Сказ о потерянной душе (гет)

— Твое лицо, — Алиса по кругу обвела пальцем лицо Гермионы, старательно подбирая слово, — оно выглядит… помято. В каком часу ты вернулась вчера?

— В сегодняшнем.

Гермиона устало рухнула на кровать, раскидывая руки в стороны. Предатель-Бегемот, бросивший ее ночью, мгновенно запрыгнул на мягкое одеяло рядом с девушкой, беззвучно трясь мордой о безвольно повисшую кисть. Гермиона себя чувствовала отвратительно: она нашла путь к корпусу только под утро, когда первые лучи солнца осветили темные коридоры Колдовстворца, проникая в окна-бойницы.

— А ты еще та проказница выходит, — звонко рассмеялась выходящая из душа Настасья, и Гермионе захотелось бросить подушку в голову этой противной девчонки. — Говорят, ты встречалась в коридорах с Марволо Мраксом. Между вами что-то есть?

Разве что не закатив глаза, Гермиона рассержено надула щеки.

— А тебе случайно не Долохов докладывает? Маленькая слизеринская сплетница…

— Ты знакома с тем высоким англичанином? — Алиса изо всех сил старалась придать лицу незаинтересованное выражение, но любопытство так и блестело на дне зеленых глаз. — Он позавчера вышел на тренировочное поле против Вартазара. Закончилось ничьей.

Профессор Боёв хоть выглядел и молодо, имел за плечами не дюжий опыт сражений. Тренировочный посох в его руках, с вставленной в специальную выемку волшебной палочкой, весивший не менее двенадцати футов⁽¹⁾ творил чудеса, вращаясь с легкостью пружинки. Когда Вартазар опускал свое орудие, при столкновении с землей оно неизменно извлекало столб ярких искр, делавших выступление волшебника еще более пафосным. Хотя что может быть пафосней Экспеллиармуса в сальто с переворотом Гермиона не знала.

И Волдеморт вышел с этим акробатом в сражении в ничью.

У Наследника Слизерина вообще есть слабые стороны?

Не к месту вспомнился могущественный Кощей, погибелью которого оказалась тонкая иголка. Ахиллесова пята есть у каждого, и Гермиона яро желала найти волдемортову.

* * *

Черный маг, крепко поселившийся в ее мыслях, встретился Гермионе уже за завтраком. Человек, натянувший на себя личину Марволо Мракса, одну из многих и, очевидно, всего лишь очередную, с довольной кошачьей улыбкой беседовал с раскрасневшейся профессором Василисой. Хотя, наверное, кошачьей эту улыбку считали все в Колдовстворце кроме нее, Гермионы. Она то знала, что вертикальные зрачки бывают не только у кошек, но и у змей: опасных, скользких и непременно ядовитых.

Гермиона беспардонно дернула Настасью за темный рукав кафтана.

— Тебе отец или Долохов не рассказывали, зачем Антонин вместе с Мраксом прибыли в школу?

Русская, потянувшись было за маковой баранкой, лениво отмахнулась от соседки.

— Сама у своего Мракса и спроси. Или вам ночью в коридорах не до разговоров?

Не успев сконтролировать вспышку злости, Гермиона порывом стихийной магии опрокинула стакан Настасьи. Клюквенный морс потоком хлестанул, окатывая красивое девичье лицо, марая школьный кафтан, насквозь пропитывая толстую длинную косу. Настасья истерично завизжала, и вскрикнув что-то вроде «ненавижу!», со скоростью пикси вылетела из столовой, провожаемая множеством взглядов. Алиса, несмотря на должность старосты, рассмеялась, но Гермиона ее радости не разделяла: теперь на нее было обращено слишком много внимания.

Особенно нервировали два темных мужских взгляда. Один, неожиданно, принадлежал профессору Вартазару, восседавшему сегодня в парадной белоснежной папахе — стандартном головном уборе факультета Орлов, чьим деканом он и являлся. Адресантом второго (естественно) был Волдеморт. Проигнорировав профессора Боёв, Гермиона в упор уставилась на Ужас Всея Британии. Ужас уставился в ответ.

