Вместо Ночного дозора (джен)

Ночь была странной. Келья в башне Хардина, в которой спал Джон, была сырой и холодной, но привыкший к холоду северянин легко переносил эти трудности, главное было удачно свернуться и заснуть. Ну а если к нему приходил Призрак, то холод и сырость вообще забывались в объятиях теплого меха. Однако этой ночью даже с Призраком Джон с трудом заснул, поджимая замерзшие ноги.

Но когда Джон проснулся, то вместо привычного утреннего холода он почувствовал нечто совсем необычное. Нет, это было не ожидание торжественной клятвы, присяги, действие которой кончится лишь с его смертью. Вернее, не только оно. В его холодной и сырой каморке в башне Хардина, в которой он вчера замерзал, засыпая, неожиданно было сухо и жарко, настолько сухо и жарко, что пот катился по его лицу и груди не менее обильный, чем после долгих занятий на учебном дворе.

Джон никогда не видел такой погоды, но в тот момент не почувствовал ничего зловещего, наоборот, ему показалось, что сами боги отмечают его вступление в Ночной дозор. Хотя сомнения у него все же зашевелились в его голове при виде полноводных ручьев, текущих со Стены.

Когда он вошел в трапезную, то услышал, как потные южане обсуждают, что погода им обещает легкое служение.

— Стена растает, с нее ручьи текут, и мы будем купаться в прохладном озере, — сказал Пип.

— Никакого купания, мы будем строить взамен нее такую же стену из камней, — отозвался Гренн.

— Мы будем на тебя нагружать камни, перед тем, как идти купаться, — не унимался Пип.

Джон вполуха слушал их болтовню, его больше привлекало беспокойство на кухне. Вместо подготовки к праздничному обеду Хобб и его подручные сновали взад-вперед, явно бегая у кого-то о чем-то спрашивать.

Наблюдения Джона прервал Сэмвел Тарли, плюхнувшийся возле него на скамью.

— Меня вызвали в септу, — проговорил Сэм взволнованным шепотом. — Меня снимают с обучения. Я стану братом вместе со всеми вами. Можешь ли ты в это поверить?

— Неужели?

— В самом деле. Я буду помогать мейстеру Эйемону в библиотеке и с птицами. Ему нужен человек, умеющий писать и читать.

— Ты превосходно справишься с этим делом, — улыбнулся Джон.

Сэм тревожно огляделся вокруг:

— Не пора ли идти? Я не хочу опоздать, а то вдруг передумают…

Но они действительно передумали. В трапезную зашел сам Джиор Мормонт вместе Боуэном Маршем, Отеллом Ярвиком и Аллисером Торном.

— Посвящение в братья Ночного дозора переносится на завтра. Боги послали испытание в виде странной южной погоды, на ясном небе черные тучи, которые по словам мейстера Эйемона и многих бывших южан предвещают сухую грозу, столь редкую на Севере. Я застал такое один раз в детстве, и тогда на Медвежьем острове сгорела едва ли не половина леса, множество рыбацких домов, и мы едва спасли замок.

— Сейчас все братья и все новобранцы собирают воду и поднимают ее на вершины башен. Тогда мы увидим, кого заботит судьба Дозора, а кто пришел сюда, лишь спасаясь от наказания за преступления или глупости, которые натворил, — продолжил его слова Торн, с привычным презрением глядя на новобранцев и более всего задерживая взгляд на Сэме и Джоне.

Мормонт прервал угрозы Торна и сам продолжил его речь:

— Чтобы защитить наши высокие башни от пожара, сейчас вы все, братья Ночного дозора и все новобранцы, как те, кому еще предстоит учиться, так и те, кто надеялся сегодня принять присягу, будете набирать воду, текущую со Стены, в котлы, горшки и кадки, и носить на верхние этажи, в которые может попасть молния. Лентяи, которым не дорог Дозор, будут лишены права принять присягу завтра. Сир Аллисер еще поучит их, как стать настоящими братьями.

