Wonder-land 2: Старые друзья и новые враги (джен)

Армия Урфина шла по стране, как ураган. Фермеры, не внявшие предупреждению Гудвина, теперь горько сожалели и раскаивались, что не доверились волшебнику и не укрылись за стенами города. Урфин Джюс силой забирал продукты и самые хорошие вещи — ладно скроенный кафтан, шляпу с перьями, подушку с вышивкой шёлковыми нитками…

Его армия наводила ужас, громила изгороди и беседки, пугала детей до истерик, а взрослых — до седых прядей в волосах. Они прошагали по хуторам и деревенькам, за день успев снискать славу отъявленных злодеев, и наконец к закату подошли к Изумрудному Городу.

Урфин решил сначала поговорить по-хорошему. Он подвёл медведя к самым воротам и дипломатично постучал в окошко привратника.

— Кто? — недружелюбно спросил привратник Фарамант, приоткрывая окошко.

— Урфин Джюс, правитель Голубой Страны и великий чёрный и белый колдун! — важно ответил Урфин. Сидевший на его плече Гуамоколатокинт заухал, маскируя под уханье свой смех. Этот титул Урфин выдумывал всю дорогу и, судя по его бормотанию под нос, останавливаться столяр не собирался.

— Я доложу о вас Великому и Ужасному, — ответил Фарамант, закрывая окошко. — Приходите через неделю!

Урфин снова постучал в окошко. Но Фарамант не ответил — ему нужно было заблокировать ворота. Грохнул запор, ещё один — теперь город был в осаде, надёжно запертый изнутри. Он сделал всё, что мог — теперь дело было за магическим искусством Гудвина.

Столяр, отбив кулак о добротно сбитое дерево, вернулся к стоящей в отдалении армии.

— Генерал, возьмите третий взвод и попробуйте сломать ворота, — распорядился Урфин. Он сомневался, что всё с ходу получится — ворота были массивные, тяжёлые, скреплённые железными скобами. И, судя по недавнему грохоту, привратник закрыл их запорами в ширину человеческого тела и, возможно, в такую же толщину… Но нельзя подавать виду, что всё идёт не так, как ты хотел.

Урфин так и не спешился, взирал на тщетные попытки сломать ворота, сидя на спине Топотуна. Но он так углубился в свои мысли, что слова медведя услышал лишь краем уха.

— Что ты сказал? — проговорил Урфин, склоняясь к ожившей шкуре.

— Я говорю, о Повелитель, что они возвращаются! — ответил медведь. — Но они не сломали ворота…

— Ты думал, всё будет так просто, глупец? — фыркнул Урфин. — Нет, Гудвин был не дурак, он предвидел войну… Но нам некуда спешить, мы можем устроить осаду, и тогда мы посмотрим, как поведут себя горожане!

Гуамоколатокинт, сидевший на плече Урфина, деликатно ухнул:

— А что, если у них достаточно запасов на месяц или два?

— Ты куда-то торопишься, Гуамоко? Не задерживаю, — ответил Джюс. — Я повторяю: мы можем осаждать их месяц, полгода или год, если это нужно. Я стану правителем Изумрудного Города в любом случае.

Филин поразился целеустремлённости этого честолюбивого столяра и замолчал. Он лишь делал свои выводы.

Когда генерал армии подошёл к Урфину и доложил о провале, Джюс распорядился:

— Разбейте лагерь у ворот, проверьте, нет ли других выходов из города, если есть — выставьте там охрану. Ни одно живое существо не должно выскользнуть за пределы этих стен. Нарушителей тащите ко мне.

— Так точно! — рявкнул генерал. — Солдаты, шагом ма-арш!

— Идём, Топотун, — Джюс ткнул медведя пятками под бока. — Пора на войну.

* * *

— Итак, они здесь, — Доктор расхаживал по залу с приспособлениями для обороны, изящно лавируя между ящиками и кучами вещей. — Что мы имеем?

— Работа идёт, — ответил Гудвин. Он замешивал горючую жидкость из того, что нашлось во дворце.

