Хроники Омоину, часть 1 (гет)

Мне показалось, что я не проспал и минуты, как услышал голос Тиа:

— Пора уходить. Поедим и пойдем.

Очень хотелось поспать ещё, но предложение поесть заставило меня проснуться. Я чувствовал, что сильно проголодался, хотя ели мы, вроде бы, недавно.

Встав, я увидел, что стол опять накрыт, Тиа неспешно потягивала вино из бокала, Вэйн изучал карту.

— Много было существ? — спросил я у него, подсаживаясь к столу.

— Не очень. Те, что были, прошли мимо, — задумчиво ответил он. —

Через горы есть три перевала.

Большинство пользуется Белым, но вероятно, кланы из степи поставили там своих. Есть перевал которым пользуются контрабандисты и преступники, и есть заброшенный перевал, о котором мало кто знает. Но мятежники могут летать над горами, и тогда, выбрав его, мы будем привлекать больше всего внимания.

— И как же нас найдут на Белом, интересно? — возразила Тиа.

— У нас в Рилтоне, хранителям приказано было снимать со всех капюшоны при входе в город и выходе из него. Ловили Куно-Муно, — пояснил я.

Тиа грустно опустила голову.

Я подумал, что учитывая их способности, Вэйну и Тиа вряд ли стоит вообще кого-то опасаться. Но потом подумал, что наверняка их противники так же сильны.

— Я думаю лучше идти через разбойничий перевал, — сказал я. — Я немного знаком с местными контрабандистами. Они иногда останавливались у нас в трактире, Алита покупала у них контрабандные ткани и специи. Я думаю, если мы просто пройдем мимо, не глядя в их сторону, они тоже не обратят на нас внимания.

— Я тоже про это думаю, — сказал Вэйн, — но когда обнаружат исчезновение Аримана, просматривать будут все перевалы. Единственное, я не хочу идти через Белый. Там много людей. Не хочу, чтобы они погибли из-за нашей встречи со степняками.

— А мы будем с ними драться? — испуганно спросил я.

— Очень этого не хочу.

— Их что, так трудно убить?

— Легко, — ответил Вэйн, — когда при помощи дара убиваешь существ, убить человека очень легко. Но они тоже хранители, а мы тоже люди, — с иронией прибавил он. — К тому же, их намного больше.

— Понятно, — грустно вздохнул я.

— А ещё, я не хочу убивать хранителей, — прибавил Вэйн. — Сейчас их не хватает.

— Думаешь, мятежников можно вернуть на стену? — спросила Тиа.

— В Тейнуэте получилось, думаю, получится и здесь. Для этого нужно поговорить кое‐с-кем по ту сторону гор, да и ты там будешь в безопасности.

— Хорошо бы. — улыбнулась Тиа, — И, как ты думаешь, на каком из перевалов нам готовят засаду? — задумчиво спросила она.

— Это они могут на всех трех сразу.

Тут я решил рассказать им своей новой способности, я подумал, что это единственное, что поможет нам избежать столкновения со степняками.

Тогда, сжавшись и опустив глаза я произнес.

— Я могу выходить из тела, перемещаться по воздуху и наблюдать за тем, что происходит далеко отсюда, я могу проверить каждый перевал.

Я почувствовал на себе их внимательные взгляды и продолжал:

— Я научился этому когда они меня пытали, только так я и смог вас не сдать.

— Но почему ты сразу об этом не рассказал? — спросила Тиа.

— Я боялся, что вы подумаете, что я тоже сойду с ума, как Чернокнижник и…

— Боялся, что мы убьем тебя? — улыбнулась она.

— Да, — признался я, еще сильнее опуская глаза и втягивая голову в плечи. — Из-за Чернокнижника мир может погибнуть… вдруг я тоже… что-то такое сделаю?

— Я читал историю Зейта-Чернокнижника, — сказал Вэйн. Говорят, после пытки он не был похож на безумца. Не забывайте, что тогда Земля пределов почти захватила Землю дождя. Враги дошли до стен Рилтона. Возможно, Зейт хотел просто лишить врага силы и не учел всех последствий. Думаю сейчас уже все понимают, что средоточия энергии стихий не нужно уносить из этого мира.