Раздраженно прицокнув, девушка отвернулась, прерывая дурацкую игру в гляделки: вряд ли маг позволит себе оказаться побежденным даже в этой глупой стычке.

— Прошу минуточку внимания! — магически усиленным голосом произнесла Хозяйка, вставая со своего места. Сегодня она вновь была в кольчужной накидке, похожей издалека на переливчатую рыбью чешую. — Сегодня ночью было совершено нападение на нашего завхоза.

Шепотки в зале в одно мгновение усилились. Взбудораженные кадеты Колдовстворца, перебивая друг друга, загалдели, обсуждая неслыханное: нападение в школе! Они явно не учились в Хогвартсе.

— Соблюдайте тишину! — постаралась призвать подопечных к благоразумию Моревна, но, когда ее слова не возымели успеха, взмахнула палочкой, посылая необычным пасом чары в зал. — Тишина.

У Гермионы перехватило дыхание. Колокольный звон разлился в ушах, заглушая даже громкое испуганное сердце, затрепыхавшееся в груди, когда девушка поняла, что ей не хватает воздуха. Гермиона вскинула ладонь к горлу, панически пытаясь сделать хоть вздох, когда чары оказались сняты также резко как и наложены. Хрипя, раскрасневшаяся девушка нашла взглядом Моревну: она стояла рядом с профессорским столом, гордая и величественная, прямая, как натянутая струна. Истинная царица среди подданных, пытавшихся отдышаться после коварного проклятья.

Чары затронули даже преподавательский состав. Хуже всего выглядела профессор Василиса, от стресса превратившаяся в раздутую жабу. С другого конца столовой к ней уже спешил желавший помочь муж. Казалось, помимо Хозяйки, невозмутимым во всем зале оставался только Волдеморт, недобро поглядывавший на могущественную Моревну.

А Моревна и впрямь была могущественной волшебницей. Гермиона никогда прежде не слышала о чарах, при которых один человек способен куполом накрыть такую большую площадь, вмещавшую не меньше тысячи человек.

Хозяйка вновь громогласно произнесла:

— Белый медведь жив, но нападавший нанес ему существенный урон. Поскольку в стенах школы подобное — беспрецедентный случай, прошу впредь соблюдать осторожность. А также если вам что-либо известно — немедленно доложить мне.

На последних словах Моревна повернулась к Гермионе, захватывая взгляд иностранной студентки в плен. Девушка судорожно возвела окклюменционные блоки, усиливая защиту разума, легко разгадывая по мерцающему взору Хозяйки, что она планирует применить легилименцию.

Но семисотлетней волшебнице определенно было плевать на блоки Гермионы.

Невероятно изящным движением обойдя защиту, но не разрушая ее, словно найдя в плотной кирпичной кладке стены оконный проем, Моревна проскользнула в голову девушки, прохладно уведомляя:

«Прошу явиться в мой кабинет после завтрака».

Чужое присутствие исчезло из головы Гермионы также легко как и появилось. Виски прострелило болью от напряжения, и девушка вскинула руку, ощущая как что-то теплое течет по губам. Вытерев это, Гермиона недоуменно воззрилась на окровавленную ладонь: у нее пошла носом кровь. Хозяйка Медной горы каким-то образом проникла к ней в голову в обход окклюменционных блоков, очевидно подняв кровеносное давление до максимально возможного.

* * *

Когда Гермиона вошла в кабинет Хозяйки, голова все еще раскалывалась от недавнего вторжения, поэтому увидев сидевшего в кресле напротив Моревны Волдеморта, девушка лишь титаническим усилием не позволила своему лицу скривиться. Им обязательно пересекаться каждый божий день?

— Присаживайтесь, мисс Грейнджер, — без привычного добродушия пригласила Хозяйка, указывая рукой на соседствующее с Волдемортом кресло. — Я бы хотела поговорить с вами двумя по поводу происшествия прошлой ночью.