— В процессе, — отозвался Страшила. Он месил в ступке мыльные цветы и муку, чтобы получить кашицу, необходимую для химических опытов.

— Ещё не готово, — отмахнулся Дин Гиор, скреплявший пучки соломы в плотные веники-факелы.

— Ох, ну почему, почему они так быстро пришли! — таймлорд отошёл от окна и поглядел на ряд бутылочек с различными смесями. — Нужно что-то придумать. Дайте-ка пораскинуть мозгами… Деревянные люди… Перенесём в привычную среду… Выращенные в лаборатории гомункулы… Загрузить чужую память сложно, почти невозможно, ручное обучение… Предположим, этот человек создал их год назад, когда я появился здесь впервые. Нет, маловероятно, Гингема не пропустила бы такой угрозы…

— О чём вы? — Гудвин оторвался от вливания воды к уксусной кислоте.

— Значит, он создал их недавно. Вывод — они мало обучены. Они попали в реку и не могли плыть, они не видели большие объёмы воды, — Доктор расхаживал по комнате вдвое быстрее. — Предположим, они не видели огня и наш трюк с коктейлем сработает… Нам нужны чучела!

— А разве меня не хватает? — спросил Страшила.

— Но мы же не будем тебя, Страшила, использовать для отвлечения их внимания! — ответил Доктор. — Они разорвут тебя на кусочки, и не уверен, что у меня удастся снова трюк с оживлением огородных пугал… Нет-нет, мы сделаем бескаркасный тюфяк, много таких, и устроим всё так, будто это стража ходит по стенам ночью. Видите ли, из всех тут собравшихся только я могу не спать несколько суток подряд, а охранять город как-то надо. Если мы сымитируем дозоры, мы сможем приостановить Урфина! Что ещё, что ещё? — Доктор почесал в затылке. — Ну почему ни одной достойной идеи?

— Ещё есть время подумать, — успокоил Доктора Гудвин. — К тому же паника никогда не помогала.

— Надеюсь, Джейми и Виктория в порядке… — Доктор вздохнул. — Надеюсь, этот Урфин не заметил их, когда проходил мимо…

* * *

Утро в лагере жевунов началось с собрания. Прем Кокус и Джейми, не спавшие всю ночь, представили свой план.

— В Когиде находится отряд из пяти солдат, — рассуждал Прем. — Командует ими лавочник Бефис, лично мы с ним не знакомы, но я о нём наслышан.

— Скупердяй и брюзга! — выкрикнул кто-то из толпы.

— При нём неотлучно находится один из солдат, а остальные совершают рейды по округе, поддерживая подчинение Урфину. Если мы захватим их между деревнями и быстро уничтожим, у нас появится шанс добраться до Бефиса, — продолжил Прем.

— Нужно ударить одновременно, — добавил Джейми. — Если хоть один деревянный человек удерёт — всей операции конец!

— Для этого нам нужно привлечь оставшихся в деревнях, собрать все доступные топоры, пилы, и как можно больше сетей, верёвок. Чтобы распилить деревянное тело, нужно обездвижить врага, — Прем оглядел партизанский отряд. — Мы покинем замок и разделимся, чтобы организовать контратаку. Женщины, на ваши плечи ложится миссия плетения сетей. Мужчины, мы подберём и оборудуем места засад. Действовать стоит без спешки и осторожно. Скрытность — наше главное преимущество.

— А вы уверены, что мы сможем сделать это? — спросил робко молодой жевун, хлопая голубыми глазами.

— Мы должны, — ответил Джейми. — В противном случае эта армия будет лесным пожаром проходиться по стране. Мне знакома такая ситуация, я тоже воевал. Мне тоже было страшно. Но я Джейми Маккримон из клана Маккримонов, и ради чести своего клана, ради безопасности наших женщин и стариков я буду идти вперёд даже на верную смерть! А вы готовы ради безопасности женщин и стариков постоять за себя и свою страну?

Жевуны переглянулись, а потом, как один, ответили:

— Готовы!

* * *

— Они полностью окружили крепостные стены, — доложил Страшила, завершивший обход по стенам. — Я насчитал пятнадцать солдат, расставленных друг от друга на расстоянии взгляда, так, чтобы каждый видел двух соседних.