Мы с Тиа улыбнулись.

И ещё, — продолжал он, — если Чернокнижник действительно сошел с ума, то почему все считают, что это случилось из-за полученных им способностей, а не из-за пытки? Помню, когда читал, как его пытали, самому было страшно.

— И правда, — сказал я, облегченно вздохнув, от приведенных Вэйном аргументов у меня словно камень с души свалился.

— Расскажи как это случилось, — спросил он меня, при этом в голосе его чувствовалось такое участие, что я немного смутился. — Как у тебя появилась эта способность?

Ну… это… — неуверенно начал я, — Ариман, значит, поднес ко мне… — тут я словно вновь почувствовал себя привязанным к дереву, ощутил боль в правом глазу, а воздух словно стал обжигать ноздри. Я сжался и поднес руку к правому глазу, словно пытаясь защититься. — Он хотел, чтобы я рассказал о вас, а я… — я словно почувствовал, как огненный шар вновь движется к моему лицу. Тиа села рядом и крепко обняла меня за плечи. От ее прикосновения все пережитое мгновенно стало неважным. Стало даже немного стыдно, что я так эмоционально об этом рассказывал. Но продолжать рассказ было нужно и я прибавил уже совсем другим тоном: — И тогда я увидел разноцветные нити, я сосредоточился на одной из них, на голубой, и вдруг увидел себя сверху, — рассказывая об этом, я вдруг почувствовал необъяснимую радость. И я рассказал о том, что теперь вижу, что все состоит из нитей и что нить каждого цвета соответствует определенной стихии.

— А та зеленая штука, которой ты смазала меч, это яд мансера? — спросил я Тиа, — В ней почему-то нитей не было.

— Да. Зеленая смерть, как его называют хранители. Превращает воду в твердое горючее вещество. А ты все видел?

— Да, я наблюдал за вами тогда. Сегодня ночью с помощью этой способности я обнаружил существ, и сейчас могу проверить перевалы.

— А что ты чувствуешь, когда возвращаешься? — спросил Вэйн.

— Это…похоже на пробуждение после глубокого сна, — пояснил я.

— И ты не чувствуешь, что с тобой из-за этого происходит что-то плохое?

— Нет. Все нормально, — ответил я, немного смущаясь тем, что он за меня беспокоится.

— Об этой способности и её последствиях ничего не известно, используй ее осторожно. Почувствуешь,— что-то не так — возвращайся.

— Это конечно, — весело кивнул я.

— Тогда смотри — Вэйн указал мне на карту. — Белый перевал начинается от горы с двойной вершиной. Слева от него безлюдный, а разбойничий справа. Обращай внимание на гербы на одежде. Символы наших врагов: коршун, гадюка и ветка полыни.

Он начертил палочкой на земле три изображения. И я с удивлением обнаружил, что помимо прочих достоинств Вэйн еще и умеет рисовать.

— Понял, — кивнул я, ложась на пол. Я сосредоточился на голубой нити и вскоре вновь увидел себя сверху. Тиа положила руку на мое тело от чего оно все засветилось золотым.

Я вылетел из пещеры и направился к горам. Моросил мелкий дождь, над лесом висел густой туман. Сосредоточившись на двойной вершине, я достиг её в одно мгновение. Под ней пролегала извилистая дорога из белого камня, видимо отсюда перевал и получил свое название. Я двигался вдоль неё, оглядывая идущих по ней людей. Никого с названными Вэйном гербами я не видел.

Где-то на середине перевала я увидел двухэтажное здание из белого камня. Проникнув внутрь я понял, что это гостиница, с удивлением обнаружил, что три четверти здания расположены внутри горы и лишь одна снаружи.