Мгновенно сообразив, что ее, обнаруженную ночью в коридоре в компании Волдеморта, в то время как они оба приезжие иностранцы, вполне сейчас могли подозревать в нападении на медведя-завхоза, Гермиона испуганно запричитала:

— Прошу вас, я не нападала ни на кого!..

— Боюсь, вам не стоит подозревать меня в нападении…

Одновременно с Гермионой воздух в кабинете разрезал и томный тембр Волдеморта, совсем не похожий на тот холодный голос, которым он разговаривал с ней вчера в пустом коридоре школы. Вот ведь лицемерный слизеринец!..

Хозяйка вскинула ладонь вверх, прерывая оправдания иностранцев. Памятуя о чарах удушья, наложенных Моревной в столовой, Гермиона мгновенно прикусила язык.

— Несмотря на ряд факторов, на основе которых я вполне обоснованно могу подозревать вас в покушении на жизнь школьного завхоза, в вашу пользу говорит одно серьезное алиби: вас двоих я обнаружила лишь несколькими минутами ранее, нежели чем окровавленного медведя. А поскольку перед нашей встречей вы были весьма заняты… беседой, совершить нечто злонамеренное вы вряд ли бы успели.

Гермиона медленно сморгнула. Моревна тоже всерьез считала, что они с Марволо зажимались в коридоре Колдовстворца? Истеричный смешок так и замер, не успев сорваться, на губах девушки. Интересно, если Хозяйка обмолвится о подобном Слизнорту, как отреагирует пожилой профессор Зелий на возможность интрижки Темного лорда и маглорожденной Грейнджер? Да его молчание потом никакими засахаренными ананасами не купишь!

— Однако вы находились неподалеку от того места, где на завхоза, совершавшего обход, напали. Возможно вы что-то видели или слышали? Ваши показания вполне бы могли нам сейчас помочь.

Хозяйка выжидающе уставилась на иностранцев, насупливая свои идеальные брови, но ни Гермиона, ни Волдеморт прерывать тишину не спешили. Ну вот что Грейнджер ей могла сейчас рассказать? Что читала запрещенную темномагическую книгу в библиотеке допоздна, потом потерялась в коридорах школы, потом столкнулась с Лордом Волдемортом, который в шутку припугнул ее своим истинным лицом, а потом она вновь, как дура, потерялась, и блудила до утра по терему? Да, история достойная подруги Избранного, ничего не скажешь. Кажется Ремус погорячился, назвав ее умнейшей ведьмой своего времени.

Волдеморт молчал с неменьшим усердием. Вот он-то вполне мог быть причастен к нападению. Хоть сам маг и был в тот момент с Гермионой, нет никакой гарантии, что на завхоза совершили покушение не его Пожиратели во главе с Долоховым. Интересно, а зачем вообще нападать на завхоза? Тем более когда завхоз не тщедушный Филч-сквиб, а восьмифутовый белый медведь. Для этого нужна по-настоящему веская причина.

— Позвольте ответить сразу за нас двоих, сударыня, — учтиво обратился к Хозяйке Волдеморт, вновь изящно игнорируя ее основной титул. — Хоть и, уверяю вас, ваше представление о наших с мисс Грейнджер отношениях весьма неправдоподобно, но мы, мало того, что не совершили вчера ничего предрассудительного, так еще совершенно не способны вам сейчас помочь. Мы не видели и не слышали ничего касательно этого щекотливого происшествия.

Ну каков дипломат! Дамблдор говорил, что в молодости Волдеморт обольщал сладкими речами всех: и своих сторонников, и врагов, и даже людей посторонних, но способных принести хотя бы малую выгоду. Кажется, своего таланта темный маг не растерял.

Лицо Хозяйки расслабилось.

