раз опасность будет вам грозить и от кого. А пока это не выяснится, лучше вам не высовываться.

Осмыслив услышанное, Гарри поднял глаза на профессора:

— То есть, я останусь здесь? Прямо тут?

— Меня это тоже не радует, мистер Поттер, — окрысился тот, — у вас есть другие идеи, где бы вы могли провести несколько дней, чтобы вас не нашли, вы могли бы нормально питаться, спать и не влезли в очередное приключение?

Пристыженный Гарри помотал головой.

— Я совсем не это имел в виду, сэр. Просто вы… вам будет неудобно, а я…

— Ради того, чтобы покончить со всеми проблемами вокруг вас, я готов стерпеть наше с вами соседство. Покои деканов в Хогвартсе достаточно обширны, чтобы мы при желании могли сталкиваться минимально в течение дня. Тем более, что я до позднего вечера работаю у себя в кабинете.

Всё равно это было слишком, даже чересчур хорошо. Чтобы Снейп, который до вчерашнего дня отзывался о Гарри исключительно плохо, внезапно озаботился творившейся вокруг него чертовщиной да так озаботился, что собирался прятать Гарри у себя? Нет, такого не могло быть. Даже Дурсли, которые приходились Гарри кровными родственниками (ну, хотя бы тётя), не опекали его так! Они бы и пальцем не пошевелили ради племянника, а если бы узнали о возможной опасности, так ещё бы и отправили куда подальше. Гарри взглянул на профессора, который задумался над чашкой с кофе, и решился:

— Зачем вы всё это делаете, сэр?

В голове зудела настойчивая мысль, что Снейп преследовал какую-то свою цель. Ну не мог он по доброте душевной взвалить на себя заботы Гарри! Снейп ему даже не декан! Просто посторонний человек, который, к тому же, явно не страдал сердобольностью. Может… может, сейчас он так добр и покладист, а потом потребует что-нибудь взамен за помощь? Ту же мантию-невидимку, например? После того, что Гарри узнал, у него начисто отпало желание пользоваться этим артефактом (пускай конкретно мантия и не виновата, что её не было в доме Поттеров в день их смерти), но всё же она его мантия-невидимка, его наследство, его… память об отце. Вроде бы вот только что Гарри мечтал, чтобы во всём Хогвартсе нашёлся хотя бы один взрослый человек, кто бы по-настоящему позаботился о нём, защитил, разобрался в хитросплетениях всего происходящего в школе и конкретно вокруг Гарри, однако этот разговор перевернул всё с ног на голову. Гарри и хотел бы поверить профессору, закрыв глаза на то, как ужасно они общались прежде, только доверять больше не получалось. Никому. В том числе, Рону и Гермионе, как бы ужасно это ни звучало. Ведь если столь мудрый и великий человек, как сам Альбус Дамблдор замышлял что-то ужасное против Гарри, если безобидный и слегка глуповатый заикающийся профессор Квиррелл был носителем Волдеморта, то чего ожидать от остальных?

— Почему вы помогаете мне? Я ведь далеко не ваш любимый ученик, — когда возражений от Снейпа не последовало, ободрённый Гарри продолжил свою мысль. — Вы не подумайте, я ценю вашу помощь, сэр, но почему? Мне важно знать.

— Не знаете, кому теперь доверять? — усмехнулся Снейп. — У вас на лице это написано, мистер Поттер. Не волнуйтесь, мне от вас ничего не нужно. Всё-таки вы мой студент, хотя, как вы верно заметили, не самый любимый и далеко не самый лучший.

Это был не ответ. Не тот ответ, которого Гарри ждал. Но настаивать было, наверное, опасно — вдруг Снейп передумает и вышвырнет его вон, да ещё и память сотрёт? Старшекурсники пугали, что многие взрослые маги умели стирать память и пользовались этим умением направо и налево в своих корыстных целях, если кто зазевался. Гарри не хотел вновь превратиться в того слепого и восторженного идиота, который заглядывал в рот директору и не обращал внимания на творившиеся вокруг него непонятные вещи. До чего бы всё дошло, не вмешайся профессор? Гарри, может, ещё бы и за философским камнем полез, думая защитить его от Снейпа, и столкнулся бы там с Волдемортом. Да, и это было бы последнее, что он сделал в своей жизни.