Я заглядывал в каждую комнату, в поисках вражеских гербов. Пока внезапно в толще скалы не обнаружил просторную потайную комнату в которой расположились человек десять хранителей. Высокие скулы, узкие глаза, жесткие черные волосы выдавали в них жителей степи. Да и доспехи выглядели иначе, чем в Земле дождя. На нагрудной пластине у каждого красовалось изображение коршуна такое же, как нарисовал Вэйн. Из оружия у каждого был лук, колчан со стрелами и нож.

В центре комнаты на большом круглом ковре сидели мужчина и женщина около сорока с небольшим лет на вид. Их оружие и доспехи украшали золотые узоры и драгоценные камни.

Остальные хранители были значительно моложе и проще одеты, они сидели и полулежали на постеленных вдоль стен коврах. Самой младшей можно было едва ли дать четырнадцать лет.

Кто-то читал свитки. Кто-то играл в настольную игру вроде наших шашек. Кто-то чистил оружие. Когда я появился в комнате, некоторые повернули головы в мою сторону, но, ничего не увидев, продолжили заниматься своим делом.

Я рассматривал татуировки и браслеты собравшихся. У всех был дар шестого, седьмого, а у некоторых даже восьмого уровня. Стихией половины из них была Власть, хотя встречались так же Огонь, Воздух и Жизнь.

— Отец мой, — сказал парень лет двадцати, — сколько мы еще будем сидеть здесь и караулить этих несчастных, в то время как наши братья сражаются с повстанцами в Долине.

— Сын мой, — ответил мужчина, — до тех пор пока не убьем их, или нам не станет точно известно, что Вэйн и Тиа Бонти либо мертвы, либо находятся в другом месте. Это приказ старейшин.

— Отец мой и мать моя, — добавила одна из девушек, становясь рядом с парнем и склоняя голову, — меня не оставляет мысль, что преследуя невинных, мы идем против чести.

— Дочь моя, — ответила женщина, —Вэйн и Тиа Бонти — это люди власти. И они непременно попытаются вернуть себе утраченную власть. Представь, сколько невинных тогда погибнет.

— Ты совершенно права, госпожа моя, — сказал ей мужчина.— Слушай дочь моя, — добавил он, — возможно, скоро мы не сможем сдерживать существ из трещины и тогда тоже будут гибнуть невинные, только уже в нашем клане.

— Где ты хочешь, чтобы гибли невинные, в нашем клане, или среди чужих? — прибавила женщина.

— Среди чужих, — ответила девушка и еще раз поклонилась.

Вы всё поняли, дети мои, — добавил мужчина.— Вэйна и Тиа Бонти нужно убить и быстро. Иначе то же произойдет с людьми нашего клана.

— Через эти горы есть два перевала, — прибавила женщина, — этот и еще один, тайный, им ходят контрабандисты. Наши птицы летают над обоими уже неделю, но никого похожего не видели.

«Так они подчиняют себе птиц так же, как Тиа подчинила белочку», — подумал я.

Я заметил, что от указательного пальца хранителей с даром Власти тянется толстая полупрозрачная багряная нить. Проследив за ней я оказался на каменной площадке, на склоне горы, на которой свернувшись в клубок спали четыре больших дракона. Рассмотрев их, я вернулся в комнату.

—Отец мой и мать моя, — сказала девушка, склонив голову, — уверены ли вы что через эти горы есть только два перевала?

— Уверен, — ответил мужчина, будь их больше, об этом было бы известно.

«Они ничего не знают про безлюдный перевал» — подумал я и решил, что пора возвращаться.

Стоило мне лишь представить себе пещеру, как я оказался в ней.

— У них всегда отрядом управляют двое? — спросил я, после того, как рассказал все что видел и слышал.

— Обычно да, — ответил Вэйн, — этот отряд, — одна семья. Те двое, — муж и жена, остальные — их дети. Конечно, бывает, что один из супругов погибает, но учитывая, что в бою такие семьи действуют очень эффективно, случается такое редко.

— То есть всех их родила та женщина? — с удивлением спросил я.

— Да, в степи обычно по восемь-десять детей, — ответила Тиа, — у них так принято.

— Нужно уходить, — напомнил Вэйн, — они, наверное уже ищут Аримана и его друзей.