Джона по неведомой ему причине отправили таскать воду в башню лорда-коммандера, впрочем, его задача таскать воду наверх совсем не смущала, он не был силен как Гренн, которого отправили вместе с ним. Но его силы, подвижность и худое телосложение позволяли ему два или три раза подняться наверх с небольшой кадкой, пока Гренн медленно тащил наверх огромную бадью, втрое превосходящую кадку Джона.

Тогда Джон, не подозревавший о несчастье, ждавшем его самого, думал о Сэме. Действительно Сэму пришлось хуже всех, Четт и даже пожилой малорослый и горбатый Клидас носили воду быстрее него. Сэм старался изо всех сил, пот с него тек ручьями, подъем в воронятню в такую жару был тяжел для него и без кадки, а с кадкой мучительно труден, поэтому он поминутно останавливался, вытирал пот и снова шел наверх, с ужасом слушая рассказы Четта Эйемону о лени и неспособности Сэма выполнить даже самые простые обязанности стюарта. Из этого рассказа он узнал, что своим предполагаемым местом стюарта при мейстере он обязан Джону, но сейчас слабость и дурное самочувствие Сэма портили всю ту великую работу, которую проделал Джон для его спасения.

Судя по выражению лица мейстера, ему не нравились недобрые речи Четта, но еще более он боялся за накопленную за долгие века библиотеку, которую он пополнил книгами, подаренными ему при проводах в Ночной дозор. Он сказал:

— Отдохните немного и продолжайте свое дело. Я не столь ценю свою затянувшуюся жизнь, как библиотеку и коллекцию редкостей, собранную многими поколениями мейстеров Дозора. Она не должна погибнуть от ленности моих стюардов.

Во время этой передышки полыхнула первая молния, но вслед за громом вопреки опасениям Джиора Мормонта по крыше воронятни ударили капли дождя, а затем раздался звук рога с верха Стены. Сигнал был одиночным, указывающим на возвращение братьев Дозора, однако почему-то звук шел не от ворот, а сверху, в рог дули не возвращающиеся дозорные, а дежурный на вершине Стены.

Джон поставил кадку на пол и бросился вниз к воротам вслед за Джиором Мормонтом: «Неужели дядя вернулся?». Должно быть возвращающие ранены или слишком слабы, чтобы звук их рожков прошел через петляющий проход через Стену, или они вообще потеряли свои рожки и их заметил дневальный. Он понимал, что-то неладно, и тем с большим волнением ждал, когда Боуэн Марш и Джиор Мормонт откроют все ворота. Рядом с Джоном шли разведчики и стюарды Эйемона и вместе с ними замученный жалкий Сэм, которому Четт выговаривал что-то вроде: «Одну проверку ты уже не прошел, сейчас опозоришься, увидев раненых, и не быть тебе стюардом при мейстере. Ни нам, ни ему такой не нужен».

Сэм шепотом рассказал на ухо Джону про свой позор с ношением кадки, про Четта и про слова мейстера. Прерывая свой рассказ, он многократно благодарил Джона, и снова возвращался к словам Четта и Эйемона. Он был настолько запуган, так трепетал перед последним испытанием, и Джону казалось, что Сэм не сможет не только что-то сказать, а даже просто открыть рот в присутствии старших командиров.

Когда все ворота открылись, то за ними никого не обнаружилось, лишь почувствовавший волю Призрак метнулся куда-то в лес. Спустившийся с верха Стены дежурный сказал, что при вспышке молнии он разглядел в лесу тела двух погибших дозорных.

Джиор Мормонт ему не поверил:

— Что ты мог увидеть на таком расстоянии сквозь чащу леса?

— Сейчас не понимаю, как я мог видеть, но в тот момент я увидел их столь отчетливо, как будто они были едва ли не рядом со мной.

— У тебя, парень, от жары галлюцинации.

