Первый Воин Анубиса (джен)

Дождавшись наступления темноты, когда бдительность ослабевает, а видимость становится хуже, группа из семи человек во главе с Бакари и Хакимом, избегая взглядов вражеских стражников, подобралась к воротам. Вскоре они обнаружили лазейку и, воспользовавшись ею, пробрались внутрь стен. Не издавая лишних звуков, братья по оружию поднялись наверх по ступеням лестницы и начали операцию по освобождению пути к отступлению.

Они незаметно крались в тенях, по одному привлекали внимание к себе тихим свистом, а затем, застав врасплох, затыкали рты противников ладонью и резким движением рук безжалостно сворачивали им шеи. Вражеские воины тут же валились замертво.

Таким образом путь к воротам для остальных был расчищен. Бакари отправил одного из своих воинов за теми, кто остался в подземном укрытии и ждал, когда за ними пришлют. Этот человек, которого звали Джамилем, пошёл предупредить остальных, а оставшиеся члены группы спустились вниз по веревочным лестницам и с помощью механизмов открыли тяжёлые ворота.

Вскоре к нашим героям подошли все, кто желал покинуть захваченный город: воины вместе с Джамилем, крестьяне и люди среднего сословия.

— Путь свободен, друзья, — сказал Хаким, подойдя к ним. — Уходим. Ночная мгла нам благоприятствует.

Всем составом они вышли за ворота и вместе с верблюдами покинули родные Фивы, захваченные гиксосами.

Когда город остался позади, Латифа обернулась к Хакиму, чувствуя, что силы возвращаются к ней. И с глубоким вздохом она произнесла:

— Мы свободны, мой Хаким… Но борьба ещё не окончена. Мы вернём наш дворец, нашу родину. И ничто не остановит нас.

Хаким, склонившись к ней, прошептал:

— Вместе мы справимся со всем.

Он нежно прикоснулся к лицу любимой и ласково улыбнулся, стараясь приободрить.

— Мы непременно придумаем, как раз и навсегда освободить Египет от тирании Сумана и того, кому он поклоняется. Латифа, ты веришь мне?

— Да, мой Хаким, — ответила та, ощущая как вера, которую она чуть не потеряла в плену у верховного жреца, возвращается к ней. — Верю.

Сжав руки друг друга, они отправились навстречу ночной тьме, освещаемой лишь неярким сиянием звёзд на небе.

✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧

Завоевание Фив было не победой воинской доблести, но мастерски спланированным триумфом чёрной магии.

Вскоре известие об этом молниеносном наступлении разнеслось по соседним странам. Имя Мансура гремело не только в Египте, но и Ливии, и Нубии. Под его знамёна стекались новые воины, стремящиеся присоединиться к славе. Лишь Суман хранил в своей душе истинное значение этих событий и зловеще ухмылялся, когда видел, как тщательно сплетённые нити его заговора замыкаются вокруг доверчивых сердец смертных.

Однако верховного жреца злил тот факт, что его пленнице удалось сбежать вместе с её любовником — жалким мальчишкой, возомнившим себя героем. А ведь она должна была стать верной и послушной рабыней Сета.

«Какая досада, — ругался про себя Суман. — Повелитель будет недоволен этим просчётом. Ведь принцесска, весьма возможно, соберётся с силами и вознамерится вернуть себе трон и освободить Египет. Хотя это ей вряд ли удастся осуществить», — последнее предположение успокоило жреца, и он присел на табурет у стола, на котором догорали палочки с благовониями. «Остаётся надеяться, что повелитель простит мне потерю столь бесценного для него дара».

Итак, началась новая глава в истории. Тёмное предзнаменование нависло над долиной Нила, и только силуэт верховного жреца на фоне багряного заката знал, какие ещё сюрпризы уготовил миру старый, но очень живучий культ Сета.

Пока армия Мансура закрепляла свои позиции в захваченных городах, в тени происходило нечто куда более зловещее. Суман, осознавая, что завоевание — лишь первый шаг, сосредоточил свою магическую мощь на воскрешении древних артефактов, спрятанных в глубинах египетских пустынь. Его усилия привлекли внимание преданных последователей Сета, которые охраняли его фигурную тень и с готовностью ждали указаний своего лидера.

Вскоре к Суману, разгневанному побегом принцессы Латифы и её возлюбленного меджая Хакима, явился сам тёмный бог Сет. На заданный ему вопрос жрец смиренно ответил своему повелителю.

— О великий Сет, владыка тьмы и хаоса, я, твой преданный слуга, покорно внемлю твоим словам, — начал Суман, почтительно склонив голову. — Принцесса Латифа, которая должна была стать твоей рабыней, и её любовник, меджай Хаким, дерзнули нарушить твой закон и бежать из нашего священного царства.