Быстро собрав вещи, мы отправились в путь.

Горы оказались значительно дальше, чем мне казалось. Мы шли по густому лесу, перебирались через поваленные стволы деревьев, заросли лиан, к тому же землю покрывала, какая то колючая трава. Все это осложняло ещё и то, что идти нужно было все время вверх.

За первый день Тиа раз шесть объявляла привал, так как я выбивался из сил, и начинал отставать. Что же касается Вэйна, то в походе он не проявлял никаких признаков усталости, но на каждом привале ложился на землю и засыпал.

— Не переживай, — ответила Тиа, когда я поинтересовался, все ли с ним нормально.— Он хранитель, они привыкли спать днем, а не ночью. Еще неизвестно, что нас ждет когда стемнеет, вот он и пытается выспаться заранее.

И все же я продолжал чувствовать какую-то смутную тревогу за него, тем более, что золотые нити, составляющие его тело были тонкими и светились тускло.

После полудня добавилась еще одна проблема. Над лесом то и дело летали драконы, их было столько, что я сбился со счета. По два всадника на каждом. На их доспехах и оружии я видел герб клана коршуна.

Видимо, когда об исчезновении Аримана стало известно, сторожившая перевал семья запросила подмогу.

— Весь род собрался, — пояснил Вэйн, накрыв нас водяным куполом, не позволяющим драконам нас учуять, но теперь нам приходилось идти лишь под густыми кронами деревьев и избегать открытых мест.

Когда мы в очередной раз остановились на привал, один дракон кружил над нами совсем низко. Его лапы почти касались вершин растущих рядом деревьев.

— А можно его сбить? — спросил я, Вэйна.

— Легко, — пробормотал он сонным голосом.

— Тогда, почему мы прячемся?

— Мстить будут, — ответил он засыпая.

Когда мы вновь продолжили свой путь, я спросил: — И как они не боятся нас выслеживать, если мы их сбить можем?

— В степи приказы старейшин не обсуждаются, — пояснила Тиа.

— Меня тоже удивляет, что летают по одному, — вступил в разговор Вэйн — когда нас ловили у Бонтихила, летали по четыре, по пять. — он задумался. — Знаете что. За час до захода солнца у степняков принято собираться всем вместе, пить чай и обсуждать дела. Они могут нести свою службу и днем и ночью, но этот час они должны провести со своей семьей за чашкой чая.

— А как же они в этот час Трещину охраняют? — спросил я.

— Собираются прямо на стене. Стена в Сейнуре сделана так, чтобы там можно было собираться всем.

— Значит целый час они не будут нас искать?

— Да. Но за час мы далеко не уйдем. Я о другом. Не хочешь ли ты побывать на их совете и послушать, что они говорят?

— Хочу, — отозвался я.

В назначенное время мы увидели, что множество драконов собирается в одном месте. Покинув тело и я направился туда же.

Около десяти семейств расположились на опушке леса. Главы семейств сидели на большом ковре в центре, их дети на коврах вокруг.

По чашечкам из голубого камня разливали чай. На узорных подносах раскладывали сладости. Я заметил, что бытом здесь занимаются лишь мужчины. Женщины в это время сидели с видом цариц, закутавшись в меховые плащи.

Но, большинству судя по всему было не до сладостей. Они сидели опустив глаза с мрачными лицами и молчали. Наконец заговорил самый старший из всех, невысокий мужчина, худощавого телосложения лет шестидесяти. У него и у женщины рядом в центре тыльной стороны кисти я видел изображения солнца, подобные тем, что были у Вэйна только, с изогнутыми лучами.

— Дети мои, — не спеша, взвешивая каждое слово начал он, — сегодня мы расследовали исчезновение Аримана, главы города Рилтон и трех его друзей. У нас было три предположения о том, что с ними произошло, и я считаю нужным ещё раз их озвучить.

Мы предположили, что Аримана убили беженцы из Долины солнца за то, что не пустил их в город. Поведайте нам об этом, дети мои, — он кивнул двум супружеским парам, сидевшим по правую руку от него, назвав мужчин и женщин по именам.

