Последний из Рода (джен)

В ту ночь Морфин так и не уснул.

И к утру понял, что всё можно было бы провернуть гораздо быстрее и изящнее, владей он легиллименцией или рискни применить Империус. Тогда для воплощения задумок потребовались бы не недели и месяцы, а буквально считанные часы. Как говорится, задним умом все крепки.

И в то же время, нельзя было сказать, что это время волшебник потратил зря. Он добился поставленной цели, он потренировался в долгосрочном планировании и изменении общественного мнения, стал более популярной фигурой в ЛитлХэнглтоне, наконец-то прочитал те книги, которые прежде только слышал, и даже парочку новых…

Особенно ему понравился «Граф Монте-Кристо» — наверное, именно поэтому он так растянул свой план во времени. Чем-то история Эдмона Дантеса даже напомнила Морфину собственную. Ну, разве что он не обрёл несметное богатство и не обзавёлся преданными слугами…

Слуги… последние пару сотен лет Гонты вынуждены были обходиться во всех делах собственными силами — какие уж тут слуги. И как-то так исторически сложилось, что именно людей в их услужении было менее всего — больше волшебные создания и фамилиары. Когда-то давно — всевозможные некросоздания, потом — гоблины и домовики… Сейчас — разве что змеи остались, и то — из-за парселтанга. Видите ли, земноводные и пресмыкающиеся вышли из моды ещё во времена учёбы Марволо. На это, папаша, конечно, наплевал, но хотя бы при обучении пару раз упоминал.

Кстати, об обучении… а ведь с ним, Морфином, отец гораздо чаще разговаривал именно на парселтанге, чем на английском! Хорошо, что удалось избавиться от этой привычки — так он вызывает гораздо меньше подозрений, чем раньше. Вздумай он натравливать змей на людей без того, чтобы предварительно поменять мнение о себе в головах обывателей — чего доброго ещё его приняли бы за того, кем он на самом деле и является — колдуна и убийцу. Ладно, человеческой крови на его руках пока что нет, так что — колдуна и живодёра. Чёрт, даже не вивисектора.

Примитивные злодеяния исключительно для того, чтобы сиюминутно потешить своё эго Морфина более не вдохновляли — в этом был минус повышенного интеллекта. А ещё его время от времени неудержимо тянуло с кем-нибудь поговорить. Порассуждать о высоком. Просто перекинуться словечком.

Ну не с магглами же! Может быть, Морфин и хитёр как змея, обладает крепкой волей и прочими моральными достоинствами… но он всё-таки живой человек со своими недостатками. Случайно проговорится, а то и не раз, пойдут слухи — и пришлют проверку из министерства. А так как Морфин уже на скверном счету у них — будут копать и придираться, неизвестно ещё, чего смогут нарыть и как отпетого уголовника и рецидивиста законопатят в Азкабан навечно.

А так хотелось иногда сказать правду… Поделиться хоть с кем-нибудь своей ловкостью и проницательностью, оценить собственное поведение, пожаловаться на жизнь… и банально приказать принести чаю или постирать носки. Заниматься домашним хозяйством Гонт терпеть не мог, хоть ему и пришлось выучить все найденные в бумагах бытовые чары. Не мужское это дело, и всё!

Раньше у него были отец и сестра. И сам он острой потребности в общении не испытывал, а все хлопоты по дому были на Меропе. Но сейчас… видимо, высокоорганизованный разум не был приспособлен для одиночного существования. Требовалось живое общение. Ну и помощник, на которого можно было бы свалить хотя бы часть работы.

Некроконструкты отпадали по определению — некромантом Морфин не был. Да и та парочка книг по ней, которые нашлись в заныканной по тайникам семейной библиотеке (и как только не продали? Впрочем, всё другое же умудрились сбыть с рук…) были явно не для новичков. Да и средневековую латынь Гонт понимал с пятого на десятое, а нужного словаря под рукой не было, а где его раздобыть — неизвестно. Разве что в Лондоне…

По той же причине Морфин не стал призывать демонов. С этими было ещё хуже. В семейных записях сохранились лишь самые общие указания, и они изобиловали неточностями и пропусками вкупе с многочисленными напоминаниями о внимательности и тщательности подготовки. Проклятья, да это всё равно, что предупреждать об осторожном обращении с огнём во время пожара! Тем более, что призванные демоны отличались лживостью, коварством, свободолюбием и творческой интерпретацией приказов. Это если изредка призывали кого-то действительно стоящего. Три или четыре раза за всю историю семьи. А вот с десяток всяких мелких бесов в разное время удавалось использовать. Вот только были те откровенно слабы, хотя некоторые и отличались мудростью и острым умом. Видимо оттого, что пользы от них было как от сквибов. И опять же — никаких точных указаний не было.

Гоблинов-слуг после их многочисленных восстаний давненько не держали. Оставались только домовики. Но и с этим была проблема. Золото.