— Хорошо, в таком случае вы можете идти. Но мистер Мракс, я не забираю сказанных вчера вечером слов — если я вновь обнаружу вас или мисс Грейнджер после отбоя — вы оба прекратите свою исследовательскую деятельность в стенах Колдовстворца.

Гермиона скупо кивнула, покидая кабинет первой. Угроза Моревны была более чем реальна. Вышедший за девушкой следом Волдеморт явно балансировал где-то между задумчивостью и откровенным раздражением.

— Тебе следует быть сдержанней и не орать ночью в коридорах, — отбросив всю томность, презрительно зашипел маг.

Недовольная не меньше него, Гермиона вскинулась.

— Значит не пугай меня в этих коридорах — я и орать не буду!

— Судя по всему тебе для испуга многого и не надо. Старая шляпа явно не в своем уме была, распределяя тебя в подруги Поттера. Хотя… что еще ждать от маглорожденной. Для таких как ты нужен отдельный факультет.

— Его откроют в день создания факультета полукровок, — зашипела Гермиона как рассерженная кошка, напрочь забывая при упоминании болезненной темы чистоты крови, с кем она сейчас разговаривает.

Адамово яблоко на мужском горле дернулось.

— Если ты считаешь, что фантастическая удачливость Поттера распространяется и на все его окружение — боюсь мне придется тебя расстроить. Прихлопнуть тебя все равно что насекомое: я замечу только то, что жужжать перестало.

Гермиона упрямо сжала челюсти, но промолчала: она всегда выигрывала в словесных баталиях с кем бы то ни было, но мировая история складывалась таким образом, что выиграть у Волдеморта было возможно только если твоя фамилия Поттер при наличии имени Гарри. Поэтому злить мага дальше было нецелесообразным.

— Удачных исследований, мистер Мракс, — без капли покорности в голосе произнесла Гермиона, стоически встречая волчий взгляд, отливавший багрянцем.

Пробормотав себе под нос что-то схожее с ругательством, Волдеморт развернулся на каблуках, вновь, как и ночью, оставляя Гермиону одну в коридоре. Затронутые яростной темной энергетикой волшебника, факелы по обе стороны прохода, мгновенно гасли за спиной мужчины, не выдерживая магического напора, жалобно взвиваясь вверх коптящей струйкой дыма.

Погрузив коридор во тьму, маг скрылся за поворотом, оставляя Гермионе на сладкое интересную мысль: Волдеморт столкнулся с ней на нижних этажах в Правом крыле школы. Нападение на патрулировавшего завхоза произошло на нижних этажах в Правом крыле школы.

Интересно, в Колдовстворце существует аналог «Истории Хогвартса»?

* * *

Функцию любимой книги Гермионы на себя взяла Селезнёва. Все послеобеденное время у старшекурсников Медведей значилось окно, которое Алиса проводила, неожиданно для себя, перед говорящим зеркалом. В Колдовстворце вообще все зеркала были волшебными и жутко болтливыми: большинство из них не желали показывать волшебнику его отражение, пока тот не соизволит спросить стандартное «я ль на свете всех милее?».

Зеркало обычно после этого разражалось громким смехом, похожим на звон бьющегося стекла, и показывало несколько картинок различной степени неприличия. Близнецы Уизли нашли бы эти маленькие розыгрыши забавными.

Сейчас Алиса старательно примеряла на себе перед зеркалом то один кафтан то другой, отличавшиеся на взгляд Гермионы только цветом пуговиц и высотой воротника, но девушка не вмешивалась: сегодня у Селезнёвой были вступительные экзамены в ряды дружинников, некий аналог британских авроров. Русскую ждала показательная магическая дуэль, битва на посохах и собеседование с главой Московской Дружины, неким Ильей Муромцевым, но до последнего пункта еще следовало дойти.

— Отвратительные тряпки,

Надень серебряный подклад.

Ослушаешься — и без оглядки,

Сбежит твой будущий камрад!

Пропело говорящее зеркало. Ах да, эти насмешливые стекляшки, на старинный манер, привыкли говорить стихами.