Названные им люди встали, поклонились ему и всем, потом встали их дети, тоже всем поклонились. И не спеша, взвешивая каждое слово, по очереди, начиная от старшего к младшему, они начали рассказывать о том, как допрашивали беженцев.

По словам каждого выходило, что никто из беженцев не покидал лагерь в ночь исчезновения Аримана. К тому же беженцы не могли знать, что Ариман отправится за стену по тайному ходу из своего замка.

— Итак, — подвел итог говорящий, — значит ли это, что беженцев можно признать не причастными к исчезновению Аримана?

Все подняли руку, повернув ладонь вперед.

— Вторая версия, — продолжал хранитель, — Аримана и его друзей убили разбойники.

Вопрос к вам, уважаемые… он снова обратился к двум другим супружеским парам, назвав их по имени.

Названные им семьи поднялись, и начали рассказывать о том, как допрашивали жителей города, купцов и хранителей. О разбойниках вблизи Рилтона не слышал никто, за исключением одного случая. Слово дали парню и девушке примерно моего возраста и они начал рассказывать о том, как допрашивали Лиену. Рассказали всем о моем появлении в городе, и о убитом княжеском слуге.

— Человека по имени Тим Каймон убили наши братья по приказу госпожи Саруны. — сказал главный.

«Ничего себе!» — подумал я.

— Учитывая, что больше о разбойниках слышно не было. А даже если разбойники и были, то не могли знать, что Ариман выйдет ночью за городские ворота, думаю версию с разбойничьим нападением можно считать несостоятельной.

Все подняли руки.

— Осталась последняя версия, — медленно продолжал главный.— прошу вас господа, он назвал сидевшую напротив супружескую пару, поведайте, что вам известно о пришельце по имени Гудвин.

Они и их дети принялись рассказывать о том как допрашивали Наймона и Алиту, Лиену, а также других посетителей трактира. Они рассказывали о моём появлении в Рилтоне. О том как однажды меня отправили за орехами, а я вернулся поздно, сильно взволнованный и без защитных стекол для глаз.

— Эти защитные стекла помогали ему лучше видеть, — сказал один из семьи, — один из посетителей видел, как однажды он их уронил, а потом долго искал на ощупь.

— Когда вернулся, он ничего на ощупь не искал? — поинтересовался главный.

— Нет, напротив, со слов дочери трактирщика, он ориентировался на кухне даже лучше, чем раньше.

— На следующий день его снова послали за орехами, нужно было принести десять мешков и он справился. Дочь трактирщика, хотела дать ему в помощь своего брата, но он отказался.

— Сын трактирщика рассказывал, — сказал парень года на два старше меня, — что когда он перебирал и сушил орехи то в одном из мешков обнаружил длинный рыжий волос.

— А на следующий день Гудвин снова, принес десять мешков орехов, — сказала одна из девушек, — дочь трактирщика была очень этим удивлена, обычно этот парень проворством не отличался.

— А еще, — продолжала девушка, — Гудвин, со слов дочери трактирщика, весь день был печальным и взволнованным.

Вернувшись из леса с последним мешком, он отдал ей серебряную монету и сказал, что неизвестный господин, живущий в центре города попросил собрать еду в дорогу для двух человек на три дня. Дочь трактирщика собрала то, что он просил. Хранители видели, что эту сумку он унес за ворота в лес.

Потом Гудвин вернулся без сумки, но в плаще с гербом дома Бонти, который не хотел продавать даже за тройную цену.

Ариман с друзьями решили его как следует допросить и исчезли. — прибавил их отец, — Их вещи нашли в лесу неподалеку от того места, где Гудвин собирал орехи. Рядом следы пепла от тела, отравленного ядом мансера. Гудвина с тех пор тоже никто не видел.

— Если кто не знает, — уточнил главный, — яд мансера есть у хранителей Тейнуэта, охраняющих особо опасные участки стены. Теперь слово вам. — главный указал на ещё одну пару. Мужчина и женщина поднялись с ковра и сделали знак своим детям.