Дежурный виновато осклабился:

— Милорд, простите меня. Но в тот момент я не мог не дунуть в рог.

Но Джон так и не узнал, собирался ли его простить Мормонт, ибо появился Призрак, державший в зубах нечто черное.

— Что там у него? — спросил Боуэн Марш хмурясь.

— Ко мне, Призрак! — Джон присел. — Дай сюда!

Лютоволк направился к нему, и Джон услышал, как Сэм Тарли резко вздохнул.

— Боги милостивые, — пробормотал кто-то из дозорных, — это рука.

Процессия во главе с Призраком и уверенно шествующим за ним дежурным двинулась в сторону леса, близко к тому месту, где завтра Джону предстояло принимать присягу.

На опушке, в всего в нескольких ярдах от огромной богорощи древних чардрев лежали два тела.

— Отор, — объявил сир Джареми Риккер, — вне сомнения. А этот был Яфером Флауэрсом.

Он повернул труп ногой, мертвое бледное лицо уставилось в небо синими-синими глазами. Оба убитых были людьми Бена Старка. «Спутники моего дяди, — ошеломленно подумал Джон. Он вспомнил, как просил, чтобы дядя взял его. — Боги, каким зеленым мальчишкой я был! Если бы он взял меня, я мог бы лежать здесь…»

Правое плечо Яфера заканчивалось изорванной плотью и раздробленной костью — остальное было отнято челюстями Призрака. Левая рука, находившаяся там, где положено, чернотой не уступала плащу.

— Боги милостивые, — пробормотал Мормонт.

«Сейчас Сэм должен проявить себя, иначе все мои старания были напрасны, и участи Сэма не позавидуешь», — подумал Джон. Но Сэм вел себя, как будто не понимал, что ему грозит, он отстал от Джона и стоял, скорчившись за деревьями. Он, к счастью, не бегал в сторону, чтобы поблевать, но к мертвецам не подходил, лишь мельком глянул на них.

— Я не смогу, — прошептал он жалким голосом.

— Придется, это единственный шанс проявить себя, — настаивал Джон самым тихим шепотом, так, чтобы не слышали остальные. — Ты пошел с Четтом и Клидасом, чтобы показать себя настоящими глазами мейстера Эйемона, не чета им. Разве не так? А что могут увидеть закрытые глаза?

— Да, но… я ведь такой трус, Джон.

Джон положил ладонь на плечо Сэма.

— С нами командиры, разведчики, и еще Призрак. Никто не причинит тебе вреда, Сэм. Подойди и погляди. В первый раз всегда сложно.

Сэм нервно качнул головой, с заметным усилием стараясь собрать всю свою храбрость, и медленно повернул голову… глаза его округлились. Джон держал Сэма за руку так, чтобы он не мог отвернуться.

— Сир Джареми, — проворчал Мормонт, — Бен Старк взял с собой шестерых. Где остальные?

Сир Джареми покачал головой:

— Если бы я знал!

Мормонт явно не был удовлетворен ответом.

— Двое наших братьев погибли почти возле Стены, а разведчики ничего не слышали и не видели. Во что же превратился Ночной Дозор? Мы еще прочесываем эти леса? Приведите сюда собак и как можно скорее. Совсем распустились…

Но от собак не было толку. Отряд привел сюда Призрак, а вся свора собак оказалась бесполезной. Когда псарь Басс попытался заставить их взять след по отгрызенной руке, они словно взбесились — завыли и залаяли, пытаясь сорваться. Они то скалили зубы, то скулили, натягивая поводки, и Басс вовсю костерил их.

— Да, милорд, но…

— Мы еще выставляем дозорных? Или только сегодня по случаю важного события?

— Да, но…

— У этого человека охотничий рог, — указал Мормонт на Отора. — Должен ли я полагать, что он умер, так и не протрубив? Или же все ваши разведчики оглохли и ослепли?

Сир Джареми ощетинился, и лицо его напряглось от обиды и негодования.