— А ты что скажешь, Гермиона? — Алиса покрутилась перед девушкой, демонстрируя строгий, черный кафтан, совершенно ничем не отличающийся от предыдущего.

Гермиона мягко улыбнулась Селезнёвой. Она бы хотела с ней подружиться по-настоящему и стать ближе. Жаль обстоятельства совершенно не на ее стороне.

— Ты выглядишь отлично. Этот Муромцев заберет тебя в Москву как только ты порог аудитории переступишь, — задорно ответила Гермиона тем тоном, которым ее саму перед экзаменами обычно поддерживала Джинни и мальчишки. Она скучала по ним… сильно. Интересно, как дела в Кастелобрушу у Рона? А у Гарри в Ильвермони? Поняли ли они уже, что в их школах крестража нет? Знает ли агент Дамблдора, что Волдеморт находится сейчас в русской школе? — Акцио, «Простоблеск»!

Гермиона взмахнула палочкой, призывая из бездонной сумочки изобретенное дедушкой Гарри снадобье для укладки волос. С торчащими во все стороны короткими вихрами Алисы срочно что-то требовалось сделать.

— Держи, это отличное средство. Просто размажь по волосам не втирая в корни и высуши палочкой. Так у тебя будет более презентабельный вид.

— О, Гермиона, ты чудо! Я месяц назад потеряла свой волшебный гребень для укладки волос — теперь как домовенок каждый день.

Пока Селезнёва старательно распределяла снадобье по волосам, Гермиона будто бы невзначай поинтересовалась:

— Знаешь, у нас в Хогвартсе была куча таинственных мест, где можно было бы что-то спрятать, или собраться с ребятами…

— Чтобы выпить в тайне от профессоров, что ли?

Гермиона задумчиво закусила губу: вот наверное чем отличается юность без войны. Они в Хогвартсе и не думали организовывать в Выручай-комнате вечеринки или посиделки, создав вместо этого настоящий бойцовский клуб, первое правило которого было — никому не рассказывать о бойцовском клубе.

— Ну почти, — уклонилась от прямого ответа Гермиона. — У нас таких было целых две в Хогвартсе, это я молчу о потайных ходах. А у вас? Может легенды какие?

Усевшись на кровать и наколдовав палочкой иголку с ниткой, Алиса принялась перешивать одну из пуговиц на кафтане, параллельно отвечая на вопрос Гермионы.

— Вообще как таковых нет, хотя ты же ходила по Колдовстворцу — тут самый настоящий лабиринт. Иной раз свернешь не туда — и новую дверь или проход обнаружишь! Но чтобы прям таинственные помещения… о таком я, пожалуй не слы… А, стоп! — Гермиона чуть не взвизгнула, услышав последние слова Селезнёвой. — Помнишь, я упоминала, что Хозяйке нашей семьсот лет почти стукнуло, и она для поддержания своей внешности яблоки молодильные ест? Так вот, эти яблоки надобно есть точно в срок, и дня пропустить нельзя. Поэтому яблоня точно должна быть всегда где-то поблизости.

— Да, ты это уже упоминала, но к чему ты клонишь сейчас?

Зубами оторвав нитку, когда пуговица оказалась наконец пришита, Алиса пояснила:

— Гермиона, мы на острове, и у нас тут нет ни садов, ни оранжерей. Так где же растет яблоня?

Гермиона вздрогнула. Точно, и как она могла не подумать об этом?

Колдовстворец ведь находился на острове, в центре сокрытого города.

«Смерть его на конце иглы, та игла в яйце, то яйцо в утке, та утка в зайце, тот заяц в сундуке, а сундук стоит на высоком дубу, и то дерево, что на острове сокрытом, Кощей как свой глаз бережёт.»

Кажется, молодильные яблоки Моревны росли здесь, в Колдовстворце, где-то поблизости с одним весьма темным артефактом, добраться до которого и было миссией Гермионы все это время.