— Мы осмотрели место, где Гудвин собирал орехи и нашли там пещеру созданную при помощи Дара земли. — начал мужчина. — И судя по количеству свежей золы в очаге в ней жили в течение двух или трех дней.

Потом его семья принялась рассказывать, что в пещере они обнаружили две постели из сухой травы. Остатки сгоревшей шелковой рубашки в очаге. Еще их животные обнаружили в пещере и рядом с ней сильный запах гноя и разлагающейся человеческой плоти.

«Я же вроде всё там вымыл!» — подумал я, в то время как парень лет двадцати рассказывал, что вокруг пещеры обнаружено очень много пепла существ, отравленных ядом мансера и следы применения боевых техник очень сильного дара Воздуха и Воды.

— У Гудвина был сильный дар? — спросил главный.

— Слабый, — ответил мужчина, — и плохой контроль. Еще Гудвин открыл у себя только один дар.

Потом начал говорить молодой хранитель с даром Жизни. Он сказал, что у него есть уникальная способность чувствовать пролитую на землю кровь и узнавать принадлежала ли она человеку, или животному, а так же, когда именно кровь была пролита. Он рассказал, что чувствовал рядом с пещерой человеческую кровь, пролитую позапрошлой ночью.

— Кто-нибудь сомневается в том, что в той пещере останавливались Вэйн и Тиа Бонти? — спросил главный.

Ни одна рука не поднялась.

— Кто-то сомневается в их причастности к исчезновению Аримана?

Снова ни одна рука не поднялась. А потом, одна из женщин произнесла.

— Большинство из нас считает, что Вэйн мертв.

— О том, что он мертв, говорили больше недели назад, но до Рилтона он дошел и с существами здесь сражался.

— Похоже, до Рилтона он дошел в плохом состоянии, — произнесла одна из женщин, — судя по нашим находкам раны сильно гноились. Возможно конечно, что к Тиа вернулся дар, и она его исцелила, но зачем же тогда этим двоим понадобилось связываться с мальчишкой, а главное, зачем они отдали ему плащ? Ведь это их выдало. А в их интересах было пройти незамеченными.

— Возможно, Тиа хотела отомстить Ариману за то, что назначил за нее награду? — предположила одна из девушек, — она ведь считалась его невестой.

— Неужели, ради мести они стала бы подвергать себя опасности? — возразила женщина сидевшая рядом с главным. Они оба должны были знать, что исчезновение Аримана мы будем расследовать, перекроем перевалы. Вот если Вэйн умер, это всё объясняет.

— Когда он по-вашему умер, госпожа моя? — спросил её главный.

— Предполагаю, позапрошлой ночью. Об этом свидетельствует найденная рядом с пещерой человеческая кровь. Похоже, тот бой стал для него последним. — голос говорившей звучал грустно .— Тиа обвинила во всем Аримана. Если бы он не назначил за неё награду, они смогли бы укрыться в Рилтоне. Вэйн остался бы жив. И месть стала для неё главной целью. Она попросила о помощи мальчишку, который согласился, чтобы хоть немного её утешить.

Тиа отдала ему свой плащ. Он выманил Аримана с друзьями из города и привел в назначенное место, где Тиа убила их используя яд мансера, а потом сожгла тела.

— Постойте, госпожа, — поднял руку один из глав семейств, — как четырнадцатилетняя девушка пусть и ядом мансера смогла убить четырех хранителей с боевым даром?

— Скорее всего при помощи лука принадлежавшего Тиму Каймону. Отклонить летящую стрелу весьма непросто. Слышала, ее мать была превосходной лучницей. Талант передался дочери. Не исключено, что Тиа сама при этом пострадала. Потому ей пришлось сжечь изорванную рубашку.

Мальчишку она взяла с собой. Человек с даром воды в ее положении необходим: смывать запах с тропинок, создавать водяной щит, не позволяющий драконам и существам их учуять, добывать воду.

— Кто-то может возразить, или дополнить? — спросил главный.