— Этот рог здесь не трубил, милорд, иначе мои разведчики услыхали бы его. Мне не хватает людей, чтобы выставлять столько патрулей, сколько хотелось бы… тем более что после исчезновения Бенджена мы держались ближе к Стене, чем прежде, по вашему собственному распоряжению.

Мормонт буркнул:

— Да. Ладно. Вполне возможно, — Он нетерпеливо махнул. — А теперь скажите мне, как они умерли.

Сир Джареми сел на корточки возле мертвого Яфера Флауэрса, взял его голову за волосы, но они обломились под его пальцами, как соломинки. Рыцарь выругался и повернул лицо тыльной стороной руки. В шее трупа открылся огромная глубокая рана, покрытая засохшей кровью. Лишь несколько ниток бледных сухожилий все еще связывали голову с шеей.

— Это было сделано топором.

— Точно, — проворчал другой разведчик и старый лесник Дайвен. — И похоже, что тем, который был при Оторе, милорд.

Джон чувствовал, как завтрак шевелится в его животе, но тем не менее стиснул зубы и заставил себя поглядеть на второго покойника. Рослый уродливый труп лежал у него ног, никакого топора рядом не было. Джон вспомнил Отора — уезжая из Черного замка, он горланил непристойную песню. Теперь отпелся, плоть Отора побелела, как молоко, но ладони сделались черными, как у Яфера. Лепестки твердой засохшей крови покрывали смертельные раны, осыпавшие грудь, ноги, живот, горло. И все же глаза его оставались открытыми, они глядели в небо синими сапфирами.

Сир Джареми распрямился.

— У одичалых тоже есть топоры.

Мормонт повернулся к нему:

— Итак, ты полагаешь, что это работа Манса Налетчика? Так близко к Стене?

— Чья же еще?

Джон мог бы сказать чья. Тех, кто устроил вчера столь холодную ночь и сегодня столь жаркое утро, тех, кто заставил Стену плакать ручьями и их всех бояться сухой грозы. Они подали знак. Это понял не только он сам, но, похоже, и все они, однако никто не осмеливался произнести эти слова.

Но ведь он привык думать, что Иные — это только сказка, придуманная, чтобы пугать детей. И даже если они и существовали, то исчезли восемь тысячелетий назад. — Одна эта мысль заставила ощутить его свою глупость; он теперь стал взрослым, завтра он будет черным братом Ночного Дозора… он более не мальчишка, который сидел некогда у ног Старой Нэн рядом с Браном, Роббом и Арьей. И все же мысль о том, что это дело рук Иных, исчезнувших восемь тысяч лет назад, не оставляла его.

Лорд Мормонт остался недоволен всеми этими объяснениями:

— Если бы на Бена Старка напали одичалые в полудне езды от Черного замка, он бы вернулся за подмогой, потом нашел бы убийц даже в седьмом пекле и доставил мне их головы.

— Если только его не убили вместе со всеми остальными, — настаивал сир Джареми.

Слова эти причиняли боль даже теперь. Это произошло настолько давно, глупо даже надеяться на то, что Бен Старк еще жив, однако Джон Сноу был тем еще упрямцем.

— Прошло уже почти полгода с тех пор, как Бенджен оставил нас, милорд, — продолжил сир Джареми. — Лес огромен. Одичалые могли напасть на него, где угодно. Бьюсь об заклад: перед нами двое уцелевших из его отряда, они возвращались… Но враг перехватил их прежде, чем они сумели достичь безопасности за Стеной. Трупы до сих пор свежие; эти люди убиты не более дня назад…

— Нет, — пискнул Сэмвел Тарли.

Джон удивился и обрадовался, у Сэма все же хватило смелости высказать свое мнение, хотя он не понимал, что хочет сказать Сэм.

— Я не спрашивал, что ты думаешь, мальчик, — холодно сказал Риккер.