Замолчавший Снейп смотрел на иллюзорное окно в стене, где уже вовсю полыхало алое марево ненастоящего заката.

— Я пообещал заботиться о вас, — медленно и неохотно проговорил он, будто что-то решив для себя.

Гарри, отчаявшийся уже услышать что-то, хотя бы отдалённо похожее на правду, затрепетал и чуть было не завизжал от радости, как маленький ребёнок. Снейп пообещал кому-то заботиться о Гарри и теперь исполнял своё обещание? Есть, есть человек, которому Гарри по-настоящему дорог, которому не всё равно, что с ним! Однако радость схлынула так же быстро, как и накатила. Если профессор не обманывал, почему же до этого дня ничего не делал? Почему не забрал у Дурслей, почему в школе придирался и изводил насмешками?

Снейп скривился, когда Гарри озвучил свой вопрос, но увы, забирать слова назад было уже поздно. Да Гарри и не забрал бы. Его вдруг озарило странной, шальной, непрошибаемой уверенностью, что больше на него не накричат и не отругают. Тот, прежний Снейп, которого Гарри знал раньше, давно бы уже снял баллы, назначил отработку и прогнал, не стесняясь в выражениях. Этот же… ему словно и вправду было не всё равно, только он отчаянно не желал это показывать.

— Я все эти годы считал, что вы жили в надёжном и безопасном месте и ни в чём не нуждались, — наконец соизволил ответить профессор, правда, с таким выражением лица, словно он за один присест съел целый фунт лимонов без сахара. — Волшебник, который публично объявил и мне самому сказал, что позаботится о вас… у него такая репутация, что не поверить было невозможно.

— Это был профессор Дамблдор? — тихо прошептал Гарри, осознав.

Тот кивнул, но получилось очень уж зловеще. Как Гарри ни храбрился, а всё равно вздрогнул всем телом. Он так и знал, так и знал! И тут директор! Стало быть, это Дамблдор отправил Гарри к Дурслям, только зачем?

— Прежде мы перейдём к другим вопросам, что я хотел обсудить, — Снейп побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, собираясь с мыслями, — подытожим, мистер Поттер. Пока не обезвредят напавшего на вас волшебника и не выяснится, зачем вас отправили в Запретный лес, жить вы будете в моих покоях. Ликси присмотрит, чтобы вы, не дай Мерлин, не наделали глупостей и не попались никому на глаза. Я надеюсь, вы достаточно благоразумны, чтобы не возражать?

— Да, сэр.

Гарри ужасно хотелось черкнуть хотя бы пару строк друзьям, всё же они проявили себя с лучшей стороны, но он не посмел и заикнуться. Даже не потому что Снейп придёт в ярость, а потому что тогда не будет никакого смысла в их жизненно необходимой игре в прятки. А то, что ему придётся жить в одном помещении со Снейпом… Гарри ночевал в подсобке для собачьего инвентаря, когда Дурсли всем семейством навещали тётушку Мардж. Там было темно, холодно, страшно воняло мокрой псиной, и не получалось вытянуться в полный рост. По сравнению с этим и обычным чуланом Гарри в доме на Тисовой улице комнаты у профессора — просто рай какой-то.

— Как только мы разберёмся с непонятной угрозой, вы сразу же выйдете из, хм, подполья.

— Это ведь ненадолго, да?

— Я не могу сказать однозначно, — ответил профессор после паузы, — надеюсь, что всё разрешится в течение нескольких дней. Очень многое зависит от того, как вас будут искать и кто… Да, и ещё, мистер Поттер, — Снейп вновь многозначительно замолчал, забрав этим себе всё внимание Гарри, — в Запретном лесу на вас напал профессор Квиррелл?