Сколько понял Гонт, приличный домовик, опытный и приспособленный, в возрасте лет двухсот стоил под сотню галлеонов. Для сравнения — волшебная палочка, важнейший инструмент волшебника — всего десять, а за пятьдесят можно было полностью экипировать ребёнка на первый курс Хогвартса с нуля. Но на руках было всего две дюжины золотых, причём половину из них предки тупо потеряли в окрестном лесу, и монеты принесли змеи. В лучшем случае — четверть от необходимой суммы.

Конечно, оставался ещё Гринготтс, где меняли маггловские деньги на волшебные, но и тут уверенности не было. Морфин понятия не имел о современном обменном курсе. На настоящий момент у него на руках были триста семнадцать фунтов с мелочью наличкой и какое-то количество золотых и серебряных украшений. Хватит ли? Гоблины не магглы, их не приложишь Конфундусом, чтобы двойную цену дали, как он теперь поступал с маггловскими скупщиками. В принципе, он был согласен, что краденые вещи сбываются несколько ниже рыночной стоимости… но не более, чем на треть! В крайнем случае — вдвое. А потому, он безжалостно заставлял мошенников платить ему вдвое от настоящей цены за любую попытку обсчитать его хотя бы на шиллинг.

Ну и был ещё Лютный переулок — там же, в Лондоне. Несколько раз Морфин там бывал с отцом и запомнил, что с полулегальным товаром лучше всего соваться именно туда. Никаких документов, никаких письменных следов — одни только магические клятвы в ходу. Можно было бы поискать домовика там. Вот только с равными возможностями, как и купить по дешёвке, так и переплатить втрое. Но особого выбора не было — приходилось рисковать.

Кроме того, Гонту казалось, что тот же неуловимый налёт порочности, ощущавшийся в самой атмосфере Лютного в обязательном порядке должен был присутствовать и на всех принесённых оттуда покупках. Хотя, возможно, в этом был виноват ассортимент? Яды и зелья из списка запрещённых, свечи из человеческого жира, верёвки удавленников, могильный мох, проклятые амулеты, изредка — руки славы… Морфин сильно подозревал что, если покопаться, там можно будет отыскать немало полукровок, использующих свои связи в маггловском мире для добычи необходимых ингредиентов. Или хотя бы знающие, где ими можно разжиться. С тех пор, как отменили публичные казни, кое-что удавалось получать с большим трудом — теперь волшебники просто не знали, как отыскать палачей.

Или, может быть, дело было в том, что в Лютном переулке колдун чувствовал себя как рыба в воде, а во внешнем благообразии Косого как-то терялся? Весь этот свет с его приличиями и двусмысленностями… про которые куда приятнее читать, чем непосредственно участвовать. Он безмерно восхищался актёрским мастерством графа Монте-Кристо, прекрасно сознавая, что сам этого не может. Такие вещи попросту не были в характере молодого волшебника. Потому он и принял решение, купить слугу в Лютном — смутно надеялся, что там легче будет отыскать близкого по духу к самому Морфину.

Пока разменял деньги, пока через старые отцовские контакты отыскал нужных людей, пока договорился о встрече… Короче говоря, в кабинете человека, представившегося Джоном Смитом, у которого по проверенной информации можно было купить подходящих компаньонов, Морфин Гонт оказался только в середине января.

Как полагается, сначала продегустировали вполне приличный бренди (уж всяко получше бурды в деревенском трактире), степенно побеседовали о погоде в столице и сельской местности, видах на урожай магической флоры и о политике (Гонт очень вовремя оформил подписку на «Пророк», втайне надеясь, что рано или поздно там опубликуют некролог Роберта Огдена) и только потом перешли непосредственно к запросам родовитого клиента.

— Как же, есть у нас парочка подходящих под ваши вкусы. Правда, они не слишком кондиционные… — извиняющимся тоном протянул Смит.

— Первый раз вижу продавца, который сразу сбивает цену на свой товар, — хмыкнул Морфин.

— Такой уж товар, — развёл руками Смит. — Чудо будет, если вообще сумею их сбыть с рук.

— Ну и какие же у них дефекты? — лениво поинтересовался Гонт.

— Домовушка-девушка — тридцать семь лет, отменная хозяйка… но совершенно несносный характер. Имеет своё мнение, постоянно его оглашает и учит хозяев жить, да ещё и отказывается себя наказывать. И защищается, — при этих словах Смит неосознанно потрогал свои рёбра. — От магии ставит такой щит, что обычное Протего против него — как мокрая бумага против бронеплиты, а от физического ущерба — становится невидимкой и аппарирует по комнате. И категорически не хочет на волю. Семнадцать семей её уже вернули, сплошные убытки! Тридцать три галлеона — дешевле не могу, хоть убейте. И так все её фокусы мне обошлись в три сотни…

— Ладно, а что насчёт второго?

— Потомственный извращенец, — махнул рукой торговец.

— То есть? — прищурился Морфин.

— Бабушка у него была домовой эльфийкой, дед — волшебник-полукровка. Отец — чистокровный гоблин, а сам он признаётся в противоестественной тяге к кентаврицам. Кентавры, кстати, ему один глаз уже выбили отравленной стрелой — восстановлению не подлежит, потому и скидка. Ростом пошёл в дедушку-волшебника — в полтора раза выше самых крупных эльфов или гоблинов, каких я только видел. Как выражаются магглы — мастер — золотые руки. Умён, исполнителен. Одно плохо — из-за такого смешения крови всех магических способностей у него — одна невидимость. За две дюжины отдам. Обоих — так и быть, за полсотни.