— Позвольте ему сказать, сир, он завтра станет братом Дозора и помощником мейстера Эйемона! — выпалил Джон.

Глаза Мормонта заметались от Сэма к Джону и обратно.

— Если у него есть что сказать, я выслушаю. Подойди сюда, парень. Ты совсем спрятался.

Взмокший от волнения Сэм бочком скользнул между Джоном и дозорными.

— Милорд, это… не может быть день или… взгляните… кровь…

— Да? — буркнул нетерпеливо Мормонт. — Кровь, и что же?

— Он того гляди испачкает штанишки при виде крови, — крикнул Четт, и разведчики расхохотались.

Сэм вытер рукой пот со лба и продолжил.

— Вы… вы видите там, где Призрак… лютоволк Джона… вы видите там, где он оторвал руку этого человека… обрубок не кровоточил, посмотрите, — Сэм махнул рукой. — Мой отец… лорд Рендилл заставлял меня смотреть, как он разделывает животных, когда он… ну словом, после… — Сэм покачал головой, его подбородки заколыхались. Сейчас он не отворачивался от трупов. — Сразу после смерти кровь еще течет, милорды. Потом… она свертывается, подобно… густому желе… и… — На мгновение показалось, что Сэма вот-вот стошнит. — Поглядите на руку этого человека, она… покрыта коркой… сухая… как…

Джон сразу понял, что имеет в виду Сэм. Разорванные вены железными червями извивались в бледной плоти мертвеца. Кровь превратилась в черную пыль. И все же Джареми Риккер не был убежден.

— Если они пролежали мертвыми больше дня, то сейчас уже гнили бы, мальчик, но они даже не воняют.

Коренастый лесник Дайвен, любивший прихвастнуть, что способен по запаху предсказать снегопад, приблизился к трупам и нюхнул.

— Ну конечно, это не маргаритки, но… милор говорит правду. Мертвечиной не пахнет.

— Они… они не гниют, — указал Сэм, и жирный его палец чуть дернулся. — Поглядите в телах… здесь нет червей или… другой гадости, ничего… они лежали в лесу, но их… не объели животные… лишь Призрак… но во всем остальном они… они…

— Остались как были, — сказал Джон негромко. — Призрак — дело другое… Псы не хотят подходить к ним.

Разведчики обменялись взглядами. Теперь все они поняли, что Сэм прав. Мормонт перевел хмурый взгляд с трупов на собак.

— Басс, подведи своих псов поближе.

Басс, ругнувшись, потянул за поводки, пнул одно животное сапогом. Собаки визжали, упирались. Он попытался подтащить поближе одну из сук. Та сопротивлялась, ворчала и пыталась вырваться из ошейника, но, не сумев, бросилась на Басса. От неожиданности он выронил поводок и повалился назад. Собака перепрыгнула через него и исчезла за деревьями.

— Это… все это… как-то неправильно, — настаивал Сэм Тарли. — Кровь… пятна видны на их одежде, но… их плоть сухая и жесткая, и крови нет на земле или… где-нибудь рядом. А из таких… таких… таких… — Сэм заставил себя проглотить слюну и глубоко вздохнул. — Таких ран… жутких ран… должно было вытечь много крови. Разве не так?

Дайвен присвистнул.

— Может, они умерли и не здесь. Может, кто-то доставил их сюда и подложил нам. В качестве предостережения. — Старый лесник подозрительно поглядел вниз. — И можете считать меня дураком, только я не припомню, чтобы у Отора были голубые глаза.

Сир Джареми удивился.

— И у Флауэрса тоже, — выпалил он, нагибаясь к убитому.

Все замолкли. Какое-то мгновение было слышно лишь тяжелое дыхание Сэма да влажное причмокивание Дайвена. Джон уселся на корточки возле Призрака.

— Сожгите их, — прошептал один из разведчиков. Джон не видел, кто именно.

— Да, сожгите их, — посоветовал и второй голос.

