Я - Вальбурга Блэк (джен)

«И всех вокруг мы посчитаем грязью, великолепием — себя», — примерно такие мысли крутились в моей голове, пока я рассматривала гостей последнего августовского приёма у Блэков. Не то чтобы я считала британских аристократов снобами или всех волшебников скопом — высокомерными личностями… Нет, постепенно за несколько месяцев врастания в новый мир поняла, что мои переживания напрасны. Я не была в центре мира. Ничьего мира. Мой отец на первое место ставил жену, на второе сыновей, на третье семейное дело. Во мне он ценил схожесть с матерью и игнорировал то, что не вписывалось в его картину идеальной семьи. Мать гордилась сыновьями, а свободное время делила между отцом, собой и мной. Изменения в моих вкусах, привычках, манерах либо не были столь значительны, как мне казалось, либо, скорее всего, оказались никому не интересны.

Некоторое беспокойство вызывало предстоящее обучение в Хогвартсе. Интернат — достаточно замкнутое сообщество, около пятисот человек много месяцев проводят рядом. Пристальное внимание волей-неволей будет мне обеспечено, тем более, что я из Блэков. Для одних возможная пешка, для других подруга со связями, для третьих предполагаемая невеста.

— О чём задумалась леди? — Рейнард Мальсибер оказался прямо передо мной во время смены фигур во время контрданса. Плавно подняв руки, чуть соприкасаясь ими, мы стали обходить друг друга.

— О Хогвартсе. Темпестарий* Абрахам Ронен в «Магическом вестнике» пишет, что не обещает тёплого сентября, но октябрь и ноябрь сделает менее промозглыми.

— Профессор Ронен? Он будет вести у вас Чары. Создание погоды — его хобби, мисс Блэк, он будет завлекать первокурсников на кружок погодных чар.

— Вам нравятся Чары? — спросила я, услышав, что следующей фигурой будет большая линия. Подав руку Мальсиберу, я последовала вместе с ним к центру зала.

— Ритуалистика и Тёмные искусства больше.

— Тёмные искусства и ЗОТИ ведёт профессор Галатея Вилкост?

— Да. В «Еженедельнике Зловреда» регулярно публикуются её статьи, если не читали, рекомендую. Очень едко и по делу. Мой отец говорит, что профессору надо написать учебник «Прокляни и не убейся сам».

Подошёл наш черёд разделяться: Мальсибер закружил в танце Селию Бёрк, я встала в пару к молчаливому Нэйтану Крэббу и продолжила размышлять.

Все в моём окружении буквально дышали волшебством. И это не преувеличение: в разговорах постоянно мелькали названия и детали ритуалов, чар, зелий; заклинания и руны были неотъемлемой частью жизни, начиная от обустройства быта, мелочей вроде вышивки на одежде (даже если это лишь инициалы владельца) и заканчивая отчуждением земельных участков в пространственные складки.

Я смутно представляла, что волшебники делятся на классы. Во всяком случае, мать неоднократно проверяла, хорошо ли я запомнила, с кем и какие виды отношений я могу себе позволить. Во время немногих практических наблюдений за людьми, вроде прогулки по Косой аллее, лондонскому кварталу «Волшебный фонарь» или йоркской Чапел-Филдс, я видела незримое деление на тех, кто считал магию частью себя, и тех, для кого магия не стала привычной. Как Блэк, я должна была быть из числа первых, но ощущала себя частью вторых.

*В средневековых преданиях Темпестарии были магами, создающими погоду, которые жили среди простых людей и обладали способностью вызывать или предотвращать штормы по своему желанию. По этой причине любой, кто считался создателем погоды, был предметом уважения, страха и ненависти в сельской местности.

* * *

1 сентября 1936 года было вторником. Отец перенёс встречу с управляющим на вторую половину дня и вместе с сыновьями ждал нас с матерью на Гриммо, 12. Ирма оглядела меня и, удовлетворённая нашим внешним видом, активировала портальный переход между поместьем Блэк-холл и лондонским домом.

Когда мы вышли из арки портала, Сигнус поцеловал руку матери, мельком посмотрев в мою сторону, Альфард же, обняв мать, переключился на меня. Я поняла, что он заметил моё волнение и в своей манере решил меня отвлечь: подарил новенький телескоп в чёрном кожаном футляре.

— Это магическая модель телескопа Хейла, уменьшенная, естественно. Зеркала покрыты алюминием методом вакуумного напыления; специальное стекло сорта пирекс; жёсткая экваториальная монтировка «ярмо с подковой» …

— Снова маггловские штучки, Альфард? — перебила его объяснения мать.

— Матушка, это артефактная вещь. Мне интересно было соединить технологии магглов и чары. Вышло неплохо, — на помощь брату пришёл Сигнус. — Если Вальбурга будет следовать инструкции и напишет мне или Алу о нюансах использования телескопа в облачную ночь, например, и прочем, я вполне смогу оформить патент на новинку.

— Конечно, напишет, — без тени сомнений уверила мать.

— Пора отправляться на Кинг-Кросс, — сказал отец и первым вошёл в камин.