Вначале все молчали, потом один из молодых людей поднял руку и получив разрешение говорить спросил.

— А где же тогда тело Вэйна?

— Полагаю, Тиа воткнула в него дротик с ядом мансера, а потом сожгла, прах взяла с собой, чтобы похоронить в семейной гробнице, — ответила женщина, сидевшая рядом с главным. — я бы на ее месте поступила так же.

Никто не возражал.

Все сидели, осмысливая сказанное, наконец, одна из девушек произнесла.

— А что если Тиа, так хотела отомстить бывшему жениху, что отдала мальчишке плащ не посоветовавшись с Вэйном, например, пока он спал?

У большинства степняков эта версия вызвала негодование.

— Нет, княжна рода Бонти не может быть так плохо воспитана.

— Она должна была понимать, что подставит их обоих.

— Сделать так, значит проявить к нему неуважение, — слышалось отовсюду.

Все снова, единодушно пришли к выводу, что Тиа могла решиться на этот шаг только в случае смерти Вэйна.

Потом, посовещавшись немного, они решили, что целого рода для наших поисков здесь слишком много, и решили оставить лишь две семьи, предварительно кинув жребий. Остальные решили проверить другие места в окрестностях Рилтона, куда еще по их мнению могла направиться Тиа.

По представлениям степняков припасов у нас должно хватить дней на шесть, при условии, что мы будем жестко их экономить. И это если нас самих не съедят существа.

Все сели на драконов и направились к своим позициям. Я стал свидетелем разговора двух сестер.

— Жаль Вэйна Бонти, — сказала одна из них, — оставался прикрывать, стерег самую опасную башню и что взамен?

— Есть закон, — ответила собеседница, — тех, кто прикрывает, нельзя преследовать пока луна трижды не станет той же, что была когда трещина удвоилась. Это даже если человек совершит преступление.

— Мы стали вне закона, — со вздохом прибавила вторая, — все мы по законам степи заслужили пойти за стену. Если бы знала, как мне это не нравится!

— Мне тоже, — отозвалась вторая.— Но как мы можем предать родителей, которые дали нам жизнь, братьев и сестер?

— Если мы предадим, что будет значить наше слово?! Все будут относится к нам, как к предателям.

— К нам и так относятся как к предателям, мы предали императора, — отозвалась вторая.

— Но так нам хотя бы в своем клане доверяют, а если родителей предадим, не будет доверять никто.

— Да уж, — грустно кивнула её сестра.

Мне было искренне жаль девушек, присутствуя на совете я уже достаточно изучил менталитет степняков, чтобы понять, что от них мало что зависит.

Но с другой стороны я понимал, что в случае чего эти девушки убьют нас не задумываясь.

«Это я виноват, что не стал продавать плащ. Продал бы, и никто ничего бы не заподозрил», — с горечью думал я, возвращаясь назад. Но вспоминая себя тогда, понимал, что ни за что бы на это не согласился.

Вернувшись, я увидел что Вэйн опять спит, а Тиа сидит у костра и изучает содержимое сумки с припасами.

— Увидев, что я вернулся, девушка с интересом принялась меня расспрашивать.

— Это они убили Тима Каймона, — выпалил я.

— Мы это сразу поняли, — грустно произнесла она.

— Странно, Тиа, они считают, что ты специально отдала мне плащ, чтобы выманить Аримана из города, — сказал я.

— Понимаешь, Гудвин, каждый судит о людях по себе, — с улыбкой ответила Тиа. — Но я считаю, что в поступках нужно руководствоваться голосом своего сердца. Это собьет врага с толку. Вот сейчас, к примеру, сердце мне подсказывает, что не нужно экономить припасы.

Она достала из сумки остатки пирога, ветчины и сыра, красиво разложила все это на листьях на расстеленном на земле платке, потом принялась заваривать чай.

— Странно, Тиа, почему-то у них хозяйством только мужчины занимаются?

— Женщины у них рожают по десять детей, да еще и с существами сражаются наравне с мужчинами. Если они еще и хозяйством будут заниматься, это будет несправедливо.