— Я думал, вы его узнали, — пробормотал Гарри, инстинктивно передёрнувшись. Он старался вызывать в памяти образ нелепого профессора ЗОТИ в тюрбане, когда речь заходила о Квиррелле, но неизменно вспоминал жуткое второе лицо, оказавшееся у профессора на затылке. — Ну, когда вы его повалили на землю.

— Мистер Поттер, там счёт шёл на секунды, думаете, у меня было время рассматривать, на кого я напал?

— Это был Квиррелл, сэр, — торопливо исправился Гарри, не желая сердить Снейпа.

— Профессор Квиррелл. Хотя, хм, профессор из него…

— Вы же передадите другим преподавателям, чтобы его искали?

— Как вы это представляете? — криво ухмыльнулся Снейп, и Гарри чуть было не врезал себе ладонью по лбу. Ну и дурак, такую глупость сморозил! — Нет, я могу, конечно, но тогда я буду обживать одноместную камеру в Азкабане, а вы... возможно, через какое-то время столкнётесь с очередной опасностью, но уже не выберетесь.

После этого аргумента вопросы и возражения у Гарри как отрезало. Он подумал, что прекрасно обойдётся пока и без знания о том, что они будут делать, если самым главным злодеем окажется Дамблдор, что будут врать, когда Гарри вернётся к школьным занятиям. В конце концов, не последний же раз они со Снейпом разговаривают! Как-нибудь в другие разы Гарри всё и выяснит, а пока достаточно было веры и знания, что Снейп на его стороне. Под клятвой профессор не мог лгать, значит, и вправду должен был заботиться о Гарри. Ох, вот что интересно — кому же профессор дал такое обещание? Особенно если вспомнить, что прежде он поддерживал Волдеморта. Это должен быть очень-очень важный человек, раз Снейп играл теперь на стороне добра. Может, позже Гарри и на этот вопрос добьётся ответа, если повезёт. Не стоило, наверное, злить судьбу и требовать всего и сразу. Этот разговор, изрядно пугавший Гарри, и так прошёл куда лучше, чем он смел надеяться. Самое главное же — что Гарри вовсе не один на один со своими проблемами в лице Квиррелла-Волдеморта и, похоже, ещё и Дамблдора. Ему помогут, обязательно помогут. А Гарри больше никогда не будет судить людей только по их внешнему виду или руководствуясь чужим мнению. И то, и то слишком они обманчиво. Профессор Дамблдор, с виду добрый, вон кем оказался. А Снейп, которого все ненавидели, — чуть ли не настоящий герой.

Дальше Снейп завёл речь о жизни Гарри до школы. Когда он упомянул странный для самого известного волшебника страны внешний вид, Гарри густо покраснел: он-то думал, что под мантией не видно, что у него и штаны старые, с засаленными коленками и порванными на карманах брючинами, и рубашка на пару размеров больше, чем надо. Гарри был очень благодарен Рону, что тот, будучи его ближайшим соседом как в спальне мальчиков, так и на занятиях, ни разу ничего не сказал и не спросил. Рыжему, учитывая его характер, эта тактичность наверняка стоила очень многих сил. Но скрывать что-либо от Снейпа не имело смысла, так что Гарри выложил всё, как есть, про Дурслей, даже про их головокружительный побег от писем, которые заполонили летом Тисовую улицу.

— Тётя Петунья? — подобрался Снейп, услышав имя. — Вас что, отдали сестре Ли... маглам?!

Запомнив оговорку, чтобы позже разобраться с ней, Гарри кивнул. Профессор, чьё лицо было белее снега, начал заметно краснеть.

— Идиот, — выдохнул он, кипятясь, и Гарри не сразу сообразил, к кому было адресовано ругательство. — Какой же идиот! Значит, безопасное место, да? В доме маглов, которые ненавидят волшебство? Просто замечательно! Вот вам ещё одна странность в копилку, мистер Поттер.