— Моя воля непоколебима, Суман, — гремел голос Сета, отражаясь эхом от сводов мрачного храма. — Они оскорбили меня своим дерзким побегом. Ты, жрец, должен вернуть их обратно ко мне. Живыми или мёртвыми, не имеет значения. Их кровь утолит мой гнев.

Суман, ощущая тяжесть божественной воли, покачнулся, но собрался с силами и отважно продолжил:

— Могущественный Сет, я поклялся служить тебе и исполню твою волю. Мои люди прочёсывают пустыню, и скоро мы найдём беглецов.

Губы бога Сета растянулись в зловещем оскале.

— Не подведи меня, Суман. Их кости будут сокрушены, а души — навечно скованы в тенях моего царства. — После этого по залу прокатился раскатистый и такой же зловещий хохот. — Иначе твоя преданность подвергнется суровому испытанию.

Упав на колени, мужчина ответил:

— Я оправдаю твое доверие, о великий. Я найду их, и твой гнев обрушится на них всей своей мощью.

Сет исчез в вихре тьмы, оставив за собой предвестие надвигающейся кары. Верховный жрец знал, что ошибаться больше нельзя. Он должен выполнить приказ бога любой ценой, ибо ставки были слишком высоки. Суман поднялся, полный решимости и испепеляющего страха. Его слуги получили указания, и началась охота, обещавшая быть кровавой и беспощадной.

Ветер пустыни безлунной ночью гнал песчаные вихри. Неумолимые часы отсчитывали время до неизбежной встречи. Где-то далеко среди дюн прятались Латифа и Хаким, надеясь на чудо и спасение. Коварный Суман был уверен, что они — уже призраки, обречённые вечно скрываться в руинах забытой древности.

✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧

Они шагали молча, каждый был погружен в раздумья о месте, которое осталось за спиной. Бакари крепко держал древко копья натруженными руками, в его глазах тлела решимость защищать спутников. Хаким, не позволяя себе расслабиться ни на миг, держал гордцю осанку меджая. Его зоркий взгляд постоянно скользил в сторону горизонта в поисках угрозы. Да и другие воины, подчиняющиеся капитану Бакари, следили за обстановкой в округе. Нану шла рядом с принцессой Латифой, поддерживая её словами утешения.

Часто проводя время в медитациях и ночных бдениях, женщина-врачеватель привыкла к таинственным знамениям и пророчествам. Нану верила, что её связь с божественным миром была крепка, а её служение Нефтиде не осталось незамеченным. И этой ночью во время их путешествия к Ликополису она увидела богиню. Фигура Нефтиды с крыльями, раскинутыми в стороны, возникла перед её внутренним взором.

Богиня была прекрасна и грозна одновременно, её глаза светились всезнанием и мудростью, а голос звучал словно эхо под сводами древнего храма.

«Нану, моя верная служительница, — произнесла Нефтида голосом, что подобен шёпоту в пустыне. — Вас ожидает большая беда. Послушай меня очень внимательно, ибо у меня мало времени. Суман — злобный жрец, который захватил власть в Египте, не оставил своих мыслей о беглянке Латифе и её спутнике Хакиме… Он отправил воинов на поиски, и те уже направляются к вам. Они ищут Хакима и Латифу, их жизни в опасности, так же как и ваши. Нану, предупреди всех и помоги им».

Нану хмурилась, слушая богиню. Новости были печальными. Как только видение закончилось, она пришла в себя и тяжело задышала. Отряд к этому моменту уже был на полпути к Ликополису. Женщина быстро огляделась. Её поведение встревожило Латифу, ехавшую возле неё на своём верблюде.

— Дорогая Нану, что случилось?

— У меня было видение, — ответила та, переведя дух.

— Рассказывай, — попросила Латифа и позвала любимого. — Хаким, иди сюда!

Меджай среагировал моментально и тотчас оказался между ними. Правая бровь вздернулась в подозрении и заинтересованности. И Нану рассказала им двоим о предупреждении свыше.

— Моя повелительница Нефтида поведала о том, что в нашу сторону движется отряд воинов, посланных жрецом Суманом.

Хаким досадно скрежетнул зубами.

— Хаким, нам надо ускориться, — сказала ему Нану. — А о нашей скрытности я позабочусь.

— Хорошо.

Он кивнул и начал быстро продвигаться к лидеру группы, чтобы рассказать о словах богини.

Между тем Нану глубоко вздохнула, и, закрыв глаза, негромко запела молитвенный гимн:

Из бездны ночи, из тишины,

Ты являешься к нам,

Могучий Хонсу.

О свет луны,

Сверкающей с высоты,

Ты — наш хранитель

В мире этой суеты.

Твой лик сияет,

Светит в небесах,

В твоём присутствии

Исчезает страх

В наших сердцах.

