Личная жизнь (гет)

7.

Проснувшись, она надеялась только, что сумеет уйти, не разбудив Лионеля. Франческа не хотела думать о своем поступке: она и представить себе не могла, что способна на такое. Быть с другим мужчиной.

И как быть… Никогда она так не извивалась под мужчиной, так бесстыдно не отдавалась его рукам, так не просила каждым движением тела и даже словами… Как ни любила она Муцио, как ни восхищалась Эмилем, как ни хотела быть им хорошей любовницей, никто прежде не заставлял ее желать так сильно.

И это, конечно, только усугубляло ее падение. Она не просто изменила мужу с его родным братом, она определенно хотела бы делать это снова и снова. И вовсе не из мести Эмилю.

Хотя вчера она пришла к Лионелю именно из-за этого.

Она была зла, разочарована… Она совершенно отчаялась: она опять становилась вдовой, пусть и при живом муже. И хоть кто-то должен был ей ответить за боль и унижение.

Но ответ Лионеля ставил перед Франческой слишком много вопросов. Ответ на главный она, впрочем, знала: бесшумно одеться, прокрасться к себе и уехать в Ургот. Когда бы ни вернулся Эмиль — он вряд ли обратит внимание на ее приготовления, а Лионель… Тот вовсе уже и забыл о ней. Как говорили, несчастных жен, нашедших утешение в его объятьях, не счесть.

Франческа медленно села на кровати и огляделась. Лионель против ее ожиданий не спал, он сидел за столом и писал. На его спине виднелись красноватые следы — царапины, которые оставила Франческа ночью.

Она закусила губу, чувствуя, как даже от воспоминаний ее тело наливается желанием.

Франческа двигалась очень тихо, но стоило ей встать, как Лионель обернулся.

Он смотрел на нее с интересом.

— Хочешь пить? — спросил он буднично.

Франческа перевела взгляд на бутылку вина на подоконнике, Лионель кажется пил, когда она ворвалась к нему.

— Нет, — она шагнула вперед, ища свою одежду. — Я хочу пойти к себе.

— Зачем?

Теперь его голос звучал напряженно, даже раздраженно.

— Если тебе что-то нужно, я распоряжусь, чтобы это принесли…

Франческа ответила не сразу: она подобрала с пола свою нижнюю рубашку и накинула ее. Для взгляда Лионеля это было неубедительное препятствие, но вести разговор полностью обнаженной ей не нравилось никогда. К тому же она плохо себе представляла, как теперь обращаться к Лионелю. Звать его «дорогой брат» было бы слишком.

— Ну так, что тебе нужно? Свежее платье?

Франческа с интересом посмотрела на свое вчерашнее платье: шелк измялся и, кажется, Лионель немного разорвал корсаж.

— Нет, — вздохнула она. — Мне просто нужно к себе.

— Зачем? — с нажимом повторил Лионель.

Франческа внимательно посмотрела на его невозмутимое лицо, и не выдержала:

— Ты идиот? За тем, что я там живу.

— Ты там жила, пока не стала жить здесь. У меня еще не было случая проявить свою позицию, но я против раздельных спален.

— Определенно, идиот, — ответила Франческа и потянулась за платьем.

Она еще вчера поняла, насколько проворен старший Савиньяк, но он все равно удивил ее: Лионель в одно мгновение оказался возле нее, отшвырнул платье подальше и повалил Франческу на кровать.

— Я замужем, — сердито выдохнула она, Лионель был так близко, что ее губы почти касались его. — Если ты забыл.

— Не совсем, но я предпочитаю думать, что это к делу не относится.

Франческа не смогла сдержать удивления:

— Что, прости? Ли, — его домашнее имя сорвалось с ее губ совершенно естественно, — я жена твоего брата. Это нельзя игнорировать. А то, что было… — она попробовала обвести рукой постель, но Лионель сжимал ее руки, — не должно повториться. Я сегодня же уезжаю домой.

И тогда Лионель рассмеялся.

— Идиот, — мрачно повторила Франческа и дернула руку.

Его смех мгновенно оборвался, а ладонь сжалась.

— Я не планирую тебя отпускать, — голос Лионеля звучал мягко и вкрадчиво, можно было бы даже представить, что нежно, но Франческа чувствовала — он угрожает. — Ты, конечно, можешь попытаться… Но это мой дом, мои слуги, моя страна… Я верну тебя с первой же заставы, если не раньше.