* * *

Следующие несколько дней Гермиона тратит на то, чтобы окопаться в библиотеке, а в перерывах от чтения, когда глаза начинает нещадно саднить, девушка методично изучает нижние палаты терема в Правом крыле, но, конечно же, безрезультатно. Если бы они с ребятами заранее не знали, где находится Выручай-комната и как её открыть — они бы сроду туда не попали. Так, видимо, было и здесь.

Единственная подсказка, какая была у девушки, это то, что Волдеморт явно находился в поисках не меньших, чем она сама. Его прибытие в Колдовстворец не могло быть простым совпадением, а значит означало лишь одно — темный маг искал или пытался попасть в то место, где была спрятана Кощеева смерть.

Гермиона пыталась рассуждать логически. В один из дней, подойдя к витрине, выставленной в холле терема, девушка, с любопытством рассматривая Меч Кладенец и гусли-самогуды, пришла к интересному выводу — для Марьи Моревны, очевидно сокрывшей в Колдовстворце и дуб с сундуком, и свои молодильные яблони, место сокрытия должно было быть значимым, поскольку буквально поддерживало в ней жизнь. Вряд ли гарант своего «долго и счастливо» Хозяйка запрятала в пыльный чулан под лестницей или в сырые подземелья, ветвисто раскинувшиеся под вонючим болотом. Нет, это должно было быть местом славы, триумфа. Волдеморт же испоганил своими крестражами не пустые банки из-под Coca-Cola, а легендарные предметы Основателей, потомственный перстень Гонтов. Ностальгический дневник сейчас не в счет.

Также и Моревна, будучи древней девой-воительницей, непобедимой и всесильной чародейкой, наверняка была склонна хоть к малой толике тщеславия. И следовало найти, что это тщеславие питает.

В зеркальном отблеске витрины с волшебными предметами Руси отразилось пространство за спиной Гермионы, и девушка замерла, завороженно рассматривая расщеренную пасть древнего дракона. Череп Змея Горыныча, чудесным образом сраженного еще юной Моревной, бессильно скалился оголенными белоснежными костьми; в пустых прогалах глазниц клубилась непроглядная тьма.

Да, поверженный дракон, только голова которого достигала примерно двенадцать футов в высоту,⁽²⁾ а передний клык был длиной в руку Гермионы, вполне мог являться символом триумфа Хозяйки Медной горы.

Той же ночью Гермиона, наложив на себя дезиллюминационные чары, прокралась после отбоя в пустой холл терема, но двухчасовое изучение черепа Змея Горыныча дало результатов не больше, чем бесполезные часы, потраченные в библиотеке Колдовстворца. Если близ костяной головы дракона или даже внутри его пасти и имелся потайной проход — найти его ни физически, ни магически девушка не смогла. Она подкожно чувствовала некий магический импульс, исходящий от черепа, но понять с чем он связан была не способна. Так могла пульсировать как магия, скрывающая что-то таинственное, так и волшебство, поддерживающее белесые кости Горыныча вместе.

Алиса, на отлично прошедшая вступительные испытания в ряды Московских Дружинников, лишь неодобрительно качала головой, наблюдая за разрастающимися синяками под глазами англичанки, но особо с расспросами не лезла, решив, очевидно, что девушка просто излишне погрузилась в изучение Отвароварения под чутким руководством профессора Василисы. Гермиона Селезнёву разубедить не стремилась, каждую ночь как заведённая накладывая на себя чары невидимости и карауля молчаливый череп в холле терема вплоть до петушиного крика по утру.

За два дня до Ивана Купалы и предполагаемого побега Гермионы в Британию, волшебнице наконец улыбнулась удача.

Задница уже затекла от долгого сидения в неудобной позе, а волшебная палочка, удерживающая полог невидимости на теле девушки, ощутимо вибрировала — удерживать дезиллюминационные чары в течение нескольких часов подряд было невероятно сложно, и Гермиона очень гордилась своим уровнем выносливости и магических способностей. Именно в этот момент усталый за последние бессонные ночи слух волшебницы уловил какой-то шепот и последовавший за ним скрежет.