Все, кто шёл и ехал рядом с ней, слушали её пение с упоением. У Нану был красивый приятный голос. Она пела с любовью и нежностью, невзирая на пережитое горе и потерю родных и близких.

Ты несёшь нам

Мир и благословение,

О, Хонсу,

Даришь с улыбкой вдохновение.

Серебро воды в отражениях,

Свет впитали горы и долины.

Ты, Хонсу, властитель времён,

Веди нас во снах

Под звёздными светилами.

Слушай молитвы наши

И просьбы наши.

После этих слов все члены группы так же как Нану обратили свои взгляды к ночному небу — прародителю богов и богинь, — чтобы помолиться о помощи и защите в их дальнем путешествии.

Даруй надежду

И радости возглас.

Ты — наш путеводитель в ночи,

И с тобой все страхи

Тают в дымке мглы.

О, Хонсу,

Храни нас под крылом,

Сильный и мудрый,

Веди за собой.

Свет луны дом наш бережёт,

Ты — наш защитник,

Ночи святой сын.

Принцесса Латифа, несмотря на юный возраст, несла в себе благородство и решимость царской крови. В её глазах читалось твёрдое решение вернуть Фивы и все остальные захваченные города под власть справедливости и порядка. Она знала, что защита стражей Ликополиса была их единственным шансом.

Молитвы путников не остались без внимания. Хонсу услышал их и не являл своего лика на протяжении всей ночи. Видны были лишь звёзды, тускло мерцающие в тёмном небе.

С каждым шагом они приближались к Ликополису, который всё ещё казался далёким миражом среди пустынных просторов. Хотя ноги звенели от усталости, никто не позволял себе замедлить шаг. Вперёд их вела вера в то, что Ликополис подарит им временное убежище.

✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧

Тем временем в завоеванной земле начался упадок. Гиксосы жестоко подавляли любое проявление сопротивления, вводя народ в чувство безысходности и ужаса. Охваченные паникой египтяне стали свидетельством неповинной крови, пролившейся в жестоком ритуале Сумана. Большинство людей были убиты или порабощены.

И вскоре под гнётом злодея началось возведение гигантских размеров статуи Сета. По всему Египту были слышны звуки безжалостных ударов хлыста, громкие вскрики, стоны и плач. Надзиратели не щадили никого из рабов: ни молодых, ни детей, ни стариков.

Старейшины Египта, с тревогой наблюдая за происходящим, начали задумывать союзы и планы по противостоянию тирану. Они не могли смотреть на страдания их же народа. Однако видно было, что силы тьмы явно преобладают, и мало кто решался открыто бросить вызов могущественному жрецу.

К счастью, среди них были и те, кто служит добрым богам. Один из жрецов узнал от богини Нефтиды о местоположении наших героев. После чего он поклялся под страхом смерти не разглашать эту информацию не тем людям. Собравшись в дорогу, он отправился следом за теми, кто сможет дать достойный отпор врагам их некогда прекрасной и цветущей страны.

Ветер перемен также коснулся самого Мансура. Окруженный магической аурой решимости, он стал подвержен влиянию своего советника. Оправдывая свои действия интересами государства, он уже не замечал, как его собственная сущность начала сливаться с темными чарами, прокладывая путь к постепенной потере собственной воли. Армия росла в численности, но с каждой новой победой также росли и слухи о мистических жертвоприношениях и проклятиях, сопровождавших взлёт гиксосов к власти.

Когда Суман завершил один из своих самых сложных ритуалов, оракулы провозгласили затмение луны необычайной силы. Предчувствие новой угрозы заполонило сердца египетских вельмож. В этот момент верховный жрец осознал: тьма была лишь первым актом их победы, впереди ожидали ещё более сокрушительные удары по свету и порядку.

— Скоро, мой великий господин, — говорил Суман, обращаясь к идолу Сета у себя на столе. — Скоро мы найдём беглецов и жестоко покараем за их дерзость. А потом Египет окончательно и безоговорочно будет принадлежать нам. — И разразился зловещим смехом.

✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧

Горизонт наконец открыл перед ними высокие стены священного города. На их фоне возвышались величественные силуэты черных собак — сторожей владений могучего Инпу. Их глаза внимательно следили за каждым шагом приближающихся путников.

Когда они прошли в городские ворота, ощущение облегчения охватило всю группу. Ликополис с его высокими стенами, священными храмами, посвященными местному властителю, живительными водами и изумрудными пальмами выглядел как обещание безопасности и покоя. Здесь возле храма Анубиса они могли отдохнуть, набраться сил и приготовиться к дальнейшей борьбе за Фивы.

Они знали, что им предстоит долгий путь со множеством испытаний, но в Ликополисе была их надежда и вера. Каждый, от простого солдата до крестьянина, понимал значение силы единства и верности своим идеалам. А в этом единстве крылась их сила.