— Так я и думал, — кивнул Доктор. — Они нас полностью блокировали.

— Запасов в городе хватит на неделю привольного питания, — проговорил Гудвин. — Но мы уже затянули пояса, месяц протянем.

— На месяц тут запираться нельзя, — ответил Дин Гиор. — При длительной осаде крепости осаждённых начинают одолевать голод, эпидемии и внутренние брожения.

— Этого нам не надо… — таймлорд почесал в затылке и поглядел на лагерь захватчиков, расположенный в паре десятков метров от главных ворот. — Думаю, пора поговорить с этим вашим Урфином напрямую…

— Что вы имеете ввиду? — нахмурился Дин Гиор.

— Ты что-то задумал, а? — Гудвин усмехнулся.

— Я просто верю в силу дипломатии, — ответил Доктор, подходя к стене вплотную и складывая руки у рта: — Эгей, там, внизу! Давайте поговорим!

В лагере, до того спокойном и словно бы сонном, тут же возникло оживление. Из палатки, которую сделали явно из украденных на хуторах полотнищ и жердей, вышел худой темноволосый мужчина, вышагал важно комок перьев по колено человеку, подхромала гора меха — конечно, это были Гуамоколатокинт и Топотун, но Доктору с его высоты это не было ясно. Потому он, не пытаясь каждому отдельно отдавать почтение, прокричал:

— Могу ли я узнать ваши требования?

Обычно на это отвечали «миллион долларов мелкими купюрами и вертолёт», но так как в Волшебной Стране знали только о существовании «и», Джюс ответил совершенно иное:

— Изумрудный Трон и полное подчинение! — вот что ответил Джюс, гордо подняв голову в сторону Доктора.

— А шнурки тебе не погладить? — рявкнул Гудвин. Доктор шикнул на него и поглядел на Урфина:

— А зачем вам это? Править городом достаточно сложно, знаете ли! А целой страной — и подавно!

— А вам не наплевать? Вы кто сами такой? — спросил Урфин.

— Имя «Доктор» вам о чём-нибудь говорит? — спросил таймлорд.

Урфин прищурился. О Докторе не слышал, наверное, только мёртвый. Убийца двух узурпаторш, добрый волшебник Доктор, год назад прогулявшийся по Волшебной Стране, был на стороне Гудвина… Если, конечно, это не блеф.

— Синий номер пять, — проговорил Урфин негромко, не поворачивая головы к солдату. — Метни-ка в этого говорливого старикашку свою дубинку.

— Так точно! — рявкнул солдат, замахиваясь.

Доктор понял, что происходит, когда дубинка оторвалась от деревянных пальцев. Он пригнулся и толкнул Гудвина в сторону. Деревянная дубинка просвистела над их головами и улетела в сторону главного замка. Послышался звон разбитого окна.

— Знаете, дипломатия не всегда так провальна, — проговорил Доктор, виновато улыбаясь.

— Похоже, это была первая стрела, — проговорил историк города. — Теперь мы в положении контратакующих. Что будем делать?

— Варианты: отвлечь противника, запугать, сжечь… — начал перечислять Страшила, загибая пальцы.

— Первое оставим на день, когда нужно будет совершить вылазку за продуктами наружу, — ответил Доктор. — Последнее лучше делать ночью. А запугать… Я подумаю, — кивнул Доктор. — Идёмте.

Он, не разгибаясь до конца, пошагал к лестнице вниз. За ним направились и остальные.

Урфин отвернулся от стены и спросил, не глядя на Гуамоко:

— Замечания от древних птиц будут?

— Только одно, — ответил Гуамоко. — Рыба гниёт с головы.

— Спасибо, рыбой я сыт, — Урфин едва сдержался от пинка. Мстительный филин мог отплатить ему самым неожиданным способом. — Топотун, иди в лес и поймай мне дичь.

— Слушаюсь, хозяин, — глубокомысленно молчавший всё это время Топотун кивнул круглой башкой и пошагал в сторону ближайшего леса.