Не раздумывая и полностью оправдывая принадлежность к Гриффиндору, Гермиона рванула вперед, молнией проносясь через широкий холл терема и в прыжке, разученном на занятиях с Вартазаром, по-кошачьи пробралась внутрь уже никогда не способной сомкнуться пасти Горыныча. В глотке дракона, в том месте где обрубленный мечем Моревны хребет прижимался к деревянной стене Колдовстворца, зиял дверной прогал, в который явно только что проскочил кто-то такой же невидимый, как и она сама.

Прежде чем дверь успела закрыться, Гермиона скользнула внутрь.

Вход мгновенно сросся за ее спиной, словно его никогда и не было.

Обернувшись, девушка ахнула.

Во-первых, она оказалась на чудесной поляне, словно сошедшей со сказочной страницы волшебной книги. Над сочной зеленой травой витали бабочки, гудели шмели, пахло цветущей черемухой, а поблизости, за пригорком, журчал ручей. На волшебной поляне стоял, плескаясь в лучах солнца, теплый день. Похоже здесь действовали какие-то чары иллюзии в совокупности с заклятием незримого расширения. Буквально чудесная Выручай-комната номер два.

Во-вторых, Гермиона очень четко, с дрожью во всем теле почувствовала… точнее нет, не так, значение как раз имело то, чего она не почувствовала. Гермиона не почувствовала своей магии, даже слабого отголоска. Ее жилы, пропитанные волшебством с самого детства, сейчас были словно заблокированы. Девушка всегда любила это чувство, когда некая неведомая сила облизывала языком ее внутренности, ласкалась вместе с латинскими словами в горле, теплом вырывалась из ладоней, насквозь прошивая волшебную палочку. Призвав на помощь всю стихию, вскинув бесполезное сейчас древко, Гермиона лишь утвердилась в своем предположении.

— Здесь действует антимагический купол, мы лишены магии, Грейнджер, — раздраженно констатировал холодный мужской голос, и Гермиона подняла голову, со страхом оглядывая его обладателя.

В-третьих, косвенная причина ее нахождения в Колдовстворце сейчас стояла прямо перед ней, задумчиво перекатывая в тонких бледных пальцах палочку из тиса с сердцевиной в виде пера феникса.

Глаза Волдеморта опасно мерцали красным.

— Как ты всегда умудряешься оказываться там, где тебе совсем не место?

Гермиона промолчала, посчитав вопрос риторическим, тем более она сейчас как раз таки находилась там, где ей быть положено.

— Где мы находимся?

Услышав вопрос, Волдеморт изящно изогнул бровь, но ответом девушку не удостоил, на всякий случай напоминая, каким невыносимым нравом обладает. Вместо этого мужчина сунул в карман кафтана бесполезную волшебную палочку, задумчиво оглядел округу, одарив особенно неприязненным взглядом булыжник у себя под ногами, и зашагал прочь, по единственной протоптанной дорожке, уводящей возможного путника в правую сторону от солнечной лужайки и журчащего в кустах ручья. Гермиона сделала шаг вперед: то, что она раньше приняла за неказистый булыжник оказалось камнем-указателем. На его поверхности на старославянском значилась надпись:

«Прямо пойдёшь — смерть свою сыщешь, Налево пойдёшь — любовь свою встретишь, Направо пойдёшь — богатым станешь»

А ниже приписка:

«А назад повернешь, только подвиг совершив»

Непроизвольно Гермиона ойкнула, осознавая весь масштаб катастрофы: она находилась в месте, где не действовала магия в обществе своего злейшего врага, а выбраться она отсюда могла лишь совершив некий мифический подвиг.

Примечания:

Спасибо большое за чудесные комментарии под предыдущей главой ❤️

1) *почти 6 кг

Вернуться к тексту

2) *почти 4 метра

Вернуться к тексту