— Я не должен был оказаться у Дурслей? — спросил Гарри, впрочем, заранее догадываясь об ответе.

— Естественно! Ребёнка волшебников должны растить волшебники, это всем известно... хотя Дамблдору, очевидно, закон не писан. А вас, не забывайте, ещё искали приспешники Того-Кого-Нельзя-Называть. Представляю, что они бы сделали, если бы нашли! Маглы перед магами абсолютно беспомощны.

Ойкнувший Гарри зажал себе рот рукой. Об этом он не подумал. Какой ужас! Дядя с тётей и правда не смогли бы ничего противопоставить злым волшебникам. Тот же Хагрид свернул дуло у ружья дяди Вернона, словно то была мягкая проволока. А ведь на Гарри с Дурслями могли напасть и ночью, и как-то иначе застать врасплох. Это же... Мамочки!

— Дошло? Так что, мистер Поттер, сидите тихо, пока мы не поймём, от кого исходит опасность и что с этим делать. Никому на глаза не показываться, не писать и не говорить, иначе я за вашу жизнь не ручаюсь!

— Да, сэр, я же не дурак, я понимаю, — решительно кивнул Гарри и добавил уже тише: — Я думал, волшебный мир — он и правда волшебный, ну, как сказка, где добро всегда побеждает. Но тут не так.

— Слава Мерлину, что вы понимаете! Одной головной болью меньше. Ликси, ты всё запомнила?

— Да, хозяин! — домовуха закивала с такой силой, что у неё, казалось, вот-вот отвалится голова. — Ликси всё-всё запомнила! Никто не обнаружит маленького гостя у хозяина, Ликси об этом позаботится.

— А волшебный мир, мистер Поттер, — вновь обратился к нему Снейп, — на самом деле та ещё клоака. Хуже и опаснее, чем жить среди маглов, потому что у волшебников куда больше способов обойти законы и остаться безнаказанными.

Он замолчал, уставившись на свою домовушку: Ликси почему-то замерла, усердно к чему-то принюхиваясь. Гарри та напомнила охотничью собаку в стойке — он как-то давно видел подобную картинку в учебнике.

— Кто-то сейчас постучится в камин, — проговорила она, и Гарри не успел испугаться, как вместо снейповской гостиной оказался в спальне, и Ликси для верности наложила на него заклинание немоты.

Дверь была плотно прикрыта, но оставалась замочная скважина, к которой Гарри и приник. Кое-как он сумел разглядеть, что камин озарился неестественным зелёным светом, и там возникло какое-то непонятное пятно.

— Северус, зайди ко мне в кабинет, — устало произнёс директор Дамблдор.

— Альбус, это срочно? У меня ещё контрольные у трёх курсов непроверенные лежат.

— Это касается Гарри.

— Замечательно. Что ещё натворил ваш драгоценный Избранный?

Пускай Гарри и знал, что Снейп притворялся перед директором, слышать всё это всё равно было неприятно. Правда, ещё неприятнее было помнить, что Дамблдор, вряд ли по-настоящему беспокоился за Гарри. Какое счастье, что у него теперь есть профессор Снейп!

— Не каминный разговор. Я жду, Северус, поторопись.

Зелёное пламя в камине взметнулось вверх и погасло. В гостиной воцарилась тишина, только протяжно скрипнуло кресло, когда профессор поднялся.

— Не каминный разговор, — довольно похоже передразнил директора Снейп, словно забыв, что Гарри мог его слышать. — Ничего, тебе полезно поволноваться, старый хрыч.

Он скрылся из поля зрения Гарри, чем-то пошуршал, и огонь, плясавший в очаге, снова изменил цвет.

— Кабинет директора.

То, что профессор переместился, Гарри понял по исчезновению знакомых уже зелёных всполохов пламени и лишь тогда, с большим запозданием, понял две вещи. Он так и не поблагодарил Снейпа за своё спасение и не сказал ему, что Квиррелл — это Волдеморт.