Он говорил спокойно и совершенно серьезно, и это пугало.

— Это должно мне польстить? — зло спросила Франческа. — Сам Лионель Савиньяк назначает меня своей любовницей?

Она снова дернулась, и тогда Лионель ловко перевернул их так, что Франческа оказалась прижатой к нему сверху.

— О, нет, — он улыбнулся, — я предлагаю тебе стать моей женой. Я могу ждать. Я даже буду вынужден ждать. Но я хочу ждать, будучи рядом с тобой. А я никак не могу уехать в Ургот.

— И это, по-твоему, единственное препятствие? — Франческа не оставляла попыток вырваться из его рук, но Лионель лишь усиливал хватку. А близость его полуобнаженного тела не помогала ей оставаться стойкой.

— Не вижу тут никаких препятствий! — Он внезапно отпустил ее и усадил к себе на колени. — Лишь некоторые трудности…

Франческа некоторое время молча слушала его план. Против всякого здравого смысла она не чувствовала ни злости, ни обиды, ни возмущения. Хотя точно знала — она не согласится.

Знала, что больше и дня не проведет под одной крышей с Эмилем. Знала, что не доверит ни одному мужчине свое сердце. Но ей было приятно слушать этого красивого мужчину, который опять обещал ей счастье. Такой сладкий обман… Наверное, это и делало ее женщиной — неугасимая вера в героя…

— Я знаю секрет, — вдруг сказал Лионель.

— Вот как? — она даже улыбнулась ему, настолько ему удалось отвлечь ее.

Лионель кивнул и снова улыбнулся:

— Ты бы не осталась со мной ночью, если бы не влюбилась…

Франческа едва не рассмеялась ему в лицо, но Лионель успел поцеловать ее. Он целовал ее очень нежно, словно убеждая.

— Ты всегда так самоуверен? Все, с кем ты… — она поморщилась, — все они влюблялись?

— Я не особенно этим интересовался, — он пожал плечами, его правая ладонь скользила вдоль ее спины, и даже через батист рубашки это вызывало мурашки. — Я не влюблялся ни в одну из них… Но ты влюбилась не после. А до. Это гораздо ценнее. Таких я еще не встречал.

Франческа посмотрела на него с недоверием. Она знала, что теперь легко смогла бы уйти, но с тех пор, как Лионель ее не удерживал, она не пробовала вырваться. Может быть, он был не так уж далек от истины.

Она никогда не начинала отношения с мужчиной так. Обычно сначала были обещания, разговоры и клятвы, и только потом близость. Во всех смыслах.

— Я любила Муцио, — сказала Франческа, внезапно чувствуя усталость и отчаяние. — Когда он умер, я была уверена, что не полюблю больше никого… И поверь мне Эмиль не первый, кто пытался.

— Но у него вышло. Даже не знаю, как… — Лионель смешно поморщился, потом добавил — он просто похож на меня, верно?

Франческа не сдержала улыбки.

— Я бы не сказала, что это обязательно достоинство. Возможно, я просто ослабила бдительность.

Лионель усмехнулся:

— Но больше ты не допустишь промашки? И мне придется постараться в два раза больше…

— Ли, — она вздохнула и встала, — не нужно. Я слишком… Устала. Я больше не хочу… любить. Дай мне уехать. Пусть это будет…

— Соглашение, — перебил он. — Ты дашь мне возможность попробовать, а я взамен верну тебе свободу от Эмиля… Я не попрошу много. Не больше, чем ты решишь мне дать сама.

— Приятное воспоминание, имела в виду я, — сердито отозвалась Франческа, а потом переспросила: — Ты дашь мне свободу?

— Развод. Если ты просто уедешь, он все равно… будет иметь права. На твой дом, твое дело, на тебя… Элеонора надоест ему со временем, и тогда…

— Ты запугиваешь меня, — Франческа резко встала, злясь на Лионеля. — Эмиль не осмелится, мы оба это знаем.

Она испытующе посмотрела на него, взгляд Лионеля не выражал ни раскаяния, ни смущения.

