Бог, открывающий двери (джен)

#Янус@dom_txt

#Дом_в_котором

#домвкотором

#The_gray_house

id527931320 Расскажи о тех, кто врезался тебе в память. Из любых выпусков

Янус в очередной раз смотрит на Черепа.

Он особенный: не боится лазарета, хоть и не жалует его. Попадает сюда редко, ведет себя хорошо, уважительно, внимательно. Поправляется быстро, словно его и не нужно лечить, словно зализывает раны и просто… пора на выход? Как кот?

Янус любит этого мальчишку, с ним можно быть простым и прямым. Череп понимает. Он не усложняет работу, и Янус за это ему благодарен.

— Можно Домой? — спрашивает Череп, он вежлив, он даже улыбается, но голос рвется, выдает нетерпение.

— Можно, — кивает Янус.

Причин задерживать его нет, но Янус зачем-то напутствует:

— Будь осторожен.

Хотя только черту известно, отчего обостряется болезнь Черепа.

Череп кивает. Волосы, отросшие с лета, взлетают вокруг. Череп обычно лохмат, в отличие от устрашающего украшения на его шее. Амулет жутковат, но Череп, кажется, считает, что это его оберег. Хорошо хоть не сила.

Янус знает: предупреждения Череп не слышит.

Он бесстрашен и убежден. Умен и совершенно безрассуден. Беречься не для таких, как он. Есть только миг?

К Черепу всегда приходят другие ребята — преодолевают свой страх, и в палате Черепа часто слышен смех.

Янус их понимает и не мешает.

Палата Черепа никогда не полна, она всегда больше, чем Янус ее помнил, словно Череп раздвигает стены.

Череп всегда рад посетителям, хотя ему и одному отлично. Словно не они наполняют палату, а он их.

Череп остается свободным, потому и не боится Лазарета. И все верно, ведь свобода — это то, что внутри.

Янус провожает Черепа до двери, повторяет снова:

— Поберегись.

Янус помнит, что Череп не послушается — этого он не умеет.

Потом Янус идет к Мавру. Входит в стерильную палату, наполненную недовольством и спертыми, запертыми в четырех стенах чувствами. Эти чувства огромны, гораздо больше самого Мавра, он и сам не знает их до конца. Главное из них — раздражение.

Мавр всегда недоволен, всегда хочет большего, чем у него есть, ждет чего-то необычного…

От Януса Мавр ждет настоящего чуда. Когда-то оно было бы возможно. Мавра могла бы спасти операция, может, совсем излечить, но Мавр не делает совершенно ничего. Мавр тоже поражает Януса.

Он слушается, он соблюдает рекомендации, он не курит, не пьет, не напрягается. Он… не делает сам вообще ничего. И Янус такого мальчишку в своей практике больше не встречал. Обычно сердечники сами находят свой предел, но… Янус ни разу не назначал Мавру максимальную дозировку лекарств: зачем? Мавру ведь не нужно компенсировать усилия.

Предел Мавра не знает никто, потому что Мавр ни разу и не пробовал. Любое неудобство, любой дискомфорт он воспринимает как приступ, как непреодолимое препятствие. И не пробует.

Мавр использует других. Они приходят к нему, потому что должны или потому что встревожены?

Янусу нравится Мавр, хотя с ним очень тяжело. Янус больше не предлагает ему пробовать, он просто назначает лечение, такое, чтобы Мавр не испытывал дискомфорта. Но… любое чувство вызывает этот дискомфорт, и Янус впервые видит подростка, который пытается стать стариком. Неужели это страх?

Янус смотрит на Мавра с тоской. После Черепа эта грусть сильнее. Янус хочет спросить:

— Отчего же ты не попробуешь?

Но знает, что ему не ответят.

В этот раз Мавр злится — наверное, видел, как Янус провожал Черепа. Мавр всегда вспыхивает, когда видит Черепа. Пусть внешне ему даже удается сохранить спокойствие, но сердце его стучит, словно Мавр перешел на бег.

«Ты бы мог… Ты бы мог гораздо больше, чем сам думаешь, » — понимает Янус.

— Больно! — говорит Мавр капризно. — В груди болит.

Янус соглашается, Янус обещает, но ничего не меняет в схеме лечения.

Янус думает о мальчике, который пробует все и чувствует в полную силу, у него нет тормоза, кроме его собственной логики, и это опасно. И о мальчике, который хотел бы не чувствовать ничего, который не готов попробовать даже просто… жить. И это страшно.

Они оба — просто мальчишки.

* * *

Янус смотрит на два мертвенно бледных тела на столах. Рядом.

И на палату, наполненную чем-то, чем раньше были они, а сейчас это просто воспоминания.

Янус не может помочь ни одному, ни другому.

Он злится на них?

Конечно, надо бы злиться — за Лося, но Янус не может.

Он видит двух мальчиков и то, как им отчаянно не хватало поделиться друг с другом смелостью и осторожностью, жизнью и оглядкой, доверием и сомнением — всем.

Янус не знает, кто виноват, но, конечно, это кто-то большой и взрослый, может быть даже он.

Который не уберег своего лучшего друга.