«Рыба гниёт с головы…» — повторил мысленно Урфин, оглядываясь на город-крепость. Гудвин был не дурак, явно опасался нападения… Но раз он, Урфин, всё ещё не испепелён молнией с неба, значит, Гудвин, во-первых, не такой уж и великий и, во-вторых, скорее всего уже покойный много лет. Вот только вопрос — знают ли об этом жители города? Или им нужно это доступно объяснить?..

Столяр вернулся в палатку, уселся поудобнее и достал из кармана нож. Надо надеяться, он ещё не разучился делать игрушки…

Ночью были запущены сразу два плана Доктора. Сначала на стенах появились механические часовые — чучела на простых крестовинах, которых носили в руках добровольцы из числа горожан — в основном, молодёжь и подростки. Мудрый таймлорд предусмотрел, что по ним может начаться «огонь на поражение» — как показывала практика, дубовые солдаты не промахиваются и бросают вещи со страшной силой. После получаса «патрулирования» стен Урфин ответил на действия защитников — его дуболомы все, как один, взмахнули деревянными руками — и увесистые камни полетели в кукол. Некоторых вырвало их рук часовых, и они полетели вниз со стен. В один миг стены были очищены от «стражи». Это было именно то, чего хотели защитники города. Не более чем через пять минут Урфин начал штурм ворот. Но ворота не поддались натиску, ведь их благоразумно подпёрли телегами и ящиками. А сверху на дуболомов полетели бутылки с дурно пахнущей жидкостью, заткнутые горящей ветошью. Они падали на деревянные тела, разбивались, вспыхивали. Словно диковинные цветы, огонь расцветал на телах дуболомов, распространялся. Солдаты, прежде не видевшие огня и совершенно не чувствовавшие боли, с удивлением смотрели на пламя, тыкали друг друга в очаги пламени, бегали вокруг товарищей, передавая нетронутым огонь…

Урфин, стоявший в отдалении, схватился за голову. Огонь! Он работал, не допуская и искры в помещении, он не сказал дуболомам, что огонь это их смерть — а сами они никогда не догадаются, эти деревянные идиоты!!!

— Надо тушить! Быстро! — он метнулся к толпе солдат, отшатнулся — пламя уже горело жарко, гигантский костёр, отхлынувший от ворот, подходил к нему — дуболомы хотели дать странные светящиеся язычки создателю, чтобы и он светился.

И тут случилось то, чего никто не ожидал. Топотун развернулся к солдатам задом и начал забрасывать их землёй. Комья сырой земли летели в огонь, постепенно, за счёт своего обилия, гасили его, потушенные дуболомы разбегались от летящей в лицо земли, и за несколько минут удалось потушить всех.

Джюс опустился на землю, тяжело дыша. От краха его отделяло всего ничего — ещё десять минут неконтролируемого горения…

А на стенах города слышались радостные крики — защитники чествовали военачальников. Гудвин, «по случаю активного взаимодействия с народом принявший наименее устрашающую форму», купался в лучах похвалы, Дин Гиор грозил кулаком лагерю внизу, Страшила излагал всем желающим детали претворённого в жизнь плана, а Доктор отмахивался от ободряющих слов и чуть хмурился, смотря на тлеющие точки внизу — догорающие руки, ноги и головы дуболомов. Он чувствовал — это не конец.

«Мне не помешала бы твоя волшебная книга, Виллина, чтобы прочесть будущее», — подумал он.

— Как мы его, а? — Гудвин пробрался к Доктору и улыбнулся: — Высшее волшебство, а? Хотя жаль, что он не залил их водой, пламя бы в Глазго видно было…

— А? Ага, — Доктор в задумчивости поднёс к губам флейту. — Интересно, чем нам ответит Джюс?..

— Да, меня это тоже занимает. Но ему понадобится время, чтобы восстановить силы, так что не унывай! — Гудвин похлопал Доктора по плечу.

— Да, да, я знаю, — Доктор кивнул и наиграл первые пару тактов «Прощания Славянки». Хотя душа просила какую-нибудь «Богемную Рапсодию».