— Я никогда не думал, что мой брат женится. Я никогда не думал, что, женившись, он станет искать любви другой. Я видел много браков, Франческа. Можно было бы сказать, что я разрушил много браков, если бы интрижки на стороне имели для них значение. Я никогда не думал, что я захочу, чтобы женщина осталась в моей постели до утра. Не то, что на всю жизнь. Если честно, я надеялся, что два младших брата с успехом решат для меня проблему наследников. Но видишь, все идет совсем не так. Поэтому я понятия не имею, как Эмиль отреагирует на твой отъезд. Или что он станет делать, когда заскучает с нынешней пассией. Если он заскучал рядом с тобой, Элеонора Фолинер будет интересна ему еще неделю, не дольше…

— Ты так осведомлен о его вкусах?

— Как я вижу — я вообще не разбираюсь в его вкусах. Но мне плевать. Мне было бы плевать даже женись он на крестьянке или куртизанке, но он женился на тебе. И на это мне не плевать. Я прошу только об одном — останься в моем доме, а я добьюсь для тебя развода. — Лионель вдруг усмехнулся. — Поверь, если бы я мог, я бы пообещал тебе вернуть Эмиля, но…

— Мне не нужен Эмиль, — резко перебила Франческа. Она думала быстро, мысли словно волны в шторм сменяли одна другую. Развод. Дом Лионеля. Лионель. Ли. Его руки на теле. Его губы на ее губах, на ее коже. Его ласки. Любовь.

Она поверила тогда, что любит Эмиля. Ей было так одиноко, а он был так близко. Веселый, безрассудный, сверкающий. Любая бы согласилась. Франческа и не задумалась, что для Эмиля она просто любая. Ему бы подошел кто угодно, просто на ней, Франческе, нужно было женится. Какая удивительная глупость! Какая несправедливость!

Франческа в задумчивости подошла к окну: еще только занимался рассвет, сырой, серый, двор особняка был пуст. Внутренним чутьем она знала — Эмиль еще не вернулся. И ей внезапно стало все равно, не в этот миг, она знала. Ей стало все равно гораздо раньше, даже еще до того, как она впервые встретилась взглядом с Ли, и возмутилась тому, как он оценивает ее.

— По рукам? — спросил Лионель, вставая за ее спиной.

— И что же, ты согласишься и на раздельные спальни?

— Если это так необходимо…

Франческа покачала головой, прижала ладонь к его щеке.

— Нет, — она горько улыбнулась, — я хочу успеть надоесть тебе прежде, чем над нами зазвонит колокол.

8.

Впервые с отъезда Эмиля в Надор я возвращаюсь домой так поздно. Гийом принимает у меня коня и сообщает:

— Эреа уснула в красной гостиной.

Несколько мгновений я думаю над его словами, и Гийом охотно поясняет:

— Когда нарочный передал вашу записку, она попросила подать в гостиную вина, и так там и задремала. Мы будить не осмелились.

Я киваю, совершенно неприлично срываюсь и бегу в дом. Думая, что восемь часов переговоров, составления писем и споров с Рокэ стоят того, чтобы обнаружить — Франческа ждала меня.

Вот уже три месяца, как Эмиль принял место проэмперадора Надора, а Франческа осталась со мной. И хоть она всегда рада мне, всегда отзывчива и страстна, она неуловимо и уверенно не отступает от того, что мы — просто любовники. Никакой ревности, никаких упреков. Обычно она сдержанна, как опытная куртизанка. И это доводит до исступления.

Франческа ждет меня на той же самой кушетке, на которой когда-то грустила об Эмиле. Я подхожу: мне никогда не надоедает смотреть на Франческу, любоваться ею… Я бы сказал, что мне нетрудно ждать, пока она доверится мне. Но это не так. Это и трудно, и обидно, и горько.

Франческа спит, по-детски положив руку под щеку. Я замечаю следы слез, бесстыжим образом чувствую ликование, а не вину.

— Моя, — шепчу я, осторожно веду пальцами по ее щеке, Франческа вздыхает, и я подхватываю ее на руки.

Во сне она доверчиво прижимается ко мне, зовет по имени, но уже через пару шагов — просыпается и обращается в фурию.

— Немедленно отпусти меня! — она пробует вырваться и встать, но я без труда удерживаю ее и продолжаю идти в спальню. — Отпусти!

— Нет, — я улыбаюсь, — мне нравится носить тебя на руках.

— Но я тебе этого не позволяю!

— Поздно, — я не могу перестать улыбаться. Наконец-то, она сердится, ревнует, требует от меня. Как жена. Как я всегда мечтал.

— Вот именно — поздно! — Франческа с силой толкает меня в грудь, я пошатываюсь. — Иди к той, у которой был!