Мормонт упрямо качнул головой:

— Рано. Я хочу знать, что скажет мейстер Эйемон. Повезем их на Стену.

Иное распоряжение легче отдать, чем выполнить. Джону пришлось вместе с разведчиками и Четтом заворачивать мертвецов в плащи, потом ждать, когда приведут лошадей. Но когда разведчики попытались привязать одного из них к лошади, животное словно взбесилось. Конь с визгом вставал на дыбы и бил копытами, он даже укусил одного из разведчиков, подбежавшего, чтобы помочь. Не более повезло разведчикам и с другими лошадьми: даже самые спокойные не хотели иметь ничего общего с этой ношей. В конце концов пришлось нарубить ветвей и соорудить грубые носилки, чтобы самим отнести трупы.

Когда они повернули назад, время уже далеко перевалило за полдень.

— Я приказываю обыскать эти леса, — распорядился Мормонт, обращаясь к сиру Джареми, когда они выступили. — Каждое дерево, каждый камень, каждый куст, каждый фут грязной земли на расстоянии трех лиг от этого места. Возьмите своих людей, и, если их не хватит, пусть помогут охотники и лесники из стюардов. Если Бен и все остальные находятся рядом живыми или мертвыми, я хочу, чтобы их нашли. Если в этом лесу кто-то прячется, я буду знать об этом. Вы должны выследить их и взять живыми, если возможно. Понятно?

— Понятно, милорд, — проговорил сир Джареми. — Будет сделано.

После этого сир Мормонт впал в глубокое молчание, все остальные тоже молчали. Дождь, начинавшийся несколько раз после ударов молний, так и не пошел. Ветер стих и не шевелил ветвей. Жаркий тяжелый воздух словно окаменел, и потная одежда Джона прилипла к телу. Было тепло, слишком тепло. Со Стены по-прежнему лились ручьи. Джону даже казалось, что она уменьшается.

Старики называли духовым летом такие нежданные жаркие дни, прерывающие череду дождей, и говорили, что это знак того, что лето наконец заканчивается. После духова лета приходит холод, предупреждали они, а длинное лето всегда предвещает долгую зиму. Нынешнее лето продлилось десять лет. Джон был еще совсем мал, когда оно началось.

Призрак сперва бежал возле них, а потом исчез среди деревьев. Без лютоволка Джон казался себе почти нагим. Он заметил, что с тревогой вглядывается в каждую тень. Непрошеными вернулись воспоминания о сказках, услышанных в детстве от Старой Нэн в Винтерфелле. Он буквально слышал ее голос и «цок-цок-цок» ее спиц. «И в этой тьме явились на конях Иные. — говорила она, приглушая голос и постепенно переходя на зловещий шепот. — Холодными и мертвыми были они, им были ненавистны железо, огонь, прикосновения лучей солнца и все живые создания с горячей кровью в жилах. Крепости, города и королевства людей не могли устоять пред ними, когда они во главе воинства мертвецов скакали на юг на бледных мертвых лошадях…»

Выйдя из леса и вновь увидев Стену над вершиной древнего корявого дуба, Джон ощутил огромное облегчение. Мормонт внезапно остановился и повернулся к нему и Сэму.

— Тарли, — рявкнул он, — сюда.

Джон увидел, как проступил испуг на лице Сэма, идущего впереди них, чтобы выбраться из этого страшного леса; вне сомнения, толстяк решил, что его ждут неприятности, что он не сдал свой экзамен и его вернут на проклятый учебный двор к Аллисеру Торну

— Жир не мешает тебе соображать, парень, — сказал Старый Медведь ворчливо. — Ты хорошо справился с делом. И ты, Сноу.

Сэм зарделся румянцем и, осекаясь, попытался ответить любезностью. Джон улыбался. Все было плохо, от гибели дядиных разведчиков до странной погоды и странных мертвецов, но Сэм сумел показать себя. Они станут вместе братьями Дозора.