Альфард взял меня за руку и последовал за ним.

На магической стороне платформы вокзала Кинг-Кросс стоял негромкий гул. Мы неторопливо шли, раскланиваясь со знакомыми. У платформы уже стоял алый паровоз Хогвартс-экспресса с семью красно-чёрными вагонами.

— Первый вагон для взрослых и старост, второй для первокурсников, если захочешь с кем-нибудь познакомиться до начала учёбы, — тихо сказал Альфард и подмигнул мне.

— Хорошо, Ал. И спасибо за прекрасный подарок, — ответила я.

— Мы купили билет в купе А, — обернулась к нам мать. — Кричер сдал твой багаж, обед во втором отделении саквояжа.

— Да, я помню.

— Вот и наша принцесса отправляется в Хогвартс, — улыбнулся отец. Присев в книксене, я получила его одобрительную улыбку и царственный кивок матери. Помахав рукой братьям, отправилась в третий (слизеринский) вагон.

В купе А меня встретили знакомые лица: второкурсники Мальсибер и Крэбб, будущие однокурсники Малфой, Селия Бёрк и Орион Блэк.

— Вы обратили внимание на новый паровоз Хогвартс-экспресса? — едва дождавшись, пока все поздороваются, спросил Мальсибер.

— Маггловские игрушки, — недовольно проговорил Абраксас Малфой, манерно растягивая слова. — Папа считает, что Отталин Гэмбл проявила совершенно неуместную инициативу и предложила взять у магглов поезд и превратить в артефакт. К сожалению, некоторым так понравилась идея свернуть пространство между Лондоном и Гленфиннаном, что теперь мы обязаны ездить на этом убожестве, а не использовать порт-ключи, камины, полёты на фестралах, на худой конец.

— Ну хоть не на абраксанских пегасах, — ехидно парировал Мальсибер.

— Это не смешно! — вспыхнул Малфой. — Сколько раз я говорил: слово «абраксас» вырезалось на амулетах ещё с античных времён. На них изображались василиски, химеры, а не пегасы!

— По-моему, здесь вполне неплохо, — примирительно сказал Орион, не давая разгореться явно привычному спору.

— Ехать долго, жаль, что обновили интерьер, а не чары, — поддержал новую тему Крэбб.

— Мой дядя в ссоре с Поттерами, поэтому пока придётся потерпеть. Мама надеется примирить их, так что есть надежда на сокращение времени до четырёх часов, — ласково улыбнувшись Ориону, сказала Селия Бёрк.

— С какими Поттерами? — подозрительно спросил Малфой.

— С пространственниками, конечно, из старшей ветви, не с зельеварами же, у которых твой отец пытается отнять бизнес, — снова съехидничал Мальсибер, которому явно нравилось подначивать Малфоя. Тот, однако, проигнорировал его слова и напоказ взмахнул серебристой палочкой, невербально призывая манящими чарами небольшую коробку из своего чемодана.

— Две недели в Перуанском заповеднике! — восторженно сказал он. — Смотрите, какая красота!

Из коробки выпорхнул дракончик, весь сверкающий, словно обсыпанный осколками алмаза, с неестественно огромными переливающимися глазами.

— Опаловоглазый Антипод! — восхищённо выдохнула Селия, рассматривая крошечного зверя.

— Модель один к пятидесяти, — подтвердил сияющий Малфой, глядя, как дракончик облетает купе и приземляется на его вытянутую руку.

— Всё блестящее — Малфоям, — притворно вздохнул Мальсибер. — Что ж ты не выбрал Перуанского ядозуба?

— Артефакт? — не давая разгореться перепалке, поинтересовался Орион.

— Конечно. Папа предпочитает целесообразность красоте, поэтому у этого крошки есть кое-какие полезные функции. А ядозуб — слишком мощный, — Малфой резко повернулся к Мальсиберу и ехидно продолжил:

— Рассуждая гипотетически, понадобится в моё отсутствие кое-кому почтовый артефакт там или бельгийский шоколад, полезет этот кое-кто в мой шкаф и получит порцию яда или ослабленную версию драконьей оспы…

— Понял, понял, — засмеялся Мальсибер и протянул руку к дракончику.

Пользуясь всеобщим отвлечением внимания, я незаметно выскользнула из купе. Мне хотелось пройтись по вагону первокурсников.

Двери между вагонами открывались автомагически, слизеринский зелёный с серебром сменился уютными кремовыми и оливковыми оттенками. Коридор был тесноват, часть дверей темнела занавешенными окошками, часть была приоткрыта. Я заглянула в одну из них.

Темноволосый мальчик с пронзительно-синими глазами высокомерно посмотрел на меня. На миг я замерла, не зная, что заставляет меня стоять на пороге. Давящее ощущение магии, плотным багровым облаком окутывающей его? Нет, скорее, странное ощущение чуждости, которое было мне слишком хорошо знакомо.

— Здравствуй, можно войти? — неуверенно спросила я.

Мальчик недоверчиво прищурился, но кивнул.

— Меня зовут Вальбурга Блэк, а тебя?

— Томас Марволо Реддл.