Остановившись, отряд капитана Бакари вместе с группой изрядно уставших людей и Латифой с Хакимом смогли перевести дух. К моменту их прихода был уже день. Мужчины, отдохнув в тенях, утолив жажду и голод, принялись ставить шатры, снимать со спин верблюдов поклажу и поить их водой у источника, с позволения стражей, неутомимо охранявших город. Женщины утешали как своих детей, так и оставшихся без родителей.

— Латифа, как ты себя чувствуешь? — спросила Нану, подойдя к девушке, присевшей отдохнуть.

— Я в порядке, — ласково улыбнулась та и погладила свой пока что плоский живот. — Мы в порядке.

— Ты носишь дитя?! — удивилась Нану.

— Да, — мягко улыбнувшись, сказала Латифа.

— Но кто же отец этого ребёнка? — заволновалась врачеватель. — Фараон, да живёт его дух вечно в священных полях, вроде хотел выдать тебя замуж за чати.

— Мне этот мужчина в отцы годился, — брезгливо сморщила носик девушка и хихикнула. — И если честно, то я его сразу невзлюбила.

— Так кто же? — не унималась Нану.

— Это Хаким, мой личный охранник и единственный любимый мужчина.

— Так вот оно значит как! — воскликнула Нану. — Это надо срочно исправить, — решительно заявила она.

— Что?! — не поняла Латифа и удивлённо захлопала ресницами.

— Свадьбу надо устроить, — объяснила неугомонная врачеватель. — Твою с Хакимом, будущие мамочка с папочкой, — и зацокала языком, сетуя на связь влюблённых. — Знаешь, моя дорогая, я ведь не только врачеватель, но и жрица. Устроим вам простую и скромную свадебную церемонию, — после этого Нану одарила её покровительственной улыбкой.

Этим же днём счастливая Латифа призналась своему возлюбленному меджаю, что она носит под сердцем его ребёнка. И сразу же сказала, что никто не знает, кроме Нану, о её интересном положении. Теперь и Хаким знает о том, что он скоро станет отцом.

— Любовь моя, я так счастлив, — произнёс он, обнимая её за талию. — Позже возблагодарим Хатор за шанс воссоединиться друг с другом.

— Хорошо, милый, — отвечала ему Латифа, не переставая счастливо улыбаться.

И тем же вечером Нану, с помощью других женщин украсив место проведения торжества, устроила для меджая Хакима и Латифы скромную брачную церемонию, гостями которой были все члены их группы, а также властители Ликополиса — сам Анубис и его прекрасная супруга богиня Инпут.

Небо было усыпано звездами, словно драгоценными камнями, дополняя своим мерцающим светом сверкающие украшения, развешанные вокруг. Воздух пропитался сладкими ароматами экзотических цветов, которые дамы сплели в венки и гирлянды, украшающие алтарь и места для гостей.

Главной частью церемонии стало благословение от Анубиса, который величественно вышел вперед, держа в одной руке жезл, а в другой — священный амулет в форме анкха. Глаза проводника мёртвых и владыки Дуата светились мудростью веков, и его голос разнесся, словно громкий рокот песчаных бурь.

— Здесь, перед ликами богов и среди друзей мы свидетельствуем объединение двух сердец, Хакима, сына славного Файзуллы, и Латифы, дочери почившего фараона Сэди IV.

— Пусть их союз будет столь же крепок, как камень, — продолжила речь Инпут. — И столь же светел, как лучи Ра, породившего всех нас и всё живое вокруг. Пусть они пройдут через жизненные испытания, поддерживая друг друга и сохраняя верность своим клятвам.

После этого Латифа с позволения Госпожи святой земли⁽¹⁾, прикоснулась к амулету, ощущая приятное тепло, исходящее от него, и прошептала свои обеты, обещая верность и любовь на всю жизнь и после неё. Хаким в свою очередь поклялся защищать и заботиться о своей избраннице, вложив в свои слова все своё мужество и преданность.

Когда последние слова обета были произнесены, Инпут подошла к молодым супругам, благословляя их своим мягким касанием. Она вручила Латифе и Хакиму небольшой сосуд, наполненный священным маслом, символизирующим благополучие и достаток, которое теперь будет пребывать в их семейном очаге.

После церемонии все присутствующие собрались вокруг, чтобы поздравить счастливую пару. Улыбки и смех переполняли вечер, а музыка и танцы продолжались до глубокой ночи. Поверхность Нила, который был неподалёку, отражала свет факелов и звёзд, создавая волшебное сияние, будто великолепный пир будущих дней, полных радости и согласия.

Праздник продолжался, и вместе с ним расцветали надежды и мечты, словно бутоны под благословением богов. В этот торжественный вечер в Ликополисе было заложено начало новой истории, которую будут помнить ещё многие поколения.

1) один из титулов Инпут

Вернуться к тексту