— Да уж, — согласился я.

— Говорят, сам император любит в свободное время готовить для своей семьи, и гостей, — продолжала Тиа, — однажды мы с отцом были в гостях в загородном домике Семьи. Там не было даже слуг, только клан Солнца. К сожалению, в лицо императора никто не знает кроме близких родственников, они держат это в тайне. На официальных собраниях он появляется в короне-полумаске. Я, помню, всё гадала, кто же император. Прочитать мысли кого-то из Семьи невозможно. Дар у них посильнее моего, а если не дар, то контроль точно.

— А ты уверена, что император вообще существует, — сказал я, — что если под короной-полумаской всё время разные люди?

— Ну что ты, на пальце императора Перстень Власти. Самый могущественный артефакт этого мира, — средоточие стихии Власть. Никто, кроме тех, кто может им владеть его не видят. А из тех, кто может, он сам выбирает достойного преемника. Но, признаюсь честно, о нем я многого не знаю.

Когда все приготовления были закончены, она принялась будить Вэйна.

За ужином я принялся рассказывать о том, что было на совете.

— А кто эти пожилые мужчина и женщина, с солнцем на руках, — спросил я.

— Старейшины клана, — пояснил Вэйн. — остальные, — их дети и внуки. В степи человек становится старейшиной, когда его внук становится хранителем и остается им до тех пор пока может сражаться с существами.

— А если, скажем, девушка выходит замуж за человека из другого рода, она, получается, может уже не подчиняться старейшинам? — спросила Тиа.

— Да, когда люди заключают брак, они могут примкнуть к любому роду любого клана, или создать свой. Но чаще всего они остаются в подчинении родителей жениха, или невесты.

— Да уж, — вздохнула Тиа, — когда человек привыкает к поддержке целого клана, оставаться одному ему тяжело, особенно в молодом возрасте.

— А в чем разница между родом и кланом? — спросил я.

— Понимаешь, род это дети и внуки одного человека, — пояснила Тиа. — Много родов образуют клан. Обычно старейшины родов одного клана, приходятся друг другу родственниками, но бывают и исключения.

— И сколько обычно таких родов в клане? — снова спросил я.

— Около пятидесяти — ответила Тиа.

— Так получается, — приблизительно прикинув в уме, количество хранителей в мятежных кланах, воскликнул я, — если больше тысячи человек оставили стену, и переселились в Долину солнца, то кто же теперь её защищает?!

— Вот этот вопрос меня сейчас волнует больше всего, — ответил Вэйн. — Учитывая, что через Белый перевал из степи идут люди, а не существа, думаю, верные императору кланы заняли их место на стене и пока справляются.

— По этому мы туда идем?

— Да, одна из причин, — тут он о чем-то задумался и спросил:

— Получается, меня опять считают мертвым?

— Да, — кивнул я, — теперь они ищут только нас с Тиа. Потому здесь осталось только две семьи.

— Видишь как полезно слушать свое сердце, — вступила в разговор Тиа. А потом прибавила, — вот сейчас голос сердца говорит мне, что припасы экономить не нужно.

— Не нужно, — согласился он. По эту сторону перевала нам, похоже, сидеть долго. Пока они не перестанут вас искать. Купим ещё.

— И где, интересно? — спросила Тиа.

— Отсюда по горам недалеко до гостиницы на Белом.

— И ты собираешься идти туда за едой? — спросила Тиа.

— Собираюсь. Им, — он указал на дракона в небе, — такое даже в голову не придет.

— Да уж, — согласилась девушка.— А где мы будем прятаться все это время?

— Там, — Вэй указал на предгорье, поросшее густым лесом. Лишь отдельные скалы возвышались над вершинами деревьев, словно над морем. — Степняки плохо ориентируются в лесу и в горах. Ещё, думаю, в этих скалах отыщется пещера, вроде той, где мы жили.

— Поищу, — ответил я.

В тот день мы ещё долго шли в сторону гор. На ночлег остановились лишь когда во мраке стало трудно различить очертания деревьев.