— Ты нас уронишь, — мне приходится остановится и даже опустить ее на пол, она пробует убежать. — Франческа! — я стараюсь, чтобы голос звучал сердито, но Франческа не Девенпорт, ее совершенно не волнует мой тон.

И ее не самое выгодное положение — она едва достает мне до подбородка, и я удерживаю ее за плечи.

— Франческа, не говори глупости, я был с Рокэ.

— Мне плевать, с кем ты был! Ты!

Она вся горит от обиды и возмущения, и я понимаю, что никогда не видел, чтобы она так сердилась на Эмиля. Так яростно, так горько… Я до одури хочу поцеловать ее.

— Я работал. Я могу привести тебе свидетелей.

— Твои… дружки… — Франческа запинается, я вопросительно приподнимаю бровь — возможно определение «дружок» не касалось Рокэ со времен Лаик. — Неважно! — Она снова дергается в моих руках. — Да пусти же! Больно!

И прежде, чем я успеваю хоть что-то сделать, Франческа плачет. Она плачет и молотит меня кулаками по груди, подробно описывая, как я оставил ее, как был с другой и еще много-много разных фантазий. Больше она не возражает, когда я снова беру ее на руки.

Всю дорогу до спальни она осыпает меня претензиями и обвинениями, но вместо раздражения, я чувствую только удивительную нежность.

— Хорошая моя, — шепчу я, прижимая ее ближе, — ты же у меня одна, — но Франческа остается безутешной. Утыкается мне в грудь и плачет все горше.

Опускаю ее на кровать, ложусь рядом. Глажу растрепанные волосы. Она не вырывается больше, и даже поток ее нападок иссякает. Она смотрит мне в лицо, и произносит печально:

— Лучше бы ты сразу дал мне уехать, пока я… Что за жестокость у вас в крови… Влюбить в себя, а потом…

— Нет никакого потом, — я осторожно целую ее в висок. — А я действительно влюбил тебя в себя?

Я не могу сдержать улыбки, хотя подозреваю, что это может стоить мне новой волны гнева, но Франческа лишь спрашивает:

— Тебе смешно?

— Нет, — я не удерживаюсь и целую ее, — я счастлив. И полагаю, что это справедливо — я же влюблен в тебя. А я никогда раньше не был влюблен.

Взгляд ее исполнен недоверия и обиды, но она чуть смягчается, спрашивает:

— Значит, ты решал вопросы государственной важности?

— Да, — я глажу ее по спине, вдыхаю ее запах, шепчу: — Я обещаю в следующий раз сразу посылать за тобой, если не буду успевать к ужину.

— Герцог Алва не будет рад этому, — отвечает она, и я слышу ее улыбку.

— Это не так уж страшно, — беспечно отзываюсь я, — в отличии от тебя, он хотя бы не бьет меня, когда недоволен.

Франческа хмурится, но не выдерживает и фыркает от смеха. Прячет лицо у меня на груди, обнимает. Ее руки ложатся мне на затылок, пальцы путаются в волосах.

— Я прощен, — выдыхаю я ей в макушку

— Ты даже не спрашиваешь, — отвечает она, запрокидывает голову: — Ты отвратительно самоуверенный тип.

— Да, мне говорили, — пожимаю плечами, даже не скрываю своего удовольствия. — Но какая разница, если ты влюбилась?

В этот раз она награждает меня тычком в грудь.

— Если и так, я все равно замужем.

— Уже нет.

Я тут же прикусываю язык, смотрю на нее с опаской. Франческа замирает, кажется озадаченной, но не сердитой, спрашивает вдруг охрипшим голосом:

— И когда ты собирался мне сказать?

— Не раньше того дня, когда ты согласишься стать моей женой, — признаюсь я.

Смотрю на нее исподлобья, надеясь, что выгляжу не самоуверенно, но очаровательно. Франческа кажется нисколько не впечатлена.

— Стало быть, теперь ты уверен?

Я думаю, что ничего подобного. Я никогда не сомневался в том, как действую на женщин. И в том, на что они готовы для меня, но с Франческой…

— Я обещал ждать, — напоминаю я. — Но я надеюсь, ты не уйдешь…

Она кивает, прижимается ко мне всем телом:

— Я останусь, — выдыхает она мне в ухо. — Чем бы все это не кончилось.

И я думаю, что у нашей истории не должно быть конца.