Предложение было соблазнительным, что уж тут говорить. Изначально Морфин рассчитывал всего на одного помощника и то с натяжкой — а получал на руки сразу двух и заметно дешевле, чем предполагал. И серьёзные, с точки зрения любого чистокровного волшебника, недостатки, для него не значили ровным счётом ничего.

Строптивая и независимая домовушка? Ха, это будет даже интересно, Меропа была уж больно тихая. Даже в постели всегда молчала. Ну прямо как в том анекдоте — «Закрой глаза и думай об Англии!». Так стоп. Спать с домовушкой он точно не собирается, уж лучше зоофилия. Так или иначе, а хозяйка в доме будет.

Полугоблин тоже пригодится. Как раз на случай, если потребуется быть в двух местах одновременно. А то, что из всех магических талантов ему досталась одна невидимость… Ну, парню повезло куда больше, чем тому физику, Гриффину, из прочитанной накануне книги. Он хотя бы свою невидимость может контролировать. Морфин аж зажмурился от удовольствия, только представив себе, на что способен такой слуга. Воистину, читать маггловские романы стоило только ради оригинальных идей.

Внешне потенциальные покупки ему понравились. Домовушка держалась с достоинством, по выражению лица сразу был виден её гордый и несгибаемый характер, да и вообще, по меркам своего народа она была довольно симпатичной. Полугоблин же, действительно, удивлял. Добрых пяти футов ростом, с почти что человеческим лицом, больше всего он напоминал жестокого пирата или потерпевшего кораблекрушение моряка — из-за чёрной тряпицы, перетягивающей правую глазницу. Разве что его жёсткие как проволока тёмные волосы и крупные заострённые уши давали понять, что перед ним стоял не просто карлик, но нелюдь.

Волшебник задумчиво похмыкал, почесал в затылке, тщательно изучил предлагаемый товар, не преминув обнюхать и едва ли облизав… и принялся торговаться. Да, конечно, он вовсе не возражал против халявы, но не хотел давать понять Смиту, насколько он не возражал. В конце концов, покупка домовиков — это, конечно, важное дело, но отнюдь не вопрос жизни и смерти. Не выйдет сегодня — ничто не мешает попытать счастья в среду или на будущей неделе, или на Пасху…

Спустя полтора часа ожесточённого торга цену удалось сбить только на десять сиклей, и Морфин, показательно сплюнув, заплатил. Он искренне надеялся, что своё отличное настроение надёжно спрятал за брезгливой гримасой. Судя по злобным взглядам, метаемым в него Смитом, получалось не очень хорошо. И тот же Смит мстительно попытался содрать с Гонта уже одиннадцать сиклей за летучий порох под предлогом невозможности аппарации для полугблина. В ответ на это Морфин презрительно сощурился, ухватил свои приобретения за руки и испарился вместе с ними.

Слуг Морфин переименовал сразу же, как оказался в своём доме. Возражать те и не пытались, даже если это было против их обычаев или религии, хотя есть ли вообще у гоблинов и домовиков религия, волшебник понятия не имел, и иметь не хотел.

Нахалку он окрестил Чикитой и немедленно всучил ей роман Теофиля Готье, чтобы просвещалась. Одноглазого потомственного извращенца после некоторых раздумий обозвал Зевсом. Извращенец попался образованный и встретил свой имянаречение жутким смехом — чем-то средним между жалобным ржанием пожилого ишака и скрипом проржавевших петель кладбищенской калитки.

Ну что ж, у одного из помощников уже есть чувство юмора. Можно продолжать проявлять весь свой «тонкий английский юмор». В частности — предоставил домовикам в качестве униформы старые вещи отца и сестры.

Немедленной выдаче одежды оба попытались воспротивиться — но тут уж Гонт заранее придумал хитрость, и заявил, что это не их одежда, а его, что он им ничего не дарит, не жертвует и никоим образом не передаёт в полную собственность, а одетые помощники — это его хозяйская прихоть. Хозяйка в доме не может ходить чёрт знает в чём, иначе — какая из неё хозяйка? А Зевсу наверняка придётся иметь дело с магглами. Нет, в какой-нибудь Патагонии, Гвинее или Австралии его обноски смотрелись бы нормально… в прошлом веке. А в тысяча девятьсот двадцать девятом году от Рождества Христова в Британии, даже в сельском захолустье бродяги выглядят куда приличнее. Или прислуга рода с тысячелетней историей хуже каких-то нищих магглов?

Для большего впечатления, Морфин упомянул про Салазара Слизерина, как про одного из создателей Хогвартса, где, между прочим, проживает крупнейшая в Британии на сегодняшний день община домовых эльфов, и который ему предок.

Зевс и Чикита из его пространного монолога вынесли только то, что молодой господин не собирается всю жизнь торчать в сельской глубинке, а ведёт таинственные дела, под стать своему великому пращуру, и преисполнились уважения.